Мой одноклассник по Нахимовскому училищу и Дзержинке Боря Гинзбург, тот самый, которого начфак Новиков катал на электрополотере, рассказывает, как он стал свидетелем съемки эпизода фильма «Невероятные приключения итальянцев в России».

Боря безупречно отслужил на Востоке на судоремонтном предприятии. Ремонтировал подводные лодки. У него большая семья. Недавно стал прадедом.

Рассказы Бори Гинзбурга

Как я был свидетелем съёмки фильма
«Невероятные приключения итальянцев в России»

Как и обещал, рассказываю про льва. Мне надо было дежурить на шлюпочной базе возле Петропавловки в субботу после обеда и до 18.00. Так вот, иду я вдоль Петропавловки по тропинке, увольнительная в кармане, смотрю под ноги и думаю, как проведу время в увольнении. По сторонам не смотрю, ничего не вижу вокруг, и вдруг какая-то сила заставила меня остановиться. Я глянул вперёд и чуть не упал. Впереди меня метрах в трёх поперек тропинки лежал лев. Голову поднял и смотрит на меня. Чего только в голове у меня ни пронеслось. Даже вспомнил отрывок из поэмы Лермонтова «Мцыри», как там один монах боролся с барсом. Так у него хоть надёжный сук был, а у меня ничего. Я стоял, как столб, и боялся пошевелиться. Впереди метрах в 100 стояли 5-6 машин и человек 15 бегали, кричали, руками размахивали. Как потом я узнал, это была съемочная группа. Снимали фильм «Невероятные приключения итальянцев в России».

Один из них увидел меня и кричит: «Иди, не бойся, он не тронет!» Ага иди. Их рожи уже ему примелькались, а меня он видит впервые. И я продолжал стоять. Тогда один из киношников подбежал и с размаху врезал льву ногой под зад. Тот лениво стал подниматься и медленно пошёл к машинам. Мне только это и надо было. Я в миг долетел до баржи, где были пришвартованы шлюпки, и оттуда уже наблюдал за процессом. Киношники быстро уехали и льва увезли с собой. Но менее, чем через час вернулись снова.

Оказалось, что дубль получился неудачный. Итальяшка спрыгнул с Кронверского моста и сильно ударился. Киношники попросили разрешения занести его на баржу и положить на диван в вахтенной будке. Минут через 15 приехала скорая помощь и итальяшку увезли.

Я стал наблюдать за львом, вахта заканчивалась и мне надо было готовиться к смене. А лев то подходил к барже, то отходил подальше. Как только он отошёл на безопасное расстояние, я, от греха подальше, рванул с баржи, хоть ещё оставалось минут 15-20 до окончания смены. Вот такая история приключилась.

Экзамен по теоретической механике

Суть моей истории вот в чем. Дело было на втором курсе корфака Дзержинки. Не помню, по какой причине, но Автухов Михаил Александрович взъелся на меня и Олега Рзянина и сказал нам, что на экзамен по теоретической механике мы можем не приходить. «Мня!» – такая у него была приговорка. Больше двойки он нам все равно не поставит. А он мог. Весёлого было мало. Надо было что-то придумать и мы придумали. Сработал случай: «Война войной, а обед по расписанию».

Что бы ни случилось, но Автухов все дела бросал, если подходило обеденное время. Мы решили этим воспользоваться. Как только он ушёл на обед, мы с Олегом вне всякой очерёдности один за другим зашли в класс. Многие знали, что нам обещал Автухов, и никто не стал возражать. Так же, как и те, кто уже стоял у доски и отвечал на билеты. Когда мы зашли, отвечал Саша Попов, но, увидев нас, сразу попросил дополнительное время на подготовку. Ещё там был Володя Богданович. Кто ещё, не помню. Одним словом все, кто был в классе, сказали, что ещё не готовы, а мы, хоть только зашли, сказали, что готовы. И преподаватель, женщина, начала принимать экзамен от нас. Ей пришлось только и ходить от Олега ко мне и от меня к нему. Мы быстро отстрелялись, получили свои четвёрки и бегом из класса. Только выбежали на улицу, смотрим Автухов идёт. Успели заскочить в подъезд напротив, где библиотека, дождались, когда он зайдёт в учебный корпус, и рванули в спальный корпус. На подведение итогов тоже не пошли, там отсиделись. Потом нам рассказали, как Автухов злился, когда узнал, что мы уже «тю-тю». «Проскочили! Мня!» – Только это и сказал.

