I. ОТКРЫТИЕ ШКОЛЫ
Открытое в 1823 году учебное заведение под названием «С.-Петербургская гимназия» (с 1831 г.—3-я гимназия, ныне 13-я трудовая школа) представляло собою результат слияния двух учреждений: Учительского Института и Петербургской губернской гимназии.

Хотя составитель «Исторической записки 50-летия 3-й Спб. гимна¬зии» Н. М. Аничков и говорит, что «история Спб. губернской гимназии принадлежит 2-й гимназии», но по этому вопросу давно уже было выска-зано и другое мнение, в самое последнее время нашедшее себе выразителя в лице такого авторитета по истории русского просвещения, как профес-сор С. В. Рождественский.

В своей статье «Первоначальное образование Спб. Университета и его ближайшая судьба» проф. С. В. Рождественский пишет следующее: «В 1820-х годах подвергалась коренному преобразованию губернская Петербургская гимназия, — своеобразно поставленная школа, некоторое время конкурировавшая с Университетом. Образованная [в 1805 г.] из главного народного училища, гимназия эта в 1811 г. явилась первой школой, в учебном плане которой, по почину Уварова [попечителя округа], был произведен опыт замены расплывчатого энциклопедизма системой классицизма: были исключены из курса гимназии политическая экономия, коммерческие науки, эстетика и всеобщая грамматика, на первый же план выдвигались классические и отечественный языки, усиливалось преподавание закона божия, истории, географии, математики, логики и риторики. Такое изме¬нение учебного плана гимназии, несомненно, повышало ее значение, как ближайшего рассадника слушателей для университета. Но очень скоро обнаружилось, что новое классическое образование не встречает должного сочувствия в обществе. При значительном числе учащихся в младших классах, лишь очень немногие, человек до 10—12, доходили до старших классов. Первый опыт насаждения классицизма в средней школе грозил, таким образом, неудачей, и, чтобы спасти его, Уваров решился на меру отнюдь не педагогического характера. В 1817 году курс гимназии был продлен на один год, в состав учебного плана введено правоведение и аттестаты гимназии приравнены университетским: выходившие из гимна¬зии прямо в гражданскую службу получали чин 14 класса и в дальней¬шем чинопроизводстве освобождались от испытаний по указу 6 августа 1809 г. Практический результат этой меры был тот, что старшие классы гимназии действительно наполнились, но она не только перестала доста¬влять слушателей Университету, но даже отвлекала от него. В 1822 г., когда Университет насчитывал едва 25 вольных слушателей, в старших классах гимназии числись около 150 учеников. Такое в корне ненормаль¬ное соотношение Университета и ближайшей к нему средней школы было исправлено в 1822 году, когда, по докладу [тогдашнего попечителя] Рунича [утвержденному 25 июня 1822 г.], Петербургская гимназия была воз¬вращена к ее первоначальному назначению быть подготовительной к Уни¬верситету школой, в частности—рассадником казенных студентов. Сначала в нее было переведено 30 казенных воспитанников Учительского Инсти¬тута (бывшего второго разряда Главного Педагогического Института), а на будущее время предположено было замещать ее учениками Дома во¬спитания бедных детей императорского Человеколюбивого Общества. Кроме того, при гимназии открыто было педагогическое отделение, взамен Учи¬тельского Института, откуда наиболее успевающие ученики могли посту¬пать в казенные студенты Университета, а менее успевающие—в учителя гимназий, уездных и приходских училищ. С этого времени Петербургская гимназия (ставшая впоследствии по счету третьей), под руководством превосходных педагогов Миддендорфа и профессора Шнейдера, пришла в цветущее состояние и в первых же своих выпусках дала Университету ряд выдающихся питомцев, среди которых были будущие профессора братья Куторги, Калмыков, Кранихфельд, Чижов и другие. Тем не менее, преобра¬зование в 1822 г. не избавило Университета от конкуррента: бывший при гимназии пансион обращен был в самостоятельное учебное заведение, под названием Высшего Училища, с 8-ми летним курсом, имеющее целью при¬готовление чиновников для гражданской службы. За этим Высшим Училищем сохранены были все преимущества гимназии по указам 10 февраля 1817 г. и 14 февраля 1818 г. Только по новому общему уставу средних школ 8 декабря 1828 г. Высшее Училище было преобразовано в гимназию- (вторую) обычного типа».

Из приведенных слов ясно, что вся история Спб. губернской гимна¬зии с 1805 г. до 1823 г. принадлежит, в сущности, третьей гимназии, и что—поэтому в текущем 1923 году наша школа, говоря точно, празднует лишь столетие своего пребывания, как самостоятельного учебного заведе¬ния, на том самом месте (Гагаринская ул., 23) и отчасти даже в тех самых стенах, где она находится в настоящее время.

Еще более тесная связь у образованной в 1823 г. гимназии—как по самой основе, так и по устройству и, в особенности, по тем лицам, ко¬торые вошли в состав ее педагогов, была с тогдашним Учительским Инсти¬тутом (который по первоначальному проэкту должен был именоваться «Вторым разрядом Главного Педагогического Института», впоследствии Спб. Университета). Открытый 19 сентября 1819 гг. в целях «приготовления и размножения учителей для низших училищ», этот институт был в сущности гимназией и под конец был даже переименован в «Пансион казенных гимназистов». Просуществовал он очень недолго и 25 июня 1822 г. был упразднен, а все его воспитанники (в количестве 30 человек) и преподаватели перешли во вновь образованную гимназию. Задачей этой последней ставилось «приготовлять для низших училищ наставников и для университета студентов». Количество учащихся в ней определялось довольно неясно: кроме 30 казенных воспитанников Учительского Института и 30 воспитанников Человеколюбивого Общества, «долженствующих поступить в 1824 году в число казенных гимназистов», в ней—как сказано в «Поло¬жении»—«будут также содержаться 40 своекоштных во всем наравне с казенными, и при том вольноприходящие ученики будут иметь позволение посещать классы».

Вновь открытая гимназия должна была состоять под общим ведением Университетского Правления. Курс гимназии был определен в 4 года, «с присоединением же предварительных классов для детей, не имеющих к поступлению в гимназию нужных сведений, шесть лет». Дети принимались в гимназию от 12 до 15 лет, а в предварительные классы от 9 до 12 лет. Никто не мог поступить в III, II и I классы гимназии, не начав ученья с IV. т. е с низшего класса. Прием должен был производиться дважды в. год, в июне и декабре. Учебный год почти совпадал с гражданским: экза¬мены и выпуски производились в начале января.

Плата за обучение была назначена по тому времени и сравнительно с другими учебными заведениями весьма умеренная, и, благодаря этому обстоятельству, желающих поступить в гимназию оказалось очень много. Наплыв учащихся заставил поспешить с началом учебных занятий, и гимназия была открыта 26 января 1823 года в составе двух приготови-тельных и одного IV класса и с общим числом воспитанников 228, из ко-торых большинство, конечно, было приходящих. Открытие ее повлекло за собой упразднение Пантелеймонского уездного училища; были уничтожены также уездное и приходское училища, находившиеся при губернской гимназии. На содержание новой гимназии были переданы суммы, отпускавшиеся до того времени по штату бывшего Учительского Института и на бывшую гимназию «с некоторым дополнением из сумм Университета», а также и суммы Пантелеймонского училища. Таким образом, третья гимназия возникла почти в буквальном смысле на обломках пяти учебных за¬ведений.

II. ШКОЛЬНОЕ ЗДАНИЕ
Для помещения 3-й гимназии был предоставлен в 1822 г. казенный дом на Гагаринской улице, который тогда занят был частью Пантелеймоновским уездным училищем, частью же директором училищ Спб. Губернии. «Дом сей, как писал в своем докладе министр нар. пр. кн. Голицын, по удаленному положению его от средины города и больших улиц, по про-странному месту под оным и обширности его, весьма удобен для сего учеб¬ного заведения и достаточен для предполагаемого числа воспитанников казенных и своекоштных, с принадлежащими к тому чиновниками и слу¬жителями». Раньше это был дом «партикулярной верфи»; в 1788 г. Ека¬терина II передала его С.-Петербургскому Приказу Общественного При¬зрения и в него было переведено Симеоновское «Малое Народное» учи¬лище, которое теперь, по местности, стало называться «Пантелеймоновским». Довольно ветхое двухэтажное здание, фасадом обращенное в теперешний Рыночный переулок, оно потребовало многих переделок, на кото¬рые ушел весь 1822 год, и все-таки оказалось очень мало вместительным. Пансионеров можно было принять не более 75 человек.

