Романов Леонид Григорьевич

 Содержание

1. Детство в Запорожье (сплошные невзгоды)

2. Юность (с просветами)

3. Академия (счастье, хотя и с пятнами)

4. Начало службы (инженерной)

5. Продолжение службы (уже научной)

6. Служба гражданская

7. Преподавательская эра

8. Послесловие 

1. Детство в Запорожье (сплошные невзгоды)

Беззаботное детство было до 1937-го года, когда отца Григория Павловича призвали на воинскую службу. Мама Евдокия Фёдоровна стала работать в детсаду поваром, поэтому уходили с нею из дому затемно и, как говорится, и в дождь и в ненастье… В детсаду было интересно, хорошие друзья. С некоторыми и до последнего времени общались…

В 1939-м году пошёл в школу. Учился с радостью и с грамотами окончил и первый, и второй классы. Отец в 40-м году вернулся со службы в запас с офицерским званием, но вскоре был призван на службу в Одесский округ, где его и застала война. После первых боёв на границе с Румынией отец был командирован в Днепропетровск и в родное Апостолово за пополнением для формировавшейся в Одессе кавалерийской дивизии (отец служил кавалеристом). После оставления Одессы Приморской армией, в которой отец воевал в качестве командира эскадрона, вся Армия передислоцировалась в Севастополь и двинулась на защиту Крыма от наступавшей немецкой танковой армии. В боях отец был тяжело ранен и умер в госпитале города Махач-Кала в декабре 41-го года.

В десятилетнем возрасте я попал под немецкую оккупацию и рано встретился с тяготами, невзгодами, гибелью (расстрелами) евреев, коммунистов и многих безвинных людей и боязнью, что выдадут немцам и нашу семью, как семью воевавшего командира… Радовались каждой подпольной весточке с фронтов или когда наши ночные бомбардировщики бомбили немцев, хотя и населению иногда перепадало от бомбёжек. На мне в эти годы был и огород, и сад, и маленькая сестричка Валечка 39-го года рождения – ведь мама всё время работала, чтобы иметь хлеб насущный.

После освобождения от оккупации в феврале 44-го года началась «гонка за знаниями». Школа была занята под госпиталь, поэтому учились в простой хате, третий и четвёртый классы в одной комнате и с одной учительницей. Писать приходилось на обрывках разных бумаг, газет. Но продиктованные тогда стихи Кольцова до сих пор помнятся… В 1946 году мы, переростки, учились в шестом классе. После второй четверти меня, единственного на два шестых класса отличника, исключили из школы. Обидно было до слёз. Но, нет худа без добра.

Начался голод 46-47 годов. Мы с мамой и сестричкой уехали к знакомым в село Кут, где я в 15-летнем возрасте устроился зимой в Лесхоз на должность рабочего и получал рабочий паёк – 8 кг муки в месяц. Это и спасло нас от голодной опухоли, а то и… Зимой рубил лозу в заснеженных Днепровских плавнях для изготовления мебели. Весной на берегу кочегарил у котлов, где обваривали лозу, чтобы очистить её от коры, а позже был помощником паромщика. При этом забрасывал в реку «закидушку» и за смену набиралось с полведра ёршиков, что избавляло от необходимости варить лебеду для спасения от голода…

Летом 47-го года я заболел и мне казалось, что мёд меня должен вылечить, но в правлении Лесхоза мне отказали в просьбе выписать 200 г мёда. Поэтому я больше на работу не пошёл. На плодородной плавневой земле после спада воды мы посадили огород, накосили сена для коровки и в августе я уехал в Запорожье.

2. Юность (с просветами)

Там я поступил в ремесленное училище №9 от ферросплавного завода и за два года выучился на слесаря по ремонту промышленного оборудования. Параллельно без окончания 6-го класса закончил 7-й класс вечерней школы.