Вот такая история случилась у нас с Олегом на этом экзамене. Стоило включить соображалку, и выход был найден. Михаил Александрович хорошо нас учил и строго спрашивал. Спасибо ему за науку. «Мня!»

Спор

К большому сожалению, я не помню, как звали того командира роты. Помню, что он меня на своём мотоцикле отвозил домой после тех шлюпочных гонок. Мы были уже на четвёртом курсе, а он командовал младшими курсами. Пришел он к нам на факультет еще старлеем.

Так вот, после зимней сессии все разъезжались в отпуск и у меня отпускной тоже уже лежал в кармане. И с этим командиром роты я поспорил, о чем уже не помню, больше полвека прошло. Спор до хрипоты дошёл. Кричали, ругались, спорили и никакого толку. И тут он неожиданно для меня предложил спор решить в спортзале. К тому же сказал, что если я выиграю, то он добавит мне трое суток отпуска, если я проиграю, он на трое суток отпуск урежет. Несмотря на то, что он был на много выше меня ростом и больше весил, я согласился, так как был в очень хорошей форме. Недавно в городе закончились соревнования по борьбе, где я занял 1 место, и я был уверен, что завалю его. Пришли в спортзал и началась рубка. Время и баллы не считали. Цель была одна, положить на лопатки. Очень долго мы боролись, и никто никого не мог победить. Настало время, что наши силы стали покидать нас. Тогда мы оба согласились на ничью.

Я был расстроен, что мне не удалось завалить его, а он удивлялся, почему я выстоял. Оказывается, он раньше тоже занимался борьбой. Хотя была ничья, он повёл меня к себе в кабинет, достал чистый бланк отпускного билета и хотел мне выписать его с добавкой на трое суток. Я отказался. Свой отпуск я честно отстоял, а большего мне и не надо было. Мы пожали друг другу руки и разошлись.

Добавлю от себя (Кучер), этим командиром роты был Ефим Михайлович Булавкин, а я у него был старшиной роты на младшем курсе. Мы очень хорошо с ним ладили и остались друзьями на всю жизнь. И сейчас в контакте.

Ефим Михайлович Булавкин (слева) c курсантом

Еще немного о борьбе, но «Он будет инженером, а не спортсменом!»

Кроме этой истории был еще один смешной эпизод. На соревнованиях на первенство Ленинградского гарнизона я занял 1 место. После финальной схватки у меня в глазах все потемнело, ни слова не мог произнести. Какой-то журналист пристал ко мне и всё пытался узнать соглашусь ли я поехать на первенство Вооружённых Сил только на категорию ещё ниже? Я выступал в категории 52 кг, а он предлагал в 48 кг.

Но вовремя вмешался мой тренер Валерий Иванович Петров. Он взял за шкирку этого журналиста и спустил с лестницы со словами: «Он будет инженером, а не спортсменом!» Это выражение мне очень понравилось.

Шлюпочные гонки

В шлюпочную команду я попал следующим образом. В училище была шлюпочная команда. Как-то один из гребцов подошел ко мне и, оценив сверху вниз, предложил быть в команде и участвовать в соревнованиях в качестве рулевого. Я согласился. Несколько раз мы ходили на тренировки. Я из них все соки выжимал.

Начальник кафедры морской практики, Леха Прибавин, как он сам себя называл, научил чему-то. Да и в Нахимовском не теряли времени, учили хорошо. И практика на Нахимовском озере была КЛАСС!

Настал день соревнований. Шлюпок оказалось тьма. Ну, очень много. Судьи никак не могли установить шлюпки на линии старта, течение способствовало, где больше, где меньше. Большая группа шлюпок была метров на 100 дальше от линии старта и ни в какую никто не хотел отходить на исходную позицию.

Такая же большая группа удерживалась на линии старта. А мы застряли между ними. И назад не хотелось отходить, так как первая группа не отходила, и вперёд к ней неудобно было приближаться.

