Всё, что касается появления настоящей главы, сказано в конце предыдущей, 16-й. Эти строки пишутся осенью 1997 года, и примерно этой датой и будет пока (надеюсь, что пока!) ограничено моё пове­ствование. Итак, ТрСб-97. Довольно значительная, хоть и не совсем круг­лая, дата: тридцать пять лет с момента окончания нашей группой Те­хникума. Наконец осуществляется моя голубая мечта: снова собраться 7 мая в родных стенах. Эта идея пришла в голову, разумеется, не одному мне. Виталий Коломенцев, который с таким блеском организо­вал наш ТрСб-87 в 25-летний юбилей, замахнулся нынче аж на пригла­шение прессы и чуть ли не телевидения. Я был уверен, что это сей­час нереально, но не вмешивался. В конце концов Виталик неоднокра­тно доказывал, что способен делать и нереальное реальным.

Мы довольно долго не могли договориться посредством телефона не то чтобы по сути вопроса, но даже просто о встрече. Наконец ре­шили собраться у меня, т.к. это оказался вариант, максимально при­емлемый для всех. После неоднократных переносов (у каждого, конеч­но, есть свои дела — совместить время и интересы нескольких чело­век всегда трудно) договорились и собрались в канун праздника, 22 февраля, дома у меня в составе: Бунеев, Коломенцев, Домбровский, Береславский, чтобы решить, что же мы всё-таки хотим сделать. По­лучилось два варианта. В варианте-максимум просматривался довольно мощный сценарий, составленный Веней Береславским, с видеосъёмкой, с прессой в его собственном лице и т.д. Самое ценное в этом плане заключалось в том, что из него очень хорошо получался вариант-минимум, В конце концов по нему мы и действовали. Правда, видеосъ­емка всё-таки была: Лёша Селиванов снимал всё на видеоплёнку.

Сейчас главным для нас было получить согласие нынешнего руководства Техникума (вернее, Колледжа) на проведение в его стенах нашего мероприятия. Договорились, что поедем в Техникум я, Бунеев и Коломенцев в очередной День открытых дверей в пятницу, 18 апре­ля. Я приехал, проторчал у Техникума час, никто не появился. А за это время директор, не замеченный мною, успел смыться, и я только посидел на Дне в актовом зале. Всё было, как в прошлые годы. Позже я по телефону поговорил с Бунеевым, и всё выяснилось. Коломенцев в тот день болел, и Володя Бунеев собирался приехать в Техникум без него. Но чисто механически перевёл стрелки часов на летнее время с ошибкой на один час назад и, когда это осознал, было уже поздно. После этого ещё мы несколько раз созванивались, и в конце концов к Зенову удалось поехать только уже 30-го апреля. Володя Бунеев и Виталик Коломенцев застали директора без предварительного предупреждения (я в тот день не мог с ними поехать) и обо всём договорились. Услови­лись, что мы соберёмся в Актовом зале, будет сам Зенов и кто-то из нынешнего персонала Колледжа. Договорились также, что мы можем притащить с собой выпивку (шампанское) и лёгкий закус. Я срочно обзвонил всех ребят, распределил «нагрузки». Позвонил  и в  Москву Игорю Бельс­кому, которого мы все вообще бог знает сколько лет не видели; те­лефон пришлось узнавать через десятые руки, потому что он успел в Москве дважды поменять квартиру. Вначале Игорь с сожалением сказал, что на 7-е число как раз у него намечен переезд семьи на дачу и что поэтому он приехать не сможет. Потом вдруг звонит мне на следующий день, говорит, что дочка его просто заставляет ехать в Ленинград. Я сказал о месте и времени встречи и об остальном (в смысле что мож­но взять с собой). Князь примчался в Ленинград, и мы наконец смо­гли лицезреть нашего дорогого Игоря — впервые за столько лет! Горжусь тем, что это я всё-таки его сумел высвистать.

                                 *   *   *

И вот — торжественный день, 7 мая 1997 года. Сбор назначен с 17 часов, около входа в Техникум, Я постарался выехать из дома зара­нее и в одиночестве —  казалось, что так я лучше прочувствую значительность момента и смогу беспрепятственно по дороге предать­ся милым мне воспоминаниям. Погода была хорошая, тёплая. Именно та­кая, которая способствует появлению у меня тех самых роскошных ас­социаций душевного подъёма, связанных со временем учёбы в Техникуме. Хотя и пришлось идти от «Чернышевской» по развороченной капремон­том улице Чайковского, это не помешало той внутренней настроенно­сти, на которую я сам себя запрограммировал.
Я не был самым первым; у Техникума уже были Коломенцев, Сели­ванов, Новосельский. Очень скоро подошли и остальные ребята. Сейчас перечислю всех. На встречу пришли: Бельский, Береславский, Блинов, Бунеев, Гандшу, Домбровский, Коломенцев, Меклер, Новосельский, Про­кофьев, Селиванов, Таскаев, Тихомиров, Филиппов — 14 наших. Блинов немного запоздал и появился потом уже прямо в здании Техникума. От­сутствовали семь человек. Беликов в тот день куда-то выезжал из го­рода, Гликман, кажется, просто опять не захотел придти — во всяком случае, он сам этой версии не опровергает, хотя вроде и ссылался на какие-то обстоятельства. Дулатов молчит — даже доставленное мною с Таскаевым в его почтовый ящик письмо не возымело никакого действия, Русов поехал по делам в Америку, Борис Смирнов вроде бы дал понять звонившему ему Прокофьеву, что, наверное, придёт, но всё-таки не пришёл. Сергея Смирнова удержали семейные обстоятельства. Ну а Хотемлянскому в Израиле оставалось только поднять в этот день бокал за нашу общую встречу, как уже не раз он исправно делал. Была не за­бытая нами Леночка Баславская. Приехала также Изабелла Александровна Румынская — любимая наша «акустичка». Других преподавателей мы как-то и не искали. Может быть, это и не очень хорошо, но времени уже было после 30-го апреля в обрез (да ещё праздники), и мы не догова­ривались об этом.

