29.02.2002. Олег Ханов
Забудем о том, что утверждает физика по поводу времени. О том, что Вселенная имеет конечный возраст, и предположим, что время простирается в прошлое бесконечно далеко. На бесконечности возможно все, и все что я вижу вокруг себя, уже было когда-то. Так же дождик шуршал за окном… Все повторялось много-много раз. Повторялось в точности и повторялось со всеми возможными отклонениями. Повторялось, и будет снова повторяться бесконечно…

На бесконечности возможно все, и значит, возможно состояние Вселенной, когда уже ничто в ней не сможет измениться, когда все будет уравновешено, когда не останется никаких причин для движений, и время остановится. Играя в бесконечность, мы должны бы уже быть в такой Вселенной. Если нет причин для изменений, состояние может только повторяться. К нему можно придти только один раз, и на бесконечности это уже давно должно было случиться.

Но дождик, капая, размывает фантазии. 13 миллиардов лет назад застывшая Вселенная как утверждают физики, была разбужена. Она живет и развивается, и будет так, пока не придет опять к былому равновесию. И снова будет ждать «Большого взрыва».

29.12.2010. Николай Старорусский:
Случайна ли Ваша перекличка с вечным возвращением Ницше?

29.12.2010. Олег Ханов: 
В Советском союзе Ф.Ницше был под запретом, не издавался. Но существовала критика его произведений. Однажды мне довелось прочитать книгу с названием «Тропами Заратустры» с очень обстоятельной по-советски отрицательной критикой. Настолько обстоятельной, что я полюбил Ницше и надеялся когда-нибудь познакомиться с его работами. Названия завораживали — «Человеческое, слишком человеческое» «По ту сторону добра и зла»…

Перестройка открыла доступ к запретному. Я начал читать «Так говорил Заратустра», и был разочарован. Советский критик сказал больше и лучше об этом авторе, чем он сам (тогда мне показалось так). Мой товарищ (А.Березницкий) потом говорил, что надо было начать с другого, но больше я к работам Ницше не возвращался. Одна из причин — хочу сохранить то прекрасное первое впечатление. Поэтому если есть во мне что-то от ницшеанства — оно из вторичного советского источника, содержание которого сейчас я уже плохо помню.

29.12.2010. Николай Старорусский: 
Отношение к Ницше похоже, включая упомянутую книгу. Я и сейчас не всегда могу продраться через его мифо-псевдо-художественность. Но вот Хайдеггер его очень ценит в отношении времени и бытия.

Во многом разделяю Ваше отношение к прошлому. Но вот беда — оно потихоньку растворяется в забвении.

По теме интересны предложения в статье Анисова «Свойства времени».

29.12.2010. Олег Ханов:
«Размывание» прошлого вызывает внутренний протест, который побуждает фиксировать моменты уходящего времени.

Хочу отметить еще один парадокс. Со временем прошлое наполняется множеством неизвестных ранее деталей. Например, об античности мы знаем сейчас много больше, чем в Средние века или даже в эпоху Возрождения. (Знаем все, что было известно тогда плюс результаты более поздних исследований и находок).

Благодарю за ссылку на статью Анисова, с которой я ознакомился. Конечно, без подробного изучения/анализа, поэтому могу сказать только о впечатлении.

Впечатление о сущности времени (в т.ч. по материалу статьи) складывается такое, что вопрос отнюдь не в математике или в физике, а в интерпретации известного и наблюдаемого. И если это так, то другие модели имеют право на существование. Подобно упоминаемым в статье моделям солнечной системы Аристотеля и Птоломея. Одна из них соответствует наблюдаемым «фактам», но сложна для математического описания, другая математически проста, но требует некоторых усилий для образного представления.

Гипотеза, изложенная в заключении, интересна. Действительно, модель, предполагающая «течение» времени более компактна, чем модель «многомерного времени», в которой координата «время» не отличается от пространственных координат. Поскольку не только живая природа, но и все бытие стремится к минимальным объемам, усилиям, движениям, она более вероятна. С другой стороны, эта модель более компактна с точки зрения занимаемого объема, но может оказаться менее оптимальна по другим параметрам.

