Вечное и мимолетное 
«Лишь о том, что все пройдет Вспоминать не надо». Соглашусь, — не надо. Однажды написал по этому поводу так: «Все наше культурное наследие насквозь пропитано ощущением мимолетности». Этого достаточно, и акцентировать на том внимание не надо. Возможно, только человек понимает свою конечность, но и он не готов примириться с такой мыслью, предпочитая инобытие. Воздаю должное материалистам, которые отдельному человеку ничего не обещали взамен утраченных иллюзий, призывая при этом к самопожертвенности. И народ откликался! Для этого, как понимаю, достаточно не отождествлять себя исключительно с собственным телом.

Чудо 
Мы живем в мире чудес. Сама наша жизнь — чудо, и все, что нас окружает, — чудо. Я имею ввиду даже не поэтическое значение этого слова, а самое прямое, — как нелогичное, беспричинное, спонтанное. Именно поэтому наука никогда не ответит на вопрос о смысле бытия, — его нет. Религия была, есть и будет, поскольку она по-человечески, по-земному пытается придать этому чуду осязаемый образ, подойти к нему с позиции логики, найти причины происходящих событий, хотя бы в мире потустороннем, дать ощутить бесконечность и вечность. Все непонятное или труднообъяснимое, имеющее признаки чудесного, составляет предмет заботы религиозного сознания. Оттуда исходят основы морали, нравственности, которые тоже не имеют веских рациональных оснований.

У чуда кроме необъяснимости и нелогичности есть еще такие атрибуты как случайность и мимолетность. Жизнь человека обладает этими свойствами, да и весь мир наш тоже, как утверждает современная наука. Хочу, однако, заметить, что наделение чудесного какими-либо признаками парадоксально подрывает его случайность и вызывает следующий (еще более высокий?) уровень чудесного — преодоление чудесного, когда мир становится причинным и бесконечным, как и жизнь отдельного человека. Чудо чудесным образом исчезает, оно превращается в реальность. Как в сказке Е.Шварца «Обыкновенное чудо».

Все случайное я отношу к разряду чудес. К сожалению, случайности бывают не только приятные, но даже по большей части, они нехорошие. И потому должны бы быть чудеса ужасные. Однако, таковые мне не знакомы, хотя злые волшебники в сказках встречаются. Интересная ситуация, — явление есть (плохие чудеса), а слово, его обозначающее, мне не вспомнить. Человек ожидает чуда и не хочет обращать внимание на несчастные случаи, даже отдельного слова для них не придумал.

Получается, что чудо — это счастливая случайность. Чудеса придумали сказочники и поэты. Впрочем, в жизни чудо и выглядит как сказка. 

Вечность
Жизнь продолжается, продолжается чудо. Это немного не вписывается в изложенную концепцию, — чудо конечное, мимолетное, как яркая вспышка на небосклоне жизни. Чтобы не дискредитировать сказанное, надо заметить, что «мимолетное» относительно. Приведу сюжет, который взволновал меня в возрасте примерно десятилетнем, когда жизнь еще только начиналась и казалась бесконечной.

Летом меня отправили в пионерский лагерь. Там было весьма тоскливо, но я нашел себе занятие, которое, с одной стороны, поощрялось, а с другой, увлекало. Там была библиотека, я читал. Естественно, детское, фантастическое и сказочное. Однажды прочитал такую сказку.

Некий человек вступил в контакт с волшебником, который готов была исполнить все его желания. И вот он просит, чтобы ему дали вечную жизнь. Волшебник перемещает человека на берег океана, за которым простирается пустыня. Живет он там, и вдруг темнеет небо, раздается гром, с неба спускается чудище, потом быстро исчезает, все опять хорошо. И спрашивает человек, — Что это было? Волшебник отвечает: — Один раз в тысячу лет будет прилетать сюда этот дракон, он унесет с собой одну песчинку. И вот, только тогда, когда весь песок этой бескрайней пустыни закончится, твоя жизнь завершится. Это будет не скоро, пройдут миллионы лет, прежде чем… Человек был подавлен и возмущен — Ты обманул меня! — Это совсем не то, о чем я просил!

