Феодосия, осень 1976 года, вечер.
Мы собираемся в большой каюте корабля «Шкотов», пришвартованного к причалу Морского порта, поднимаем бокалы местного сухого вина (по 90 копеек за литр), и на мотив битловской Yellow Submarine напеваем песню с такими словами:

На двенадцатый причал
каждый пропуск заказал.
Все здесь радостно для глаз,
даже финский умывальник!

Мы живем на «Шкотове», Ура!
на «Шкотове», Ура!
на «Шкотове», Ура!
Нам давно отчаливать пора,
отчаливать пора,
отчаливать пора.

Был бы жив бродяга Ной,
он бы ковчег покинул свой…

Партгрупорг Белов «по долгу службы» не любит Битлз, но поет вместе со всеми.

Мы — это специалисты ЦНИИ «Гранит», прибыли сюда для испытаний системы лазерного наведения. Когда завершим свою работу, можно будет надежно уничтожать морские вражеские цели всего одним ракетным залпом. Руководитель проекта, Шаров Сергей Николаевич, конечно, с нами. Здесь же Миша Шевяков из ЛЭТИ и ребята других организаций-контрагентов.

Днем работаем на горе, в воинской части, расположенной рядом с городом. Это недалеко, можно дойти пешком — мимо городской больницы, мимо здания с кратким названием «морг», и дальше — вверх по пыльной пустынной дороге. Но обычно нас туда доставляет автобус, который вместе с водителем выдал родной институт. В выходные на этом автобусе едем в Планерское или в Новый свет или еще куда-нибудь согласно принятой в пятницу «культурно-резвлекательной программе».

Военные для работ предоставили ангар, обращенный открытыми воротами к морю. Они выпускают корабли, по которым мы «стреляем» лазерным лучом. Из отраженного сигнала надо выудить информацию о корабле, чтобы найти в нем самую уязвимую точку, прицелиться и уничтожить. Луч лазера довольно мощный, прожигает лист бумаги, если его поставить на выходе прибора. Самый большой, тяжелый и капризный — так называемый блок накачки, он упоминается в одной из «феодосийских» песен:

А без «накачки» дело не пойдет!
- Первично тело, а душа — вторична!
- Кто сам до этого дойдет,
того судьба не подведет,
и не застукает жена с поличным!

Мой блок вычисляет все необходимое для решения задачи управления лазером. Он включается за две минуты до взрыва, и потому я могу нарушить любые технические нормы (если, конечно, следствия нарушений не разрушат мой блок раньше). — Очень удобно, но оказалось, что (как это часто бывает) воспользоваться свободой непросто, да и не очень-то она нужна.

Со стороны военных, работу курирует капитан второго ранга по фамилии Карабач. Про него тоже сложили песню на известный мотив с припевом: «Кавторанг, Карабач, улыбнитесь, ведь улыбка — это флаг корабля! Кавторанг, Карабач, подтянитесь! … Днем работаем, в обед спускаемся к морю, плаваем, а вечером возвращаемся в плавучую гостиницу «Шкотов».

В тот год были условия прекрасные! Корабль с названием «Шкотов», недавно построенный в Финляндии и переправленный сюда, по какой-то причине еще не был укомплектован командой. Кто-то из руководства знал об этом, соответствующие службы договорились, и корабль использовался как гостиница для исполнителей «оборонного заказа».

Я много раз бывал в командировках, но нигде никогда ничего подобного не видел. Корабль «Шкотов» — маленький кусочек неведомой заграницы, пришвартованный к нашему крымскому берегу. Все сделано красиво, добротно, безупречно, — двери подогнаны до миллиметра, плоскости не искажены. Даже замки от ящиков стола работают, и каждый ключ индивидуален! Все исполнено из популярных в то время, но не очень знакомых нам пластиков. Даже спальные принадлежности — постельное белье, одеяла, матрасы, подушки. Надо сказать, что ложиться в такую постель было не очень приятно («клеенка» внизу, сверху, — вокруг), но заграничный «бренд» и безупречное исполнение с прекрасным дизайном перекрывали негативные ощущения, оставалось мнение только одно — «как хорошо и красиво живут капиталисты!». Никого кроме нас на корабле не было, все оказалось в нашем распоряжении, включая финскую баню — сауну. Тогда еще это было «в диковинку». Когда через несколько лет в Ленинграде появились первые сауны, я не отправился смотреть — «плавали, знаем».

Средний возраст работников — менее 30 лет. Вечером собирались у кого-нибудь в каюте, вели разговоры и пели песни. Часто на известные мотивы, подгоняя слова под свое состояние:

Есть город, который я вижу во снах,
О, знали б вы, как он мне дорог!
- Не тот, что Утесов прославил в веках,
А мой, Феодосия, город,
А мой, Феодосия, город.
- У Черного моря…

17.09.2012