Наши штатные увековечиватели — Лёша Селиванов и Володя Меклер — приступили к работе с самого начала, как только народ начал собираться у Техникума, и работали до победного конца. Селиванов снимал всё происходящее на видеоплёнку со звукозаписью, так что запечатле­лись не только все эпизоды встречи, но и звук. У Меклера получилось около 60 фотографий, каждый должен выбрать себе по вкусу, и Володя даст заказ в ателье напечатать. Видеоплёнку, очевидно, тоже сможет получить в копии каждый желающий.

Вскоре к нам вышел один из заместителей Зенова, пригласил нас всех в Актовый зал. Там уже собирались нынешние преподаватели и дру­гие служащие Колледжа — всего их было тоже человек 15. Пришёл Зенов, мы с Бунеевым и Коломенцевым наскоро обсудили с ним порядок ведения всего вечера и особенно — официальной части, т.е. того, что будет происходить в зале. Николай Прокопьевич был немного огорчён, что за­ранее мы с ним это не согласовали. Что ж, я вполне с этим согласен. Но мы сумели все вопросы быстренько решить, и вечер «пошёл». Первым выступил сам Зенов. Он, похоже, любит выступать с речами, знает в этом толк. Говорил Николай Прокопьевич довольно долго. После кратко­го вступления рассказал о тех изысканиях по истории Техникума, кото­рые он и его люди сумели провести. По крайней мере, хоть сейчас я узнал кое-что из прошлого учебного заведения, которое окончил. Дан­ные, правда, были не очень полные — конечно, глубокие архивные изы­скания потребовали бы много времени, сил и средств. Но хотя бы основные вехи были вполне обозначены. Согласно сообщению Зенова, наш Те­хникум был основан в 1930 году как Электромеханический, в том самом здании, которое все эти годы и принадлежит Техникуму, а ныне Коллед­жу. С 1932-го года он стал называться Коммунальным — видимо, по при­надлежности к соответствующему городскому управлению. В 37-м году перешёл в Трамвайно-Троллейбусное управление (ТТУЛ) и получил соот­ветствующее наименование, с 44-го стал Механическим. Далее следует небольшое «затмение»: Зенов сказал, что с 52-го года Техникум полу­чил наименование Радиотехнического, затем — снова был Трамвайно-Троллейбусным, но вскоре вернул себе статус Радиотехнического под номером 1. Когда состоялись два последних переименования, точно не выяснено. Мои старшие коллеги по НИИ-3 В.Г.Дудкин, Л.А.Фёдорова (Цаплыгина), З.П.Головина (Черенкова), Г.Ф.Грачёва (Якшина) вроде бы учились в ТТУЛ-овском техникуме, а окончили они его в 52-53гг. Видимо, вопрос требует дополнительного уточнения. Во всяком случае, наша группа поступала уже в ЛРТ №1, который носил своё название не первый год. Через четыре года после нашего выпуска, в 1966-м году, Техникум стал называться Морского приборостроения. Кстати, где-то в 50-х годах с уходом из системы ТТУЛа он (уже как ЛРТ №1) перешёл в подчинение Министерству Судостроительной промышленности, затем недолгое время принадлежал Ленинградскому Совнархозу (т.е. Совету Народного Хозяйства Ленинградского экономического административного района), а с 65-го года после ликвидации территориальной систе­мы управления промышленностью (т.е. совнархозов) вернулся под кры­лышко Минсудпрома. С 1992 года Техникум стал Колледжем, а «хозя­ин» у него — Министерство образования России.

После этого исторического экскурса Николай Прокопьевич расска­зал о сегодняшнем дне Колледжа Морского Приборостроения. К нашему всеобщему удовольствию мы узнали, что с 97/98 учебного года в пере­чне специальностей вновь появилась Акустика. Правда, не гидроакус­тика, а общая — но это и не хуже. Кроме того, есть специальность «Радиоаппаратостроение». Остальные — компьютерно-бухгалтерские, что нынче в моде.

Между прочим, Зенов в своём выступлении упомянул о какой-то «встрече выпускников разных лет», которая состоялась в Техникуме 26 октября 1996 года, т.е. совсем незадолго до нашей. Странно, не никто из нас вообще ничего об этом не слышал. Никаких объявлений, приглашений, даже слухов. Уже спустя несколько месяцев после ТрСб- 97 я при личной встрече с Зеновым спросил у него, что же всё-таки это было за мероприятие. Оказалось, что это была инициатива группы выпускников действительно «разных лет», а во главе её стоял Борис Псарёв, ныне работающий зам. директора на «Равенстве». Тогда всё стало понятно. Видимо, он собрал тех, кого знал и с кем работал из наших выпускников и некоторых преподавателей. Хотя, например, на 206-м заводе Псарёв работал вместе с нашим Славой Прокофьевым, но последнему об этом тоже ничего не сообщил. Круг лиц определялся, похоже, произвольно самим Псарёвым. Ну да и бог с ними, это их дело. Нам важно было узнать, что это не была встреча, официально инспирированная Техникумом. Просто сбор вроде наших традиционных, только, ви­димо, нетрадиционный, т.е. разовая инициатива. Кто-то из наших пред­положил, что, возможно, это была встреча тех из выпускников, кто стал «большими людьми». Не исключено, что и так.

