4.1. Автомобильное движение на «Электоросиле», наша первая машина

Приходится делать очередное отступление от описания рабочего ритма заводских будней. Хочу коснуться, на первый взгляд, посторонней темы – развития движения автолюбителей на нашем заводе. Началось это сразу же после прихода на завод последней крупной партии молодых специалистов, причём, именно политехников.

Среди этих ребят оказалось довольно много владельцев автомашин, легко догадаться какого качества и размеров были те машины. Например, Марик Исакович владел, даже для тех лет, совершенно уникальной, почти исторической моделью немецкой марки ДКВ – (DKW-Dampf Kraft Wagen) довоенного немецкого такси. Крохотный двухместный открытый корпус с откидывающимся брезентовым верхом, огромной дверцей с каждой стороны, задним мотором, с двумя скоростями вперед и одной назад, деревянной баранкой-рулем, кузовом из склеенного дерева, без множества привычных удобных приборов: дворников, сигналов поворота, даже без обычного электрозвукового сигнала, вместо него – простая груша-матчиш. Его машина у всех вызывала изумленную, но добрую улыбку, недаром её называли «ДКВ» – дерево, клей, вода.

Братья Левины близнецы – Володя и Юра, также не отставали в оригинальности своего авто, но их машины я визуально не помню. Самой серьезной машиной владел Андрей Аверкиев. У него был современный для того периода автомобиль – «Москвич 401», это котировалось скромно, но вполне достойно. До появления этих ребят автомобилистов на заводе можно считать не было. Если не учитывать технолога, человека довольно сложного характера, Лёни Служевского, у которого постоянно случались неприятности с охраной из-за его машины, и профессора, доктора технических наук – консультанта завода, Крассовского Бориса Николаевича, который самостоятельно ездил на собственной «Победе» – самой престижной отечественной машине тех лет.

Милочка за рулём своей «Победы»

С Милочкой в Царицыно

Я нарочно так подробно остановился на этом автомобильном вопросе. Раньше, меня он никогда и ни в какой степени не интересовал. Разве, что однажды, будучи в командировке в Москве и побывав в гостях у наших близких друзей – семьи Милочки Семеновой, близкой Ириной подруги ещё с детства. Она там жила уже давно и хорошо знала Москву. Милочка открыла для меня Москву, довольно много поездив со мной на своей машине, «Победе». Более того, мы совершили с ней в одно из воскресений незабываемую прогулку на машине по Подмосковью, особенно запомнились Царицыно и великолепные осенние среднерусские пейзажи чудесного октябрьского выходного дня. Милочка великолепно и виртуозно водила машину, и мне, пожалуй, тогда впервые показалось, что управлять и владеть автомобилем не такое уж пустое и бесполезное занятие.

Еще не восстановленный после войны музей-заповедник Царицыно

Но вернемся к истокам рассказа об автомобилизме. Вдруг узнаю, что моя сотрудница, опытный и квалифицированный старший лаборант – Ольга Семеновна Архангельская записалась в очередь на автомобиль «Москвич». Однажды во время разговора с ней, я заметил, что может быть, и мне неплохо было бы иметь машину. И они с мужем как-то, когда я находился в отпуске, в альплагере, решили проявить инициативу и записать меня тоже в очередь на машину – как-никак молодой перспективный начальник. Так они и сделали. Около дух лет они регулярно ходили отмечаться, но мне об этом не сказали ни слова. И вдруг я совершенно неожиданно получаю информацию, что скоро моя очередь подойдет, и «Москвич» надо выкупать!

Помню, тогда был очень поражен её поступком. Дома рассказал о нём, и к большому удивлению получил довольно осторожный, но совсем неожидаемый положительный вердикт – машину надо выкупать! На мои недоумения и возражения – откуда взять такие деньги – у нас с Ирой не было ни одного рубля в запасах, но её мама, Вера Александровна, вдруг сказала, что она нам поможет и даст взаймы нужную сумму. Более того, мама неожиданно добавила, что на её работе, на днях, распределялись дефицитные сборные металлические гаражи и под их установку выделяли место рядом с нашим домом сотрудникам у химического корпуса. Конечно, это было бы очень удобно. Она завтра же запишется на покупку гаража и подаст заявление на место под него.

Пришлось только разводить руками, ведь никакой я не любитель автомобилизма, никогда в жизни об этом не думал и не мечтал, да и опыта, тем более, прав вождения никогда не было, и даже не предвиделись. Мои недоумения никак не повлияли на настроение обеих моих женщин, они вместе очень дружно и согласованно ещё раз попросили не отказываться от предстоящей покупки и не забыть поблагодарить любезную сотрудницу.

Уместно упомянуть ещё об одном существенном обстоятельстве, о котором ранее почти не говорил. Это о нашем семейном материальном достатке. Окончив Политехнический и поступив на работу инженерами – я на завод, а Ира в Физико-Технический исследовательский институт, мы получили близкие по размеру зарплаты – она 1050 руб., а я 1000 руб. в месяц. Вскоре меня «повысили» и, став старшим инженером, эту сумму довели до 1100 рублей. А через год, достигнув вершины в звании – став начальником лаборатории, мне выделили максимальный оклад – тогда он составлял – 1200 рублей в месяц, всё согласно штатному расписанию.

