1. Рыночный бизнес в конце 90-ых
Я пришла на Коломяжский рынок и 1997-ом году. До этого почти 5 лет была работа в Москве, от которой появилась усталость. Приходилось жить на два города. В Москве – в одной квартире с командой работников, спать вместе  с тюками ткани, ездить бесконечно в поездах Москва-Петербург – туда и обратно. Мы с Юрой решили, что я начинаю осваивать Петербургский рынок, а он еще год продолжает работу в Москве.

На Коломяжском рынке,  у нашего общего знакомого С.Щурина, работала моя близкая подруга Петрова Валя. Поговорила  с ней,  она пригласила меня посмотреть рынок. Там, у Щурина, получился небольшой «сабантуйчик», на котором Сергей и Валя заверили меня, что обязательно помогут взять место.

Тогда этот рынок был одним из «лакомых кусочков»  в городе. Он располагался у станции метро Пионерская, —  в перспективном и весьма населенном районе. С другой стороны (рынка) начинался Выборгский район. Здесь был стык двух районов вблизи от крупных транспортных узлов, поэтому рынок всегда был битком набит народом.

Я изучила окружающую местность по поводу своего товара, ничего аналогичного рядом не увидела, и поняла, что это именно то, что надо.

Как и обещала, Валентина свела меня с администратором Валерием Щегольковым. Мне было сказано – принести водку и закуску, что я и сделала. Наше знакомство состоялось. В тот вечер все здорово «расслабились», Щегольков твердо пообещал помочь, поговорить с администрацией. Действительно, познакомил меня с зам. директора рынка  Туркиным Виктором Александровичем, он предложил выбрать место под торговую палатку. Я взяла место, где  была большая стена, которая мне нужна для размещения товара. Палатку еще только строили, и Щегольков предложил пока торговать в ангаре, чтобы нарабатывать своего покупателя, изучать спрос, да и просто получать прибыль. Валя перешла ко мне. Мы стояли, торговали на морозе и ждали свое постоянное место.

В те годы тюль еще оставался дефицитом, был он только у меня, а женщинам такой товар интересен, Однажды подходит ко мне администратор Валерий и говорит, что его жене нужны занавески, она хочет со мной поговорить. Мы познакомились с Леной и как-то сразу подружились.  Даже внешне мы оказались похожими так, что некоторые считали нас сестрами.

Шло время, закончилось строительство торговой палатки, куда мы перебрались. Товар сдавали в камеру хранения, где Лена работала кладовщицей. Поскольку жизнь моя и моих продавцов проходила на улице, в ее смену я часто приходила к ней, общалась и решала там свои производственные вопросы.

Потом появилась возможность построить еще и торговый павильон, я получила «крышу над головой», палатку стали ставить в магазине, но дружба с Леной оставалась неизменной. Иногда я ошибалась с ее сменой, и когда приходила в камеру хранения, меня с улыбкой встречала ее сменщица Алла и сообщала, когда будет Лена.

У Аллы в конторке постоянно сидела какая-то женщина с лицом не запоминающимся. Она вела себя как-то странно, — как хозяйка командовала и распоряжалась всем.

Однажды прихожу я к Лене, на столе стоят водка и закуска и сидит за столом все та же дама. Лена говорит – вот, познакомься, — это Люба, и у нее сегодня день рождения. Люба «снизошла до меня», налила мне рюмочку. Я выпила за ее здоровье и тут же побежала в свой павильон за подарком – выбрала красивую скатерть. Мы еще немного посидели, выпили, и я ушла. С тех пор, когда я приходила к Лене, Люба меня приветствовала и была расположена ко мне благодушно.

Я узнала, что Люба – кандидат химических наук, бывший преподаватель Технологического института. В последнее время  она долго ухаживала за больным отцом, была вынуждена подрабатывать продавцом мороженого, была еще и на других работах. Родственники не поддерживали, ей пришлось самостоятельно решать все свои проблемы, среди которых была чрезвычайно низкая в то время зарплата в институте.

После смерти отца, она продала свою трехкомнатную квартиру на ул. Кораблестроителей и купила однокомнатную на Приморском проспекте. На  разницу в цене она открыла свой бизнес. Еще я узнала, что Люба очень любит животных, что у нее есть большая собака и с десяток кошек.

