Идея постройки завода по производству интегральных схем

Вскоре стало ясно, что работа по омологации – не единственное, ради чего меня пригласили на новый завод. Постепенно Владимир Степанович начал формулировать следующую задачу. Она заключалась в том, чтобы рядом с заводом систем числового программного управления поставить еще один завод, который будет делать специализированные большие интегральные схемы именно для этих систем. Сейчас трудно оценить, насколько это решение было экономически оправдано. Однако кооперация в стране приходила все в больший и больший упадок, каждый начинал делать все для себя сам, и появилась необходимость создать здесь единый комплекс. Скажу, что меня уже мало интересовала проблема общегосударственной целесообразности того или иного решения, меня вдохновила сама идея.

В условиях, когда микроэлектроника явно начала буксовать, потому что в нее просто не вкладывались необходимые средства, появилась возможность в рамках вот такого большого проекта создать еще один центр производства, который вместе с заводом числовых систем управления представлял бы бесспорно интересную экономическую и техническую единицу. Пусть это будет не слишком мощная организация, но, благодаря ей, можно будет построить замкнутый цикл производства.

Я с большим энтузиазмом и благодарностью отнесся к такому предложению. Важно отметить, что я смог в качестве экспертов-консультантов привлечь самых квалифицированных людей из нашей команды объединения «Светлана». Мы заранее это согласовали с руководством, и я получил полную поддержку, пообещав, что ни в коем случае не буду переманивать людей без обсуждения этого вопроса с руководством «Светланы». Оставалось выбрать направление действий.

Подготовка к поездке в Силиконовую долину

И как раз в это время, а шла осень того же самого 1989-го года, в Ленинград приехал с деловым визитом мой давнишний коллега, мой друг, а потом непримиримый противник, обиженный на меня бесконечно, Эрик Фирдман. Человек талантливый, с очень тяжело сложившейся судьбой, он много лет жил в Калифорнии, работал в нескольких весьма серьезных компаниях, а потом организовал свою частную консалтинговую фирму. Он сразу проявил интерес к такому проекту и взялся подготовить и организовать переговоры. Эрик обещал также выбрать компанию, которая бы наилучшим образом подходила для решения этой задачи. Естественно, что в таких ситуациях полагается довольно высокое вознаграждение. Тогда он научил меня правилу, которое я использую всю жизнь. Брокерский процент при оформлении контракта составляет от 1 до 3% от общей суммы сделки. Любой американский суд, если имеется подтверждение того, что такое поручение человек или компания получили, независимо от дальнейшего хода переговоров (даже если кто-то попытается его обмануть или не заплатить), 1% присудит просто автоматически. В нашем случае получалась бы даже довольно хорошая цифра. Мы ударили по рукам, я согласовал все это со своим руководством, и он начал готовить нашу поездку в Соединенные Штаты.

Таким образом, после нескольких поездок в Италию меня вдруг начали готовить к поездке за океан. Это казалось ещё более неожиданным. В конце концов, Эрик сообщил, что всё готово, остается только оформить визы и уточнить график встреч, а в качестве компании, с которой нам предстояло работать, выбрали фирму «National Semiconductor» – одну из крупнейших в Силиконовой долине в то время.

Владимир Степанович поддержал предложение начать поиск делового партнёра в США. Правда, теперь я думаю, что он параллельно прорабатывал схему заказа второй части проекта в Италии – там уже были налаженные связи с проектировщиками, строительными компаниями. Мне он, правда, об этом не говорил, просто не хотел сковывать мою инициативу, да и для любого серьёзного проекта всё равно требовалось приготовить альтернативный вариант. По сути, это правильный подход, а заодно и итальянцы будут более активны и покладисты.

Валентин Михайлович Пролейко

В подготовке почвы для поездки в США большую роль сыграл начальник Главного научно-технического управления Министерства электронной промышленности (ГНТУ МЭП) Валентин Михайлович Пролейко.

