Автомобиль и милиция

В августе 2003-го года я купил автомобиль ВАЗ 21064. У Николая Константиновича, начальника охраны рынка «Приморский», за 1100 USD. Через два месяца автомобиль угнали. Выхожу из дома и вижу пустое место там, где ее поставил вечером. Я не верю своим глазам, такие машины уже мало кому нужны. Но — факт, машины нет. Естественное движение — иду в милицию, пишу заявление. Меня попросили передать документы на машину. Отдал, жду и хожу по окрестным дворам. Не потому что верю экстрасенсам, а просто так, на всякий случай. Хотя экстрасенс (знакомая моей сестры) сказала — вижу, стоит, целая и невредимая. Дня через два один из товарищей моего сына автомобиль обнаружил — стоит недалеко от моего дома, в целости и в сохранности.

Машину перегнал к дому, пошел в милицию за документами. Следователь поздравил меня с приятной находкой, написал бумагу, по которой в канцелярии мне вернут, документы. Собираюсь идти, но чувствую, что что-то не так, а что — понять не могу. В конце концов, следователь мне, недогадливому, помог — надо бы с ребятами поделиться своей радостью. Я по-прежнему не очень понимаю, прошу сказать конкретнее. Он поясняет — выпить и закусить. — Деньгами можно? — Можно. Даю 200 рублей (по ценам того времени, достаточно). Следователь морщится — мало. Добавляю еще 100 руб. и иду в какую-то канцелярию получать документы. Заполняю множество бумаг, получаю. Смотрю, и вижу — нет карточки регистрации, без нее ездить нельзя. Говорю об этом. Служащая отвечает — что мне дали, то и возвращаю. Иду снова к следователю. Он ничего не знает, все передал, посылает в какой-то кабинет. Оттуда — в другой. Когда пошел по второму кругу, милицейский народ уже стал нервничать — «ходят тут, работать мешают». Дошел до начальника отделения. Он говорит, что следователи ему не подчиняются, надо ехать куда-то в другое место.

Я ушел ни с чем. Машина вроде бы есть, но ездить нельзя, и что делать — непонятно. Сын посоветовал связаться с его одноклассником Кириллом, преуспевающим бизнесменом. В 90-е он занимался бизнесом сомнительным, без прикрытия милиции это было не реально, и потому все значимые фигуры 23-го отделения он когда-то знал очень хорошо. Времени прошло с тех пор не так много, его там еще могут помнить. Я связался с Кириллом, изложил ситуацию. Он сказал, что попробует помочь. На следующий день мне позвонил домой некий подполковник МВД и очень вежливо спросил, когда я смогу прийти за своим документом.

История закончилась, но вопросов о том, чем занимается моя милиция, осталось очень много. Мне очень наглядно показали, что она не занимается проблемами «простых граждан». И выполняет волю неких скрытых, неизвестных мне структур. Это печально, но я окончательно потерял веру в то, что в нашем государстве есть органы правопорядка. По моим представлениям, существование такого государства невозможно. Но оно как-то существует. — Парадокс!

С машиной было все хорошо, продолжаю ездить. Однажды на Невском останавливает гаишник. Долго смотрит документы, возвращает — все в порядке. Еду дальше, переезжаю Дворцовый мост — снова тормозит гаишник, снова проверка документов.

- Слишком частые остановки, ворчу я — что-то угнали, что ли?

- Сейчас посмотрим, говорит.

Куда-то посмотрел, куда-то позвонил

- В угоне! Вы управляете автомобилем, который числится в угоне.

Убирает мои документы, вызывает наряд. Я достаю паспорт, пытаюсь доказать, что автомобиль принадлежит мне. Но ничто не помогает, меня сажают в милицейскую машину, везут в Василеостровское отделение милиции.

Весь день я провел в отделении, в какой-то комнате, где собралось много народу всякого, оказавшегося здесь по очень разным причинам. Это был не арест, но нечто на него похожее. Я ощущал себя преступником, который находится под следствием. Обвинение пока не предъявлено, я еще сохраняю некоторую свободу. Мне разрешают даже выйти покурить. Охраны нет, но покидать это помещение нельзя — так было сказано.

В конце дня с моим вопросом разобрались, документы вернули. Следователь этого отделения посоветовал мне непременно поехать в свое 23-е, просить  и требовать, чтобы машину вычеркнули из списков и самому убедиться в том, что действительно вычеркнули. И пока этого не случиться, надо ездить на трамвае, садиться за руль нельзя.

После этой истории мне стало ясно — что бы нм случилось, в милицию обращаться за помощью не следует. Она не поможет, а неприятностей прибавит.