Будучи женщиной умной, Люба грамотно построила свой бизнес: она выбирала именно те товары, которые сегодня, сейчас были нужны покупателям. Дело пошло хорошо, она купила автомобиль, наняла водителя и женщину — администратора, вместе с которой они хорошо координировали работу торговых точек.

А этих точек к тому времени уже было десять – три на Коломяжском рынке, на рынке «Долгоозерный», у метро «Пионерская», у Финляндского вокзала…

Любин товар занимал половину камеры хранения и потому комнату кладовщиков Люба могла воспринимать как свой собственный кабинет.

Меня поражал внешний вид Любы, она выглядела ужасно. – Никаких шубок,  сапожек, шапок, колечек…  Нелепые сапоги, рейтузы, самая простая куртка, дурацкая шапка. При этом я видела, что черты ее лица красивые, «аристократические» — маленький носик, «правильный» овал лица, выразительные глазки. Люба не пользовалась никакой косметикой, и вместе со своим «нарядом» она выглядела очень странно.

2. Моя подруга Люба.
Вскоре Щегольков нашел другую женщину, для жены (Лены) это был большой удар. Мы с Любой и Леной это обсуждали, возмущались, успокаивали Лену и по-русски «снимали стресс». В процессе этих разговоров произошло стремительное наше с Любой сближение. Люба пришла на рынок «из науки», я сама – «из культуры». Она могла поддержать интеллектуальный разговор «на уровне». Я увидела, что она много знает, во многом разбирается, я узнала подробности ее личной жизни.

Когда-то был у нее мужчина, которого она любила и от которого ждала ребенка. Но тот человек разбился, а ребенка она потеряла. Потом личная жизнь не задавалась – любовники разные были, но ничего серьезного так и не получилось. Может, потому, Люба и махнула на себя рукой и не стремилась быть привлекательной, хотя возможности такие у нее для этого были.

Люба хорошо разбиралась в вещах, и знала в них толк. На день рождения, например, она мне дарила прекрасные подарки. Один раз это было французское постельное белье (до сих пор мое самое любимое), в другой… — Раздается звонок в дверь, и водитель Любы вносит мне в квартиру огромную коробку со столовым и чайным сервизом. Она заметила, что мне такая посуда нравится, и подарила  Я, в свою очередь, всегда прилагала к своим подаркам ее любимый напиток – Мартини. Было время, когда мы с Любой не могли прожить и дня друг без друга. Если не было меня в какой-то день на рынке, то непременно вечером мы говорили с ней по телефону. А однажды Новый год справляли вместе по телефону – поднимали бокалы, говорили тосты.

Было время, когда мы увлекались еврейскими песнями, и когда в нас попадал «зеленый змий», начинали петь: «Хава нагила, хава нагила …», или «Тумбала-тумбала-тум-балалайка…» или еще что-нибудь в этом роде.

Надо сказать, что в те годы была большая тоска по коллективу – в советское время мы все работали в коллективах.  Рынок разобщает, и когда вдруг появлялась родственная душа, мы очень ценили это. Вот и мы с Любой  «схватились» друг за друга. Постепенно компания разрасталась, в нее вошли Алла Коняшина, Лена и Сергей Бубессы, Володя и Татьяна Артамоновы, Олег Ханов. (Лена Щеголькова к тому времени уехала в Израиль). Мы часто встречались в каморке у Аллы.

Алла помогала Любе – принимала выручку от продавцов, выдавала товар, готовила праздники. Запомнился день рождения Любы, 49 лет. В тот день у меня случились неприятности – украли плед, отказала касса. Я пришла на день рождения в настроении совсем непраздничном. Люба пытается поднять его коньяком и шампанским. Потом приходит Щегольков, потом другие «действующие лица», и каждый раз мы поднимаем бокалы. Через некоторое время я чувствую, что «реальность уплывает»…

Мои сотрудники доставили меня домой, а с Любой поехала Коняшина Алла, Ее водитель принимал участие в мероприятии и вести машину уже  не мог. Алла остановила частника, посадила Любу, но на вопрос «куда нам ехать» Люба ответила – «Не знаю». Так продолжалось долго. Как рассказывала Алла, водитель попался терпеливый, и все ждал, когда Люба назовет адрес. Наконец, они добрались до дома, но на вопрос о номере квартиры, Люба опять ответила: — «Не скажу!». Они еще целый час провели в подъезде этого дома.

