Мысли, навеянные рассказом Ю.М. о фильме «Мосты округа Мэдиссон», прозвучавшем 14.02.05 в квартире на Сестрорецкой улице.

Встретились мужчина и женщина, два очень разных человека, с очень разными представлениями о жизни, о своем месте в ней и о своем предназначении.

Женщина включена в некий процесс, в круговорот жизни. Она живет так, как живет большинство — семья, дети, повседневные заботы. Она знает, что так надо, что она должна делать все то, что она делает. В этом она получает удовлетворение. Она любит свой дом, свою семью… Но иногда, оглянувшись вокруг, оглянувшись назад, она видит пугающее однообразие, когда один день походит на другой, Незаметно проходят годы, десятки лет, и очень мало можно вспомнить ярких впечатлений, завораживающих своей исключительностью. Все хорошо, все стабильно, но стоит задуматься об этой циклической предопределенности, становится грустно. Но так живут все, кого она знает — кто-то лучше, но кто-то хуже, много хуже. И значит, нет повода роптать. Такова судьба, таково предназначение, которое надо принять.

И вот, однажды появляется некий мужчина, случайно остановившийся около ее дома. Она говорит с ним и чувствует в нем нечто другое, ей незнакомое…

Жизнь этого человека проходит иначе. Быть может, он имеет возможность жить не так, как живут все, но вернее другое  - он не может иначе, и никакие обстоятельства не смогут изменить его мироощущение. Особенность его жизни в том, что он видит то, что другие не замечают. Он видит прекрасное в привычном и обыденном. Это ощущение пронизывает всю его душу, и едва ли можно заменить его чем-то иным, что обычно понимается как счастье. То, что он видит — выше всего земного, это гармония божественного. Завороженный, он смотрит на открывшийся его взору пейзаж. Но это могло бы быть и что-то другое — падающий снег, лицо, какие-то сцены или события. Многие проявления жизни, в которую он погружен, прекрасны. Это создает ощущение вечного праздника, который может прекратиться только тогда, когда он не сможет все видеть и воспринимать так, как это происходит сейчас…

Можно назвать несколько жизненных позиций. Первая — включенность в круговорот жизни, восприятие изнутри, конформизм, практическое приятие того, что есть. Другая позиция — созерцательная, когда человек способен выйти из этого круговорота, и видеть со стороны, издалека блеск и великолепие жизни. Такой человек живет не там, где пребывает большинство из нас. Он живет в мире форм, красок, сюжетов, музыки, то есть (по-нашему) в мире неземном и не совсем реальном. Такую форму жизни мы встречали у Г.Гессе («Игра в бисер»).

Есть еще одна позиция, когда человек выходит из «круговорота», но роль «чистого созерцателя» его тоже не удовлетворяет. Его энергия, темперамент ищут выход в созидании, преобразовании, организации, творчестве. Но об этом типе здесь речь не идет, и я ограничусь только этим коротким замечанием.

Два очень разных человека встретились. Для женщины эта встреча стала откровением — проникновением в незнакомый ей, но желанный мир. Для мужчины это было событие, стоящее в ряду других эстетически переживаемых событий. Будучи созерцателем, он не готов погрузиться в земные заботы и далее плыть по течению жизни. Конец этой истории (они расстались) благоприятен и для него и для нее. Любое другое продолжение было бы много более печальным. Она попыталась бы втянуть его в свой «круговорот», и если бы (допустим) это получилось, он мог бы утратить свое нетривиальное мироощущение. Она была бы разочарована, потеряв в нем то что ее привлекло и поразило. У каждого свой путь. Сбиться с пути, заблудиться — это большое несчастье.

Может ли быть тот мужчина образцом, достойным подражания, к чему должен стремиться каждый? — Нет! Если бы общество состояло только из созерцателей, жизнь остановилась бы и в физическом и в интеллектуальном смысле. Тот самый «круговорот», в который мы все вовлечены, необходим для поддержания и развития жизни, культуры, человека, общества. И кто-то обязательно должен крутить своим монотонным движением «колесо истории», иначе оно остановится. Человек такого, возвышенного типа может существовать только там, где существует другое, земное.

В упоминавшемся романе Г.Гессе действия происходят в неком государственном образовании, получающем все необходимые для существования физические и духовные «продукты» от метрополии. Подданные этого государства погружены в искусство, они живут искусством, и только искусством. Созерцательность этой искусственной жизни постулируется. Творение нового, новых произведений не поощряется, — только созерцание, анализ, воспроизведение. Есть в этом признание того, что творчество — процесс земной, человеческий, и только созерцание божественно.

(Крамольная мысль!) Бог не мог быть Творцом. Вдохновитель, первопричина, цель, движитель, символ, судья, -  но не творец. Акт творения дискредитирует, принижает божество, не богово это дело.

В обычном понимании, наш персонаж не способен любить, если, конечно, не определять как любовь эстетическое восхищение, восторг. Этого недостаточно, поскольку физическая составляющая здесь слишком важна, и именно она диктует и управляет всеми другими ощущениями. На языке любви говорит Природа.

Безусловно, этот человек счастлив в своей внутренней духовной жизни. Но это счастье едва ли он может разделить с кем бы то ни было. Потому что оно основано исключительно на его внутреннем восприятии, которое, с одной стороны, не требует выхода вовне, оно самодостаточно. С другой стороны, он и не смог бы объяснить, что же именно привлекло здесь его внимание. Потому что это его внутреннее, очень интимное состояние, вбирающее в себя весь его предыдущий опыт. Казалось бы, женщина увидела то, что видел он, увидела его глазами. Но, думаю, это не совсем так. Она скорее поверила, увидев отраженную картину. Она увидела состояние этого человека, и ей хотелось бы видеть так же, как видит он. Это ее восхищает, она понимает это состояние, но возможно — не то, чем оно было вызвано.

Мне кажется знакомым психологический тип этого мужчины. Быть может, в юности я тоже так воспринимал окружающий мир. Но потом жизнь втянула меня в свой круговорот, и эстетическое восприятие было утрачено. Я помню это ощущение счастья, которое не имело никакой корреляции с тем, что происходило рядом.Если такое состояние – признак молодости, знакомое многим, то можно сказать, что тот человек сохранил нетронутую временем молодость своей души.

15.02.05.

В начало