Перехожу Невский и оказываюсь у входа в Аничков Дворец – бывший Ленинградский Дворец Пионеров (как-то язык не поворачивается сказать Санкт-Петербургский Дворец Пионеров, во-первых, сочетание немыслимо, а во-вторых, пионеров уже давным-давно нет.) Впереди – прекрасное здание главного корпуса с красивой лестницей. В окончательном виде оно было построено под руководством Растрелли. По обе стороны от входа (имеется в виду вход с Фонтанки) расположены два низких длинных здания, в которых были различные кружки и секции для ребят. Слева – технические, справа – художественные и спортивные. Сюда меня и потянул неугомонный Левка Лозовский, в кружок юных железнодорожников. Меня привело сюда не только, вернее, не столько желание познать тайну и романтику железной дороги изнутри, сколько чисто прагматические цели. Летом для кружковцев в Гатчине был организован лагерь юных железнодорожников, которые должны были работать на Детской железной дороге, пока еще не открытой. Мы прекрасно видели, как тяжело родителям устроить ребят в какие-нибудь летние лагеря. Лагерь в Гатчине был хорошим вариантом для летнего отдыха, тем более, бесплатным. Правда, нам предстояло не только отдыхать, но учиться железнодорожному делу и даже сдавать экзамены. А предметов было много: это и электроавтоматика и связь, паровозное дело, вагонно-ремонтное дело, эксплуатация дорог, короче говоря, все по-взрослому, а мы были всего-то шестиклассники. Зимой мы занимались два раза в неделю во Дворце. Электроавтоматику и связь нам преподавал Борис Михайлович Ольшанский, среднего роста, стройный человек с седеющей черной шевелюрой и бородкой клинышком, как у М.И. Калинина. Он прихрамывал, опираясь на трость, а на его кителе было много орденских планок. Он научил нас азбуке Морзе, знакомил со всеми видами телеграфных аппаратов, типа Бодо, Морзе и других. Обо всем этом в школе мы еще не слышали. Что такое сила тока, напряжение, сопротивление мы узнали от Бориса Михайловича. Он говорил о сложных вещах и явлениях очень простым и доходчивым языком, гораздо понятнее и интереснее, чем наша школьная физичка Мария Леонтьевна Штельмах.

Далее

В начало