Теснота помещения довольно скоро дала себя знать прежде всего по отношению к гимназической больнице: она была устроена рядом с спальнями пансионеров и занимала две небольшие комнаты. Доктор Вейсс в 1827 г. заявил, что «помещение лазарета противоречит всяким гигиеническим условиям; после смерти одного воспитанника (от горячки с скарла¬тиною) решено было перевести лазарет на частную квартиру. Долго не могли найти такого домовладельца, который бы согласился пустить в свой дом таких опасных квартирантов. Наконец, в 1827 году лазарет был переведен в д. Гассе (Литейной части); позже, в 1838 г., по отдаленности этого дома, больница была переведена в д. Комарова (на Гагаринской ул.), а за¬тем в 1840 г.—в дом Толмачева (там же). И только в 1843 году лазарет опять получил помещение в самом здании гимназии.

Для расширения помещения гимназии в 1830 году был построен на-дворный флигель, а в 1834 году сделана надстройка над вторым этажем корпуса, обращенного к Соляному переулку. В 1843 г. была произведена надстройка над двухэтажным зданием по Гагаринской улице и тогда же было приобретено соседнее порожнее место по Гагаринской улице.

При открытии гимназии в ее здании церкви не было, и дело о ее постройке, начатое в 1825 году тогдашним и. д. попечителя округа Д. П. Руничем, подвигалось довольно медленно; только после настойчиво выра¬женного желания министра народного просвещения церковь была освящена 12-го мая 1832 г. По словам официальных отчетов директоров гимназии, устройство церкви внесло много неудобств в школьную жизнь, так как «многочисленная посторонняя публика проходила в церковь мимо классов по корридорам (особенно в учебное время в великом посту) и тем препят-ствовала правильному течению учебных занятий». Это неудобство было устранено только через 62 года—в 1894 году, когда был устроен отдель-ный вход в церковь.

Вообще же, после 1843 г., до 1894 г. никаких крупных изменений в школьном здании не было, и только в этом последнем году были произведены довольно большие ремонтные работы в корпусе, обращенном на Соляной пер., и выстроен был новый каменный двухэтажный флигель для служителей. Однако, здание гимназии, как очевидно было для всех, не только оказывалось недостаточным по числу и пространству своих помещений, но и совершенно не отвечало тем требованиям, какие можно бы было предъявить к нему хотя бы в гигиеническом отношении; при том же оно за давностью времени в некоторых местах обветшало настолько, что грозило саморазрушением, и только—по словам официальных отчетов того времени —«ремонты, частые починки отдельных частей и принадлежностей, да постоянное наблюдение за чистотой помещений и притоком свежего воздуха через открытые форточки делали его более или менее пригодным для обитания». В виду всего этого в мае 1912 года корпус по Соляному переулку был сломан и было приступлено к постройке на его месте но¬вого здания гимназии.

На 1912—1913 уч. год все классы и другие помещения учебного заве¬дения временно были распределены в старом здании (по Гагаринской ул.). 27 октября 1913 г. состоялось открытие нового здания гимназии, при по-стройке которого были приняты во внимание все основные требования школьной гигиены относительно света, воздуха, размеров помещений и прочих санитарных условий. В том же 1913 г. и следующем 1914 г. капи-тально было перестроено и старое здание по Гагаринской улице, а также выстроен новый служительский флигель. В настоящее время школа, по своему помещению, несомненно, является одною из лучших в Петрограде.

III. ИЗМЕНЕНИЯ В УЧЕБНЫХ ПЛАНАХ И ОРГАНИЗАЦИИ ШКОЛЫ.
Как уже выше было сказано, школа при своем открытии в 1823 году имела двоякую цель: «приготовлять для низших училищ наставников и для университета студентов». «На сем основании—как выразился в своем докладе Рунич—учение в гимназии было расположено во всем сообразно с преподаванием в университете». В ней, по уставу, должны были преподаваться: закон божий, математика: арифметика, алгебра, геометрия и тригонометрия, история, география, русская словесность, языки: латинский, греческий, немецкий и французский, начальные основания ботаники, мине¬ралогии и зоологии, рисование, чистописание и пение. Программа этих предметов значительно разнилась от программы бывшей «губернской» гимназии; в нее вошло преподавание закона божия и русской словесности; из нее были вычеркнуты «начальные основания» политической экономии, технологии и проч.; подверглась сокращению математика; статистика была отнесена к географии, и дано преобладающее значение древним и новым языкам: латинский язык проходился в большем даже объеме, чем впоследствии по уставу 1871 года; греческий же язык был впервые введен тогда в программу в Петербургском Округе; «вообще—по словам того же Рунича—классическое приуготовление соображено было по лучшим методам и руководствам». Курс учения, как уже упоминалось, был определен в 4 года, «с присоединением же предварительных классов для детей, не имеющих к поступлению в гимназию нужных сведений, шесть лет». В младших классах введена была метода Ланкастера (взаимного обучения), кото¬рую изучили специально для того командированные в 1816—1819 гг. в Англию 4 студента Педагогического Института—А. Г. Ободовский, К. Ф. Свенске, Ф. И. Буссе и М. М. Тимаев, ставшие, по возвращении из-за границы, преподавателями Учительского Института и затем, в 1823 г., С.-Пе-тербургской (третьей) гимназии. Методе Ланкастера тогда старались дать возможно более широкое применение: классы делились на группы, и ка-ждая поручалась отдельным лучшим ученикам по разным предметам. Из старших же классов посылались в младшие лучшие воспитанники для за-мены преподавателей. Однако, по поводу ее в 1827 г. ректор Универси¬тета (А. Ф. Дагуров) писал следующее: «молодые мальчики не могут иметь над воспитанниками власти взрослого человека с хорошими познаниями, который законным образом поставлен их начальником. Мальчики сии, оказывая особенное покровительство некоторым из воспитанников, ввели зло¬употребления, которые следует искоренить. Они заставляют их приносить себе лакомства, и погрешности тех, которые оказывают им такое великодушие, исчезают в глазах сих педагогов нового рода. Дурному они учат и дурные подают примеры, публика негодует, родители жалуются».

4-го июля 1831 года С.-Петербургская гимназия была преобразована по уставу 1828 г. и получила название третьей. Учебный курс разде¬лен был на семь классов (из которых последний—повторительный) и дол¬жен был продолжаться (вместо прежних шести) семь лет, полагая на каж¬дый класс по одному году. Низшими классами считались первые три, а следующие четыре—высшими. Главнейшие перемены по новому уставу со¬стояли в следующем: а) отменено преподавание естественных наук; б) уси¬лено преподавание греческого языка (в качестве мотивировки этого, в § 145 устава 1828 г. указано то обстоятельство, что «третья гимназия состоит при университете»), который и составил с этих пор отличитель¬ную черту курса 3-й гимназии перед всеми гимназиями Округа; в) 3-й гим¬назии, как соединившей в стенах своих казенных воспитанников, дана была и специальная задача—подготовлять учителей; г) наконец, ей же предоставлена по преимуществу цель воспитания бедных детей, что выразилось значительно меньшей против других гимназий платой. Во всем осталь¬ном в гимназии коренных преобразований не последовало; почти не было разницы и в программах. Изменение произошло только в порядке и времени переводных и выпускных экзаменов. Как известно, прежде конец учебного года совпадал с концом гражданского; после устава 1828 г. этот порядок изменен на существующий ныне. Точно также переводные экза¬мены производились после каникул (зимних) и с введением устава 28 г. после каникул летних. Но такое время было признано потом (в 34 году) неудобным, так как ученики многое забывали из пройденного, не умели распределить своих летних занятий и принуждены были работать круглый год без отдыха. Поэтому министр разрешил, хотя сперва только в виде опыта, производить все экзамены до каникул. На экзамены полагался до¬вольно длинный промежуток времени: они начинались в половине апреля или в первых числах мая и продолжались до 15 июня.

Уставом 1828 года третья гимназия руководилась более 35 лет, и только в 1850 г. она, вместе с другими, должна была, впрочем, не на¬долго, отступить от своей программы. Было введено законоведение; латин¬ский язык отменен в первых трех классах и количество часов, на него положенных, уменьшено с 39 на 20 в неделю; отменено преподавание истории в 3-м классе; уменьшено число уроков греческого языка, вместо 30 часов, на 10 в неделю; несколько усилено преподавание русской сло-весности, математики и новых языков. Кроме этих перемен в программе, последовало и несколько других изменений. По уставу 28 г. учение начи-налось в 8 час. утра и продолжалось до половины первого; потом возоб-новлялось после обеда с 21\2 до 4 час. Такое распределение было очень неудобно для приходящих учеников, потому что многие из них, по отда-ленности от гимназии, не имели достаточно времени явиться после обеда в срок. Поэтому часть из них опаздывала, а часть совершенно оставалась дома; некоторые же, более прилежные ученики, чтобы не пропускать уро-ков, оставались на рекреационное время в гимназии, довольствуясь кое- какой провизией, принесенной из дома. Ф. И. Буссе часто указывал в своих отчетах на все неудобство такого распределения учебного времени, благодаря которому «воспитанники должны в дождливое осеннее время приходить к 8-ми часам в гимназию и возвращаться домой к 5-ти, т. е. постоянно ходить по улицам в темноте». С введением новой программы изменено было и время учения. Начало классов было назначено в 9 час. утра; уроки следовали одни за другими, продолжаясь 1.25 час., вместо прежнего 1.5 час., и составляли два отделения утренних и полуденных часов; между ними был назначен промежуток в 1/2 часа (от 11:30 до 12 час.) для завтрака. В 2:30 классы оканчивались. Наконец, измени¬лась отчасти и цель гимназии; курс ее раздробился на две части: обуче¬ние общее до IV класса, одинаковое для всех учащихся, и обучение спе-циальное с IV класса, когда ученики избирают определенное направление, — «Желающие продолжать учение в университетах обязаны были приобрести знание латинского языка, к какому бы факультету ни приготовлялись, а для первого отделения философского факультета, сверх латинского, дол¬жно основательно обучиться и греческому; воспитанники же, намереваю¬щиеся вступить прямо в военную или гражданскую службу, вместо древ¬них языков, занимаются: желающие определиться в службу военную— математикой, а в службу гражданскую—русским законоведением».