В ремесленном училище

Именно в эти годы меня стало интересовать, как это инженеры проектируют мосты, машины, станки и пр. Поэтому, поработав немного в механическом цехе Ферросплавного завода, несмотря на дефицит кадров и, соответственно, препятствие со стороны руководства цеха, поступил в Киевский индустриальный техникум на механическое отделение. Учился легко, уже имел 6-й разряд слесаря, 4-й разряд токаря и фрезеровщика и мечтал о будущем инженера механика. Но…

В Каспийской флотилии

С третьего курса в 1951 году был призван на флот – в Каспийскую флотилию в Баку. Ни в механики, ни в дизелисты не попал, назначили строевым матросом (читай «старшим куда пошлют»). Поэтому самостоятельно освоил специальность радиста и в дальнейшем служил радистом. А поскольку служба на флоте в то время длилась 5 лет, то матросам разрешалась учёба в вечерней школе, где я благополучно и получил отличный аттестат зрелости на имеющейся базе знаний из техникума. Это было на втором году службы, служить ещё три года, а до заветной мечты «инженерии» еще далеко…

У "Медного всадника"

И вот неожиданный поворот судьбы. Вооружённым силам требовалось много инженерных кадров для обеспечения квалифицированного перевооружения, а в военные академии шли офицеры, давно окончившие школы или училища. Поэтому Правительством было принято решение принимать в инженерные академии не только офицеров, но и рядовых и даже гражданскую молодёжь – выпускников средних школ. А поскольку я уже успел вжиться в радио, то подал рапорт о поступлении в Ленинградскую инженерную академию связи. Для «служивых» в округах и флотах проводились отборочные экзамены и до весны неизвестно было, кто же получит заветное приглашение на вступительные экзамены.

Весной мне пришёл вызов на вступительные экзамены, а я попал в небольшую аварию и оказался в Бакинском гарнизонном госпитале. Спасибо заботам моего командира и отличным врачам госпиталя – они меня быстро вылечили, и я вовремя приехал на экзамены.

Сам начальник штаба Флотилии напутствовал меня и пригласил возвращаться начальником связи. Достойный пример отношения командования к кадрам и, наверное, редчайший пример командирования матроса в академию… Увы, не получилось вернуться на флотилию…

3. Академия (счастье, хотя и с пятнами)

Август 54-го. Десять экзаменов и 12 человек на одно место… На мандатной комиссии объявляют о зачислении меня в академию. И при этом становится известным, что офицерские звания будут присваиваться не после первого курса, как до этого, а только после третьего… Возвращаться дослуживать ещё два года матросом, а потом неизвестно, как с учёбой, когда вот он, маяк, впереди – инженер по радиосвязи. Остался учиться!

На третий факультет радиосвязи зачислено нас пять «служивых» (В. Фёдоров, Я. Крупский, Г. Фомин, С. Андреев и Л. Романов), около 10 человек офицеров из войск и больше ста выпускников школ и Суворовских училищ. Весь курс (150 человек) был разбит на 6 групп. В каждой курсантской группе училось по 2 офицера и по одному «служивому». На занятиях это были учебные группы или поток, а в общежитии – курсантская рота. Слушатели-офицеры являлись командирами групп, ст. сержант сверхсрочной службы Владимир Фёдоров стал старшиной роты и ответственным за первые три группы, а мл. сержант Семён Андреев – за остальные три.

В последующем В. Фёдоров ушёл учиться в институт связи, а С. Андреев слабовато учился, поэтому старшиной курса был назначен я с поэтапным «повышением» в званиях вплоть до звания «старшины».

После окончания второго курса я, женившись к тому времени, ушёл жить на частную квартиру, а старшиной курса был назначен Виктор Вениаминов из числа хорошо зарекомендовавших себя бывших школьников.

Так вот, главное счастье – учёба! Занятия начинались в восемь, а заканчивались после самоподготовки, т.е. около восьми вечера. И всё это – с интереснейшими лекциями, практическими и лабораторными занятиями – не утомляло, а вдохновляло! Заниматься приходилось и после 8, выполняя множество заданий. В общежитии отбой был в 23 часа и свет в комнатах выключался. Так некоторые сидели в большой умывальной комнате, где не выключался свет, и там занимались… Я и сам, проживая на квартире, занимался часов до 12 или часу ночи.