Кстати, на меня и на других наших довольно странное впечатление произвели некоторые плакаты, которые вывешиваются в Актовом зале на днях открытых дверей и были также вывешены для нас. Там есть плакаты «Наши выпускники» — именно о больших людях. Но ведь и из нашей груп­пы вышло немало таких же, немаленьких, в том числе и в области гидроакустики — хоть взять Славу Прокофьева, Главного технолога «Океанприбора». А те, кто добился больших успехов в других областях — разве Техникум-Колледж не должен ими гордиться, поддерживать с ними контакты, пропагандировать их достижения? Кстати, и «не больших людей» — тоже! Понятно, не хватает на это рук и времени у Зенова и его помощников, а выпускники сами тоже пассивны. Я предложил после нашего Сбора-97 свою помощь и содействие в этой области Николаю Прокопьевичу. Но вполне осознаю, что в нынешней обстановке, когда Колледжу вообще угрожает закрытие, ему просто «не до грибов». А идея, конечно, отличная и даже безупречная. Нужен только энергичный организатор и, как я уже намекал, хоть какая-то уверенность в дальнейшем существовании заведения. Материалы ещё можно найти.

                                 *   *   *

Всё-таки перед открытием вечера, «на ходу» прямо в зале, мы до­говорились с Зеновым о порядке ведения нашего мероприятия. Согласно этой договорённости первым выступить в официальной части от имени выпускников-62 поручили мне. Я по окончании речи Зенова вышел на сцену Актового зала, убранную плакатами, иллюстрирующими историю Техникума-Колледжа, и лозунгом «Колледж приветствует выпускников и препода­вателей!».

Вначале я, естественно, поблагодарил Администрациию и лично Ни­колая Прокопьевича за предоставленную нам возможность провести этот сбор в родных стенах. Не без ехидства отметил, что многие (большин­ство!) из сидящих в зале преподавателей моложе нас, учеников. Затем на мою долю пришлось перечислить и помянуть всех преподавателей, ко­го мы потеряли во время нашей учёбы и после. К нашему общему стыду, мы о большинстве из них почти ничего не знаем. Помним в основном Ко­лесникову, Вязмитинову, Кольберга, Новоселецкого. Конечно, директора Горохова.

После этого мы вспомнили наших товарищей, уже ушедших от нас: Александра Сергеевича Ремизова, Бориса Константиновича Щёголева, На­талью Васильевну Синицыну, Александра Эммануиловича Таранова, Валентина Ильича Никитина. Я уже писал о каждом из них. По моему при­глашению все присутствующие стоя молчанием почтили память всех не доживших до сегодняшнего дня сотрудников Техникума и наших то­варищей.

Я ушёл со сцены и сел в своё кресло в зале. К микрофону вы­шел Володя Бунеев. Его выступление было несколько модернизированным вариантом всё той же радиогазеты, которая впервые прозвучала в поплавке на праздновании нашего десятилетия, а потом — здесь же в Актовом зале на 25-летнем юбилее. Володя всё это преподнёс с не­передаваемым юмором, все узнали себя и были очень довольны.

Затем Зенов повёл нас в Зал заседаний, где мы должны были оставить свои принесённые припасы. И тут нас ждал, пожалуй, глав­ный сюрприз. В зале заседаний в форме буквы «П» были накрыты от­личные столы! Как выяснилось, нынешние техникумовцы тоже не чуж­ды Дня Радио и решили воспользоваться таким роскошным предлогом, чтобы его отметить. У них всё было несколько круче, нежели у нас: мы в соответствии с договорённостью принесли почти исключительно шампанское, у «местных» была водка с соответствующей закуской, причём количество было вполне почтенное.

Пока мы собирались на экскурсию, наши активисты вместе с Техникумовскими дамами успели согласовать вопросы организации обще­го пиршества, наши припасы пошли в дело. Всё несколько перемеша­ли, и получился настоящий банкетный стол.

                                 *   *   *

Перед тем, как сесть за стол, мы совершили большую экскур­сию по Техникуму (Колледжу). Нам показали не только те кабинеты и аудитории, которые обычно фигурируют на Днях открытых дверей, но и много других, памятных для нас помещений. В каждой аудитории кто-то из преподавателей или лаборантов давал пояснения. Особо тёплые чувства у нас всех вызвало, конечно, посещение лаборатории гидроакустики. Там сохранилось довольно много аппаратуры и ещё с наших времён, и более новой, с которой многие из нас встре­чались на Флоте, или даже принимали участие в её разработке и производстве. Во всех помещениях Володя Meклер нас фотографировал — на память останутся великолепные фотографии.

В лаборатории Акустики. Слева направо: Новосельский, Родионов, Бельский, Румынская, Зенов, Домбровский, Блинов, Таскаев, Баславская.

