Часть I

Подводная лодка «К-19»

Военно-политическая обстановка в мире после окончания Второй мировой войны оставалась крайне напряженной. Началась эпоха так называемой «холодной» войны, жесткого противостояния СССР и США, приведшая к невиданной гонке вооружения.

Характерной чертой послевоенного периода являлось всеобщее признание возрастающей роли вооруженной борьбы на море, предусматривающей создание, в первую очередь, мощных подводных сил с атомной энергетикой. Флот всегда был орудием политики государств, важной опорой дипломатии в мире. Способность угрожать потенциальным противникам самим фактом своего существования поставила военно-морские силы и, прежде всего, подводные лодки на уровень важнейшего аспекта политической борьбы на международной арене.

Вместе с кораблями участниками «холодной войны» на море стали их экипажи, люди, посвятившие себя служению флоту. Они стали первыми, кто завоевывал морской авторитет стране, зачастую ценой своего здоровья, а порой и своей жизни.

В отношениях между государствами определяющим стал принцип: «Кто владеет морем, тот владеет миром»…

В 1954 году вступила в строй первая американская атомная торпедная подводная лодка «Наутилус».

1 января 1957 года в США была утверждена программа по созданию баллистических ракет для подводных лодок. Первый атомный ракетоносец с ракетами «Поларис А-3» «Джордж Вашингтон» был спущен на воду 9 июня 1959 года, а в конце 1960 года вышел на боевое патрулирование.

Вслед за американцами к строительству атомных подводных лодок приступили Англия и Франция.

С начала 50-х годов прошлого столетия Советский Союз тоже начал осуществление программы по строительству атомного подводного флота.

В 1954 году на Северодвинском заводе была заложена первая атомная торпедная подводная лодка «К-3» проекта 627, спуск на воду которой состоялся 9 августа 1957 года.

Работы по созданию первой советской атомной подводной лодки с баллистическими ракетами были начаты практически одновременно с аналогичными работами в США. Первый советский атомный подводный ракетоносец проекта 658 «К-19», оснащенный ракетным комплексом Д-2 с надводным стартом трех баллистических ракет Р-13 (дальность стрельбы 650 км) был заложен на стапелях завода в Северодвинске 17 октября 1958 года, спуск на воду осуществлен 11 октября 1959 года, а вступление в строй – 12 ноября 1960 года.

Судьба у кораблей, как и людей, различна. Перефразируя Л.Н. Толстого, скажем, что все счастливые подводные лодки счастливы одинаково, каждая несчастливая подводная лодка несчастна по-своему. Таким несчастливым кораблем был первый отечественный атомный подводный ракетоносец «К-19».

А все началось с эпизода при спуске корабля со стапелей – не разбилась о форштевень традиционная бутылка шампанского. И пошло – поехало…

В ходе первого пуска реактора во время швартовых испытаний из-за отключенных по халатности приборов, измеряющих давление, была допущена переопрессовка систем первого контура реактора – создали давление, превышающее норму в два раза, а при опускании компенсирующей решетки деформировали внутреннюю сборку – реактор был выведен из строя на длительный срок…

Командир подводной лодки «К-19» – капитан 2 ранга Н.В. Затеев

В середине июня 1961-го года, отработав полный курс боевой подготовки, «К-19» (командир – капитан 2 ранга Н.В. Затеев) вышла в море, в Северную Атлантику, для участия в учении «Полярный круг», имея на борту 114 членов экипажа, 23-х прикомандированных офицеров из различных управлений и отделов штабов флота и флотилии, двух представителей бригады дизельных подводных лодок – капитанов 2 ранга Н. Андреева и В. Архипова (с ним, читатель, мы еще встретимся во второй части повествования) – в качестве посредников на учении.

По плану учения «К-19», действуя на стороне «синих», должна была прорываться к берегам СССР для нанесения ракетного удара, а в Баренцевом море выполнить стрельбу практической ракетой. На стороне «красных» противодействовать ей должны были подводные лодки проекта 613 – «эски». Это был самый многочисленный к тому времени класс советских средних дизель-электрических подводных лодок, по классификации НАТО – «Виски».

4 июля «К-19» в подводном положении прошла Датский пролив, заняла установленный район, и находилась примерно в 100 милях южнее острова Ян-Майен.

