РАБОТА С ИТАЛЬЯНСКИМИ КОМПАНИЯМИ
Визит в Россию итальянской делегации
Неожиданно мы получили предложение от новой для нас итальянской компании. Мне сейчас уже трудно вспомнить, кто организовал эту связь. Думаю, что этим занималось руководство самого высокого уровня в министерстве приборостроения, скорее всего, этим занимался и Генеральный директор Владимир Степанович Тихонов и его заместитель Евгений Павлович Шарапов. Я не знаю, от кого все исходило, но и сейчас, по прошествии многих лет, могу достаточно точно воспроизвести ход событий. Проект оказался очень интересным, а для меня просто судьбоносным на многие, многие годы, несмотря на то, что в день путча в августе 1991-го года он был бесславно остановлен. Но связи сохранились, хорошие деловые связи на самом высоком уровне, и об этом в последующих главах книги.
Но вернёмся к началу проекта. Приехало самое высшее руководство очень крупного итальянского концерна. Этот концерн и сейчас продолжает существовать, хотя, как я думаю, в довольно измененном виде. Он назывался «Finmeccanica», именно так он продолжает называться и сейчас. В концерн входили самые разнообразные типы предприятий. Так комплекс авиастроения выпускал гражданские самолеты, известные во всём мире (АТР-42, АТР-72), участвовал в общеевропейском проекте по созданию истребителей «Торнадо». В концерн входили также комплексы газового турбостроения, гидротурбостроения, паротурбостроения и комплекс транспортного машиностроения, который выпускал железнодорожные вагоны, вагоны метро, трамваи и многое другое. Для нас же представлял интерес комплекс микроэлектроники – очень крупная компания «STMicroelectronics», которая в то время занимала 2-е место по объему производства больших интегральных схем.
И вот в Ленинград приехал Бруно Стеве, Генеральный директор всего холдинга «Finmeccanica», со своей командой. Представлял их глава Московского представительства концерна Леонардо Павони, ставший моим товарищем на многие годы. Человек с очень интересной биографией, с блестящим русским языком, сын итальянского военнопленного и русской женщины, он вырос в Италии и был счастлив возможности жить и работать в России. Веселый, искрящийся, талантливый, человек доброй души, совершенно неординарного мышления.
Совсем недавно, через четверть века после нашей первой встречи, я разыскал его. Меня очень порадовало, что он по-прежнему активен, остроумен и всё так же привязан к России, хотя и сменил компанию, чьи интересы он представлял в Москве. Я послал ему первые наброски этой книги, и кто знает, может, мы и свидимся когда-нибудь, ещё не вечер! Да и круги судьбы ещё не замкнулись – недавно я подписал первый контракт с одной из итальянских компаний (но совсем в другой сфере, безо всяких хай-теков!). Да и товар по этому контракту уже приплыл не в Россию, а совсем в другую страну моего постоянного и, очевидно, последнего пребывания – в Австралию.
И снова мне снится Милан, мой любимый отельчик «Кавур», что находится всего в десяти минутах от офиса моего партнёра, если идти пешком, и в пятнадцати минутах езды на автомобиле, если верить Гуглу.
Леонардо играл ключевую роль в организации, в протоколе этого визита. В состав делегации входил также создатель и президент микроэлектронной компании «SGS Thompson» Паскуале Писторио. Его участие в «частном семейном визите» околоправительственного уровня ясно определяло главную цель визита – войти в СССР с ещё одним проектом мирового масштаба. Синьор Писторио – чрезвычайно интересный и доброжелательный человек, с которым я поддерживал деловые и очень добрые человеческие отношения, как в советский, так и в постсоветский период.
Президенты и холдинга, и электронной компании приехали вместе со своими супругами. Это как бы свидетельствовало о том, что визит носит не просто деловой характер, а, в каком-то смысле, товарищеский, даже, можно сказать, дружеский. Это очень важный фактор, который влияет на успех переговоров, особенно, как мне кажется, это важно, когда переговоры ведутся с Итальянской стороной, где вот такой личностный, семейный настрой в отношениях особенно приветствуется, и мой опыт подтверждает это.
Итак, мы провели переговоры, потом устроили приятную прогулку по Неве на арендованном для этой цели большом прогулочном пароходе. На нём устроили банкет, сервировали хороший стол, как у нас принято. Эта поездка запомнилась еще и тем, что в этот день телевидение транслировало какие-то футбольные матчи, может это шёл финал или полуфинал какого-то турнира, я сейчас уже не помню. В одном из этих матчей участвовала и итальянская команда. А все итальянцы по определению совершенно фанатичные болельщики, особенно, когда речь идет о национальном интересе. Поэтому эта встреча на теплоходе носила еще такой азартный оттенок.
Хочу рассказать еще об одном происшествии на пароходе, которое меня удивило и врезалось в память. Когда мы шли вверх по Неве, я вдруг почувствовал, что наши гости стали нервничать. Потом эта нервозность сделалась настолько сильной, что казалось, они готовы прыгнуть за борт и куда-то плыть, чтобы что-то получше рассмотреть. Мы стали выяснять, что их так заинтересовало. В конце концов, мы поняли, что такое потрясающее впечатление на них произвели старинные фабричные корпуса из темно-красного кирпича, стоящие вдоль Невы, чего мы тогда совершенно не могли понять. Мы видели в них просто грязные неухоженные дома, построенные давным-давно, какие-то старые фабрики с допотопным оборудованием, где работают усталые люди, получающие мизерную зарплату. Для них же эти здания представляли удивительные образцы фабричной архитектуры 18-19 веков. Во многих европейских странах такие строения считались большой редкостью и очень высоко ценились. Лишь редкие сохранившиеся экземпляры имели статус памятников архитектуры и находились под охраной государства.