К числу «пятен» в эти незабываемые дни учёбы относилось и новое известие, что нам присвоят офицерские звания только после окончания академии. Некоторые курсанты ушли учиться в гражданские институты, но большинство осталось. Сказались и привязанность к товарищам и, главное, на мой взгляд, интерес к учёбе у непревзойденных профессоров – светил науки, хорошее оснащение лабораторий, да и материальное обеспечение слушателей: стипендия была 950 рублей, когда инженеры в то время получали 500-700.

Учебный план включал основательную инженерную подготовку и, конечно же, военную подготовку. За время учёбы по оперативно-тактическому искусству были изучены планирование обороны и наступления в звеньях от батальона до дивизии. По одной из основных дисциплин для военного связиста, организации связи, мы изучали такие дисциплины, как планирование и руководство связью вплоть до армейской операции. Далее: история военного искусства, военная география, защита от оружия массового…и др. Многие дисциплины были закрытыми и над заданиями мы работали только в специальных аудиториях, в том числе и во время самоподготовки.

Инженерные дисциплины являлись общедоступными. Лекции читались настолько грамотно и основательно, что по большинству дисциплин конспект лекций помещался в трёх столистовых тетрадях (например, по теоретическим основам электротехники, радиотехники, приёмным и передающим устройствам и др.).

На занятиях и самоподготовке всегда существовала взаимопомощь. Мне относительно легко давались науки, и я всегда помогал в учебе моим товарищам. Экзамены я сдавал всегда в числе первых, после чего до конца экзамена в соседней комнате консультировал однокашников. Может с этих консультаций началась моя будущая преподавательская работы.

В свободное время, по выходным и праздникам, мы знакомились с красотами Ленинграда и пригородов, ходили в театры и музеи. Женатые «служивые», а это были я, Крупский, Фомин и некоторые офицеры, часто проводили время вместе. Мы были старше ребят – школьников лет на 5-6.

По инженерным дисциплинам, кроме обязательной программы, мы в соответствии с личными интересами занимались в Военно-научном обществе (ВНО). Мне повезло – я работал над проблемами когерентного приёма сигналов под руководством профессора Финка Л.М. на кафедре радиоприёмных устройств. Любовь к радиоприёму проявилась позже и в дипломном проекте, в котором я разработал специальный панорамный приёмник для контроля сигналов разведслужб с использованием появившихся в то время пьезокерамических фильтров. Причём я самостоятельно изготовил эти фильтры для макета в лаборатории Ленинградского Института радиоприёма и акустики. Этот макет был продемонстрирован при защите дипломного проекта.

Производственная практика проводилась на передовых радиозаводах. Войсковая стажировка после 4-го курса – в полках связи, которые были во всех округах и армейских объединениях. Я стажировался в Киевском окружном полку связи, который в это время обеспечивал связь командования в ходе проводившихся маршалом Чуйковым В.И. учений двух армий округа. Мои знания и опыт радиста во многом помогли нормальному выполнению задач по обеспечению функционирования связи. Преддипломная практика проходила на предприятиях в соответствии с тематикой дипломных проектов. Мне довелось в течение месяца практиковаться на Харьковском радиозаводе.

Так в учебных трудах, заботах и радостях пролетели эти незабываемые пять лет учёбы, и мы, молодые офицеры, инженеры-связисты, осенью 59-го года разъехались по местам службы. Заветная мечта – быть инженером, творцом техники сбылась! Перед отъездом к месту службы, как отличнику учёбы, мне довелось побыть в Кремле на проводившемся ежегодно Правительственном приёме в честь выпускников военных академий.

4. Начало службы (инженерной)

В 1959 году создавался новый вид Вооружённых сил – Ракетные войска Стратегического назначения. Главное Управление кадров отбирало среди выпускников академий кадры для инженерного обеспечения этих войск. Так я оказался не в Войсках связи, а попал с тремя товарищами (Е. Ануфриенко, Г. Дробышевским, В. Ярополовым) на испытательный полигон «Байконур». Там уже испытывались новые ракеты и запускались первые искусственные спутники Земли. Многие попали в формировавшиеся Ракетные армии. Некоторые однокашники стали военпредами на заводах, производивших ядерное оружие, или на арсеналах. Отдельных коллег сразу направили в систему КГБ для обеспечения Правительственной связи. Немногие остались в войсках связи.