Как оказалось, приведенный выше парадокс, записанный до знакомства со статьей, некоторым образом оппонирует «третьему свойству», согласно которому число предикатов события с течением времени сокращается, в пределе — до нуля.

По поводу свойств «необратимость» и «течение» времени могу предложить (еще одну) «фантазию». Предположим, что время мгновенно переместилось на 20 лет назад. Как мы сможем обнаружить сей факт, если это «новое» состояние абсолютно ничем не отличается от того, что было при первом прохождении этого момента 20 лет назад?
- Никак!
Для того, чтобы можно было идентифицировать движение времени из будущего в прошлое, это «прошлое» должно быть другим, не тем, что было «на самом деле». В нем должны присутствовать следы того будущего, из которого оно «выпрыгнуло». Но тогда мы должны говорить не о движении в прошлое, но о театральной постановке на тему «20 лет тому назад». Из этой модели следует, что движение «физического» времени ненаблюдаемо. Мы не будем замечать его прыжки из прошлого в будущее и обратно, не заметим ничего странного, даже если оно прекратит свое движение, застынет на каком-то «прекрасном мгновении».

Но это значит, что мы наблюдаем нечто иное, чем время физическое. В своей статье Анисов предлагает определения, более адекватные нашим представлениям.

Если же говорить о «театральной постановке», это ремесло прогрессирует быстро (см. «Аватар») и быть может когда-нибудь достигнет такого состояния, когда реальность и ее отображение не будут различаться, что сделает возможным любые путешествия по пространству-времени.

30.12.2010. Николай Старорусский:
Мы все понимаем, что вопросы о времени — самые глубокие, они переплетаются с вопросом о бытие как таковом. Сами понятия «существовать», «быть», «реальность» трактуются очень по-разному, что запутывает дело. Настоящие философы в известной мере похожи на барона Мюнхаузена — это без иронии.

Время — проблема философская, а физика, биология, психология — лишь частные добавки. Хочется обратить Ваше внимание на великого философа нашего времени Мартина Хайдеггера. Пока — на небольшую статью «Время и бытие» (Но! — не «Бытие и время» — это большая ранняя книга).

…Бесконечно число как возможных событий, так и циклов времени, но мощности бесконечностей разные. И тогда ничто не обязано повторяться. Боюсь, что это красивая фантазия. Иногда, как я понял, повторение имеют в виду в другом смысле: каждый следующий момент мир и все в нем как бы рождается заново, но почти таким же.

03.01.2011. О.А.Ханов:
Бесконечность — terra incognita, наука (как понимаю) еще только приступила к освоению этого пространства (представлений о нем). Сопоставить мощности двух бесконечностей — событий и циклов времени, я думаю трудно, поскольку второе пока только из области фантазий.

Сравнение «настоящих философов» с бароном Мюнхаузеном кажется удачным, несмотря на то, что фантазии этого персонажа «не опускались» до согласования с логикой или фактами. Можно привести примеры из истории науки, подтверждающие допустимость такого подхода.* Корпускулярно-волновой дуализм достаточно абсурден, для него нет подходящего образа-модели в доступной нам реальности. Но ныне он принят как факт, в котором уже никто не сомневается.* Фантазии Эйнштейна объяснили факты, но плохо укладывались в логику имеющихся на тот момент знаний. Это не помешало им стать общепризнанной теорией.* Советская наука исключала фантазии, опиралась только на разум, строго подчиненный логике. Итог известен — Эйнштейн был признан (без оговорок) только в начале 60-х годов, вместе с кибернетикой и генетикой. Самые большие «идеологические» возражения заключались в том, что все эти теории не слишком строгие, т.е. не научные, и содержат много ничем не подкрепленных фантазий (генетика кроме того связывалась с расизмом и фашизмом).

Наука не может существовать без фантазий, именно с них начинается понимание окружающего мира. Столкновение с логикой и новыми фактами преобразует старые и пробуждает новые фантазии. Когда-то по поводу истории я записал такие слова: «Историки пишут романы с хорошим концом…». Кажется, для других наук они тоже справедливы.

В начало