Судьба Валентина Михайловича сложилась очень непросто. На самой заре перестройки он оказался в чрезвычайно тяжелом положении. Пролейко был безвинно осужден, но ему удалось отстоять свою правоту. Отсидев два с лишним года, он вышел на свободу, но к прежней работе в министерстве электронной промышленности уже не вернулся, а открыл свою компанию. Очень быстро начал восстанавливать старые связи, а также завязывать новые, в том числе, с зарубежными компаниями, которые проявляли всё большую заинтересованность в активной работе на Советском рынке. Поскольку Валентин Михайлович был человек необычайно энергичный, контактный, то очень быстро получил на эту деятельность все необходимые разрешения.

И, пожалуй, именно в эти годы нахлынула первая волна таких потенциальных партнеров из Соединенных Штатов Америки. США стали первой страной, которая проявила интерес к участию в советских проектах «хай-тэка». На этом фоне видно, насколько отчаянной оказалась наша поездка, хотя она и соответствовала духу времени.

Надо сказать, что итальянские фирмы и раньше сотрудничали с советскими предприятиями. На этом же этапе американцы как бы временно оттеснили итальянцев. Однако, стремясь попасть на советский рынок, американский бизнес, американская наука ни в коем случае не хотели рисковать капиталом. В отличие от них итальянцы верили в Советский Союз, в Россию и всегда вкладывали средства в нашу промышленность. Достаточно вспомнить о заводе «Fiat», который до сих пор является самым популярным производителем на российском автомобильном рынке.

Итак, Америка. Пролейко бывал в Соединенных Штатах и в Канаде в деловых поездках, его знали в деловом мире США также как и нашего, доброй памяти, министра Александра Ивановича Шокина и других чиновников министерства. Валентина Михайловича ещё в самом начале его карьеры на посту начальника Главного научно-технического управления командировали на Всемирную выставку в Монреаль, где открылся большой советский павильон, и впервые демонстрировалась советская электроника. Так что, какой-то фундамент уже был заложен.

Началась перестройка. В Россию хлынула толпа американцев. Среди них были совершенно разные люди. Некоторые из них действительно искали и налаживали связи с советскими предприятиями. Они имели полномочия и, главное, – деньги для этого, как, например, компания «Western Digital», о встрече с которой я буду говорить позже. Эта компания до настоящего времени является крупнейшим в мире производителем жестких дисков. Среди приезжавших бизнесменов попадались и такие, которых потом называли финансовыми туристами.

Приезжали также люди, которые демонстрировали свою жуткую заинтересованность. Они очень любили поесть русскую еду и попить русскую водку, а на самом деле они за душой просто ничего не имели. Это всегда заканчивалось мыльным пузырем. Мы по крохам собирали деньги, чтобы устроить эти приемы. Всегда старались достойно принять, накормить и напоить гостей, устроить им культурную программу. Но потом стали понимать, что здесь что-то не так, что это становится каким-то не очень красивым ритуалом. Постепенно мы стали таких гостей фильтровать. Некоторые из приезжавших действительно интересовались нашим рынком, заключали какие-то сделки, старались использовать интеллект советских инженеров и ученых. Мы имели свою корысть в развитии этих контактов, и не только как преподаватели нашей кафедры вычислительной техники в ЛИТМО. Мы понимали, что из этого может вырасти международный бизнес по программированию и распределению труда.

К сожалению, наши попытки не всегда заканчивались удачно, но мы не стояли на месте. Например, мы много работали с людьми, которые обеспечивали проект для компании «Boeing». В наших взаимодействиях с ними участвовали также специалисты из ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт им. Профессора Н.Е. Жуковского), который много занимался испытаниями, моделями, расчетами самолетов и, конечно, это вызывало большой интерес у американцев.