Экскурсия продолжалась около часа, А после — «неофициальная часть». Открыл её опять-таки Николай Прокопьевич Зенов, произнеся очень прочувствованный, тёплый и искренний вступительный тост. Некоторая затянутость последнего, думаю, вполне простительна — он был сильно взволнован и видно было, что человек говорит от чистого сердца. Конечно, случай в истории Техникума-Колледжа редчайший. Только наш выпуск так соблюдает старые добрые традиции, только мы уже отмечали дважды свои выпускные юбилеи в Альма матер.

Н.П.Зенов представил присутствующих сотрудников Колледжа, кра­тко рассказав о каждом. В общем-то мы сразу почувствовали теплоту здешней атмосферы. Думаю, что и техникумовцам («колледжевцам»?, кол­легам? или ещё как-то?) тоже было достаточно интересно познакомиться с нами. Общий стол способствовал «смычке». Если в начале неофи­циальной части мы расселись строго по разным сторонам буквы «П» (у двери — колледжевцы, у окон — мы, во главе — Зенов), то после не­скольких тостов возникло естественное желание познакомиться друг с другом поближе. Начали пересаживаться — мы к колледжевцам, они к нам и к концу застолья уже начали завязываться неформальные знаком­ства. Расходились около 9 часов, очень довольные друг другом и проведённым вечером. Мы все искренне благодарили Николая Прокопьевича за гостеприимство и прекрасную организацию.

Как я уже писал, на протяжении всего нашего ТрСб-97 производилась видео- и фотосъёмка. Через пять месяцев после Сбора я занима­юсь уточнением количества потребных фотографий и сбором денег с ре­бят на отпечатки — меня попросил об этом Володя Меклер. О размножении видеокассеты пока ничего не слышно, но, думаю, это дело тоже бу­дет легко толкнуть.

На следующий день после ТрСб-97 мне уже из Москвы позвонил Игорь Бельский и ещё раз благодарил за то, что я его вытащил на эту встре­чу.

                                  *   *   *

Подведение промежуточных итогов, разумеется, прежде всего пред­полагает краткий (хотя бы) рассказ о тех людях, которые и образуют собой группу № 341 образца 1962 года. Кое в чём мне придётся повто­риться, но я делаю это вполне сознательно и не считаю, что это пло­хо. Попытаюсь рассказать обо всех нас то, что знаю, и то, какими сегодня я вижу моих товарищей. Потому что роль и значение ЛРТ №1 в моей жизни сейчас — это именно они, мои однокашники и друзья.

К 35-й годовщине окончания Техникума нас осталось 21 человек. Первым от нас ушёл АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ РЕМИЗОВ. Это случилось в 1978 году, более подробно об этом знала Наташа Синицына, которой тоже уже нет. Как я уже писал, через несколько лет после Сашиной гибели Меклер случайно познакомился с его дочкой. К великому сожалению и стыду нашему, с тех пор больше никаких контактов с его семьёй у нас не было, и сейчас неизвестно, «где они и чем сегодня…»

В декабре 1992 года почти одновременно умерли БОРИС КОНСТАНТИ­НОВИЧ ЩЁГОЛЕВ и НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА СИНИЦЬНА. Боря похоронен на Волковом кладбище, но никто из наших на похоронах не был, т.к. семья (жена и дочь) никому из друзей ничего не сообщила. С Наташей мы попрощались в Крематории, а похоронили её потом на Северном кладбище. От нас туда поехал Валера Блинов. Своей семьи у Наташи не было, осталась только мама и племянники.

АЛЕКСАНДР ЭММАНУИЛОВИЧ ТАРАНОВ умер на даче под Сосновом и там же, в Соснове, и похоронен. На похоронах были Меклер и Новосельский — те, кого Оля Таранова смогла тогда разыскать. Я съез­дил с ней в Сосново уже позже, в мае следующего года. Оля осталась с младшим сыном — Мишей, которому тогда было 10 лет. Старший, Па­вел, уже живёт отдельно и самостоятельно, имеет свою квартиру во Всеволожске. Пока не женат. С Сашиной семьёй многие наши ребята поддерживают связи, по возможности пытаемся им помочь. Я — в том числе. Конечно, Сашина семья после его кончины оказалась в наиболее трудном положении.

Перед самым новым 1966-м годом умер ВАЛЕНТИН ИЛЬИЧ НИКИТИН — наш отличник, самый, пожалуй, «правильный» человек в группе. Мы все, кто могли, пришли с ним попрощаться в Крематорий, а после Адам Гликман представлял нашу группу у Вали дома. У Никитина оста­лись жена, взрослый сын с женой. Тогда она была беременна — жаль, Валя немного не дожил до рождения внука или внучки.

Из оставшихся 21 человека на юбилейный ТрСб-97 пришли 14. Кра­тко обо всех — кто был и кто не был.

ВАЛЕРИЙ ПАВЛОВИЧ БЕЛИКОВ прийти не смог: в те дни его в городе не было. Валера живёт с сыновьями, старший недавно женился и у него родился сын, т.е. Валеркин внук, кстати, тоже Валерий Павлович. Где Валера сейчас работает — не знаю. До перестройки он трудился на ра­зных предприятиях в Первых отделах.