К сожалению, подобные «гуляния» у нас в то время случались все чаще и чаще. У меня к тому была своя причина. Именно тогда я поняла, что окончательно «вляпалась в рынок», что обратной дороги нет. Первые «предпринимательские» годы  в Москве мы работали на предприятиях «высокого уровня», Это были министерства, НИИ, Кондитерские фабрики, крупные заводы. Однажды побывали даже в Администрации президента. Среди наших клиентов были как простые люди, так и высокопоставленные. Все те три года мы бывали в хороших помещениях, вели интеллигентные разговоры и все время думали о том, что это занятие временное. Я еще надеялась, что вернусь на свою любимую работу в какой-нибудь «Отдел культуры».

После трех лет, когда мы уже закрепились на рынках в Москве, ситуация стала изменяться, психологически не в нашу пользу. Свои квартиры мы сдавали, в Москве жили коммунами, при наездах в Питер останавливались у знакомых. В это время у Юры остаются сиротами племянницы, мы забираем Галю, она еще совсем маленькая. Появляется много других проблем, решение которых дается нелегко…

У Любы тоже были тогда не лучшие времена – она ушла из науки, похоронила родителей, любимого человека… Мы обе, как говорила Люба, «оказались на панели». В конце рабочего дня мы встречались, веселились и много пили, но наше веселье было похоже на «пир во время чумы».

Бизнес и у нас, и у Любы развивался хорошо, деньги по нашим меркам были  очень большие, но это не приносило удовлетворения, не «согревало душу», да и сам антураж рынка, с его крысами, грязью, пьяными продавцами, сомнительными личностями и повсеместной постоянной грубостью не прибавляли оптимизма.

Люба не всегда была предсказуема. Она постоянно выбирала себе врага и вела с ним непримиримую войну, из которой всегда выходила победителем. Часто врагом назначала кого-нибудь из своих сторонников. Так она неожиданно уволила очень приятную женщину, администратора Ларису, водителя Сергея, потом Бориса (брата Лены Щегольковой) и даже «приложила руку» к увольнению администратора рынка Валеры. У нее была власть, которую она чувствовала и которой любила «играть». Люба и ко мне стала относиться ревностно, мы расходились и сходились, мирились и снова ругались. Особенно обострились отношения тогда, когда я стала пользоваться (по взаимовыгодному договору) ее машиной: едва ли ни каждый такой эпизод завершался скандалом.

Постепенно Люба стала вести себя неадекватно – перестала отслеживать ситуацию с бизнесом, постоянно пила, поставила руководить своим бизнесом нового водителя Колю и несовершеннолетнюю Ульяну. Но не было у них для этого ни жизненного опыта, ни навыков. Одно время Ульяну она хотела даже «удочерить»: приблизила к себе, какое-то время Ульяна жила у Любы. Мне она говорила, что хочет переписать на нее квартиру, сделать ее своей наследницей. Но Ульяна «не оценила» этого и ушла, что сильно Любу задело и подкосило.

Она стремительно падала вниз, не желая слушать доводы ни на какую тему и постоянно пила.

«При счастье все дружатся с нами, при горе уж нет тех друзей…» Я была не одна – у меня были мама, Юра, дети, в бизнесе работали адекватные люди, у меня было все надежно. А Люба была одна, могла рассчитывать только на себя, не было у нее ответственных партнеров, и когда она отошла от дел, все стало рассыпаться очень быстро, и вскоре она потеряла все.

Была у нас совместная попытка возродить ее бизнес. Я выделила деньги, вместе с ее соседкой Лизой поехали по фирмам, закупили товар, открыли торговые точки…  Но все закончилось провалом, поскольку я совсем не знала этот бизнес, а Люба так и не вышла из своей глубокой депрессии. Потом какое-то время мы не виделись, но я все время помнила о ней, мне ее не хватало.

Когда однажды Люба объявилась, ее положение было крайне тяжелым – денег не было, огромные долги по квартплате, по квартире бродят голодные животные. Я предложила работать у меня курьером, Люба согласилась. В ее обязанности входило: доставка заказов с торговых точек в пошивочный цех и обратно, а также поездки на фирмы С-Пб, которые занимались моим товаром. Через некоторое время Люба перешла на работу продавцом в палатке, т.к переносить на себе большие тюки с тканями ей было тяжело.

