Трагедия на Тянь-Шане 31 января 1980 года (рассказ очевидца)

Трагедия, о которой я хочу поведать, может быть отнесена к одной из крупнейших в истории мирового альпинизма, так как унесла жизни 7 человек.

Мне тогда исполнилось 20 лет, за плечами было несколько горных переходов повышенной сложности (руководитель Николаев Василий Васильевич – преподаватель физкультуры в школе №345 Невского района Ленинграда, в прошлом мастер спорта, член сборной СССР по многоборью) и альплагерь Узункол, тренировочная база ленинградских альпинистов, где я получил значок «Альпинист СССР».  С самого первого похода, я влюбился в горы раз и навсегда. Все давалось как то легко. Усталость не замечалась, вернее, ее компенсировала энергия, получаемая от красот горных пейзажей и необычности обстановки. В разных походах, как правило, образовывались интернациональные группы из таких же ребят и девчат из всех республик СССР. Мы не были достаточно натренированы, но за нас – наша свежесть, бодрость, молодость и тот азарт, с которым мы брались за дело.

Я занимался в обкоме медработников спортивной секции общества «Спартак» под руководством мастеров спорта Александра Колчина, Олега Борисенка, Юрия Разумова, Виктора Байбары. В ту пору планировалась экспедиция советских альпинистов на Эверест. Будучи наивным, я тогда еще не знал, по каким жестким критериям осуществлялся отбор и реально верил, что смогу туда попасть. Поэтому усиленно тренировался, еженедельные сорокакилометровые кроссы, зимой лыжные забеги на 60 км были обычным делом. Наш обком снимал дачу в поселке Токсово Ленинградской области. В те годы в Токсово регулярно проводились первенства по лыжам между учебными заведениями, заводами, разными спортивными секциями. Частенько в командах не хватало участников, и нас, к нашему величайшему удовольствию, просили выступить в составе той или иной команды.

На зимние сборы в Алма-Ату я поехал в надежде получить 3 разряд. Попасть на зимние сборы было нашей заветной мечтою, так как без лишних тренировочных походов в сжатые сроки можно было подняться на несколько вершин. Сборы проходили под руководством мастеров спорта Юрия Пуленица, Михаила Захожего и Александра Липчинского. Основной состав был из ЛЭТИ. От общества «Спартак» нас было только двое. Планировалось подняться на 4 вершины.

Руководители и разрядники улетели в Алма-Ату самолетом, а мы добирались четверо суток на поезде. От Медео до Туюк-су около 15 километров по дороге в гору, которые мы проделали пешком, неся на себе не только рюкзаки, но и тяжеленные сумки с веревками и крючьями. Часть участников (руководители и разрядники) жила на спортивной базе в поселке Чимбулак, а остальные (новички) несколькими километрами выше по шоссе на метеостанции Туюк-су. Каждый имел двухнедельный запас продуктов. Что интересно, в те годы консервированная тушенка в магазинах не продавалась, и каждый из нас был обязан вести с собой бидон самодельно приготовленной тушеной свинины. Об условиях проживания судите сами – в комнате 16 квадратных метров, нас жило 20 человек вместе с рюкзаками. Спали на полутораметровых двухъярусных нарах, и на рюкзаках.

С самого начала везение отвернулось от нас. При восхождении на г. Амангельды из группы разрядников, был серьезно травмирован один участник (трещина черепа и перелом ключицы). Новички пошли на акклиматизационную прогулку. В тот день я был назначен поваром и на акклиматизационный выход не ходил. День был морозный, солнечный, голубые тянь-шанские ели создавали неповторимую картину, достойную кисти великих живописцев. Метеоролог запускал голубей. Это какая-то особая порода, они в воздухе делают кувырок. Считается, чем большее число раз голубь перевернулся, тем он ценнее. Только успел сварить обед, прибегает участник из группы разрядников в состоянии крайнего смятения, и падает лицом в снег. Он и сообщил о трагедии на Амангельды. Я побежал в Чимбулак за вездеходом.

