Николай Греков. Студент Политехнического института. 1949 г.

Очень хорошо запомнился мой приезд в Ленинград, как по срокам, так и по его внешней обстановке на Московском вокзале и, вообще, в городе. До этого я работал слесарем-сборщиком морских мин на военном заводе в г. Уральске.

Это событие – первый приезд состоялось 31 августа 1945 г. примерно после полудня, в довольно серую пасмурную погоду. Но настроение у меня при этом было восторженное, все вокруг просто светилось!

На вокзале, да и на улицах вокруг, народу мало – одинокие редкие прохожие, у которых я легко узнал, что Коломенская улица – адрес моих родных, находится совсем недалеко, туда от вокзала можно пройти пешком, и городской транспорт (тогда он состоял, в основном, из одних трамваев) не нужен.

Несмотря на большой «чемодан» (а по существу, фанерный сундук-баул по форме чемодана, который мы с отцом соорудили для дороги), я бодро зашагал по Лиговке в сторону Обводного канала, дошел до Кузнечного переулка, повернул направо, нашел Коломенскую улицу и далее по ней, вплоть до искомого дома 23. Квартира 9 оказалась на последнем 4-м этаже.

На звонок сразу же отозвался сосед родных, который деловито спросил: «Вы Коля из Уральска?» Тут же выдал ключ от комнат моей тёти Сони и сообщил, что они с дочкой Зиночкой – двоюродной сестрой, предполагали вернуться с дачи (из Сиверской) через пару дней. Толково и подробно объяснил, где расположен Политехнический институт, как и на чем туда надо добираться. Посоветовал проехать до него трамваем «девятка» по улице Марата, Литейному проспекту, через Неву, по Лесному, мимо ж/д станции Кушелевка, и далее по улице Дорога в Сосновку, до «кольца».

И в конце сообщил, что «на диване под подушкой меня ждет кастрюлька с пшенной кашей, но она уже остыла, можно разогреть на электроплитке, которая находится там же рядом». На этом же диване было сложено белье для ночлега.

Описываю так подробно, потому что все эти моменты – знаковые и незабываемы! Равно как и основной документ, по которому я мог передвигаться по стране – драгоценный «ВЫЗОВ» в Ленинград с личной подписью секретаря Ленинградского обкома П.С. Попкова и косой синей полосой через всю страничку.

Следует немного пояснить каким образом наша близкая родственница, мамина сестра Софья оказалась жителем Ленинграда?

B первой половине 1922 г. в просторную 3-х комнатную квартиру дома №23 по Коломенской улице город поселил молодую семью из двух демобилизованных бойцов Чапаевской дивизии – писаря штаба Елизарова Алексея Александровича и его жену Софью Ивановну Диаконович-Елизарову – врача этой же части. Оба они только что вернулись с фронтов гражданской войны, где участвовали в различных боях, в том числе и с белыми уральскими казаками. В одном боевом эпизоде они оказались свидетелями гибели и самого Василия Ивановича под Лбищенском в сентябре 1919 г.

Жест доброй воли со стороны властей – выделение простым, пусть и заслуженным и надежным, но еще очень молодым гражданам отдельной квартиры в столичном городе, может быть объяснен только уникально сложившимися в нашей стране обстоятельствами в тот период времени. Ведь совсем недавно столица государства была переведена в Москву, куда устремилось огромное количество чиновников и разного служивого люда. В это же время значительная часть населения Петрограда, продолжала добровольно или принудительно уезжать за границу. И, наконец, всё ещё наблюдалась очень заметная естественная убыль людей после завершения двух тяжелейших войн – мировой и гражданской.

В конце 1922 года у молодой семьи появился первенец – сын Владимир, а через 3 года и дочь Зиночка. К этому времени молодые родители уже освоились с жизнью в огромном городе, хотя по происхождению они были простыми гражданами из различных уголков огромной России. Отец – родом из глухой деревушки близ ж/д станции Завидово Тверской губернии, а мать – из далекой Бессарабии. В 1919 году Софья Ивановна окончила Киевский медицинский институт.

Алексей Александрович работал бухгалтером в различных организациях. Прожил, к сожалению, недолго, умер еще до войны, скоропостижно от сердечного приступа на трамвайной остановке. Торопился не пропустить нужный маршрут. Трамваи ходили не часто.

Софья Ивановна, к счастью, оказалась более стойкой. Длительный период времени она работала лечащим врачом в поликлиниках города. Растила и воспитывала обоих детей одна. Перед войной ее, в порядке поощрения, направили на работу в недавно открытый Институт переливания крови. Здесь она проработала без перерывов до выхода на пенсию, включая тяжкие годы блокады. Прожила более 96 лет.