Недолго, однако, просуществовало такое деление учеников на буду¬щих филологов и законоведов; введение законоведения не нашло себе со-чувствия в учениках 3-й гимназии. В 1852 году по отделению древних языков кончило курс 16, а по отделению законоведения только трое. Тогда, в том же 1852 году преподавание законоведения в 3-й гимназии было отме¬нено, и гимназия получила чисто филологическое направление, «чтобы до¬ставить ученикам ее возможность приготовляться к поступлению в фило¬логическое отделение университета». Для этого было увеличено число уроков по древним языкам: греческий язык начинался с III-го, а латинский со II-го класса. Чтобы не уменьшить при этом числа уроков по новейшим языкам, сохранить преподавание географии и истории сообразно с уставом 28 года и не ослаблять преподавания математики, Ф. И. Буссе предложил, в виде опыта, ввести, вместо 4-х, пять уроков в день, продолжающихся только по часу. Попечитель одобрил эту меру и, посещая гимназию, «при¬шел к тому заключению, что часовой урок идет со стороны преподава¬теля гораздо живее, а со стороны учеников поддерживается больше вни¬мания».

Это-то последнее преобразование, упрочившее за 3-й гимназией филологическое направление, придало ей и особый характер. Если другие заведения округа пошли путем, указанным изменениями 1849 г. (с введе-нием кроме того естественных наук), то 3-я гимназия сделала шаг назад и приблизилась снова к уставу 28 года и к своей прежней классической программе.

До устава 1864 года не последовало никаких общих перемен в учеб¬ной стороне заведения. Уставом же этого года в программе третьей гим¬назии введены были следующие изменения:

а) Усилено преподавание закона божия в V и VI классах, где вместо одного урока назначено по два в неделю.
б) Значительно усилено преподавание латинского языка в младших классах и положено начинать его с I класса.
в) Усилено преподавание греческого языка в старших классах.
г) Сперва было отменено преподавание географии в трех старших классах, но потом предоставлен был в VII классе один урок на повто¬рение.
д) Хотя в таблице устава и назначены были уроки естественной истории в низших трех классах, но в нашей гимназии их не было и они заменялись уроками географии.
е) Назначено черчение и рисование в IV классе.

Вместе с тем было изменено несколько и время самого учения: классы стали начинаться с 8:30 час. утра и продолжались до 2:30 час. пополудни. Всего уроков в день было пять, между которыми следовали три перемены в 1/4 час. каждая и одна в 0.5t часа. Впоследствии, с 1869—70 учебного года, когда устав 1864 года был вполне применен, классы начинались в других гимназиях с 9 час., но в 3-й до 1871 г. оставался прежний по¬рядок. Устав 64 года, введенный в 69 году, существовал очень недолго— всего два учебных года, когда последовало преобразование гимназии по новому уставу 71 г.

Им внесены следующие изменения:
а) Прибавлен один год к курсу VII класса.
б) Открыт при гимназии приготовительный класс.
в) Восстановлено прежнее количество уроков по закону божию в двух старших классах.
г) Увеличено число уроков по русскому языку в младших классах и уменьшено в старших.
д) Введен в программу курс краткого основания логики в VII классе.
е) Значительно усилено преподавание обоих древних языков, при чем обращено на них особое внимание и они признаны вместе с математикой основными предметами гимназического курса.
ж) Усилено преподавание математики во всех классах, кроме Ш и IV.
з) Ограничено преподавание физики двумя старшими классами.
и) Отменено изучение математической географии, как отдельного предмета.
к) Уменьшено число уроков по новым языкам тем, что положено преподавание их начинать не с I, а со II класса.
л) Отменено обязательное обучение рисованию и черчению, а чисто-писание ограничено уроками только в 2-х низших классах.
м) Увеличено количество учебных часов с 184 на 196, а с прибавоч¬ным восьмым годом до 206—для обучающихся одному новому языку и до .225—для обучающихся двум языкам.
н) Введен новый институт классных наставников.

Относительно применения нового устава директор В. X. Лемониус доносил в отчете за 1871—72 учебный год, что «оно не встретило ни малейшего затруднения, так как основная мысль всех изменений, усиле¬ние преподавания древних языков не количеством только уроков, но и качеством обучения, вполне гармонировало с исконной основой всего пре-подавания в 3-й гимназии, и с теми началами, которым оно постоянно следовало, оставаясь единственным почти в Империи средним учебным за-ведением, не изменившим в продолжение 50 лет своей филологической программе».

До конца 80-х годов прошлого столетия учебный строй 3-й гимназии оставался неизменным. Новые учебные планы и программы были введены в действие лишь с 1890—91 уч. года. По закону божию число уроков было увеличено с 13 до 16, согласно с определением св. синода. По рус-скому языку с церковно-славянским общее число уроков увеличено с 24 до 25, но существенно изменен план преподавания отдельных дисциплин (грамматики, теории словесности, истории русской литературы) в том смысле, что все они подчинены «одной главной цели — изучению литера-турного отечественного языка, к которому, как к центру, и должны быть направлены не только грамматические, но и все другие теоретические и литературные сведения, извлекаемые из разбора словесных произведений». Преподавание истории русской литературы заменено чтением и разбором самых произведений словесности в исторической последовательности. Упра¬жнения в церковно-славянском чтении усилены. По логике программа упро¬щена и преподавание ее перенесено в VIII класс. По древним языкам число уроков уменьшено, по латинскому языку с 49 до 47, по грече¬скому—с 36 до 33. Изменения же в самой системе преподавания имели главною целью устранить господствующее «одностороннее грамматическое направление». Для достижения этой цели объем грамматического мате¬риала по обоим языкам был по возможности сокращен, переводам с рус¬ского языка на греческий придано значение лишь дидактического приема, главнейшим же предметом занятий по древним языкам поставлено чтение и толкование авторов. По математике не сделано существенных изменений ни в количестве учебного материала, ни в его распределении. Но в целях упрощения курса исключены были все статьи, которые, не находясь в тесной связи ни с предыдущим, ни с последующим курсом, служат лишь большим развитием известной теории. Всего на математику назначено 29 уроков. Краткий курс естествоведения, на который в 1877 году назначено было 2 урока, вовсе был исключен из учебного плана гимназии по совер¬шенной невозможности преподавать его при 2 часах. По физике назначено было вместо прежних 6 уроков 7, сделана перестановка учебного мате¬риала и введена новая статья о законе сохранения энергии. По истории число уроков увеличено с 12 до 13. Эпизодический курс всеобщей и русской истории в младших классах заменен элементарным курсом одной русской истории. По географии вместо 10 назначено 8 уроков, отнесенных на 4 низшие класса. По французскому и немецкому языкам оставлено прежнее число уроков—по 19, и на первом месте поставлено чтение авто¬ров, так как целью преподавания новых языков должно быть умение по¬нимать нетрудные сочинения без помощи общего словаря. Обязанности же научить говорить и писать на иностранных языках гимназия на себя не принимала. По чистописанию число уроков было увеличено с 11 до 13. Таким образом, в результате сокращения числа уроков по одним предметам и увеличения по другим общее число недельных уроков в гимназии оставалось почти неизменным, а именно 219 для обучающихся обоим новым языкам и 200—для обучающихся одному.

Вместе с новой таблицей числа недельных уроков тогда же была установлена продолжительность урока в 55 минут и назначено два месяца на летние вакации, а затем несколько позднее (12 марта 1891 г.) изме¬нены были правила об испытаниях: на письменных экзаменах зрелости по древним языкам учащиеся должны были писать переводы из древнего пи-сателя на русский язык и по математике вместо четырех задач, решаемых в два отдельные дня, должны были исполнить три задачи в течение одного дня (5-ти часов).