ИГОРЬ ГРИГОРЬЕВИЧ БЕЛЬСКИЙ, подполковник запаса. Оттрубил 25 календарных лет, в 88-м году демобилизовался из Московского военно­го округа. Живёт в Москве, женат, имеет взрослую дочь, внучку. По­лучает, естественно, военную пенсию. Больше не работает.

ВЕНИАМИН НАУМОВИЧ БЕРЕСЛАВСКИИ. Журналист, пишет в «Санкт-Пе­тербургских ведомостях», «Невском времени», кое-где ещё. У меня есть некоторые вырезки с его статьями и заметками. Веня живёт с женой почти на Невском, взрослый сын (от первой жены) — отдельно. В армии не служил по бо­лезни.

ВАЛЕРИЙ САВВАТЬЕВИЧ БЛИНОВ. Всю жизнь после окончания Техникума Валера был рабочим: монтажником, регулировщиком аппаратуры, позже — кузнецом, последнее время работал на производстве тюбингов для канализационных коллекторов. Однако попал под каток безработицы, сей­час находится в нелёгком положении. Женат второй раз. От первой жены имеет двух дочерей; уже дедушка.

ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ БУНЕЕВ — человек, не изменивший Акустике до сего дня. Правда, вся его трудовая деятельность посвящена аку­стике музыкальной, но было бы странно, если бы это было не так. Володя всегда был предан музыке – и в Техникуме, и в армии, и ра­боту себе выбрал на Фабрике клавишных музыкальных инструментов. После его тоже сожрала перестройка, но сейчас Бунеев благодаря своим знаниям, таланту и опыту процветает. Имея кроме всего про­чего золотые руки, он сам делает новые и реставрирует старые инструменты. Читает лекции по своей хобби-специальности в Институте Культуры (там он даже доцент) и в других вузах. Играет на массе музыкальных инструментов ещё с техникумовских времён. У Володи — жена и двое сыновей, один из которых года два или три назад сделал его дедушкой. А сейчас Бунеев уже дважды дед.

ЕФИМ РУДОЛЬФОВИЧ ГАНДШУ. С ним мы начинали трудовой путь в НИИ-3, откуда Фиму через два месяца и взяли в армию. После службы он уже туда не вернулся. Всю дорогу работает в Отделе вневедомствен­ной охраны, устанавливает охранную сигнализацию по учреждениям. За­очно окончил Институт им. Бонч-Бруевича, но своей работе не изменил. Последние год-два вместе с ним работает и его жена Люба, которая, кстати, в своё время (одновременно с моей Татьяной) работала в КБ у Бунеева. У них две взрослые дочки, старшая замужем, но внуков по­ка у Фимы нет.

АДАМ ГРИГОРЬЕВИЧ ГЛИКМАН по каким-то своим личным обстоятельствам, к великому сожалению, прийти на юбилейный Сбор не смог или не захотел. Адам после окончания Техникума поехал работать на Север, в армию его не взяли по состоянию здоровья. Отработав на Севере по­ложенное, вернулся в Ленинград. Окончил институт. Долго работал с Сашей Тарановым в Горном институте, занимался акустической развед­кой недр. Как видим — тоже человек, не оставивший свою специаль­ность. А сейчас возглавляет очень маленькую частную фирму по той же тематике. Не всегда это доставляет нужные средства для жизни — ино­гда приходится подрабатывать. Но всё-таки основное его занятие — практическое приложение акустики к исследованию подземных структур, как естественных, так и искусственных. Адам утверждает, что изобрёл принципиально новый метод акусти­ческого зондирования как подземелий, так и строительных конструкций, но его, как это часто бывает, не признают. Когда был жив Саша Таранов, то он пытался сам разобраться в этом деле и привлечь меня к этому. Однако чтобы мне в Адамовом методе разобраться, я должен был бы сесть и по-новой изучить все теоретические вопросы, а потом и результаты измерений. Меня просто на это не хватило. Вполне воз­можно, что влиятельные конкуренты препятствуют внедрению дешёвых методов Гликмана, а может, и он не совсем прав. Пока сказать труд­но. Не исключено, что истина, как обычно, лежит посредине. Во вся­ком случае, фирмочка потихоньку работает. Адам женат, у него взрослая дочь. Жена Адама, кстати, тоже из нашегс Техникума.

Следующий по списку — автор сих записок, АЛЕКСЕЙ КАЗИМИРОВИЧ ДОМБРОВСКИЙ. Про себя я уже достаточно написал, постараюсь очень кра­тко. Акустикой занимался до 1975-го года («Морфизприбор»). На Флоте прослужил семь лет, окончил вечерний факультет ЛЭТИ. Сейчас работаю конструктором на клеёночной фабрике. Дочка моя, Маша, пока не заму­жем. Жена сбежала.

