Усадьба для Гридина

Это случилось неожиданно, в один из приездов Володи Гридина в Ленинград. Во время таких приездов у него обычно не оставалось свободной минутки, всё было расписано, времени хватало лишь на то, чтобы наскоро перекусить, а дальше – встречи, переговоры, встречи, переговоры. И вот однажды так случилось, что сорвалась какая-то поездка в Усть-Лугу, а может Володе удалось выкроить лишний свободный денёк, во всяком случае, мы решили немножко проехаться по Ленинградской области.

Когда стали строить терминал в Усть-Луге, у Володи появилась идея купить какое-нибудь старое, совершенно заброшенное поместье или дом в Ленинградской области, восстановить его и сделать там уютное родовое гнездо для своей семьи, для своих детей, для будущих внуков. Хорошее стремление.

В это время мы работали в одном помещении с проектным институтом, который отвечал за всё градостроительство и все реставрационные проекты по Ленинградской области. Мы выдали небольшой заказ на подготовку обзорного проспекта старинных заброшенных имений. Мы хотели в проспекте увидеть краткую историю, характеристику и архитектурные чертежи зданий, разрушенных войной или глупостью людей, или пьяным пожаром, или рухнувших от старости, или просто растащенных на кирпичи, на дрова.

Володя сразу решил, что его может интересовать только южное побережье Финского залива, где-то по пути к Усть-Луге. Мы решили посмотреть несколько таких точек. Сначала познакомились с подготовленным для нас проспектом, а точнее, это был настоящий научно-технический отчет с картинками, фотографиями, текстами, историями. Кое-какие из представленных там проектов я знал, кое-какие мне порекомендовали друзья, во всяком случае, маршрут у нас наметился.

Так или иначе, мы решили не залезать дальше Петродворца или Ломоносова. Решили что-нибудь подыскать на берегу залива в этом направлении. Но задора нам хватило всего на два варианта. Сначала заехали в поместье графа Шувалова. Там, в главном барском корпусе размещался пансионат или дом отдыха, по-моему, Лентранса или какого-то другого предприятия, связанного с автомобилями. Здание очень хорошо сохранилось. Основная же часть парка находилась в совершенно заброшенном состоянии, и лишь небольшая его часть имела ухоженный вид. Мы понимали, что на восстановление парка в его первозданной красе потребуются огромные средства. Когда мы сели в машину, чтобы ехать дальше, мой друг Володя сказал: «Нет, нет, Марк, ты, знаешь, это мне, пожалуй, не годится. Это слишком трудноподъёмный проект». – «Ну, хорошо. Посмотрим ещё что-нибудь», – согласился я.

Останавливаемся еще у одного скромного коттеджа с маленьким ухоженным парком в хорошем состоянии. Заходим. Оказывается, это небольшой музей. Я постарался сделать так, чтобы экскурсовод нас не сопровождал, и сам не давал никаких комментариев. Уютный загородный дом для хорошей большой семьи, светлые комнаты, где-то брошенное вязание, какой-то неожиданный предмет быта, в общем, вот такой провинциальный поместный уют. В общем, и коттедж, и парк, который его окружал, всё выглядело компактно, изящно и очень понравилось моему другу и боссу. Он сказал: «Знаешь, Марк, пожалуй, вот что-то подобное я бы купил, не думая. Знаешь, это дорого, но, в конце концов, это же на родине, а не где-нибудь». И тогда я произнёс блестящую фразу: «Володя, я всё-таки правильно построил нашу экскурсию. Я знал, что графский уровень не для тебя» – «Ну и что ты этим хочешь сказать?» – «А вот то, что этот скромный домик – личная собственность императрицы. Это как раз то, что тебе нужно». Мы весело заржали и счастливые и довольные вернулись в город. Вот такая короткая история.

Пьяная дорога или «Сказки Венского леса»

Ещё одна история, ещё одна зарисовка из гридинской эпопеи.

Очередной ежегодный конгресс угольщиков проходил в Вене. Я никогда раньше не бывал в Вене, и она произвела на меня совершенно потрясающее впечатление. Привыкнув все расставлять по ранжиру, я сразу же оценил величие этого города, особенно, когда мы бродили по ночному центру Вены, и присвоил ему звание города номер два среди европейских столиц по рангу имперского величия. Первым, конечно, стоит Лондон. Времени на прогулки у нас не оставалось. Все дни мы очень напряжённо работали, по городу бродила только моя жена. Она умудрялась довести себя до полного изнеможения, даже упасть где-то на ровном месте, потому что ноги уже не держали, а потом ходить с рукой на перевязи и собирать сочувствие всех членов делегации.

Но в один из дней, очевидно в субботу или в воскресенье, состоялась запланированная, хорошо подготовленная экскурсия на возвышенность на берегу Дуная по дороге, которая называлась и называется «пьяная». Мы сначала не могли понять, почему выбрана именно эта экскурсия, но название само по себе нас соблазнило.

Стоял октябрь месяц. Говорят, в это время ещё купаются в Дунае. На этот же раз осень пришла необычайно рано, даже трудно назвать это осенью – что-то среднее между осенью и зимой, потому что мела поземка, даже в городе мы видели следы снега, а по мере того как поднимались вверх по дороге, становилось всё холоднее и холоднее.