С 1901—2 учебного года преподавание в гимназии пошло при новых условиях: было отменено изучение древних языков в 2-х низших классах, введено в них преподавание истории и естествоведения и усилено изуче¬ние новых языков, начинающееся уже в I-м классе. Распоряжением мини¬стра народного просвещения в 3-й гимназии было оставлено преподавание обоих древних языков, из новых же языков обязательным для учеников являлось изучение только одного. Эта последняя и самая характерная особенность 3-й гимназии была закреплена за нею по высочайшему пове-лению 20 июля 1902 г. (Всего подобных гимназий в России с 1902 г. оста-лось, кроме 3-й, только четыре: 5-я московская, 4-я варшавская, 2-я киев-ская и юрьевская (не считая еще нескольких гимназий при церквах и историко-филологиче¬ских институтах, программы которых вообще не подвергались изменениям в 1901— 1902 г.г). В том же 1902 г. установлены были новые правила о переводных экзаменах, по которым ученики, получившие общую годовую отметку по каждому предмету не менее 3-х, переводились в следующий класс без экзамена.

Дальнейшее существенное изменение в своем учебном строе третья гимназия получила уже после октябрьской революции 1917 года.

По постановлению Народного Комиссариата по Просвещению от 27 мая 1918 года, введено было обязательное совместное обучение и отменены были отметки и обязательное обучение древних языков. Третья гимназия, как гимназия специального классического типа, по тому же постановле-нию, временно сохранила в своем курсе древние языки, как предметы обя-зательные для школы, но не для учащихся.

Декретом от 12 июля 1918 г. было прекращено совершение каких бы то ни было религиозных обрядов и преподавания закона божия в стенах школы. 30 сентября 1918 года было предписано всех учеников, переведен¬ных из VII в VIII класс, считать окончившими курс школы, вследствие упразднения VIII класса.

Распоряжением Комиссариата Народного Просвещения от 5-го октября 1918 г. с третьей гимназией была слита женская гимназия Юргенс (Фон-танка, 32) в Единую Трудовую Школу 2-х ступеней. Учебный план еди¬ной трудовой школы был опубликован 12-го октября 1918 г, и с тех пор применяется в школе—со всеми теми изменениями и дополнениями, кото-рые последовали за последние годы со стороны Отдела Народного Обра-зования.

29-го сентября 1919 г. школа получила наименование «33-й Трудовой Школы I и II ступени I Городского района». По распоряжению районного Отдела Народного Образования от 14 июня 1920 г., с ней была слита 34-я трудовая школа (помещавшаяся на Шпалерной ул., 2). 15-го августа того же года она была переименована в 8-ю школу I-го Городского района и наконец—с октября 1922 года—носит название’ «13-й советской трудо¬вой школы Центрального района».

IV. ИЗ ШКОЛЬНОЙ ХРОНИКИ.
Наводнение 1824 г. Известное наводнение в Петербурге 7 ноября 1824 г. очень сильно отразилось на здании только что открытой в 1823 г. гимназии. В донесении об этом несчастии сообщается следующее: «В чет-верть 12-го прекращены были уроки и все вольноприходящие и полупан-сионеры были распущены, чтобы дать им время возвратиться домой. Между тем вода поднималась выше и выше, так что в начале 1 -го часа детям не¬возможно уже было оставаться в столовой и окончить обед. К исходу 1-го часа вода потопила весь нижний этаж, распространяясь так стреми¬тельно, что большая часть живущих подвергалась очевидной опасности, так как приливающие волны не допускали открыть дверей и надобно было разбить окна, чтобы вытащить жителей, спасавшихся на печках». Из жи¬вущих никто не погиб, только занимавшие нижний этаж потеряли часть своего имущества. Квартиры были все повреждены; на всем здании штука¬турка отсырела и ее потом пришлось отбивать для просушки строения. Убытков понесено живущими на 7.000 р, ас. Исправление здания стоило более 18.000 р. ас.

Конкурсы учеников всех Петербургских гимназий в 1840—42г.г.

В 1840—42 г.г., в министерство Уварова, с целию возбудить соревнование не только между учащимися, но и между учителями и директорами, а также для того, чтобы ознакомить родителей и публику с успехами мо-лодых людей, были устроены конкурсные испытания учеников Петербург-ских четырех гимназий на следующих основаниях: «конкурс устанавли-вается для учеников четырех верхних классов по общим предметам, пре-подаваемым в сих классах. Для этого директор каждой гимназии избирает, по своему усмотрению, трех воспитанников из каждого класса, которые в известное время собираются в одно место по назначению. Для каждого класса назначался один общий предмет, напр., для VII кл. русская словес-ность, и воспитанники всех четырех гимназий пишут под надзором гувер-нера в продолжение трех или четырех часов свои сочинения на прислан-ную от попечителя к сему времени тему по предмету конкурса. Сочинения их представляются попечителю, который, отделив написанное имя сочини-теля с означением соответствующего номера, передает все сочинения сто-роннему для гимназии профессору или другому лицу по принадлежности предмета для рассмотрения достоинства каждого. По получении отзывов от профессоров, попечитель объявляет об учениках, удостоившихся премий. Наград этих не должно быть более четырех для каждого класса, в том числе две книги и два похвальных листа».

Первый конкурс происходил во 2-й гимназии 4 и 7 июня 1840 г. в 9 час, утра. Общими предметами, из которых предполагалось извлечь самые темы для конкурса, были назначены: для VI кл. первой гимназии и для VII—второй и третьей—русская словесность. Для V класса первой гимназии и для VI—прочих трех гимназий—латинский язык; для IV класса первой гимназии и для V класса прочих — всеобщая история; для IV класса всех гимназий—алгебра. Распределение это было сделано с тою целию, чтобы согласовать степень познаний учеников первой гимназии, которая в то время была разделена только на шесть классов, с соответственными клас¬сами трех остальных гимназий, из которых каждая имела по семи классов. Сочинения воспитанников писались на особых листах, доставленных в гимназию. По окончании работ директор должен был запечатать их в той же зале в присутствии гувернеров и препроводить к помощнику попе-чителя.

4-го июня 1840 г. во 2-ю гимназию собрались избранные ученики прочих трех гимназий для конкурса по латинскому языку и алгебре. Ди¬ректор Постельс дал им лично нужные наставления и перед ними распе¬чатал присланные темы. Занятия учеников продолжались от 10:30 до 12:30 час. Потом всем ученикам предложен был обед и отдых, во время чего классы, где происходили занятия, были заперты, а сами ученики находились под строжайшим надзором. После обеда занятия состояли в переписке сочи-нений и переводов, что продолжалось до 5-ти часов.

Поздний приход некоторых воспитанников был причиною несвоевре-менного начала конкурса. Один ученик Ларинской гимназии по болезни не явился, другой—первой гимназии—от конкурса отказался. Всех работ было 22. По окончании работ все листы были отобраны и в присутствии учеников и гувернеров запечатаны для отсылки помощнику попечителя.

В конкурсе по средней истории участвовали ученики четырех гимна¬зий, а по русской словесности только трех гимназий, ибо в Ларинской VII класс еще не был открыт. В своем отчете об этом конкурсе Постельс писал попечителю, что все «конкуренты, назначенные для русской словес¬ности, по прочтении им темы, объявили свое сожаление, что предмет оной есть чисто исторический, и что потому, может быть, они не в со¬стоянии будут выказать свои знания по русской словесности в той мере, как они себя чувствуют, не припоминая всех подробностей исторических, к сей теме относящихся, так как об этом предмете им читано было три года тому назад, в V классе, и твердо надеялись, что темою для конкурса будет избрана какая нибудь статья из программы словесности в VII классе, кото-рая мною и другими директорами для сей цели была представлена по начальству». По краткости времени некоторые ученики не успели пере-писать начисто свои работы. По окончании конкурса был устроен торже-ственный акт 4-х гимназий 22 июня в присутствии высшего начальства и публики.

Второй конкурс происходил в 1841 г. в Петербургском университете 5 и 6 июня. Испытания происходили по русской и всеобщей истории, латин-скому языку и алгебре. На конкурсе 1842 г. происходили испытания по русской словесности, латинскому языку и геометрии 3, 4 и 5 июня— также при университете.

Из 48 наград, розданных в течение этих трех лет, 19 пришлось на долю 3-й гимназии. Всех учеников этой гимназии было на конкурсе за все время 40 человек,—таким образом, половина из них получила награды,

Литературные и читательные беседы.