Поездка в Новгород
(Рассказ Паскуале Писторио о создании Силиконовой долины)
На следующий день визита итальянцев мы организовали для них очень интересную поездку в Новгород. Напоминаю, визит носил полуофициальный характер, поэтому гости приехали с жёнами. Для поездки мы взяли большой роскошный автомобиль, в котором сумели разместиться три наших гостя: Бруно Стеве, Леонардо Павони, Паскуале Писторио, Евгений Павлович Шарапов, главный инженер объединения и я. Мы ехали по Московскому шоссе, завязался непринужденный разговор. Когда мы проезжали мимо нашего полупроводникового корпуса, который и сейчас стоит немым укором на выезде из Ленинграда в сторону Москвы, Евгений Павлович сказал: «Между прочим, Марк всю жизнь проработал на этом предприятии. Это одна из крупнейших электронных компаний в Советском Союзе и, как мне кажется, историю её создания и создания первых электронных компонентов, вам интересно будет услышать. Марк, прошу тебя рассказать об этом». Я немного смутился, потому что привык, что эта информация является секретной или, по крайней мере, не предназначена для широкого обсуждения, тем более с иностранными представителями. Однако Шарапов взял это под свою ответственность, так как был уверен, что я никаких государственных тайн не выдам. Я рассказал о том, как мы начинали создавать первые интегральные схемы, как мы следили за успехами наших американских коллег, какие ошибки мы делали.
Завязался очень интересный разговор о том, как развивалась и рождалась микроэлектроника в Силиконовой долине и в Советском Союзе. Мы пришли к выводу, что на первых порах мы двигались почти синхронно, но потом стали отставать, потому что всё делали самостоятельно, не участвуя в нарождавшейся всемирной кооперации и разделении труда.
Господин Писторио рассказал, как в середине ХХ века он являлся одним из членов неформального клуба молодых и талантливых учёных, которые создавали Силиконовую долину. Это был своеобразный клуб талантливых молодых людей, решивших заняться интегральными схемами и микроэлектроникой, которая тогда еще даже не имела такого названия. Они все работали в Силиконовой долине. Постепенно круг их интересов разрастался. Они стали создавать самостоятельные компании, между которыми существовала жёсткая конкуренция за рынки, за идеи, за технологии. Кроме того, все они являлись соучредителями маленькой исследовательской компании, которая определяла стратегию развития микроэлектроники на долгие годы и десятилетия вперед. Так что, в каком-то смысле их конкурентная борьба была, может быть, и игрой, потому что они точно заранее знали, что не подведут друг друга, дадут возможность выжить и помогут в трудную минуту. Это меня очень сильно поразило. Таким образом, они сохраняли клуб, вместе искали пути развития новой отрасли науки и промышленности. Когда Писторио называл все эти компании, у меня даже голова закружилась, потому что он говорил именно о тех фирмах, за работой которых мы так истово наблюдали все эти годы.
Всем гостям показалась очень интересной туристическая часть поездки. Мы показали им Великий Новгород. Их совершенно потрясла архитектура, состояние храмов, бережность, с которой к ним относятся жители города. В те годы Новгород и правда, одним из первых российских городов начал обретать своё былое величие.
Потом мы перекусили в каком-то ресторанчике. Все было замечательно. На обратном пути решили устроить маленький привал. Остановились на какой-то лужайке, на косогоре, с которого открывался прекрасный вид, завороживший не только нас, но и наших гостей. Вдруг один из них сказал: «Боже мой, вы посмотрите, какие необъятные просторы, посмотрите какие пастбища, какие земли! И на них никого не видно, никто не трудится. И какой же надо быть гениальной нацией, чтобы, обладая таким фондом земель, оставить свою страну, своих детей без мяса и молока». Это прозвучало не как издевка, это прозвучало, как горькое, горькое сочувствие к стране, к которой они относились с большой симпатией и любовью. А один из участников делегации – Леонардо Павони, как я уже говорил, был просто кровно связан с Россией, и сейчас, зная его уже много лет, имею право сказать, что это настоящий патриот и своей страны, и своей второй Родины — России.
Эта первая поездка имела очень серьезные последствия. Уже через несколько недель мы получили от итальянцев подтверждение о их готовности к продолжению переговоров. Сформировали рабочую группу, и снова вылетели в Италию, но уже по другим, совершенно иным причинам и по другому поводу. Мы ехали обсуждать проект нового завода больших интегральных схем.
Впервые в Риме. Переговоры с SGS THOMSON
И вот, новый этап моей работы в «Электронмаше». Начался он с очень приятного события – с поездки на краткие переговоры в Рим. Само по себе первое посещение Рима – это безусловно значимое событие в жизни любого нормального человека. Об этом городе столько читали, столько слышали, его видели на фотографиях, в фильмах старых и новых. Столько раз мечтали туда попасть…. И, наконец, мы действительно летим в Рим. Уже не просто в аэропорт, чтобы пересесть на другой рейс, а по очень важным делам в очень крупную фирму, пусть и совсем ненадолго, пусть это только короткая деловая поездка.
Мы летели в офис концерна «Finmeccanica», и Бруно Стеве являлся принимающей стороной. Перед нами стояла простая задача – принципиально согласиться или отказаться от проекта строительства нового завода «SGS-THOMSON» в Ленинграде при «Электронмаше» рядом с заводом фирмы «Оливетти». Соглашение детально проработали заранее, и принципиальное решение было принято быстро. Встреча получилась короткой, всего несколько часов. Она проходила в необычном месте, которое считалось весьма престижным, хотя и находилось совсем не в центре Рима. Дом, в котором шли переговоры, располагался среди холмов и парков. В этот день совсем рядом, на большом футбольном стадионе проходил какой-то очередной стратегический матч. Крики болельщиков разносились на многие сотни метров и отвлекали участников переговоров, которые ужасно нервничали, но, тем не менее, встреча прошла успешно.
Посещение посольства Советского Союза в Италии
Потом состоялся второй визит в Рим, который, несомненно, являлся продолжением первого. Во время этого визита мы посетили Советское посольство в Риме. Всей группой в несколько человек прошли на территорию посольства, где подождали в саду Владимира Степановича, который нанес короткий визит послу Советского Союза в Италии. В то время этот пост занимал господин или товарищ Анатолий Леонидович Адамишин, очень известный дипломат с интересной судьбой. Я думаю, что он тоже являлся непосредственным участником продвижения нашего проекта, по крайней мере, активно поддерживал и всячески способствовал его реализации. Наша страна тогда переживала очень трудный период своей истории. Такие международные проекты в то время считались на единицы, и всем очень хотелось добиться их осуществления.
