Посвящается моим коллегам

по работе на заводе «Северный пресс»

с 1979 г. по 1991 г.

     Поводом для написания этого очерка послужила статья Ицковича Юрия Соломоновича — «Мои встречи на заводе «Северный пресс», которую я случайно нашел на сайте «МемоКлуб». Статья произвела на меня большое впечатление, ведь так приятно было узнать о новых достижениях завода после роковых 90-х, вспомнить бывших коллег. На заводе мне довелось работать с 1979 г. по 1991 г., сначала регулировщиком радиоаппаратуры, а затем инженером-конструктором. Это были годы наивысшего расцвета завода – его золотой период. В статье Ицковича Ю.С. многое так хорошо описано, что я подумал, стоит ли еще писать об этом предприятии. Но Юрий Соломонович работал там только с 1987 года. Перечитав еще раз его статью, я пришел к мысли, что в моем молчании нет никакой пользы, и я решился продолжить публикации на эту тему и описать мои годы работы на этом замечательном предприятии. Причем мой рассказ будет не столь о научно-производственных достижениях завода, которые были бесспорны, а в основном о людях, об их жизни и деятельности в тот период.

     О «Северном прессе» я впервые услышал, обучаясь в Ленинградском техникуме морского приборостроения, к слову сказать, одном из лучших средних учебных заведений Ленинграда, а может быть и всей страны (в настоящее время вошел в состав ИТМО). Достаточно сказать, что у нас были такие преподаватели, как известный полярник Возняк Владислав Эдуардович, участник многочисленных научных экспедиций в Антарктиду и на Северный полюс, экспедиций на научно-исследовательских судах «Профессор Зубов» и «Профессор Визе», Петрова Людмила Сергеевна, преподаватель теоретических основ электротехники (конспекты с ее лекциями я храню до сих пор). Поэтому с электроникой мы были на ты, а электрические цепи рассчитывали легко. Как-то была у нас практика на заводе имени А.А. Кулакова. Эти дворы колодцы в старом районе города на нас произвели такое удручающее впечатление, что многих посетила мысль вообще не связывать свою жизнь с предприятиями. И вот тут кто-то рассказал о «Северном прессе», что там есть цеха с высокой культурой производства. Мы достали выпуск заводской газеты «Трудовая доблесть» (редактор Морик Василий Федорович) и по фотографиям и статьям поняли, что это то, что надо, и почти все в нашей группе стали искать пути и способы, как бы получить распределение именно на этот завод. Я впервые видел цеха, в которых стены были из стекла и мрамора. Уж не знаю, кто и как это делал, но когда на последнем курсе в техникум пришли представители ленинградских предприятий, в том числе из ЛНПО «Гранит», оказалось, что почти вся наша группа по специальности 0711 уже распределена на «Северный пресс». Диплом я писал в конструкторском бюро у ведущего инженера Рождественского (к сожалению сейчас уже не помню имени и отчества).

     Наша группа почти в полном составе попала на участок регулировки в цех №44, которым руководил Игорь Константинович Долгицер. Никогда не забуду этот день. Весь цех приветствовал нас, молодых специалистов. Каждому был подарен набор инструментов с именной надписью – «В день посвящения в рабочий класс». Нас окружили вниманием и заботой, за каждым был закреплен опытный наставник. Ни до того, ни после, я нигде не встречал предприятия с такой великолепной организацией и культурой производства. Организация предусматривала строгую трудовую дисциплину. Опоздания не допускались. Ровно по звонку Долгицер И.К. выходил из кабинета, не спеша проходил мимо участков, рассматривая, через стеклянные стены, как идет работа, и проверяя все ли в порядке. Его неизменным спутником был старший мастер Осипов Роберт Матвеевич. На нашем заводе, одним из первых в СССР, была установлена полностью автоматическая линия германского производства (фирма «Шеринг Плау») по изготовлению печатных плат, был построен новый комплекс с огромным парком испытательной аппаратуры, мы называли его Бамом (в связи с удаленностью от старых корпусов).

