ЧАСТЬ III
ОТДЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Книга – не фига в кармане.
Если есть чо сказать людям, скажи.

 В моем активе есть ряд разрозненных материалов, которые имеют непосредственное отношение к моей биографии. Они могут быть интересны грядущему историку, который вздумает копаться в перипетиях заката социализма. Привожу эти очерки в авторской обработке нового уже понимания.

Воспоминания детства

Очереди за хлебом и молоком[13]

Ешь досыта, – сказал Никита.
Надо есть в меру, –
сказал Джавахарлал Неру[14].

В детстве я жил на улице Сталина (впоследствии ул. Ломоносова) в доме № 65. За продуктами мы обычно ходили в магазин № 30 Сланцевского городского торга (в просторечии магазин «Быки»). Хлебный отдел магазина находился в боковой пристройке, в сторону широкоэкранного кинотеатра «Труд», который мы так и называли – «Широкоэкранный». Я очень плохо помню, как строился театр, хотя он был напротив наших окон.

До некоторых времен правления Н.С. Хрущева обеспечение основной группой продуктов было бесперебойным, но в начале 1960-х годов, когда я пошел в начальные классы школы № 4, в продаже вдруг исчезло самое необходимое – хлеб, мука, молоко, масло. По моему детскому разумению было трудно представить, почему это произошло. Вряд ли и взрослые знали причины внезапного возникшего дефицита. Народ стал бедствовать, – в который раз за годы кичливой советской власти.

Помню, на шахте «Ленинградской» был бунт шахтеров, во время которого с территории предприятия была изгнана делегация городской администрации. – Восстание произошло ввиду изменения расценок на добычу сланца. Реалии его сегодня описать не могу. Об этом надо расспрашивать старых шахтеров, но этого, очевидно, никто никогда не сделает. – Старики померли[15]. – Память людская коротка. Сегодня студенты уже не знают, сколько революций было в 1917 г., кто были первые лидеры новой страны. В Россию пришла американская болезнь беспамятства и незнания. ЕГЭ и вовсе способствует массовой глупости. На кого работает Министерство образования, кто чиновникам разрабатывает стратегию дебилизации, сколько платят за это?

В годы означенного дефицита мать делала блины из размоченных макарон. В детстве, да и вплоть до 1980-х годов, всегда в дефиците был майонез. В нач. 1960-х гг. его стряпали, кто как мог.

Редкостью были вареные и копченые колбасы. Вместо них в отечественный «Оливье» без ущерба для вкусовых качеств добавляли мясо, в т.ч. мясо птицы.

Хорошее мясо, говядина и свинина, в то время практически не появлялось на прилавках магазинов. Никогда в открытой продаже не было печени, сердца, языка, вымени. На свою свадьбу в 1975 году я как работник торга мог по великому блату достать 16 кг печенки. В этом мне помогла директор магазина № 47 И.В. Веселова, которая напрямую была связана с руководством Мясокомбината и сделала для меня царский подарок.

Имеющие т.н. «блат» скупали мясо и другие дефициты с черного хода столовых и магазинов. В предприятиях общепита в связи с отпуском продуктов на сторону, при готовке блюд осуществлялось массовое недовложение продуктов. Мне это как работнику Общепита в 1970-е годы было хорошо известно. «Стандартные недовложения» по данным Пищевой лаборатории Общепита в 1970 – 1980-е годы обычно составляли от 10 до 30%, но по отдельным столовым, на Лесокомбинате, напр., они доходили до 60%. – Чем кормили рабочих, один Бог ведает.

В 2012 г. в беседе с одним из бывш. народных контролеров, выясняю, что таких безобразий в московских столовых в свое время не было. Вследствие этого, респондет считал, что вся страна в 1970-е гг. питалась сытно. Человек забыл, что населенные пункты в СССР были поделены на категории снабжения. При плановом хозяйстве всегда так было. Довоенная сланцевская газета «Ударник сланца» прямо указывала на категории отпуска продуктов.

Если в 1980 г. в Олимпиаду столица пила и нахваливала газировку «Фанта», то провинция по прежнему пробавлялось лимонадом «Буратино». Кремлю в то время еще хватало ума не пускать на наш рынок хищные ТНК. Сегодня же вдруг выясняется, что вся табачная индустрия России какими-то подонками, имен которых мы даже не знаем, отдана в руки… японцев[16]. – Это не детский сад продать, не Академию наук. – Стратегическая отрасль отдана на откуп врагу. – Казне с этого – шиш: «Ноль целых, хрен десятых»[17].

Что московский коррупционер построил на вырученный откат, не известно, но казна – это наши дороги, дети и пенсии.

Кремль при Ельцине торговал целыми отраслями. Сила предательства в Москве имеет вселенский масштаб. Вот он глобализм в действии. О какой национальной идее идет речь, если элита наша – 20 лет уже наднациональна?

Перед самой перестройкой с мясом в Сланцах тоже были большие проблемы. – По городу ходили подозрительные люди и предлагали обглоданные кости, добытые на Мясокомбинате. Пару раз я брал мясопродукты у нигде не работавшего Валерки Валга. О происхождении их можно было догадываться…

Практика хищений продуктов на предприятиях Общепита – реальная издержка советской системы еще с довоенной поры. О непорядках в 1930-е годы писала газета «Ударник сланца»:

Плохой обед – удар по стройке

 Общественное питание на буксир
всей общественности

В постановке общественного питания и снабжения огромную роль играет личная инициатива и предприимчивость работников. Нельзя ведь работу ОРСа сводить только к механическому распределению (да и неумелому распределению) выделяемых фондов. Каждый работник общественного питания должен стать инженером, художником своего дела, должен быть абсолютно честен и добросовестен.

Но этого еще нет в столовых комбината, в секторе общественного питания.

И об этом сегодня идет речь. О важнейшем участке всей работы, о неиспользованных возможностях, о деле, которое требует помощи всех, рассказывают рабкоры.

За февраль план оборота столовая № 1 выполнила на 68 проц. При подробном рассмотрении этой цифры оказывается, что наиболее плохо обстоит дело с дополнительными видами рабочего снабжения. На февраль был запроектирован план оборота в 62 тысячи рублей, выполнено же только на 28 тыс. рублей.

Объясняют этот прорыв по разному. Начальник сектора общественного питания убежден в том, что невыполнение плана – следствие плохой организационной работы столовой. Каменко же настаивает:

– Нам недодали продуктов и мы план оборота не выполнили…

«Титов кивает на Каменко, Каменко кивает на Титова» – так можно перефразировать небезызвестную русскую пословицу.

Истинные причины выявить тяжело. Калькуляция и учет в столовой в загоне…

Калькуляторы не в убытке
Каждый день в столовой можно наблюдать или остаток, или излишек приготовленных блюд. 8 марта остались 572 блюда на кругленькую сумму 718 рублей. В чем дело?

Мы заинтересовались этим и выяснили следующее. В котлы за день было заложено продуктов на 10.200 руб. За изготовленные блюда нужно было получить 12.600 руб. Выручено же 13.318 рублей. Таким образом за счет уменьшения порций незаконно получено прибыли 718 рублей.

Нередко продукты расхищаются. Такие случаи были замечены за работниками столовой Ширдвик, Жуковой и др. Расхитителей увольняют, к уголовной ответственности и не думают привлекать. Более того предупредительные мероприятия, как правило, в столовой не проводятся.

«Потребитель все съест»
Качество изготовления блюд в столовой не на высоте. Продукты перед спуском в котел не моются. Очень часто потребителю подают картофель с «глазками» и рыбу со внутренностями. Работница кухни Машина на замечание повара ответила:

– Мне никто не сказал, что «глазки» картофеля надо вырезать…

Такие «заявления» можно слышать не раз. Объясняется это тем, что в столовой не привыкли с уважением относиться к потребителю. Для столовой потребитель – человек, который все съест. Изучения запросов потребителя столовые, как правило, не организуют. Жалобы рабочих за февраль и март приняты к… сведению. 1 марта горняк Черток обнаружил в макаронах мусор. Об этом он написал в жалобную книгу. Горняку Ефимову нагрубила и отказалась подавать ужин официантка Васильева. Жалоб много, но администрация столовой вместо оперативного разбора их и принятия мер, бездушно отмалчивается. Ответов нет.

В столовой отсутствует борьба за сохранение в пище витаминов и высокой калорийности. Продукты не заготавливаются своевременно и планомерно. Лук, уксус, лавровый лист и петрушка у работников столовой не в почете. Просоленных огурцов в феврале часто не бывало, а зав. овощехранилищем Маршков жалуется, что ему огурцы девать некуда.