Эта поездка получилась чрезвычайно интересной и насыщенной. Мы жили в очень интересном месте. Отель находился в парковой зоне, сравнительно недалеко от фирмы, куда мы приехали. И я единственный раз в жизни попал в отель, который не имел никаких звездочек, но он оказался настолько лучше всех, известных мне отелей, что звездочки к нему были просто неприменимы.
У нас оставалось очень немного времени, чтобы побродить по Риму. Даже побродить – это неточно сказано. Нас просто привозили в какую-нибудь интересную точку, давали несколько минут на то, чтобы посмотреть на этот Великий город с какой-то одной позиции, потом – с другой, с третьей. Несмотря на краткость поездки, впечатления от неё остались в памяти навсегда. Я, конечно, привез с собой из Рима книжку на русском языке из серии книг, посвященных знаменитым городам мира. Каждая следующая поездка в Рим тоже становилась праздником и незаурядным событием в жизни, казалась как бы развитием той первой поездки и тех первых незабываемых впечатлений.
Получалось, что все города, которые я посетил за тот короткий период, когда стал выездным, шли как бы по восходящей. Сначала я попал в маленький городок с уникальной историей – Иврея, потом – в Сан-Диего, затем в Лос-Анджелес и Сан-Франциско и, наконец, в Рим. В этой когорте, мне казалось, не хватает лишь Парижа. Париж же я посетил вскоре после Рима, буквально через пару лет. Мне трудно сказать, может быть, правильнее было бы попасть сначала в Париж, потому что с детства я бредил этим городом. Это связано с моей семейной историей. Я о ней расскажу позже, но, в конце концов, «человек предполагает, а бог располагает» и не так плохо, что это случилось именно в таком порядке, как сейчас я это обозначил. Потом я много ездил по миру, побывал в разных городах, но все это уже произошло позже, поэтому я говорю сейчас лишь о первой пятерке городов, которые меня потрясли.
Поездка в Милан (отель «Кавур»)
После Рима состоялась следующая поездка, уже в Милан, к которой мы активно готовились. В ней не принимал участия Генеральный директор, делегацию возглавлял Евгений Павлович Шарапов. Цель поездки – подготовка технических документов и утверждение проекта в целом. Переговоры проходили в отеле «Кавур». Это маленький отельчик рядом с площадью «Кавур», примерно в 10 минутах ходьбы от театра Ла Скала. С этим отелем жизнь меня связала на долгие годы.
Вообще я всегда стараюсь, приезжая в какой-то город не первый раз, останавливаться в одном и том же отеле и еще лучше, если в одном и том же номере. Чем больше ездишь по миру, тем острее тебя начинает преследовать чувство, что отели и комнаты, в которых ты живешь, становятся опасными. Ты поздно приходишь в номер, от усталости буквально падаешь, ночью просыпаешься и главная твоя задача – не спутать дверь туалета с выходом на балкон, поэтому всегда лучше жить в «своем» отеле.
Итак, отель «Кавур» в Милане на многие годы стал для меня родным домом. В отеле мы не только жили, но и проводили встречи и переговоры. Этот небольшой отель привлекал каким-то своим необыкновенным уютом. Там всегда было мало народа, и, заняв для переговоров антресоли, мы никому не мешали. Единственным отвлекающим фактором являлся бар, который находился в холле, и откуда нам непрерывно приносили всякие прохладительные напитки или всегда великолепный кофе.
Надо сказать, что среди европейских стран Италия, бесспорно, является лидером по качеству кофе, причем практически одинаково высокого качества, как в самом дорогом баре и отеле, так и просто в кофейном автомате в компании на этаже, где можно бросить несколько монеток и выбрать нужный сорт кофе. Это очень отличает Италию от всех окружающих стран. Например, если ты передвигаешься по её побережью в сторону Франции и пробуешь кофе, каждые, допустим, сто или пятьсот метров или каждые 20 минут поездки на автобусе — это будет одинаковый кофе. Но стоит пересечь невидимую, незаметную границу между Италией и Францией, как в первом же баре, бистро или дорогом ресторане, неважно, ты получишь кофе совершенно другого качества. Мы «заразились» от итальянцев и тоже стали корчить недовольные физиономии, когда попадали уже не в итальянские кофейни.
Подробности переговоров сейчас уже не интересны. Хочу лишь отметить, что они прошли успешно, мы разработали очень жесткую программу дальнейших действий. Она предусматривала подбор команды специалистов, которые должны были посещать заводы, цеха и проектные бюро компании «SGS-THOMSON», чтобы выбрать наиболее подходящие и продвинутые системы машинного проектирования, а также технологии и оборудование как для производства интегральных схем, так и для производства фотошаблонов.
Подготовка к строительству завода интегральных схем
Надо заметить, что в это время Соединёнными Штатами и странами западной Европы было значительно ослаблено действие закона, запрещающего использовать двойные технологии гражданского и военного применения. До этих послаблений настолько жестко контролировались все технологии, которые могли попасть в Советский Союз, что мы даже думать не могли о том, чтобы строить новый, современный завод (система ограничений называлась «КОКОМ»). Сейчас же настал для этого подходящий момент. Это бесспорно был один из успехов «перестройки». С надеждой на дальнейшие послабления ограничений «КОКОМ» мы разработали такую стратегию создания завода, чтобы по уровню технологий, элементной базы, параметров интегральных схем, иметь опережение по отношению к смягчению этого «КОКОМ».
Мы специально разрабатывали процедуры, которые позволяли бы построить завод, выполнявший все требования «КОКОМ». Кроме того, мы планировали заложить туда много хитростей, которые бы позволили при дальнейшем ослаблении требований быстрее достигнуть мирового уровня производства в этой области, выйти на уровень всех мировых участников рынка по идеологии, технологии, дизайну современной микроэлектроники.