Первоначально я был назначен старшим офицером в отдел специального вооружения. В моём ведении были все радиотехнические средства огромного полигона от Казахстана до Камчатки. Приходилось летать по служебным делам на отдельные измерительные пункты по всему Казахстану. За год узнал много новейшей техники по телеметрическим, траекторным измерениям и командным станциям. Но здесь некогда было заниматься творчеством и созиданием. Упросил кадровиков перевести на более низкую по категории должность инженера-испытателя в лабораторию измерения вектора скорости полёта, самой могучей по тем временам ракеты К64. Заводские испытания, разработанной в Харьковском КБ системы измерения «Орион», подходили к концу и мы всем составом лаборатории были командированы туда для ознакомления и для участия в испытаниях. По прибытии системы на полигон был сформирован штатный состав инженеров и солдат по ее обслуживанию, а мы, лаборатория, обучали их работе с системой.

Здесь впервые после окончания академии представилась возможность проявить полученные там знания на более высоком творческом уровне.

Дело в том, что в разработанной в 1961 году системе, вычисленные в двоичном коде параметры составляющих вектора скорости регистрировались в фоторегистраторе в виде засвеченных точек на фотоплёнке. Потом требовалось проявление, расшифровка и только после этого программисты могли вводить эти данные в ЭВМ для получения численных параметров полёта ракеты. Требовались недели для получения результатов. Появилась мысль: записывать параметры на магнитную ленту и потом считывать прямо в ЭВМ. К счастью, промышленники-разработчики системы оставили огромное количество запасных элементов и блоков. Пришлось с помощью программиста из ВЦ разработать методику такой магнитной записи, потом рассчитать и собрать всю систему преобразования и формирования сигналов в составе трёх стандартных блоков. Запись сигналов осуществлялась на магнитофоне МАГ-10 в режиме перемотки (для обеспечения записи высокоскоростных сигналов). После полёта ракеты магнитофон автомашиной доставлялся в ВЦ, и после получасовой обработки информация о полёте была доступа разработчикам ракеты. Так на третьем году работы после академии удалось проявить свои творческие возможности, к чему стремился с юных лет. Считаю, что на этом, инженерном поприще это было моим высшим творческим достижением. Были и другие, менее значимые инженерные решения.

В годы моей службы на полигоне (1959-1962) я был свидетелем как больших достижений, так и трагедий. Вывод спутников на орбиту осуществлялся ракетой-носителем, в которой в качестве топлива использовались керосин и жидкий кислород. Разумеется, такой носитель использовать для военных целей немыслимо. Поэтому в КБ «Южное» под руководством академика М. Янгеля и создавалась ракета К64, в которой использовалось высокоэффективное жидкое топливо «гиптил», которое могло долго находиться в ракете. Это позволяло ставить такие ракеты на боевое дежурство. К сожалению, трагическим оказался первый пуск такой ракеты, ставшей в последующем ракетным щитом страны. При подготовке ракеты к запуску на старте неожиданно включились двигатели второй ступени, струя прожгла баки первой ступени с этим самым очень ядовитым горючим. Произошла катастрофа, унёсшая более 200 жизней. В том числе Главкома Ракетных Войск маршала Неделина М.И.

5. Продолжение службы (уже научной)

Успехи и проблемы освоения космоса обусловили необходимость создания в рамках Министерства Обороны научного учреждения. В имевшемся в то время и существующем поныне НИИ-4 Министерства Обороны, ведавшем развитием артиллерийской, а потом ракетной техники, было создано Управление космических средств в составе шести научно-исследовательских отделов. Штат научных сотрудников формировался как из опытных ракетчиков, так и выпускников военных академий.