Надо признать, таких совсем не «больших денег», едва хватало на сносный, скромный образ жизни. Помню, что другие молодые специалисты, например врачи, после института и вовсе получали оклад в 690 рублей в месяц, что просто изумляло своей скромностью. А стоимость «Москвича», хорошо помнится, составляла тогда 9000 тысяч рублей, вроде не очень много, особенно учитывая длительную очередь по записи, но все же, откуда нам было внезапно найти такую сумму?

После этих подробностей скажу кратко лишь о главном: в конце мая 1955-го года в Апраксином дворе, в суетливой, но чрезвычайно ответственной обстановке, мы приобрели свою первую машину – «Москвич-401» серо-голубого цвета. Не помню уже кто, но нам помогли прикатить ее в гараж. Я ведь еще только начинал учиться искусству вождения. И лишь в конце июня месяца, с трудом и не без пересдач одного из трёх обязательных экзаменов, получил права в ГАИ на Конюшенной площади, став официально законным шофёром. Естественно, без малейших практических знаний, опыта вождения и эксплуатации автомобиля.

Но вскоре, примерно через месяц, вместе с близкими друзьями, несколько лет владеющими практикой путешествий на машине и обладающими пресловутой «Победой», решились на довольно авантюрную непростую совместную поездку к моим родителям «на юга» в город Рени – Бессарабию. Расстояние в километрах, в один конец, считая по картам, составляло не менее 2200 км.

После возвращения из совсем необыкновенного отпуска, работа на заводе показалась даже облегчением в нашей текущей жизни. Всё шло размеренно и чётко, без крупных сбоев и больших осложнений. Более того, неожиданно было объявлено, что в ноябре в городе пустят первую ветку метро – Московский вокзал – Автово. Мы сразу же стали прикидывать даст ли нам этот новый маршрут, какое-либо облегчение в нелёгком нашем пути на работу и обратно.

Действительно, 15 ноября 1955-го года торжественно, почти всем городом, была открыта эта долгожданная линия метро – 7 станций. Вскоре, однако, убедились, что для нас, электросиловцев, живущих в районе Политехнического института, путь на работу от ввода первой линии метро по времени особо не сократился. Для облегчения нашей участи необходимо было продление этой линии, хотя-бы до Финляндского вокзала, что впоследствии и произошло, но только в 1958-м году.

4.2. Два нестандартных отпуска на авто

4.2.1. Отпуск первый. Поездка в Финляндию

В конце пятидесятых на заводе заметно возросло количество автомобилистов, имеющих собственные машины. Разнообразие моделей автомобилей было довольно ограничено, как правило, мы вполне удовлетворялись отечественными марками, количество которых, к этому времени не превышало четырех-пяти наименований. В первую очередь это были две модели «Москвича» – обычный «401» и «стиляга – «407». Ещё пара вариантов – «Победа» и «Запорожец», пожалуй, больше и не припомнить.

Но сами владельцы совсем не отличалась инертностью. Наоборот, то и дело рождались разные новые общества, то по районам города, то по владению гаражами, наконец, по всему городу – «Единое общество автомобилистов». Даже на нашем заводе была попытка, объединиться в группу владельцев авто, но ей не удалось оформиться в цельную организацию. Запомнился только её возможный руководитель – некто Колосов, начальник опытного цеха при филиале института. Вот от него как-то и поступила информация, что в городском обществе автомобилистов планируется коллективный визит на собственных машинах в Финляндию, а нам – заводчанам в масштабе Московского района предоставляется право на участие трёх машин. Всего же планируется от города для совершения такого визита дружбы колонна из двадцати четырёх машин! Эта цифра меня, помню, немного смутила своим гипертрофированным количеством, но я на это никак не отреагировал, просто был уверен, что всё это пока фантазии.

К этому времени у нас с Ирой, вместо старого «Москвича-401», появился новый «Москвич-407» – «стиляга», причем даже слегка повышенной нарядности – люксовый, двухцветный – верх у него был светло-голубой, а низ – «белая ночь». Я, конечно, записался в кандидаты, но время поездки, её состав, длительность, стоимость, все эти подробности оставались за Колосовым. Вскоре, ближе к лету поступила от него новая информация – в руководстве города урезали размер колонны до двенадцати машин, но нас это не должно волновать. Кандидаты в поездку от завода остались старые, т.е., теперь уже только мы с ним. У него тоже был «Москвич», тоже – «стиляга», но слегка подержанный.

После некоторого информационного затишья, вдруг в конце июня 1959-го года, Колосов, не объясняя причин, сообщил, что он не едет, а количество машин по городу ещё раз убавилось – до шести. Ещё он добавил, что я должен буду самостоятельно встретиться с организаторами поездки в гостинице «Астория», что я и сделал. Процедура с документами оказалась несложная, поездка предполагалась дней на 12-14, путевки и организацию они полностью брали на себя, а нам с машиной быть готовыми к такому-то числу (сейчас точной даты уже не помню, но это были ближайшие дни). Естественно, следовало внести довольно заметные деньги за путёвку, а нам с Ирой оставалось оформить на наших работах свои отпуска, что мы и сделали.

Увы, поездка, неожиданно была отменена! Накануне отъезда нам позвонили и сообщили об этом, ничего не объясняя. Поэтому, в первый день отпуска мы явились, как ни в чем не бывало, на работу, удивив всех своих коллег, не имея возможность ни себе, ни им что-либо вразумительное объяснить.