Это была трудная, но вполне решаемая задача. Она требовала постоянного присутствия в России итальянских инженеров. Для координации этой работы привлекли специального человека, который не являлся глубоким специалистом ни в одной отдельной области: ни в электронике, ни в технологии производства, ни в проектировании, но он был хорошим комплексным инженером. Этот человек достаточно прилично знал все составляющие части систем проектирования, современного технологического процесса, современного микроэлектронного производства. Его звали Франко Коэн. Мы подружились с ним. Эта дружба продолжалась многие годы. Уже после того, как вместе с Советским Союзом развалился этот проект, мы продолжали встречаться в Ленинграде, мы продолжали сотрудничать и в Италии, правда, недолго…
Итак, началась работа – поездки в Советский Союз итальянцев, согласование процедур. Площадку под корпуса завода выбрали практически вплотную с цехами завода, построенного «Оливетти».
Мы посещали многие фирмы Италии, не только входившие в состав концерна «Finmeccanica», но и фирмы, готовые взяться за строительный проект, осуществить привязку его к местности, стыковку с сетями энергетики, водоснабжения, электроэнергии. Это сложная процедура.
Все делалось удивительно быстро. Итальянцы просто из кожи вон лезли, чтобы действительно сделать этот проект качественно, сравнительно дешево и в короткие сроки.
Это было удивительное творческое единство.
Крушение мечты
Период моей работы на ЛЭМЗ я вспоминаю с большим сожалением, из-за того что этот проект не состоялся. С другой стороны, я благодарю судьбу за то, что мы не успели глубоко завязнуть в нём до крушения 1991-го года, и меня миновала горькая судьба участников создания завода ЧПУ, вложивших в этот проект столько сил и лучших лет своей жизни. А так о моей несостоявшейся мечте сейчас никто и не вспоминает, кроме меня, а в зданиях моей мечты не лепят равиоли, не шьют тапочки для покойников или не производят несметное количество сигарет…
Итак, сам проект контракта и все сопровождающие его финансовые и юридические документы уже были подготовлены и согласованы со всеми многочисленными инстанциями, как в самом концерне, так и в многочисленных государственных структурах России, Италии и Франции ещё в мае 1991-го года. Мы ждали приглашения во французский офис компании, но неожиданно наступило затишье. Прошёл день, другой, третий – ни звука! Человек я нетерпеливый, не выдержал и послал телетайпограмму своим итальянским коллегам. Ответ пришёл в тот же день. Нам написали, что всё равно 15-го августа начнётся Феррагосто – итальянский праздник, время отпусков, когда все фирмы закрываются, пустеют даже магазины, и лучше подождать до сентября. А потом мы получили письмо, где прочитали примерно такую фразу: «Нам не очень нравится нынешняя ситуация в СССР». Думаю, что они имели свою информацию о возможных тревожных событиях в Москве.
Поездка в Венецию
Ещё раз вернусь к поездкам по Италии. Евгений Павлович нам задал очень напряженный режим и темп работы. Мне вспоминается поездка на одну из итальянских фирм. Саму фирму я даже не вспомню, но знаю только, что она находилась недалеко от Венеции и, конечно, Шарапов не мог допустить, чтобы мы хотя бы ночью не посмотрели этот удивительный город. Он всегда очень заботился о том, чтобы сделать поездку предельно насыщенной и днем и ночью. И действительно на Венецию у нас оставалась всего-то одна ночь. Мы приехали на машине около полуночи, сели на обычный речной трамвайчик, который привёз нас в центр. Для сна у нас оставалось всего два часа, остальное время мы просто бродили по этому фантастическому городу. Конечно, все началось с площади Святого Марка, потом мы попали в маленькую пиццерию. Шёл какой-то очередной чемпионат по футболу, пиццерия была полна народу. Больше всех болел за одну из команд служащий пиццерии, который готовил пиццу. Он как настоящий фокусник размахивал не только руками, но и здоровенной лопатой, на которой подпрыгивали листы пиццы, когда он забрасывал их в старинную каменную печку. Бурно выражая свои чувства, он подбрасывал эту пиццу почти до самого потолка, потом ловил ее и снова забрасывал в печку. Это осталось у меня в памяти на всю жизнь.
Итак, ночная Венеция, встреча и короткое знакомство с ней. Это запало в душу. Хотя я потом много раз бывал в этом прекрасном городе, но это уже были совсем другие встречи, спокойные, размеренные, при дневном свете. А первый раз все происходило экспромтом, но очень, очень, интересно и трогательно.
Остановка в Виченце
Запомнилась одна поездка, очень интересная, точнее, даже не поездка, а просто короткая остановка во время наших марш-бросков по Италии из одной компании в другую. Мы остановились переночевать в городке Виченце, в маленьком отельчике, очень уютном и тихом. Особенное впечатление в этом городке произвёл старинный замок, хозяевами которого были не то Монтекки, не то Капулетти, в общем, одно из двух семейств, связанных с великой историей юности и любви. Мы остановились в этом отеле, совершенно ничем не примечательном, кроме того, что в вестибюле, рядом со стойкой портье, стояла огромная собака, сделанная из фарфора – большой дог с серо-белыми пятнами, очень большой, гораздо крупней, чем настоящий дог. Почему-то эта фарфоровая собака запала мне в память.
Мы оставили свои паспорта на ресепшн для оформления, чтобы утром, когда весь отель ещё будет спать, быстро вскочить, позавтракать и мчаться дальше. И вдруг портье, листая мой паспорт, говорит: «О, какая у вас интересная фамилия, Гальперин. Гальперин, Гальперин… Гальперини – это очень известная фамилия в этой части Италии».
Меня, как током ударило. Я вспомнил, что много раз в детстве слышал, как отец говорил, всегда как-то вскользь, о том, что наши предки в конце XV века мигрировали с севера Испании на север Италии. Миграция продолжалась и дальше. Закончилась она в южных районах России, на берегу Черного моря, в тех местах, где позднее был основан город Одесса. Процесс миграции продолжался примерно в течение сотни лет.
Прошло много веков. Мне удалось восстановить историю уже близких мне поколений. Выяснилось, что мой прадед в течение 35 лет являлся верховным раввином Одессы и получил почётное потомственное Российское гражданство, которое давало право иудеям жить во всех городах России и учиться в Российских университетах. Все эти разрозненные крупицы знаний как-то не складывались у меня в единое целое. И вдруг, когда портье заметил, что здесь, в этой части Италии фамилия Гальперин известна уже много веков, у меня в голове всё встало на свои места, и я ему об этом сказал. Он был совершенно восхищен этим известием и добавил, что слышал о таком маршруте последнего исхода евреев из Испании от многих жителей Виченце.