Однажды мы принимали делегацию, представлявшую более 40 маленьких частных компаний из Соединенных Штатов. Все эти компании занимались вопросами услуг в области защиты информации и компьютерной безопасности (data-security). Они приехали не только с туристической целью, но и с совершенно благим намерением убедить сообщество советских инженеров, программистов, что развитие системы data-security является стратегическим, и надо в него сейчас влезать всеми силами, проявлять недюжинные способности, интерес, хитрость. И они даже добились организации хорошей конференции в одном из лучших залов Петербурга. Как-то так случилось, что мне поручили вести это совещание. Я связываю это не с моими какими-то заслугами, а с моим статусом заместителя Генерального директора. Я вел это собрание. Всё было безумно интересно, докладчики много рассказывали об информационной защите, как у них решается эта задача, о перспективах ее развития. По окончании программы конференции я выступил с заключительным словом, которым, скажем так, я не могу особенно гордиться. Теперь я понимаю, что это могло стать одним из интереснейших направлений моей профессиональной деятельности, которое я просто прозевал, пропустил, отдав предпочтение каким-то другим видам бизнеса.

Тема правильности выбранного пути во время перестройки в Советском Союзе – это одна из тем моих сегодняшних размышлений.

Может быть, оказались правы те, кто выдержали всё – безденежье, забвенье, но всё-таки сохранили свои профессиональные привязанности. Они до сих пор продолжают трудиться в своей области. Это очень сложный вопрос. Я для себя его окончательно так и не решил. Однажды перед моим отъездом из России в Австралию эту тему очень спокойно и в очень дружеской обстановке мы обсуждали с моим близким товарищем Юрием Александровичем Маслениковым.

Встреча президента компании «Western Digital»

Как-то мне позвонил Валентин Михайлович Пролейко и сообщил, что в Москве по приглашению министра высшего образования, тогда этот пост занимал профессор Ягодин, находится президент американской компании «Western Digital»  господин Джонсон. Он приехал не с официальным визитом, а как гость профессора Ягодина. Ранее эта компания принимала министра в США, возила по стране, показывала ему Америку. Вот министр и пригласил Джонсона приехать в Советский Союз.

Валентин Михайлович мне сказал: «Сейчас Джонсон едет на два дня в Ленинград. Министр поручил Ленинградскому университету организовать встречу. Но ты ведь знаешь, что это такое – высшее образование. Ты знаешь, что это такое – чиновники. Я боюсь, что там получится какая-то ерунда: что-нибудь не организуют, кого-нибудь не увидят, что-то пропустят, а нам, потом будет стыдно перед этими людьми. У меня с этой компанией свои очень тесные отношения и я часто общаюсь с представителем этой компании в Москве». Я даже запомнил фамилию этого представителя, это – болгарин Боб Ненов.

Еще Пролейко меня попросил, чтобы я подошел к своему Генеральному и сказал ему, что нужно принять очень серьезных людей из Соединенных Штатов, чтобы мне выделили хорошую машину и чтобы я организовал для гостей интересные экскурсии, ланч, показал город.

Пролейко и Тихонов хорошо знали друг друга и относились друг к другу с глубоким уважением. Конечно, мне сразу выделили «Чайку», которую только недавно передали нашему объединению из обкомовского гаража, поэтому она обладала великолепной внутренней отделкой из натуральной кожи, хороших пород дерева, в прекрасном техническом состоянии, в общем, она не отличалась он новой. На такой машине действительно можно было встречать любых почетных гостей.

Мне сообщили, что Джонсон должен приехать поездом «Красная стрела». Я взял с собой переводчика, поскольку, к сожалению, и тогда не отличался достаточно глубокими знаниями английского языка. Купив заранее прекрасный букет, мы отправились на Московский вокзал встречать Джонсона с супругой. Когда мы подъехали к Московскому вокзалу, то увидели, что творится что-то невообразимое – к вокзалу просто не пройти.