Поработали спокойно весь день. А на следующий день, вдруг неожиданно, где-то в обеденный перерыв, позвонили из гостиницы «Астория», и довольно гневным голосом меня упрекнули, почему я до сих пор не внёс деньги, и не оформил до конца поездку в Финляндию. Затем, по телефону же, приказным тоном велели, немедленно явится в Асторию со своей спутницей, всё оплатить и быть полностью готовым к немедленной поездке. Естественно, я тут же всё это сообщаю по телефону Ире и мы с ней в максимально сжатые сроки, помню, что управились не более чем за пару часов, встретились в Астории. Хорошо, что при нас была довольно крупная сумма денег. Тут же оказались и наши попутчики, но их количество ещё раз было сокращено, и теперь «колонна» уже составляла всего лишь три машины.

Немногочисленная гордая «автомобильная колонна» на исходной позиции

В нервном разговоре с организаторами, но не с нашей стороны, было хорошо заметно, что кто-то в верхах сильно напутал и усложнил организацию этой поездки, нам опять приказным тоном продиктовали программу действий. Требовалось, наутро следующего дня, причем чуть ли не в пять утра, по какому-то дальнему городскому адресу обязательно получить специальные автомобильные значки для международных транзитов, прицепить их к номеру машины и к 12 часам быть в Выборге на границе.

Разумеется, в такие сжатые сроки уложится не удалось. И, чтобы больше не утомлять и без того измученного читателя, сразу сообщу, что пограничный мостик, где наши таможенники и пограничники очень долго и чрезвычайно тщательно нас проверяли и рассматривали, мы переехали примерно около девяти часов вечера. По одну его сторону строго по стойке «смирно» стоял, с суровым взглядом не шелохнувшись, наш солдат-пограничник, а по другую, в расслабленной позе широко улыбаясь, встречал, чуть ли не приветственно помахивая рукой, финский солдат-пограничник.

Отъехав буквально несколько метров от пограничного мостика, уже на финской территории, мы увидели довольно крупный киоск, где продавалось множество газет, журналов и всяких мелких дорожных товаров. Проехав ещё буквально пару метров после киоска, мы увидели приятного сильно небритого мужчину пожилого возраста, который нас встречал. Он сообщил, что рад, наконец, встретить нас, что, не отлучаясь от границы ни на минуту, уже несколько суток ждёт нашу колонну, и поэтому не брит.

Конечно, мы не могли ему сразу объяснить все наши перипетии, но тоже показали, что рады встрече. Пожилой мужчина оказался нашим проводником, выделенным на всю поездку по Финляндии. Звали его Иван Иванович Воробьев, он имел чисто русское происхождение, но вместе с семьей всегда жил в Финляндии. Говорил на хорошем русском языке.

Во всех трёх машинах имелось по одному свободному месту, Иван Иванович мог выбрать любую для того, чтобы в ней разместиться на все время предстоящей поездки. В нашей машине расположилась наша руководительница, или просто старшая всей колоны и её подруга, поэтому для себя он выбрал другую.

Время уже хорошо перевалило за девять часов вечера. И мы под предводительством Ивана Ивановича, не теряя ни минуты, двинулись в путь. Однако, какие-то высшие силы не хотели, чтобы наше необычное автомобильное путешествие по Финляндии, перешло в спокойный ритм.

По календарю, как уже было сказано, стоял конец июня, т.е. самый разгар белых ночей. Колонна направилась от границы строго на запад. Финские дороги в те годы отличались простотой и предельной скромностью. Они имели грунтовое покрытие, ещё не были такими широкими и гладкими, как в наше время. Представляли собой неширокие извилистые просёлки между редкими населенными пунктами. Правда, качество этих участков было безупречным, разве что из-за отсутствия асфальта было немного пыльно. Хотя и эта особенность оговаривалась правилами – скорость ограничивалась 30 км/час.

Мы ехали по живописным холмистым местам, по лесным дорогам, но нам – водителям было не до любования красивейшей природой. Извилистость дороги и вечернее солнце, которое светило нам прямо в лобовое стекло создавали определённые трудности, такие условия были непривычны для нашего водителя.

На одном из крутых поворотов навстречу нам неожиданно выехал крупный финский пассажирский автобус. Шофёр первой машины, Эдик Шмаков, которому западное встречное солнце на фоне окружающего тёмного елового леса почти полностью ослепило зрение, видимо машинально, настолько сильно прижался к правой бровке дороги, что его автомобиль начал скатываться боком вниз по крутому косогору. Естественно, поребриков у проселочной дороги быть не могло. Но здесь нам повезло: в нескольких метрах вниз по косогору, стоял огромный карельский гранитный гладкий валун, он-то и остановил полное опрокидывание машины. Она лежала на правом боку, крышей прислонившись к валуну, который надёжно удерживал её от дальнейшего падения.

Наша с Ирой машина шла второй в колонне, и мы всё это хорошо видели. Открылась передняя левая дверь, и из неё, как из танка, вылез Иван Иванович. За ним последовал и Эдик – шофер, и его жена Ира. Все трое, немного напуганные, но абсолютно целые и невредимые.

