3-го февраля 2017-го года на 83-м году жизни умерла Борисова Юлия Борисовна, урожденная Вилль.

Отпевание в церкви было назначено на 13 часов. Рассчитать время трудно, я приехал раньше. Возле кладбищенской церкви стояли автобусы, машины, и была группа людей. Стал рассматривать лица, никого не узнал, решил, что это «другой поток». Стою, хожу возле церкви, вдруг меня окликает женщина: «Вы меня не узнаете?» Я присмотрелся, это была Раиса Андреевна, жена недавно скончавшегося Юрия Васильевича Соловьева. Я подтвердил, что тут я вообще никого не узнаю. Стал присматриваться и увидел, что едва ли ни все лица знакомые, хотя и не все имена могу вспомнить. На похороны, видимо, приходят с другим макияжем (там преобладали женщины), в незнакомой одежде, с печальными лицами. Этого мне оказалось достаточно, чтобы я не узнал даже тех, кого видел недавно и вижу часто, например, приемных внучек Юлии Борисовны Галю и Лену.

С Раисой Андреевной мы поговорили о Юрии Васильевиче, о том, что они со своей давней подругой ушли почти одновременно (разница — 20 дней). Юрий Васильевич до самого последнего дня писал воспоминания. Печатал свои рассказы на пишущей машинке, которая недавно вдруг сломалась. В хозяйстве была электромеханическая, это для него хуже, но он все-таки стал писать на ней. От набора на компьютере категорически отказался. Р.А. предложила писать на бумаге, но это тоже плохо, — у меня, говорит, совсем испортился почерк, трудно будет разобрать текст. — Такой, вот, капризный писатель. Я сказал, что могу его понять, — новый инструмент будет сильно отвлекать, а мысль надо фиксировать сразу, пока она не убежала, любые неожиданности могут спугнуть. Да и надо ли было осваивать новые устройства, если времени осталось уже так мало, и он, вероятно, это чувствовал.

Хоронили Юрия Васильевича на Волковом кладбище. Это старое кладбище, там уже давно не хоронят. Раиса Андреевна сказала, что с местом на кладбище помог Союз писателей, остальное она делала сама. — А что Союз кинематографистов? — спросил я. — Нет, не участвовал. У них какие-то сейчас свои проблемы.

Тем временем, подходили все новые люди. Оказалось, что я не знаю все тонкости ритуала, — при встрече не пожимают руку, но обнимают, целуют, как это можно наблюдать при встречах представителей народов Востока. Во всяком случае, так кто-то объяснил.

Вошли в церковь. Среди гостей, как я потом узнал, был турок (это муж подруги одной из приемных внучек Юлии Борисовны). Он мусульманин, не знал наших правил не снял шапку, ему объяснили. Отпевание началось ровно в назначенное время. Надо сказать, что Юлия Борисовна до самого конца своей жизни не была верующей и от рождения не была крещеной. Лет десять назад ее дочь настояла на крещении мамы и вот, теперь стало возможным отпевание. Эстетически все выглядело прекрасно. Песнопение женских голосов за алтарем, сопровождалось чтением псалмов (или текстов Евангелия, слов не разобрать) красивыми мужскими голосами трех священнослужителей. Женские, вероятно, были в записи, но звучало качественно. В определенные моменты церковники и присутствующие крестились. Крестились не все, только верующие. Мы с Раисой Андреевной, которая стояла рядом, не крестились. Все было торжественно, как и должно быть. Потом служитель попросил загасить свечи, которые перед началом действия были розданы всем, ритуал отпевания завершился, перешли к прощанию. Юлия Борисовна выглядела прекрасно, я бы сказал, даже лучше, чем это было в последние месяцы ее жизни. Лицо умиротворенное, не искаженное смертью, хотя уже прошло пять дней.

Отпевание и прощание закончилось, гроб занесли в автобус, Юра предложил пройти всем пешком, это недалеко. Дошли до места захоронения, остановились метрах в 50-ти. Произошла заминка, могильщики не успели выкопать могилу, надо подождать минут сорок. Они копают вручную, грунт промерзший. Народ, конечно, роптал, — не подготовилась кладбищенская служба. Но причина оказалась не в этом, а в том, что наткнулись на бетонную плиту, с которой справиться не получилось, пришлось переместиться в другое место и время потеряли.

Среди прибывших был человек с автомобилем, Юра попросил его съездить в магазин за водкой и закуской, т.к. первоначально на кладбище поминки не предполагались, а теперь надо было заполнить неожиданную паузу. Водитель уехал. Вскоре вернулся с нужным товаром. Разлили…

Время шло, ожидание затянулось. Среди присутствовавших был Анатолий Владимирович, друг Юлии Борисовны, с которым она познакомилась лет десять назад в больнице. Он лет на пять моложе ЮБ, они много общались, и, как мне показалось, он говорил с Юлией Борисовной с некоторым «гендерным» подтекстом. Мне было трудно говорить с ней в таком плане, поскольку разница лет велика (15). А женщине в любом возрасте приятно, когда видят в ней женщину и напоминают об этом. Когда-то, когда я еще работал на автомобиле, привозил компанию во главе с Мариной и Юлией Борисовной к Анатолию на дачу, где мы провели целый день. У него немного было здесь знакомых и он выбрал меня для разговоров. Но настроения говорить, обсуждать какие-то мирские дела у меня не было, я понемногу отошел в сторону.