Оказывается, в этот день в Ленинград приехал Патриарх Алексий. Он совершал свой первый официальный визит в наш город в новом качестве. Здесь его хорошо знали, поскольку в течение многих лет он являлся митрополитом Ленинградским и Новгородским. Патриарха торжественно встречали. По случаю его прибытия устроили большой праздник. В общем, проникнуть на вокзал не представлялось никакой возможности. Мы даже не сумели попасть на перрон, чтобы встретить поезд. Единственное, что меня успокаивало, это то, что я знал адрес, по которому должны были остановиться супруги Джонсон.

Их разместили в маленькой, но очень уютной гостинице обкома партии недалеко от Смольного. Туда мы и поехали. Около гостиницы, кроме старого разбитого автомобиля, кажется, «Жигулей», других машин я не увидел. Войдя в вестибюль я спросил администратора у стойки, не останавливались ли у них вот такие-то. Он ответил: «Да, действительно, они приехали очень рано, в семь часов утра, и сейчас отдыхают в номере. А здесь их ждет встречающий. Вот, пожалуйста».

Ко мне подошел человек, спросил меня, действительно ли я встречаю Джонсона. Я ответил утвердительно, тогда он сказал: «Скажите, а у Вас есть машина приличная?» – «Да, – отвечаю, – У меня есть «Чайка», все хорошо». – «Понимаете, – говорит, – мне поручено их встретить, мне тоже обещали выделить машину «Чайка», но она не пришла, и я вынужден был приехать на своём, мягко выражаясь, убитом, старом автомобиле. Не могли бы Вы их сегодня повозить по городу и показать им Ленинград?» Я сказал: «Конечно, у меня сегодня абсолютно свободный день. Я имею такое поручение». – «Замечательно, а скажите, пожалуйста, не могли бы Вы их также свезти в Эрмитаж, потому что им обещали экскурсию по Эрмитажу?» – «Да, я хорошо знаю Эрмитаж, это очень интересно, и я с удовольствием это сделаю». – «О, замечательно, замечательно!» Этот человек стоял передо мной и вдруг исчез, просто пропал. Такое впечатление, что вот просто как будто опустили какой-то черный экран, и человека не стало. Я немножко удивился, и в этот момент администратор сказал: «А вот как раз супруги Джонсон спускаются по лестнице». Я пошел к ним навстречу и совершенно уже забыл об этом человеке. Потом выяснилось, что это был заместитель проректора Ленинградского университета по внешнеэкономическим связям. Его имя – Владимир Владимирович Путин. Только не подумайте, будто я пытаюсь действовать как человек, который нес бревно на субботнике вместе с Владимиром Ильичом Лениным. Нет, просто вот такая забавная история.

Я подошел к супругам Джонсон и вручил мадам Джонсон букет роз. Нельзя было не заметить, что господин Джонсон находится в очень взвинченном, я бы даже сказал, в разъяренном состоянии. Мне пришлось весь удар принять на себя. А он повторял все время какие-то слова, которые я понял уже от переводчика: «Ягодин, ну Ягодин. Ну, ты приедешь еще раз в Америку. Я тебя прокачу на телегах, в которых ездили первопроходцы, покорители дикого Запада». Я стал расспрашивать: «В чем дело?» – Он рассказал, что произошло: «Понимаете, во-первых, мне поменяли поезд, и вместо обещанной «Красной стрелы» меня привезли поездом, который приходит в 6 часов утра». У меня волосы зашевелись на голове, потому что я знал, что представляли собой эти поезда. Мы их называли «караван-сараями на колесах». Это всегда какие-то старые, убитые вагоны, с очень, очень плохим качеством постельного белья и ужасным обслуживанием. Но вот все это довелось испытать господину Джонсону. А потом он перешел к следующей теме: «Вы можете себе представить, мы приехали после этого грязного вагона в отель, и оказалось, что в отеле нет горячей воды». Я жутко удивился, что такое могло произойти в обкомовской гостинице. Но честь Родины дороже, и я кинулся в бой, стал объяснять: «Вы знаете, у нас в Ленинграде очень сложная гидрологическая ситуация. У нас подземные воды, которые ужасно плохо действуют на состояние системы городских труб, поэтому каждый год их приходится перекладывать. Вот для этого летом останавливается все снабжение горячей водой, и меняются все трубы». Он совершенно обалдел от моего объяснения и сказал: «Хотел бы я посмотреть на мэра Нью-Йорка, который бы попытался сказать своим гостям, что у него нет горячей воды, потому что ему надо перекладывать трубы. Да чтобы не терпеть такого позора, он положил бы три системы труб параллельно и перестраивал бы их по очереди в свое удовольствие». Так, что моя попытка защитить честь страны на этой теме оказалась неудачной.