Тут же, на наших глазах разыгралась еще одна замечательная сценка: из встречного автобуса, пассажиры которого также всё это наблюдали, выскочило не менее десяти мужчин, без слов подбежали к опрокинутой машине быстро повернули ее на колеса и стали что-то говорить по-фински. Иван Иванович тут же перевел: просят, чтобы кто-нибудь сел за руль, завел машину и ею управлял. А они помогут вытолкать её на дорогу. Эдик от падения был немного не в форме, а я оказался к машине ближе всех, сел за руль, завел её, действительно машина обоюдными усилиями за считанные секунды очутилась на дороге. Не успел выйти из машины как увидел, что все помогающие запрыгнули обратно к себе в автобус, и тот сразу же укатил восвояси. Даже некого было благодарить за оказанную помощь!

Мы, оставшись на дороге одни, тоже не мешкая расселись по своим машинам и хотели продолжить путь. Но не тут-то было. Оказалось, что при падении в машине у Эдика повредилась передняя подвеска, в результате чего рулевое управление плохо функционировало, кроме того, ещё повредилась резина передних колес. Попытались сами что-то выправить, но это привело лишь к потере времени, а нам надо было проехать ещё километров 25 до места ночлега – городка Лахти. Решили, что лучше неторопливо туда добираться на неисправной машине, и там получить квалифицированную помощь.

Приехали в Лахти в полной темноте уже за полночь. Внизу у входа в громадный отель-небоскреб нас встретила девушка из экскурсионного бюро, пребывающая в полном отчаянии, но сильно обрадованная нашим появлением. Похоже, она, как и И.И. Ворбьев ожидала приезд машин не одни сутки.

Несмотря на позднее время, нас очень хорошо покормили в совершенно пустом зале ресторана, где только для нас, играл модную музыку оркестр из четырёх музыкантов, весьма оригинально одетых, в костюмах с какими-то перьями. Всё было очень трогательно.

После ужина, сразу-же ночью, связались с авторемонтной мастерской, куда Эдик с третьим нашим шофёром вместе её доставили. Было решено отремонтировать машину так, чтобы её надежно хватило на всю последующую поездку, можно и без покраски. У нас для таких дел, оказывается, был предусмотрен резерв – небольшие деньги. Естественно, ремонт следовало выполнить к шести часам утра. Наконец, после двух ночи мы улеглись немного отдохнуть. Впереди предстояла интересная экскурсия по соседней, но мало знакомой стране – Финляндии.

Подробно описывать наше путешествие не буду, и без того утомил читателя рассказами о начальных приключениях. Но вкратце всё же перечислю, что удалось посмотреть, и расскажу о том, что нас поразило больше всего. Тем более что дальнейшее путешествие уже протекало в спокойном ритме, без каких-либо недоразумений. Наоборот, вся остальная часть пребывания в этой небольшой, скромной, но на редкость красивой и необыкновенной стране отставила одни приятные воспоминания.

Утром, сразу-же после быстрого завтрака, наша старшая (к сожалению, начисто забыл её имя) выдала всем нам по некоей довольно приличной сумме финских денег (марок), которые предусматривались в стоимости путевки, для вероятных сувенирных и бытовых расходов. Это тоже было для нас приятной неожиданностью.

Без проволочек собрались и поехали в местечко Ауланко. Там находится огромный национальный парк естественного происхождения с очень большим, почти бесконечным по площади озером и бесподобными по красоте лесами. Всё это можно наблюдать с красивой высоченной башни, построенной в 1907-м году архитектором Вальдемаром Аспелином, который немало сделал для улучшения облика финской столицы. Вид, открывающийся с высоты башни на озеро и парк, завораживает. Причём, как мне показалось, отдыхать в Ауланко можно круглый год, впечатление будет одинаково незабываемым. Для этого существуют все условия: дороги, гостиница, рестораны.

Далее мы переехали в Тампере, довольно крупный город – второй по величине в стране, с множеством достопримечательностей. В памяти сохранился детский городок с улицами, перекрёстками, с моделями транспортных средств. Дети с малых лет там учились правильно и безопасно переходить улицы, передвигаться по городу.

Теперь уже и не вспомнить точно, но, кажется именно в этом городе, мы посетили некое учреждение подведомственное обществу безработных. Это было что-то в виде небольшого дачного поселка с крохотными домиками-дачками, спортивными площадками и хорошо оборудованной сауной, построенной, как принято, на сваях у берега озера.

Иван Иванович неоднократно нам повторял, что страна испытывает большие эконмические трудности. Он рассказал, что львиную долю помощи Финляндии оказывает именно Советский Союз, главным образом, заказывая строительство торговых или рыболовных кораблей, количество которых помнится, измерялось десятками. Однако в стране безработица ещё существовала. Он сам только недавно, довольно коварно был уволен с предприятия, буквально за несколько месяцев до того, как мог выработать нужный стаж для получения пенсии. Такое хозяевами-капиталистами практиковалось частенько. Наше посещение посёлка безработных должно было оказать этим людям заметную помощь. Они на приёме гостей неплохо заработают за организацию сауны, обеда и за другие разные развлечения.

Так всё и произошло, посещение безработных оставило много положительных эмоций. Особенно запомнилась настоящая финская сауна с обязательным многократным чередованием пребывания в мощной, выше 100 градусов, парной, и сразу же за этим – купания в совсем не теплой воде озера. После сауны, по очереди, сначала женщины, потом и мужчины, поиграли немного в волейбол, а затем нас накормили вкусным высококачественным мясным, далеко не бедным «безработным» обедом, не уступающим по всем показателям хорошему ресторану.