В 1845 году от управления учебным округом последовало распоряжение по гимназиям о введении ли¬тературных бесед, имевших целью возбудить соревнование между воспитанниками гимназий С.-Петербургского учебного округа. Беседы устраива¬лись в неклассное время для VI и VII классов по одному разу в неделю, и в них принимали участие начальство гимназии, учителя русского языка и учитель того предмета, к которому относилось предстоящее сочинение. Кроме учеников VI и VII классов, на беседы допускались и лучшие уче¬ники IV и V классов. Беседой руководил учитель словесности. На каждой беседе прочитывалось по одному или по два сочинения, смотря по объему. По прочтении сочинения, ученики-товарищи могли делать свои замечания. Каждый из присутствующих учителей делал свою оценку труду ученика, и затем преподаватель словесности передавал сочинение директору с своими письменными замечаниями. Этот же последний пересылал их каждые пол¬года попечителю округа, от которого они возвращались с замечаниями профессора. Вместе с тем особым циркуляром давалось знать об особенно успешных трудах учеников с указанием заглавия сочинения и фамилии автора. В январе 1846 г. была первая литературная беседа, на которую представили свои сочинения воспитанники VII класса: Стоюнин «Беглый взгляд на историю образования», и Мельников «Изображение характера правления Иоанна III». Как об этих, так и о других 7-ми сочинениях замечено было, что они вообще удовлетворяют требованиям теории сло-весности и правилам языка. В сочинении Мельникова, кроме того, замечена историческая неверность взгляда на Иоанна III, а о сочинении Стоюнина сказано: «во всем сочинении заметны нетвердость, неопытность автора; нигде не видно, что собственно разумеет он под образованием. Есть, впро¬чем, замечания основательные. Выбор темы, кажется, не по силам автора, но может служить доказательством его любомудрия и наблюдательности». Литературные беседы продолжались до 1855 г., когда и были прекращены. Всех сочинений, представленных на литературные беседы за 9 лет, было 249, из них одно—Д. И. Писарева на тему: «Очерки из истории Галицкога княжества».

Кроме «литературных», одновременно с ними в гимназии происходили еще и так наз «читательные» беседы — по закону божию и по русскому языку. Первые назначались в продолжении всего года по разу в месяц, в великом посту — каждую неделю, а на 3-й неделе поста все уроки за¬кона божия во всех классах заменялись читательными беседами. По рус¬скому языку беседы не были постоянными, а по преимуществу случайными, т. е. если не являлся в класс какой нибудь преподаватель, то урок его заменялся беседой; для этого одному из учеников старшего класса пору-чалось прочесть статью по указанию преподавателя; слушателем, кроме учителя, был директор или инспектор. По прочтении вызывалось несколько учеников рассказать прочитанное и тем определялось, насколько удачно было чтение. С прекращением литературных бесед, были прекращены и читательные.

Актовые речи В. Я. Стоюнина
Годичные акты в 3-й гимназии конца пятидесятых годов носили несколько иной характер, чем в послдующее время Толстовско-Деляновской школы. Эти акты выходили из круга домашнего, формально, по обязанности выполняемого дела, и носили широкий общественный характер, были праздниками и для самого заведения и для той части общества, которая разнообразно связывалась гимназией сотнями нитей в виде детей и юношей, составлявших ее учащийся контингент. На эти ежегодные торжества, во имя науки, в гимназический зал сходилось многочисленное и разнообразное общество. Оно собиралось сюда не случайно, а вполне сознательно, движимое глубоким интересом к школе, которой оно вверяло на долгие годы образование и воспитание своих детей.

Со своей стороны и гимназия, признавая и уважая эти естественные и законные чувства общества и дорожа его вниманием и нравственной поддержкой, делала все зависящее от нее, чтобы в этот торжественный и знаменательный момент оказаться вполне на высоте своей ответственной задачи. Благодаря всему этому, годичные акты в прежнее время отличались необычайным оживлением и разнообразным содержанием, соединявшим всех присутствовавших как бы в одну родную семью.

Кроме обычных отчетов с сухими цифрами о состоянии и жизни гимназии, что делалось на годичных актах .и в последующее время, на прежних актах произносились и читались различные речи и сочинения. Одни из этих речей и сочинений имели в виду посетителей и излагали и изъясняли им ход преподавания в заведении, знакомили с ходом его действий и управления; другие представляли отчет о специальных занятиях преподавателей и результатах их исследований в разных научных обла стях; наконец, третьи имели целью показать приложение наук к жизни, познакомить с новыми открытиями в области естественных наук, геогра¬фии и этнографии. Сверх всего этого на каждом акте произносились речи, относившиеся непосредственно к воспитанникам гимназии: они заклю¬чали в себе напутствие окончившим курс учения и знакомили их ближе и подробнее с некоторыми специальными частями наук, которые преподавались им в гимназии. Такие речи обыкновенно произносились в ответ на благодарственное приветствие, с которым один из оканчивавших курс, от лица своих товарищей, обращался к заведению и педагогам,

Трудную и ответственную задачу — напутствовать последним словом окончивших курс питомцев от имени гимназии—в продолжении нескольких лет брал на себя В. Я. Стоюнин, сам бывший учеником 3-й гимназии и затем преподавателем в ней в течение 17 лет. Речи его обыкновенно представляли небольшие рассуждения, которые, однако, несмотря на малый объем, поражали и глубиною мысли, и богатством содержания. В них он резюмирует содержание пройденного молодыми людьми школьного пути, делает из этого прошлого выводы, которые могли бы служить руководя-щею нитью в их новой жизни и деятельности, наконец, намечает в общих чертах содержание этой будущей жизни и деятельности, и ставит его в связь с только что прожитым школьным периодом. Вместе с тем, являясь задушевной исповедью В. Я., будучи написаны, так сказать, под диктовку его прекрасного сердца, эти напутствия отличались чрезвычайною тепло-тою и искренностью чувства и производили сильное и благотворное впе-чатление на слушателей, особенно на молодежь, на бывших учеников В. Я.—Отсылая интересующихся содержанием актовых речей В. Я. Стоюнина к статьям об этом Н. Ф. Арепьева, напечатанным в «Народной Школе» 1889 г. № 1 ив «Образовании» за 1890 г. , позволим себе привести некоторые места из речи В. Я., сказанной им на акте 1858—59 учебного года:

«Прощаясь с вами, говорил В. Я., мы напутствуем вас благословением на полез¬ные труды, без которых нет настоящей жизни. Пусть гимназический звонок заменится для вас постоянным тайным голосом: деятельность, деятельность. Без нее погубило свою жизнь много молодых людей с прекрасными идеями, с высокими идеалами, — у них не доставало силы воли понудить себя к труду и сделать его твердою опорою для своих идей и идеалов; они праздно провели свое время в мечтах, а не в деле; не познав наслаждений от труда, не вкусив сладости отдыха, они рано пресытились праздными удовольствиями жизни и, наконец, в своей апатии стали негодными для общественной деятельности, начало которой требует свежих сил и энергии. Чело¬веку еще мало только питать в себе благородные идеалы и высказывать сочувствие ко всему прекрасному; тогда он не приносит никому зла; хорошо и это, но слишком недостаточно: он непременно должен принести еще и добро, а оно необходимо тре¬бует труда и деятельности.

Человек тогда является в полном величии, когда развитый, здоровый ум его опирается на силу воли, источник всякой деятельности; без нее он слаб, потому что при первом порыве страсти голос его готов умолкнуть; все прежние убеждения и выводы его вмиг забываются, страсть торжествует… Надежен ли такой человек?.. И сколько таких примеров мы встречаем беспрестанно, сколько раз приходится доса¬довать за недеятельность многих людей, весьма сильных умом… Какая от них польза? что совершают они для общего блага, о котором между прочим все говорят?

Но нужно не говорить, а действовать, — заканчивает свою речь В. Я. — В настоящее время взор всех мыслящих людей внимательно обращен на воспитываю¬щиеся поколения; от них ожидают в будущем много добра и пользы для отечества».

Иногда в своих речах В. Я. Стоюнин, под наплывом охватившего его чувства, оставлял теоретически-философские рассуждения и рисовал перед слушателями прямо-таки поэтические картины. Так, рассуждая в одном из напутствий о значении науки, В. Я. говорит:

«Постарайтесь представить ее (науку) в определенном и ясном образе, и вы увидите, каким чудным исполином она возникает перед вами. Растет этот исполин медленно, но с зорким глазом и чутким ухом; никому не уступает он в силе; он смо¬трит на небо, и ни одна звездочка от него не укроется; там он открывает новые миры, новые движения, не оставляет без внимания ни одного блеска, ни одного луча. Он берет в свою власть все, что существует на земле, до всего касается, все рассма¬тривает: с высоких гор спускается в бездонные пропасти, заглядывает в недра земли, в морскую глубь, и везде находит жизнь, понимает и оценивает ее… Он даже углу¬бляется в мир самого духа, проникает в мысль, и тьму делает светом. Этот испо¬лин—наука, наша истинная помощница в жизни. Чтобы яснее определить наше настоящее и будущее, она старается проникнуть в прошедшее и у него допроситься смысла. И вот она берет в одну и ту же руку перо и заступ, идет по городам, селам и деревням, прислушивается ко всему, в чем есть отголосок былого, пишет у колы¬бели младенца, которому заботливая мать поет на сон грядущий старую песню, затверженную, когда она сама была еще младенцем; пишет на свадебных пирах, одушевленных народными обычаями; пишет на посиделках при свисте веретен, в хороводах при веселых криках молодежи; подслушивает гаданье, таинственные заго¬воры, приметы стариков, сказки и загадки старух; садится возле слепого нищего и чертит неутомимым пером слова его песни; вступает на сходку мужиков и из их говора вырывает старые пословицы и поговорки. И никто из них не замечает этой труженицы, никто не пристает к ней с пытливым допросом, зачем она блуждает между ними, никто и не подозревает, что она найдет глубокий смысл в словах, которые они повторяют, как заученные, перешедшие к ним от прадедов. И заступ у нее идет в дело: он отрывает развалины, заглядывает в могилы, сбрасывает кур¬ганы, и все, что находит, считает своим сокровищем и достоянием; она на все имеет пряно, потому что из всего хочет возродить жизнь. Вот в каких образах представляется нам наука. Как же не увлечься, не вдохновиться ею?»