На должность младшего научного сотрудника был переведен с полигона и я. Там я занимался проблемами радиотехнической и радиотепловой разведки из космоса, а в последующем спутниковой связью. Жизнь и служба приняли совсем другой характер. В Подмосковном лесу охраняемый городок и НИИ, озеро, стадион и даже свой Дом офицеров, в котором обязательно выступали все звёзды тех времён. Большинство сотрудников работали над острейшими проблемами, решение которых позволило им защитить кандидатские, а потом и докторские диссертации. В 1971 году и я, уже в должности Старшего научного сотрудника, защитил диссертацию по проблемам спутниковой связи. К тому времени космическое Управление из НИИ-4 выделилось в самостоятельный 50-й ЦНИИ Космических средств.

Особенностью становления военной космической науки было то, что поднимали ее молодые кадры. Нам, младшим и старшим научным сотрудникам НИИ, как представителям интересов Заказчика, необходимо было согласовывать в различных НИИ и промышленности множество решений на уровне Главных конструкторов или Главных инженеров. Поэтому мы, действуя самостоятельно, быстро становились квалифицированными специалистами. После защиты кандидатской диссертации я был назначен начальником лаборатории спутниковой связи, где мне удалось достичь моей личной вершины творчества. Теперь уже научного.

Перед лабораторией стояли разнообразные задачи по научному обоснованию и сопровождению разработок связных систем различного назначения, разработке документации по применению этих систем. Кроме того, в середине 70-х годов велись исследования по созданию Единой системы спутниковой связи (ЕССС), способной обеспечить потребности в такой связи для всех заинтересованных. Генеральным Заказчиком ЕССС выступало Министерство Обороны в лице Главного управления космических средств (ГУКОС), на научное обеспечение которого и направлялись усилия нашего института, а по спутниковой связи, соответственно, усилия моей лаборатории.

К разработке ЕССС в стране были привлечены более ста организаций, включая и различных потребителей связи, и разработчиков, и службы эксплуатации. На этапе разработки Технических предложений выявилось, что все работают только в своих интересах, не принимая порою во внимание общесистемные интересы. Необходимо было найти решение такого противоречия.

На этапе эскизного проектирования много в этом направлении сделали наши коллеги и, в их числе, мои однокашники из 16-го Центрального института связи Министерства Обороны. Однако их усилия и разработки также носили ярко выраженный ведомственный характер. Сколько чего в спутник можно «втолкнуть», сколько спутников надо запустить и как расставить их на орбитах, как часто и откуда надо восполнять систему – эти вопросы не находили должного отражения в исследованиях коллег. Поэтому требовалось глобальное решение задачи обеспечения всех требований по связи при минимуме затрат на систему, в условиях технически достижимых на то время параметров элементов и реального обеспечения функционирования системы в целом.

Такое глобальное решение могло быть найдено не в результате многочасовых прений на заседаниях экспертных комиссий, а только в результате математического моделирования системы. Над созданием такой оптимизационной модели в ходе эскизного проектирования системы ЕССС лаборатория трудилась почти год.

Основной состав лаборатории

В нашем распоряжении, как института Генерального Заказчика, имелись материалы Технических предложений от всех НИИ и организаций, участников разработки системы. Задача состояла в том, чтобы корректно математически увязать достижимые разработчиками характеристики с затратами на их производство. Требовалось решить классическую задачу оптимизации структуры и характеристик системы при минимуме затрат на ее реализацию.

Строгих математических методов решения задачи в такой постановке не существует и поныне. Поэтому ряд исходных данных по структуре был определён на основе имеющихся материалов и экспертных оценок. При этом в качестве независимых переменных использовались полтора десятка параметров и определялись несколько десятков вычисляемых параметров. В этих условиях единственно реальным методом оптимизации являлся метод случайного поиска, который и был выбран. Программирование метода осуществлялось на Алголе, а его реализация – на самой быстродействующей в то время ЭВМ БЭСМ-6. Модель обеспечивала нахождение в течение 30-40 минут оптимальной в указанном выше смысле совокупности параметров и характеристик всех элементов системы. Генеральный заказчик получил неоспоримый аргумент при согласовании множества проблем создания системы. Снимались проблемные споры, на что надо направлять основные усилия: на бортовую технику или на наземные средства системы. Модель позволяла получить оптимальную совокупность параметров и характеристик при двукратном сокращении требуемых затрат на создание и эксплуатацию всей системы. И это при тех же стоимостных данных, которые закладывались самими разработчиками отдельных элементов системы. Некоторые Главные конструкторы с недоверием отнеслись к результатам моделирования, и к самой модели системы. Однако участие представителей этих фирм в формировании исходных данных для модели и получаемые корректные решения убедили неверующих…