На палатке, помимо основной темы, Люба занималась книгообменом. Она знала литературу, понимала, разбиралась в ней и любила. Дома у нее было много книг – классика, профессиональная литература (химия) и очень много любовных романов. Это были маленькие книжки с однотипным сюжетом,  Люба их читала в большом количестве. Видимо, не хватало ей в жизни любви…  Любимой писательницей была Нора Робертс.

Работая продавцом на палатке, Люба стала заводить разговоры по поводу своей квартиры.  – «Возьми себе мою квартиру, а я хочу переехать за город, жить в сельском доме. Дом ты тоже оформишь на себя…» Сначала я не придавала значения этим разговорам, но они становились все настойчивее. Ее можно было понять – полное одиночество, огромные долги и пенсионный возраст.

Я посоветовалась  с коллегой, Плетохановой Аллой, она «разложила по полочкам» всю эту ситуацию, и я решила Любу взять полностью под крыло свое и своей семьи. Мы погасили ее задолженность по квартплате, помогли оформить пенсию, выделили некоторую сумму на содержание, решали ее бытовые вопросы.  Договоренность была такая – я оформляю квартиру на себя, затем продаю и покупаю дом за городом, в который Люба вместе со своими животными переезжает и живет там постоянно, а мы приезжаем к ней на лето отдыхать. К сожалению, ничему этому не суждено было сбыться…

У Любы обнаружили рак, лечиться она категорически отказалась, не стала делать ни химию, ни облучение, ни операцию.

В то время я жила одна, Ю.М. проживал по другому адресу. Люба часто бывала у меня,  Приезжала и пила с утра до вечера, потом все ночь, и так бывало несколько дней подряд, иногда у нее случались истерики. Такой «график» я выдерживала с трудом. Иногда я просто выставляла Любу из квартиры, рвала завещание, которое было официально заверено у нотариуса. Происходило все это по единой схеме: Люба «зависала» у меня, пила несколько суток напролет, я отдавала ей все бумаги на квартиру, рвала завещание, потом мы его оформляли снова… Такой была эта наша «сказка про белого бычка».

Я тоже не все понимала, была нетерпима, иногда даже не верила, что у нее все так плохо. Казалось, что это ее очередная фантазия, пригодная для того, чтобы манипулировать всеми. И я решила все проверить. Татьяна Зинина дала мне телефон авторитетных специалистов в 122 Медсанчасти. Позвонили, договорились, приехали на консультацию. Приговор был ужасен, он не оставлял никакой надежды. После этого я перестала относиться к Любе легкомысленно.

Очередной поход к нотариусу закончился договором купли-продажи.  Попросили Тамару Олеговну, социального работника, помогающего моей маме, обслуживать еще и Любу, она согласилась. Помогали Любе, как могли.

В это время со мной случилась ужасная история: я попала под машину. Правая нога была вся переломана. Беспомощная, я лежала у себя дома. Люба была среди тех, кто мне помогал во всем, вплоть до выноса судна. Несмотря на болезнь, она дежурила у меня через день, попеременно с младшей дочкой Галей.

Я встала на ноги, а Люба слегла. Она уже не могла перемещаться на маршрутках, ходить в магазины, убирать за кошками. Болезнь ее смягчила, она смирилась с ней, стала спокойнее. Мы привезли ей хороший телевизор и компьютер. Она его быстро освоила и проводила с ним много времени.  До самых последних дней, пока еще были силы, занималась химией с сыном соседки Ларисы, Сашей, и очень гордилась этим.  Мы созванивались по несколько раз в день, и Люба говорила: «Я сегодня ни капли, — завтра занимаюсь химией» Того Сашку она ругала и наставляла так, как будто это был ее собственный сын.

Потом появились боли и полная беспомощность. Пришлось обратиться в хоспис. Там она тоже держалась стойко. Потом вернули ее домой, потом обратно в хоспис…

- «Сделайте мне укол с соком!» — были ее последние слова.

 * * *

Нас познакомил Коломяжский рынок. Потом он сменил свое местоположение и весь свой внешний облик. На том месте, где мы когда-то работали, где строили планы, где кипели рыночные страсти, теперь идет поток автомобилей по новому участку Богатырского проспекта.

Садыкова М.А.
28.11.2012