(1957-2012 гг.; все города и веси, где ступал ногой)

Два послевоенных десятилетия в Украине, пережившей лютые бои и оккупацию, особо сытыми назвать трудно: на принудительной диете тогда пребывали все. Особенно горожане, не располагающие подсобным хозяйством. И перво-наперво – население небольших урбанизированных населенных пунктов, где, к тому же, не было ни приличной работы, ни достойной зарплаты (предприятия лежали в руинах). Вот и крутились-вертелись по принципу «Лишь бы быть сытым».

В такой гастрономической обстановке я вырастал. И, естественно, заложенные в юном возрасте вкусы, беря пример с отца-матери и окружающих, сохранил на всю жизнь.

В первую очередь, сытость предполагала энергетическую насыщенность организма. И, за неимением мяса (отсутствие подсобного хозяйства и «лишних» купюр), неизменно обильное количество пищи по максимуму сдабривали топленым салом – смальцем. В борще он, например, потом застывал толщиной в палец. Все остальное считалось «не едой».

А еще отец, а за ним – и я – любил блюда горячими. Когда мать ждала его с завода на обед, то в течение минут пятнадцати то и дело поглядывала в окно – не появился ли в конце улицы. Чтобы еще «поддать жару». И у миски обязательно лежал солидных размеров стручок горького красного перца.

Хорошо помню его слова:

- Первое, когда я сажусь за стол, должно пузыриться! Только в таком случае варево – еда.

Я отцовскую любовь к горячим и острым первым блюдам перенес и на все остальные. И так впоследствии раздухарился, что, лук со скворчащей жаровни на армейской кухне хватал рукой и немедленно пихал в рот. А когда появился адский соус чили, употреблял его, к удивлению сотрапезников, чайными ложечками.

Ну, а от вкуса дыма просто балдел. Поэтому деликатесами для меня всегда оставались копчености любого рода и вида: чем больше – тем вкусовым рецепторам приятнее.