Мы по-дружески расстались и поехали в город Турку (Або – по-шведски). Здесь предполагалось участие нашей группы туристов в большом государственном празднике дружбы наших стран, на котором должен был присутствовать президент Финляндии Урхо Кекконен.

Все это хорошо видно на общем снимке, напечатанном в финской газете «Kansan Uutiset» за 13 июля 1959 г.

Главное событие праздника состоялось на городском стадионе, но предполагались ещё мероприятия в центре города, в большом концертном зале, возможно, и в других торжественных местах.

Наша группа перед концертным залом в Турку

Здесь приведен хорошо сохранившийся снимок всей нашей группы в полном составе, напечатанный в другой газете «Uusi Paiva» за 12 июля 1959 г. На этом снимке фигурируют ещё два серьезных человека – они разместились по краям нашей группы. Справа в профиль стоит посол СССР в Финляндии Захаров Алексей Васильевич.

Вот на этом серьезном мероприятии, наконец, раскрылась природа всех первоначальных недоразумений. Нашу туристскую «автомобильную колонну» еще в Ленинграде, кто-то из руководства города, под занавес её организации, решил запретить. Видимо как ненужную, и лишь причиняющую кому-то дополнительную головную боль. Но в последний момент другое начальство, очевидно более высокое, и, к счастью, более разумное, наоборот, посчитало эту поездку полезной. Отсюда и неразбериха: то поездка отменяется, то вдруг: «Почему вы ещё не выехали»? Однако самым смешным (если не грустным для некоторых) оказалось то, что официальная, но довольно жидкая государственная делегация, вообще опоздала и не присутствовала на основных торжественных сборах, а нас ничего не подозревающих, всюду принимали за них: встречали, приветствовали, печатали в газетах наши фотографии. На стадионе мы сидели почти вместе с самим президентом страны – Урхо Кекконеном. У входа в зал собрания нас, принимая за правительственную делегацию, фотографировали рядом с разнообразным руководством.

Все эти фото сохранились. Умора, да и только! Мы и теперь не знаем, когда доехала официальная делегация и доехала ли она вообще, но в целом, когда всё уразумели, повеселились полноценно, да и сейчас эта поездка вспоминается без грусти. Хотя, нельзя не подумать, как часто от дурачков-организаторов страдают серьезные дела!

После подробного знакомства с самым западным в стране, крупнейшим научным и культурным центром Финляндии городом Турку, в котором находится старейший финско-шведский университет, оригинально встроенный в гранитные скалы, мы направились чисто на восток. Первым интересным городком на пути оказался Нокиа. Задержались мы там всего на два дня с ночёвкой. Хорошо запомнилась небольшая гостиница – всего на двенадцать мест. Это для нас было очень удобно, т.к. практически мы заселили её полностью.

Все остались очень довольны посещением фабрики FAZER, особенно полученным презентом

И снова в путь. Впереди нас ждала столица страны – Хельсинки. Об этом последнем этапе нашего путешествия трудно говорить кратко. Интереснейший город. Множество садов, парков, любопытных, разнообразных и уникальных достопримечательностей. Подробнее отмечу лишь одно: посещение знаменитой на весь мир шоколадно-конфетной фабрики FAZER, тем более, что после подробнейшего её осмотра мы все получили в подарок по совсем не маленькой коробке вкуснейших шоколадных фирменных конфет. Фабрику в крохоборстве не заподозришь!

Перечислю кратко только самые запомнившиеся достопримечательности Хельсинки, да и то бегло, их количество почти бесконечно. Не может, не поразить центральное место города – Сенатская площадь с памятником Александру II, русскому императору, впервые давшему стране самостоятельность и право назвать себя автономным Великим княжеством Финляндия! Здесь же на площади возвышается прекрасный Кафедральный собор, на редкость напоминающий наш питерский Исаакий (он и строился в 1830-1852 годах по проекту Карла Людвига Энгеля, параллельно со строительством в Петербурге Исаакиевского собора).

Одно из самых оживлённых мест в Хельсинки Рыночная площадь, которая находится у самого морского берега. На ней, ежедневно, по крайней мере, в те годы, ровно в три часа дня на чистой, хорошо вымощенной камнем поверхности в мгновение ока вырастал огромный лоточный рыбный рынок. Здесь внезапно начиналась бурная жизнь, торговали сотни продавцов! Перечислить их рыбный товар решительно невозможно, настолько он был разнообразен. И что интересно, ровно в пять часов вечера рынок исчезал, также внезапно, как он появлялся. Площадь оставалась идеально чистой без малейших следов того, что на ней происходило в предыдущие два часа. Конечно, поразительный порядок в организации полезной торговли.

Гораздо меньшее впечатление оставил огромный универмаг Стокман. Его и наш Иван Иванович, не очень расхваливал, «там все очень дорого. Это не наш магазин». Но его размеры, особенно в те годы, не могли нас не удивить.

На улицах города, то и дело попадались большие грузовые машины с надписью на бортах латинскими буквами СИНЕБРЮХОВ. Это знаменитая фирма по производству пива, но мы к ней особого интереса тогда не проявили, хотя в народе его ценили довольно высоко и называли кратко «КОФ».