В 4 часа 07 минут на ракетоносце сработала аварийная защита реактора (того реактора, который был в ходе швартовых испытаний переопрессован), вызванная резким падением давления и уровня воды вследствие большой течи первого контура, что могло привести к повреждению тепловыделяющих элементов (твэлов) и росту радиоактивности. Позднее в акте Государственной комиссии было записано: «Разрыв импульсной трубки произошел вследствие нарушения технологии сварочных работ при монтаже трубопроводов первого контура».

По приказанию командира корабля был объявлен сигнал «Радиационная опасность».

Рост температуры реактора мог привести к тепловому взрыву, а расплавление твэлов с урановым наполнителем – к ядерному. По показаниям приборов давление в 1-м контуре упало до нуля – в трюм реакторного отсека ушла радиоактивная вода, охлаждающая реактор. По всему кораблю нарастала радиация, разносимая судовой вентиляцией. В этих смертоносных условиях экипаж продолжал обслуживать системы и механизмы корабля.

Необходимо было решить сложную техническую задачу: как не допустить подплавления твэлов, как отвести тепло, выделяемое твэлами, как подать воду для охлаждения реактора? Штатной магистрали прокачки активной зоны водой в такой аварийной ситуации тогда не существовало. Тем временем температура в каналах реактора и уровень радиации в отсеках возрастали и уже в десятки раз превышали норму. Создалась угроза взрыва реактора. А взрыв ядерного реактора в то время в подконтрольной США зоне Мирового океана мог расцениваться ими как применение ядерного оружия и послужить поводом для начала ядерной войны.

Надо было спасать корабль, надо было спасать людей. Было решено начать монтаж нештатной системы охлаждения. Эта очень рискованная работа в необитаемых помещениях реакторного отсека требовала длительного нахождения специалистов в зоне воздействия радиации. Все хорошо понимали, что те, кто будет там работать, получат смертельную дозу облучения.

В 06.00 подводная лодка всплыла в надводное положение. Море – штиль. Попытки передать радио на береговой командный пункт об аварии не увенчались успехом – обнаружили повреждение изолятора антенны «Ива» длинноволновой связи, а это значит, что лодка лишилась дальней связи.

Инженер-лейтенант Борис Корчилов

Работы по открытию воздушного клапана на компенсирующей решетке выполняли спецтрюмные под руководством командира шестого – реакторного – отсека лейтенанта Бориса Корчилова, работы по монтажу системы охлаждения проводились под руководством командира электромеханической боевой части капитана 3 ранга Анатолия Козырева и командира дивизиона движения капитан-лейтенанта Юрия Повстьева.

Как только был открыт «воздушник», так из него сразу вырвалось облако радиоактивного пара, температура в помещении поднялась до 60-ти градусов.

Полтора часа как в аду шли аварийные работы. Наконец героическими усилиями подводников нештатная аварийная схема проливки реактора была собрана. Чтобы опробовать ее, пустили подпиточный насос. Поступление воды в активную зону реактора привело к резкому повышению уровня радиации в 6-м отсеке. Все, кто находился в то время там, получили дозы облучения в сотни раз превышающую предельно допустимую.
Примерно через час температура реактора стала понижаться, а затем и снизилась до безопасного уровня – угроза катастрофы миновала, но радиационная обстановка на корабле была крайне тяжелой – загрязнение распространилось по всему кораблю.

Позже командир лодки Н. Затеев вспоминал: «Получившие облучение буквально тут же начинали распухать. Лица покраснели. Через два часа из-под волос потекла сукровица. Вскоре на глаза, распухшие губы трудно было смотреть, обезображены они стали полностью.

Еле ворочая языком, люди жаловались на боли во всем теле. Но никто не проклинал судьбу, не взывал о возмездии человеку, прямо или косвенно пославшему их на смерть».

Тем временем «К-19», двигаясь в надводном положении в район предполагаемого нахождения участвующих в учении дизельных подводных лодок, продолжала передавать радио об аварии и свои координаты с помощью маломощной коротковолновой радиостанции.

Командир подводной лодки «С-270» – капитан 3 ранга Ж.М. Свербилов

Сообщение было принято подводной лодкой «С-270» (командир – капитан 3 ранга Ж.М. Свербилов).

