Перейдя упомянутый мост мы с папой направлялись вдоль решетки Летнего сада, благодаря гению Фельтена сразу ставшей одним из символов города, прямо в Летний сад и оказывались в царстве богов и муз. Отец часто останавливался и просил меня читать таблички: «Аполлон», «Венера», «Артемида», «Кронос», который зачем-то пожирал своих детей, и не потому, что проверял мое умение читать, а потому, что он очень быстро стал терять зрение. Читать папе было трудно и он этого стеснялся. Мне не нравились эти статуи, особенно, когда папа останавливался перед очередной обнаженной богиней. Я провокационно спрашивал: «Папа, кто красивее: она или мама?» «Она выше ростом» — смеялся отец, запрокидывая голову, и сразу тащил меня к памятнику Крылову. Это мне только и надо было. Здесь было интересно. Я еще не читал крыловских басен, но уже знал всех его героев, и весь квартет, и Лису с Журавлем. Мне только было непонятно, почему сидит дедушка Крылов, а не дедушка Дуров, мне представлялось тогда, что все эти зверушки взяты прямо из цирка Дурова. Благодаря этому памятнику, автором которого был Клодт, почему-то ничего не знавший о Дурове, у меня и появился интерес к басням Крылова, а не только к зверушкам Дурова, и прочел я все басни еще маленьким, задолго до того, как стал их заучивать в школе. Но долго я еще не мог понять, почему звери, так же, впрочем, как и в сказках, говорят человеческим языком, и почему я их не понимаю. Когда папа совсем потерял зрение, мы тоже как-то возвращаясь от дяди Ефима, забрели к памятнику. Папа ощупывал фигурки, называл их по памяти. От волнения у него текли слезы. Я потом, сколько раз ни бывал в Летнем саду, к памятнику Крылову никогда не подходил.

Налюбовавшись плававшими в пруду лебедями, мы оказывались на Марсовом поле, названном так в честь бога войны Марса и на котором со времен Петра I проводились парады и смотры. «Люблю воинственную живость потешных марсовых полей» — писал Пушкин. Здесь отец обратил мое внимание на памятник Суворову и огромное красивое здание, окаймлявшее Марсово поле. Он сказал, что раньше это были казармы Павловского полка, а сейчас там находится «Ленэнерго», где он работает. Потом мы садились на автобус номер два и доезжали до самого дома на Декабристов. Это мы тогда, шестьдесят с лишним лет тому назад, садились на автобус, а сейчас 2004 год, и я даже не знаю, ходит ли автобус этого маршрута.

Я вновь возвращаю вас на Фонтанку, чтобы продолжать воспоминать  «На старости я сызнова живу, минувшее проходит предо мною» — говорил Пушкинский старец Пимен, да и мне уже семьдесят с гаком, а гак увеличивается быстрее, чем я пишу.

Далее

В начало