Толя Елтищев, мой старый товарищ, оставшийся таким же веселым, добрым человеком, но и таким же, как был «резинщиком». Это он во время учебы месяцами не мог закончить переводы технических текстов и сдать эти несчастные «тыщи», это он почти целый семестр не мог дочитать “Пана Володыевского”. Вот и теперь, сколько я его не просил написать о себе в эту книгу, он мне ничего не прислал! Но я не могу, чтобы наши фамилии не стояли рядом, как это было в списке нашей группы: Аболиц, Брагин, Букарев, Вениаминов, Елтищев, Ефимов, Замятин, Захаров и далее…

Толя вырос в семье, где военными были и отец, и дед. Отец, Александр Никитович, прошел Финскую и Отечественную войны и чудом уцелел. В послевоенные годы Александр Никитович работал в нашей академии и семья Елтищевых жила в доме на ее территории. Мы любили бывать в их гостеприимной квартире, где нас всегда очень доброжелательно встречали. А Толина мама, Тамара Петровна, была для нас воплощением всего лучшего, что есть в русских женщинах, таких, о которых писал Некрасов.

По всем обстоятельствам поступление Анатолия в нашу академию было предопределено. Хотя, мне кажется, был возможен и другой вариант. Дело в том, что Толя был очень одарен музыкально, у него хороший слух, он играл на фортепьяно, владел гитарой, уже в академии научился играть на тромбоне (“И слышится от места Джона кряхтенье старого тромбона”). И еще Толя очень любил петь, и это у него получалось. Но все-таки желание продолжить дело отца взяло верх, и он выбрал карьеру военного.

После  окончания  академии Толю направили в войска ядерных вооружений нашей страны, которые в конце 50-х годов только начали создаваться. Это была трудная и опасная работа, требовавшая глубокой теоретической подготовки и умения вести исследовательскую работу.

В 60-е годы местом его работы были подмосковный Загорск, и Толя решил реализовать свои музыкальные способности: он поступил  на вечерний факультет Московской консерватории, в класс вокала, которым руководил профессор А.И. Батурин. Три раза в неделю сразу после окончания рабочего дня он мчался на электричке в Москву, чтобы успеть на свои занятия. Так что такая учеба дорого ему стоила. Но, несмотря на все трудности, он закончил свою учебу, освоив чудесный, но очень трудный басовый репертуар. Однако артистическая карьера ему не «светила» – из армии в советские времена можно было не уйти, а “вылететь”.

В мае 1986 года Толю в составе группы офицеров направили на аварийную Чернобыльскую АЭС. В задачу группы входило составление карты радиационной обстановки и определения уровней поражения.  Они брали тысячи проб радиоактивных материалов, излучавших весь спектр лучей – альфа, бета, гамма. Погода в то лето была жаркой – люди задыхались в респираторах, выполняя тяжелую физическую работу. Толина группа работала вахтенным методом ровно три месяца: с 3 мая по 3 августа, и выполнила поставленные задачи. Сам Толя считает Чернобыль одной из труднейших страниц своей биографии.

В 70-е годы Анатолию удалось в ходе службы на научно-исследовательском судне побывать в разных уголках мирового океана, увидеть много нового и интересного.

Личная жизнь Толи сначала складывалась не очень удачно, пока он не встретил Галю. С ней он, наконец, обрел свою собственную семью. Галя – врач, чудесный, добрый и жизнерадостный человек, ее полюбили все Толины друзья. После выхода в отставку они живут в Москве. Толя руководит районным обществом ветеранов Чернобыля. На участке под Москвой Толя построил дом, в который летом приглашает своих друзей.

На встречах наших однокашников коронный номер – исполнение Толей прекрасных романсов и оперных басовых арий. “О, если б навеки так было…”.

Ефимов А.С.

Далее

В начало