Жан Михайлович был решительным и героическим человеком. Трезво оценив обстановку, он самостоятельно покинул свой район, взяв на себя инициативу по спасению подводников «К-19» и ответственность за прерванное участие в учении. В 1971 году, будучи слушателем Высших специальных офицерских классов ВМФ, мне посчастливилось слушать лекции и участвовать в практических занятиях, которые вел преподаватель Классов капитан 1 ранга Жан Михайлович Свербилов. Он был профессионалом своего дела, защитил кандидатскую диссертацию, написал учебник по управлению подводной лодкой, хорошо чувствовал аудиторию и умел с нею разговаривать, мастерски владел словом, в карман лез только за носовым платком и ключами от машины, знал уйму анекдотов и умел их рассказывать, был душой любой компании…

Следуя полным ходом в надводном положении, «С-270» к 14 часам 4 июля подошла в борту атомохода. На вопрос, в какой помощи нуждаются, командир «К-19» Н. Затеев попросил обеспечить связь с береговым командным пунктом и принять на борт тяжелобольных.

Погода хотя и была штилевая, но океанская зыбь не позволяла пришвартовать «С-270» к атомоходу – рвались швартовы. Свербилов предложил отвалить на «К-19» носовые горизонтальные рули и, подойдя к ее борту, подвел под них носовую оконечность своей подводной лодки. По этому образовавшемуся «мосту» троих тяжелобольных перенесли на носилках, восемь перешли сами. Лица их были красными и раздутыми. Едва их разместили в первом отсеке, как радиационный фон на «С-270» значительно повысился.

Потом перевели всех, чье присутствие на борту «К-19» не было необходимым. Они шли по рулям голые, неся в руках мешки с секретной документацией. Одежду выбросили за борт.

Подводники дизельной подводной лодки одели прибывших в чистое белье, всячески помогали больным, не считаясь с опасностью, носили в отсек им пищу, тяжелобольных кормили с ложечки.

Командир «С-270» передал на берег радиограмму: «Стою у борта «К-19». Принял на борт 11 человек тяжелобольных. Обеспечиваю «К-19» радиосвязью. Жду указаний».

Ответ не заставил себя ждать: «Что вы делаете у борта «К-19»? Почему без разрешения покинули район учения? Ответите за самовольство».

В ответ Н. Затеев составил подробную шифровку о состоянии «К-19». Вскоре была получена самая долгожданная радиограмма: «Всем находящимся поблизости от места аварии кораблям идти на помощь «К-19».

Был разгар «холодной» войны и командир «К-19» решил в случае подхода американских кораблей всему экипажу перейти на «С-270» и торпедировать ракетоносец, о чем сделал запись в переброшенный Ж. Свербиловым вахтенный журнал: «Командиру «C-270». Прошу циркулировать в районе дрейфа «К-19». Торпедные аппараты прошу подготовить к залпу. В случае подхода к АПЛ «К-19» военно-морских сил вероятного противника торпедировать АПЛ «К-19» буду сам. Командир «К-19» капитан 2 ранга Затеев. 5 июля 1961 года».

Подводная лодка проекта 613 в походе

К счастью, торпедировать ему родной корабль не пришлось. В 22.00 подошла еще одна подводная лодка – «С-159» (командир – капитан 3 ранга Г. Вассер). Она приняла на борт оставшуюся часть экипажа «К-19» (20 человек) и осталась охранять ее до подхода буксировщика. На «К-19» остались 6 подводников во главе с командиром.

Передатчиком «С-159» Затеев отправил очередное радио: «Принял решение покинуть корабль. В случае неполучения ответа эвакуирую экипаж в 24.00».
Для оказания помощи аварийному кораблю подошла еще одна подводная лодка – «С-266» (командир – капитан 3 ранга Г. Нефедов)

На «С-270» пришло новое радио: «Всему экипажу «К-19» перейти на «С-270» и «С-159» и кратчайшим путем следовать в базу. Подводной лодке «С-266» отойти на 1 милю от «К-19» и наблюдать за ней до прихода наших надводных кораблей».

«С-270», приняв 79 человек, легла на курс в базу.

