Встреча финнов в Выборге

Расскажу ещё об одной встрече с нашими финскими коллегами. В этот раз мы встречали финнов – наших покупателей, наших партнеров и наших друзей на первой приграничной станции в городе Выборге, чтобы оттуда поехать в порт «Высоцк», а уже потом – в Ленинград, в Ленинградский порт.

Мы приехали в Выборг на своём уютном микроавтобусе, очень не новом, привезённым несколько лет назад из Германии. Помню, что это была машина фольксваген с очень странной конструкцией руля, как у большого трака. Руль располагался не наклонно, а горизонтально, и, когда ты сидел за этим рулем, то ощущал себя большим человеком, как будто вёл какой-то действительно огромный мощный автомобиль. После встречи мы решили устроить небольшой пикник, всё обсудить и, конечно, выпить пару рюмок за русско-финскую дружбу и за наше трейдерское братство. У нас, как всегда, было всё с собой – и ящик с бутербродами, и несколько бутылок хорошей водки. В то время, особенно в моей компании, успехом пользовалась водка под названием «Калашников», которую привозили из того же города, где делали автоматы, из Ижевска, и привозили её по какому-то большому блату. Эту водку запрещалось продавать за пределами того региона, но, тем не менее, мы её получали. Тогда она ещё была очень хорошего качества.

Немного отъехав от Выборга, мы предложили нашим гостям остановиться и раскинуть скатерть-самобранку. Открыли заднюю дверцу нашего фольксвагена и Ольга с чьей-то помощью, наверное, с помощью водителя, быстренько накрыла «стол». Налили по первой рюмке. Русские и финны, как известно, без тостов не пьют, это же алкоголизм – пить без тоста. Я чувствовал, что должен что-то сказать, что-то доброе и уважительное по отношению к нашим гостям. И тут я допустил жуткую ляпу, сказав примерно такую фразу: «Друзья, я поднимаю нашу первую рюмку, которую мы сегодня выпьем на нашей российской земле». Не успев договорить фразу, я уже понял, какую бестактность совершил. Я это понял по лицу Ольги, которой предстояло переводить, и как же она, бедняжка, выкручивалась, чтобы как-то сгладить ситуацию. При этом она понимала, что Свен Эрик уж точно прекрасно понимает русский язык. Никто, конечно, не подал виду, но я это позорище своё никогда не забуду. Слава богу, все было нормально воспринято, и никто никогда мне об этом не напомнил.

Я уверен, что это не испортило наших отношений, и жизнь показала, что это так, но, тем не менее, стыдно, очень стыдно. И надо всегда помнить, что эта часть России за пределами старой русско-финской границы — это все-таки часть Финляндии, которая, скажем так, не совсем законными путями перешла во владение России. К счастью, сейчас уже меньше людей это стало волновать, хотя, конечно, ни один финн, чьи предки жили на этих землях, ухоженных, политых их потом, конечно, этого никогда не забудет. И всегда финские туристы очень тяжело вздыхают, когда их автобус останавливается около старой финской границы на берегу реки Сестры. Остановка здесь – это ритуал, который всегда выполнялся и выполняется любой финской делегацией, любой финской экскурсионной группой.

А по эту сторону границы начиналась моя родина, и не только моя родина Россия, но и моя родина Сестрорецк, Разлив, кладбище в Сестрорецке в пятистах метрах от старофинской границы, где лежат многие поколения моих предков. 

Свен Эрик. Трейдерское братство

Свен Эрик Бекельман – то ли финский швед то ли шведский финн, для меня всегда останется финном со шведской фамилией, который своей родиной всегда считал Финляндию. Это был человек крупного телосложения с тяжелой медвежьей походкой в перевалочку, напоминающей поступь командора. И сам он казался немного медведеподобным. Он любил вкусно поесть, выпить в хорошей компании.