Судьи долго не могли навести порядок, и я понял, что скоро они всё же дадут старт. Я предложил подойти ближе к первой группе. Возражений не было и тогда я скомандовал: «Весла, на воду!» Мы помчались к первой группе. Те, что были на линии старта, увидев наше движение, подумали, что дали старт и рванулись за нами. Первая группа, видя, что на них мчится огромное количество шлюпок, тоже сорвались с места.

Так мы «дали старт» гонкам. Наверное, если бы мы оказались в призерах, нас бы точно дисквалифицировали. А так как мы были где-то в середине, так и финишировали тихо. Но голос я сорвал очень сильно. Почти неделю не мог произнести ни слова.

Для того чтобы принять участие в шлюпочных гонках нужна была не только особая физическая подготовка и постоянные тренировки, но еще и особая подготовка самой шлюпки. Это были специально подготовленные шлюпки, их еще называли призовыми. У каждого училища была своя такая шлюпка.

Она должна быть оборудована как стандартная шлюпка, но, как недавно сказал наш президент, были «нюансы». Например, уменьшали толщину обшивки, делали отдельно более легкие съемные детали: решетчатые люки и рыбины. Это давало выигрыш в весе. А чем меньше вес, тем меньше осадка, тем меньше смоченная поверхность и тем меньше сопротивление воды. Путем шлифовки уменьшалась шероховатость корпуса. Для покраски применялись и всякие разные полимерные лаки. Устанавливались дополнительные упоры для ног. Производилась более точная балансировка весел. В общем, делались все возможные незапрещенные ухищрения. Конечно, очень важным был суммарный вес команды. Если гребцы были атлеты с бицепсами, то рулевой наоборот должен быть «хуиньким». Таким образом, достигалась экономия в весе, а остальное: подготовка, мастерство рулевого и немного везения, делали возможным рассчитывать на успех!

Рассказ Валеры Чуева

Бескозырка с ленточкой училища имени Фрунзе

Рассказывает мой одноклассник по Нахимовскому училищу Валера Чуев, в последствии командир корабля.

Излагаю. Речь пойдёт о небольшом событии, произшедшем накануне 8-й спартакиады Суворовских и Нахимовского училищ в 1969 году в Минске.

Наша команда по легкой атлетике была небольшой, человек 10-12. Рассказ, собственно, не о соревнованиях, а скорее о ситуации перед их началом.

Команду возглавлял тренер, сугубо гражданский человек. Прибыв в Минск и разместившись в гостинице, мы пошли всей командой прогуляться по городу. Важно, что ленточки на бескозырках были с названием училища. Наши документы тренер повёз в оргкомитет для регистрации. Еще в Питере нам оформили Служебные книжки нахимовца, остальные нахимовцы таковых не имели.

Итак, прогуливаясь по центру города в вальяжном виде: беска на макушке, рукава форменки подвернуты, полный набор для наказания. А навстречу военный патруль. В итоге все оказались в комендатуре. Документов-то нет, они у тренера. Кто такие? И пошло – поехало. Очень долго выясняли почему нахимовцы, а на бескозырках ленточки Военно-Морского училища им. Фрунзе? Дежурный офицер в комендатуре, естественно, был сухопутный и к морю отношения не имел. С трудом его удалось убедить, что никакого подлога нет. Дело в том, что в этом 1969 году мы выпускались из Нахимовского училища и уже были выданы ленточки того училища, куда нас должны были направить для дальнейшего обучения. И мы не стали дожидаться официального разрешения и одели их на свои бескозырки.

Но наказание было неотвратимым. После длительной воспитательной беседы нас направили на плац отрабатывать строевой шаг. Где-то час, а может и больше мы демонстрировали строевую выучку, чем поразили всех присутствующих. Мы еще их могли научить. Все-таки четыре московских парада были за плечами.

Итак, продолжалось до прибытия тренера в комендатуру. Нас отпустили. Тренер высказал все что он о нас думал и запретил ношение военной формы. Чтобы не повадно было!

Соревнования прошли без особых успехов, но для нас главное было участие. Минская комендатура тоже запомнилась.