Юбилеи 3-й гимназии.
25-го января 1848 г. (в воскресенье) 3-я гим¬назия праздновала 25-летний юбилей своего существования. На торжествен¬ном акте были произнесены следующие речи: старшим учителем русской словесности А. С. Власовым—«Краткое обозрение состояния 3-й Спб. гим¬назии в первое ее двадцатипятилетие»; старшим учителем латинского языка X. Лемониусом (на латинском языке)—«De commendando litterarum anti- quarum studio»; учеником VII класса Алексеем Григорьевым—«Приветствие бывшим воспитанникам 3-й Спб. гимназии» и бывшим учеником 3-й гим¬назии (VIII выпуска) А. И. Поповым —«Несколько слов признательности».— Все эти речи были затем напечатаны в особой брошюре (в 59 стр.), издан¬ной в том же 1848 году, под заглавием: «Двадцатипятилетний юбилей 3-й Петербургскойгимназии, учрежденной 26 января 1823 г.».

26 января 1873 года 3-я гимназия праздновала 50-летний юбилей своего существования. Сообщение о нем помещено в настоящем сборнике на стр. 88. Ко дню юбилея была издана «Историческая записка пятиде¬сятилетия 3-й Спб. гимназии», составленная по поручению педагогического совета преподавателем Н. М. Аничковым (стр. 207 —f— 153).

Наконец, 26 января 1898 г. праздновался 75-летний юбилей гимназии. На акте директор гимназии Н. А. Козеко прочитал отчет о деятельности гимназии за 75 лет ее существования; затем приносили поздравления депутации от некоторых петербургских учебных заведений, и все закончилось речью директора, в которой он указал на многих выдающихся деяте¬лей, вышедших из третьей гимназии, и выразил пожелание,, чтобы пример их имелся всегда в виду настоящими учениками гимназии. На следующий день ученики были освобождены от занятий. Никаких печатных изданий по поводу юбилея сделано не было. В некоторых газетах были помещены заметки о юбилее, а в «Петербургской газете», сверх того, еще и следую¬щее стихотворение:

«Бабушка славная! Теплый привет
Шлют тебе ныне и дети, и внуки.
Вечно да здравствует разум и свет
В мирном приюте науки!

Старость печальна. Но с мыслью живой,
С бодрой заботой о знаньи и свете—
Старости милой, отрадной такой
Есть ли прекрасней на свете?..»

Юбилеи педагогов 3-й гимназии.

За время своего столетнего существования школа наиболее торжественно отпраздновала следующие юбилеи своих работников:
1) в январе 1884 г.—двадцатипятилетие директорской деятельности Вильгельма Христиановича Лемониуса и 1-го октября 1891 г.—пятидесяти¬летие его педагогической деятельности;
2) 7-го января 1894 г.—пятидесятилетний юбилей педагогической дея-тельности заслуженного преподавателя русского языка Павла Садоковича Юрьева , и
3) 29-го октября 1921 г.—сорокалетний юбилей деятельности в стенах третьей гимназии преподавателя географии Николая Федоровича Арепьева.

Общество для вспоможения нуждающимся ученикам 3-й гимна¬зии.
Названное общество было открыто в начале декабря 1880 г. Деятель¬ность общества, согласно устава, ограничивалась материальными пособиями учащимся и заключалась во взносе за недостаточных учащихся платы за учение, в оказании им помощи в приобретении книг и учебных принад-лежностей и в облегчении и предоставлении учащимся способов к содер-жанию себя во время учения. Большой поддержкой для общества обычно служили устраивавшиеся ежегодно в его пользу литературно-музыкальные вечера, дававшие иногда довольно значительные суммы. При своем откры¬тии—к 1-му января 1881 г.—общество имело в своем составе 140 членов и в кассе—членских взносов и пожертвований на 1200 руб. Общество просуществовало до 1917 г. и закрылось само собой после революции.

Разделение приготовительного класса.
С августа 1892 года приго¬товительный класс в 3-й гимназии был разделен на два отделения: стар¬шее и младшее. Такое деление существовало пять лет; в августе 1897 г, оба отделения приготовительного класса опять были сведены в одно.

Волнения среди учащихся 3-й гимназии в 1905 году
«15-го октября 1905 г., в 9 час. утра, ученики 3-й гимназии были отпущены по домам по 24-е октября. Не прошло и часу, как разошлись ученики из гимназии, собралась перед зданием гимназии толпа молодежи из разных учебных заведений человек в 200; до 60 человек ворвались в вестибюль и направились по лестнице в помещение гимназии, но были остановлены директором, инспектором и некоторыми преподавателями. На вопрос: чего они желают,—шумели,—и слышались слова: «желаем устроить здесь митинг». Удалось однакож убедить их разойтись из гимназии. Открытые заявления, в это время, двумя преподавателями о забастовках имели дурное влияние на сохранение и поддержание порядка. Эти молодые преподава¬тели быстро выросли в глазах колеблющихся учеников, как их друзья и лучшие авторитеты.

По возобновлении занятий (с 24 октября) слышались отклики раз¬ных требований со стороны учеников в виде петиций. Но ни одна из них не была принята, а со 2-го по 7-е ноября пришлось прекратить уроки в старших трех классах. 7-го ноября ученики VIII класса обратились с про-шением к министру, главным образом, о том, чтобы в гимназии введен был лекционный характер преподавания. Возвратившись от министра, уче¬ники высказывали полную уверенность, что просьба благосклонно уважена, и поэтому перестали аккуратно являться на уроки. Педаг. Совет, пере¬ждав время и не получая ответа министра, решился просить через учеб¬ный округ об ответе министра. Около 10-го декабря получено было из министерства прошение без всякого ответа. В ноябре месяце, когда (со 2-го по 7-е) пришлось прекратить уроки в старших классах, были созываемы родители учеников (поклассно) до V класса включительно. Собраний было четыре. Почти все родители сходились в одном -ходатайстве о скорейшем возобновлении занятий и о том, чтобы не применялись репрессивные к ученикам неспокойным».

Родительские Комитеты в 3-й гимназии.
Родительский Комитет 3-й гимназии впервые был образован в конце 1905 года и действовал до осени 1911 г. Осенью 1911 г. выборы в Родительский Комитет не состоялись, за неявкою необходимого числа родителей, а затем—невероятно высокий кворум для действительности собрания—в 2/з родителей учащихся, проживающих в данном городе, — установленный в 1912 г. министром Л.А. Кассо, был причиною того, что Родительского Комитета в 3-й гимназии не было в течение еще трех лет. Только благодаря изменению требований по организации Родительского Комитета, он опять был образован осенью 1915 года и существовал до преобразования гимназии в трудовую школу в 1918 году. Председателями Родительских Комитетов 3-й гимназии были следующие лица: кн. А. Д. Оболенский, Н. Н. Покровский (впоследствии министр финансов и иностранных дел), профессор С. Ф. Платонов, С. К. Ордин, В, Д. Троицкий и В. М. Мйлоков. Родительскими Комитетами 3-й гимназии были изданы два печатных отчета о своей деятельности: за 1910—11 и 1915—1916 уч. годы.

Образовательные прогулки и экскурсии в школе.
В первый раз об «образовательных прогулках» упоминается в отчете гимназии за 1895 год, когда 9 мая была совершена на специально для того заарендованном пароходе поездка в Шлиссельбург, в которой участвовало около 250 человек. Отчет гимназии 1903 г. отмечает уже, что в этом год; «образовательных прогулок» было совершено семь, из них одна в Красное Село на праздник древонасаждения. После этого в отчете почти каждого года непременно отмечается несколько подобных же прогулок и экскур¬сий. Так, из дальних и загородных поездок можно отметить следующие, 18 июня 1894 г.—поездка в Шлиссельбург и 20—22 октября экскурсия в Новгород (под руководством Н. Ф. Арепьева); в сентябре 1905 г.— под руководством того же Н. Ф. Арепьева—поездка в Гельсингфорс и в шхеры; в 1907 г. были совершены три дальних экскурсии: в Псков (руковод. А. С. Николаев), в Новгород (Н. Н. Седых) и в Нарву (Н. Ф. Арепьев). Затем, в продолжение нескольких лет совершаются только городские экскурсии. В 1916 году вопросу об экскурсиях в 3-й гимназии было отве¬дено особое внимание. Педагогический Совет выработал особый «план экскурсий по предметам, рассчитанный на весь гимназический курс Птр. 3-й гимназии» и соответственно с ним—«годичный план экскурсий для всех классов гимназии» и отпечатал его отдельной брошюрой («К вопросу о постановке экскурсий в Петроградской 3-й гимназии». Птр. 1917 г., стр. 33). Экскурсии после этого стали нормальным явлением школь¬ной жизни. События последних лет, конечно, чрезвычайно затруднили устройство дальних экскурсий. Тем не менее, даже в самые трудные годы— 1920 и 1921—школе удалось устроить две экскурсии—в Псков и на мо¬гилу Пушкина—в Св. Горы. Первая была совершена в ноябре 1920 г., а вторая в мае 1921 г.—под руководством преподавателя Н. П. Ижевского (так безвременно погибшего в текущем году).