Спустя сутки после начала аварии последние люди покинули «К-19». Н. Затеев задраил верхний рубочный люк своей подводной лодки и последним сошел на борт «С-159», которая полным ходом пошла вслед за «С-270». А до базы было около полутора тысяч миль!

Необитаемая подводная лодка «К-19» осталась под охраной «С-266».

Из штаба Северного флота командирам «С-270» и «С-159» пришло радио: «Вам навстречу вышли три эсминца. При встрече пересадить экипаж «К-19» на эти корабли и следовать в Полярный»…

Что было дальше? Дальше был тяжелый штормовой переход, пересадка на подошедший эсминец, прибытие в Полярный, процедура дезактивации, многосуточное расследование действий командира и экипажа, лечение в госпитале, отправка тяжелобольных в Институт биофизики.

Правительственная комиссия под председательством академика А.П. Александрова признала конструктивные недостатки атомных реакторов, а действия экипажа подводной лодки «К-19» правильными. Трагедия «К-19» послужила хорошим уроком для создателей ядерных энергетических установок: на всех действующих и проектируемых реакторах, аналогичным установленным на «К-19», были смонтированы штатные системы аварийной водяной проливки.

В смертельной схватке с радиацией, спустя несколько дней после прибытия в базу, уже в госпитале, от переоблучения погибли мужественные люди, герои. Жертвуя собой, они выполнили свой воинский долг до конца. Это они спасли мир от страшной ядерной катастрофы и возможного ядерного конфликта между СССР и США. Вот их имена, читатель:

капитан-лейтенант Юрий Повстьев;
лейтенант Борис Корчилов;
главный старшина Борис Рыжиков;
старшина 1 статьи Юрий Ордочкин;
старшина 2 статьи Евгений Кашенков;
матрос Семен Пеньков;
матрос Николай Савкин;
матрос Валерий Харитонов.

Вечная им память!

Пятерых героев похоронили в Москве, на Кузьминском кладбище. Тела Корчилова и Повстьева по просьбе родных перевезли в Ленинград и похоронили рядом на Красненьком кладбище, а Бориса Рыжикова родные похоронили в Зеленогорске. На всех могилах установили одинаковые скромные черные гранитные памятники.

Впоследствии практически все члены экипажа «К-19» прошли курс лечения от лучевой болезни, включавший в себя пересадку костного мозга и переливание крови.

Подводную лодку «К-19» привело в базу на буксире спасательное судно «Алдан». После этой аварии ПЛ «К-19» получила зловещее прозвище «Хиросима», с которым и прослужила на флоте до конца своей жизни, время от времени подтверждая репутацию несчастливого корабля. 15 ноября 1969 года столкнулась в Баренцевом море с американской атомной подводной лодкой «Гэтоу», получив значительные повреждения. 24 февраля 1972 года северо-восточнее Ньюфаундленда на «К-19» вспыхнул пожар, унесший жизни 28 человек, еще двое погибли в ходе эвакуации. При возвращении в базу после ремонта на заводе в Северодвинске, при входе в губу Сайда на корабле вновь вспыхнул сильный пожар – от работы дизеля воспламенились сверхнормативные запасы ГСМ и краски, припрятанные в ограждении рубки. Усилиями экипажа и базовых служб пожар был ликвидирован, жертв не было. Наблюдая дымящийся атомоход, окруженный пожарными судами и буксирами, подводники на пирсах понимающе переглядывались: «Хиросима» вернулась…». Неприятности с «К-19» продолжались и в дальнейшем.

В 1991 году «К-19» списали и поставили в отстой. В 2003 году на СРЗ «Нерпа» (г. Северодвинск) она была разделана на металл. Рубка подводной лодки установлена в городе Снежногорске Мурманской области.

5 августа 1961 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении экипажа «К-19», в открытой печати не публиковался. 49 человек были награждены орденами и медалями. Все награды оказались на ступень ниже, чем те, о которых ходатайствовал командир. Лейтенант Борис Корчилов представлялся к званию Героя Советского Союза. Начальство в Москве распорядилось иначе: «Аварийный случай. Обойдется орденом». Николая Владимировича Затеева командование представляло к ордену Ленина – получил орден Красного Знамени.