Потом, спустя много лет, встретил такую фразу: «Перед вечностью миллион лет и секунда равны». И потому не очень важно, сколько длится жизнь, — сорок лет или все сто. Пушкину было тридцать семь, а успел он много…

Движение 
Трудно говорить о сценарии жизни, когда кругом одни импровизации. Но это, когда смотришь вблизи. А издалека, или с огромной высоты видны контуры грандиозного замысла. Жизнь, как физическое явление, следует строгим законам на макроуровне, при полном беспорядке поведения элементарных частиц бытового уровня. Говорят, неприятности полезны, пробуждают силы, выступают как тренинг, фитнес, и прочие жизненные забавы, побуждающие поднимать тяжелые гири и бежать по дорожке, оставаясь на месте. Но не каждый любит спорт, хочется лениво растянуться на желтом песке под ласковым солнцем, лишь иногда нарушая покой, перемещаясь в теплое море. — Прекрасное состояние! Не могу, однако, пребывать в нем долго. В неподвижности прекращается работа мысли, замирает жизнь. Восхищают древние греки. Проживая всю жизнь на курорте, они могли размышлять и спорить, создавая европейскую цивилизацию, впоследствии согревшую душу и северного народа. У меня такое представление, что Россия — северная страна. Это же не так! Древняя столица, «мать городов русских» Киев располагается вовсе не на севере. Наверно, представление о России мне диктует эгоцентризм — живу на севере, значит центр — здесь…

Конечное
Люблю взирать на звезды снизу вверх, не имея намерения к ним приблизиться. А на землю, наоборот, — нравится смотреть сверху вниз. К ней приближаюсь, ее касаюсь и даже погружаюсь, но ненадолго, чтобы снова взлететь. Volare! Говорят, человек (по размеру) среднее между Вселенной и самой мельчайшей частицей. Глубина погружения и потенциальная дальность полета почти безграничные. Однако, в свое время меня очень огорчила конечность Вселенной во времени и по размерам. Казалось бы, 13.5 млрд световых лет для нас означают бесконечность, но меня это не устроило, — разочаровался в жизни, в мироустройстве, любые действия потеряли изрядную долю смысла. Пусть я конечен, но мои микроскопические действия вместе с миллиардами таких как я станут заметными и вольются во всеобщую гармонию бесконечного мира, останутся в вечности. И вот узнаю, что нет никакой вечности, что везде, куда бы мы ни направились, упремся в надежные границы, которые не одолеть ни усилием воли, ни усилием мысли. Я ощутил себя узником, заключенным в тесную камеру на пожизненное заключение. Это случилось в далекой юности, и отношение конечности, а значит, и условности бытия должно бы повлиять и на мой социальный облик, он должен был пропитаться скепсисом или даже цинизмом, с приоритетом желаний и проблем сегодняшнего дня, прекрасного мгновения, удовлетворения мимолетных желаний без учета прошлого, игнорировании будущего. Все это признаки асоциального типа, потенциального преступника. И то, что я не стал каким-нибудь Брейвиком, расстреливающим первых встречных то ли от скуки, то ли под влиянием некой случайной идеи, — чудо. Ведь я остаюсь неверующим, не имею строгих непогрешимых авторитетов, и все-таки не стал серийным убийцей. Физика и философия — опасные науки, следовало бы запретить их преподавание в учебных заведениях. Только геометрия Эвклида и физика Ньютона, все остальное — предметы для психиаторов. А в философии уже Платон и Аристотель имели аномальное видение мира.
* * *
Конечно, мы останемся на Земле до последнего часа, пока нас об этом настойчиво не попросят. Мне тесно не столько в реальном, как в виртуально ограниченном пространстве. Вероятно оттого, что виртуальное уже на восходе моей жизни имело непомерно высокий статус. Это было предвосхищение будущего, — нынешняя молодежь вся и целиком уходит в виртуальность. Меня, наверно, так воспитала школа, а именно, уроки физики. Физика учит, что мысль о явлении сильнее самого явления. Ощущения постоянно лгут, искажая картинку, а физика дает ее в первозданной красоте гармонии соотношений, где нет ничего случайного, нелогичного. Физика легко подправляет реальность, если что-то из нее плохо вписывается в теорию. Физики учат верить теориям, но не своим глазам. Теории, однако, близки к гипотезам, а гипотезы — это ничем неприкрытые фантазии. Для них важно одно, быть правдоподобными… Так физика способствует распространению фантазий. Однажды я исследовал вопрос о соотношении правды и лжи и сделал вывод, что «ложь — это та часть неправды, которая правдой могла бы быть, но случилось иначе. Это возможные и значит, правдоподобные истины, т.е. несостоявшаяся правда». Хорошая ложь должна быть правдоподобной, иначе в нее никто не поверит. По логике, чем больше правды во лжи, тем она более извращена, и самая виртуозная ложь — это чистая правда.