Книга А. Яроша о 3-й гимназии.
В 1906 году вышла в свет книга А. Яроша: «До университета. Из жизни средней школы». (Спб., стр. 306). В ней, в беллетристической форме, описывается быт и нравы Спб. 3-й гим¬назии конца 90-х годов. Хотя в книге гимназия и не названа, но дан почти точный ее адрес, и фамилии преподавателей изменены по большей части настолько прозрачно, что даже посторонний гимназии человек, имея в руках список преподавателей гимназии того времени, легко догадается, о ком идет речь.—Автор ее, воспитанник LXXIII выпуска (1900 г.) 3-й гимназий А. Н. Ярош (по болезни получивший аттестат зрелости без экза¬менов), в 1907 году, сдав все выпускные испытания в Институте инжене¬ров путей сообщения, неожиданно покончил жизнь самоубийством.

Общество вспомоществования бывшим воспитанникам Спб. 3-й гимназии.
Общество открыло свою деятельность 24 февраля 1911 года в составе 25 членов. Оно имело целью оказывать помошь бывш. воспитан¬никам Спб. 3-гимназии, которые по болезни или по другим, независящим от них причинам, не могут существовать собственными средствами, а также оказывать помощь нуждающимся семействам таких лиц и способ¬ствовать воспитанию их детей. К 1917 году число членов общества воз¬росло до 179. Общая ежегодная сумма прихода и расхода, судя по отче¬там общества, была приблизительно около 500 руб. В первый же год своей деятельности общество издало «Памятку бывшим воспитанникам Спб. 3-й гимназии» (Спб. 1911), составленную С. В. Лавро¬вым и содержащую в себе списки учеников, окончивших курс 3-й гимна¬зии по 1910 год включительно. В 1917 году и это общество, как и общество вспоможения нуждающимся ученикам 3-й гимназии, закрылось само собой после революции.

Сокращение продолжительности уроков до 40 мин.
По постано¬влению Педагогического Совета от 26 августа 1917 г., продолжительность урока в гимназии сокращена с 45 до 40 мин.

Первые выборы администрации и педагогического персонала в 3-й гимназии.
16 января 1918 г. Педагогический Совет 3-й гимназии— первый из всех Педаг. Советов Петрограда—принял постановление о том, чтобы провести в жизнь «Временные правила об автономии средних учеб¬ных заведений» и на основании их, произвести выборы всех должностных лиц в том числе директора и инспектора гимназии. 26 января того же года, в день 95-й годовщины основания гимназии, эти выборы были про¬изведены, и закрытой баллотировкой на должность директора гимназии был избран преподаватель русского языка Н. А. Соколов, а на должность инспектора—В. М. Клембровский. Согласно предложения Комиссара по управлению учебным округом от 12 апреля 1918 г., о выборах Президиума Педагогического Совета, эти лица затем 26 апреля того же года были пере¬избраны: первый—председателем Педагогического Совета, а второй—това¬рищем председателя.

30 апреля того же 1918 г. были произведены выборы всего педагоги-ческого персонала 3-й гимназии, при чем пять преподавателей (из общего числа 31) оказались забаллотированными, как не получившие абсолютного большинства голосов.

20-го ноября 1918 г. на место В. М. Клембровского товарищем пред-седателя Педагогического Совета был избран Е. К. Товстик.

Закрытие пансиона при 3-й гимназии.
В последний год перед рево¬люцией, вследствие трудностей в добывании продуктов, пансион, суще¬ствовавший при гимназии с самого ее основания, фактически перестал функционировать и временно был закрыт, но с сохранением всего служебно-воспитательского персонала. 6 апреля 1918 г. Педагогический Совет, заслушав доклад о положении пансиона, постановил: считать пансион за¬крытым и прекратить выдачу из специальных средств содержания лицам служебно-воспитательского персонала с 1 июля 1918 г. Выдача содержа¬ния, впрочем, затем была продлена до 1-го сентября того же года, когда пансион был окончательно упразднен, и имущество его, согласно распоряже¬нию Комиссариата Народного Просвещения, передано различным интерна¬там (бывш. институтов—Екатерининского, Еленинского, Мариинского, Исидоровского училища и др.).

Перемещение фундаментальной библиотеки.
В виду того, что по¬мещение, отведенное для фундаментальной библиотеки в новом здании, выстроенном в 1913 г., оказалось весьма неудачным и совершенно не отвечало своему назначению, библиотека, по постановлению Педагогогич. Совета от 9 октября 1918 г., была перенесена в освободившуюся квартиру бывшего инспектора гимназии, где и находится в настоящее время, зани¬мая шесть очень удобных и поместительных комнат.

Слияние с бывш. 3-й гимназией женской гимназии Юргенс и 34-й трудовой школы.
5-го октября 1918 г., по распоряжению Комисса¬риата Народного Просвещения, последовало слияние с 3-й правительствен¬ной гимназией женской гимназии Юргенс (помещавшейся на Фонтанке, 32). По получении извещения об этом, Педагогическим Советом 3-й гимназии, в виду возможной разницы в программах курсов обоих учебных заведе¬ний, было решено, до распределения учениц гимназии Юргенс по классам, пригласить 14 октября преподавателей гимназии Юргенс на заседания предметных комиссий, для выяснения объема познаний учениц каждого класса, с тем, чтобы затем произвести не механическое соединение по классам, а руководиться при этом познаниями учащихся по тем или иным предметам. На этом заседании выяснилось, что ученицы старшей ступени гимназии Юргенс, по сравнению с курсом, пройденным в соответствую-щих классах 3-й гимназии, отстают—по истории на 1 год, и по матема¬тике-—на 1 или. 1.5 года обучения; по русскому языку программы обеих гимназий приблизительно одинаковы, за исключением грамматики, по фи-зике же ученицы прошли более, так как обучаться этому предмету они начали с 5-го класса. Программа младшей ступени гимназии Юргенс имела только незначительные отступления от программы 3-й гимназии. По обсу¬ждении Педагогическим Советом создавшегося положения, было решено учениц младшей ступени поместить в соответствующие классы 3-й гимна¬зии; механическое же слияние одноименных классов старшей ступени обеих школ было признано невозможным и постановлено было объеди-нить 1,2 и 3 классы старшей ступени, устроив групповые занятия для учениц по тем предметам, по которым ими пройден меньший курс; 4-й же класс не соединять, в виду значительного расхождения пройденных про-грамм, и для учениц открыть особую параллель. Фактически совместное обучение в 3-й гимназии началось 22-го октября 1918 года.

Гораздо безболезненнее прошло в июле 1920 г. слияние с бывш. 3-й гимназией (тогда уже 33-й сов. школой) 34-й сов. школы, помещавшейся на Шпалерной ул., 2. Эта школа имела только одну первую ступень, состоявшую из 8 классов—с 248 учащимися и 11 преподавателями, кото-рые все пожелали работать в 33-й школе. Бывшая заведывающая 34-й школой А. П. Цапко вошла в состав президиума б. 3-й гимназии и ее веде-нию были поручены младшие классы 1-й ступени и классы в прикреплен-ных к школе детских домах.

Организация питания в школе в 1918—1922 г.г.
Согласно декрета Комиссариата Народного Просвещения об усилении детского питания, опубликованного в «Северной Коммуне» за 1918 г. № 110, в октябре 1918 г. Продовольственной Управой были отпущены бывш. 3-й гимназии шродукты, и с 21-го октября того же года в школе были организованы горячие завтраки для учащихся. В начале за них взималась небольшая плата (25 р. в месяц), при чем допускалась рассрочка, а потом питание было сделано совершенно бесплатным для всех детей и педагогов школы; продолжалось оно до июня мес. 1921 года, после чего в школе с 16 октя¬бря того же года был устроен питательный пункт Американской Админи¬страции Помощи (АРА), функционировавший до 15 февраля 1923 года.