Я потом долго думал и вспомнил еще одну часть рассказа отца, конечно, самую неприятную. Отец рассказывал, что родовые книги до 41-го года хранились, у той части семьи, которая жила в украинском городе Львове. Этот город только в 1939 году стал частью Советского Союза, поэтому эта тема как-то не очень обсуждалась. Часть нашей семьи, жившая во Львове, в 41-м году представляла собой медицинскую элиту города. Печальная часть истории началась 22 июня, когда немцы заняли Львов. Произошла массовая эвакуация людей, но мои предки, дальние родственники, дальние не по отклонению от семейного древа, а по поколениям, не уехали, потому что не могли бросить своих тяжелых больных и раненых. За это они получили достойную награду от фашистов – из всех повесили на столбах и на деревьях в течение первых же дней оккупации Львова. Вот тогда-то и запропали все семейные архивы, и восстановить их теперь уже совершенно невозможно.
Я не собираюсь доказывать своё давнишнее происхождение, но вот такой информацией я располагал, и в дальнейших моих деловых путешествиях по миру у меня еще пару раз всплывала эта же тема. Однажды я случайно попал именно в ту часть Испании, откуда происходил исход евреев где-то в районе 1495 года. Это не семейная хроника, это попытка восстановить хотя бы какой-то образ ушедших поколений. Сохранить в своей памяти и как-то передать своим детям, внукам, хотя их всех это сегодня мало интересует, но пройдут годы и им это может стать далеко не безразличным.
Франко Коэн
Казалось бы, с моим уходом в ЛИТМО деловые отношения с «Finmeccanica» и с «STMicroelectronics» уже никогда не будут иметь продолжения, ведь контракт по строительству нового завода так и не состоялся. Но вдруг, оказалось, что эти отношения могут продолжиться по самым неожиданным и интересным для меня направлениям…
Вот несколько коротких воспоминаний, связанных с Франко Коэном.
Он иногда приезжал в Ленинград в гости или просто по каким-то своим делам. А когда я бывал в Италии, частенько гостил у него в доме.
Вспоминается, как я первый раз попал к нему в гости и, как я тогда впервые купил себе джинсы, и как мы потом в его гостеприимном перестроенном крестьянском доме жарили мясо и ели фруктовый салат в выскобленной изнутри кожуре ананаса.
Однажды Коэн с женой в начале девяностых приехали ко мне в Ленинград. Время довольно тяжелое, полки в магазинах практически были пустые. На нашей семье это мало отразилось, потому что мне повезло – я много работал, занимался интересными проектами, связанными с углем, то есть денег для жизни, в общем-то, хватало. Но они ехали в гости к людям, считая, наверное, что у нас за семейным столом просто нечем будет их угостить, и решили все привезти с собой. Сделали они это как-то очень по-родственному и уж никак не обидно. В их неподъёмной сумке оказалось несколько бутылок итальянского вина, ломти сыра, ну и, конечно, все для того, чтобы сделать настоящее итальянское спагетти. Они привезли с собой не только макароны, не только вяленое мясо какого-то специального сорта, без которого спагетти не сделаешь, но и специальный сорт оливкового масла, то есть всё-всё необходимое, чтобы в течение часа приготовить и накрыть стол. Причём, всё было очень красиво оформлено. И мы с огромным удовольствием лакомились всей семьей вместе с Франко Коэном и его женой Анной этим спагетти. Это очень приятное воспоминание.
Пожалуй, в тот же самый приезд перед тем как отвезти их в аэропорт мы поехали в Пушкин и пошли не в основной Екатерининский парк, где мы с Франко бывали и до этого, а в соседний Александровский парк. Мы гуляли по парку, дошли до Екатерининского дворца. Внимание Франко привлекла решётка дворца. Мы стали её разглядывать, и тут выяснилось, что Франко Коэн безумно увлекается старинными решётками и дворцовыми оградами. Он просто вцепился в эту решетку, разглядывал каждый завиток, гладил эти завитки рукой, фотографировал. Это чуть не закончилось печально, потому что мы примчались в аэропорт, когда регистрация на их рейс уже завершилась, и мне потребовалось применить определенную изворотливость, чтобы их зарегистрировали, и пропустили через паспортный контроль и таможню. Вот такая трогательная история.
А потом случилась ещё одна история и тоже довольно смешная.
Она относится к тому времени, когда мы все только начинали заниматься бизнесом. Ходовым товаром в те времена был алкоголь. Достойным представителем крепкого алкоголя являлся немецкий спирт «Рояль», совершенно ужасного качества, но сравнительно дешевый, который продавался во всех ларьках. Но я сейчас буду говорить о другом напитке, который, бесспорно, связан с Италией. Это вермут Чинзано. Так вот, Франко предложил мне контракт – он обещал привезти две фуры этого итальянского вермута, а в мои обязанности входило его реализовать.
Он мне действительно пригнал две фуры вермута из Италии. Я стал продавать – чего я только тогда не продавал! Подумаешь, фуру вермута распродать, да какие дела. Продавали ее, наверное, полгода. Этим занимались все мои друзья, были использованы все связи. Самое интересное, что один из моих покупателей, человек, которому я доверял, поехал с этими бутылками в специальный дегустационный зал, он, кажется, назывался «Нектар». Он, может быть и сейчас существует около Технологического института. В этом «Нектаре» совершенно четко ему доказали, что этот итальянский вермут разлит в государстве Польша и в Италии никогда не был. Бутылки польские, есть марка на польском стекле и что это вообще не вермут, а просто какая-то лабуда.
И вот эту лабуду, которую мне продал мой очень хороший друг, я очень долго вспоминал. Но я на него ничуть не обиделся, потому что уверен, что он тоже думал, что это настоящий итальянский вермут. Никогда не смогу поверить, что он меня обманул. Не очень приятно вспоминать эту историю.