Исполнить предназначение 
Прочитал в свое время у Ломброзо, что процесс творчества, по всем объективным показателям сродни вспышкам безумия. А если творчество, как мне это кажется, сродни сексуальному взаимодействию, высшей формой которого является любовь, то получаются в одной связке творчество, безумие, любовь. Причем, это не поэтические метафоры. Если объединить Ломброзо и Фрейда, получим серьезное тому научное обоснование.

Следами жизни надо заниматься, иначе они канут в лету. Из отдельных фото надо делать краткий фильм. Я это понял годам к 60-ти. И стал собирать и систематизировать все сохранившиеся записи и фотографии. Собрал, и увидел, что этого мало. Кроме полного сборника должны быть разнообразные выборки, чтобы подчеркнуть главное.

Человек стал разумным, когда научился выделять главное из множества хаотических явлений и предметов окружающего мира. Когда он увидел, что в очень разном есть нечто общее, появилось слово. Слова складывались друг с другом, появились стихи, а потом уже и подошла проза. Я считаю поэзию более древней, чем просто речь. Поэзия склонна говорить образами, намеками, аллегориями, в ней нет четких определений, она ориентирована на наши чувственные и чувствительные области. Возможно, именно так воспринимал древний человек окружающий мир, — на уровне смутных ощущений, еще не оформленных в смысловые константы. Я помню свое раннее восприятие, оно было поэтическим. Ровно до тех пор, пока не накрыла меня проза жизни.

Так вот, в начале было слово, объединяющее многие предметы, явления и отношения в единую сущность. И, как утверждает Библия, словом был Бог. Потом слова получили материальные воплощения. Это стало торжеством разума…

На днях, один из авторов proza.ru назвал меня за подобные речи пантеистом. Я не стал спорить, в какой-то мере даже согласился.

Следы жизни и сама жизнь составляют единое целое. Память, — это все что у нас есть, это то, что из нас делает индивидуальность. Стереть память — убить человека. Даже если его телесная оболочка продолжает жить, — это уже другой человек. Потому материальные следы памяти расширяют наше существо вглубь и вширь…

Почему-то человеку мало просто существовать, ему надо жить среди людей, которые замечают и подтверждают его существование. С этой целью мы из своего внутреннего архива выделяем главное, — чтобы можно было кому-то показать, рассказать, и чтобы не было слушателю скучно. А это уже распространение собственной личности вширь, чтобы она существовала не только «здесь и сейчас», но еще и «там и потом». Стремление к экспансии и к бессмертию — врожденные человеческие пороки. Причем, они взаимно противоречивы. По Библии, утратив вечность, человек получил экспансию. Нам же хочется одновременно и того, и другого…

* * *
Я все время возвращаюсь к библейской онтологии. Она в начале Книги книг, и возможно потому запомнилась лучше всех. Или потому, что это основа, завязка всей последующей истории.

Итак, под экспансией человека я понимаю экспансию физическую и духовную. С физической все понятно, — был один Адам, а сейчас из стало более 5 миллиардов. Тут, конечно, вопрос к Богу — он же первый начал этот процесс. Зачем привел Еву к Адаму! Или не знал, что мужчина и женщина непременно сойдутся, будучи долгое время вдвоем? Впрочем, «долгое время» — неправильно, там вечность (поправляюсь: будучи рядом). — Ну конечно же сойдутся!

«Физическая экспансия» исключает вечность. Земля, на которой оказался человек, конечна, и безудержное размножение без естественного ограничения популяции в виде смерти, вскоре сделала бы жизнь на конечном пространстве невозможной. Так я объясняю «противоречивость и порочность» стремления к физической экспансии и к бессмертию. Но кроме физической, существует духовная экспансия. Она берет начало оттуда же, из Эдема, когда первые люди вкусили плод от древа познания добра и зла… Я не поленился, открыл Библию, прочитал: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей и не взял так же от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно». Боюсь, что господь Бог и здесь ошибается в своем творении. Тот самый, изначально греховный процесс познания продолжается. Когда-нибудь человек найдет и нейтрализует ген смерти, и станет жить вечно.