Ученические организации.
Вопрос о самодеятельности учащихся и их организации был поднят Педагогическим Советом 3 й гимназии еще в первой половине 1917 года и завершился образованием особой «комиссии по организации учащихся»; эта комиссия немедленно же вступила в непо¬средственные переговоры по этому поводу с учащимися и их родителями и в результате выработала ряд практических предложений, которые и были проведены в жизнь. Образовалось среди учащихся несколько кружков, стали издаваться ученические журналы, организовалось особое «Бюро труда», имевшее целью предоставить заработок нуждающимся учащимся. В ведении Бюро находилась переплетная мастерская. Этим Бюро было устроено 7 апреля 1918 г. литературно-музыкальное утро, весь чистый сбор с которого в сумме 2482 р. 92 к. (очень крупной для того времени) пошел на внесение платы за нуждающихся учеников. Поэтому циркуляр Комиссариата Народного Просвещения от 15 июля 1918 г. о расширении самодеятельности учащихся и образовании кружков, трудовых артелей и т. п., для гимназии в то время уже не был новостью. В частности—поста-новление о допущении учащихся на заседания Педагогического Совета было принято Советом еще 14.(1) февраля 1918 года.

На заседании Педагогического Совета 23 октября 1918 г. было со¬общено о желании учеников старших классов школы оказать Педагогиче¬скому персоналу помощь в деле установления режима школьной жизни и приучения младших товарищей к порядку; в виду чего было решено предложить учащимся старших классов избрать двух представителей на млад¬шее отделение, трех—на среднее и двух—на старшее для совместной работы с классными наставниками. Избранные учащиеся должны были наблюдать за порядком при уходе учеников на завтрак, при выходе из школы и выпол¬нять другие обязанности по указаниям классных наставников. Тогда же учащиеся приняли деятельное участие в организации питания в школе. 12-го марта 1919 г. Педагогич. Совет предложил совету старост вы-работать меры, способствующие усилению порядка в школе, в особенности относительно пропусков и запаздываний учащихся.

Особенно энергично работали ученические организации в 1919— 1920 уч. году. В заседании Пед. Совета 1 октября 1919 г. был заслушан проект совета старост о реорганизации преподавания на 2-й ступени вообще и в IV классе в частности, и заключение Президиума школы относительно этого проекта. Между прочим, в нем предлагалось произвести разделение учащихся на сильные и слабые группы, вместо существовавших до сих пор параллельных классов. Пед. Совет, вполне присоединившись к основ-ным положениям проекта, постановил провести его в жизнь в наступившем учебном году по отношению к IV классу, внеся только некоторые изме-нения в табель уроков. Особый интерес здесь имеет постановление об учреждении из состава Пед. Совета «консультационной коллегии», которая должна была иметь своею целью, основываясь на данных психо-анализа, помочь каждому учащемуся определить ту деятельность, к которой он по своим психическим свойствам больше всего подходит. Для этой цели, со¬гласно принятому положению, консультационная коллегия 1) собирает от каждого преподавателя характеристики каждого учащегося, 2) с помощью учащих и учащихся организует ряд наблюдений над учащимися выпускного класса, 3) дополняет и проверяет собранный материал посредством анкет, собеседований и проч., 4) суммирует все данные в полные и обстоятельные характеристики учащихся, 5) на основании этих характеристик выясняет ту деятельность, к которой данный индивид совершенно не пригоден, и ту, к которой особенно приспособлен, 6) в конце учебного года дает учащимся определенный мотивированный совет. В своем заявлении уча¬щиеся по этому поводу говорили, что огромное большинство их обычно при выходе из школы не имеют представления ни о высшей школе, ни о своей будущей деятельности, и просили даже, кроме учреждения «консуль¬тационной коллегии», ввести со второго полугодия (1919—1920 уч. года) обязательный курс обозрения высшей школы в России.

В протоколе Пед. Совета от 14-го декабря 1919 г. констатируется, что «по сравнению с прошлым учебным годом занятия шли гораздо более организованно и дали лучшие результаты; многие явления внутренней жизни, служившие серьезным препятствием к правильному ходу занятий,—в те¬кущем году, благодаря активной работе ученических организаций, удалось устранить; самое отношение к работе было серьезное; значительный инте¬рес вызывает общественная деятельность (совет старост, кружки, комиссии и проч.), и нужно признать большой успех ученических организаций в смысле объединения дотоле разрозненной и трудно поддававшейся воздей¬ствию массы учащихся».

В противоположность прежнему, образовавшийся в том году совет старост поставил своею целью руководить и направлять учащихся к осу-ществлению трудовой школы и развил широкую внутренне-организацион-ную, учебно-воспитательную, контрольно-хозяйственную, культурно-просве¬тительную и даже карательную деятельность. Им организован был особый орган—«Совком»—состоявший из назначенных для руководства классною жизнью комиссаров по каждому классу; одной из их главных задач было оказание товарищеской помощи отстающим учащимся путем групповых и индивидуальных занятий. Пример Совкома оказал огромное влияние на массы учащихся, которые по собственной инициативе стали помогать товарищам, так что почти каждый день по вечерам в школе занимались те или другие группы. В IV классе введена была система периодически потерявшихся коллоквиумов по всем предметам (каждый—под руководством особого ученика-специалиста), и они оказали несомненно благотворное влияние на поднятие работоспособности класса. Образована была затем особая комиссия из учащихся по борьбе с манкировками, которая устано¬вила внутренний распорядок жизни, запретив опаздывания и уход с урока, ввела действительный контроль и налагала взыскания на нарушителей принятых постановлений. Деятельность ученических организаций пользовалась безусловной поддержкой со стороны наиболее сознательной части учащихся и проходила в тесном сотрудничестве с педагогами; отдельные преподаватели (в особенности Е. К. Товстик, Н. П. Ижевский и некоторые другие) принимали в ней самое живое участие, помогая учащимся своими советами, указаниями и прямой работой.

Со следующего 1920—21 уч. года эта деятельность начинает несколько видоизменяться и принимать другой характер, соответственно выявившимся к тому времени потребностям школьной жизни. Совет старост перестал функционировать; остались только представители учащихся в Педагогическом Совете. Образовалась ячейка Коммунистического Союза Молодежи. В последние годы центр тяжести и интересы учащихся почти целиком пе¬решли на работу в различных кружках, из которых в настоящее время особенно энергично проявляют себя—исторический, литературный и физико- математический.

Уплотнение школы на зимнее время.
В конце января 1920 г. школа, в виду отсутствия дров, принуждена была оставить свое здание и перейти для занятий в помещение бывшего пансиона. В начале занятия происхо¬дили в две смены, по три урока в каждой, в виду чего пришлось сократить табель уроков; четвертые же классы 2-й ступени занимались по обычному расписанию. Теснота помещения, его неприспособленность к ведению нор¬мальных занятий и трудность осуществления в надлежащей мере надзора, неблагоприятно отразились на общем поведении учащихся и на устано¬влении необходимой дисциплины, и потому при ближайшей же возмож¬ности школа после пасхального перерыва немедленно перешла в прежнее помещение. На следующую зиму (1920—1921 уч. г.) пришлось, однако, опять воспользоваться помещением бывшего пансиона, при чем, согласно с указанием уже проделанного опыта, занятия в две смены были отменены, а велись через день для каждого класса, но классы чередовались так, что в две недели проходилось полностью все недельное расписание. Классы 3-й и 4-й 2-й ступени занимались каждый день по обычному расписанию. То же самое пришлось проделать и в следующем 1921—1922 уч. г., только, кроме 3 и 4 кл, 2-й ступени, ежедневно занятия велись еще в кл. А, в остальных же классах занятия шли через день. Наконец, на 1922—1923 уч. год школа также принуждена была переселиться на зиму в помещение бывшего пансиона, но, в отличие от предыдущих лет, занятия везде шли ежедневно, так как все классы были обеспечены отдельными, хотя в некоторых случаях небольшими и проходными комнатами, для чего был произведен довольно порядочный ремонт и переделки. Последнее удалось сделать почти исключительно только благодаря отзывчивости родителей и энергичной помощи избранного ими Комитета Содействия.

Прикрепление к школе детских домов.
С ноября 1920 г. Отделом Народного Образования предложено было всем школам организовать учеб¬ные занятия в детских домах, и с этою целью к бывшей 3-й гимназии (тогда 8-й советской школе) были прикреплены 61, 18, 20 и 32 детские дома, а затем еще 4-й. В настоящее время к школе прикреплены 32-й Дет¬ский Дом (Шпалерная, 4), где имеются классы А и Б, и 10-й (Кирочная, 16)— с двумя классами А, организованными специально из детей дошкольников.

Учительские Съезды в здании школы.
В 1921 году в Петрограде, по инициативе Губернского Отдела Народного Образования, были созваны три учительских съезда: 1) с 22 по 27 августа—съезд преподавателей фи¬зики, химии и космографии; 2) с 29 августа по 3 сентября—съезд препо¬давателей естествоведения, и 3) с 5 по 12 сентября—съезд преподавателей русского языка и литературы. Съезды прошли с исключительным успехом и отличались чрезвычайным многолюдством своих участников. Так, на последнем съезде было зарегистрировано более 1000 членов. Почти все заседания съездов происходили в здании бывш. 3-й гимназии, и это обстоя¬тельство, конечно, представляло большое удобство для всех преподавателей нашей школы, очень живо интересовавшихся работами съездов.

Далее >>
В начало