ФЁДОР (ФРИД) ХАЛИМОВИЧ ДУЛАТОВ — за последние годы самый неуловимый из нас. Мы поначалу регулярно пытались вытащить Федю на ТрСб, но он был только в 1967 году в гостинице «Выборгская» и с тех пор пропал. Хотя письма наши ему вручались (приходили обратно уведомле­ния), Федя ни разу не отозвался. Очень давно, году в 70-м, мы слыша­ли, что он работал в аэропорту «Пулково», занимался приборами обес­печения посадки — это, между прочим, его специальность по служ­бе в Морской авиации Северного флота. Слышали, что он женат и у него много (а что такое «много»?) детей. Года два или три тому назад я, будучи в Пушкине, зашёл по Фединому старому адресу на Московскую ули­цу. Однако он там уже не жил довольно давно, т.к. жильцы в квартире даже не слышали такой фамилии. После этого я через справочное бюро узнал его новый адрес — он оказался тоже пушкинским, на улице гене­рала Хазова. Незадолго до ТрСб-97, весной, мы с Олегом Таскаевым специально съездили в Пушкин. Нашли Федин дом, квартиру. Дверь нам никто не открыл. С виду вроде бы квартира жилая: занавески, на ок­нах что-то стоит. Мы оставили Фёдору письмо, но опять — ни ответа, ни привета. Так что про нашего Дулатова сведений сейчас практически никаких нет. Кстати, столь упорное непоявление Фёдора перед сокурсниками тем более удивительно, что в своё время он одним из первых высказывал идею о проведении регулярных встреч группы — это было в 65-м году, когда о Традиционных сборах как таковых ещё не было речи. Федя тогда посетил меня в Академии и именно об этом мы тоже с ним говорили.

ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ КОЛОМЕНЦЕВ — один из организаторов и  вдохновителей наших юбилейных сборов в 87-м и 97-м годах. Благодаря его энтузиазму и усилиям эти сборы забыть невозможно. Сейчас Виталий снова живёт в Ленинграде (несколько лет прожил в Воронеже), у него новая семья — жена Женя и сын Серёжа. А старший, Денис, служит на Северном флоте и успел сделать Виталия дедушкой, чем Коломенцев-старший невероятно гордится. Кажется, Виталий доволен, что Денис стал профессиональным военным — сам Виталий «только» оттянул че­тыре года на Балтике. Работает сейчас Коломенцев в какой-то фир­ме по изготовлению спецмебели (сейфы и т.п.), занимается окраской. Утверждает, что изобрёл новую технологию этого дела, основанную на акустических принципах.

ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ МЕКЛЕР. Пожалуй, один из членов нашего коллектива, кто за эти годы изменился больше других. А может, на­оборот, это его коренные внутренние качества наконец проявились во всём блеске? Во время учёбы  все мы  считали Володю крайним инди­видуалистом, где-то даже может быть с оттенком эгоизма. Теперь же это человек, больше всех, пожалуй, помогающий своим друзьям во всех жизненных делах. Причём делается это малозаметно и другие об этом узнают, как правило, много позже и случайно. Я сам не раз испытывал на себе Володино участие и очень ему признателен. Разуме­ется, я стараюсь по возможности отвечать Меклеру взаимностью. Во­лодя женат (я был на его с Татьяной свадьбе). Его дочь, Оля, заму­жем, и в 1997 году родила ему внучку Машеньку, в которой дедушка, конечно, души не чает. Меклер сейчас работает в христианских цер­ковных структурах — во куда занесло наших ребят! Кроме того, Володя — великолепный фотограф, а последнее время мы даже регулярно получаем от него снимки, которые он делает на наших ТрСб. В армии он прослужил всего что-то около полугода: демобилизовался по со­стоянию здоровья.

В последние годы мои с Меклером дружеские связи стали более тесными. Хотя я и не разделяю многих его взглядов, это не мешает нам помогать друг другу. Должен признаться, что он, наверное, мне помогает больше, чем я ему. Но не так уж это важно — главное, что это делается от чистого сердца и в меру наших взаимных сил и воз­можностей. Считаться тут, наверное, не нужно: ведь подчас то, что один может сделать для другого, для помогающего — ерундовое дело, а для принимающего — сложный вопрос.

БОРИС НАУМОВИЧ НОВОСЕЛЪСКИЙ, ближайший из моих Техникумовских друзей. С момента окончания Техникума работает в одной и той же Судпромовской конторе. В армии не служил (мед. показания), закончил вечерний ЛИАП. Живёт совсем недалеко от меня, напротив Парка Побе­ды, с семьёй. Жену зовут Элла, старший сын, Лёня, уехал в Израиль, младший, Веня — старшеклассник. Мы с Борей достаточно часто навеща­ем друг друга.

ВЛАДИСЛАВ ГРИГОРЬЕВИЧ ПРОКОФЬЕВ. Один из самых «больших» лю­дей в нашей группе. По окончании дневного ЛЭТИ начал работать на 206-м заводе и с тех пор до марта 97-го года работал в области ги­дроакустики, дослужившись в конце концов до поста Главного техно­лога «Океанприбора». В конце 96-го года перенёс инфаркт, и с мар­та 97-го — на пенсии. Славик — прирождённый художник, и вся жизнь, сколько мы его знаем, он рисует, лепит, вырезает и т.п. А в наше бурное время это помогает ему держаться на плаву, т.к. оборонные предприятия вроде «Океанприбора» по заданию Запада были развале­ны нашими руководителями, и люди вынуждены искать себе другие ис­точники существования. Слава женился одним из первых в нашей группе. У него очень симпатичная жена, Наташа, и двое детей: Игорь и Даша, оба уже взрослые, но пока неженатые-незамужние. Я редко у них бываю, но тем больше мне у них нравится.