Капитану 2 ранга Николаю Владимировичу Затееву выпала страшная командирская участь жертвовать молодыми жизнями подчиненных ради спасения экипажа, корабля, Европы. «К-19» была его последним кораблем в его командирской карьере. Лучевая болезнь не отпускала его до конца жизни. 28 августа 1998 года он умер и был похоронен в мемориале «К-19» на Кузьмиском кладбище в Москве среди членов своего экипажа, погибших в 1961 году. На памятнике надпись: «Предотвратившим ядерную катастрофу 4.VII.1961 г.».

На стене одного из домов в центре Нижнего Новгорода установлена черная мраморная доска с силуэтом подводной лодки и изображением человека в парадной тужурке с орденами. На доске надпись: «Здесь стоял дом, в котором с 1926 по 1943 год провел детство и юность командир атомного подводного крейсера «К-19» капитан 1 ранга Затеев Николай Владимирович. Благодаря мужеству командира и экипажа АПРК «К-19» 4 июля 1961 года в Северной Атлантике была предотвращена ядерная катастрофа».

Экипажи прибывших в Полярный подводных лодок «С-270» и «С-159» поселили на плавбазу «Пинега», у них отобрали одежду, сложили в мешки и выдали белые матросские робы. Я видел эти мешки с «загрязненной» одеждой подводников, сложенные на пирсе в Полярном, где в то время проходил стажировку на подводной лодке «Б-36» проекта 641 – командир капитан 2 ранга А.Ф. Дубивко (мы еще с ними встретимся, читатель). Никаких отметок о полученных дозах радиации в медицинских книжках подводников сделано не было.

К офицерам «С-270» и «С-159» на «Пинегу» пришли друзья, всех интересовали подробности. О встрече со своими коллегами – командирами на борту «Пинеги» вспоминает Ж.М. Свербилов: «Мы много говорили и пили в эту ночь. Разошлись в 4 утра. Перед тем, как заснуть, я думал о том, что наш экипаж сделал святое дело. Все лодки, участвующие в учениях, приняли радио Коли Затеева, но никто, кроме нас, к нему не пошел. Если бы не наша «С-270», они бы все погибли, а их было более 100 человек… И если Бог есть, предположил я, мы будем в раю. С надеждой на это я заснул».

Командованием Северного флота командир «С-270» капитан 3 ранга Жан Михайлович Свербилов был представлен к званию Героя Советского Союза, но Н.С. Хрущев, не разобравшись, с кем приключилась авария, на представлении к званию написал: «Мы за аварии не награждаем!». Никто не нашел смелости настаивать. Вместо звания Героя он был награжден именными часами. Они сломались на второй день.
Ж.М. Свербилов умер 1 сентября 1991 года в возрасте 64-х лет, похоронен на одном из кладбищ Санкт-Петербурга.

Часть II

1962 год… «Холодная» война была в самом разгаре.
К этому времени США создают сеть военных баз вокруг Советского Союза, в апреле размещают на территории Турции стратегические ракеты, угрожают вторжением на Кубу.

В качестве ответных мер в СССР разрабатывается и вводится в действие план, предусматривающий размещение на территории Кубы ракетного оружия, в том числе с ядерными боеголовками, другого вооружения и техники, а также войск – всего около 60 тысяч человек. Планом предусматривалось также перебазирование на Кубу нескольких атомных подводных лодок.

Со своей стороны США к 20 октября организовали блокаду Кубы, сосредоточив у ее берегов и в Атлантике до 200 кораблей, в том числе три противолодочные авианосные группы, а также начали сосредоточение войск и подготовку к высадке стотысячного десанта.

Этот острейший за все время «холодной» войны кризис, получивший название Карибский, поставил мир на грань ядерной войны…

В 4 часа утра 1 октября в поход на Кубу из губы Сайда вышли четыре дизель-электрические подводные лодки (операция «Кама»), а не атомные, как это предусматривалось планом. По всей видимости, ответ надо искать в низкой технической готовности наших первых атомоходов, их несовершенстве. Самые большие неприятности доставляла течь парогенераторов, связанная с низкой технологией и неудачным выбором металла для их изготовления – появлялись микротрещины, через которые просачивалась радиоактивная вода, что, в свою очередь, приводило к повышению уровня радиации в отсеках. Редкий выход в море обходился тогда без объявления сигнала «Радиационная опасность».