Потом мы поехали в Эрмитаж. Я обратил внимание на одну интересную деталь. Когда мы подъехали к Эрмитажу, госпожа Джонсон достала из сумочки кроссовки, села прямо на ступеньки Эрмитажа, быстренько скинула свои, очевидно более или менее выходные туфельки, одела кроссовки и сказала: «Зачем я буду мучиться, я лучше по Эрмитажу похожу в удобной обуви». И она потом с этими кроссовками не расставалась весь день. Для нас тогда это казалось вообще невозможным, чтобы жена президента компании приехала в другую страну, и там так спокойно и просто себя вела.

Мы с большим удовольствием и радостью провели полдня в Эрмитаже, посмотрели интересные коллекции. Пожалуй, наибольшее впечатление на них произвела эрмитажная экспозиция импрессионистов. Может, мне это показалось, потому что я сам люблю и хорошо знаю эту коллекцию, а может, я слишком подробно ее показывал.

Я считаю, если ее сложить вместе с коллекцией Музея изобразительных искусств им. Пушкина, то в других европейских странах, разве что кроме Парижа и Амстердама, можно вообще не ходить смотреть коллекции импрессионистов. Потому что в этих двух наших музеях вы уж точно узнаете все самое главное о живописи этого направления.

В общем, мы прекрасно провели время в Эрмитаже. Конечно же, очень устали. Потом мы вышли на площадь, я их подвел к Александрийскому столпу и стал рассказывать что-то интересное. Это всегда приятно, представлять свой родной город, тем более такой удивительный, как Ленинград-Петербург, тем более, показывать его людям, которые многое видели, умеют ценить и понимать искусство и архитектуру.

И тут вдруг господин Джонсон меняет тему разговора, и говорит: «Слушай, парень, ты мне нравишься, знаешь, я ведь помимо компании «Western», еще вхожу в наблюдательный совет компании, которая выпускает фотоаппараты «Полароид». Давай я устрою так, что ты будешь дистрибьютором этой компании в Советском Союзе или хотя бы в Ленинграде».

На это предложение я никак не отреагировал и сейчас ничуть об этом не жалею – век полароидов оказался таким недолгим.

Поездка в Силиконовую долину

Я поехал в Америку не один, меня сопровождал представитель специальной службы, нет не особой, не КГБ. Это был сотрудник отдела внешнеэкономических связей, который занимался общением, контрактами, переговорами с зарубежными партнерами. И вот мы вместе с ним полетели в Соединенные Штаты.

Мы прилетели в Калифорнию, остановились в доме моего приятеля Эрика, нас очень хорошо и тепло приняли, и мы в течение нескольких дней очень тщательно готовились к переговорам. До этого мы не имели опыта подготовки к переговорам подобного уровня. Мы детальнейшим образом проработали весь сценарий встречи, подготовили слайды, многократно отрепетировали выступление.

Ляля, жена Эрика, особое внимание уделила состоянию нашего туалета. Я считал, что приехал в очень хорошем костюме, по крайней мере, в лучшем из моих костюмов, и мне казалось, что он идеальной чистоты. Перед поездкой, на всякий случай, он побывал в химчистке. А тут выяснилось, что мы просто не понимаем, что такое запах чистой вещи. Поэтому мой костюм несколько дней проветривался на горячем калифорнийском солнце.