Я не знаю ничего о его судьбе, но осталось впечатление, что она сложилась не очень счастливо и, даже, трагически. В автомобильной катастрофе погиб один из двух его сыновей. После этого он как-то сник. Я уже никогда его больше не видел, но мне рассказывали, что в дальнейшем он все больше и больше уходил в себя… Вот, пожалуй, все о Франко Коэне.
Леонардо Повони
(я – представитель «Finmeccanica» в Ленинграде)
Не помню, по какому случаю, но у меня возобновились отношения с Леонардо Повони. Это тот человек, с которым мы вместе обсуждали и делали первые шаги в проекте завода интегральных схем, с которым мы вместе ездили в Новгород и путешествовали на пароходике. С ним у меня сложились как-то сразу очень добрые товарищеские отношения. Наиболее вероятно, что я нашел его в Москве, потому что там он возглавлял представительство концерна «Finmeccanica». Но, может быть, справедлива версия, что он нашел меня в Ленинграде, и я стал частым гостем в этом представительстве, подружился со многими сотрудниками.
Через некоторое время мы с ним подписали контракт и договорились, что я буду представлять интересы фирмы «Finmeccanica» и её московского представительства в Ленинграде и, что за это я буду получать в год десять тысяч долларов.
Если вспомнить начало 90-ых годов, то станет понятно, что десять тысяч долларов были тогда очень большими деньгами. Именно за счет этих денег, я сумел построить себе офис и купить какую-никакую мебель. Так что принимать гостей в офисе стало уже не стыдно, но самое главное, что с этого контракта началась длинная интересная работа.
К этому времени Советский Союз уже распался, и в Россию хлынул поток представителей крупнейших промышленных компаний, которые стали изучать реальный потенциал российской промышленности.
Я уже говорил, что концерн «Finmeccanica» имел в своём составе авиастроительную ветвь, промышленную, дизайнерскую, энергетическую, а также фирмы транспортного машиностроения, микроэлектроники, а так же развивал целый ряд других направлений деятельности. Некоторые из этих компаний и раньше интересовались советской промышленностью, в том числе и ленинградской, потому что Ленинград всегда являлся центром современной индустрии, современной науки. Их интересовали не только производственные предприятия, но и наши институты, как научно-исследовательские так и учебные.
Мои обязанности как представителя «Finmeccanica» заключались в следующем. Мне звонили и сообщали, что приезжает делегация руководящего состава, например, энергетических компаний. Я должен был организовать их приём и договориться с руководством о посещении интересующих их предприятий. Они хотели бы побывать в Политехническом институте на факультете энергомашиностроения и познакомиться с профессурой. Или они хотели бы посетить котлотурбинный институт им. Ползунова, или другие наиболее известные заводы энергетического машиностроения. Прежде всего, их интересовал Металлический завод, причем им больше всего хотелось побывать в новых корпусах этого завода, которые располагались на окраине Ленинграда и были оснащены новейшим оборудованием международного класса. В отличие от нашего завода «Оливетти», этот завод успели полностью достроить в советское время и постепенно на нем начали укореняться серьезные европейские компании. И фирма «Finmeccanica» была не первой, кто туда приехал.
Проявляла активность и компания «Ansaldo Trasporti», которая занималась транспортными системами. В Ленинграде её руководство больше всего интересовал вагоностроительный завод им. Егорова, который строил вагоны метро и пассажирские вагоны для железных дорог. Другая компания «Ansaldo Energie» очень хотела познакомиться с заводом «Электросила».
Кажется, самый первый визит и был связан с «Электросилой». В это время, большинство предприятий находились в упадке, не было ни заказов, ни денег для зарплаты. Директора оказались в совершенно бедственном положении. Совсем недавно они являлись руководителями больших коллективов, и вдруг превратились в каких-то униженных, обездоленных людей. Например, директор «Электросилы» лишился служебной машины, которой всегда располагал. Когда я привозил к нему делегацию руководителей крупнейших мировых компаний, он с большим достоинством принимал их, с гордостью показывал завод, самые интересные тонкости производства. Но потом надо было вместе с гостями ехать в ресторан, и чувствовалось, что директор не может достойно принять делегацию. Мы-то это хорошо понимали, и поэтому все расходы по приему делегаций концерн «Finmeccanica» брал на себя. На эти расходы выделялись специальные средства. Для этого существовал отдельный фонд, и я имел право распоряжаться им, подписывать чеки и, конечно, строго отчитываться по всем статьям затрат. Все эти деньги мне возвращались.
И вот я отлично помню, в каком положении оказался директор «Электросилы», когда в самый ответственный момент сломался его собственный старенький «Запорожец». И он безумно обрадовался, когда я за ним заехал на своей, тоже далеко не новой «Волге», привез его в ресторан, где мы организовали хорошее деловое, и в то же время, товарищеское застолье. Для делегации, конечно, всегда арендовался специальный транспорт у бывшего «Интуриста».
Раньше я никогда не работал с этими заводами, не имел связей с их руководством, но, когда звонил директору или секретарю директора и представлялся, что я такой-то, профессор Гальперин из объединения «Светлана», из бывшей команды Олега Васильевича Филатова, обычно слышал в ответ: «О! Да, да, конечно». Меня мгновенно соединяли, мгновенно принимали. Я готовился к встрече. Все проходило очень хорошо.
Важную роль во всех подобных встречах и переговорах играла наша переводчица Вероника, очень энергичная женщина, отлично владевшая итальянским языком и имевшая большой опыт общения с итальянскими компаниями, а ещё она отличалась деликатностью и великолепным чувством юмора.
Вспоминается визит на Металлический завод, в новые корпуса завода. Иностранцы, действительно были ошеломлены техническим уровнем и оснащенностью этого предприятия. Именно тогда переводчица помогла мне услышать удивительную фразу, которая объясняет многое из того, что случилось с бывшей советской индустрией: «Если здесь помыть стены и переодеть рабочих в комбинезоны, хорошие, современные комбинезоны, то все наши энергетические заводы в Бразилии можно будет просто закрыть». Причем, я бы сказал, что это звучало совсем не с энтузиазмом: «Во, как здесь хорошо! Нам бы надо здесь работать». Это прозвучало, с одной стороны, как признание высокого уровня советского энергомашиностроения на грани перехода из социализма в капитализм, с другой стороны, как страх, что если такие заводы выстоят и окажутся на мировом рынке, на открытом мировом рынке, то многим столпам мировой энергетики придется туговато. Этим трудно гордиться, потому что, если не все, то очень многое из этого было потеряно, но, тем не менее, это было, и, я верю, что ещё и будет.
