Под парусами яхты «Отрада». Сентябрь 2007 год

 

Яхта «Отрада».
Капитан яхты — Лысенко Леонид Константинович,
первый в нашей стране одиночник, профессор и т.д.
А главное — абсолютный знаток истории Приморского края
и автор книги «100 тыс миль под парусами».
Паруса яхты «Отрада» — моя работа.
Опознать можно по угловым боутам, которые называются «ромашка» — мой фирменный знак

Содержание

Часть 1. Про баню. (Отчет без эмоций.)

Часть 2. На Цусиму. (Продолжение, хотя, вообще-то — начало)

Часть 1. Про баню. (Отчет без эмоций)

Вначале была мысль назвать отчет о яхтенном походе на Цусиму и в Корею, как-нибудь заумно. Но, всё-таки, пожалуй, лучше рассказать про баню. Про корейскую. В  упоминаниях о своих странствиях, не раз говорил, что хороша русская баня, но корейцы превзошли. И, как оказалось — до их шедевров, я еще был весьма далёк.

Итак, заканчивался второй день стоянки в яхтенном Олимпийском центре города Пусан, и, после стольких передряг в борьбе с тайфунами, ветром и волнами, мы вспомнили, что весь путь мечтали о хорошей бане. И, наконец-то,  цель близка. Весь первый день в Пусане, после броска сюда с Цусимы, был занят переходом из залива Пусан-хан, на берегах которого раскинулся этот мегаполис, в залив Суёнман-хан, где находится Олимпийский яхт-клуб. Сразу попасть в него оказалось не так просто.

Проснулся я от ярких бликов по глазам через иллюминаторы в подволоке каюты. Поднялся в кокпит и кроме кадетского — «ут-то да!!» — ничего другого сказать и не мог. После рыбацких посёлков на Цусиме — огни гигантского мегаполиса — как взрыв. Со всех сторон на сопках вокруг залива подсвеченные небоскрёбы. От них зарево на полнеба. Усиливают эту цветогамму огни порта, в который,  как оказалось, совершенно бесстрашно входит наша яхта «Отрада» (класс «Конрад-46»).

Несколько удивился этой отваге, но ничего не сказал, т.к. капитану виднее, и сам он за штурвалом.  Ассистирует ему Наталья Викторовна, 4-й помощник капитана нашей «Надежды» (парусный фрегат Морского Гос. Университета им. Адмирала Невельского), на которой мы с ней и работаем, каждый по своей части (она в комсоставе, как судоводитель, с отличием закончившая этот МГУ, а я, как древний парусный мастер этой же баржи). Но сейчас, мы оба находимся в отгульных отпусках.

Наталья держит в руках портативный приёмник GPS для определения нашего места в море, а капитан — Лысенко Леонид Константинович лихо правит в порт, куда, по-моему, вход всяким яхтам, не очень-то, разрешен.  Но, спросонья, охаивать действия мастера не весьма тактично. Тем более, что в парусном деле, Леонид Константинович для меня – однозначный гуру!

В своё время, он на яхте класса «цетус» по имени «Адмирал Невельской», в одиночку, прошел вдоль и поперек Тихий океан. Правда, и яхта потерпела сильную аварию, где-то, посреди Тихого океана при очередном одиночном, опять-таки, переходе из Сан-Франциско во Владивосток  у  нее начала поступать вода через уплотнение баллера руля и никакие, принятые им меры, не помогли.  Л.К. вынужден был её покинуть — хорошо, что удачно подоспела помощь. Кстати, примерно, в такой же ситуации оказалась в своем одиночном плавании вокруг света польская яхтсменка Хойновская-Лискевич и чудом осталась на плаву.

Леонид Константинович — великолепный знаток истории освоения с моря Приморского края, Аляски и Русской Америки.  Интереснейший рассказчик и собеседник. Сам он посетил множество стран на всех материках. Написал об этих походах несколько книг и множество статей (одна из его книг «Сто тысяч миль под парусами» с дарственной надписью хранится в моей библиотеке).  Но  в нашем государстве (в те времена) подобные деяния, полные риска,  оставались незамеченными.

Видели мы в разных странах яхты, навечно поставленные на постаменты в память о кругосветных плаваниях, совершенными яхтсменами-одиночками. Так, в Лондоне рядом с клипером «Катти-Сарк» стоит яхта «Джипси Мот-4″ Френсиса Чичестера, в Польше — яхта Леонида Телиги, в Корее в Пусане — яхта «Корея» их яхтсмена и т.д.  Но в нашей стране (ну что поделаешь — не является Россия продвинутым морским государством, хоть как не выпрыгивай!) — о своих выдающихся яхтсменах мало кто знает. Так что, хотя бы мы знаем, да может, помнит и вездесущий  Федя Конюхов, всем в парусном деле, обязанный нашему капитану, который его и обучил этим премудростям.