Запомнился недалеко от Рыночной площади величественный Успенский собор, выстроенный на причудливо расположенном у берега скалистом острове. Этот собор является крупнейшей православной церковью на севере Европы. Собор возведён в 1868-м году по проекту известного русского архитектора Алексея Максимовича Горностаева, по проектам которого построено множество различных храмов и зданий в Петербурге, на Валааме и в других местах.

Не помню, сколько дней мы пробыли в Хельсинки и где мы проживали. Но запомнился очень пышный прощальный приём, в хорошем ресторане, в котором мы участвовали всем нашим составом. Остались лишь снимки этого торжественного застолья.

Также не запомнилось место расставания со ставшим нам близким другом Иваном Ивановичем Воробьевым. Но прощальный снимок, к счастью, сохранился и я его приведу. Может быть, это был город Котка, но это не точно, да и не так существенно.

На обратном пути произвели впечатление аккуратные поля с убранными стожками сена и какие-то загадочные будки с лесенкой на краю дороги. Нам объяснили, что местные хуторяне здесь по утрам оставляют бидоны с молоком, а вечером отсюда же забирают квитанции с его оплатой от получателя. Таких сооружений мы встречали по дорогам множество.

Убранные поля

Загадочная будка

До границы мы доехали уже самостоятельно, как-то не очень сложно её пересекли и вскоре подъехали к Выборгу. Дальше все события происходили совершенно буднично. Поэтому ничего и не запомнилось. Но в дружеской переписке с И.И. Воробьевым мы отказать себе не могли несколько лет.

Этот отчет о нашем путешествии следует считать первым. Хотя и прошло ни много ни мало, а полных 58 лет! Долго собирались!

4.2.2. Второй отпуск. Поездка к морю

Сейчас уже и не вспомнить точно, когда и откуда взялась идея поездки в отпуск вместе на юг только трём шоферам-коллегам по работе, но на одной машине без семейного сопровождения?

Скорее всего, её основным автором был Марик Исаакович, который совсем недавно, весной 1960-го года приобрел новый «Москвич 407» – стилягу и естественно, ему очень хотелось устроить серьёзные испытания своему приобретению. Причём он не желал ограничиться небольшими «каботажными» дистанциями. Ему явно нужно было на новой машине проделать продолжительный пробег, чтобы оценить её в настоящем деле. Заодно и свет повидать. Оказалось, что, будучи едва ли не самым старым автомобилистом из молодых любителей этого вида спорта, он никуда из города или области далеко не отлучался. Он продумал схему путешествия, довольно детально разработал правила поездки, и нам с Андреем Аверкиевым представил свои предложения уже для совместного детального обсуждения.

Главное условие – в поездке должны быть одни шофёры, имеющие хотя бы небольшой опыт путешествий. Он заявил, что со своей женой – Наташей договорился, и она его отпускает на такое мероприятие. Остаётся важная часть схемы – чтобы и мы с Андреем уговорили своих жён – Галю и Иру на такую же индульгенцию. Скажу сразу, сделать это нам удалось очень непросто, даже ценой некоторых временных размолвок, но в итоге мы тоже договорились с нашими женами.

В день отъезда, вечером после работы Марик со своей снаряжённой машиной приехал ко мне в гараж в Политехнический институт, куда подошёл и Андрей, живущий рядом. В последний момент Галя и Ира настолько смирились с нашим, по их мнению, вероломным планом, что каждая подготовила своей драгоценной половине по небольшой котомке с минимально необходимым скарбом и некоторой дорожной провизией. Это бесспорно был хороший знак.

Время – разгар лета, самый конец июля. Мы сразу приняли и следующий шаг в плане Марика. Учитывая, что самая неприятная, но серьезная часть отпуска это преодоление больших дистанций дороги, решили – будем передвигаться непрерывно, круглосуточно, без потери времени на стоянки, отдых, питание. Для этого и поставлено первое условие – все трое должны были быть шофёрами, готовыми к большим нагрузкам и непритязательными к условиям отдыха.

Отъехали от гаража засветло, часов в восемь вечера, весь город проехали совершенно незаметно. Те годы были легкими и совсем несложными для автомобилистов-любителей. За рулём сидел Андрей, он сразу вызвался вести машину до Пскова. Дальше мы планировали меняться по желанию. Я похвастался, что мне нравится ездить ночью в темноте при свете фар, при этом дорога практически почти свободна от машин. Ну, а дальше обстоятельства подскажут, как и в какой последовательности, мы будем чередоваться за баранкой.

Действительно, около двенадцати ночи подъехали к окраине Пскова. Андрей тожественно отметил, как всё точно предусмотрел. У бензоколонки дозаправили машину, а потом, как и договаривались, я сел за руль, и мы поехали дальше. Стало уже совсем темно, белые ночи закатывались, да и отъехали мы от них далеко.

Всю дорогу Марик довольно плотно дремал. Теперь они могли уже вдвоем с Андреем прилично поработавшим, отдохнуть, как следует в неприхотливых машинных условиях. Мне это совсем не мешало, я действительно любил ездить под светом автомобильных фар.

