Постепенно мы превратили угольный терминал в современное производство. Мы – это наша команда, которую удалось собрать. Это люди порта, которые помогали, как могли, и всячески нас поддерживали. Это рабочие, которых мы привлекали не только из Ленинграда. Отличная команда таких ребят приехала к нам из Сланцев. Они работали у нас вахтовым методом довольно долго. Это были механики, можно сказать механики от бога, но в Сланцах они не могли найти работы. В то время Сланцы умирали, тогда ещё никто не придумал сланцевый газ. Они приезжали на заработки в Ленинград, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи. Эти талантливые, рукастые парни очень быстро находили общий язык с механиками порта и с людьми из моей команды а, точнее, у нас уже сложилась одна единая команда.

Короче говоря, установили новое оборудование. Оно начало работать и постепенно стало приобретать все большую известность и в порту Санкт-Петербурга, и в Кузбассе у того небольшого круга лиц из шахт, которым в те годы довелось везти уголь через этот модернизированный терминал. Оно стало известным и у конечных покупателей, и у трейдеров, с которыми мы встречались во время поездок на различные конференции.

Одна из таких конференций, может быть, первая, на которую мы поехали, проходила в Хельсинки. Там мы познакомились с финскими покупателями, которые чувствовали себя в России, как дома. Они всю жизнь покупали уголь в Петербурге, и для них стало неожиданным, что происходят такие серьезные перемены. В порту уже можно было купить не просто какую-то смесь, а конкретный уголь, да еще этот уголь грузился более или менее цивилизованным способом, хотя по каким-то немного смешным правилам. Главное, что этот уголь начали сортировать, куски стали стандартных размеров. Это очень важно. Кроме того, научились его постепенно очищать от металлических и прочих примесей. Это уже отдельная песня.

Все знали, что русский уголь «славился» своей замусоренностью, то есть в нем присутствовало все, что только можно забросить на любом железнодорожном полустанке в проходящие вагоны с углем. Вместо того чтобы выбросить какую-нибудь гадость в помойку, гораздо проще ее закинуть в состав, стоящий на каком-то разъезде и ждущий светофора. Но самый главный вред исходил от металла, который попадал в уголь ещё в процессе его добычи. Если он попадал в оборудование заказчика, то зачастую это приводило к очень большим неприятностям – к поломке каких-нибудь мельниц, транспортеров, в общем, это ужасная вещь.

Когда финны узнали, что мы впервые в России установили какое-то оборудование по очистке угля, то захотели на месте посмотреть, как мы это делаем. Приехала группа трейдеров из нескольких компаний, возглавлял её Кауко Реландер, не только профессиональный трейдер, но и грамотный юрист. Реландер тогда был для нас просто влиятельным и авторитетным человеком, которого все немножко побаивались. Потом же, когда мы познакомились с финскими партнёрами ближе, то узнали, что Кауко чрезвычайно интересный человек с очень богатой и непростой семейной историей.

И вот они приехали, стали смотреть, как работает наша очистка, стали делать совершенно справедливые замечания: «Это же несерьезно, какая же это очистка». А делалось все очень просто: на каком-то участке по сбору и переработке металлолома за бесценок, а может и за водку, не помню уж как, но каким-то совершенно смешным способом, мы купили специальную «шайбу», с помощью которой там просто грузили и перегружали металлолом. Эта шайба с электромагнитом подвешивалась над конвейером, по которому двигался непрерывный поток угля, засорённого железом. Шайба облеплялась кусками магнитного металла, который выгружался на другой штабель. Необходимо было выловить любую самую маленькую детальку или кусочек железа, причём лежащий не только на поверхности, но и под слоем угля, с большой скоростью движущегося по транспортеру.

Все говорили, что эта задача совершенно неразрешимая, что это бред. Но неразрешимых задач не бывает, особенно, если ими занимаются настоящие серьезные специалисты. Такого специалиста мы очень быстро нашли. Это был очень крупный ученый, инженер, работник института имени академика Крылова. Он занимался магнитными полями, размагничиванием боевых кораблей, да и гражданских судов тоже, с целью защиты их от минной опасности. Он посмотрел на эту шайбу, сказал, что ему нужно время что-то посчитать, померить, пригласил с собой еще нескольких инженеров. Они приносили странные приборы, строили какие-то графики, потом куда-то приделали тоненькие металлические щупы, в общем, это выглядело, как настоящее колдовство. Эти инженеры из НИИ действительно колдовали, и было видно, что они счастливы, так как опять кому-то нужны, что их способности и опыт могут быть по-настоящему оценены, а кроме того, что тоже немаловажно, они смогут немного заработать. По тем временам это были как бы упавшие с неба деньги.

Короче говоря, вот эту установку финны довольно критически стали осматривать. Они уже к этому времени получили несколько пароходов угля, прошедших через такую очистку, и понимали, что мы сделали серьезный шаг и что прежнего  катастрофического количества железок они уже теперь не найдут. Но, конечно, им хотелось, чтобы уголь очищался ещё лучше. И вот тогда Кауко сказал: «Ну, знаете, это как-то несерьезно, может ваше приспособление надо как-то усовершенствовать». Мне стало жутко обидно за своё детище, и я предложил: «Знаете что, Кауко, давайте договоримся, когда будет грузиться Ваш уголь, мы эту шайбу будем всегда отключать. Пусть Ваш уголь идет таким, как Вы его получали всегда». Его реакция была совершенно ожидаемая: «Нет-нет, конечно, вы уж, пожалуйста, когда будете грузить наш уголь, не забудьте включить эту шайбу». Кстати, мы всегда наблюдали сами за тем, как грузится уголь, и следили, чтобы это приспособление вовремя включали. Потом уже поставили над конвейером ещё одну шайбу на пути угля, и, наконец, мы сделали так, чтобы этот уголь ещё и переворачивался между двумя шайбами, чтобы железки из-под него попали наверх и были также удалены из угля.

В общем, мы придумывали много всяких колдовских вещей, о которых сегодня, когда в портах работают специальные агрегаты, спроектированные для очистки углей, стоящие многие сотни тысяч долларов, можно вспоминать с усмешкой. Мы обошлись, как говорилось выше, может быть, бутылкой спирта или какими-то смешными деньгами. Всё делалось в нашем проекте по самому дешёвому, по самому нищенскому варианту, и всё это отлично работало! Вот это правило нищих, но умных людей: 10% затрат дают 90% эффекта, а для получения остальных 10% эффекта требуется ещё 90% затрат. Оно пришло ко мне из старой жизни, от моего учителя Староса. Вот это правило мы и демонстрировали на нашей линии.

Далее
В начало