(2011 год; г. Киев, Украина)

I

В апреле получил электронное письмо от оргкомитета 44-го фестиваля «Журналистская весна-2011» с приглашением принять в нем участие. С радостью согласился: до этого ни разу не был по той причине, что проводился он в здании Института журналистки Киевского Национального университета, а я учился еще в желтом корпусе на просп. Шевченко – как бы чужое место. Пошли с супругой – она всех моих однокурсников, не говоря уже об одногруппниках, хорошо знала.

Впечатление – самое ужасное!

Сказать, что студенты на сцене не старались – погрешить против истины (пусть это и была захудалая самодеятельность – впрочем, ничем иным действо быть и не могло!) Нет, убили гости, ради которых фестиваль (?!), собственно, и затевался. Горсть деталей…

…Поочередно на сцену вызываются выпускники прошлых лет, начиная с наиболее давних, которые кратко рассказывают о себе. В паре групп «Остапов от журналистики» понесло, и остановить их ведущим долго не удавалось. Естественно, «график» торжества нарушился. И организаторы не придумали ничего лучшего, как начать представлять …сразу по два выпуска. Говорить предлагали одному от имени всех.

Под конец вообще на сцену приглашали по два представителя от курса.

…Когда очередь дошла до нашего, на свет рампы неожиданно рванула Нани НАТО-Сочная – это еще ладно! – в компании с неким мужчиной, которого она привезла с собой из райцентра, где тот гостил «проездом» из Сургута. Говорила не о курсе, а о своей семье, безвременно ушедшем муже – тоже нашем однокурснике, родной дочери, живущей где-то за границей, и о мужчине, вытащенном ею на сцену.

…В зале же, тем временем, началась форменная порнуха духа. Выпускники, уже «отметившиеся», на сцене, начали массово уходить – на свои пьянки. С каждой десятиминуткой свободных кресел становилось все больше. И, о позор, студенты вынуждены встать урядов и …умолять старших товарищей (хорош пример молодым!) не покидать фестиваль до его окончания.

Какое там! К финалу действа в зале едва насчитывалась пар десятков гостей.

…Да, запомнился момент, когда в зале появился народный депутат Андрей Шевченко и некоторые преподаватели и выпускники прошлых лет начали перед ним лебезить и наперебой с ним фотографироваться.

Вывод с моей стороны последовал категорический: больше на «Журналистскую весну» я – пусть простят организаторы — ни ногой!

II

Возвращаясь с фестиваля домой (на «здыбанку» однокурсников с некоторых пор принципиально не езжу), снова и снова возвращался к разговору с Борисом Антоновым и Леонидом Тимофеевым, которым полчаса назад объяснял, почему не еду в кафе. Сделать это было непросто. В самом деле, как ребятам понять, что я бы с ними с удовольствием посидел. Как, впрочем, и с некоторыми другими. Но со «штатным набором» — увольте! Сыт по горло с двух раз!

Коротко о них – встречах, на которых я присутствовал.

А) Встреча 2001 года. Для меня она была вообще первой в биографии, так я жил десятилетия за тысячи километров и на конец мая отпуск брать не улыбалось. А тут я – уже киевлянин. Да и дата – круглая: четверть века со дня окончания учебы!

В предвкушении события вспомнил недавний рассказ «в тему» пирятинца и доброго друга Алексея Пташенчука, закончившего престижное Ленинградское военное училище:

- Заранее друг с другом созвонились, определились с количеством участников. Узнали ресторанные цены, прикинули меню, стоимость такси для тех, кто обычно не осиливает всей дистанции, и «вылезла» сумма с каждого «носа». Да, поскольку дата была полукруглая, – на цифру «5» — то предусмотрели и цыган!

Увы, совершенно по-иному было у нас. Собрались в 14.00 у желтого корпуса университета. Набралось десятка полтора, в том числе и из других городов. Начали дебатировать вопрос, по сколько сбросимся. Определившись, пустили шапку по кругу.

Отправились в гастроном – тот, что напротив ректората — я и Пуповица (по примеру катаевского «Алмазного моего венца» и «Глубокого колодца» фамилий некоторых однокурсников называть не стану, наградив их узнаваемыми псевдонимами). Всю дорогу – благо, близкую! – он буквально исходил ядом:

- Ты слышал, что заявил Дровченко?!

- Не-а!

- Что у него – только доллары. И, следовательно, ему нужно срочно найти ближайший обменник.

- А-а!

- Раньше, во время одной из встреч, ситуация точь-в-точь повторилась с Прилипенко-Москвиным. У того тоже не оказалось украинских денег!

- Не догоняю, Пуповица!

- Как не догоняешь? Какие же они после этого украинцы?!!