Промелькнула наша старая знакомая, Татьяна Зинина. Она еще на похоронах Любы Барабановой заметила, что, к сожалению, не получается иных причин для общих встреч. Собственно похорон она не дождалась, время уже перешло за обозначенный горизонт.

Наконец, могила была готова. Могильщики уже собрались опускать гроб, но Юра остановил, сценарий был другой. Паша (муж младшей дочери) включил музыку. Произведение мне не знакомо, хотя, вероятно, оно общеизвестное. Соглашусь, что оно соответствовало моменту. Потом рассказывали, что именно его недавно выделила Юлия Борисовна из музыкального потока, который слушала. Она любила музыку, именно в ней находила радость и смысл закрывающейся по всем направлениям жизни…

Юра сказал добрые прощальные слова в адрес Юлии Борисовны. Отметил ее сильный своенравный характер. — Задержку с похоронами он принял как ее каприз, чтобы мы не отходили от нее раньше того времени, которое она посчитает нужным. Опускали гроб под аплодисменты, как это принято при похоронах театральных лиц.

Погребение завершилось. Народ, изрядно замороженный, побрел к автобусу. Поминки проходили в кафе, что было недалеко от кладбища. Большой зал, длинный стол с белой скатертью, он мне чем-то напоминал стол из картины Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Дома посмотрел в Интернете на картину и понял, откуда сходство, — столы совпадают по размерам! На картине те же пропорции, похожая скатерть, за столом на одной стороне я насчитал те же 12 персон. Здесь тоже было 12 мест на одной стороне, а всего 24 + 2 с двух краев. Три места оказались свободные. Юра вел собрание. Расположился не как Христос, в центре, а с правого торца, как в кабинетах советских руководителей. Пожалуй, у Христа правильнее, — дальние в таком варианте ближе. Но никто и не стремился к аналогии, она получилась случайно, различий и без того много. Новозаветная трапеза предшествовала смерти, здесь же были поминки.

Как всегда, Юра говорил много хорошего, потом поочередно давал слово всем присутствующим. Не обошел вниманием даже мусульманина из Турции, тот был знаком с Юлией Борисовной. Про меня Юра знает, что плохо говорю, обходил. Но Марина назвала мое имя. Я, конечно, заготовил некие слова, но, как это часто бывает, половину забыл, получилось нечто незавершенное. Ну да ладно, тут знают, что я не оратор.

Поминки продолжались часов пять. Хороших слов было сказано много, в том числе, была новая информация, которую следовало бы записать. Юра рассказывал, в частности, о том, как жестко Юлия Борисовна руководила коллективом, когда ставила оперетту, однажды он был среди выступавших. Ей пришлось из обычных рабочих, не имевших никакого опыта, сделать полноценный спектакль. И у нее получилось! Но методы были такие, что он удивлялся, — как может этот человек так сурово, можно сказать, бесчеловечно обижать своих артистов, буквально выбивая из них то, что ей было нужно! Но, видимо, другого способа не было выполнить столь непростую задачу. Спектакль прошел с огромным успехом, зрители полчаса аплодировали. И это была заслуга не столько тех, кто выступал, но именно ее, Юлии Борисовны, как режиссера. И я подумал, что это сродни задачам моей схемотехники, когда надо было получить хорошее быстродействие от медленных элементов или высокую надежность из ненадежных. Главное не в элементах, но в структуре, в которую они помещены. Таким было, например, выступление хора в Ватикане, в котором участвовал мой внук и ученики его школы, причем до того они не были замечены в хорошем пении. Но получилось, как говорят, замечательно. — Это тоже заслуга хормейстера, певцом в этом хоре мог быть любой.

На перекуре поговорил с родственницей Юлии Борисовны, которая живет во Всеволожске (ей тоже 82). По ее выступлению я сделал вывод, что она может многое рассказать того, что мне будет интересно в рамках мемуарного проекта. Передал ей визитку, она сказала, что подумает. К сожалению, такая реакция обычно не имеет продолжения.

В конце вечера Марина попросила меня поговорить с женщиной по имени Алла, приехавшей из Сибири (если не ошибаюсь, Новосибирска). Это племянница Юлии Борисовны, она жила в ее доме, когда поступала в институт. Всегда вспоминала ЮБ добрым словом, поддерживала контакты. Марина позвонила ей, чтобы сообщить эту печальную новость, даже не предполагая, что Алла приедет. Но когда она услышала, без раздумий взяла билет на самолет и прилетела. С собой привезла фотографии Юлии Борисовны, еще детские, есть даже в младенчестве. Мы договорились, что она пришлет мне сканы фотографий, а я их как-нибудь оформлю. Как и всех своих собеседников, вовлекал ее в Мемоклуб, мы говорили долго.

Часто за столом вспоминали книгу с рассказами ЮБ, которую я подготовил и подарил ей два года назад. В исполнении Юры это звучало так. — Он критически относился к моим мемуарным занятиям, не ощущал их необходимость. И вот, только сейчас, когда ушла Юлия Борисовна, он понял всю ценность того, что мне удалось собрать.

Сиделка Тамара была на похоронах, на днях она возвращается домой, в Приднестровье. Рассказывала, что в день, предшествующий смерти, Юлия Борисовна почувствовала себя значительно лучше, чем была до этого. Настроение — хорошее, веселое, Юлия даже пела. В больнице на ночь Тамаре не позволили остаться, а утром она узнала о смерти.

09.02.2017.

В начало