Мне кажется, я понял рациональное значение смерти, — она случайное выбивание особей заменяет их планомерным уничтожением. Только так можно регулировать численность популяции. Случайной смерти должно бы соответствовать неслучайное зачатие для возмещения потерь. А это уже очень непросто организовать. Нужна очень высокая разумность, чтобы подавить или нейтрализовать врожденные влечения. 

Сказка
Однажды мне попалось исследование о сказках. Оно удивило меня чрезвычайной прагматичностью, которая никак не вяжется с сутью сказки, — в ней должно бы быть чудо и должна быть тайна (всегда сопровождающая чудо). Так вот, все сюжеты сказок всех времен и народов задокументированы, каждому сюжету присвоен свой индекс. Т.е. любую сказку можно отобразить как последовательность цифр. Различается только антураж, который сопровождает события, это национальное, а в остальном — никаких чудес. Возможно, что вообще любой случайный набор цифр из области допустимых значений будет соответствовать какой-нибудь жизненной ситуации. И если продолжить аналогию, любую жизнь можно отобразить как последовательность цифр, т.е. стандартных сюжетов. С этим, пожалуй, трудно не согласиться. Но мы читаем роман с понятным сюжетом, или даже вовсе без него, и наслаждаемся антуражем, мелкими деталями, которые сопровождают стандартные действия и события, именно такие мелочи делают их индивидуальными, нестандартными и особенно желанными. Потому, возвращаясь к началу, можно утверждать, что сказка — это и есть жизнь. Кто-то конечно, будет утверждать, что сказка — ложь, но есть представления о том, что жизнь тоже эфемерна. Время, ежесекундно уносящее в забвение миллионы живущих, кажется, это подтверждает. Но для нас, пребывающих внутри времени, жизни и сказки, все это настоящее. Реальность можно ощущать лишь ту, которая состоит из той же материи, из которой создан сам. Так, для человечков из компьютерных игр изображения препятствий реальны, их преодолеть невозможно. Для сказочных персонажей, к которым мы принадлежим, наша сказка и есть реальность, все другое — инобытие. 

Прогресс
Технологии ушли далеко вперед, уже не микросхемы правят в электронике, а микрочипы. Их вживляют в организм, и они становятся его равноправными элементами. Когда-нибудь всего человека можно будет поменять на микрочипы. Они надежнее клеточных биоконструкций, но самое интересное в них, — они программируются. И можно будет запрограммировать все, — и счастье и любовь. Мне возразят, — это ненастоящее счастье, а я не вижу большой разницы, и вообще, главное, чтобы было хорошо и приятно. Как у классика: «Пускай обман. О, дайте мне обман». А ведь тогда (19 в.) еще никто и подумать не мог о чипах, значит, не в них дело. Прогресс превращает мечты в реальность, все глубже погружаясь в желания. От самоходных колесниц, — до «Сим-сим, открой дверь!». Но самое глубокое желание, — всеобщее торжество обмана. Мы к этому идем, и придем когда-нибудь. «Фабрика грез» — шаг в правильном направлении. От фабрик потом перейдем производству таких интеллектуальных продуктов, которые и не надо изготовлять, они будут вырастать самостоятельно. В первичном первобытном состояние человек не нуждался в производстве, всего для жизни было достаточно вокруг, и наверно, он был счастлив. Потом стало чего-то недоставать, заработали фабрики, появились новые желания, неудовлетворенные, и счастье куда-то потерялось. Но я верю, что мы еще вернемся к первобытному раю, теперь уже на уровне управляемых чипов, куда будут вложены желания и в них же запрограммированы сигналы об удовлетворении. 

Цикличность
«Скакать на белом коне по замкнутому кругу». — В этом есть своя прелесть, — мчаться по знакомым местам, каждый раз узнавая в них что-нибудь новое. Цикличность в основе мироздания, она охватывает космос и жизнь маленького человека. Как в фильме «День сурка», каждый день повторят все снова и снова одно и то же. Когда-то обратил на это внимание основоположник прогрессивного отношения к жизни, Карл Маркс. Он заметил, что это вовсе не круг, а спираль, и на каждом обороте мы хотя бы чуть-чуть куда-то смещаемся, кто-то вверх, а кто-то вниз. Это так немного, что мы ничего не замечаем и однажды вдруг удивляемся, обнаружив вокруг себя незнакомый мир. 