Капитан 1 ранга В.Н. Агафонов

Итак, читатель, 1 октября 1962 года на Кубу пошли 4 дизель-электрические подводные лодки проекта 641, по классификации НАТО – «Фокстрот»: «Б-4» (командир – капитан 2 ранга Р.А. Кетов, старший на борту командир бригады капитан 1 ранга В.Н. Агафонов), «Б-36» (капитан 2 ранга А.Ф. Дубивко), «Б-59» (капитан 3 ранга В. Савицкий, старший на борту начальник штаба бригады капитан 1 ранга В. Архипов), «Б-130» (капитан 2 ранга Н.А. Шумков).

Все четыре «Фокстрота» были новыми, вступили в строй в 1959-1961 годах. Имели на вооружении 10 торпедных аппаратов (6 носовых и 4 кормовых), 22 торпеды, из них одна с ядерным зарядом, могли развивать скорость в надводном и подводном положениях до 16 узлов. Дальность плавания в надводном положении составляла 30000 миль при скорости 8 узлов, в подводном положении – 15 миль при скорости 16 узлов, могла погружаться на глубину до 200 метров.

За несколько часов до выхода командирам подводных лодок были вручены пакеты, в которых указывались цель похода, маршруты и районы действий, организация связи и взаимодействия. Пакеты разрешалось вскрыть только после выхода из Кольского залива.

Инструктаж командиров подводных лодок провели первый заместитель Главнокомандующего ВМФ адмирал В.А. Фокин и начальник штаба Северного Флота вице-адмирал А.И. Рассохо.

После инструктажа, когда адмирал Фокин поинтересовался, все ли всем понятно, возникла некоторая заминка в связи с вопросом, который задал начальник штаба бригады капитан 1 ранга В. Архипов:
– Когда можно применять атомное оружие?
После длительного молчания Фокин ответил, что не имеет полномочий сообщать об этом. Тогда вице-адмирал Рассохо произнес:
– Так вот, ребята, записывайте в журналы: «Применять спецоружие в следующих случаях. Первое, когда вас будут бомбить, и вы получите дырку в прочном корпусе. Второе, когда вы всплывете и вас обстреляют, и опять же получите дырку. И третье – по приказу из Москвы».

Как оказалось впоследствии, не совсем полная ясность в вопросах применения ядерного и обычного оружия могла сыграть роковую роль и привести к самым негативным последствиям…

В 20-х числах октября, маскируясь шумами многочисленных рыболовецких судов, подводные лодки скрытно преодолели три противолодочных рубежа: мыс Нордкап – остров Медвежий, затем Фареро-Исландский и о. Ньюфаундленд – Азорские острова, и заняли назначенные районы в Саргассовом море, восточнее Кубы. К этому времени советско-американские отношения достигли критического момента.

Тропические условия плавания в Саргассовом море существенно осложняли несение вахты подводниками: температура в отсеках достигала 60 градусов при почти стопроцентной влажности и в ряде случаях приводила к тепловым ударам, техника, предназначенная для использования в северных районах, часто выходила из строя…

23 октября с помощью стационарной гидроакустической системы подводного наблюдения США «СОСУС» («SOSUS»), основу которой составляла цепь береговых гидроакустических станций с установленными гидрофонами вдоль всего Атлантического побережья США, была обнаружена «Б-130». По данным этой системы на нее были наведены противолодочные самолеты и корабли во главе с авианосцем «Эссекс».

Трое суток продолжалось преследование подводной лодки, которую противолодочные корабли и самолеты постоянно забрасывали гранатами и взрывпакетами. За это время у нее вышли из строя стразу все три главных дизеля (как потом выяснилось, это был заводской дефект, допущенный заводом-изготовителем), полностью разрядилась аккумуляторная батарея.

26 октября «Б-130» вынуждена была всплыть. Спустя некоторое время удалось ввести в строй один из дизелей, и лодка трехузловым ходом под эскортом американских кораблей направилась в район Азорских островов на встречу со спасательным судном СС-20. Взяв аварийную лодку на буксир, СС-20 повел ее через штормовую Атлантику в Кольский залив.