Не лучше положение и с труддисциплиной среди работников общественного питания. Указания руководящего состава не выполняются. Так же и правила внутреннего распорядка. 9 марта повара Буланова и Федорова разодрались во время работы. Их разняли, но мер никаких не приняли, хотя Буланова комсомолка, а Федорова – член партии.

Этот случай не единичен. Трудовая дисциплина расшатана.

За счет хозрасходов
Заведующий столовой № 5 (первый рудник) Берлинский интересный хозяйственник. Ему наплевать на перерасход государственных средств. Вместо того, чтобы добиться повышения производительности труда за счет введения сдельщины, он незаконно принимает на работу 2 работников. Одна из работниц оплачивается за счет «хозяйственных расходов».

В результате перерасход фондов заработной платы, задержка ее выдачи. За первую и вторую половину февраля зарплата не выплачена. Как и в столовой № 1, здесь плохо проводят в жизнь решение Наркомтяжпрома о массовых блюдах.

Хроника
Для рабочих вредных цехов получено спецмолоко. До 1 апреля молоко будет выдаваться по спискам цехов, за наличный расчет в магазине № 2. Цена литра 50 коп.

В магазинах ОРСа выдается картофель за март и апрель по следующим нормам: особый список – 16 кг., первый список — 10 кг., и прочим — 8 кг.

С 22 марта ОРС приступает к выдаче мяса и масла за первый квартал. Выдача будет производиться: особый список (подземники) – мяса 3 кг., масла 2,1 кг., особый список (поверхностные) – мяса 3 кг., масла 0,9 кг.; по списку № 1 – семейным 2 кг мяса, одиночкам – 1 кг.

В магазинах №№ 5, 3 и 12 имеются в продаже: капуста, огурцы, свекла, брюква, морковь, клюква, брусника.

Большое количество рыбы разных сортов получено продуктовыми магазинами нашего ОРСа. Цены значительно снижены[18].

На моей памяти была проведена денежная реформа 1961 г. Крупные, очень красивые купюры образца 1947 г. были заменены на миниатюрные, вначале непривычные для населения. Представлялось, что деньги такими быть не должны. На руках во многих семьях еще имелись как память прошлого деньги царских времен. Их было великое множество. Для этого существовали причины: при последнем Императоре народ мог отложить что-то в чулок. Купюр советской поры, особенно довоенных, в домах не было. Как они выглядят, даже не знали. – Для этого тоже были свои причины: бедность населения. – При советах, все практически жили от зарплаты до зарплаты. Крепостное право социализма не позволяло большинству скопить даже на похороны.

Деньги в нашей среде занимали всегда. Человек, сумевший скопить на машину, воспринимался, как финансовый гений. Подработать в совдепе было нельзя. – Все каналы официального приработка были перекрыты. Я до сих пор не пойму, как сумел скопить на «Москвич 209» д. Виталий (Губанов)? В нищем царстве это было чудо. Честные труженики в СССР в годы моей юности жили скромно, как и сейчас. Слава богу, в стране существовал беспроцентный кредит. Сегодня это – немыслимая роскошь.

Мальчишки в мое время вовсю обменивались царскими деньгами, а так же бонами времен Керенского. Последних было меньше. Из серебряных рублей и полтинников рыбаки делали секуши.

Хлебный дефицит для меня выражался в том, что львиную долю личного времени в первой половине дня мне приходилось простаивать в очереди возле магазина. Доставать хлеб было моей обязанностью. В школу в 1-й – 4-й классы я шел во втором потоке.

Норма отпуска продуктов в одни руки была – буханка черного и батон. Молока по неписаной норме отпускалось «3 литра в одни руки». Размеры семьи при этом роли не играли. Не существовало в то время и продуктовых талонов. – Иногда хлеба могло не хватить. Это было неприятно, тем более, если отстоял часок в очереди.

Очередь занимали задолго до привоза хлеба и молока. В идеале надо было занять две очереди, т.к. продукты продавались в разных отделах и с разных сторон.

Перипетии хлебо-молочного дефицита живо обсуждались в очередях и дома, в кругу семьи. Конкретику разговоров по тогдашнему малолетству сегодня уже не упомню.

Специализированный молочный магазин, в котором завоз молочных продуктов производился в бóльшем объеме, чем в «Быки», располагался за ДК СПЗ «Сланцы», в угловом доме, в сторону школы № 7 (Жуковского 7). Впоследствии там было Телеателье. Один день мне приходилось пару-часов стоять за хлебом, другой – такое же время за молоком и сметаной.

В годы т.н. «перестройки» враги социализма, фактически – партийная элита, устроили в стране дефицит товаров первой необходимости, дабы вызвать в СССР народное недовольство, а если получится, бунты. – Народ бился в очередях, особенно за водкой, но не бунтовал.

В это время журналист А. Невзоров в популярной TВ-программе «Прожектор Перестройки» (Ленинград), в открытом эфире показывал преступные факты уничтожения дефицитных продуктов. – Кто-то в лесу выкидывал колбасы! – Подальше от людных свалок, где бы их скоро обнаружили. Интересно, что в Кингисеппе в то время я даже не мог купить хлеба, чтобы перекусить. – Прописка, видите ли, не соответствовала квотам. Все говорило о том, что в государстве идет широкомасштабная революция, – диверсия по смене государственного строя, что ею руководят деструктивные силы, которые сегодня не выдают факты[19].

В Горках Ленинских писатель В.К. Алексеев вспоминал, что мальчишки тогда носили в школу со свалки конфеты. Кто-то выбрасывал их туда, кто-то оплачивал заводам убытки.

В перестройку были и перебои с табаком. Я, бывая в Ленинграде, обнаружил вдруг, что на Владимирской площади какие-то бомжи торгуют фабричным табаком. Два раза я затоваривался у них, а мои друзья в Сланцах этому несказанно были рады. Народ лихо крутил самокрутки[20].

Положение с продуктами в ту пору сегодня невозможно описать. – Приходилось возить масло, сахар, сыр и колбасу даже в областной Псков, родственникам, где снабжение было на порядок хуже. Помню, как ко мне приехал оттуда дядька. Поскольку, он выпивал, я купил ему в магазине «Космос» путем особых ухищрений… 16 бутылок водки! Надо упомнить и то, что водку тогда брали с боем, в специальной амбразуре. – Озверелая толпа не признавала порядка. За бутылку горячительного специалист по доставанию (были и такие) принес мне заказанный товар. Сам я в толпе предпочитал не мараться.

Когда пришла пора разваливать КПСС, никто на ее защиту уже не встал. В один прекрасный день деятели Горкома пришли на работу, но их туда не пустили милиционеры. Рассказывали, что впоследствии работники этого заведения растаскивали имущество ГК КПСС. Так было по всей стране. Коммунизм приказал долго жить, ибо давно исчерпал свой ресурс.

Изостудия ДК СПЗ «Сланцы»

 Бог не может изменить прошлое,
а историки – могут.
С. Батлер.

Я пришел в изостудию ДК СПЗ «Сланцы» в Лучках, учась в 6 – 7 классах школы № 4, т.е. в 1966 – 1967 гг. Занимались мы тогда на втором этаже, в правом (южном) крыле здания. Это было светлое проходное помещение, с большими окнами, отделенное от фойе деревянной перегородкой. За нами находилась костюмерная ДК, но ею пользовались редко, и потому работе студии никто не мешал.

Из специального реквизита в рисовальне на втором этаже, мне кажется, ничего не было кроме стандартных постановочных предметов, – банок-склянок, кофейников и чайников. Вано, то бишь Владимир Иванов, ныне покойный, рассказывал, что ему в свое время в студии ДК Горняков в 1950-е гг. дали по молодости рисовать спичечный коробок и чемодан Ф.Л. Гера, преподавателя. Впоследствии руководитель студии Ирина Георгиевна Пригожина привезла из Ленинграда гипсовые головы Афины, Аполлона, Лаокоона и объемные орнаменты. Они до сих пор радуют глаз неопытного студийца, особенно, если он ничего кроме чертиков рисовать не умеет.

Головы Афины и Апполона рисовать приходилось неоднократно, но к Лаокоону я даже не подступал, ибо сложность реализма меня не интересовала и не интересует. Зачем писать пейзаж, если его исписали еще в XIX веке? Что можно сделать в жанровой живописи, портрете, пейзаже, маринизме после Брюллова, Репина, Шишкина и Айвазовского? – Ничего.

Между тем, салоны и галереи заставлены массой произведений в духе прошедших эпох, начиная с иконы. Художники дня сегодняшнего бесконечно тиражируют находки мастеров прошлого. Зачем это нужно, если человек рожден для исканий, а не повторения чужих озарений. В амплитуде современной живописи, построенной традиционным методом, творческие находки редки и незначительны. Иногда они остаются за кадром зрительского восприятия. Зритель, этот профан от искусства, с помощью произведений вторичного жанра, подвергается зомбированию традиционализма, не замечая новаций. Это прискорбно.