Кружение
Вихри моей жизни переместились в сферы виртуальные, где тоже бывают бури. А реальная жизнь течет по установленному плану. Впрочем, у жизни есть такое свойство, что она всегда бежит, даже если кажется, что идет размеренно. Повторяю слова раннего Высоцкого:

А жизнь мелькает, как в немом кино.
Мне хорошо, мне хочется смеяться.
Пусть счетчик щелкает, и все равно
В конце пути придется рассчитаться.

Кажется, у нас хватит накоплений, чтобы расплатиться при окончательном расчете. Не знаю свой баланс, я много крутился впустую. Но в отличие от людского суда, там будут учитывать не результат, а может и не действия, но только помыслы. Потому я спокоен, мне хорошо. Смеяться не буду, но только оттого, что не признаю смех за позитив.

Кружение — это жизнь, даже если это бег по кругу. Прогресс, постулированный Марксом, все еще под вопросом, несмотря на очевидные результаты. А вот Д.Дойч («Структура реальности») ставит под сомнение очевидное, что «критерий истины — практика», хотя тоже верит в поступательное развитие и не считает случайным возникновение человека. Я соглашаюсь с ним, мне нравится такая позиция. Более того, я не считаю случайным даже свое собственное возникновение. Эгоцентризм (не путать с эгоизмом) — высшая форма антропоцентризма… 

Все пройдет
Минувшее выглядит лучше, чем настоящее, оно становится законченным сюжетом, в котором проступает логика. Как утверждается, «что ни делается, все к лучшему». Для каждого времени, возраста, этапа, лучшее различается. Я бы не узнал себя сегодняшнего, глядя из глубины 80-ых или даже 90-ых. Мои занятия, пристрастия, цели поменялись. Но я не грущу, мне достаточно того, что есть. Последний проект угасал лет шесть. Я цеплялся за него, пытаясь сохранить хоть что-нибудь, но он как-то плавно перешел в лингвистику. Я успокоился и поменял лингвистику на воспоминания. Планов нет, жизнь сама диктует свои предпочтения.

Все когда-нибудь кончается, переходит в новую фазу. Ошарашенные, мы сначала пребываем в растерянности, но потом снова впрягаемся в телегу и тянем свой груз. Телега жизни тяжела, но движение все равно приятно, особенно, если оглянуться на пройденный путь. И снова Пушкин:

С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл, …

Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!

Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега —
А время гонит лошадей. 

Спектр
Жизнь прокручивается дважды, один раз в реальности, другой — в воспоминаниях. Во втором варианте она неизбежно немножко другая, с последействием и осмыслением. Мы бываем в местах интересных, заглядываем в трущобы, встречаемся с разными людьми. — Вся жизнь, — во всем спектре. Наверно, можно провести спектральный анализ человека, — у каждого должен быть свой спектр с индивидуальными частотами поглощения. Возможно, психологи и парапсихологи именно этим и занимаются. 

Цвет
Реальная жизнь проходит в черно-белых тонах с миллионом оттенков серого. Но так только кажется, что нет цветов. Сейчас раскрашивают старые фильмы, это не очень сложно. — Значит были в них краски, остались следы. Жизнь можно видеть в цвете, но черно-белый жанр остается, в нем тоже есть своя прелесть. 

Фантазии
Бывает, фантазии находят воплощение. В калейдоскопе жизни вдруг возникает узор, когда-то придуманный и хранящийся в памяти. Мы перестаем крутить калейдоскоп, рассматриваем, застываем в этом состоянии, опасаясь картинку стряхнуть. Но все-таки узор меняется. Иногда медленно, а иногда мгновенно становится другим. Одно неловкое движение, и все изменяется, выглядит иначе. И повторения не будет. Будет другое, возможно, тоже симпатичное и интересное. 

Жизнь
В результате соединения множества вероятных и невероятных событий, по их совокупности в каких-то высоких инстанциях было принято решение — «Быть!». А могли бы решить иначе. Моя жизнь появилась из-за вируса, убившего первую жену отца. Впрочем, современная физика в лице Д.Дойча, которого недавно прочитал, утверждает, что происходит все, что только может произойти. Это ужасно. Вот, кажется избежал смертельную опасность, а оказывается — не совсем, во множестве сосуществующих миров она тебя все-таки настигнет. И это никак не сглаживается тем, что во множестве других будет все прекрасно. Есть тут асимметрия, которую выражает пословица: «Ложка дегтя портит бочку меда». И значит, в целом, мироздание ущербно, мрачное. Об этом Экклезиаст: «И прославил я мертвых, — что умерли давно, — Более, чем живых, — что живут поныне; Но больше, чем тем и другим, благо тому, кто совсем не жил…». Так физики поглощают лириков. Но те же физики не прямо, но в кулуарах, говорят о том, что можно настроиться на на любую волну, например, на волну радости и во всей полноте принимать все прелести жизни. Пожалуй, я не буду крутить ручку своего приемника, а когда передача закончится, с удовольствием буду слушать ее отдельные места в записи… 