Много позже командир «Б-130» капитан 1 ранга в отставке Николай Александрович Шумков вспоминал: «Сегодня с горы своих лет ясно вижу, по краю какой бездны мы ходили. Конечно, я мог своей ядерной торпедой уничтожить американский авианосец. Но что бы потом стало с Россией? С Америкой? Со всем миром?»…

Тем временем, три другие лодки продолжали попытку прорыва. Обнаружив подводную лодку «Б-130», противолодочные силы США еще более активизировали свою деятельность.

27 октября «Б-59» обнаружил патрульный противолодочный самолет и навел на нее противолодочные корабли из состава охранения авианосца «Рэндолф» – всего 9 кораблей. Почти сутки лодка пыталась оторваться от них, но разрядившаяся аккумуляторная батарея не оставляла другого выхода, кроме всплытия. Ранним утром 28 октября Б-59 всплыла на расстоянии прямой видимости от авианосца. Находившиеся в воздухе штурмовики, поочередно пролетая над лодкой, включали прожектора и вели огонь из пушек по курсу подводной лодки. К борту подводной лодки почти вплотную подошел один из эсминцев, экипаж которого демонстративно указывал на расчехленные орудия и бомбометы, провоцируя подводников на ответные действия.

Командир «Б-59» В. Савицкий дал приказание на подготовку торпедных аппаратов к выстрелу, однако старший на борту начальник штаба бригады капитан 1 ранга В. Архипов, трезво проанализировав создавшуюся обстановку, остановил его и убедил отказаться от применения оружия – его слово было решающим.

Весь день американцы держали «Б-59» под прицелом своих орудий, сбрасывали в непосредственной близости глубинные бомбы и взрывпакеты, глушили каналы радиосвязи, многочисленные вертолеты зависали над ней и фотографировали. В этом аду подводники проявили стойкость, выдержку, и не позволили себя спровоцировать на применение оружия. К вечеру, закончив зарядку аккумуляторных батарей, «Б-59» неожиданно для американских кораблей оторвалась от них срочным погружением на 200-метровую глубину с одновременным применением средств имитации.
«Б-59» оставалась в своем районе еще почти месяц, пока не поступил приказ на возвращение в базу.

«Б-36» практически прорвалась в Карибское море, она уже подошла к проливу Кайкос (Багамские острова) и получила приказание на его форсирование. До конечного пункта назначения – бухты Мариэль – оставалось около 200 миль. Однако неожиданное распоряжение Главного штаба ВМФ заставило ее выйти из пролива и занять назначенный район, где она и была обнаружена противолодочной авиацией и эсминцем.
Трое суток «Б-36» уклонялась от противолодочных сил. В одном из эпизодов при всплытии был обнаружен эсминец с явным намерением идти на таран. Срочно выполнив маневр погружения, подводная лодка успела уйти на глубину 30 метров – эсминец прошел над рубкой.

Полностью разряженная аккумуляторная батарея вынудила «Б-36» 28 октября всплыть и сразу была взята под жесткую «опеку» противолодочных сил. Орудия и торпедные аппараты эсминца были расчехлены, приготовлены к стрельбе и направлены на подводную лодку.

Причина такой сверхплотной опеки вскоре выяснилась. Перехваченное радиоразведкой подводной лодки личное распоряжение президента США Дж. Кеннеди командиру авианосца гласило: «Всплывшую подводную лодку держать всеми силами и средствами».

Зарядив аккумуляторную батарею, «Б-36» неожиданно для американских кораблей произвела срочное погружение и, поднырнув под один из эсминцев, совершила отрыв от противолодочных сил с уходом на двухсотметровую глубину и продолжила патрулирование в заданном ей районе.

После того как 7 ноября вышли из строя сразу два из трех главных дизелей, «Б-36» до самого получения приказа о возвращении несла службу под одним оставшимся дизелем, в непосредственной близости от вертолетоносца «Тетис Бей».

Подводную лодку «Б-4» американцам вообще не удалось поднять на поверхность, хотя ее тоже периодически обнаруживали противолодочные силы, но каждый раз ей удавалось отрываться от преследования.
После отмены, в связи с изменившейся политической ситуацией, прорыва лодок на Кубу, «Б-4» еще месяц, как и две другие лодки бригады, оставалась в назначенном ей районе, после чего получила приказ на возвращение в базу…

Вот такой «фокстрот» пришлось исполнять советским подводным лодкам в тесных «объятиях» противолодочных сил США, где танцплощадкой было Саргассово море, а музыкой – взрывы гранат и бомб.