Студийцами при мне были Саша Дятченков и Саша Егоров. Через некоторое время пришел Коля Егоркин, и много позже ходил Миша Подобед. Из девчонок помню Марину Сычеву, которая посещала в студию в нач. 1970-х гг., в то время, когда я служил в армии (1970 – 1973). Она связала судьбу с Колей, и потому я ее знал через него. Дятченков и Подобед были на год старше меня, Егоров ровесник, Егоркин младше на пару-лет.

Судьба студийцев сложилась по-разному. Дятченков по окончании школы сдал экзамены в архитектурный институт, где на экзамене надо было изобразить гипсовую голову. Как сложилась его творческая судьба, не знаю, помню только, что он рано умер.

Начальные классы мы с ним ходили в 4-й школе. Я жил до 8 класса у Быков, а 9 – 10-й классы на Второй шахте. Его семья жила на Кутузова, в коттедже. Отец Сергея был председателем Горисполкома (главой администрации), но я с ним знаком не был.

В старших классах, уже во 2-й школе, я враждовал с одноклассниками Сергея, а с ним общался мирно. – Делить нам было нечего, разве что голову Апполона.

Мы причисляли себя к художественной элите. – Не каждый мальчишка в нашем окружении мог похвастать, что причастен к Великому.

Не знаю, как Сергей, но я прочесывал художественные дебри библиотеки на улице Жуковского, неплохо зная фонды в той части, что касалось художников. Читал биографии мастеров, смотрел альбомы. Кроме того, читал Верна, Толстого, Чехова и Маяковского.

В преддверии студии я бросил музыкальную школу, скрипку, лавры Паганини и Когана. В процессе посещения ДК я стал активно осваивать гитару, которая на долгие годы стала моим спутником.

Эстрадно-уличная страсть больно ударила по моим художественным устремлениям. «Я рвался на творческие части» и ничего не мог поделать с собой.

Сегодня уже лет двадцать как я забросил гитару, поскольку понял, что все в мире блеф, – большая музыка и большая эстрада.

В наше время эстрада была недоступна массовому исполнителю. В ней царили монстры: Зыкина, Хиль, Магомаев. Теперь мы их любим, но тогда звезды звучали с явным перебором. Мировые тенденции музыки их не касались. Кто бы им позволил работать вне рамок системы?

Мы, слушая одним ухом советскую эстраду, другим через шумы глушилок бит. Сегодня силовики убрали свои глушилки, обошли КПСС и народ, – и рулят страной. Мы все остались в жо. – Нам ничего не досталось от совецкого пирога. Окуджава заметил: «Пряников всегда не хватает на всех».

Свободный художник в Советском Союзе был чужд коллективистских устремлений социалистического отечества и жил в выдуманном мире, паря над заземленностью. Ему были ближе художественные персонажи прошлого. Мне, напр., близки Дюрер и Брейгель. С Брейгелем я бы выпил. Мне непонятен Хрущев. Находясь на государственном посту, он жлобствовал, как мужик, – гонял художников.

Нельзя быть правителем-популистом. Это недопустимо для главы. Пост предполагает культуру. По критериям культуры следует рассматривать человека, но в мире у руля оказываются звери. Человек человеку волк, не товарищ, и не брат. – Советские СМИ нам врали. 70 лет советской власти нам врали все, кому не лень.

В свое время, уже после армии, умер студиец Егоров. О его работе ничего сказать не могу, т.к. творческого наследия он не оставил.

Давно нет уже Коли Егоркина. Между тем, он был человеком интересной судьбы. С ним мы в студийные годы общались изрядно, но впоследствии пути наши разошлись. – Коля бросил искусство.

Егоркин жил в коммунальной квартире, в доме, где находился магазин № 42. Соседом его был художник ДК, впоследствии городского торга Юлий Дерешко, – большой оригинал в работе, одежде и поведении. Со временем Дерешко уехал из Сланцев куда-то на Кавказ, где дни его закончились в психиатрической больнице.

Дерешко, я это помню по художественным выставкам в ДК, исполнял эскизы декораций театральной труппе ДК. Возможно, это входило в его служебные обязанности.

Одна из художественных выставок проходила на первом этаже, в помещении, что располагалось под нашей студией. Из работ я запомнил только дизайнерские изыски А.В. Залешина, – оформителя ДК. Дизайн мебели, который он представил, меня мало интересовал, но она была сделана с применением инкрустаций, металла и невесть чего. Дерешко представил смелые по цвету картины, что меня интересовало больше. Помню его живопись, в которой он изобразил сиженскую церковь в ярко-красных тонах и в жестком ракурсе. Работа была сделана мастихином.

В 2003 г. у меня тоже не было синей краски, а поэтому, я написал часовню о. Залит в горячей гамме. Вышло, на мой взгляд, неплохо.

Через Егоркина я сумел пару раз навестить Дерешко. – Он был для меня авторитетом. К кому обращаться за сочувствием, я не знал.

Юлий был экспериментатором, и это было важно. Я тоже люблю в ИЗО новации, но новации, основанные на западном искусстве ХХ в., а не на теориях импрессионизма.

Для просмотра я принес рисованную копию фрески Микельанджело «Сотворение мира», на которой довольно похоже был нарисован Адам. Кроме того, представил некоторые работы сухой кистью и еще что-то. Художник отнесся ко мне положительно. Один из опусов он тут же окрестил двуликим Янусом, что я взял на вооружение. В 2009 году я переработал на ПК старую почеркушку на этот сюжет, которую оформил в виде обложки гипотетической книги несуществующего поэта Василия Симонова[21].

С удивлением замечаю, что образы найденныееще в молодости, волнуют меня и сегодня. Думаю, это не страшно. Иногда графику обрабатываю на компьютере, который разнообразит палитру и вводит изобразительный элемент в мир виртуальных образов.

Сегодня мало кто работает в компьютерной графике, но меня это не беспокоит. Важен образ, не материал. Важна новация мысли и свежесть исканий.

Егоркин, живя рядом с художником, увлекся графикой Ван Гога. Он без конца рисовал тушью пейзажи и лики, изредка тонируя их акварелью. Фактически он остановился в развитии, хотя энергии ему было не занимать. Найдя однажды свой псевдо-стиль, он стал рабом сумасшедшего мастера. Впоследствии он уступил мне книгу «Письма Ван Гога».

Мало того, в свой черный период он рисовал на военную тему. Сомневаюсь, что вообще надо изображать войну. Очень неблагодарна сюжетная графика, тем более, Militari. Коля в глаза не видел войны и вырос на тенденциях пыльной сланцевской улицы.

Мастерство – экспромт, а не заданность листа. – Каждый лист должен отличаться от предыдущего, или обогащать его.

Мало-помалу мне надоели гипсы и ученические постановки. – Я ударился в чистое творчество.

Прежде всего, я отошел от студийных дел и занялся собой, рисуя дома, сообразуясь лишь с домыслами рассудка. Это дало большой сюжетно-стилевой скачок. Зрителей у меня практически не было, но они мне были и не нужны. Не нужны они и сегодня.

На Базарной ул. у меня была своя комната, а стало быть, мастерская. Я изводил бумагу, экспериментируя в черном, добавляя подколеровочные цвета. Использовал: тушь, гуашь, акварель, масло, рисовал пером, кистью, графитным карандашом, ретушью, даже восковыми мелками. Форматы были от листа писчей бумаги до листа ватмана. Помню каллиграфии на разворотах книг и на обоях комнаты. Творческий запал был силен. Вечером заниматься было нечем, и я писал свое черное, пока не смыкались веки. Работы сохли на полу. – Пробираться к леглу приходилось со спичкой, дабы не наступить на шедевр. С утра происходила сортировка работ и некондиция отправлялась в печь.

Помню, ходил за черным маслом к художникам шахты «Ленинградской». В то время там работали отец и сын Метелкины. Владимир Метелкин-младший, в просторечии Метла, в учился в Тавриде, – художественном имени В. Серова училище, бывшем Таврическом, откуда был изгнан за пьянство. Какова его судьба, не знаю. Старик умер в Сланцах. Сегодня его помнят немногие.

Работа оформителя мне не нравилась. Откуда было знать, что впоследствии именно она будет меня кормить долгие годы.

В 1970 г. я закончил 10-й класс 2-й школы и в поисках художественного счастья из города Кировской мечты уехал в город Ленинской мечты, которая приказала долго жить.