Нас связывали хорошие деловые отношения, мы часто встречались в Финляндии, кроме того, он неоднократно бывал с женой у нас в Ленинграде. Мы всегда очень тепло его принимали, старались показать город, сводить в какой-нибудь уютный ресторан, где можно хорошо посидеть. Частенько, когда он приезжал с другими финнами, мы устраивали дружеские застолья прямо у меня в офисе.

Как-то, после того, как я уже завершил свою работу в Финляндии, мы приехали туда с внуком. Мы поехали на машине по маршруту Финляндия – Швеция – Эстония. Мне очень хотелось познакомить Сашу с этими странами. Время было ограничено, всего несколько дней. Свен Эрик являлся главным организатором этого тура. Он подобрал все маршруты, выбрал экскурсии, заказал хорошие номера в отелях и отличные каюты на огромных многопалубных паромах

А в один из дней они с женой устроили нам праздник под названием «Хельсинки». Конечно, мы посидели в хорошем ресторане. Но, ей богу, это не единственное мероприятие, которое они для нас очень достойно организовали. Свен Эрик устроил две очень интересные экскурсии, которые нам запомнились на всю жизнь. Одна из них посвящалась городу Хельсинки, в котором я много раз бывал. Но, к сожалению, я знал в основном гостиницы этого города и ресторанчики. В них мы каждый вечер, а иногда и днем, проводили деловые встречи. Эти встречи обычно устраивали с одним или двумя представителями какой-то одной или двух разных компаний, но обязательно врозь. Никогда никаких совместных встреч не бывало. В Финляндии все трейдеры очень дружны между собой, но совместно никогда не обсуждали свои деловые взаимоотношения с поставщиками, потому что это противоречило антикартельному законодательству, а финны привыкли всегда блюсти законы.

Но, вернемся к нашему путешествию. Экскурсия по Хельсинки, которую нам устроили, оказалась совершенно замечательной. Нам показали город глазами людей влюбленных в него и очень неравнодушных. Мы услышали мельчайшие подробности истории города, посетили интересные музеи. Перед нами по-новому открылся исторический центр, какие-то здания мы увидели в новом ракурсе.

А вот ещё один день мы посвятили путешествию по кольцу усадеб вокруг Хельсинки, где жили выдающиеся представители финской интеллигенции. Перед нами открылся совершенно необычный мир. Усадьбы, действительно были соединены в кольцо, но их связывали не только дороги, дорогами в Финляндии никого не удивишь, но и узы какого-то интеллектуального братства различных представителей финской интеллектуальной элиты, творческой элиты. Среди них были усадьбы знаменитого финского композитора шведского происхождения Яна Сибелиуса, известнейшего архитектора Элиэля Сааринена, чьими творениями и сейчас восторгаются во многих странах мира. Вот такой дорогой подарок сделали мне и моему внуку Саше Эрик Бекельман и его жена.

Ну, и отдельно запомнился очень скромный обед. Я не буду его называть ланчем, потому что это был такой маленький семейный обед, который Эрик с женой устроили для нас у себя в домике.

Жили они в 20 или 30 километрах от Хельсинки, в доме, который построили уже в предпенсионном возрасте. Он находится в лесу. По соседству стоят еще дома, у кого поменьше, у кого побольше, у кого целые усадьбы. Там же, в пятистах метрах, находится дом известного финского автогонщика.

Дом Бекельманов напоминал мне маленькую, но добротную избушку, недавно построенную из нормальных калиброванных бревен. К этой избушке подходила дорога, которую расчищали от снега специальные муниципальные машины и только последние метров 20 до крыльца, практически до гаража, нужно было обязательно чистить самим хозяевам. Свен Эрик великолепно с этим справлялся. У него для этого имелась большая лопата, и Эрик делал это с достоинством и удовольствием, покряхтывая, отдавая должное физическим нагрузкам, и явно испытывая радость от чистого воздуха и ослепительно белого снега его родной Финляндии.