Счастье
«Собрат по счастью»… Что-то в оригинале (с приставкой «НЕ») звучит лучше. Или привычнее. Я задумался. — Не совпадает с утверждением классика: «Все счастливые счастливы одинаково, несчастен каждый по-своему». Было сказано про семьи, но можно и обобщить! Быть может, Л.Н.Толстой полемизировал с народной мудростью? Или о счастье меньше говорят, и не ищут собратьев? — Скорее всего, просто оно бывает реже, а если точнее, его реже узнают. Как в стихотворении Р.Тагора «Пробный камень», оно завершается так:

Тропы тянутся вспять, ни души не видать,
Тропы тянутся из ничего в никуда.
Пути далеки, бескрайни пески,
Ночь окутала мир, ни пути, ни следа.
Быть полжизни в пути, мысля: «Только б найти!»
На миг прикоснуться, не зная о том!
И полжизни опять тому же отдать,
- Пробный камень разыскивать ночью и днём…

***
Интересно, что «Чудо чудное» существует, а «Счастье счастливое» звучит как мало масляное, не употребляется. Наверно оттого, что чудо разнообразное и неожиданное, может быть и чудным, а счастье, как было замечено, сходное. Но тогда получается, что счастье — скучное, — и сказать-то о нем нечего! — А сказочники и не говорят, завершают словами: «Жили долго и счастливо». Кажется, я повторяюсь, но мне никак не смириться с тенью, коснувшейся всеми любимого счастья. Наверно, счастье — это просто символ. 

Все пройдет
«Все пройдет, и печаль и радость» — это я подпеваю песню, которую исполнял М.Боярский. У меня тоже вчера прозвучала песня подобного репертуара. Она мне всегда нравилась, приписывал Клячкину, оказывается, автор другой, — М.Анчаров. — Всю жизнь был в неведении, Интернет просветил. Так вот, как-то громко прозвучали последние слова из куплета:

Что за мною? Автоколонны,
Бабий крик, паровозный крик,
Накладные, склады, вагоны…
Глянул в зеркальце — я старик.

Вчера отправился в контору выправить медполис. Пока сидел, ждал, читал рекламные плакаты фирмы. Узнал, что можно оформить платную медицинскую страховку, стоит от 20 до 100 тыс. руб. Понял так, что это как свой доктор, а когда проблемы, — можно самому выбрать больницу (про кладбище ничего не сказано). Порадовался, что такие вопросы (пока) меня не интересуют. Но я про другое, началось все не с этого. Вхожу в помещение, там очередь, для которой установлены стулья, они все заняты. Я узнал, кто последний и встал в сторонке. Через некоторое время встает молодой человек (ему лет 25) и уступает мне место. Я пытаюсь отказаться, он настаивает, подчиняюсь. — Значит, выгляжу так. Мне это непривычно. Единственно, что снижает впечатление, — человек тот восточного типа, а у них, насколько знаю, в отличие от русских, высоко почтение к старшим…

Песня завершается оптимистично:

Укатал резину до корда -
Не шофер ты, а скорпион!..
Крошка, знаешь, зачем я гордый?
- Позади большой перегон. 

Напоминание
Жизнь постоянно нам напоминает, что есть у нее не только праздники и будни, но есть и черные страницы. И все они бывают так перемешаны, что не разъединить. Мы об этом знаем, и если бы все время помнили о своей конечности, жизнь стала бы невозможной. Многие деяния просто из практических соображений не случились бы. Но вот, М.Башкирцева до самых последних дней пыталась осуществить свои неосуществимые замыслы.

Пусть будет сказка, нам все равно хочется наполнить ее очарованием. К тому же, мы ничего не можем уверенно сказать о статусе прошедших лет, да и о своем собственном статусе на фоне вечности тоже не знаем. И «если звезды горят, значит это кому-нибудь нужно». Удивляет, как могут жить в таких условиях рациональные немцы? — Наверно, не такие уж они немцы, как нам это кажется.

В начало