Презентация книги «Итальянские архитекторы в России»
Расскажу ещё об одном очень интересном событии или даже серии событий, связанных с концерном «Finmeccanica». Этот концерн, активно укрепляя свою позицию на Российском рынке, принял решение издать серию книг по архитектуре под общим названием «Итальянские архитекторы в России». Первая книга была посвящена сельской архитектуре в основном в районе Золотого кольца, а также архитектуре некоторых усадеб вокруг Москвы. Она содержала полную информацию об усадьбах разного уровня, которые строились по проектам Итальянских архитекторов в самые разные периоды истории России, начиная с XIII века. Книга получилась очень толстой. Это издание не являлось каким-то художественным описанием этих усадеб, а скорее воспринималось, как очень добротное, интересное историческое пособие для профессиональных архитекторов со старинными чертежами, с описаниями. Но оно вышло на итальянском языке, поэтому такая акция скорее представляла просто жест уважения к России, к ее давним связям с Италией, которые выстраивались в течение многих столетий.
Выпуск книги вызвал очень хорошую реакцию у российской общественности, у молодого поколения. Первая книга была издана, скорее всего, в 92-м году. Моя задача была участвовать в презентации книги. В Москве в моей родной гостинице Метрополь мы арендовали большой зал ресторана и устроили грандиозный фуршет. Как сейчас помню, организатором этого мероприятия и, по-моему, финансирующей стороной являлся Виктор Степанович Черномырдин. Он тогда еще не был во власти, а руководил созданным концерном, который потом превратился в компанию Газпром. Получилось очень пышное и торжественное мероприятие. Я там, как мог, помогал тем, кто организовывал презентацию с итальянской стороны.
Презентация книги «Итальянские архитекторы в Петербурге»
Как потом стало ясно, для меня презентация первой книги оказалась некоторым подготовительным этапом, потому что следующее подобное событие произошло уже в 93-м году. Сейчас станет понятно, почему я могу точно назвать время, когда это произошло. Вышел в свет второй том Истории итальянской архитектуры в России, посвящённый итальянским архитекторам, творившим в Петербурге. Я не буду сейчас углубляться в эту тему, но всем понятно, что итальянские архитекторы внесли огромный вклад в строительство Петербурга, и имена итальянце связаны с очень-очень многими зданиями, усадьбами и дворцами нашего города. Но сейчас речь идет не об этом. Важно, что мероприятие по презентации книги поручили организовать мне и моей маленькой, но молодой и очень активной команде.
Все началось с того, что в Ленинград приехал Леонардо Павони, и мы с ним отправились на прием к итальянскому консулу. Консула я знал с тех пор, когда он помог мне срочно организовать визу для выезда в Италию для создания проектов по строительству завода. Был даже такой случай, когда я получил визу буквально в течение трех или четырех часов, причем, ещё за полдня мне сделали все документы с российской стороны. Я уже не первый раз выезжал за границу, шёл второй эшелон моих рабочих поездок. А в те времена получить вот так просто российскую выездную визу, да еще в страну, в которую не было въездной визы, практически не представляло возможности, но мне это сделали за полдня. Летели мы тогда вместе с Борей Котлецовым, правда, тогда мы чуть не застряли в Москве в аэропорту, но это уже отдельная история.
Вернемся к консулу. Теперь мне предстояло постоянно с ним работать, готовить это мероприятие, потому что итальянской стороной оно воспринималось, как очень важное политическое событие. В презентации книги с итальянской стороны должны были принимать участие, по крайней мере, два министра и несколько руководителей очень крупных компаний концерна «Finmeccanica». В основном это были люди, которые представляли энергетические компании.
Наш новый «Мерседес»
К этому времени моему транспортному средству – машине «Волга», которую я купил еще в расцвете социализма в Советском Союзе, исполнилось уже больше десяти лет («Волги» в те времена «выдавали» по разнарядке, подписанной Министром). Она появилась у меня где-то в 76-78-м годах. К 1993-му году машина имела довольно потрепанный вид. Мне же предстояло ездить в консульство, вместе с консулом приезжать в гостиницу Европейская, где намечалось провести это мероприятие, ездить с итальянскими представителями по ресторанам, гостиницам, думать, где разместить делегации, в каком ресторане можно достойно принять высоких гостей.
Я понял, что на таком старом автомобиле ездить просто нельзя, и мне уже стало как-то неловко за свою державу. Нужен новый автомобиль. Хотелось купить «Мерседес». А денег-то не было никаких. Тогда я решил, что куплю самый старый, самый поношенный «Мерседес», но зато это будет «Мерседес», который мы подкрасим, подновим, и можно будет на нем достойно ездить. Тогда появилось первое представительство фирмы «Мерседес» в Ленинграде. Оно находилось на улице Рубинштейна, занимало очень маленькое помещение, где, естественно, находился только офис. Там не имелось никаких выставочных помещений для демонстрации автомобилей. Они показывали только рекламные проспекты, по которым покупатели выбирали автомобили. Выбранный автомобиль из Германии за довольно короткий срок с помощью парома доставляли в Ленинград. Мне действительно предложили какие-то старые машины, но как-то очень не хотелось их покупать и, короче говоря, постепенно, постепенно, это настолько меня увлекло, что я набрал в долг денег и купил приличный новый «Мерседес». В это время я уже зарабатывал неплохие деньги на угле. Эта покупка была вполне обоснованной, она позволила не ударить в грязь лицом в отношениях с представителями деловой итальянской элиты.
Приём в «Европейской»
Местом проведения презентации, как я уже говорил, выбрали большой зал ресторана гостиницы «Европейская». Рабочую группу с итальянской стороны возглавляла молодая, очень капризная, неприятная женщина с совершенно мерзким характером, какого-то очень знатного герцогского или княжеского рода. Наши языкастые ребята, разозлившись на эту даму за ее довольно резкие фразы и вздорный характер, называли ее «клизма, забытая в заднице».