СССР – страна социалистических мечт и кровавых утопий. Ленин – «кремлевский мечтатель». – Это сказал Герберт Уэллс, знаменитый масон. Он приехал глянуть на новую Москву, – творение своего братства. Был ли он разочарован, никто не знает, но Россия как игрок на 20 лет была убрана с мировой шахматной доски.

В Ленинграде со мной случилась особая эпопея, никак не связанная со студией сланцевского ДК. О ней я расскажу в другом месте.

Наезжая из города в Сланцы, я уже редко посещал ДК. Все ученические нити были порваны. – Я стал на путь творчества, а оно не предполагало рисование горшков. Для меня по приезде приоритетом было посещение друзей и танцев. Студия была как маленькая ступенька в жизнь.

Помню, с Ириной Георгиевной пошли на пленэр: жара, комары, никчемное изучение природы, конспектирование на листок, который будет долго валяться в комоде, пока его не выкинут на помойку просвещенные потомки.

Рисовали мы Подкинскую заводь, в которой ничего прекрасного я не увидел. Когда муж Ирины Георгиевны подарил Сланцевскому ИКМ ее акварели, в собрании оказалось много небрежных зарисовок с т.н. натуры. В натурном наброске Н.Х., в электронной версии произведения, мне пришлось однажды править с помощью Photoshop небрежно писанный крест на шпиле храма.

Неаккуратность в графических листах приобретает значение недосказанности, – мастерства. Что хотел сказать художник, обычно никто не знает. Напр., не знаю, зачем Л.Н. Лындаева рисовала натюрморт с пивом и воблой.

Когда в Сланцах открылась Детская художественная школа, И.Г. Пригожина параллельно с Изостудией работала в ней. В школу из ДК пришла стайка студийцев, которая отличалась от других детей лучшей подготовкой. Это случилось в 1975 г. Школа эта на первых порах располагалась по адресу: ул. Банковская, 6, рядом с Администрацией, занимая три рабочих комнаты в том помещении, где сегодня находится городская Фининспекция. Преподавали в ней Е.С. Дмитренок (директор), Н.А. Холмеев, И.Г. Пригожина. Недолгое время работала В.Г. Потехина. Впоследствии школу перевели на Больничный городок (Гагарина, 1), где предоставили отдельное и несколько большее помещение. Позднее в городе было выстроено специальное здание художественной школы на улице Ленина, 25/8.

Праздничные демонстрации трудящихся[22]
На моей памяти демонстрации проводилась в пос. Б. Лучки и пару-раз в Сланцах. Демонстрация в Лучках шла от широкоэкранного кинотеатра «Труд» по улице Маяковского (к ее началу), через площадь Ленина, и далее по той же улице Маяковского, до дд. № 2 по ул. Маяковского и №№ 1, 2 по ул. Чайковского, где демонстрантов ждал транспорт, на который грузились транспаранты и плакаты.

Колонны за час-два до начала шествия формировались по улицам Ломоносова, Маяковского, Жуковского, Декабристов, Кутузова и 1 Мая. – Еще раньше к местам построения прибывал транспорт, который привозил плакаты и транспаранты. Так же заранее прибывали на заданные места специальные праздничные машины, которые оформляли к празднику крупные предприятия города: СПЗ, ЛПО, СЦЗ, СПАТП, СПОГАТ, Сельхозтехника. Мне приходилось оформлять праздничные машины подшефной школе № 1 и совхозу «Родина». Надо сказать, что сельчане в городских демонстрациях участвовали ограниченным числом.

Городской общественный транспорт работал в дни демонстраций в особом режиме. Автобусы рейсов 1, 2 и 4 ходили до окраин пос. Б. Лучки. Автобус № 1 имел кольцо у общежитий на улице Свободы.

Для порядка движения ГК КПСС разрабатывал график. Первыми шли колонны школ. Строились они от дома № 65 по ул. Ломоносова до ул. Кутузова. Впереди шли победители межшкольного соревнования. Замыкали колонну воспитанники Сланцевской специальной школы № 10. Их колонну сопровождал духовой оркестр, в котором играли сами колонисты. Короткий период, 1 – 2 года шли члены КЮМ – Клуба юных моряков.

Колонны предприятий располагались по перечисленным улицам в порядке, определенном ГК КПСС. При построении учитывались итоги соцсоревнования, поскольку, те или иные предприятия соревновались между собой.

Будучи подростками, мы имели привычку обегать с утра колонны в местах построения. Улицы были запружены людьми, народ все прибывал и прибывал. На демонстрацию выходил весь город. Сегодня такого не увидишь.

В скоплении школяров нашу пропажу никто не замечал. Было любопытно взглянуть на земляков и навестить родителей. Поскольку школьники шли первыми, мы успевали пройти еще раз мимо трибуны с родителями. Иногда пробирались в толпе ближе к улице Маяковского, до и после площади Ленина, и смотрели на демонстрацию. – Это было незабываемое зрелище.

Площадь Ленина перекрывалась за час – два до начала шествия. В ночь предшествующую демонстрации у трибуны дежурил наряд милиции. Во время демонстрации милиционеры и дружинники стояли по ул. Маяковского и в др. местах.

Сегодня неруси и их приспешники в Москве лишили нас всенародных праздников. На смену пришли безликие Дни независимости, примирения, семьи, города, молодежи, дни Бог знает чего, пьяные дни десантника, пограничника, пивные фестивали. В Москве на улицу пытаются выйти представители нетрадиционной ориентации, которым не сидится дома. – Они желают заявить о своих проблемах и особых правах.

На пл. Ленина, перед памятником вождю, перед 1 Мая и 7 Ноября в 1960-е – 1980- е гг. сооружалась праздничная трибуна. На ней крепился государственный герб Союза ССР.

На противоположной от трибуны стороне площади на день проведения демонстрации монтировали две металлических конструкции с портретами членов Политбюро ЦК КПСС (12 человек).

На трибуне в дни торжеств стояли:
представители ОК КПСС (Областного комитета Коммунистической партии Советского Союза),
члены ГК КПСС (Городского комитета Коммунистической партии Советского Союза),
члены ГК ВЛКСМ (Городского комитета Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи),
представители администрации (Горисполкома – городского исполнительного комитета),
городской военком,
начальник ОВД,
почетные жители города Сланцы,
знатные люди города и села,
ветераны войны и труда,
школьники и чтецы с хорошей дикцией.

Последние произносили призывы (политические лозунги), которые утверждались на самом высоком уровне в Москве.

Тексты призывов печатались в центральных газетах и занимали пару разворотов. От этого газета с призывами получалась скучной.

Работники КГБ стояли возле трибуны.

Некоторые лозунги повторялись из года в год: «Слава советским шахтерам», «Слава трудящимся химической промышленности!», «Да здравствует марксизм-ленинизм, – вечно живое учение!» Часть лозунгов сохранялась практически с 1917 года – «Да здравствует 1 Мая – День международной солидарности трудящихся всех стран в борьбе против империализма!». Часть обновлялась сообразно моменту. Лозунг: «Претворим в жизнь исторические решения XXII съезда Коммунистической партии Советского Союза!» после XXIII съезда КПСС мог звучать: «Претворим в жизнь решения исторического XXIII съезда Коммунистической партии Советского Союза!». Лозунг «Да здравствует 57 годовщина Великой Октябрьской социалистической Революции» на следующие годы мог разниться от этого только цифрой – 57 – 58 – 59 – 60.

Призывы на общую тему произносили чтецы, а местную конкретику – кто-либо из стоящих на трибуне. Например: (чтец) «Пионеры! В борьбе за дело Коммунистической партии, – будьте готовы!»; далее (из стоящих на трибуне) – «Пламенный октябрьский привет коллективу школы № 2!»

Руководством города приветствовался с трибуны каждый коллектив, большой или маленький. В общей колонне ЛПО «Ленинградсланец» приветствовались каждая из шахт, которые шли поочередно: шахты «Ленинградская», бывшая шахта № 2, шахты №№ 1, 3 и шахта им. С.М. Кирова. Аналогично в общей колонне СПЗ «Сланцы» приветствовались коллективы цехов.

Организаций было много. – Демонстрация длилась около двух часов. Неудобством считалось, если кто-то не успевал посмотреть по телевизору военный парад на Красной площади в Москве. Со временем парад сместили по времени относительно демонстраций трудящихся по стране. Демонстрации в Москве, Ленинграде и др. городах транслировались по телевидению до обеда, а затем повторялись в новостях.

1 – 2 года в Лучках были организованы демонстрации на День Победы – 9 Мая, но эта традиция не прижилась. Запомнилось, что в один из дней 9 Мая вдруг пошел снег.

Пока колонны шли по дальним улицам, движение их осуществлялось неравномерно. По ул. Маяковского от кинотеатра «Труд» колонны шли практически равномерно, выдерживая положенную дистанцию. Тем не менее, в преддверии трибуны, за школой № 4 стояли регулировщики, которые нивелировали расстояние между колоннами.