Его жена приготовила вкусный обед, звучали добрые слова. Все это происходило в очень дружелюбной и непринужденной обстановке, как всегда в этой компании. Его жена славилась веселым заводным характером. Так же, как Свен Эрик, она с увлечением занималась спортом и продолжала им заниматься в свои уже пенсионные годы, которые тогда казались для меня уж очень серьезными. Только теперь я понимаю, что это была ещё не старость, а очень активная фаза жизни. Они пользовались жизнью во всей ее полноте – и путешествовали, и занимались спортом, и работали.

Однажды мы встретились со Свеном Эриком в Лондоне. Там проходили переговоры с очень крупным трейдером, который каким-то образом был связан с поставками угля в Англию. Сейчас я уже точно не помню, как называлась компания и почему встреча по финскому углю проходила в Лондоне. Я туда полетел вместе со своей сотрудницей Ольгой Лекс, с которой мы очень много и плодотворно работали, в том числе, на финском рынке, поэтому она хорошо знала Свена Эрика.

Мы приехали в отель вечером, а со Свеном встретились только утром. Я его сначала даже не узнал. Нас встретил совершенно изможденный, измученный большой добрый человек. Он очень плохо выглядел и с трудом передвигался. Я спросил: «Свен, что случилось?» – «Ай, не говори, я вчера был на игре». – Он увлекался волейболом, с необыкновенным азартом играл за первую сборную команду Финляндии по волейболу среди ветеранов. Там к ветеранскому спорту относятся с очень большим уважением. В его команде, например, играл бывший премьер министр Финляндии. «Ну и что ж такого, Свен, ты же не первый раз играешь в волейбол?» – «Да, ты понимаешь, мы выиграли сразу целых три матча, ты представляешь, нам пришлось три матча отстоять подряд на волейбольной площадке. Я ходить не могу». Я подумал: «Дорогой Свен, мне бы в моем-то гораздо более незрелом возрасте да твои проблемы». Он покряхтел, покряхтел и перестал, и работал, как всегда активно, с юмором и с очень большим успехом. Вот такой человек, Свен Эрик Бекельман – шведский финн или финский швед.

Как я уже говорил, встречи с клиентами у нас обычно проходили в ресторанах за обедом, ужином или ланчем. Свен Эрик хорошо знал все процедуры и протоколы этих встреч.

Запомнилось одно из мест в Хельсинки, где мы неоднократно встречались с нашими партнерами из Финляндии. Этот ресторан находится на берегу бухты, напротив причала, и очень тесно связан с памятью о финском военачальнике фельдмаршале Маннергейме. Это очень крупная личность – Карл Густав Эмиль Маннергейм. Для нас он всегда считался символом врага, потому что мы помним о линии Маннергейма, где наша армия во время Советско-финской войны 1939-1940 гг. понесла очень большие потери. Потом, уже в новой жизни, появились книги, из которых более детально стала известна история жизни фельдмаршала Маннергейма. Мы узнали, что он был блестящим гвардейским офицером, получил образование в Петербурге, окончил Николаевское кавалерийское училище, служил в русской армии. Для Финляндии этот человек – национальный герой, создатель настоящей финской армии, способной так долго противостоять столь грозному противнику, как Красная армия. Маннергейм настолько уважаем на родине, что с августа 1944-го по март 1946-го года занимал пост президента Финляндии.

Так вот этот ресторан, где мы так часто бывали, носил его имя, а над одним из столиков висела табличка с надписью: «За этим столом сидел фельдмаршал Маннергейм». С того времени, когда Маннергейм посещал этот ресторан, прошло много лет, уже несколько раз менялись хозяева. Но каждый новый хозяин подписывал письменное обязательство, что никогда ни при какой реконструкции не изменит интерьера этого зала и не заменит стол, над которым висит памятная табличка. Вот такой статус имел этот ресторан. Так умел и умеет этот маленький, гордый и очень близкий нам народ хранить память своих героев, своих лидеров. Это совершенно не зависит от строя, от партий, которые сменяют друг друга во властных коридорах. Нет, они просто гордятся своей историей и своей судьбой.