Кроме отмеченного, модель положила начало целому направлению моделирования космических систем. Тогда же под моим руководством два сотрудника лаборатории защитили кандидатские диссертации по оптимизации спутниковых систем связи. А в последующие годы были защищены ещё около десяти диссертаций, связанных с оптимизацией. Считаю эту работу высшим своим научным достижением.

О лаборатории, как о зарекомендовавшем себя научном подразделении, заговорили и у Заказчика, и в среде разработчиков. Мне неоднократно приходилось участвовать в обсуждении вопросов относящихся к спутниковой связи в Военно-Промышленной Комиссии при Совете Министров СССР. Смею предположить, что могли бы быть и другие достижения в научной работе, но…

Лаборатория входила в состав отдела по космической навигации и связи, начальником которого был полковник Сергеев, специалист по космической навигации. И когда я, как начальник лаборатории по проблемам спутниковой связи, приглашался на комиссии, совещания и другие мероприятия, а Сергеев при этом оставался в стороне, его это очень задевало. И он ради удовлетворения личных амбиций и вопреки интересам лаборатории и всего научного направления нашёл способ избавиться от такого начальника лаборатории.

Был год аттестации. Сергеев написал мне такую аттестацию, что я подал рапорт об увольнении из армии. Коллеги и руководство уговорили меня остаться и предложили должность заместителя начальника большого отдела пилотируемых космических аппаратов в нашем же управлении.

Именно в это время произошла радостная встреча моих однокурсников по случаю 20-летия выпуска из академии. Все однокашники уже стали состоявшимися военными специалистами, руководителями, в большинстве своём в звании полковников…

А спустя два года, в 1980 году, на 29-м году воинской службы я всё же уволился из Вооружённых сил. Так вместе с воинской службой закончилась и карьера научного роста.

6. Служба гражданская

При увольнении из армии я указал место, куда направить мои документы. Это было Запорожье. Здесь жила моя мама и сестра с семьёй. Будучи перед увольнением в отпуске, я беседовал с руководством Запорожского НИИ радиосвязи на предмет устройства на работу. Пригласили, но когда я пришел с документами, мне предложили должность младшего научного сотрудника. И это при том, что в то время в НИИ работал единственный кандидат наук – директор, которому степень была присуждена «за заслуги» без защиты диссертации… Испугался, очевидно, за кресло, хотя я претендовал только на должность старшего научного сотрудника, чтобы не стыдиться моих бывших коллег по лаборатории… А по зарплате вместе с пенсией нельзя было больше получать, чем получал СНС. Так и на этот раз мне не довелось потрудиться в системе, работавшей на Войска связи, из которых я был «выхвачен» в 59-м году.

Обратился на кафедру радиотехники Запорожского машиностроительного института. Заведующий предложил прочитать лекцию сотрудникам кафедры. Вроде деловой подход. Но после лекции мне тут же предложили провести на следующий день занятие с группой заочников по курсовому проектированию, не познакомив меня с программой дисциплины и тематикой курсовых проектов. Такая постановка дела меня обескуражила и я отказался от этого предложения.

В Запорожье находился филиал упоминавшегося уже Харьковского КБ по системам управления космическими аппаратами. Решил продолжить трудиться в космической сфере. Под моим руководством была организована научная группа разработчиков ряда гибридных узлов с оптимальными параметрами, которыми можно было бы оснащать заказанные системы. Для ряда узлов путём моделирования были определены оптимальные параметры, началась технологическая отработка. Но директор филиала сообразил, что модульные поставки для систем в будущем приведут к снижению финансирования разработок. Пошли «палки в колёса». Поэтому я подал документы по объявленному конкурсу на должность доцента в Индустриальный институт и с января 1982 года начал преподавать.

