В 386 школу Кировского района города Ленинграда я пришел в третий «Б» класс в январе 1960 года.

После реорганизации Подводных сил Балтийского флота и переформирования их в эскадру ПЛ, отца перевели в Военно-морскую академию на должность начальника высших академических офицерских курсов, а мы переехали из Калининграда в Ленинград.
В первый класс я пошел в 1958 году в городе Туапсе, где мы еще не успели сдать служебную квартирки и где до 1957 года дислоцировалась 154 отдельная Краснознаменная Севастопольская бригада подводных лодок, командиром которой был мой отец. Потом бригада была передислоцирована в город Феодосию.
Затем мы переехали в Балтийск, бывший Пиллау, потом в Калининград, где отец получил новую должность, а я продолжил учиться со второй половины первого по первую половину третьего класса. Затем был Ленинград — до половины четвертого класса и снова Туапсе, где я окончил четвертый класс. А с пятого по одиннадцатый класс я уже постоянно учился в Ленинградском Нахимовском Военно-морском училище. Вот такой замысловатый путь обучения мне пришлось пройти.
Но вернемся в 386 школу. Новичкам всегда было не просто влиться в новый коллектив. И мне тоже. Подставы, насмешки, неприятие, постоянные подколы пока кто-то поновее не объявлялся и тогда все переключались на него. Год продержался, не просто было, но справился.
Был там у нас в классе один местный хулиган по фамилии Еремин и по кличке Ерема.
Но по каким-то непонятным причинам он мной не заинтересовался и прессовал других. Иногда даже вставал на мою защиту. Он мог запросто на уроке начать прыгать с парты на парту и кричать: «Молись Богу, молись Богу»! Когда за ним приехали правоохранители, он ловко вылез через окно и с третьего этажа спустился по внешней стене здания до уровня земли. Был удивительно цепким, как человек-паук.
Он был старше нас на 2-3 года, так как несколько раз оставался на второй год.
В конечном счете, устроив засаду, его взяли и перевели в спецшколу. Что было дальше с ним мне неизвестно. Больше я его не видел.
386 школа была расположена на улице Зайцева, как раз напротив женской бани, хорошее соседство, и хотя окна там были специально мутными, все почему-то старались там что-то разглядеть. Надо же было такой план застройки обосновать, а потом утвердить и реализовать.
От дома до школы мне было идти 15 минут. Бывало опаздывал. Писали замечания в дневник. Я их искусно подтирал, но на родительских собраниях мои опоздания всеравно всплывали и были домашние разборки. Потом я собрался и больше не опаздывал. Научился спрямлять путь через дворы, удавалось съэкономить пару минут. Это тоже иногда выручало.
И хотя я там учился недолго, потом все время испытывал желание туда зайти, посмотреть на свой класс, пройтись по школе. Но до сего времени мне это так и не удалось сделать. Осталась одна общая классная фотография, где на обратной стороне я всех по фамилии записал. Надо ее найти. А, вот, на память уже почти никого не помню.
Кроме Еремина помню еще Баранова, парень очень хорошо рисовал. Мы с ним соревновались по рисованию. Остальных надо вспоминать. Вот такие воспоминания организовались.