В один из вечеров мы ужинали в маленьком ресторанчике, он назывался «Сабля». Это был русский ресторан, главной деталью его интерьера являлась русская казачья сабля, висящая на стене. Ресторан состоял из небольшого зала и нескольких кабинетов. Наша компания из нескольких человек (Свен Эрик, Ольга Лекс и двое или трое наших финских партнеров) забронировала кабинет, который оказался настолько миниатюрным, что мы с трудом протиснулись к своим местам за столом.

На стенах кабинета висело много российских и финских фотографий. Конечно, среди них присутствовали и фотографии маршала Маннергейма, а также известных певцов и других знаменитостей. У нас проходил спокойный деловой ужин. Мы о чем-то говорили, конечно, выпивали, потому что русский с финном без водки не могут сидеть за столом, это было бы неуважение к традициям и истории того и другого народа, тем более, что мы все-таки соседи и братья. Я абсолютно уверен, что судьбы России и Финляндии просто неразделимы, независимо от государственного строя и расположения государственных границ. Старая финская граница, новая финская граница – это отдельная тема. Мы еще к ней много раз будем возвращаться. А сейчас уютный ресторан «Сабля», ужин, звуки гитары и очень сильный голос певицы, доносившийся из основного зала. Для нас эти звуки служили как бы музыкальным фоном.

Вдруг открывается дверь, и в нашу тесную каморочку входит красивая женщина в сопровождении гитариста. Они представляются. Оказывается, эта женщина, в прошлом – одна из солисток Мариинского театра, вышла замуж за финского дипломата, уехала в Хельсинки, и вот теперь по вечерам поёт в этом ресторане. Она с удовольствием тут же решила спеть нам несколько арий под гитару, может быть, не только арий, я сейчас не помню. Я только тогда понял, что такое мощь голоса солистки Мариинского театра, а в таком маленьком кабинете этот голос просто навис над нами. И никакой бархат не мог смягчить громовое воздействие этого мощного, красивого, наверное, но ужасно сильного голоса. Мы прослушали одну песню, потом вторую, потом разговорились, и я вдруг понимаю, что она готова спеть ещё. У меня возникло желание залезть под стол или просто прошмыгнуть мимо неё и выскочить из кабинета. Было такое состояние, как будто я подвергся физическому воздействию какого-то мощного акустического поля, которое может просто убить. Короче говоря, я недолго думая, достал из нагрудного кармана бумажник, поблагодарил музыкантов и отдал им деньги. Они сказали: «спасибо», раскланялись и ушли. Все вздохнули с облегчением, и я тоже. Только после этого я понял, что заплатил им гораздо больше, чем это принято. И, вдруг, проходит несколько минут, открывается дверь, и музыканты снова входят в наш кабинет. Я думаю: «Боже мой, неужели мне надо им заплатить еще такую же сумму, чтобы только они не спели нам ещё что-нибудь. Ну как же так, всё же это интеллигентные люди, почему же они столь навязчивы». Я просто не знал, что делать и весь сжался в комок, прижал уши, как зайчик, и тут только подумал, что они пришли, очевидно, потому, что их сильно удивила сумма, которую они получили. Но оказалось, что они хотят подарить нам комплекты дисков своих записей. Мы с облегчением вздохнули и продолжили ужин. Вот такая немножко смешная история, для того чтобы разбавить наши угольные воспоминания.