Отобрал у мастера (на флоте капитанов называют мастерами, также как стармехов — дедами, радистов — маркони и т.п.) штурвал, чтобы он не отвлекался на рулёжку, а смотрел за обстановкой бдительно. И недаром: то, что мы впереди справа, числили, как ярко освещенный берег, вдруг этот берег с весьма приличной скоростью стал пересекать нам путь — контейнеровоз снялся со швартовов и направился на выход из порта. И так пока мы шли, держась правого берега, повторилось не один раз. Порт гигантский. Недаром Пусан в 4 млн народу, только-только его обхватывает.

Рано или поздно, приблизились, как бы, к дальней точке порта, но никаких мачт не обнаружили.  Капитан поинтересовался,  а помню ли я, где находится яхт-клуб?  «Конечно, — говорю, — в соседнем заливе. И даже вспомнил его название — Суёнман-хан. Там расположен городок местных миллионеров, т.н. Литл-Таун, в котором находится гостиница «Парадайз»- главный спонсор Корейской регаты 96-го года и финиш яхт был прямо напротив неё. После финиша все шли в Олимпийский яхт клуб — совсем рядом. А в этот залив, где порт,  мы в 96-м году заходили  для старта последнего этапа из Пусана на остров Уллындо.  И, говорю также, что если мы не найдем яхт-клуб, к которому стремится капитан, то имеет смысл причаливаться к стенке Корейского морского университета, где стояла «Надежда» в 2002 году.

Там есть и небольшая гавань, в которой стояли наши яхты. Мастер согласился и сказал, что утро вечера мудренее, там и разберемся.  Ну и правильно. На то он и капитан.  Пересекли порт, прижались к другому берегу и пошли вдоль него на огни Университета, благо тот находится частью на большом холме, сразу у входного мола. Увернулись еще от нескольких судов и буксиров. От одного, с высоко задранным носом-аппарелью, увернулись совсем на небольшом расстоянии. Как бы, он обязан был нам уступить дорогу, но даже и не подумал, хотя мы несли все ходовые огни, да и в свете городской и портовой иллюминации нас было хорошо видно. Т.е., не очень-то, для них писаны правила расхождения — надо быть, сильно, осторожнее.

Аккуратно обходя всякие боновые заграждения, прошли мимо зданий портовой администрации (и никакая брандвахта на нас не обратила внимания, хотя я всё время подспудно ждал рёва сирен и полицейских катеров, как это было в своё время на Тайване) и приблизились к стенке морского университета.

На месте, где когда-то стояла «Надежда» — стоит красивый белоснежный, весь подсвеченный как Невский проспект, многопалубный учебный корабль. Прошли вдоль стенки до береговой черты, повернули обратно, нашли гавань. Но вход в неё показался таким узким, что заходить не рискнули и решили встать на якорь рядом, благо место обозначено якорной стоянкой.  Корпуса Университета навеяли воспоминания о регате 2002-го года, когда «Надежда», специально даже прошедшая докование перед этим мероприятием, заняла все первые места во всех гонках:  и в своей группе, и в общем зачете. Причем, в первой гонке от  Окинавы, самого южного острова  Японии,  до корейского Инчхона — бывшего Чемульпо — где погиб знаменитый «Варяг»,  мы прошли более 800 миль за трое суток и на сутки обошли главного конкурента — такой же, как и мы, парусник, фрегат «Палладу».  Всех остальных мы просто не замечали — барк «Европа» из Голландии, бриг «Такер Томпсон» из Новой Зеландии, шхуну «Кореяну» и других соперников. Причем у всех гоночный балл был гораздо ниже, чем у нас. Так, у барка Европа, 1900-го года постройки, этот балл позволял придти позже нас на сутки и иметь первое место. Но, никаких шансов, мы им не дали. Равно, как и в последующих гонках — в Мопхо, Йосу и Пусане.  Вот тогда, на финише в Пусане, нас встречали у морского университета,  как победителей — между двух морских буксиров, которые слева и справа от «Надежды», включили разноцветные фонтаны своими пожарными насосами в сопровождении духового оркестра с берега. Полнейший был триумф «Надежды».

