Первого мая или седьмого ноября с самого раннего утра улицы города украшались портретами и флагами, наполнялись маршами и песнями, призывающими строить, сеять, врубаться, защищать, бороться и побеждать. Они лились из больших тарелок репродукторов:

Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака!
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века!

- неслись слова марша энтузиастов.

Сталин – наша слава боевая,
Сталин – нашей юности полет.
С песнями, борясь и побеждая,
Наш народ за Сталиным идет.

Хотелось маршировать и быть частицей этого «мы». И я бежал на демонстрацию к школе, к друзьям, которые и были для меня этими «мы». Для меня это не было чем-то безликим, ими были совершенно конкретные люди, которые были мне дороги. Мы весело орали песни все подряд, в основном, конечно, патриотические и военные: «Эх, путь-дорожка, фронтовая», «Махорка», «Вечер на рейде», «Ласточка-касаточка», «Вернулся я на Родину», «Бьется в тесной печурке огонь», и в ритме вальса и ли марша, и много-много других. Кстати, под эти песни мы на танцах лихо отплясывали запрещенные фокстроты, а некоторые «продвинутые» танцевали «линду», стиль, вошедший тогда в моду.

После демонстрации Городницкий, Камский, Лозовский, я и еще кто-то обычно отправлялись в зоопарк. Там я любил бывать очень, зверей в зоопарке не мучили дрессировкой и не заставляли этих больших, гордых животных плясать под дудку из-под  палки дрессировщика. Здесь их кормят, за ними наблюдают, здесь возможно за ними наблюдать на расстоянии вытянутой руки. Больше всего я любил смотреть на хищников, особенно крупных: волков, медведей, тигров и львов. Нравились мне тигры. Вот он красавец могучий и ленивый, замедленный какой-то, и даже не верится, что в одно мгновение может взорваться и желто-черной молнией броситься на жертву, ничего не подозревающую метрах в десяти от него. После тигра кошка кажется насмешкой, пародией. А львиный рык? Он как соло на контрабасе. Низкий могучий звук, но короткий и не повторяется дважды. Лев как бы уверен, что ему- то повторять не надо.

Как-то после зоопарка Городницкий уговорил меня и еще кого-то пойти к Толе Винокурову смотреть футбольный матч по телевизору. Это был маленький экранчик в большом корпусе, кажется не то «Ленинград», не то «Т-2», но я видел это впервые. Бегают спортсмены, видно поле, мечущегося судью, зрителей. Потрясающе. Ни у кого из нас больше телевизора в доме еще не было. А у Толи собралась целая комната, кроме нас и семьи еще и соседи. Тогда это было событием, и если у кого-то появлялся телевизор, собиралась целая компания. Телевизор стал притягивающим центром, стимулом для общения.

А праздничным вечером мы встречались под часами у театра им. Кирова и шли на Неву смотреть салют, а потом на Дворцовую площадь, где устраивались народные гуляния. Дворцовая площадь в эти вечера была похожа на огромный танцевальный зал под открытым небом. Были установлены две или три эстрады. У Александровской колонны был смонтирован большущий экран и демонстрировались один за другим фильмы. Играла танцевальная музыка. Толпы людей топтались под эту музыку, смеялись, пели, чувствовали себя раскованными. На Зимнем дворце, здании Главного штаба и других домах, окружавших площадь, были развешены гигантские панно, все это создавало иллюзию закрытого пространства и даже своеобразный уют. Наша компания старалась держаться вместе, что в такой толпе было непросто.

Драк я не помню, но карманников, говорили, было предостаточно.

Далее

В начало