С финскими друзьями в офисе. Слева Ольга Лекс, в центре Свен Бекельман, справа Марк Гальперин и двое финских друзей, принимавших нас на угольном причале в Хельсинки

Другая история связана с нашими двумя друзьями, которые с нами работали и отвечали за закупки угля в одной из крупных финских компаний. Они как-то раз принимали нас у себя на причале. Ребята хотели показать нам, как у них работает огромная транспортная система, как ведется контроль загрязнения угля, как очищается он на всякий случай, даже после нашей очистки. Это все делалось для того, чтобы никакое инородное тело не проскочило и не попало в оборудование самой электростанции, поскольку это может привести к сбою в её работе, и, как следствие, к очень большим затратам. Короче, это очень дорого и скандально. При этом они хвалили нашу систему очистки угля, говорили, что она хорошо отлажена и в Питере и в Высоцке, и у них, вообще, теперь стало гораздо меньше проблем с нашим углем.

И вот, приехали мы на причал, и вдруг чувствуем, происходит что-то не то, как будто встреча откладывается. Наши друзья извиняются: «Вы знаете, надо бы ещё минут десять-пятнадцать подождать», – куда-то убегают, потом снова приходят, говорят: «Знаете, ещё, пожалуй, полчаса, может вот здесь, в ближайшем баре выпьете по бокалу пива, вот мы сейчас…». Но это настолько было не похоже на них, что мы даже растерялись, никак не могли понять, что же случилось. И только, когда примерно через час мы уже отчаялись и подумали, что пора уезжать, они пришли усталые и, вытирая пот, пригласили на причал: «Понимаете, произошла такая вещь, думаем, что пришел испорченный сорт. Мы как раз хотели показать, как здорово работает ваша система очистки, и насколько у нас стало меньше проблем. И вот надо же такому случиться, что вдруг в куче угля попался огромный кусок железобетона, который был просто выломан из причала при погрузке. Видно, какой-то докер слишком резко бросил тяжелый грейфер и отломал кусок бетона. А может этот кусок бетона лежал там и раньше, может он пришел вместе с углем. Короче говоря, этот кусок бетона при выгрузке застрял в транспортере и заклинил его». И вот эти два не очень молодых, предпенсионного возраста «спортсмена», один, правда, был действительно заядлый спортсмен, а второй — просто заядлый выпивоха, но оба – отличные ребята, в поте лица пытались выломать этот самый кусок, ломали его, как могли. В конце концов, они с ним все-таки справились. Но наши друзья хотели скрыть от нас происходящее, чтобы нас не расстраивать. Ведь, несмотря на все наши старания, к ним на причал все же пришел такой здоровенный кусок бетона. Не какая-нибудь железяка, которую можно хоть как-то обнаружить, а здоровенный кусок бетона, который попал в грейфер неизвестно каким образом, оказался на их супертранспортере и заклинил его в самое неподходящее время.

Вот, когда отношения между покупателем и клиентом строятся на таких принципах, когда клиент боится расстроить покупателя, когда неожиданно случается какая-то неприятность, вот это высший пилотаж в трейдинге. Это то, что один из моих партнеров и один из моих учителей называл smart trading. Твой клиент должен узнать о любой неприятности, которая всегда возможна, через минуту после того, как ты узнал сам, а если он узнал об этом раньше тебя, то он сделает все, чтобы ты не очень расстроился из-за этого. Вот это и называется трейдерским братством, трейдерским взаимопониманием.

Кауко Реландер

К тому времени, когда у нас сложился серьезный рынок в Финляндии, мы уже хорошо знали своих партнеров, и у нас установились очень добрые, доверительные отношения. Во многом это была заслуга совершенно замечательного финна со шведской фамилией, который стал на многие годы нашим добрым ангелом, нашим представителем и нашим агентом в Финляндии. Его звали Свен Эрик Бекельман. Свен Эрик в течение 30 лет занимался продажами российского угля в Финляндии. Он всегда с восхищением вспоминал своих партнеров из организации Союзпромэкспорт. Помимо всего прочего, он был ещё очень близким другом Кауко Реландера. Они сотрудничали и знали друг друга в течение очень многих лет.