А выбирала ресторан она примерно так. Мы приезжали в какой-нибудь ресторан, где планировалось провести ланч или ужин. Первое, что она делала – проходила в туалет, и, если он оказывался недостаточно чистым, то мы сразу уходили из этого ресторана. Тогда в России еще не совсем понимали, что, если театр начинается с вешалки, то ресторан начинается с туалета. Нам приходилось просмотреть три-четыре ресторана, чтобы выбрать один, который её хоть как-то бы устраивал, и она соглашалась обсуждать в нём организацию какого-то весьма скромного застолья.
Вернёмся к презентации. Зал прекрасно оформили, столы сервировали с исключительным вкусом, и, конечно, заказали огромное количество разнообразной еды и безумное количество выпивки. Но как же в России может быть стол без вкусной еды и без хорошей надёжной выпивки! Конечно, нет! Все было сделано по первому разряду. Но в воздухе пахло грозой. Так получилось, что этот праздник проводился третьего октября 1993-го года, в вечер, предшествовавший бойне около Белого дома в Москве. Конечно, мы, ничего этого не знали. Приехал Собчак и другие представители Петербургской власти. В общем, присутствовало очень много высоких гостей. Но все пребывали в тревожном и в каком-то взвинченном состоянии. Все получилось скомкано, и практически все эти горы вкусной, несъеденной пищи остались невостребованными. Только узкий круг «бойцов» после того, как все разбежались, принял на себя удар и сделал все возможное, чтобы съесть и выпить все, что влезет и насколько позволит организм.
Вот поэтому я могу точно сказать, что все эти события происходили в течение полутора лет с начала 1992-го до октября 1993 года.
Подготовка и ответный визит в Италию
(Генуя, местечко Арензано)
Через некоторое время мне поручили организовать ответные визиты делегаций в Италию. К сожалению, получилась только одна такая поездка в Геную, куда пригласили ведущих профессоров Политехнического института. В основном, все они были энергомашиностроители, но почему-то в составе этой же делегации оказался профессор Юревич Евгений Иванович, который возглавлял коллектив робототехники и являлся одним из создателей системы управления для лунохода. Эта поездка запомнилась не столько своим деловым содержанием, сколько всякими бытовыми веселыми подробностями.
Мне нужно было найти отель для размещения делегации. Поскольку, в большом хорошем отеле в Генуе разместить всех людей очень трудно и дорого, мы выбрали небольшой отель в Арензано недалеко от Генуи (тогда единственный в этом курортном местечке), в котором я уже однажды останавливался.
Этим отелем владела женщина украинского происхождения, может быть, она родилась уже в Италии, но, во всяком случае, у нее были какие-то украинские корни. Она очень доброжелательно нас встретила. Завтрак и ужин входили в стоимость проживания, но завтрак подавали очень скромный – какие-то бисквиты, печеньица, чай, кофе, а ужин весьма достойный, с нормальным количеством вина. Кроме того, конечно, мы всегда брали с собой водку, которая, как правило, заканчивалась в первые два дня, и потом мы понемножку покупали граппу. А в последний вечер нам устроили прием.
Запомнилось, что, когда мы приехали, народ сразу захотел пойти по магазинам, чтобы купить какие-то сувениры. В Генуе есть торговая улица, которая идет параллельно причалам, где швартуются корабли, торговые суда, и куда часто приходили суда из Советского Союза. У нас был довольно большой грузооборот с Италией, но в это время российские корабли уже почти не появлялись, однако во всех магазинах продавцы еще немного говорили по-русски. Постепенно эти магазины начинали хиреть.
А впервые я попал на эту улицу еще, когда приезжал с ребятами с «Оливетти». Тогда со мной случилась забавная история. Я пришел в магазин, чтобы что-то купить: колготки дочери и жене, игрушку своему внуку, хоть какие-то сувениры. Конечно, я выбирал, пересчитывая в уме лиры, зажатые в потном кулаке. Там стояли какие-то коробки с чулками, и я копался в этих коробках, выбирал, хотя и не понимал, какие чулки лучше, какие хуже, понимал только, какие из них дороже, какие дешевле. Потом купил какую-то маленькую модельку машины для внука, и тут меня спрашивают: «Скажите, а Вы не из цирка?» – я немножко растерялся и сказал: «Да, да, из цирка». Я знал, что за день до этого в Геную приехал Московский цирк, и я стал показывать, как в этом цирке размахиваю метлой. Не помню, как называется эта почетная должность в цирке. Я солгал, потому что мне было стыдно, что русский профессор стоит и выбирает колготки, которые стоили совершенно бросовые деньги, и которые уже никто не покупал, кроме русских.
Так вот, когда я приехал туда в новом качестве, когда научился зарабатывать хоть какие-то деньги, конечно, я привел моих друзей на эту улицу. Кстати, в советские времена, как мне говорили мои друзья-мореходы, у русских моряков эта улица называлась «колбаса». Она славилась удивительной свободой нравов. Там не только можно было купить какие-то предметы, скажем, острой сексуальной направленности, но тут же тебя могла подхватить какая-нибудь вольнонаемная девушка, затащить за угол, за какие-то коробки, и там обеспечить полный комплекс услуг.
Но к этому времени, когда мы появились в Италии, произошла определенная чистка, и все эти вольные проявления цивилизации как-то были притушены. Мы ничего этого не застали. Но, тем не менее, эта торговая улица сохранила свою мирную и очень хорошую славу и, конечно, мои коллеги бросились все туда, а у меня осталось такое тяжёлое воспоминание об этих лирах, зажатых в кулаке, что я просто сказал: «Знаете ребята, вы не обижайтесь. Вот я здесь сяду в уголочек за столик, выпью чашку кофе, а вы пока поройтесь в этих развалах». Я не мог себя заставить пойти с ними, и, возможно, та унизительная ситуация оказалась одной из причин того, что я стал активно заниматься бизнесом, несмотря на свой весьма немолодой возраст.
Далее
В начало
Автор: Гальперин Марк Петрович | слов 7214 Добавить комментарий
Для отправки комментария вы должны авторизоваться.