Экскурсовод с большим увлечением рассказывала историю этой дороги, о том, почему она называется «пьяной». Оказывается, вдоль нее разрешалось строить дома, в которых все первые этажи должны занимать трактиры, а вторые – отводились под маленькие гостиницы. Причём, ни в коем случая не для постоянного проживания, а только для визитеров из ресторанчиков на первых этажах, которые слегка устали или не рассчитали свои силы. Им уж до дома не добраться: пешком не дойдешь, пролетку не вызовешь. Короче говоря, частенько там оставались ночевать подвыпившие гости. Бывали в этих заведениях и очень достойные люди, например, некоторые известные композиторы девятнадцатого века.

Существовало ещё одно условие, которое должны были соблюдать владельцы домов вдоль «пьяной» дороги. У каждого из таких домов имелся подвал, в котором хранились ёмкости с напитками, как правило, с крепкими, типа шнапса. Так вот, все напитки должны были изготавливаться только из фруктов и ягод, собранных хозяевами этих заведений на своих участках.

Мы продолжали ехать вверх, становилось всё холоднее. Наконец, автобус остановился, и мы вышли. Наша одежда явно не соответствовала тому, чтобы чувствовать себя комфортно на этом морозе, на этом ветру, но вполне достаточна для того, чтобы наш аппетит и желание посетить эти домишки на «пьяной» дороге росли, как на дрожжах. Поэтому на обратном пути все думали только о том, как поскорее добраться до этих ресторанчиков. В автобусе раздавались покряхтывания, постанывания, высказывания предположений о том, чем же нас смогут удивить в этих заведениях. А экскурсовод с интересом продолжала рассказывать историю всё той же «пьяной» дороги, но на спуске она уже больше увлекалась историей храмов, которые встречались в каждой деревушке вдоль дороги.

Кто-то сказал, что любовь к спиртному исключает благочестие. Но ему возразили: «Наоборот, это очень часто сочетается и часто даже успешно». Мы поняли, что здесь с благочестием всё в порядке. В это время службы уже закончились, храмы закрылись, и нас уже ничто не могло оторвать от основной цели нашей поездки.

Экскурсовод предупредила, что скоро, минут через пять, мы подъедем к тому заведению, где нам заказан стол и, что в этом заведении есть пять различных сортов шнапса, который подают в тридцатиграммовых рюмках. И она каждому члену делегации заказала по три рюмки из пяти сортов. В автобусе проявилось явное оживление и возмущенные выкрики: «А почему, собственно, три из пяти, а не двадцать из пяти, хотя бы десять из пяти сортов». Экскурсовод с ужасом сказала: «Да что вы. Это же очень крепкий алкоголь, столько же нельзя выпить». Автобус чуть не рухнул от грохота мужского смеха. Эту русскую девушку спросили: «Милая, Вы сколько лет не были в России?» – «Ой, давно. Я приехала сюда совсем ребенком». – «Вам надо срочно туда съездить еще раз. Русский человек, да еще шахтер, не может выпить всего три рюмки из пяти, которые ему здесь предложат. Вы нас просто не уважаете». Она сказала: «Нет, нет, что вы, конечно, уважаю. Я постараюсь что-нибудь сделать».

Наконец, мы вошли в гостеприимный холл небольшого ресторана, где нас встретил инструментальный дуэт. Тут же зазвучали русские мелодии, выяснилось, что один из музыкантов румын, а Румыния и Молдавия – это, считай, одна страна. И там и там немножко знают русский язык. А на этой «пьяной» дороге экскурсионных автобусов очень много и, уж русские автобусы, наверняка, никогда мимо не проедут, поэтому здесь уже все было заточено под прием русских гостей. Действительно, музыканты начали играть прекрасную знакомую музыку. Нас провели по маленькому холлу, где на стенах висели головы кабанов и оленей. Потом мы прошли в зал, где стояли столы из толстого строганного дерева, которые пропитывались напитками в течение нескольких столетий. Тут же на столах начала появляться какая-то закуска, мы увидели первые подносики с рюмками. Праздник начался.

После второго-третьего подхода к снаряду появились заказы на песни. Музыканты оказались очень хорошо подготовленными. Мелодии всех песен они знали, но возникла проблема – из каждой песни они знали, как правило, только один-два куплета и припев. И тут началось соревнование между гостями, а кто же споет еще какой-нибудь куплет в дополнение к тому, что уже спели, и даже назначили какое-то вознаграждение за каждый вновь воспроизведенный куплет. Когда покончили с русскими песнями, перешли к песням украинским, тем более, что среди нас были люди, которые жили на Украине, работали на Украине, ведь украинские песни у русского народа тоже всегда в почете. Праздник продолжался. Запомнился один из последних заказов. Наш коллега Лев Рыбак вдруг спросил: «Ну, а «Мурку», слабо?!» И тут же музыканты заиграли «Мурку», и все хором запели: «Здравствуй моя Мурка, Мурка дорогая, здравствуй моя Мурка и прощай…». В общем, мы уехали оттуда в хорошем настроении, согретые, с прекрасными воспоминаниями об этом уютном домике. Я думаю, что и у наших хозяев тоже остались хорошие воспоминания о нас.

Вот такой замечательный вечер с совершенно необычной едой в виде всяких колбасок, кнедликов и ещё каких-то блюд австрийской кухни. Я не мог не поделиться с вами этой зарисовкой.

Далее

В начало