Первый сладкий сон.  Alma mater.

Именно на рассвете снятся самые сладкие сны. Ты идешь по родному Городу и явственно ощущаешь, что это наяву, что ты давно хотел сюда, но всегда что-то мешало сюда попасть. Что раньше тебе это только снилось, но теперь это сбылось, это по-настоящему, ты действительно здесь. Такое ощущение  родных мест  невозможно испытать там, где ты был однажды  как турист. Там  все расплывчато, не конкретно, то ли это видел здесь, а может совсем в другом месте…. Но здесь, в родном Городе, все отчетливо и реально, ты точно знаешь, что вот за тем поворотом  дом с башенкой, а дальше — остановка троллейбуса, а потом школа и кафе «Мороженное».

Город лежит на широкой, полноводной Реке. Они, Река и Город знамениты благодаря друг другу. Его часто так и называют: город на Реке. За триста лет Город официально сменил несколько  имен. При основании  был назван в честь одного рыбака,  дослужившегося до звания святого апостола. Затем  был переименован в честь Царя — основателя, заложившего Город, чтобы позлить соседа-короля,  надменного скандинава. Потом, еще раз,  в честь коммунистического Вождя, забальзамированного после  смерти на манер древнеегипетских фараонов и выставленного  на всеобщее обозрение. И, наконец, недавно Городу вернули его первоначальное, «святое» имя.

Ты много лет жил здесь, на той стороне Реки, где Царь — основатель построил свой самый первый дом. Ты легко находишь бывший когда-то твой дом, он стоит на улице со смешным названием, напоминающим всем детям как опасно ходить гулять в Африку. Сам дом достаточно неказистый, во дворе — вышка  вентиляционной шахты бомбоубежища 50 -х годов,  напротив — известный на весь район  Дом Быта, туда ты отдавал проявлять свои еще черно-белые пленки  и печатать  фотографии. Этот Дом был построен на месте сгоревших в одну ночь дровяных сараев. Ты хорошо помнишь этот пожар, ощущение страха и беспомощности перед стихией. Пожарные даже не пытались тушить сам пожар, они лишь поливали водой соседние здания, не давая огню на них перекинуться.  С той ночи у тебя обостренное обоняние на все горящее или тлеющее. Даже на просто включенные, а потому греющиеся, электронные приборы. Но стоп, Дома Быта уже нет, на его месте вполне современный жилой дом. Сбой памяти раздражает, но ты быстро успокаиваешься,  понимаешь: время не стоит на месте,  прошло много лет, многое изменилось. Ты двигаешься дальше,  у тебя еще много дел, тебе надо позвонить,  встретиться с родными и друзьями.  Ты идешь широким легким шагом,  перескакиваешь через лужи,  и тогда твое тело быстро взмывает вверх, а потом медленно, как на бреющем, опускается на землю, старательно выбирая сухой участок. Тебе легко,  тело почти  невесомо, кажется,  оно монолитно, оно единое целое, без  деталей. Тебе нравится ощущение полета и ты прыгаешь без всяких луж, только чтобы насладиться самим полетом. Маршрут твоего движения определяется сам собой. Он ведет тебя к твоей  alma mater.

Ты проходишь по близлежащему проспекту, такому габаритному, что ему даже не стали придумывать специальное имя, а так и назвали его размером, видимо еще и в укор другому, параллельному,  размером поменьше. Тот, поменьше, вообще был переименован в свое время в честь знаменитого летчика, прославившегося пролетом под неразведенным мостом, перекинутым через Реку.  Между ними еще один проспект, еще меньше, тот назван в честь героя гражданской войны, с перевязанной головой водившего свой отряд в атаку  под красным знаменем.  Этот, самый негабаритный, выводит тебя на огороженный садик с памятником изобретателю отечественного радио, его лаборатория была в твоей alma mater, там потом был его музей, да и улица, где стоит alma mater, названа его именем. Ему повезло с музеем и с улицей, но не очень повезло с известностью: в мире, где не говорят по-русски, считают, что радио, так сказать, в мировом, а не в отечественном масштабе, изобрел совсем другой, с итальянской фамилией, произношение которой вызывает ассоциацию с самым популярным после пиццы итальянским блюдом. А напротив садика — монолитного железобетона Дом культуры имени органа, где заседают самые ответственные люди Города. Когда-то этот Дом культуры назывался в честь такой «формы организации промышленного труда, при которой определённое количество людей или предприятий совместно участвует в одном или в разных, но связанных между собой, процессах труда (производства)».  Именно в этом Доме ты приобщился к популярному в свое время виду эскапизма, да именно там впервые услышал молодого барда, приехавшего в Город откуда-то с далекой периферии и убеждавшего своих  слушателей не грустить из-за того, что не так просто за пару дней получить визу для персональной поездки в один очень популярный европейский город, если вокруг тебя на сотни километров тайга и несмотря на то, что свежий круассон к утреннему кофе тебе ближайшие сорок лет не светит.

А вот  — полукруглая площадь и с нее  поворот на улицу, названную в честь самого знаменитого русского писателя, так сказать «Зеркала русской революции».  На этой улице стоит учебное заведение, производящее специалистов — знатоков человеческих душ и тел. Там училась твоя любимая девушка, и ты приходил к ней в гости в общежитие, здесь рядом, за углом, на улице имени одного революционера, это же имя, по странному совпадению, носила в свое время единственная обувная фабрика в  Городе. Ее продукция безнадежно соревновалась с продукцией другого обувного гиганта, названного в честь одной из  сторон в странной войне, описанной известным чешским прозаиком. А вот рядом столовая, ты часто предпочитал ее меню довольно однообразному меню той, другой, в твоей alma mater.  Этa  и называлась  очень романтично — совсем как самое привлекательное для жителей и гостей Города время года между концом мая и серединой июля.   Поворот на улицу имени «Зеркала революции» ты пропускаешь и поворачиваешь прямо к мостику через речку, возможно названную в честь  мирового чемпиона по шахматам, прозванного в узких шахматных кругах «гадёнышем». Через мостик, мимо ботанического сада, а там уже совсем близко до самой alma mater. Вот только отметиться у знаменитого пивного ларька, прямо напротив главного корпуса твоей alma mater, настолько знаменитого, что его кодовое название в свое время совпадало с аббревиатурой очень престижного в студенческо-инженерных кругах Города высшего учебного заведения. Стоп, а вот ларька-то как раз и нет. Ведь должен же быть, ан нет.  Еще один сбой памяти огорчает. Все-таки памятный был ларёк.

Alma mater. В свое время в  её  официальном  названии  три раза  повторялось  имя «Бессмертного, живее всех живых» вождя. Были и другие достоинства. За огромное число талантов, учившихся здесь, её называли «Эстрадно-танцевальным учебным заведением с легким электротехническим уклоном».   Почти шесть незабываемых лет в её стенах. Лекции, семинары, лаборатории, вечера, стройки. Ты вспоминаешь, что и сегодня у тебя семинар, ты растерянно хлопаешь себя по карманам: ни конспектов, ни учебников, ни привычного «дипломата». По инерции поднимаешься по главной лестнице, проходишь к любимой аудитории, на ходу придумывая как оправдаться. Но поздно, звенит звонок.

Он звенит оглушительно, звенит не переставая и, чтобы  прервать этот звон, ты открываешь глаза. Черт, это будильник, и пора вставать. Сон кончился. Сладкий сон на рассвете.