За всю историю мирового подводного флота никогда и никому не приходилось действовать против такой армады противолодочных сил.

Длительные провокационные действия американцев со стрельбой из авиационных пушек, использованием взрывных патронов, полетами самолетов и вертолетов на предельно низкой высоте, маневрированием кораблей на опасных расстояниях и курсовых углах создали критическую обстановку, из которой подводники с честью вышли. Ни на одну провокацию не отреагировали они, а ведь после многодневных атак и угроз применения оружия, нервы могли не выдержать.
Только высокая ответственность, дисциплинированность и мужество командиров и экипажей подводных лодок не позволили развязать ядерный конфликт.

Подводные лодки, участвующие в походе, в последующем продолжили свою нелегкую жизнь на флоте:
«Б-4» – на Северном флоте в составе своей бригады, в январе 1963 года ей было присвоено почетное наименование «Челябинский комсомолец».
«Б-36» и «Б-59» – на Северном и Черноморском флотах.
«Б-130» – на Северном флоте, длительное время несла боевую службу в Средиземном море.

Одна из легендарных подводных лодок пр. 641

Никто из участников Карибского кризиса не был награжден. Как тут не вспомнить строки из стихотворения поэта-фронтовика Михаила Кульчицкого: «Не до ордена, была бы Родина с ежедневными Бородино».

Командир бригады подводных лодок капитана 1 ранга Виталий Наумович Агафонов, которого американские телекомментаторы называли главой «пиратов Саргассова моря», продолжил службу в прежней должности. Материалы похода с бесценным боевым опытом были засекречены более чем на 30 лет. Сейчас имя комбрига мало кому известно, хотя в той же Америке он, наверняка, считался бы национальным героем.

Капитан I ранга Архипов В.А.

Начальник штаба бригады капитан 1 ранга Василий Александрович Архипов, чьи умелые действия и здравый смысл предотвратили мировой вооруженный конфликт, как участник аварии на «К-19» 1961 года был признан медицинской комиссией негодным к службе на атомных подводных лодках, продолжил службу в прежней должности. В 1964 году был назначен командиром бригады подводных лодок, затем – командиром дивизии.

В декабре 1975 года в звании контр-адмирала был назначен начальником Каспийского высшего военно-морского училища (автор окончил это училище по штурманской специальности в 1961 году), в 1981 году ему было присвоено звание вице-адмирала.

В 2002 году один из организаторов конференции в Гаване, посвященной 40-летию Карибского кризиса, Томас Блэнтон из университета Джорджа Вашингтона, заявил, что «парень по фамилии Архипов спас мир».
В 2003 году Василий Александрович Архипов посмертно был удостоен Национальной премии Италии – премии Ротонди «Ангелы нашего времени» за стойкость, мужество, выдержку, проявленные в экстремальных условиях.

Командир «Б-4» капитан 2 ранга Кетов Рюрик Александрович в декабре 1962 года был назначен командиром атомной подводной лодки. Он был уволен в запас в звании капитана 1 ранга и с должности заместителя командира дивизии подводных лодок, долго плавал капитаном-наставником в Балтийском морском пароходстве.

Командир «Б-36» капитан 2 ранга Дубивко Алексей Федорович тоже продолжил дальнейшую службу на атомоходах, в звании капитана 1 ранга командовал ракетной подводной лодкой с баллистическими ракетами «К-40», однотипной с «К-19».
Командир «Б-130» капитан 2 ранга Шумков Николай Александрович в дальнейшем в звании капитана 1 ранга командовал атомной подводной лодкой с крылатыми ракетами «К-90» проекта 675.

Так закончились, читатель, эти героические события на море. В течение 15 месяцев (с июля 1961 года по октябрь 1962 года) самоотверженными и мужественными действиями подводников дважды была предотвращена ядерная катастрофа и развязывание военного конфликта.

Эти события вошли в полную драматизма историю противостояния двух мировых систем, историю эпохи «холодной» войны XX века. Цена им – человеческие жизни во имя мира на Земле.