Проехав полностью все населенные Псковские окрестности и выехав на трассу в сторону Острова, Опочки, Пустошки, Андрей вдруг выразил серьезное недовольство, а где же у нас хотя бы немного чистой питьевой воды? Ему захотелось перед сном, немного размагнититься после длительной езды за рулем. У него имелась фляжка с некоторым количеством, чистого 96-градусного пищевого спирта ректификата, который он выпросил у химиков. На его неудовольствие отозвался Марик разумным замечанием: а почему он сам об этом не подумал у бензоколонки, уж там наверняка была питьевая вода, и посуда бы нашлась? На это недовольный Андрей резонно ответил, что тогда ему ещё так не хотелось выпить, как сейчас. Я, за рулём, слушая эти рассуждения, сказал, что спирт высококачественный и можно немного выпить и неразбавленного, что, Андрей, долго не размышляя, и сделал. После этого они с Мариком хорошо заснули.

Дальше пошёл довольно длительный отрезок спокойной безмолвной дороги через всю Псковскую область, крупный город Витебск, мощный железнодорожный узел – Оршу и большую часть Белоруссии. Ведь ночью ехать и в самом деле гораздо комфортнее и спокойнее. Можно неторопливо передвигаться по не слишком высококачественным трассам, а такими были в те годы почти все наши дороги.

Мой отрезок пути за рулём кончился неожиданно и не так уж безмятежно. Уже под утро часов около пяти перед самым рассветом, как и следовало ожидать от монотонной длительной езды, да ещё в такие предрассветные часы всегда особо клонит ко сну. Естественно, в какой-то момент я хорошо задремав, проснулся от сотрясения, оказавшись в неглубоком травяном придорожном кювете. Повезло, никаких препятствий, сучков, кустов или камней в нем не было. Мои спящие компаньоны, при этом, даже не проснулись. Но тут я распорядился сам: разбудил их, вывел машину из канавы в расположенный рядом лесок и предложил всем троим немного поспать на траве ещё часок. При этом постелили рядом с машиной на траву имеющийся у нас для таких целей большой плотный лоскут тонкого брезента.

Идеалистическая картина

В лесочке, обстановка была на редкость благодатной: тепло, сухо, тихо, пустынно, чисто, без комаров или других неудобств. Помнится, что это было в пределах Могилевской области. Часов в семь утра, Марик, хорошо отдохнув в сказочных условиях, наконец, сам сел за руль, он – хозяин машины и автор всей затеи, ещё ни разу в этом пробеге не испытавший наслаждения от вождения собственной новой машины.

Безостановочно доехали до Киева. Там произошло довольно смешное недоразумение. Марик, из-за жаркой погоды, а было уже около полудня, ехал в одной майке. В центре города, когда мы проезжали большую площадь, с роскошным зданием гостиницы и ресторана «Киев», нас прямо посередине площади вдруг остановил милиционер. Хорошо помню, что сначала мы не поняли его суровых жестов, ехали абсолютно корректно. Когда он к нам подошёл и заговорил, стало понятным наше нарушение – шофёр (Марик), был неправильно одет в центре столицы – на нём одна майка – это неприлично!

Мы, конечно, извинились, Марик сменил майку на мятую, но свежую рубашку, а мы не могли не оценить благородный, но суровый жест милиционера. Киев также проехали без остановок и вскоре выехали на строящееся шоссе-бетонку в сторону Одессы.

Совершенно не запомнилось ни одной остановки для отдыха, питания, заправки машины. И это можно сказать почти про всю нашу почти месячную поездку. Я не запомнил даже Одессу, которую мы торопливо миновали, стремясь быстрее попасть к морю.

Была еще паромная переправа через Днестровский лиман. Но, запомнилось столкновение с пограничниками уже перед самым нашим искомым местом у самого моря, к которому мы так стремились – поселком Лебедевка (старое название Бурнас – скромный бессарабский курорт на берегу Черного моря).

Тогда курортом его можно было назвать с большой натяжкой, там работало всего пара оздоровительных учреждений в основном детских. Но пограничная застава была вполне полноценная. Остановивший нас пограничник не получив никаких разрешающих документов попросил подождать пока не подойдет начальство. Вскоре появился офицер, должно быть, в чине старшего лейтенанта, которому мы представились как инженеры завода из Ленинграда, приехавшими в гости к хорошему знакомому, живущему с семьёй в поселке и работающему летом в местных оздоровительных учреждениях.

Начальник всему этому поверил и велел нас пропустить, причём добавил, что и в дальнейшем разрешает передвигаться на машине в пределах пограничной зоны. Видимо наш вид его удовлетворил вполне. К сожалению, в памяти не сохранились ни имя, ни фамилия, но мы очень дружно провели там наш отдых и даже смогли быть однажды полезны нашему знакомому офицеру. По его просьбе в одну из ночей – в такое время приходил поезд Белгород-Днестровский, встретили на нашей машине его жену с двумя малышами, причём, один был нездоров. Они переехали сюда с Дальнего Востока – прежнего места службы. Конечно, доставка домой на легковой машине была много комфортнее, чем на казенном военном грузовичке.

Екатерина Ивановна, Андрей, Галактион Гаврилович и Марик

Надо сказать несколько слов о моих друзьях, к которым мы прикатили. Это была семья капитана первого ранга в отставке Галактиона Гавриловича Терешина. Семья состояла из четырёх человек – его самого, его жены Екатерины Ивановны Карягиной и их двух малолетних детей: мальчика лет десяти, тоже Галактиона, и девочки помладше Оксаны. Каким-то образом в распоряжении у Галактиона Гавриловича оказалось кирпичное строение, единственное серьёзное бытовое сооружение в посёлке – настоящий кирпичный одноэтажный домик, бывшая дача польского вождя двадцатых годов прошлого века – самого Юзефа Пилсудского.