Бедную «Палладу» оставили на якоре (на месте, где мы сейчас встали), а нас торжественно прижали к стенке прямо напротив площади, где впоследствии развернулось празднество. По окончании его, «Надежда», как победительница регаты, была приглашена в Японию, в Йокогаму, на финальный матч чемпионата мира по футболу и открытие, в связи с этим, пассажирского супер-сверх-терминала (проще — большого морвокзала). Там же, стоял их четырех мачтовый барк «Кайво-мару»,  вместе с которым, были устроены показательные учения у причала по постановке парусов.

Народу японского собралось много тысяч на это действо. На гигантской крыше этого терминала, что больше похожа на трибуну стадиона, и внутри на этажах. Ещё бы!  Это вам не музейный барк  «Нипон-мару -1″, что установлен у в Йокогаме, в центре города, в специальном доке. На нём,  каждую субботу, около 200 волонтеров самого разного возраста, поднимают паруса для публики.  Здесь же — соревнования профессионалов на боевых толшипах (Tall Ship – дословно «высокий корабль»).

Конечно, пока японцы делали свою разминку (босиком, но в касках) и  дружно, что-то там скандировали — мы все паруса (26 штук) — подняли и поставили в несколько минут. Восторгу зрителей не было предела. Даже, впопыхах, не отданная сезнёвка на левом ноке грота-рея,  стала своеобразной изюминкой этого шоу. Матрос с ножом в зубах (сын капитана – Тарас Василенко) лихо взлетел по вантам, пробежал по рею и освободил парус одним взмахом.  Народ взревел от восторга. Наверное, подумали, что это так задумано. Хотя —  конкретный недосмотр боцмана грота – Лёши Тройнича. Но, футбол нам не довелось увидеть. В этот день мы снялись, вышли Токийским заливом, обогнули Японию со стороны Тихого океана, прошли Сангарским проливом, домой.  И тут же —  на Камчатку, а с неё обратно, на встречу с президентом Путиным В.В.,  с семьёй которого, мы под всеми парусами прошли до бухты Средней, что в заливе Петра Великого. Удивила простота общения и полное отсутствие, какой-либо, вальяжности. Провёл экскурсию для его дочерей на фок-мачту. Причем, видимо, мама не знала об этом. И несколько позже, они ей на палубе показывали, на какую высоту поднимались. Возможно, президенту и попало…

А следом — кругосветное плавание…  Да, была, когда-то, «Надежда» сильно востребована — не то, что нынешнее время. Остается только вот так, на яхте вспоминать, что ты моряк, всё-таки…

Утром решили подойти к управлению порта, заявить о своем прибытии. И только вышли на судовой путь, как со всех сторон ринулись к нам и буксир с сиреной, и полицейский катер (и где они были ночью, интересно?). Притормозили, отошли на свою стоянку и, по радио, мастер с ними объяснился, что мы, дескать, вот только что,  зашли от мола и ищем входной буй (правильно, нечего им знать, что мы тут всё ночью прошарили.) Доверчивые ребята дали нам координаты входного буя и отвязались. Далее дело техники — под прямым углом пересекли судовой ход и выскочили в разрыв между молами в море.

Открылись неописуемой красоты скалы Орюк-до, разделяющие оба залива. На одной из них красивый белоснежный маяк, знакомый мне еще по 96-му году. Можно пройти между скал, но капитан не захотел рисковать незнакомым проливом и мы пошли в обход. Путь наш не слабо удлинился, да еще против волны,  да ветра. Скорость 1,5 — 2 узла. Но, как только, вышли на траверз этих островков — открылся изумительной красоты мост через залив Суёнман-хан, невозможной величины, с гигантскими опорами, подвешенный на сотнях мощных вант. Моста этого, в тот раз, еще не было (как и много, чего еще — метро, океанариума, новых небоскрёбов и пр.  В т.ч., и той самой бани, о которой и речь). Напротив главных опор зажелтелся приёмный буй. Рано или поздно берег нас прикрыл, ветер поменьше, волна всё та же, вот и буй. По радио получено разрешение на вход в Олимпийский яхтенный центр. Идём вдоль опор этого моста по имени Гваннан к противоположному берегу, где видны мачты стоящих там яхт.

