Я вынужден это выражение тоже взять в кавычки, потому что оно часто встречалось и в живописи, и в музыке, и в литературе: у Гете есть баллада под таким названием, есть книга у Стивена Кинга, есть пьеса у Стринберга и есть, наконец, очень хороший антифашистский роман Бернарда Келермана, прочитанный мной еще в школе.

Доживал свои последние дни четырежды Герой Советского Союза Брежнев. Но он был так удобен для остальных кремлевских старцев, что его никак не хотели отпустить с миром. И все-таки «дорогой Леонид Ильич» умер. Это добродушное на вид Ничто за восемнадцать лет привело страну к реанимации сталинщины, культа личности его самого, к психушкам для инакомыслящих, к танкам в Праге, к войне в Афганистане, к полному развалу сельского хозяйства, разгильдяйству, всепрощенчеству для бюрократов и к коррупции.

Еще при его жизни была принята «Продовольственная программа». Само принятие этой программы говорило о том, что в стране нет продовольствия. А то, что принята она была до девяностого года, делало ясным, что продуктов не будет еще, как минимум лет десять. Ходил анекдот: Приходит покупатель в магазин и просит вырезку. Ему дают вырезку из газеты с «Продовольственной программой». Казалось бы, что положение и с сельским хозяйством, и в перерабатывающей промышленности настолько ужасное, что надо принимать экстренные системные и продуманные меры.

Когда пришел Андропов, появилась надежда, что так и будет, уж очень унизительной была жизнь при Брежневе. Этого не случилось. А случилось вот что:  иду я по вызову Бутрина к нему на совещание. Маршрут наш обычно проходил по улице Ленина  (по сведениям, полученным от В.Е. Кальвина – бывшей Широкой) до Чкаловского проспекта, далее – по Левашовскому и на улицу Большая Зеленина. Как правило, шел пешком. Вдруг ко мне подходят двое «в штатском» и просят показать документы, показав свои милицейские. Паспорта у меня с собой не было, показываю пропуск на ПО ЛЭМЗ. Начинаются длинные выяснения, как я с ПО ЛЭМЗ попал на улицу Ленина. На совещание я, конечно, не успел, но к счастью, в отделение меня тоже не отвели, а хотели. Вот с чего начал свою деятельность бывший председатель КГБ – с облавы на людей в рабочее время. Конечно, дисциплина упала, ее нужно было укрепить, но не так, и главное, не в ней было дело. Короче говоря,  гора родила мышь.

Дальше – больше. Как остроумно откликнулся народ «Не приходя в сознание, приступил к обязанностям Генерального секретаря К.У. Черненко». Почти умирающий, задыхающийся человек успел лишь якобы провести учительскую реформу. Как же иначе – «большой ученый», недаром этот проект не удался, как, слава Богу, не удался не начавшись проект поворота северных рек на юг. Зато успели расстрелять директора магазина номер один, «Елисеевского». «Членовозы», между тем, работали без устали.

Умер министр обороны Д.Ф. Устинов – один из инициаторов позорной войны в Афганистане. Все эти смерти стали привычными, они нас не радовали, но и не волновали. Волновали они, разумеется, только высший уровень власти, где шла яростная борьба. В воздухе носилось смутное, неосознанное ожидание перемен. Когда умер и Черненко, мгновенно появился анекдот: У вас есть пропуск на похороны? – У меня абонемент.

Чего лично я боялся тогда? Скажу: я боялся, что следующим может стать наш Романов, пробивавшийся к престолу, как танк. Он был еще молод и энергичен. Но на фоне степенных катафалков, не сходивших с экранов телевизоров, стало что-то происходить, примерно с апреля 1985 года. Это «что-то» пробуждало давно потухшую надежду. На экранах телевизоров стало мелькать и надолго задерживаться моложавое, излучавшее энергию и оптимизм лицо Михаила Горбачева. Этой энергией и длинными речами он напоминал Хрущева, но был, к моему удовольствию, более благообразен и не так косноязычен, хотя и этого, особенно ужасающих ударений, хватало.

Далее

В начало