Шёл сентябрь, стояла довольно жаркая погода. Мы сидели в саду около бассейна среди замечательных цитрусовых деревьев. За садом ухаживала семья из двух мексиканцев, которые работали только за то, что им разрешили жить в маленьком сарайчике, находящемся на этом участке. Все это выглядело очень необычно, колоритно. В один из дней Эрик повез нас на пару часов на океан. Эта поездка произвела тоже неизгладимое впечатление. Очень красивое место, совсем недалеко от мексиканской границы. Город назывался Сан-Диего. Короче говоря, мы находили какое-то время для отдыха, но работали очень интенсивно.

Перед поездкой на фирму нам необходимо было пройти проверку в специальной юридической компании, которая находилась в Лос-Анджелесе, сравнительно недалеко от места, где мы жили. Нас пригласили на ланч в престижный деловой клуб, где мы общались с какими-то людьми, и нам казалось, что это просто приятная беседа, но настораживало, что всё время проскакивали какие-то весьма интересные и неожиданные вопросы, мы спорили, мы доказывали свою правоту, а потом поехали домой. Дорога занимала примерно два часа, а когда мы вернулись, то нашли у себя электронное письмо, в котором сообщалось, что, в принципе, юридическая компания одобрила целесообразность нашей поездки и нашего приема руководством компании «National Semiconductor».

Таким образом, нам оставалось всего лишь добраться до Силиконовой долины, это недалеко от Сан-Франциско. Мы выбрали не самый красивый, но самый короткий путь по дороге, которая шла напрямую через пустыню. У нас просто не хватало времени, чтобы поехать по более интересной и живописной прибрежной дороге. Путешествие по пустыне запомнилось мне по двум причинам. Во-первых, стояла необычайная жара, спасал только кондиционер, тогда для нас это было в диковинку. Во-вторых, шёл сезон уборки чеснока, и по дороге двигалась непрерывная вереница огромных автомобилей, перевозивших его. На всю пустыню распространялся сильный и устойчивый дух, который затруднял дыхание. Однако, в конце концов, все можно пережить.

Наконец, мы добрались до своего отеля, там переночевали и уже утром отправились в Силиконовую долину. Это стало, может быть, одним из самых ярких впечатлений моей жизни. Оказалось, что Силиконовая долина – это одна длинная улица. Мы видели названия компаний, о которых раньше знали только по журналам, и это запомнилось, как необычайно волнующее событие.

Хотелось открыть окошко и высунуться по пояс, может даже выскочить из машины, чтобы убедиться, что это не сон. Я никак не мог понять, как это я оказался среди этих компаний, компаний нашей мечты. И тут Эрик, понимая мое волнение, сказал: «Эх, Марик, если бы мы с тобой вместе оказались здесь лет на 20 раньше! Сейчас бы мы не думали о том, насколько у нас хорошо почищены штиблеты и насколько хорошо повязан галстук, и не мы бы сейчас ехали с какими-то просьбами к руководителям этих больших компаний, а принимали бы их у себя». Конечно, в одну речку два раза не войдешь, но думаю, что у Эрика имелись основания думать именно так.

Мы подъехали к компании «National Semiconductor». Интересно отметить, что буквально за пять минут до этого, мы остановились, Эрик переодел, на мой взгляд, очень хорошие ботинки на еще более новые офисные штиблеты, а когда я выразил удивление, он сказал: «Ну, извини меня, но я не могу себе позволить покупать 2 раза в год штиблеты того качества, в котором я должен прийти в фирму. Он еще раз проверил, как у него (и у меня) повязан галстук, и мы пошли.

Первое впечатление фирма производила весьма скромное. Маленький домик, на входе проходная с одним турникетом, а на улице несколько флагов на флагштоках. В приемной на стенке электронное табло, где были перечислены страны, граждане которых в этот день находились в гостях с деловым визитом в «National Semiconductor». Мы с горечью заметили, что наша страна в этом списке не значится, да и красного флага на флагштоке не видно, так что мы чувствовали себя как бы не в своей тарелке.