Во что не хочется верить, усваивается плохо. Я ничего не сделал для дополнительной защиты, и через два месяца автомобиль снова угнали. Знакомая моей сестры сказала — вижу, в закрытом дворе, повреждена, рядом милиция. В милицию, наученный горьким опытом, не стал обращаться, но оттуда сами позвонили — нашли. В закрытом дворе дома N8 на пр. Большевиков машина на повороте врезалась в дерево. Пришел, посмотрел, восстанавливать смысла нет . Свидетелей этого происшествия было достаточно. Мне рассказали — после столкновения из машины вышли молодой человек и девушка. Были изрядно травмированы, но самостоятельно покинули место. Я подумал, что примет достаточно, чтобы найти злоумышленника. Но я не следователь, а следователи, к сожалению, — не герои милицейских сериалов.

Машину снял с учета. Милиция завела уголовное дело по факту угона. Месяца через два меня пригласил участковый. Он попросил написать заявление о том, что угон машины не нанес мне никакого материального ущерба. Под его диктовку я написал эти слова — без них нельзя было закрыть уголовное дело. Заниматься же этим никто не может, не хочет  и не будет — есть более важные дела. К тому времени милиции для меня не существовало, этой бумагой я оградил себя от последующих контактов с непонятной и неприятной организацией, называющей себя органом защиты правопорядка.

Расскажу еще одну историю, которую знаю от своего сына. Октябрь 2008 года (я стараюсь указывать даты, они могут показать изменения или стагнацию процессов). Едет его коллега С.А. на своем автомобиле марки Ауди. Тормозит гаишник, предлагает проверку на алкоголь. С.А., не чувствуя подвоха, проверяется, и по прибору узн1ает, что он пьян до безобразия.

- Как так! — удивляется и возмущается С.А.

- Да, вчера я выпил баночку пива, но с тех пор прошло не менее 20 часов, и по любым нормам я должен быть чист.

- Ничего не знаем, говорят ему — у нас прибор — вот его показания. Мы, конечно, можем пойти навстречу, это стоит 30 тысяч рублей. Платите и поезжайте.

- За что платить???! — Ничего не дам!

- Дело ваше, мы предлагаем, как лучше для Вас решить этот вопрос.

Составляют акт, везут на «независимую» экспертизу, которая показывает то же самое. Права изымают. Уже «бесправный» С.А. добирается до ближайшего медучреждения, выполняет тот же анализ, документирует. Анализ показывает то, что в действительности и должно быть — абсолютный ноль.

С.А. человек честный — он верил (а может быть и продолжает верить) в торжество правды. Честность же в наших условиях синоним наивности, а в представлении нечестного большинства — глупости. Этот порок нашего общества мне тоже хорошо знаком. «Теоретически» я все понимаю. Но теория и практика иногда настолько не терпят друг друга, что быстро разбегаются в разные стороны.

Будучи не бедным, С.А. за 40 тыс. рублей нанимает адвоката. Но суд приговорил — лишение прав на полтора года. Адвокат убеждает — все будет хорошо. Составляет кассационную жалобу. Второй суд подтверждает приговор первого — по документам (от события остались только бумаги) нет оснований для пересмотра решения, все документы согласуются друг с другом и с законом. Адвокат успокаивает — все будет хорошо, составляет новые планы. С.А. удивляется — все проиграно, какова же, адвокат, Ваша роль в этом деле? Адвокат ответил честно — мы психотерапевты, мы смягчаем удары правосудия по Вашей психике. И это стоит тех денег, которые мы получаем.

Занимаясь этим делом, С.А. много узнал о нашем правосудии. Купить можно все. За определенную сумму можно возбудить уголовное дело против обидчиков-милиционеров, а за 150 тыс. рублей — посадить их на заданный срок.

Слушая эти рассказы, я удивлялся и возмущался, поскольку тоже хочется хотя бы немного верить в существование правды. Здесь же она ускользает, не оставляя никаких следов. Но потом понял, что именно таким, окружным путем, ей приходится искать себе дорогу. В условиях рынка все имеет цену. Чем более уникальна вещь, тем выше ее цена. Правда – не ходовой товар и стоит дорого. Честного милиционера посадить непросто, даже за деньги. Нечестного — легко. Достаточно хорошо подготовиться и спровоцировать этих людей на повторение случившегося эпизода, который хорошо вписывается в статьи уголовного кодекса. Из них можно выбрать заданную (оплаченную) меру наказания. ..

30.09.2009

 

Автор: Ханов Олег Алексеевич | слов 1361 | метки:


Добавить комментарий