Софья Ивановна (слева) и ее дети - Зиночка и Владимир

Их дети – Владимир и Зиночка, оба пошли по стопам мамы, выучились на врачей во втором медицинском институте (тогда САНГИГ), проработали всю жизнь, став специалистами высочайшей квалификации. Вполне закономерно, что и жена Владимира – Анна и их дочь Елена, также освоили специальность врачей, равно как и их близкие – муж Елены, Борис и их сын Владислав. Они не изменили традициям старших.

Теперь следует сказать, что квартира в доме №23 по Коломенской улице и в дальнейшем для многих близких и родных этой семьи явилась знаковой опорой в их жизни!

После моего приезда для поступления в Политехнический институт в Ленинград стали постепенно приезжать и другие наши родственники. Естественно, всем им нужно было хотя бы временно где-то проживать, с кем-то общаться, пока происходило первое освоение в незнакомой обстановке. Радушие, гостеприимность, участие в преодолении различных бытовых и житейских трудностей, бесконечная доброта в еще довольно суровое послевоенное время, значительно смягчали первоначальную неопытность и неловкость вновь приезжающих.

Вскоре появляется из Одессы еще один племянник – Виктор Кильчик. Ему необходимо было поступить в морское пароходство для освоения опыта и навыков дальнего плавания. За ним следом приехал и его приятель Лазарь. Происходит такой же прием, им оказывается помощь во всех направлениях. А через год приезжает молодая, но более взрослая дальняя родственница – Валентина Проданова. Она уже выучилась на архитектора, но ей нужно было пройти повышение квалификации по специальности. Никаких трудностей это не вызвало. Курсы осваиваются, дело движется в нужном направлении.

Сергей Греков. Курсант Военно-топографического училища. 1948 год.

Через пару лет племянник Сергей из Рени должен поступить в Военно-топографическое училище. И здесь – полный порядок. Молодому человеку помогают поступить в учебное заведение и получить требуемое образование. И подобных примеров – множество. Разве это может быть забыто? Коломенская 23, квартира 9 – остаются в памяти как заветный адрес!

Запомнилось множество неординарных, редко грустных, а чаще забавных эпизодов в жизни обитателей кв. 9 по Коломенской улице, дом 23.

Есть смысл описать подробнее один из них, характеризующих тех людей и то время…

В обычный учебный день при поездке в институт, как всегда, в переполненном трамвае, на конечной остановке я неудачно «вываливаясь» из вагона, зацепился ступней за лесенку и довольно сильно повредил ступню. При помощи однокурсников и какой-то подобранной палки, хромая, с трудом доковылял до аудитории, где был семинар с зачетом по политэкономии. Сдав его, я решил заняться лечением поврежденной ноги. Поковылял обратно в город к родной тете Соне в ее институт на 2-й Советской. Она, вместе с врачом-хирургом, с каким-то непонятным для меня энтузиазмом осмотрели мою ногу. Быстро сделав рентгеновский снимок (я почему-то возражал), с удовлетворением констатировали, что все абсолютно ясно. Был установлен отрыв кости внутренней лодыжки, нужно наложить гипс на всю ступню до колена, и через полтора месяца я буду совершенно здоров! Хорошо, что быстро и вовремя обратился, выздоровление будет 100%-ное. Мне поначалу показалось, что они решили немного поиздеваться. Какой гипс? А как учеба, как ходить в институт, как вообще можно жить, передвигаться с ногой в гипсе? Ответ был получен сразу – на костылях, мне их немедленно выдадут. Тут я подумал, что у меня галлюцинации или кошмарный сон. Я не мог себе представить подобное в том, 20-летнем, возрасте. Но, что мне надо делать сейчас, как я поеду в таком виде в общежитие? А занятия? Никаких общежитий, спокойно сказала тетя Соня. Вот сейчас все сделаем, поедешь на Коломенскую, будешь временно жить там, а заниматься эти полтора месяца можно заочно.

Очень быстро и ловко мне наложили гипс, костыли уже стояли рядом. А как выходить на улицу с голой ногой, там снежок, небольшой мороз? Не задумываясь ни секунды, тетя Соня расстегнула медицинский халат, сняла с себя красивый вязаный белый шерстяной платок, аккуратно им обернула «гипсовую» ногу. Затем принесла кусок клеенки, обмотала всю повязку и закрепила ее бинтом. Проводили меня до двери и выпустили на улицу. Хорошо помню, тогда как-то подумалось, что если бы я просто внезапно умер, это было бы намного легче!