На следующий день 30 января 1980 года группа под руководством Юрия Пулинеца, куда входил и я, вышла для восхождения на пик Чкалова.  Всё как-то не ладилось. Дежурный проспал и не приготовил завтрак. Явно опаздывая к месту сбора, голодные, мы бегом побежали вниз в Чимбулак, ничего не различая в абсолютной темноте и поминутно падая на обледеневшей дороге. В тот год в Заилийском Алатау выпало невероятно много снега, на Талгарском перевале его глубина доходила до 2-х метров. Чтобы сделать хотя бы один шаг, приходилось утрамбовывать снег, ложась на него корпусом, потом месить ногами и формировать ступеньку. В одиночку, наверное, подняться на перевал было бы просто невозможно. Альпинист, идущий в голове колонны при прокладке тропы, выбивался из сил в 5 минут и отваливался в бок, пропуская группу вперед.  На Талгарский перевал мы поднимались безостановочно 5 часов.  Очень хотелось пить, но в спешке мы не успели взять чай. На группу в 20 человек оказался всего один однолитровый термос и у кого-то полулитровая банка нарезанных лимонов. Усталость была столь велика, что лимоны потеряли свой вкус и воспринимались как бумага. После 5-минутного перерыва вышли на морену. Удивительно, как только не переломали ноги, проваливаясь в снег и попадая в невидимые расщелины между камнями.

Пик Чкалова был покрыт сплошными снежными карнизами многометровой толщины. Юрий Пулинец, оценив опасность, повел группу на пик Школьник (категория маршрута 3б). Меня поставили в связку с двумя разрядниками, мы были замыкающими в начале маршрута. Разрядники, прошедшие акклиматизацию, задали такой темп движения, который я не мог поддерживать, но был вынужден это делать. На вершину наша связка вышла второй, вслед за Ю. Пуленицем. На вершине не было возможности даже передохнуть, так как она напоминала лезвие ножа. Где-то далеко внизу над сплошной облачностью как грибы трутовики, стояли столбы дыма из труб предприятий Алма-Аты. С другой стороны полнеба закрывала громада пика Чкалова. При возвращении назад, почти в самом низу я не успел перелезть через каменную стенку над мореной. Идущий впереди разрядник, ничуть не заботясь о том, как движется человек в его связке, сдернул меня со стенки в рыхлый снег, который чем то похож на трясину – чем больше ищешь опору, тем глубже проваливаешься. Я ушел в этот снег с головой. Положение малоприятное, Юрий Пулинец снизу кричит, какого черта я там делаю, еще спущу лавину, замыкающий связку разрядник, не видя меня, остановился, и на помощь не подошел. Наконец мне удалось зацепиться ледорубом за камень и подтянуться на руках. В этот день была еще одна травма (перелом руки у участника).  Восхождение длилось 15 часов без единого привала. Когда мы, уже в сумерках, поднимались по дороге от Чимбулака в Туюк-су, на нашу базу, у всех по щекам текли слезы – слезы усталости.

На следующий день, 31 января 1980 года наша группа отдыхала, а на пик Чкалова пошла группа под руководством чемпиона Ленинграда по скалолазанию Александра Липчинского — два студента из ЛИТМО, четыре студента из ЛЭТИ и с ними два наблюдателя.  Вечером они не вернулись. Очень скоро выяснилось, что у них все пошло так, как не должно быть, т.е. с грубыми нарушениями всех элементарных правил.  Александр Липчинский сказал наблюдателям: «Что вы будете мерзнуть под горою, сейчас быстро сбегаем на гору и назад, так что грейтесь в помещении верхней станции канатной дороги» (из-за обильных снегопадов канатная дорога не работала).  Группа Липчинского пересекла плато и начала подъем на пик Чкалова, при этом участники не были в связках (некоторые были без шлемов) и, поднявшись примерно на 70 — 100 метров, подрезали лавиноопасный пласт.  Лавина сошла с большим количеством камней и тела были сильно повреждены.  Все тела были в неестественных позах, промерзли, и их очень сложно было упаковывать.  У кого-то руке висел лопнувший темляк от ледоруба.  У кого-то был расколот череп, и наружу выступил замерзший мозг. Странно было видеть, как часы все еще шли на мертвой руке. Но одного человека, возможно, удалось бы спасти. Когда мы его отрыли, лицо было покрыто толстой коркой льда, он дышал под снегом несколько часов.  Но наблюдатели грелись на станции канатной дороги и забеспокоились, только когда начало темнеть.  Нашу группу подняли по тревоге в 4 часа ночи и при первых проблесках света мы уже были на месте. Жутко видеть в снегу человеческий след, который ведет в никуда. Поднявшись к концу следа, сбросили камень, и в месте его падения нашли все семь тел, и увидели всю ужасающую правду безответственности руководителей.  Помню, что в транспортировке тел нам помогали горнолыжники из Риги, большое им спасибо. На этом сборы были закончены.  Насколько знаю, руководителей сборов Юрия Пулинеца и Михаила Захожего дисквалифицировали. Александра Липчинского и еще одного участника хоронили в Ленинграде в закрытых гробах. Запомнились слова Леонида Трощиненко: «Горы не прощают ошибок». 

30.06.2016

Автор: Грачев Владимир Германович | слов 1339


Добавить комментарий