Столетие Ленина готовились отметить чуть ли не с предыдущего юбилея. Медали в честь его 100-летия начали чеканить уж точно загодя, потому что их было очень много. Ими не награждали, их раздавали. Удостоился такой чести и я, но поскольку их получало много людей, то обычной зависти и злословия типа «Сороке выдали медаль, а жаль» не было. Положил я ее в секретер, где лежало много подобных побрякушек, и забыл.

Этот юбилейный семидесятый год был наполнен многими другими событиями, горестными и радостными. Начну с горестных.

Тем летом мы решили снять дачу в Комарово. Это было дорого, но в Комарово с детским садом выехал Боренька, которому было уже почти шесть лет, и нам было бы проще его навещать. Сняли мы комнатку на втором этаже недалеко от станции, но воспользоваться дачей нам пришлось с большой, более, чем месячной задержкой. Когда везли Левушку на электричке, видимо, от сквозняка он заболел двусторонним воспалением легких. Его срочно госпитализировали в Зеленогорскую больницу. Так как ему только-только исполнился всего годик, Ларису взяли вместе с ним в палату. Мы чуть было его не потеряли, так это было серьезно. Но врачи спасли нашего мальчика. Мне приходилось каждый день ездить до Зеленогорска, возить моим необходимые фрукты, ягоды. Так что комната пустовала и только через месяц мы все туда въехали, взяв из детсада и Борю. Левушка быстро набирал силы, он уже ходил и даже вместе со всеми ходил по грибы.

Увидев грибы, в том числе и мухоморы, они нравились ему больше всех, яркие, красивые, Лева замирал, как в стойке, и издавал такой визг, что сбегались люди. Боря в этих случаях просто умирал со смеху. Он очень опекал младшего брата, былая ревность исчезла навсегда.

Но были события, несомненно, приятные. Я к ним не могу отнести возобновление субботников, скорее, это было событием смешным, а вот выход в «Новом Мире», правда уже без Твардовского, повестей Ю. Трифонова, таких как «Дом на набережной» и «Обмен», было событием и очень значительным. «Дом на набережной» впервые раскрыл окно в темные сталинские времена.

Лариса, следовавшая с небольшим отставанием моде, купила себе парик шатенки, ее натуральные волосы мне нравились больше.

Все остальные вдруг стали покупать чеканку. Писающие мальчики теперь болтались на всех туалетах в квартирах моих приятелей.

Нобелевский комитет продолжил традицию присуждать премии писателям, неугодным Советской власти, вслед за Пастернаком ее вручили Солженицыну, не думаю, что в честь 100-летия В.И. Ленина. В СССР Солженицын уже давно не печатался. Я прочел только «Один день» и «Матренин двор», больше ничего невозможно было достать.

Росли мои ребята, а мне даже нечем было их фотографировать. Как и многие другие мои мечты, мечта купить «Зенит-Е» тоже была несбыточной, да его было и не достать, как и прозу Солженицына. Вот посмотреть «Белое солнце пустыни» и еще раз насладиться игрой Луспекаева и песней Окуджавы было можно, и мы как все население страны, это делали и не один раз.

А в следующем году тронулись в путь евреи. Была разрешена еврейская эмиграция. С 1971 года положение остающихся евреев стало очень сложным. Антисемитизм стал официальной политикой. Была установка: «Стариков не трогать, молодых не выдвигать». Так что меня и не трогали и уже не выдвигали. Но к этому моменту я был один в трех лицах: заместитель начальника отдела, главный конструктор проекта и начальник сектора.

Вся страна запела С. Есенина, в Рязань вообще стало невозможно съездить, там на всех углах и изо всех окон пели «Отговорила роща золотая» и «Клен ты мой опавший». Народ заболел Есениным еще больше, чем «Фитилем» С. Михалкова.

Тем временем у богатых были свои заботы: вышла первая модель «Жигулей» — «копейка», как ее прозвали. В ГСКТБ образовалась очередь, я даже не подал заявления хотя, скорее всего, получил бы, а мысль о возможности спекульнуть и заработать мне и в голову не приходила. К тому же я был дальтоником, и вопрос о машине отпал.

В 1971 году со дня образования ГСКТБ исполнилось двадцать лет. Руководство, главным образом Л.М. Хохлов, решили это дело раскрутить с большим размахом. Были заказаны, отштампованы и покрыты эмалью специальные юбилейные значки, которые давали тем, кто проработал с основания организации. Эти люди были, в основном, с завода, но и в ГСКТБ такие тоже были: это Б.Л. Фельдман, В.З. Матусевич, О.В. Голякова, П.А. Безобразов и некоторые другие.

Устроили целый праздник с приглашением городского и министерского начальства. Хохлов, видимо, надеялся получить какой-нибудь орден, но пролетел.

Далее

В начало