Затарившись всем необходимым, вернулись в «Яблоньку». Там ребята уже сдвинули столы буквой «Т», и дамы принялись колдовать над принесенным. Вот и приглашение рассаживаться. Я, как всегда и везде по жизни, сразу же двинулся в коней ножки 22-й литеры российского алфавита. За мной потянулся Дровченко и еще несколько человек.

Боковым зрением я все же заметил: на момент подачи команды «Занять позиции!» президиум в виде двух поперечных столов уже были заняты. А, приземлившись и основательно оглянувшись, с удивлением констатировал труднообъяснимый факт: где-то процентов восемьдесят закуски громоздилось именно в президиуме, где гордо восседали Аналья Пещерская и Николай Непржевальский. И гулянка покатилась …под чутким руководством этих самозванцев с парой-тройкой прихлебателей.

Не знаю, как остальных, но меня с Дровченко такая ситуация шокировала. И то»! Во-первых, собрались однокурсники – люди равные. Во-вторых, с какой стати каждый, перед кем заканчивалась выпивка или закуска, должен был просить, чтобы «президиум» соизволил и их передал? Да еще не всегда с умными шутками-прибаутками.

Возникало стойкое ощущение, будто ТАМ сидят небожители, едва не через губу общающиеся со своими плебеями.

Да, когда «веселье» стало набирать обороты, появились с небольшим разрывом во времени Пенкосниматель и Подхалявкина-Подтанцовкина с неизменным фотоаппаратом (и на некоторые другие встречи они являлись «проездом», в моем понимании, чтобы не сбрасываться).

Короче, я, хотя и не видел большинство из собравшихся четверть века, быстренько накатил четыре-пять рюмок и, слегка захмелев, по-английски слинял.

Б) 2008-й. Сбор – там же и по той же схеме. Правда, местом сидения определено угловое кафе — побратимом окончательно засохшей «Яблонькой». Сдвигаем столы. Официант приносит меню. По очереди начинаем в него глазеть.

Камазур спрашивает:

- Что кто будет заказывать?

Не успевает прозвучать ответ, как свой «полтинник» вставляю я:

- Мне безразлично что. Но, думаю, все – одно и то же. Пусть дамы выбирают «комплексный ужин».

И объясняю:

- Так проще будет сбрасываться! Каждому – одну сумму.

Слышится недовольный ропот. Итог: у официанта – голова кругом. Одни решили пить водку (в их числе и я), другие вино, третьи – ограничились стаканом пива. Аналогичный натюрморт – с закуской. Одним – полновесные вторые блюда (среди них, само собой, и ваш покорный слуга), другим – блинчики, третьи ограничились салатом.

И «веселье» покатилось…

Ближе к его середине появились не запылились Подхалявкина-Подтанцовкина и Пенкосниматель.

Питие-еда очень быстро закончились, и мы сидели за пустыми, как каток, столами. На регулярные вопросы официанта «Что-нибудь еще будем заказывать?» публика отвечала гробовым молчанием. Лишь Пенкосниматель по случаю бросил:

- Нет, не будем! И так всего хватает.

Тут Виктор Дымбал вынул из-под стола первую бутылку самогона собственного изготовления – т.н. «Дымбаловку». Потом – вторую. В какой-то момент я продефилировал в гастроном (дамам «строительный напиток» очевидно не нравился) и принес две бутылки «Шампанского» плюс твердого сыра.

Кое-кто начал расходиться, оставляя Камазуру, единогласно избранному кассиром, свои суммы за выпитое и съеденное. Вот и официант со счетом появился. Камазур сосчитал оставленное ушедшими однокурсникам, отминусовал эту сумму от общей, поделил остаток на оставшихся и провозгласил:

- С каждого – по сто гривен!

Я тут же вручил ему двести (был с женой), и мы с нею вышли на улицу. Стояли группками, дожидаясь кассира. Мы с супругой в какой-то момент оказались в разных. По дороге домой она рассказала новость:

- Когда мы стояли на улице, меня позвал Камазур назад в кафе. Рядом с ним, как бы его охраняя, стоял официант. Оказалось, еще не хватает ста гривен – пришлось их дать. Да, и видел бы лицо официанта, когда наш кассир, так сказать, отдельным платежом вручил ему чаевые …в размере десяти гривен!

В) На следующий (и все последующие) год я на встречу не пошел – стыдно! Но по рассказам знаю: сидели в кафе, неподалеку желтого корпуса. Был Прилипенко-Москвин. Собственно, он «точку» и выбрал.

Так вот, заказали две бутылки вина на всех и по салату из сырой капусты — каждому. А поскольку больше не «шиковали», компанию уже в 18.00 попросили на выход, мотивирую это тем, что, дескать, раньше на это время был коллективный заказ.