     Мы тогда выпускали комплекс П-700 «Гранит». Это комплекс, включающий в себя спутниковые и авиационные системы наведения противокорабельных ракет с ядерными боеголовками (после заключения договора ОСВ-2 были заменены на обычные) на корабли противника, пусковые установки и ракеты. Сам комплекс в целом проектировало НПО «Машиностроение» под  руководством таких гениев науки как академик В.Н.Челомей и профессор Г.А.Ефремов, основываясь на разработках, которые ранее внедрил академик М.В.Келдыш. Приборная часть ракеты проектировалась в НПО «Гранит», а завод «Северный пресс» занимался изготовлением опытной партии ракет. Создание комплекса положило конец превосходству НАТО и создало паритет. Численное превосходство НАТО в боевых кораблях, а также в наличии авианосцев сводилось на нет с появлением этого комплекса, так как защиты от этих ракет вплоть до настоящего времени не существует. Создать нечто подобное США не может до сегодняшнего дня. У нас один из комплексов П-700 «Гранит» был установлен на тяжелом авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов». Очень гордились, что нам был поручен такой ответственный заказ. По этому поводу в цехах даже проводились политинформации. Это до такой степени сложное изделие, что сторонний человек даже и представить не сможет, ему просто не хватит воображения. Достаточно сказать, что одну партию самых простых приборов, источников питания, как-то поручили изготовить Ереванскому приборостроительному заводу, специализирующемуся в изготовлении радиоэлектронных изделий. Всю партию вернули нам, ни один из приборов не работал, многие элементы были поставлены неправильно, или сожжены, пришлось перепаивать и всю партию заново регулировать. Что уж говорить о более сложных приборах. У нас в цехе в основном был женский коллектив, весьма грамотные и симпатичные девушки, поэтому браки среди работников цеха были не редкостью.

     Мы, регулировщики, в свободные минуты постоянно что-нибудь мастерили. Это хорошо развивало. Списанных радиоэлементов было вдоволь, а полет фантазии неограничен. Однажды собрали несколько переносных приемо-передающих станций и стали их настраивать в ночную смену. Утром на завод пожаловали представители КГБ, нас запеленговали, но все обошлось. В отходах иногда встречались довольно приличные обрезки цветных металлов. Было к чему приложить руки. У меня, до сих пор, сохранился сделанный своими руками петербургский фонарь и флюгер «Старый Томас», точная копия флюгера в Таллине, только, конечно поменьше.

     Помимо производства у нас была очень разносторонняя жизнь. На футбольном стадионе завода (сейчас стадион застроен жилыми домами) постоянно проводились матчи между цехами, регулярно сдавались нормы по физической подготовке, кроссы и т.п. В нашем цехе работал такой Володя Иванов, один из первых культуристов в СССР, чемпион Ленинграда и Прибалтики. У него были бицепсы 47 см., больше, чем у Ивана Поддубного. В то время такой человек был настолько большой редкостью, что однажды на медкомиссии медсестра, оправившись от шока от увиденного спросила, настоящие ли у него бицепсы. Иногда он, забавы ради, и нам всем на потеху, переворачивал взрослого мужчину вниз головой и держал на вытянутой руке. Он очень стеснялся, что на него все обращают внимание, и на улице ходил в просторных одеждах. Однажды мы поспорили кто сильнее культурист или альпинист (я занимался альпинизмом). Решили перетягивать друг друга держась средними пальцами правой руки, как это принято в Эстонии. Почувствовав, что мне не перетянуть чемпиона Ленинграда и Прибалтики я так сжал его палец, что Владимир вскрикнул от боли и ужаса и прекратил соревнование. Потом он долгое время не мог ходить на тренировки, а меня в шутку стал называть Железным гавайцем. Зимой во Всеволожске регулярно проходили лыжные соревнования. В 1980 г. группа лыжников нашего завода участвовала в акции, проводимой профсоюзами Ленинграда. Отмечая годовщину прорыва блокады Ленинграда мы бежали на лыжах через Ладожское озеро по Дороге жизни от памятника «Разорванное кольцо» до поселка Кобона, а это 32 километра. Всего в лыжном пробеге от предприятий Ленинграда участвовало 400 человек. От нашего цеха участвовали Осипов Р.М. и я. Любопытно, что тогда еще не существовало участка Мурманского шоссе по правому берегу Невы, поэтому автобусы, оставив нас у памятника «Разорванное кольцо», поехали в Кобону через Ленинград, а это по времени занимает несколько часов. Мы же довольно быстро пробежали 32 километра, и в ожидании автобусов успели изрядно замерзнуть. Зато потом бурно делились впечатлениями, экспромтом сочиняли стихи и читали их. Душой и организатором всех спортивных мероприятий на заводе был Саша Григорьев. Вот только некоторые спортивные мероприятия, в которых участвовали сотрудники завода:

1. Лыжный пробег через ладожское озеро по Дороге жизни — 32 км;
2. В канун открытия Олимпиады-80 в Москве, легкоатлетический пробег от завода до пионерского лагеря «Авроровец» (ровно 100 км — поселок Поляны), в пробеге принимали участие 4 человека;
3. Участие в забегах на приз газеты «Вечерний Ленинград» (место старта -  Дворцовая площадь, финиш — г. Пушкин) – марафонская дистанция;
4. Велосипедные гонки на велотрассе Юкки (проводились вечером после работы) 35 км;
5. Гонка на выживание (проводилась в выходные дни), было необходимо за сутки или за большее время проехать максимально большее расстояние на велосипеде (рекорд завода – 350 км);
6. В отпуске – велопробег по центральной Сибири из Читы в Свердловск (4600 км);
7. Чемпионат по гиревому спорту (одновременное выжимание двумя руками 2-х 16-ти килограммовых гирь) — рекорд 44 раза:
8. Чемпионат по стрельбе из малокалиберной винтовки с подтягиванием на перекладине. 

     Кроме спорта на заводе на высочайшем уровне была поставлена культмассовая работа. Ее вела заведующая клубом Валевская (к сожалению, не помню имени). Женщина колоссального организаторского и творческого таланта. Вы видели картину А.И. Куинджи «Лунная ночь на Днепре»? Так вот она выполнила эту картину методом вживления семян тополиного пуха в бархатную бумагу черного цвета. Другая ее картина – плачущий ночью негритенок. Представьте, в темноте черный мальчик, и по его щеке катится слеза. Я нигде никогда ничего подобного не видел. Это уникальная, кропотливая, тончайшая работа пинцетом.

     Что и говорить, Валевская была талантливый организатор, и мы очень жалели, когда она ушла на новое место работы руководителем в Ленинградский городской дворец творчества юных.

     К нам постоянно приезжали известные актеры, в числе их киноактер Н.В. Олялин, иллюзионист И.Э. Кио, солист Академического театра оперы и балета им. С.М. Кирова  С.П. Лейферкус и многие другие. В концертах также принимали участие и сотрудники предприятия, играли на музыкальных инструментах, некоторые, и я в том числе, читали свои собственные стихи. Однажды к нам приехал с сеансом одновременной игры по шахматам гроссмейстер Марк Евгеньевич Тайманов. И тут мы почувствовали, кто такой чемпион СССР. Против М.Е. Тайманова играло примерно 25 человек. И все проиграли, а ведь у нас были и мастера шахмат. Дольше всех держался Олег Смирнов. М.Е.Тайманов подставил ему коня. Олег сначала думал, что это какая-то комбинация гроссмейстера, а оказалось – простой зевок. Олег этого коня взял и неплохо развил атаку. Видим, М.Е. Тайманов стал все дольше останавливаться у его доски, потом сумел отыграть легкую фигуру и в итоге выиграл. Олег спрашивает: «Марк Евгеньевич, как же это Вы отыграли коня?». Но тот только пожал плечами.