Для ограждения мест пребывания зрителей на небольшом расстоянии от земли натягивались веревки. Тут же ставились постовые. В помощь им «прикреплялись» дружинники (члены ДНД). Возле трибуны дружинники обычно стояли в два ряда, образуя коридор для прохождения колонны демонстрантов. У трибуны всегда находился фотограф. Против трибуны стоял сводный духовой оркестр, который играл марши, бывшие у всех на слуху. В праздничные дни по уличной радиотрансляции музыка передавалась постоянно. Население хорошо знало праздничный репертуар радио и телевидения. Сегодня целевая трансляция подобного рода запрещена.

Всесоюзный Ленинский коммунистический субботник
При старом режиме государство регулярно привлекала горожан на непрофильные работы, обычно на Ленинский коммунистический субботник. В дни уборочной работники предприятий г. Сланцы выезжали в село на помощь совхозам. Работая в Сланцевском городском торге, мне приходилось трудиться на продуктовой базе предприятия, где мы перебирали морковь, картофель, заготовляли квашеную капусту. Качаны нарезались машинами, и уминалась в бетонные ямы, глубиной более 2-х метров. Для трамбовки капусты мы надевали резиновые сапоги.

Субботники устраивались в преддверии дней рождения В.И. Ленина (22.04), когда из-под снега обнажался мусор, скопившийся за зиму. По планам руководства – все во главе с начальством убирали рабочие места и прикрепленную территорию. Согласно специальным планам отдельные бригады работали на благоустройстве, – мели, белили, подрезали кусты, грузили мусор. В отдельных случаях работали без оплаты труда на рабочих местах. Заработанные средства перечислялись в фонд Всесоюзного субботника, который расходовался по усмотрению властей. О перечисленных суммах трубили по радио, писали в газетах.

По заведенной традиции день субботника считался Всесоюзным праздником труда и соответствующим образом анонсировался СМИ. На предприятиях вывешивали объявления, плакаты и лозунги.

Поскольку трудовой день в Субботник был укорочен до 12 – 13 часов, работники считали необходимым отметить работу небольшим застольем. Для этого загодя припасали спиртное, приносили шабашки. Руководство следило, чтобы застолье не началось до обеда.

Чтобы в Субботник не было пьянства, власти распоряжались об особом режиме работы вино-водочных отделов. Они начинали работать не с 11-ти, а с 13-ти – 14-ти час. В свете этого рабочие были недовольны, а инициативные снаряжали гонца, который пускался на поиски спиртного. Если Субботник совпадал с Пасхой, руководство в шутливой форме предупреждало, чтоб за столом не было никаких яиц!

Субботник был веселым днем, когда в городе и на предприятиях играла музыка, начальство работало метлой и граблями. Неформальное общение за скромным праздничным столом сплачивало рабочие коллективы. В следующую за Субботником субботу работниками коммунальных служб организовывалась уборка дворовых территорий. После двух субботников предприятия и дворы были чисты. Субботники – хорошая традиция, сегодня, к сожалению, забытая.

Питие в Сланцах

Все грешны, и я тоже.

Шампанское пьет народ устами лучших его представителей. – Настало время рассказать молодому поколению, как мы проводили дни нашей молодости, в случае, если хотелось выпить вина или пива.

Пиво в моей молодости, в конце 1960-х и до 1980-х годов, продавали кружками в буфете ДК СПЗ «Сланцы». Народу на танцы (еще говорили «на скачки») набивалось много. Билеты, например, не всегда еще можно было достать. Покружив по залу, желающие сходились за столами буфета на первом этаже. Никаких разносолов к напитку тогда не было. Для смаку мы посыпали края кружек крупной солью. И все.

В поселке Лучки, где я жил до 1968 года, было несколько пивных ларьков. Один из них находился за широкоэкранным кинотеатром «Труд», за домом 38, по четной стороне ул. Ломоносова, на стороне известного магазина «Ромашка» (Ломоносова, 36). До Ромашки в этом помещении была «Кулинария», где можно было наскоро перекусить и купить для дома кое-какие салаты и полуфабрикаты.

Другой ларек был у винного павильона в начале улицы Чайковского, у т.н. «Шайбы». Шайбой павильон назывался опосредованно, т.к. представлял из себя не круглое, а прямоугольное сооружение из стекла, пластика и металла. Название он получил от другого павильона, сооруженного несколько раньше. Там тоже торговали вином в разлив. Располагался он в Сланцах, возле братской могилы «Слава», представляя из себя круглое сооружение тоже из стекла, пластика и металла. Именно его народ первоначально назвал «Шайба». По аналогии это название перешло на павильон в Лучках.

Был пивной ларек и у ресторана «Алмаз», который местные балагуры иногда называли «Стеклорез». Располагался он слева от входа в заведение. В мое время там торговала Лида, взбалмошная женщина, которая иногда отпускала пиво мне как работнику Общепита без очереди. Блат в пивном ларьке был почетен. Не все имели возможность отовариться быстро и без проблем.

Очередь и дефицит были бичом СССР. От бытовой неустроенности рухнула коммунистическая система. – Сколько можно было ждать обещанного вождями? Один обещал, другой обещал. Хрущев коммунизм сулил выстроить к 1980 г. Время шло, а система как была с дефицитом, так с ним и осталась.

В свое время в пос. Лучки гремел «Пивбар» (пивной бар «Жигули») на ул. Жуковского, 6б – одно из специализированных заведений Сланцевского городского торга (СГТ), от которого впоследствии отделился Комбинат общественного питания (КОП).

Пивной бар был оформлен в духе времени. Мебель была специального изготовления, – массивные столы и скамьи со спинками, все из дерева. На стенах располагались керамические сценки пивного торжества, – несколько панно дегенеративного вида, заказанные в Ленинграде. В глубине зала имелась деревянная стойка с витринами для выкладки товара.

Пиво подавалось в разлив. Бутылочного мы тогда не знали. Из закусок бывали тестовые соленые палочки и кое-какие консервы. Так же в баре можно было купить курево, спички, бутерброды, кильки и сельдь пряного посола, какую-то дребедень. Народу в бар набивалось до сотни и более. Стоял невообразимый гвалт. Напиток подавали исключительно в кружках, но на вынос наливали и банки.

Пивбар был сугубо мужским заведением. – Разгоряченные посетители имели обычай приносить из магазина спиртное. – Время шло весело и незаметно.

Пивбар был настоящим мужским клубом. Англичане такие шалманы называют пабами. Немцы баварское закусывают жареными колбасками, чехи мясом. – У нас кондовой закуской к пиву была вяленая рыба, в основном плотва, реже щука, еще реже снеток.

Я удивился, когда приехав в Новгород в 1979 г. увидел, что тамошние деятели общепита потчуют новгородских пивцов жареной мойвой. – То было ноу-хау древнего города, слух о котором не распространился до пределов Сланцев, города, который в народе почему-то зовут «Засранцы». – Знаковое, скажу, замечание.

Традиции пития в Новгороде не чета нашим! – Сколько лет Новгороду, а сколько Сланцам! – В Новгороде даже клей БФ хлещут. – Там его и производят.

Когда я в 1979 – 1980 гг. работал в новгородском Общепите, БФ, например, у нас на складе стоял бочками. Зачем, – я не знаю, т.к. клей этот имеет узкую область применения.

Я наблюдал процесс приготовления напитка БФ воочую. Работяги просили меня выписать со склада этой бурды.

Три литра клея им было мало. Они болтали его с водой, пили, крякали и спали в моей мастерской.

Приступая к работе в этой мастерской, я написал на рабочем столе английскими буквами – «Time is money» – «Время – деньги», разумея работать, работать и работать, дабы это принесло мне деньги, отечеству – славу.

Денег я, а отечество славы – не получили, а прораб меня не понял. Я ему как личность мешал, поскольку прибавлял работы, чего он страстно не желал. – Мои проекты доставили хлопот, а потому он не хотел как следует платить за творческие устремления. Я с эскизами оказался в заднице, к чему прибавились и неприятности личного порядка.

Работяги просили клея еще. Им клей не давали. Я был добр, и выписал еще три литра БФ. Сколько они пили, не помню, только один из них вскоре помер. Сила интоксикации БФ – велика. Я это чувствовал нутром и предпочитал чистые напитки.

В Новгороде у меня образовался мужской междусобойчик, в который ходили художники, – таланты и бездари. Так же в него входили люди, которые не знали с которой стороны держать карандаш, напр., тесть Коля. Тот мог на посошок поллитру скушать. Хаживал поэт Таяновский, прекрасный стихотворец. Уроженец Москвы осел в древнем городе и нашел там неисчерпаемую музу. Помню прекрасные стихи его под названием «Бабье вече».