Однако вскоре, оказалось, что опытные врачи были правы, я быстро привык к такому состоянию «ограниченно подвижного» больного. Друзья привозили из института новые задания, помню, даже чертил какую-то эпюру по сопромату. Всё как-то постепенно налаживалось. Я не очень отставал от графика занятий. Конечно, довольно много лежал на своем старом сундучке, превращённом в больничное ложе. Почти непрерывно вещала радиоточка, я ее слушал, становилось ясно, что в стране готовятся какие-то экономические реформы. Обсуждая вечером всей семьей новости, мы понимали, что нас – трех студентов и одного старшего научного сотрудника, они практически не очень касаются. Говорилось также о предстоящей какой-то денежной реформе, но и это, видимо, было интересно людям с деньгами. А у нас, рядовых граждан без особых богатств, да ещё с долгами каких-либо беспокойств это не вызывало. Почти у всех были взяты деньги в кассах взаимопомощи. Одних профсоюзных, комсомольских, партийных взносов мы должны были внести несколько сотен рублей. Правда меня, как наиболее практичного – бывшего заводского рабочего, да и техника по ремеслу, посетила мысль, что с долгами следовало бы расплатиться именно сейчас. На моё предложение все вокруг рассмеялись, ведь денег все равно нет никаких – какие выплаты? Поэтому будем жить как все и наблюдать, что делается вокруг.

В один из следующих дней слышу по радио, что на вещевых рынках города творится нечто невообразимое. Народ начал скупать любые вещи, резко повысился на них спрос. Вечером я об этом доложил, и мы все стали вспоминать, нет ли в доме ненужных вещей. Особенно много старья нашлось в ящиках между заколоченными дверьми. Хорошо запомнились старые, давно вышедшие из моды женские фетровые, отороченные кожей, невысокие белые сапожки, старая облезлая лиса-горжетка, старинное демисезонное дамское пальто. Но все эти вещи были в совершенно непотребном виде, изъеденные молью и довольно потрепанные. Наутро наш «главный мужчина» Володя решил сделать пробную вылазку на набережную Обводного канала, благо это недалеко. Там работал едва ли не самый крупный вещевой рынок города. Он пришел, а точнее, прибежал через полчаса. Фетровые боты, драная лиса и старое пальто были молниеносно проданы за 900 рублей! Володя подошел к моему ложе-сундучку и велел мне с него слезть. Он вспомнил, что у мамы там лежал какой-то старый хороший отрез. Его сейчас, как никогда, можно очень выгодно продать! Но тут тетя Соня спокойно, но очень четко вдруг заявила: «Ни за что!»

Володя, ворча, отступил. Он снова влез в дверной шкаф, нашел старые, довольно потрепанные черные валенки, старый ватник, деревенский керосиновый фонарь (видимо, послужил в блокаду), еще какие-то мелочи. Уложил все это в мешок и уже у выходной двери крикнул: «А это что за одинокая галоша лежит?» Я ему, так же издалека, ответил, что, мол, это моя, вторая от пары. Первая надета на мою ногу с гипсом. – «Не трогай её!» – крикнул я.

Как и в первый раз, Володя вернулся очень быстро, радостный и возбужденный: «Все продал за 1600 рублей. Даже одну галошу продал за 50 рублей!» – торжественно заявил он. В нашей квартире раздался громкий хохот, который заглушил даже мое негодование по поводу такого вероломства. Но зато очень скоро все долги были быстро оплачены, чему мы долго и искренне радовались.

А 15 декабря 1947 года, лёжа на том же сундучке, я выслушал весь доклад В.М. Молотова о проведении первой послевоенной денежной реформы.
Вот так это было.

Представляет некоторый интерес дальнейшая судьба упомянутых молодых абитуриентов:

– Виктор и Лазарь, окончив обучение в пароходстве, обрели навыки для работы в коммерческих судах дальнего плавания и много лет этим и занимались, что в те годы было довольно престижно.
– Валентина Проданова стала главным архитектором города Севастополя, особо отличившись в работах по созданию и украшению городских парков и садов.
– Сергей вырос до чина инженера-полковника. Много лет преподавал топографию в военных академиях; в последние годы проживает в Одессе.
– После окончания Политехнического института я был «распределен» на завод «Электросила», где и проработал почти 50 лет. Последние 30 лет – в должности главного металлурга уже объединения «Электросила», состоявшего к тому времени из нескольких заводов и организаций.

В начало