7. Преподавательская эра

Пока у студентов шла сессия, а потом каникулы, я подготовил курс лекций по дисциплине “Микросхемотехника», а с началом весеннего семестра началось чтение лекций. До этого прошли Учёные Советы, научные совещания и семинары – всё это было мне знакомо. Но первая лекция для неизвестно как подготовленных к слушанию данной дисциплины студентов – это особое состояние… Опыт научной работы и знания сказались, поэтому всё получилось. Преподавательская работа в корне отличается от работы в КБ или НИИ. Никаких срочных разработок, поисков. Всё размеренно, спокойно. Даже физико-психологическое состояние стало другим.

Поскольку кафедра была выпускающей, то каждый доцент читал несколько дисциплин сравнительно небольшого объёма. Менялись учебные планы, менялась кафедра, поэтому за время работы в институте пришлось читать более десятка дисциплин, включая и такие, как «Расчёт и конструирование микросхем», «Организация научных исследований» и др. Всё это требовало повышать свой уровень в соответствующих направлениях, идти в ногу с развитием техники. Ещё в начале 80-х начал факультативно, а позже и планово, читать «Микропроцессоры». Так сложилось, что я часто включался в разработку и чтение появлявшихся новых интересных дисциплин, а уже «обкатанные» оставлял молодым коллегам.

Осенью по традиции студенты выезжали на работы по уборке овощей. Приходилось ездить со студентами в отдалённые районы области, где надо было организовать их быт, труд, и главное отдых…

В 80-е годы широко практиковалось проведение в ВУЗ’ах научных разработок по заказам предприятий. Работы под моим руководством осуществлялись группой научных сотрудников по договорам и с московскими предприятиями (город Зеленоград), и с предприятиями города Запорожье.

С распадом плановой экономики в 90-х годах заказы на научные разработки почти свелись к нулю. Но теперь при рыночной экономике остро встали вопросы энергосбережения и учёта ресурсопотребления. Возникла потребность в разработке и повсеместном внедрении автоматизированных систем контроля и учёта ресурсопотребления. При помощи компании ЭКОСИС и поддержке отдельных коллег по кафедре «Электронные системы» (Мельниченко А.М., Тараканова В.И., Махно А.А.) мне удалось открыть специализацию «Мониторинг энергоресурсопотребления». Для подготовки таких специалистов я разработал учебные программы пяти новых дисциплин.

На первых порах некоторые лекции читали приглашённые специалисты, а в последующем – преподаватели кафедры. Основные формирующие дисциплины «Системы и сети мониторинга» и «Электронные устройства систем мониторинга» подготовил и читал сам. При этом традиционно «моими» оставались дисциплины «Микропроцессорная техника», «Электронные системы», «Электроника персональных ЭВМ». Первые выпуски специалистов по мониторингу были превосходными. Специализированные фирмы ЭКОСИС, ИНФОКОМ, АТП предоставили ряд современных технических средств обучения студентов и для использования в системах. На шестом, магистерском, курсе студенты уже создавали реальные системы на объектах. Многие из этих первых выпускников проявили себя высококвалифицированными разработчиками и организаторами по разработке автоматизированных электронных систем. Мне Учёным Советом присвоено звание профессора.

Заседание ГЭК, докладывает мой дипломник

К сожалению, постоянный уклон кафедры в сторону преобразовательной техники привёл к тому, что специалистов по мониторингу стали готовить только на заочном отделении, соответственно и уровень стал другим, а с 2009-2010 учебного года после десятого выпуска вообще закрыли эту специализацию c целью призрачной экономии. Энергоресурсы убывают и дорожают, а специалисты по автоматизированным системам учёта вроде как не нужны… Таковы реалии нынешней «неплановой» экономики.

