…В голове звучат школьные стишки о водке. Вспомнил только три, хотя, вероятно, там были перечислены все руководители дружественных в то время государств (это было начало 60-ых) .
«Пейте в меру» — сказал Неру.
«Водка — витамин» — сказал Хо-Ши-Мин.
«Еще не все пропито» — сказал Хрущев Никита.

Глупо, но почему-то запомнилось. Никак не вспомнить про доктора Сукарно и про председателя Мао, они должны быть бы в списке.

Пожалуй, я понимаю, почему эти строчки были популярны. Они — хулиганские, низводят выскопоставленных людей до уровня простого забулдыги. Мне они напоминают также слова из песни Бутусова (90-е годы): «Ален Делон не пьет одеколон…». — Здесь тоже известный персонаж, тоже питие и абсурд. Есть, вероятно, во всем этом смысл, — люди известные на самом деле вполне обычные, со всеми своими достоинствами и недостатками, просто судьба возвела их на пьедестал.

Поэты и писатели (как и читатели) любят хулиганов, многие и сами таковыми были. Маяковский написал сценарий «Барышня и хулиган», сыграл роль в этом фильме, а Есенин напрямую нередко в стихах называл себя хулиганом. Бродский пишет: «Красавице платье задрав…» и еще кое-что в таком духе. В 70-е «Обменяли хулигана на Луиса Корвалана». Хулиган — писатель-диссидент В.Буковский, отбывавший срок. Большую популярность получила песня из фильма «Два бойца» (1943 г.) со словами:

Шаланды полные кефали
В Одессу Костя приводил
И все бендюжники вставали
Когда в пивную он входил

По воспоминаниям авторов фильма, они целенаправленно искали фольклорную, «приблатненную» песню. Можно вспомнить также безумную популярность в начале 60-ых песни из кинофильма «Человек-амфибия» со словами:

Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы, всем на дно.
Нам бы там бы, нам бы там бы пить вино.
Там, под океаном, быть трезвым или пьяным, -
Не видно все равно!…

Утесов, Высоцкий, Розенбаум, — многие отметились в «блатном» хулиганском жанре и были востребованы обществом.
Утесов:
«Стоял я раз на стреме, держался за карман,
как вдруг ко мне подходит незнакомый мне граждан.
А он, говорит, в Марселе, какие кабаки!
Какие там ликеры, какие коньяки!
Там девочки танцуют голые, а дамы в соболях,
Лакей носят вина там, а воры носят фрак…».

Высоцкий:
«Шел за нею, и вижу, парадная. — Что сказать ей, ведь я хулиган!
Выпил я, и позвал ненаглядную в привокзальный один ресторан…».

Розенбаум: «Гоп-стоп…»

Я думаю, каждый вспомнит целую вереницу подобных стихов и песен.

Кто же такой хулиган? Из Википедии: «Хулиганство — грубое (?) нарушение общественного порядка, открытое выражение неуважения к устоявшимся нормам…». Я бы назвал так человека, допускающего легкое отклонение от нормы. — Во всяком случае, здесь речь идет именно о таком хулиганстве, — легком и преднамеренном. Вообще-то правильнее было бы это назвать и не хулиганством, а невинным озорством. Но справедливости ради надо сказать, что хулиганы когда-то были озорниками, а бандиты — хулиганами. — Разная степень одного явления. Потому оставлю все-таки слово, с которого начал.

Хулиган хорошо знает нормы, законы и тем не менее, их нарушает.
- Зачем?
- Причины разные, но есть, как минимум, нейтральная или даже позитивная — чтобы поставить точку, подвести черту, закрыть этап и запустить продолжение/развитие.

Новое начинается с приближения к идеалу, но на определенном этапе происходит его «диверсификация» и низвержение. История искусства изобилует хулиганами-новаторами в живописи, музыке, поэзии. Собственно, сама эта история и есть изложение создания и разрушения канонов.

Дарвинский естественный отбор — это тоже поощрение и закрепление «мелкого хулиганства», отклонения. Живая природа — большой хулиган, вся Земля оказалась в ее руках, а породив человека, она выходит в космос. Потому, при всем своем консерватизме, я не готов утверждать исключительно безупречную гармонию, принимаю умеренные диссонансы. Известно, что безусловно красивое всегда содержит в себе «чертовщинку».

Хулиган говорит о запретном или действует подчеркнуто асоциально. Наблюдая со стороны, мы часто сочувствуем этим мыслям или даже действиям, они присутствуют в тайниках нашего сознания/подсознания.

Мы живем в неустойчивом мире, порожденном нашим сознанием. Собственно, это оно, «общественное сознание», имеет первостепенное влияние на наш образ мышления. Оно не готово принять какое-то одно положение и как горный лыжник с воодушевлением взбирается на гору, а оказавшись наверху, с радостным криком летит с нее вниз, в неизвестность. Впереди будут другие горы, а сейчас есть наслаждение свободным падением, хотя бы на короткое время одолевающим земное притяжение. Хулиганство — проявление разумного начала в неразумной форме, пример которому задает природа. Однако, наше отношение к нему противоречивое. Мы очень разборчивы, не часто готовы принять хулиганские проявления в повседневной жизни, относимся к нему настороженно, стараемся избегать. Все оттого, что допустимые отклонения от нормы невелики, превышение границ может разрушить систему. А столь тонкое приближение к границам может позволить себе только талант.