Нас принял президент компании. Мы очень удивились, когда узнали, что у него нет отдельного кабинета, а стол стоит в большом общем зале за какой-то маленькой ширмой. Когда он нам показывал своё рабочее место, в его кресле сидел большой плюшевый медведь, как будто он замещал самого президента. Потом мы перешли в комнату для переговоров, где провели два очень активных дня. Мы сделали свои доклады, которые были встречены весьма одобрительно. Затем началась нормальная дискуссия, и вместо двух запланированных часов, отведённых на переговоры, мы провели там практически целый рабочий день. А вечером нас пригласили на деловой обед в ресторан.

На следующий день в компании планировали провести совет директоров фирмы, посвященный каким-то внутрифирменным делам. На него обычно съезжались директора всех филиалов из других городов. И вдруг эту встречу отменили в связи с нашим приездом, так как предложение, которое мы им сделали, весьма заинтересовало компанию. Для нас это стало очень знаменательным событием.

Далее события развивались еще более интересно. Утром в компании нас ждал приятный сюрприз – на флагштоке рядом с флагами других государств мы увидели и флаг Советского Союза, а на стене на табло светилось название нашей страны. Мы поняли, что первый свой день в Силиконовой долине провели не напрасно. Переговоры проходили довольно бурно, обстановка, конечно, для нас непривычная, но, по-моему, мы держались достойно. Со мной же в очередной раз чуть не случился казус. Когда стало ясно, что идти на ланч просто нет времени, нам принесли какие-то корзинки с едой и расставили на столе много бутылок со всякими напитками, естественно безалкогольными. Продолжая жестикулировать, спорить, я съел какой-то сэндвич, потом взял бутылку и понял, что не знаю, как ее открыть. Начал зыркать глазами по столу, искать открывашку. Чувствую, что пить очень хочется, а она нигде не обнаруживается, спрашивать же как-то неудобно. Я уж чуть было не приноровился открыть бутылку о краешек стола. В этот момент ко мне подошел темнокожий парень, который занимался сервировкой стола, легким движением пальца он чуть-чуть повернул крышку, и бутылка оказалась открытой. Все участники получили огромное удовольствие от такого зрелища, я же понял, что обстановка спокойная, доброжелательная и можно продолжать вести разговор о деле. После этого случая я до сих пор с опаской протягиваю руку за бутылкой с такой пробкой.

В общей сложности мы провели на фирме два дня. Пожалуй, первый вечер в ресторане был особенно важным, потому что там продолжались переговоры, и расширился состав участников с принимающей стороны. Стало понятно, что мы говорим на одном и том же языке. Я имею в виду не лингвистическую сторону, а чисто профессиональную. Дальше события развивались довольно успешно, и к концу второго рабочего дня мы подписали протокол о намерениях, в котором отразили практически все принципиальны технические и организационные вопросы. Оставался только один «маленький нюанс», который я припас на закуску, а заключался он в том, что мы получили все необходимые полномочия для ведения переговоров, кроме одного: мы не имели возможности взять на себя финансирование этого проекта. Мы были готовы предоставить любые государственные гарантии, лишь с одной оговоркой – кредитование проекта американская сторона должна взять на себя. Нам сразу дали понять, что это маловероятно, хотя договорились, что контактировать мы все-таки будем и дальше.

Действительно, эти контакты продолжались еще примерно месяц, может быть полтора, но потом стали затихать. Стало понятно, что американцы не пойдут на то, чтобы финансировать этот большой проект. Вот так закончилась американская поездка, а дальше события получили продолжение уже в Европе.

В Силиконовую долину судьба снова привела меня только через долгие годы. Об этой поездке я расскажу в главе «Встреча в Маунтин-Вью в 2015-м году». За эти четверть века в моей жизни успело поменяться абсолютно всё.

Далее
В начало