Следующий по списку — ЕВГЕНИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ РУСОВ. Писать о нём не очень хочется, поскольку лично я с ним контакты давно по­терял, а то, что иногда приходится слышать от ребят, насторажи­вает. Вообще Женя Русов ещё со времён Техникума держался немнож­ко особняком, может, даже неосознанно-высокомерно по отношению к другим. Кичился своим отцом — секретарём какого-то райкома Пар­тии. Круг его техникумовских друзей был предельно узок. После окончания, правда, изредка приходил на ТрСб. Виделись мы и на по­хоронах Наташи Синицыной. Женя отслужил в армии, окончил дневной ЛЭТИ, потом работал; последние годы ударился в бизнес и теперь почти постоянно живёт в США. Некоторые наши ребята пострадали от него благодаря своей излишней доверчивости. Хоть я этого лично, естественно, не проверял, но оснований не верить нашим друзьям у меня нет, а после случая с «казёнными» деньгами, оставшимися от ТрСб-83 (я писал об этом), я вполне допускаю возможность таких вещей со стороны Русова.

На юбилейном ТрСб Русова не было. От его ближайшего по Тех­никуму приятеля, Серёжи Смирнова, узнали, что он опять в Америке, и, похоже, многие из нас вздохнули с облегчением. Впрочем, сам Серёжа Смирнов говорит, что зря его всё ещё считают другом Русо­ва, т.к. взгляды и пути их давно разошлись. Наверное, он прав: если ребята в Техникуме сидели за одной партой и дружили, то это не значит, что по инерции они должны быть друзьями и дальше. Так что сейчас Смирнов имеет информации о Русове не больше других. А если имеет, то тоже отнюдь не по причине тесной дружбы. Бывает ведь просто, что случайно знаешь о человеке чуть больше, чем другие.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ СЕЛИВАНОВ не только пришёл на юбилей, но и обеспечил видеосъемку всего мероприятия. Вначале Береславский планировал сделать настоящий видеофильм — с музыкой, с монтажом, с наплывами, с включением старых фотоснимков и т.д. Однако его до­машние обстоятельства не позволили ему нынче этим заниматься, и получилась простая получасовая видеокассета с записью больших фрагментов нашего сбора: от момента встречи на улице около Техни­кума до заключительных аккордов застолья. В октябре 97-го года я в компании Меклера и Береславского просмотрел первую копию этой кассеты. Конечно, прекрасно иметь такие вещественные воспоминания о Техникуме! Впрочем, Береславский не оставил мысли вернуться к созданию фильма — он ведь долго работал (и ещё иногда работает) на Студии документальных фильмов.

Однако я отвлёкся от порядка повествования. Итак, Селиванов после Техникума поступил в ЛИАП (на вечерний), а работал в конторе, которая теперь называется «Малахит» и находится недалеко от моего дома. В 1964 — 67 годах служил срочную службу. После перевёлся в Кораблестроительный институт, который и окончил. Уже очень давно работает в телевизионном ателье. Живёт с женой и взрослым сыном. Его сын Женя — единственный из детей нашей группы, тоже окончивший наш Техникум. На ТрСб-97 мы даже видели журнал группы, в которой учился младший Селиванов. Этот журнал попал и на видеозапись. К сожалению, наши журналы, наверное, уже давно сданы в какой-нибудь ведомственный архив. Вот интересно было бы посмотреть!

БОРИС ИВАНОВИЧ СМИРНОВ. Если есть в нашей группе доктора наук и профессора, то это только Боря. Видим мы его чрезвычайно редко. Последний раз встречались на похоронах Вали Никитина. В год 35-летия окончания Техникума с ним созванивался Слава Прокофьев, Борис вроде бы даже обещал быть, но всё-таки не пришёл. А работает он всю жизнь в ЛЭТИ. Его он и окончил (дневной), в армии не служил, и сразу же по окончании института там же и начал работать на ка­федре Радиосистем. Кандидатскую защитил давно, насчёт докторской я всё-таки не очень уверен. Что касается семьи — у меня сведений нет

СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ СМИРНОВ тоже не был на ТрСб-97. Я лично с ним разговаривал, он вроде бы обещал быть, но не очень уверенно. Впрочем, так с ним было уже не один раз. Обычно его задерживают и не пускают домашние дела (он уже несколько лет ухаживает за пара­лизованной матерью) или проблемы с собственным здоровьем. Серёжа тоже окончил дневной ЛЭТИ, поступив туда после некоторого времени работы по распределению в п/я 599. После института был призван в армию и прослужил в авиации ВМФ офицером два года. Теперь уже мно­го лет работает в Агрофизическом институте. Не женат.

ОЛЕГ ИВАНОВИЧ ТАСКАЕВ — человек, по сей день не изменивший гидроакустике. С перерывом на армию работает всю жизнь в ЦНИИ име­ни А.Н.Крылова. Мы живём поблизости, я изредка бываю у Таскаевых. Олег — у меня. Сейчас у Олега уже есть внук, так что они с Татья­ной — счастливые дедушка и бабушка. На ТрСб-97 Таскаев был и запё­чатлён на многих фотографиях.

ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ ТИХОМИРОВ. С ним видимся очень редко. Пра­вда, в последние годы стал приходить на ТрСб, был и на 35-летии. Женя Тихомиров тоже с отличием окончил ЛРТ №1, поступал в ЛЭТИ на дневной, но не прошёл по конкурсу и начинал учёбу на вечернем фа­культете. После 1-го семестра перевёлся на дневное и по окончании института отслужил три года офицером на флоте. Защитил кандидатс­кую. Работает на каком-то большом радиоэлектронном предприятии.

