«Львович, ты что здесь делаешь?» — удивленно спросил Борис Владимирович Филиппов, главный инженер ГСКТБ, встретив меня в коридоре второго этажа главного корпуса, где находились кабинеты начальства. «В туалет ходил» — ответил я, думая, что он шутит. «У тебя что, отмычка есть?» — «Нет, я рядом наложил». Смысл этого диалога в том, что одно время туалеты начальников стали закрывать на ключ. Отсмеявшись, Филиппов разговор продолжил уже в другом ключе.
- Ты почему не в Смоленске?
- А почему я там должен быть?
- Ты председатель МВК. Комиссия уже три дня, как должна была начаться. Ты в своем уме?

Я понял, что это уже не шутки. Выяснилось, что Филиппов, будучи в Союзсчетмаше (нашем Главке) завизировал приказ Главка о проведении межведомственной комиссии под моим  председательством на Смоленском заводе УВМ. Принимать нужно было перфоратор ПЛ-75. Филиппов по приезде должен был дать мне этот приказ, но забыл. Я еле успел заехать домой за дорожными вещами и — на Московский вокзал. Почему-то я посчитал, что на Смоленск поезда идут именно с этого направления. Очередь колоссальная – южное направление. Заметил одного сослуживца, который, узнав, что мне в Смоленск, повертел пальцем у своего виска: «Тебе же на Витебский». «Ну, Филиппов, погоди!» Хорошо, что это одна остановка на метро. С огромным трудом я успел на единственный поезд до Витебска.

Никогда мне не приходилось работать в таком пожарном темпе и организовать работу МВК чуть ли не  круглосуточно. В угоду срочности я распорядился зачесть почти все результаты заводских испытаний. Редко мне приходилось идти на такую явную халтуру, но члены МВК были довольны моей оперативностью и четкостью указаний. Акт МВК был подписан вовремя. Пожалуй, единственный раз я не остался на банкет, было стыдно.

Организация банкетов после МВК стала многолетней традицией. Страшная нервотрепка, напряжение всех физических и эмоциональных сил, связанное с подготовкой образцов, документации и проведение предварительных испытаний требовали разрядки. Ну и потом это было маленьким вознаграждением разработчиков за выход к финишу долгой и трудной, длившейся иногда не один год работы.

Деньги на банкеты никто специально не выделял. Делали это по отработанной схеме. Ряд сотрудников писал заявление о материальной помощи в профком, и эта «помощь» шла на банкет. Проводились банкеты чаще всего в помещениях организации, где проводилась МВК, а иногда и в шикарных ресторанах, когда удавалось раскошелить администрацию. За банкетным столом собирались недавние антагонисты: разработчики, представители завода изготовителя, представители министерств – заказчика и нашего министерства. Чем было больше выпито, тем крепче становились дружеские узы.

Впрочем, эти узы были крепки и без банкетов. Министерства, и наше – одно из первых – переходили на хозрасчет. Разрабатывался министерский заказ-наряд, который был равносилен приказу, регламентирующий этапы и устанавливающий сроки работ. Здесь были задействованы и разработчики, и изготовители, и заказчики, которые платили деньги. Таким образом, одним нужно было сдать изделие, а другим – принять. Создавалась своего рода круговая порука, но появлялась и ответственность сторон.

Мне приходилось бесчисленное множество раз участвовать в работе МВК и как разработчику, и как принимающему. Пять раз мне пришлось быть председателем МВК в Рязани, Кирове, Пензе, Смоленске. Должен признаться, что принимать продукцию гораздо приятнее, чем сдавать. На банкете ты – почетный товарищ и к тебе обращаются гораздо лучше, чем ты того заслуживаешь, а когда ты – сдающий, то относятся к тебе хуже, чем ты того заслуживаешь, теряя за время разработки и здоровье, и массу личного времени.

И все это происходило, заметьте, в эпоху, объявленную периодом застоя.

Далее

В начало