Упомянутый уклон кафедры в сторону преобразовательной техники не смог выправить положение в части организации качественной подготовки специалистов. Общественно-политическая ситуация в стране, почти полное отсутствие государственного финансирования образования, повышение объёма нагрузки на преподавателя и сокращение объёма читаемых курсов привели к почти полной дискредитации высшего образования.

При этом прекращение в Запорожье производства преобразовательной и полупроводниковой техники обусловили отсутствие спроса на специалистов силовой электроники. Основная область деятельности электронщиков сегодня – это системы автоматизации технологических процессов. В связи с этим были предложены изменения по содержанию и организации изучения дисциплины микропроцессорная техника.

Объединение некоторых разрозненных устаревших микропроцессорных дисциплин в одну позволило бы наполнить дисциплину новым содержанием, отвечающим современному уровню микропроцессорной техники и увязывающим в единую логическую цепь этапы изучения аппаратных средств, инструментальных средств и проектирование микропроцессорных систем. Переориентация на новые средства автоматизации и методы проектирования позволят укрепить связи с фирмами-разработчиками: фирмы получают почти готовых специалистов, а кафедра – новые технические и инструментальные средства.

Наша кафедра

К сожалению, отсутствие на кафедре желания перестраиваться не оставляло мне другого выбора, кроме увольнения по истечении срока договора. Однако в связи с готовящейся аккредитацией кафедры я согласился остаться на 2013-2014 учебный год. И вот после истечения оговоренного срока с первого сентября 2014 года уже не работаю. Общий мой трудовой стаж с 1947 года составил 67 лет. И вот «пан» профессор в отставке…

8. Послесловие

С женой и сыном

Персики 2013 года

По приезде в Запорожье мы с женой жили на частной квартире почти до конца 1982 г. В ноябре мы получили двухкомнатную квартиру в новом 9-ти этажном доме начавшегося застраиваться Бородинского микрорайона. В 2005-м году нам представилась возможность обменять квартиру на трёхкомнатную в том же подъезде и на том же этаже. После хорошего ремонта получилась вполне приличная и просторная квартира.

Жена все это время работала завучем в средней школе 109. Сын в 2009 году закончил инженерную академию по специальности «Программное обеспечение автоматизированных систем» и работает в инжениринговой фирме.

После распада СССР в независимой Украине власти не смогли обеспечить цивилизованный переход к новой системе хозяйствования. В результате дикой приватизации экономика Украины развалилась. Заработная плата измерялась миллионами. При этом воинской пенсии вместе с зарплатой доцента не хватало даже для обеспечения нормального питания в семье. Все городские жители стали заниматься огородничеством. За городом и даже в городских пределах выделялись участки для индивидуальных огородов. Наша семья тоже пользовалась таким участком. Вспомнилось военное время, работа на огороде. Несмотря на почти полувековой разрыв в огородничестве по времени, всё вспомнилось и выращенные овощи были хорошим подспорьем.

Со временем экономика страны поднялась. Можно было обходиться и без огорода, но желание иметь собственно выращенные овощи осталось. Удалось получить у городских властей земельный участок (5 соток) в большом садоводческом кооперативе, в 10 км от дома и недалеко от Днепровского залива. Весь летний период для полива подаётся неочищенная вода из Днепра. Вырастил фруктовые деревья, виноградник. Прекрасная черешня. Отличные персики.

Запорожье, ноябрь 2014

К сожалению, персики уничтожил мороз. Сейчас растут молодые. Летом свои огурцы, помидоры, зелень… Виноград большей частью используется для вина и сока. Вино, по отзывам товарищей, получается красивое и вкусное. И даже коллегам-однокашникам на встрече в Питере по случаю 50-летия со дня выпуска из Академии привезенное мною вино понравилось.

Вместо домика на участке установлена строительная будка на колёсах, которые уже врастают в землю. А поскольку удаление от дома незначительное, то наличие автомашины позволяет находиться на участке только днём. Впрочем, в первые годы частенько там и ночевали. Электричество не подключал с точки зрения безопасности – будка металлическая.

Привыкаю к беззаботной пенсионной жизни…