Хулиганских проявлений в нашей жизни много, мы их не всегда замечаем. Но такая потребность существует и она вкладывается в нас в самом начале формирования личности. Вероятно, в этом есть цивилизационная необходимость.

Рассказ из далекого 1976-го года. Моему сыну Сергею 3.5 года. Он мало еще что понимает, прислушивается к командам взрослых, иногда возражает, но вот он, весь на виду, понятный и отрытый, нет в нем ничего тайного. Однажды воспитательница садика, где он оказался летом, рассказала о подслушанном разговоре. В тихий час Сергей обращается вполголоса к соседнему мальчику с предложением о чем-то поговорить. Тот отвечает: — нельзя, воспитательница услышит и будет ругать. Сергей убеждает, что не надо беспокоиться, он видел, как она вышла из помещения. Желание похулиганить у еще не сформировавшегося человека удивляет. Более того, у совсем малых детей (1-2 года) неоднократно наблюдал осознанные нарушения запретов. Здесь, конечно, есть исследовательский мотив, — проверить, насколько это все серьезно. Хулиган — тип исследователя с гибким умом, ставящий эксперименты, умеющий фантазировать, готовый к неудачам, опасностям и наказаниям. — Да это же признаки положительного героя нашего времени, да и любого другого!

Природа передает свои хулиганские наклонности человеку. Вероятно, существует «ген хулиганства». И если мы когда-нибудь займемся проектированием совершенного человека, то, конечно, исключим этот вредоносный ген. Но я не уверен, что это будет правильно. Предполагаю, что новое существо будет сильно уступать нынешнему человеку, погрязшему в грехах. Другое дело, что вложенные в нас потенции принимают разные формы, от созидательных до разрушительных. Но это уже вопрос не к природе, а к социуму, к его воспитательной практике, к способности внедрять моральные запреты. Любой инструмент может быть использован как во благо, так и во вред. Однако, есть ощущение, что не только деструктурные наклонности, но и вызванные ими искажения необходимы.

Слабые разрушения всегда сопровождают ремонт, перестройку, развитие. Но здесь не следует терять бдительность, перестройка может вызвать разрушение. Горбачев начинал с мелкого хулиганства по отношению к советской системе. Народ (как мы говорили, всегда к этому склонный), с энтузиазмом поддержал начинание и получился обвал всей конструкции (его подробно описал А.Солженицын в книге «Россия в обвале», 1994 г.). Сейчас хулиганит Украина.

В советские времена мы воспринимали Америку, весь Запад, как место, где можно легализовать свои хулиганские наклонности, которые выражались в разных формах поклонниками запретного, — рок-эн-ролла, свободной любви, модниками-фарцовщиками, последователями традиционных и нетрадиционных религий, сектантами и целителями. И когда пали запреты, когда все это «хулиганство» стало доступным и легальным, оно в большой степени потеряло свою привлекательность. Америка перестала быть землей обетованной, пришло разочарование. Падение Советского союза, отчасти, было вызвано стерильностью идеологии, не допускавшей даже малые отклонения от «нормы» в политике, культуре, в быту. Практика не соответствовала теории, но теория была «чиста». Существовал набор догматов во всех областях, которые были приняты как незыблемые, по ним определялась степень «чистоты». Все это было скучно и оказалось нежизнеспособным. Особенно наглядно это проявилось в «стерильной» науке, не допускавшей целые направления «сомнительного свойства». «Чистота» — не есть залог здоровья, вопреки поговорке. Ближе к реальности Козьма Прутков, с такими словами: «Взирая на солнце, прищурь глаза свои, и ты смело разглядишь на нем пятна».

Французский еженедельник «Шарли Эбдо» специализируется на хулиганстве. Это уже другая крайность. Его хулиганские выходки неоднократно имели мировой резонанс. Для журнала принципиально нет святого, объектом юмора-сарказма может быть все что угодно. Иногда это выходит за рамки приличия, нравственности. Никто не может сказать, есть ли пределы глумления, где тут кончаются культура и гуманизм, как наполненные смыслом понятия. И, вместе с тем, есть в этой идее «рациональное зерно» — все подлежит если не осмеянию, то осмыслению, нет догм, нет констант, нет запретных областей. Как и во всем, однако, а особенно в деяниях в приграничных областях, следует помнить одно: — всегда нужна мера. Еженедельник разрушает границы святости и не признает границы хулиганства. При этом, нет эталона, нет авторитета, который мог бы сказать последнее слово. Ситуация парадоксально неразрешимая, поскольку данная концепция изначально исключает норму.

Цивилизация — торжество нормативов. Легкое пощипывание приятно и полезно, но сильные удары она может не выдержать. Россия — страна хулиганов, здесь не любят и не чтут законы. Беда в том, что уж очень не почитают, что мне напоминает «Шарли Эбдо».

25.10.2015