Таяновского Игоря таскал за собой козлобородый художник Вася Калинкович, у которого были кондовые связи по городу. Он был интеллигентный мужик, что прибавляло ему авторитета в моих глазах. Жил он скромно со своей тихой половиной. Я пару-раз ночевал у него в хрущебе на городских  задворках.

Шикарной поэмой о Бахусе был комендант художественного братства в монастыре Юрьево – Владимир Скрипкин. Фамилия его не соответствовала лирическим звукам хрупкого инструмента. То был громогласый мужик, – лидер художественных застолий местной богемы. Где он сейчас, я до недавней поры не знал.

К Скрипкину приезжали все, кому не лень, новгородцы и пришлые. Какие-то бабы, помню, прилетали к нему из Москвы чуть ли не мыть Володеньке ножки, – поклонницы его талантов. Хорошо было ухаживать за ним, варить щи, стирать носки и трусы.

У него всегда был гостеприимный стол, которому сопутствовала свора друзей и знакомых. Выставив на стол аргументы, можно было болтать о поэзии и картинах. Ничего в башке после застолий не оставалось, ни стихов, ни кистей, ни образов.

Мне кажется, вино – враг любого искусства. Омар Хайям врал, когда напирал на излюбленную тему о выпивке.

Покопавшись в сети, я ненароком обнаружил, что Скрипкин после Новгорода притулился у какой-то пассии в Москве, о чем живописал в романе «Тинга», который номинировался в 2003 г. на премию «Национальный бестселлер – 2003»[23]. Я с удовольствием почитал его опус, и узрел в нем много знакомых деталей. К сожалению, иных упоминаний о Владимире в сети нет. После 2003, как обрубило…

Питейная точка на Майке (ул. 1 Мая) существовала в 1980-е годы. Это было тихое заведение, в которое не часто заглядывало быдло и милиция. За высокими столиками можно было пообщаться с товарищами, катануть бутылку-другую, принесенную с собой. Подобного рода народных заведений сегодня не хватает в нашем обиходе.

Тут же находилась художественная мастерская Городского торга, которую возглавлял Миша Полевой, душа и затейник наших кампаний. С ним работали Сергей Сахута, Андрей Ловыгин, девчонки-художницы.

В стольном граде от местных профессионалов приходилось слышать жалобы, что, мол, в центре не стало кондовых подвальчиков, в которых не грех было пропустить за воротник. – Подвалы и забегаловки заняты заведениями, продающими ширпотреб. Юрий Михалыч не думает о народе. – Лишение развлечений – непростительная ошибка.

Народу не нужны Дни города, Дни молодежи, которых напридумывали у нас в последнее время. – Шалманы в центре нужны, как отдушина. Человек желает побыть свиньей, хотя бы раз в месяц. Ничего не поделаешь, ничего не попишешь.

Возле м. Новокузнецкая есть редкость музейного уровня – подвал «Второе дыхание». Там стоят на высоких ножках мраморные столы, подают селедку, играет доморощенная музыка. Там есть забвение.

Возле Лубянки, во дворе у метро Кузнецкий мост, находится питейный дворик, – чудное место в центре столицы. Беда, что тут же находится ЦДРИ (Центральный дом работников искусств), где на халяву собираются сливки самодеятельного бомонда и профи от стихов, рояля и живописи. – Соседство неуместное, реальное в реалиях первопрестольной.

В свое время в Сланцах был известен ларек при бане на шахте №2, впоследствии объединения «Ленинградсланец». В нем брали пиво шахтеры. При этом можно было расположиться на дровах, приготовленных для банных нужд. На Второй шахте всегда было тихо и скучно.

Там же на Кингиссепском шоссе имелась столовая, которая со временем превратилась в гадюшный бар, где распивали что угодно и как угодно. Примечательно, что пили не только в баре, но пили по окрестным кустам и на руинах снесенного поселка.

В одно время власти ввиду неблагополучной экологической обстановки близ СПЗ и СЦЗ решили снести старую жилую застройку, в том числе добротные каменные дома. Скольких страждущих сегодня бы мог принять этот микрорайон?

В начале перестройки стали выселять жителей из домов при Горноспасательном взводе. Там образовалось несколько пустых квартир, которые за бесценок сняли кооператоры. Они не только работали, но и с большой пользой проводили личное время. Несколько хороших каменных домов по Кингиссепскому шоссе стоят и сегодня живым укором бездумным реформаторам нашей провинции. Мне кажется, власть наша умом никогда не отличалась. – Как можно сносить жилые дома?

Бутылочного пива как такового до времен перестройки в Сланцах в достатке никогда не было. Оно было редкостью, и в основном жители пили разливное. Добыча пива превращалась в мучение.

В выходной или праздничный день, в субботу ли, воскресенье, к двум ларькам у старой городской бани в Сланцах стекались страждущие и жаждущие. Их было много. –  Все ждали приезда пивной машины из Ленинграда. Когда она приезжала, у ларьков начиналось столпотворение. Напоить сотню-другую мужиков было непросто. Блатные лезли без очереди. Брали обычно трехлитровыми банками. Кружек в такой кутерьме было не напастись.

Особые доставалы заходили к пивнякам прямо в дверь, и брали внагляк через амбразуру. В этой ситуации в очереди стояли только добросовестные, и те, у кого знакомств в системе не было.

Естественно, были здесь свои авторитеты, – мирские и блатные. – Всех их теперь уже нет в живых. Некоторые, кого как сейчас помню, на радостях перепились, иные умерли от сопутствующих пьянке болезней. Это: Братэла – Анатолий Виговский, 25 лет зоны, Вася Поп, лидер сланцевских блатных, Беляй, его заместитель, Борода, неплохой мужик, впоследствии с костылем и др.

В 11 часов по заведенному в стране порядку начинал торговать спиртным близлежащий овощной магазин (Грибоедова 3). Тут уже пиво перемежалось псевдопортвейном, псевдовермутом, водкой, всей той дрянью, что выпускала отечественная алко-промышленность.

Компании, образовавшиеся после одиннадцати, живописно располагались по берегам многострадальной Плюссы, в подвале бани, в соседних дворах, домах и организациях. Парка культуры в нынешних масштабах в 1970-е – 1980-е гг. тогда еще не было. Он был значительно меньше и располагался только в 11 квартале. На месте аттракционов, в створе ул. Грибоедова стоял дом священника о. Игоря (Тихомирова).

Табу на потребление бутылочного пойла тогда еще не было известно, но хмелеуборочная машина всегда работала исправно. Нет того порядка и сейчас, поскольку большевички отобрали у народа дело, заменив его туфтой, по сути – новым крепостным правом.

Наш народ благодушно смотрит на пьянство, – свою погибель. Пьянство в условиях бесправного общества, в котором сильны тенденции кибуца и иждивенчества, в условиях России автоматически становится национальным спортом. Что, напр., делать человеку в заброшенной деревне, где даже на билет в мегаполис трудно заработать?[24]

Одного из продавцов в ларьке при бане уважительно звали Петрович. Говорили: «Пойдем к бане» или «Пойдем к Петровичу». «Сыновья Петровича», – реальные дети продавца. – Это звучало уважительно. Другие продавцы находились в тени Петровича. – Все знали, что на пиве зашибались хорошие бабки. Пиво – принципиальный бизнес застоя.

Мне памятен разговор, свидетелем которого я был в кабинете магазина № 47. К И.В., директору магазина, к которому собственно, относились ларьки при бане, однажды пришла с жалобой пивница. Она сказала, что водитель пивной машины, который не получил свой червонец, – таксу за разовую заправку двух емкостей ларька, – не заправил ее пивом. – Это был пролет на сотню-другую.

Еще большие бабки получали в винных барах, – в хороших местах в Ленинграде, Таллине, Пскове, Новгороде, в городах транзита. – В Сланцах до поры нормальных баров попросту не было. Задача цивильной выпивки коммунистической властью в провинции никогда не ставилась. Человек наш жил за непроницаемым забором вне мировой цивилизации, ровно так, как живут нынче в Корее и на Кубе. Что говорить, если сегодня половина областных центров России до сих пор не имеют картинных галерей? В соседнем Гдове здание музея выделяли и доводили до ума 20 – 30 лет. И это в старинном городе, где музейная культура – дело приоритетное!

Наш народ пил водку и бормотень, коктейли же – принципиально не пил. – У нас почти не было натуральных ингридиентов, – коньяка и шампанского из Франции, вермута из Италии, портвейна из Португалии, экзотических соков и фруктов из Африки. То, что выпускала наша промышленность для толпы, при внезапном смешивании давало неописуемый вкус. А уж как можно разбавлять коктейли! – Тут существует целая наука, которую надо изучать.