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ФИЛИППОВ. Наш старший по воинскому зва­нию — капитан I ранга (ныне в запасе). Саша после Техникума посту­пил во ВВМУРЭ им. А.С.Попова в Петергофе, окончил его и ещё четверть века прослужил на флоте — почти всё время на Северном. С 1972 по 74-й год учился в нашей (в смысле «моей!») Академии, после оконча­ния которой снова отправился служить на старое место (такие в то время были правила). Только незадолго до демобилизации вернулся в Ленинград и дослуживал в своём родном училище начальником кафедры. Саша женился ещё курсантом, у него родился сын Коля. Но с первой женой скоро разошлись. Потом Саша женился второй раз, и теперь у них уже дочь-старшеклассница. Кроме того, у Филиппова есть приём­ный сын (пасынок), который недавно сам женился. А Саша, будучи в за­пасе, сейчас работает в области морской связи. По иронии судьбы, в той самой «Дальморсвязи», в которую он был распределён по оконча­нии Техникума, но не приступил к работе по причине поступления в военное училище. Только тогда эта организация называлась п/я 901. Филиппов как бы тридцать лет назад сказал: «Техником у вас работать не хочу, подождите меня». И вот — дождались капитана I ранга, глав­ного специалиста.

На ТрСб-97 Саша присутствовал.

ВАЛЕРИЙ РУВИМОВИЧ ХОТЕМЛЯНСКИЙ. Единственный из нас, постоян­но (вместе со взрослым сыном) проживающий за границей, в Израиле. Что ему и не позволило присутствовать на юбилейных торжествах. Но мы все его прекрасно помним и каждый раз поднимаем бокалы за Валеркино здоровье.

А в своё время по окончании Техникума Валера по распределению начал работать на 206-м заводе, но в том же году был призван в армию (43-й год рождения). Отслужил полтора года, был демобилизован по семейным обстоятельствам. Окончил вечернее отделение ЛИАПа.

                                 *   *   *

Вот то, что кратко можно сегодня сказать о нашем «личном сос­таве». В чём-то я повторился, но считаю, что всё-таки такой обзор тут дать следовало. В конце концов, пиша (да простится мне дурац­кий неологизм!) всё это для себя или в первую очередь для себя, я имею право на стилистические вольности.

                                 *   *   *

Снова повторюсь, но не могу не сказать, что сейчас особенно чётко сознаю то огромное и во многом решающее значение, которое для меня имела учёба в Техникуме и вообще те четыре года. Они сформировали меня как человека, как работника, как члена общелюдского коллекти­ва. Не хотел бы хвастаться, но в каждой из этих ипостасей не считаю себя последним.

                                 *   *   *

Пытаюсь разобраться в тех чувствах, которые испытал, будучи вместе с другими ребятами на нашей юбилейной Традиционной встрече. С одной стороны — как будто и не было этих 35 лет. Мы — те же, тем более — в родных стенах. Хотя на самом деле, конечно, всё не так. Прежде всего — даже не все уже могут приходить на наши встречи: за эти годы мы потеряли пятерых наших друзей. Где-то в подсознании не исчезает мысль, что теперь мы уже совсем не те, что у каждого свои дела, семья, работа, здоровье и т.д. Но ведь и тогда у каждого бы­ло всё своё. Тем не менее и тогда, и сейчас мы, смею заявить — кол­лектив. Сейчас это неформальный коллектив людей, небезразличных друг другу. Во времена учёбы группа, конечно, была, особенно пона­чалу, коллективом формальным, образованным и существовавшим в си­лу определённых внешних обстоятельств, а именно — совместной учёбы. С течением времени образовались неформальные связи, и к дате получения дип­ломов мы уже были прообразом того, чем являемся сейчас. Вполне за­кономерно, что не все члены бывшего формального коллектива стали активными участниками нового. Смешно было бы этого ожидать от всех: люди все разные. Всё же мне очень приятно, что сейчас у нас по прин­ципиальным (видимо) соображениям не приходят на Традиционные сборы лишь два-три человека. Мне вдвойне приятно, что в цементировании этого неформального сообщества я тоже принимаю непосредственное участие. И ещё много можно было бы рассказать о дружеских и дружески-деловых связях между отдельными нашими ребятами, но думаю, что я об этом уже достаточно написал в предыдущих главах.

С другой стороны — в наших старых стенах мы, естественно, не встретили ни одного человека из преподавателей или персонала Тех­никума тех лет. Кроме Изабеллы Александровны Румынской, которая сама там была гостьей — нашей дорогой гостьей! Может, и надо было заняться поисками старых преподавателей и пригласить, кого можно, на встречу. Но — было так, как было. Спасибо, что нынешний директор Колледжа и его сотрудники так прекрасно, дружелюбно и воистину те­пло нас встретили. И лично я опять ощутил то непередаваемое чувство душевного комфорта, которое сопровождало меня четыре года учёбы в Техникуме. Думаю, что и мои товарищи испытали то же самое. Особен­но те, кто в старом здании на Чайковского бывали редко.

                                 *   *   *

Ставя точку в этом «промежуточном финише», хочу сказать: я ни­чуть не жалею, что моя жизнь сложилась именно так, как сложилась. Многое для этого сделал мой  родной ЛРТ №1, за что ему и спасибо. Ещё раз выражаю надежду, что эта точка станет запятой.

 В начало