     На заводе была организована добровольная народная дружина (ДНД). На дежурствах скучать не приходилось. Задержания различного рода нарушителей были регулярны. Работа в ДНД тоже очень сплачивала коллектив. Помимо ДНД еще существовал оперативный отряд (командир — Саша Сухоруков). В рамках работы этого отряда мы осуществляли помощь сотрудникам милиции в обеспечении проведения футбольных матчей, в поддержании порядка на танцевальных площадках, в проведении операции «Елочка» (защита парков и близлежащих к городу лесных массивов от несанкционированной вырубки елок под Новый год), помогали сотрудникам ОБХСС.

     Как то мне довелось устранить серьезный конструктивный недостаток в выпускаемом заводом изделии. До нас доходили слухи, что не все запуски проходили успешно. Шел 1983 год. На заводе проходили периодические испытания. Во время климатических испытаний на -7 градусах Цельсия, на стенде начал подмаргивать индикатор, чего не должно было быть. Военпред этого не заметил, а я доложил руководству цеха. Ошибку выдавал блок формирования стробов дальности РЛС. Оперативно были проверены и другие аналогичные блоки, не участвующие в испытаниях. Они все выдали аналогичную ошибку на -7 градусах. На осциллографе мы увидели, что прямоугольный импульс, отвечающий за ориентацию ракеты в пространстве, исчез, а вместо него виден лишь незначительный всплеск. Иными словами, при воздействии низких температур в полете ракета просто может потерять цель, и попасть неизвестно куда. Вызванные из ЛНПО «Гранит» инженеры дали заключение, что устранить неисправность невозможно. Руководство завода запретило сообщать об этом военпредам, и испытания были завершены. Я же не мог успокоиться, ведь данная система была темой моего диплома, а по диплому блок формирования стробов дальности РЛС должен был работать исправно. Вот тут и пригодились знания, полученные в Ленинградском техникуме морского приборостроения, а также практика любителя-радиотехника. Я просто внимательно просмотрел принципиальную схему транзисторного каскада, при посредстве которого формировались импульсы. Оказалось, что в базовой цепи стоит резистор 20 Ом, тогда как во всех учебниках, этот номинал должен быть 200 Ом. Скорее всего, в конструкторской документации была допущена ошибка, забыли один ноль. В результате, рабочая точка на транзисторной характеристике даже при комнатной температуре находилась в конце прямой, а при охлаждении полупроводниковых элементов перемещалась в зону сваливания за пределы рабочей зоны транзистора. Мы поставили в цепь резисторы соответствующего номинала, и приборы прекрасно работали даже при -40 градусах Цельсия. В документацию внесли изменение. Все дальнейшие испытания систем на полигонах проходили безупречно.

     Впоследствии я поступил на вечерний курс Ленинградского института авиационного приборостроения и перешел работать в конструкторский отдел №173, который возглавлял Капитонов. Работал в группе Владимира Глазырина. Поскольку я сопровождал конструкторскую документацию по ряду приборов, в том числе по гироскопам, мне было поручено начать изучение документации и по «Ониксам» (это ракеты, которые должны были заменить «Гранит»). Начались командировки в ЛНПО «Гранит»  для решения конструкторских вопросов, работа обещала быть очень интересной, однако жизнь распорядилась иначе.

     Наступил тяжелый 1991 год. На завод прибыла комиссия НАТО. Был отключен пылеулавливающий коридор цеха №45, открыт шлюз. Члены комиссии прямо в одежде прошли в святая святых, на участок сборки гироскопов цеха №45. В безмолвии, словно оцепеневшие, рабочие смотрели на холеные лица, которым военные услужливо объясняли, что здесь производится, сколько, как и для чего. Все понимали, что заводу нанесена смертельная рана.

     В конце 1991 года мне пришлось расстаться с моим родным заводом. Начиналась совершенно другая эпоха. 

29.06.2016