Итак, Кауко Реландер. Мы встречались на конференциях, и уж обязательно, в каждый мой приезд в Финляндию, а бывал я там довольно часто. Много рассказывал об этом человеке Свен Эрик, особенно перед шестидесятилетним юбилеем Реландера. Мы знали об этом событии и очень хотели достойно его поздравить, тем более что он всем сообщил, что после своего юбилея уйдёт в отставку.

Работал Кауко в крупнейшей Финской энергетической компании «Фортум». В ее состав входили и атомные электростанции, и огромное количество тепловых электростанций, работающих на угле, причем, исключительно на российском угле. Эта компания, между прочим, в те сложные времена владела хорошим пакетом акций Ленэнерго. Я не знаю, сохранили они сейчас этот пакет или нет, но, во всяком случае, эта компания работала с Россией, знала Россию, и имела с ней воистину добрососедские отношения.

Многие поколения семьи Кауко Реландера жили в Выборге. Вскоре после рождения Кауко началась советско-финская война, и, как следствие, произошёл исход финнов из города. Семье Реландеров пришлось всё оставить и уйти из Выборга. Родители буквально пешком с Кауко на руках покинули город. Отец Кауко был известным врачом, кажется, главным врачом военного госпиталя, а мать работала учительницей. Она не только учила детишек в школе, но еще занималась методикой преподавания, писала статьи, книги, посвященные методикам обучения детей. Кауко всегда с гордостью рассказывал о своих родителях. Это действительно была весьма достойная интеллигентная семья с глубокими корнями и интересной историей.

Несмотря на такие тяжелые, казалось бы, воспоминания, он очень любил Россию. Мне кажется, что особенно его притягивал Выборг. Кауко Реландер являлся членом попечительского совета по восстановлению и реставрации памятников Выборга, много внимания уделял восстановлению известного парка Монрепо. Это старинный уникальной красоты скальный пейзажный парк в Выборге. Кауко реставрировал на свои собственные средства одну из беседок этого парка, которая находилась в очень плачевном состоянии. Можно сказать, что эта восстановленная беседка стала незарегистрированным памятником семейству Реландеров, многие поколения которых жили в городе Выборге (по-фински – Viipuri).

Вернемся к юбилею Кауко. Мы стали думать, что же ему все-таки подарить? Конечно, прежде всего, этот вопрос мы задали нашему представителю Свену Эрику. Тот подумал, подумал и сказал, что спросит у самого Реландера, что бы ему хотелось получить на память от своих российских друзей-партнеров в день своего 60-летия. Вот что Кауко ответил: «Ты знаешь, Свен, у меня все есть. – И, действительно, он был хорошо обеспечен. — Но вот есть вещи, которые я бы хотел иметь, и я могу позволить себе их купить, но знаю, что жена очень расстроится, потому что эти вещи, в общем-то, не очень нужные и очень дорогие. Ты ведь знаешь, как я люблю хорошее сухое красное вино, особенно испанское вино. – У каждого своя привязанность, вот он любил красные испанские сухие вина. – Так, понимаешь, в Испании есть специальный хрусталь, специальная посуда, бокалы и большие кувшины из тончайшего стекла. Говорят, что красное вино, именно в этих бокалах, от самого их стекла приобретает какой-то необычный букет. Но главное, это касается цветовой гаммы – оно играет в этих тонких бокалах, как в лучах солнца. Понимаешь, они не дешево стоят. Если вы хотите сделать мне подарок, пусть это будет вот такой комплект посуды». Конечно, был закуплен комплект бокалов в большой красивой коробке. Но меня почему-то не покидало чувство, что в такой день, да еще и в день нашей последней деловой встречи, все-таки что-то должно быть ещё, как-то всё это немножко не по-русски. Ну, хорошо, да, бокалы, ну и что? Надо, чтобы осталось что-то запоминающееся.