Яхт клуб отделен от моря мощными волноломами, сложенными из бетонных октаэдров, которые пронзают друг друга своими бетонными щупальцами и создают эффективную систему гашения волн любой величины. (Но, как позже показал налетевший тайфун «Генезис» — не так всё просто).  Вовнутрь яхтенной стоянки ведут два узких — только-только, втиснуться бортами — прохода между этих глыб. Дальний мне показался более широким, в ту сторону я и закрутил штурвал. Вошли и сразу, вдруг, утихла качка, которую мы давно перестали замечать. А вот утихла и почувствовали, что чего-то не хватает. Озираемся, ищем свободную ячейку вдоль причала. Буквально рядом есть свободная. С ходу заруливаю — задний ход — остановились, швартовы, дизель заглушен — тишина. Через равные промежутки от длинной цепочки понтонов, идущих от берега, в таких же очкурах стоят яхты всевозможного вида и размеров. Все эти понтоны обнимают стальным обручем столбы, закрепленные на грунте и, в зависимости от приливов-отливов, перемещаются вверх-вниз вместе с яхтами.

Вид на мост Гваннан от нашей стоянки просто поражает своим величием. Как раз, разворот моста напротив нас. По верхней на нем дороге машины летят вправо, по нижней влево. Собственно, это и не мост, как таковой, а вынесенная в море дорога для разгрузки города. Мост — на фоне небоскрёбов противоположного берега. Справа строятся еще и еще. Слева —  совершенно новый комплекс из таких же высоток, голова отваливается. Вот это темпы!  А у нас всё спорят, какой мост нужен через Золотой Рог.  (Приморский губернатор — «мост во Владивостоке должен быть лучшим в мире!»  Да куда ж там! Тех шедевров мостостроения, что мы видели в Нагасаки, в Пусане, через пролив Зунд, что между Швецией и Данией, через Суэцкий канал и залив Гуанабара в Рио, и через реку Янцзы в Шанхае — превзойти невозможно!).  Пока мы озирались, подоспели и иммиграционные власти,  еще какие-то деловые в галстуках, капитан с ними в управление, а мы — обед и упали. И день к концу.

Утром все снарядились в банк, менять валюту и на осмотр окрестностей.  Хорошо, что сразу не ушли — в дверях перехватили нас, еще какие-то в галстуках. Заполнили очередные бланки, печати в паспорта, заплатили  за стоянку по 25 долл. за сутки (очень извинялись, что увеличена стоимость с 12-ти баксов до этой суммы, но могли бы и не извиняться, всё равно по-божески, всего-то 700 баксов в месяц. У нас, у Михаила Ермакова, который начальник яхтклуба «Семь футов», и заодно, председатель парусной федерации Приморья, и вице-президент  паруса России (просто горжусь, что, когда-то был с ним в одной лодке), стоимость стоянки еще выше и это самая дешевая из оборудованных, так что, им нас не догнать.

Наконец-то, получили свободу перемещения по корейской земле.   И, медленно , но верно,  призрак бани стал вырисовываться. Но до нее было еще далеко.  Банк. Проблем никаких. Банкомат мою Визу зажевал без проблем и выдал кучу их банкнот. А в Японии пришлось помучиться — не каждый банк такую услугу оказывает, только крупные, хотя на вид, все они одинаковые. Прицепился какой-то кореец ко мне, что-то лопочет. Оказалось, признал по моей футболке с эмблемой гонок 2002-го года своего. Долго тряс мне руку, дал визитку, в которой он, какой-то директор в этом центре, чтобы я позвонил, но так и не довелось — языковый барьер непреодолим.

Далее, как обычно по прибытии — поиск телефонных карт, чтобы позвонить домой и озирание окрестностей. Карту нашли в одном из 24-х часовых магазинов  за 10 долл. Но на 60 минут. Этого времени более, чем достаточно, обзвонить всё живое. Т.к. карточка оказалась, почему-то, всего одна (другие были для местного пользования), то я, как первый её взявший,  разделил карточное время на всех присутствующих: — Муравьева Евгения Викторовича — своего старинного приятеля и соучастника всех былых яхтенных походов, на Наталью и двух студентов. Думал — девать будет некуда, но один из студентов, явно со слабиной в развитии, доказал, что это не так. Хорошо, что оставил минут десять, которые мы с Муравьевым и Натальей уже сверхэкономно использовали. Конечно, в вопросах связи, с посторонними тупыми связываться нельзя.

Вперед — на пляж Хёндэ,  по красоте не уступающий Копа-Кабана в Рио. В 96-м году мы на нем купались, несмотря на местный закон, запрещающий купание до июля (как и в Японии — не моги!). Кое-как отделались от своих студентов — терпеть не могу бродить толпой, зашли в турцентр, получили совершенно замечательные  карты и путеводители на русском  языке. (Баня всё ближе. Но путь к ней был не скорый…)

На лодке — Ваня — это внук мастера, путешествующий с нами вместе с мамой — капитанской дочкой.  Елена Леонидовна взяла на себя заботу о нашем пропитании и практически, всю дорогу, что-то готовила. По всему было видно, что яхтенная жизнь ей не в диковину и, благодаря ее заботам, даже в самые тяжелые будни она находила возможность, что-нибудь приготовить.

