(1969 год; с. Жеребково, Ананьевский р-н, Одесская обл., УССР)

Первые часы на воинской службе: гражданскую одежду – вон (желаешь, можешь отправить посылкой домой), все – в баню и облачение в солдатскую форму. Все мы друг другу кажемся странными, да, наверное, так оно и есть. Сбиваемся в кучки, не знаем, куда деть руки, неуклюже пытаемся шутить. И ждем, что будет дальше.

Вдруг появляется трое бойцов в ладно сидящих на них гимнастерках:

- Ну, что, салажня, служить готовы?!

Мы не знаем, что ответить и поэтому нечленораздельно мычим.

- Да не пугайтесь! Полтора года поутюжите пузом землю, а там стариками станете, как вот мы, – заживете кум королю и сват министру.

Мы снова играем в корову.

- Какие вы зашуганные! Ну, да ладно, сигаретки ни у кого не найдется?

Дружно лезем в карманы. Старики подошли к каждому поочередно, взяв не по одной, как мы привыкли на гражданке, а по 2-3 сигареты из каждой пачки. Засунув часть в нагрудные карманы, а часть – за отвороты пилоток.

И снова -  к нам:

- А поесть ничего ни у кого не осталось? Колбаски там, буженины, сальца…

У многих осталось. И снедь щедро разворачивают перед стариками:

- Угощайтесь, не жалко!

Те не церемонятся:

- Вас поведут в столовую – кормить. А все то, что из дома, прикажут выбросить, чтобы никто не отравился и за него не отвечать. Так что мы вас здорово выручим – заберем эти припасы, не откладывая дела в долгий ящик.

«Заряженные» куревом и едой, старослужащие отправляются восвояси.

А нас, новобранцев, в самом деле, ведут в столовую. Где никто ни слова о домашней еде не произносит. Да разве ее жаль? Свои же – из одной боевой части: вместе Родину будем защищать.

После трапезы нам дают время покурить. То и дело подходят солдаты и стреляют сигаретку-другую. Минут через двадцать ни у кого из новобранцев табака не остается.

Из столовой нам ведут в казармы, кого в какую определили. А дальше – уже повзводно – в солдатский магазин: покупать необходимое вроде ваксы, иголок с нитками, белого материала на подворотнички и сапожных щеток. Берем, само собой, и сигареты с папиросами.

Увы, по возвращении у казармы нас окружают бойцы других призывов. Вопросы «Откуда призван?» перемежаются с уже привычным «Дай закурить». Пачки хватает максимум на полчаса.

Такое не может нравиться, поэтому, посовещавшись, на второй-третий день начинаем отвечать «У самого нет» или «Только что закончились». Увы, номер проходит не всегда. Начали подходить по двое-трое и, в случае отказа, проверять карманы. Если сигареты находились – а в большинстве случаев так оно и случалось! – начинались разборки типа «Салаги борзеют». А это чревато, как минимум, придирками сержантов – тоже старослужащих.

«Поумневшие» изыскивали новые способы сохранить курево: в основном, прятали, нося с собой всего несколько сигарет. Однако сия уловка была неудобна.

Я же пошел своим путем. Узнав, что никто не курит кубинский «Партагас» и советские «Ментоловые» перешел на них. Правда, первыми баловался недолго – сигарный табак продирал буквально до кишок. А вот «Ментоловые» смолил полгода, пока не поднялся на одну ступеньку в солдатской иерархии (в часть прибыл очередной призыва салаг).

И эти шесть месяцев на просьбу дать закурить я всегда вытягивал пачку и, за редчайшим исключением, сигарету не брали. Очень уж специфическим был табак.

Мне он тоже жутко не нравился, однако, как говорится, принцип.