Сегодня появилось много пособий о том, как надо потреблять и готовить спиртное в домашних условиях. Есть даже рецепты изготовления самогонки, и это хорошо, ибо свояк[25] – это спасение в наше нелегкое время, когда мафия бодяжит[26] все, что не лень.

Появилось понятие – «осетинский спирт», – плохой спирт из кавказких краев, где до сих пор нет советской власти.

На Кавказ спирт привозят частью из Турции, которая никогда не являлась мировым производителем спиртного. Из него делаши делают паленую водку, хуже которой на свете нет. В Москве сегодня из-под полы торгуют левым коньяком («Лезгинка» и т.п. бред). Этикетки печатают на компьютерах, а розлив осуществляют по подвалам и подпольным цехам. За приличным столом опытный потребитель сегодня в рот не возьмет коньяк, т.к. 50% вероятность того, что его делали в подвале.

В мусульманских странах отсутствует традиция потребления водки, хотя в Подмосковье азеры и таджики уже вовсю дуют пиво и дешевый суррогат водки, – русеют. Тут же наши мусорки, – рядом. Берут без разбору, – проверяют регистрацию. – Тоже бизнес. Могут и нашего прихватить. – Чтобы не ночевать в обезьяннике, надо платить 2 тыс.[27] За нарушение регистрационного законодательства в 2012 г. такса была 5 тыс. руб. с таджика

В Египте существует табу на спиртное, но в зонах для отдыха христиан водка и вино льются рекой. – Это религиозный геноцид, – противостояние конфессий через пойло. Азеры в Сланцах, слышал, ненавидят пьющих горожан. – И они в чем-то правы.

В свое время, рецептурник коктейлей был в большом дефиците, и когда он каким-то чудом появился в нашей семье, я был завзятым книголюбом, его тут же у нас украли.

От той поры в моей памяти сохранились стихи, которые я иногда исполняю под гитару:

В ларьке у бани пиво наливают.
В ларьке номенклатура не бывает.
Там пьют дешевое гнилье,
Дерутся словно воронье…

Я пью стаканом и из кружки,
Ну, что ж, и я не Саша Пушкин,
Не быть мне Бальмонтом и Блоком,
И мне стихи выходят боком…

Опять к заутрени пришел, –
Хлебнул чуть-чуть, – бодун прошел…
Сияй копеечный хрусталь, -
И мне минувшего не жаль…

Друзей не вижу я вокруг.
Давно ушел последний друг,
Давно прошли все поезда…
О, где же, где моя звезда?..

В наше время две пивные точки (два «пивняка») были на Больничном городке. Первый ларек был у магазина «Космос», левее левой двери, а второй на месте, где сейчас находится храмовый ларек у магазина «Уралочка»[28]. Емкостей их хватало ненадолго, и можно было с уверенностью их не посещать после того, как пиво кончалось у бани. Дело в том, что ларьки были своеобразным мужскимиклубом, где люди встречались и обсуждали насущные проблемы бытия.

Для толпы нужны пабы, бары, шинки, шалманы, гадюшники. Это мировая тенденция. Красноперые же всегда шли вразрез с мировой практикой, подменяя конфету большевистским суррогатом: деньги – почетной грамотой, бизнес – значком ударника.

Территория у ларьков при бане, судя по всему, была городским пивным клубом. Пиво здесь продавалось дóльше, чем в других точках. Ларьки стояли на отшибе и особо не смущали жителей. Здесь была атмосфера пития, а милиция практически не заглядывала. В других точках подобной свободы не было, т.к. они были на виду.

В 1970 – 1980-е гг. кое-что из спиртного продавалось на нищем сланцевском базаре. Там была точка Сланцевского Райпо[29] – деревянный магазин стандартного ассортимента продуктов для села. Базар сегодня переименовали в рынок и к радости жителей на нем торгуют всем, что душа пожелает. Есть там и традиционная «Шаверма» с пивом, и это хорошо. В 2012 г. на стенах ее еще висела выцветшая сделанная мной когда-то вывеска. Замечательно, что в продаже там всегда есть вяленая рыба. – В наше время ее поставляли только частники, – рыбаки и их родственники[30].

В 1970-е годы существовал пивной ларек на улице Банковская. Стоял он между промтоварным магазином, который вскоре стал Специализированным винным магазином и знаменитой «Шашлычной», в которой кормили экзотическим люля-кебабом и продавали недешевую водку в разлив. В какой-то период в Шашлычной стали торговать дешевым вином и пивом. Тут же ее оккупировали сланцевские выпивохи. Из-за них приличный народ (из той же администрации) уже не смог посещать заведение.

Шашлычная в 1970-е – 2000-е гг. много раз меняла ценовый статус. В последнее время там так же часто менялись хозяева.

В конце лета 2009 г. на двери Шашлычной в очередной раз висел замок. – Наш народ получает столько, что торговые наценки ему не по карману. Иное дело в других странах, где зачастую натуральное вино стоит дешевле лимонада.

Существуют натуралистические описания путешествия Сергея Есенина по Европе. Жена его, Айседора Дункан, известная танцовщиц, решила прокатить его по просторам цивилизации. – Сережа ничего не понял, и колотил ее нещадно, грозя иной раз убить из пистолета. Парочка по просьбе гения останавливалась в каждой винодельне, где качественное пойло было дешево.

Винные туры сегодня доступны среднему классу России. С этой целью можно посещать Францию, Испанию, др. страны, где растет виноград.

У нас в Крыму и южных регионах на базаре тоже могут напоить вином, от которого потом два дня будет болеть голова. Торгуют им, кто ни попадя, какие-то сомнительные бабки. – И это плохо.

Еще ужасней рассказы самих производителей вина и его суррогатов, которые довелось послушать намедни. – У наших промышленников нет совести, – что делать?

Проблема качественного / некачественного спиртного – давняя боль России. Сегодня бутылок в любом магазине больше, чем звезд на небе, а выбрать – нечего. Практически, все, что ни возьми, – паленка[31]. Известные марки, сляпанные неизвестно кем, где и как, перемежаются таинственными брендами, которых никто не знает. Это касается не только спиртного, но и лекарств, парфюмерии, тряпок. В бутиках – огромное количество фальшаков! – Бедные новые русские. – За что деньги платят?

До того, как в городе появились пивные емкости, где пиво находилось под давлением, в Сланцах торговля им производилась из деревянных бочек. Территория возле ларьков была уставлена десятками бочек, которые продавщица просила передвигать. Это была экзотическа. Жаждущие-страждущие, просто сильные духом делали эту работу. Им пиво отпускалось без очереди. – Пивница откупоривала емкость, вставляла в отверстие ручной насос, и с помощью его в бочке создавалось давление, а пиво поступало в кран.

Надо упомнить еще. – В центре города, в том помещении, где сегодня на улице Кирова находится отделение Сбербанка, до 1977 года была «Пельменная» (Кирова 44). Для производства продукта в свое время общепит приобрел специальные машины, которые делали пельмени на потоке. Это было выгодное предприятие, желанное ввиду тотального дефицита. Вместе с тем, в Пельменной практически сразу начали торговать спиртным, а потому ее в послеобеденное время, когда в ларьках заканчивалось пиво, жаловали пьяницы. – Им как всегда заняться было нечем. Многие ходили туда на халяву, без денег. – Это замечательная традиция всех выпивох. – Таких всегда и везде много. Здесь было пьяное раздолье, и полная демократия потребления пойла. В отличие от пьяниц, трудовой народ пьет тогда, когда в кармане присутствует золотой запас.

Помещение Пельменной было вместительным, – до 100 посадочных мест. Мебель составляли типичные столы и стулья, обязательный атрибут заводских столовых: железо, пластик, фанера. – Примитив. Пол был бетонный (шлифованная мраморная крошка), что создавало удушливую атмосферу пыли и перегара. В особые дни Пельменную снимали под свадьбы и поминки.

Глядя на безобразие, автор сих строк решил изменить статус Пельменной и сделать на главной улице цивильное заведение. Проект при поддержке директора КОП (Комбината общественного питания) Г.И. Факторович (Сланцы – Израиль) удался, и за пол-года реконструкции вместо забегаловки в городе появилось кафе, которое впоследствии назвали «Ассоль».

В 1977 году оно прозвучало серьезно. Там был интерьер в зеленых тонах и современная музыка. Над барной стойкой была черная стена из оргстекла, на которой путем боковой подсветки сияли бирюзовые полушария. Стена составляла панно, на котором был изображен гитарист группы Queen. Можно упомнить, что моими стараниями стереоаппаратура кафе (магнитофон «Ростов» и большой проигрыватель) работала как часы, а собрание записей включало классику рока и суперновинки того времени – Queen, Abba, Russos, Smoyki, др.

