Я взял этот заголовок в кавычки, потому что давным-давно шел фильм под таким названием о разгроме немцев под Сталинградом в 1942 году, и это назвали Великим переломом в войне, и немцы потерпели сокрушительное поражение. Тот перелом оценен только со знаком «плюс» для Советского Союза, перелом 1980 года, ознаменованный войной в Афганистане, следует оценить со знаком «минус».

Эта ненужная война стала одной из причин краха СССР, эта ненужная война породила эпоху терроризма, эта ненужная война развязала руки «сильным мира сего», которые сочли для себя возможным безнаказанно бомбить независимые государства и даже вторгаться в их пределы уже и без прикрытия ООН.

Этот 1980 год стал переломным и для ГСКТБ, как головной организации по проектированию счетных машин. Неприязнь и открытая конфронтация наших «политических проституток» Хохлова и Бутрина привела к расколу мощного деятельного коллектива на две части, я об этом уже писал. И если часть, занимавшаяся заводом БИС, достигла результата, то вторая часть стала потихоньку увядать, потеряв и само название «ГСКТБ» и став частью ВНИКИ СЧПУ в ПО ЛЭМЗ. В то время завод ЛЭМЗ, выпускавший блоки СЧПУ и электромеханические счетчики, гремел на все министерство и регулярно получал и знамена, и премии. Генеральным директором был Владимир Васильевич Рыбаков, властный и опытный хозяйственник. Видимо, лично он и был мотором, потому что, когда его назначили заместителем министра и перевели в Москву, завод как-то сник и в одночасье перешел в разряд отстающих.

Территориально почти ничего не изменилось. Наш отдел, который теперь стал называться НИКО-17, и еще некоторые отделы, в том числе отдел блоков питания, НИКО-18, располагались, как и раньше, в школе на Большом проспекте Петроградской стороны. Отдел бухгалтерских машин, НИКО-19, во главе с блистательной Мариной Яковлевной Ярошевской, остался на территории ГСКТБ.  Там же был и кабинет Б.П. Бутрина, нашего непосредственного и единственного начальника, потому что руководство Института и ПО ЛЭМЗ нами совершенно не интересовались. Но наш Главк – Союзсчетмаш – у нас был общий, и С.Ф. Храпченко, бывая в ПО ЛЭМЗ на Петергофском шоссе, почти в Стрельне, часто призывал и нас пред свои ясные очи.

В актовом зале заводоуправления устроили смотр наших проектов. Выступали и показывали свои стенды со схемами и таблицами М.Б. Ярошевская, Валентин Кузнецов, начальник отдела программно-ориентированных вычислительных комплексов (ПЭВК), одни из которых, кажется, «Искра 1250» получил Государственную премию, выступал и я. Мы тогда работали над системой машин «Вес-цена», предназначенных для наклеивания торговых ярлыков на расфасованные продукты на предприятиях-изготовителях и в крупных универмагах и универсамах. Руководил этой темой талантливый инженер Рудольф Терман.

Но вернемся к нашим кульманам. Отдел волновался и шумел.  Причина этого была та же, что и повергла в шок Старую площадь. Потрясение было несравнимо ни с олимпиадными заботами, ни с плачем по усопшему народному любимцу – барду. В одном из бараков социалистического лагеря произошел мятеж: польский профсоюз «Солидарность» призвал к забастовке. «По большевикам прошло рыданье», как говорил в свое время Маяковский. Оказалось, что на борьбу с коммунизмом поднялась «школа коммунизма» и сотни тысяч рабочих. То есть против партии трудового народа поднялся сам народ. Наша верхушка ни на шутку испугалась. Слово «забастовка» стала для них пугалом, и нельзя было допустить, чтобы оно звучало в эфире. Снова стали глушить радиостанции. То у одного кульмана то у другого собирались наши «политологи», такого слова, правда, тогда не было. Приходилось иногда пресекать эти разговоры, но отнюдь  не по политическим соображениям, а потому, что появились ошибки в чертежах. А я уже говорил, что работа конструктора не терпит рассеянности внимания.

Но все же мы были живые люди и жили не в безвоздушном пространстве. Люди не могли не обмениваться мнениями, впечатлениями. Кроме политики было о чем поговорить. Тогда мы увлекались так называемой «лейтенантской прозой» Ю.Бондарева, Б.Васильева, Г.Бакланова и «деревенской прозой» В. Белова, В. Распутина, В. Астафьева, Ф. Абрамова. «Живи и помни», повесть, в которой главным героем стал дезертир Красной Армии, люди во время войны презренные и преследуемые. Но это повесть о самоотверженной любви произвела на меня совершенно потрясающее впечатление. Ну и конечно, великий с моей точки зрения роман Виктора Астафьева «Царь-рыба». Так что жили мы довольно насыщенной и духовной и производственной жизнью Но верхи, безусловно, гнили и распространяли это зловоние сверху вниз, но то, что у нас «застой», мы еще не знали и продолжали вкалывать.

Далее

В начало