Однако, в самом начале нашего похода из Владивостока на Цусиму, эта забота несколько меня подвела. Так, я  редко когда, употребляю арбузы, а тут, к концу дня, уже в штормовом море, на ужин съел немалую долю арбуза, что Лена привезла перед отходом.  И вышло всё это неслабым боком. Никак не мог понять поначалу, что же со мной происходит, какой-то ком в груди, неужели качка влияет?  Вроде бы, не должно быть, только ведь вернулись две недели назад из сильно штормового плавания на Хоккайдо, ни на какую качку и внимания не обращал. А сейчас пришлось менять паруса, с какой-то целью, и когда закончил эту работу на носу лодки, который подлетал метра на два и ухал настолько же, вниз — вдруг почувствовал, что спазм внутри не удержать.

Пробрался на кормовую банку, думал отдышаться, да не тут-то было. Вылетел из меня этот арбуз, как из брандспойта с такой силой, что я сам удивился. Давненько Нептуну я дань не приносил.  Однако! Видимо, всё-таки, имело место элементарное отравление, что с местными арбузами не редкость, тем более, учитывая, что  куплен он был на дороге из Артема и сколько, там он пролежал — только гадать. Не лучше себя чувствовали и студенты, также объевшиеся этого дела. В порядке были только Наталья, которая вообще ничего не ест,  Муравьев,  да мастер. Пришлось им, пока мы не оклемались, всю ночь рулить не по графику. К счастью были угольные таблетки, и десяток их, сразу проглоченный, своё дело сделал. С рассветом буря в организме утихла, и поход продолжался своим порядком. Но упадок сил, который сопровождал это дело — запомнится надолго.

Ваня очень энергичный ребенок. Это мягко сказано. И когда на нашем пути в баню, он нам встретился без своих родственников, мы (всё те же — Муравьев, Наталья и я) забрали его с собой.

Заинструктировали,  попавших навстречу студентов, чтобы они предупредили на этот счет капитана с дочкой. Остановили такси, погрузились, показали на карте баню, которая не так уж далеко от этого яхт-клуба. Таксист долго морщил репу, но что-то сообразил и поехал. Надо отметить, что корейские таксисты по тупости занимают первое место.

С этим делом мы нахлебались в Йосу, где из-за расстояний, были вынуждены к ним обращаться. Уж если ты работаешь на такси, то мизер аглицких слов, к примеру, про банк, который хоть в Африке, хоть на Соломоновых островах звучит одинаково — должен знать. Так вот, этот банк, на такси, мы искали полный день. А когда хотели вернуться в порт, то эти странные водилы, никак не хотели понять, куда же нам надо. Мы и изображали море, и дудели как пароходы, и показывали на своих нагрудных карточках изображение Надежды… Но всё бесполезно. Пока, всё-таки, один не отыскался и вёз нас в этот порт целых 5 минут. Так и этот, банный таксист — вначале завез нас в фешенебельный отель, на что мы ему сказали, что нам элитную сауну не надо и хотели выйти. Однако, он не сдался и побежал куда-то, вовнутрь его. Вышел, с кем-то в черном смокинге, и уже вдвоем они изучали нашу карту. Т.е. ответственный оказался товарищ. Отвез нас — на весь путь ушло те же 5 минут.

После мы всегда ходили пешком.  Полчаса всего-то ходу. В этот раз Ванечка только осматривался. А жизни этой бане он дал, когда примерно на третьи сутки после проливного дождя, они с мамой пошли туда отогреваться и он, на нашем 4-м этаже (мужском), остался один. Мы в этот вечер на яхте готовились встретить центр циклона. Но, до всего этого, вышеизложенного, надо было еще дожить…

Потому как, перед Пусаном, вначале, мы пошли на Цусиму – отдать дань памяти русскому флоту в его сражении 1905-го года. Там, на архипелаге, недалеко от поселка Хаккодатсу, японцы установили памятник к 100-летней годовщине этой морской битвы. Никто еще и никогда, из русских, не посещал это историческое место. Конечно, вдохновителем и организатором этого похода был наш капитан яхты «Отрада»  Леонид Константинович Лысенко.  Владивостокское Морское собрание благославило нас на этот поход, с торжественным вручением своего флага. (Моральная поддержка – и на том, спасибо!).

Так, что – продолжение (а, вернее, начало)…

Далее

В начало

 

Автор: Абрамов Николай Александрович | слов 3249


Добавить комментарий