И тут приходит в голову на первый взгляд бредовая идея: а почему бы в архивах Выборга не поискать какие-нибудь документы, связанные с историей семьи Кауко Реландера. Мы к этому времени уже много работали в порту «Высоцк», где у нас были хорошие надежные партнеры и друзья. Они сразу откликнулись на нашу просьбу и вместе с нами пошли в городской архив Выборга. К тому времени в архиве уже стояли компьютеры, и архивные документы были занесены в базы компьютерных систем. Короче говоря, нам выдали список статей, публикаций в газетах, журналах, связанных, так или иначе, с фамилией Реландер. Мы этот списочек, конечно, быстро отправили Свену Эрику. Тот прямо показал его Кауко, который подтвердил, что это действительно статьи его матери и отца. Некоторые статьи были написаны другими членами его семьи, причем, о многих из них он даже не знал. Но, по крайней мере, мы нашли десяток статей, которые Кауко специально отметил, о существовании которых он даже не догадывался. Это показалось нам особенно интересным. Мы решили в первую очередь, конечно, сделать копии этих статей – это просто. А потом я грешным делом подумал: «Ну, кому сегодня в Российском архиве нужны подлинники документов, статей какой-то учительницы, какого-то финского врача, которые здесь жили еще до 39-го года, и никто никогда эти документы не спросит, не прочитает. Пусть там лежат ксерокопии, которые практически невозможно отличить от настоящих документов, и почему бы тем очень не обеспеченным женщинам, которые работают в этих архивах, не дать заработать таким образом немножко денег для детей, для внуков, да просто, чтобы купить себе какое-то новое платье, туфли.». Времена-то были непростые, особенно для людей интеллигентных профессий. Такое предложение через наших друзей было сделано работницам архива. Но подлинники мы так и не получили. Эти женщины нам отказали.

И вот, мы собрались в уютном финском ресторане. Как сейчас помню, этот ресторан находился на берегу бухты, где швартовались паромы Таллин – Хельсинки. Мы подняли бокалы за здоровье Кауко Реландера, подарили ему коробку хрусталя, выпили ещё бокал. Потом я взял слово, достал красивую кожаную папку с теснением и сказал: «Дорогой Кауко, вот здесь копии многих документов, которые напомнят тебе о твоих родителях, но я очень сожалею и по-настоящему горжусь тем, что мне ни за какие деньги в Российском архиве не удалось выкупить эти бесценные для тебя документы. Тебе придется удовлетвориться копиями». И Кауко Реландер – немолодой человек, очень много знавший и видевший в жизни, заплакал. Я не думаю, что он заплакал из-за бокалов, которые мы ему подарили, и даже не из-за того, что ему подарили не оригиналы, а из-за того, что люди пытались, но оказалось, что архивы Великой страны не распродаются, по крайней мере, в Выборгских архивах это было так. Надеюсь, что так же поступил бы любой архивный работник большого необъятного соседа Финляндии, государства Российского.

Ещё надо добавить, что у Кауко Реландера где-то не очень далеко от Хельсинки имелось своё поместье. Я не могу сказать, насколько оно было большим, но, во всяком случае, Свен Эрик мне рассказывал, что каждое лето в этом поместье Кауко проводил двухнедельный фестиваль оперной труппы Мариинского театра. Как правило, в течение этих двух недель, по крайней мере, на один-два спектакля прилетал туда дирижировать руководитель театра и главный дирижёр Валерий Гергиев. Вот такой был этот скромный финн родом из города Выборга, любящий Россию и русскую музыку, а еще выпить бокал хорошего испанского вина из тонкого испанского стекла.

К сожалению, Кауко недолго прожил после своего юбилея. Какое-то время он работал консультантом уже по ядерной энергетике, но, по-моему, успел проработать ещё лишь два-три года. Он умер от тяжёлого онкологического заболевания. Добрая ему память, я никогда не забуду этого великолепного человека – тонкого, интеллигентного, с отличным чувством юмора, воспитанного и очень умного.

Далее
В начало