Сооружение было абсолютно целое, но довольно заброшенное и совершенно неухоженное. Окна, двери в доме были исправны, но никакого добра, мебели в нём не имелось. При нашем прибытии там никто не жил, Екатерина Ивановна, работающая в детском санатории, открыла нам двери, извиняясь, впустила и разместила. Но нам никаких особых удобств и не требовалось, мы всем были вполне довольны, крыша над головой была надежная и полноценная.

Начальник погранзаставы, Андрей Аверкиев и Николай Греков

Наше любимое времяпровождение – под тем же куском брезента

Море и пляж располагались на расстоянии двух-трех десятков метров от нашего жилища.

Но, при этом следовало спуститься на десяток метров вниз к самому берегу с массивного песчаного обрыва. Вокруг дома росли несколько старых тенистых деревьев. Под одним из них поставили и нашу машину. В посёлке был какой-то ларёк, где можно было купить хлеб и ещё кое-какие простейшие продукты питания. Для серьёзных заготовок следовало ездить в соседние села на рынок, чего мы по собственному желанию или потребности ни разу за всё время пребывания не сделали. Правда, любых разнообразных фруктов и овощей было изобилие у всех немногочисленных местных жителей.

Так мы и прожили не менее двух недель, при идеальной погоде и великолепном немногочисленном обществе. Была даже одна супружеская пара из Ленинграда. Во время морских купаний подружились с молоденькой девушкой Соней, прекрасной пловчихой, дочкой сотрудницы одного из детских санаториев. Она в нём жила вместе с мамой. С маминого разрешения, по-видимому, даже по её рекомендации, Соня всегда была рядом с нами. Она показывала, нам неучам, приёмы плавания, старалась немного подучить правильно плавать разными стилями.

Молодой инструктор Соня и команда пловцов

Те же лица перед заплывом (мальчик – посторонний)

Эти наши общие старания, бесспорно, имели некоторый успех. Несмотря на значительную разницу в возрасте, мы четверо очень хорошо и дружно общались, причём с взаимным интересом, всё время нашего пребывания у моря.

Осенью Соня приезжала с какой-то случайной оказией в Ленинград. Она сообщила нам о своём приезде – телефоны у неё были. Но нам не удалось тогда уделить ей достаточного внимания – она приехала не одна, и время пребывания в нашем городе у неё было строго расписано.

Наступило время нашего отъезда из Лебедевки. Маршрут был составлен заранее. Быть рядом с домом и не заехать к родителям, не повидаться, не доложить им о наших делах, было недопустимо. В один из дней, где-то после обеда, искупавшись на прощание, мы с некоторым сожалением покинули Чёрное море.

Дорогу домой я хорошо знал, расстояние до города Рени не превышало 300 км, мы его преодолели за какие-нибудь 4-5 часов. По дороге мы проезжали уйму знакомых населенных пунктов, которые я очень хорошо знал – город Болград, районный центр Вулканешты. Конечно, проезжая по ним, я охотно и подробно рассказывал обо всём своим друзьям. Почти во всех жили либо родственники, либо хорошие знакомые, но мы решили нигде не останавливаться, ехать прямиком к родителям в Рени.

Вечером, ещё засветло, оказались на месте. Я и, особенно мои друзья, были слегка озадачены, застав в доме не менее полдюжины гостей, приехавших к родителям отовсюду – из Ленинграда, Москвы, Одессы, Перми и ещё откуда-то. Некоторых я видел впервые, но большинство из них являлись близкими, родными. Мама старалась изо всех сил. Ей помогала наша опытная верная помощница Мария, молдаванка, даже не знающая русского языка, но на редкость близкий и душевный для нас человек. По нескольким снимкам читатель может убедиться, что я совсем не преувеличиваю, а представляю реальную картину тех времён, она повторялась почти ежегодно, правда, в тот год она была особо яркая.

В Рени мы задержались не более чем на три дня, решили на обратном пути посетить множество близких в разных городах – Болграде, Одессе, Кишиневе и в Киеве. Наш план мы выполнили, почти без купюр, но очень кратко. Описать это путешествие подробно невозможно, боюсь, что читателю будет просто тоскливо всё это читать.

Вернулись мы в Ленинград, также втроём, но вместо Марика – хозяина машины, мы приехали с Галей – женой Андрея. Она не выдержала длительного одиночества, не имея от нас никаких вестей, и полная беспокойными предположениями, приехала к нам на встречу в Одессу.

А Марик, да и Андрей, под конец нашего пребывания в Одессе сорвали все наши первоначальные плановые раскладки. Оба настолько захворали животами, что пришлось одного – Марика, оставить у Одесских родственников до полного выздоровления с официальным бюллетенем на руках. Так что машину обратно я вёл сам, по Мариковой рукописной доверенности. Андрей ещё не оправился полностью от болезни, и для вождения был непригоден.

Вскоре, уже на работе, мы доложились обо всей поездке и некоторых наших приключениях, чем вызвали неплохой здоровый интерес у коллег. Общественность даже попросила описать по возможности наше путешествие в многотиражной заводской газете, что мы без труда и, даже с удовольствием, выполнили, поместив там и парочку дорожных снимков. И сейчас, когда прошло уже почти 60 лет после того необыкновенного отпуска, он вспоминается с неизменным удовольствием и оптимизмом.

Далее

В начало