Тут же экспонировались плакаты западных звезд. Зал был перегорожен масштабной цветомузыкой, экран которой был составлен без малого из тысячи бутылок. Противоположная бару стена была оформлена наклоненными зеркалами, что значительно расширило помещение, которое было затемнено.

Билеты первое время скупали заранее. Безденежной голытьбы не было. Ходили только в цивильном. Метрдотель, – Анита Михайловна, ввела в кафе дресс-код.

Некоторые приличные люди в кафе не могли вести себя прилично. – В первые же дни кто-то принес самогонку и придумал вместо «Ассоль» – «Рассольник».

На мой взгляд, название для кафе было неудачным. Оно появилось в результате конкурса, который организовал городской Комитет ВЛКСМ. Комсомольцы вовремя подсуетились и стали зазывать в кафе творческие группы – артистов, декламаторов, бардов и театралов. Одна из ленинградских газет даже разразилась статьей по поводу новаций. Статья называлась – «Новый ветер в парусах досуга».

Некоторые гости в кафе совершенно не воспринимали икру на бутербродах, которую путем особых ухищрений удавалось достать снабженцам. Бутерброды часто оставались нетронутыми. Много оставалось горячих блюд. Народ наш гулял так, что ему было не до лангетов.

В ассортименте были хорошие напитки, – водки, ликеры, шампанское, сухие и крепленые вина, из которых впервые в истории города шахтерам и химикам бармены, специально стажировавшиеся в Ленинграде, составляли коктейли. Впервые мы тогда распробовали «Шартрез» – ликер зеленого цвета, который положительно влиял на потенцию. – Он хорошо сочетался с шампанским. Для коктейлей в кафе был выписан агрегат по изготовлению льда, что для провинции было новинкой.

Мне как художнику приходилось оформлять ресторан «Алмаз» и кафе на пересечении улиц Кирова и Ленина. Существовал нереализованный проект оформления «Шашлычной». В какое-то время мною был сделан проект ресторана «Русь» в Ивангороде, но и он оказался нереализованным. Впоследствии у меня были другие проекты и планы.

Кроме эскизных планшетов и чертежей для строительства интерьера всегда нужна была воля автора, его неуемное желание при дефиците отделочных материалов воплотить проект в реальность. Это отнимало массу времени и здоровья. Ни один хозяйственник или строитель не будет заниматься высококлассными проектами, благо с него этого не требуют. Строитель может произвести косметику, но художественным проектам он всегда старается мешать, дабы не напрягаться. Так было в дни моей работы в новгородском Общепите (1979 – 1980), где первый же проект кафе прораб постарался зарубить. Так было с последующими проектами.

В ресторане «Алмаз» всегда верховодила лучинская группировка, насаждая всем свое миропонимание. Ходить в ресторан вечером было небезопасно. Единственно, мы посещали «Алмаз» в праздники, когда вход был по купонам. Благодаря им отсекалась халявная часть посетителей, которая воровала спиртное со столов.

В ресторане всегда был эстрадный ансамбль, музыканты которого по традиции были неравнодушны к спиртному.

Некачественные спиртные напитки в совдепе назывались «бормотухой». К ней не относилась водка, которая в СССР отличалась качеством. Так же к бормотухе не относились коньяки, шампанское, ликеры, сухие вина Кавказа, Молдавии, советского юга, напитки, привезенные из-за рубежа. Из последних запомнился египетский бальзам «Абу-Симбел» по цене 5 рублей, кубинские ром и ликеры. Между тем, невозможно было ввиду отвратных вкусовых качеств пить ром «Негро».

Бормотуха – отдельная эпостась нашей памяти, – позорная страница советского виноделия. Бормотуха как форма духа появилась на моем веку, когда я пришел из армии в 1973 г. – Внезапно, как по мановению волшебной палочки, в магазинах стали торговать непонятными винами прямо из 36-ти литровых бидонов. Процесс надо было видеть. – Продавщица черпаком через воронку разливала вино в емкости, принесенные мужиками. Тут были банки, бутылки, канистры и еще черт знает что. Сегодня так с колхозных машин разливают молоко[32].

Разбавляли красную бурду нещадно, до бледно-розового цвета. Делали ее в каких-то совхозах по непонятным технологиям. Плодово-выгодной дрянью торгаши покрывали недостачи, которые случались ввиду воровства, порчи и ротозейства. Однажды в маг. «Космос» грузчик заныкал ее целый бидон, и попивал втихомолку. Бабы спокойно покрыли недостачу за счет оставшегося. Что делалось в масштабах страны, можно представить. Рассказывали, что бормотень в совхозах давили тракторами в бетонных ямах. На ее производство шло все, что имело свойство бродить, в т.ч. гнилые яблоки. Так в кабаках Новгорода энтузиасты делали медовуху, фактически, брагу с запахом меда. – Она била по ногам, а голова оставалась светлой. От бормотухи эффект был обратный.

Бывала бормотень в бутылках. Самое дешевое вино в стеклотаре стоило 0,92 и 1.02 руб / 0,5 л. Впоследствии вина эти исчезли, а цену на бутылочную и разливную дрянь подняли.

Самое отвратное пойло носило название «Солнцедар». Оно стоило дешево и продирало до костей. В лучшем случае его надо было потреблять, надевая на нос прищепку. Хорошо было дикое послевкусие запивать водой. Позже по этому поводу родились строфы, перефразировавшие «Бородино»:

Скажи-ка, дядя, ведь недаром –
Отцы травились Солнцедаром!

Скажи-ка, дядя, ведь недаром –
Заборы красят Солнцедаром!![33]

Был и другой опус, которого я помню только начало:

Уж был денек –
Сквозь дым летучий
Стаканы ринулись как тучи!

В Интернете потребители хором поминают рвотный рефлекс на эту гадость.

Самая брэндовая бормотуха называлась «Золотая плесень», фактически – «Золотая осень». Она имела сносный вкуc, стоила 1 руб. 27 коп. и всегда была в достатке. Кроме «Золотой осени» впоследствии были «Дары осени» и «Осенний сад». – Администрация винных заводов фантазией явно не отличалась.

Наряду с бормотухой продавались боле-менее качественные гостовские вина, вкус которых был отработан десятилетиями, но они были дороже.

Вермут был безнадежно испорчен отечественной промышленностью. В обиходе его называли «ВермУть». – То была гадость, которую мы вынуждены были пить. Вермут брали в последнюю очередь, если приемлемого пойла не было. Интересно, что и его не всегда хватало. Не редкость было, что на прилавках винных отделов было пусто. – Народ пил быстрее, чем работала наша винно-космическая индустрия.

Притчей во языцех был, конечно, портвейн, – величайший брэнд совдэпа! Напиток с теплотой вспоминали деятели музыкального бомонда: Макаревич, Цой, Гребенщиков. Помню его и я. Он разделялся по маркам, которые нумеровали: «33», «72», «777». Что значили номера, бог ведает. Запомнилась какая-то «Анапа», стоявшая особняком в гордом ряду портвейнов. Естественно, к брэндовым португальским портвейнам наша дрянь не имела никакого отношения. Чтобы поиздеваться над совком, вина Португалии однажды завезли в СССР. – Все были ошарашены качеством, букетом и формой бутылок. Шок по Руси прошел так же в связи с разовым завозом финского ликера Лаппония и вермута Чинзано. – Был и у нас праздник. Год-два возили приличные ликеры Кубы. Потом они исчезли. Совдеп не обеспечивал фирму и регулярную поставку. Здесь ничего не было вечного. Все постоянно меняли. Революционный раж.

Сегодня «портвейн» для быдла готовят на химических производствах. Натурального компонента в нем нет. Спирты для водок и напитков делают на химическом сырье. Последствия от химии непредсказуемы. Алкоголизация страны, а теперь еще и наркотизация, – суть элементы этнического геноцида.

Некоторые сайты публикуют информацию, что, якобы, порошковых вин в природе нет, но там же встречаются перлы, от которых дрожь пробирает:

Как показала проверка качества и безопасности российских столовых (сухих и полусладких) вин в упаковке Тетра Пак (Tetra Pak) стоимостью до 100 рублей за 1 литр, 8 из 10 исследуемых вин оказались поддельными»[34].

«Любое вино, произведенное из порошка, является фальсификатом. Об этом во время пресс-конференции в «Обозревателе» рассказала президент Всеукраинской ассоциации виноделов и сомелье Наталья Благополучная.

«В законе о вине сказано, что вин из порошка быть не должно, только из винограда», – сказала она. Эксперт добавила: порошковое вино является фальсификатом, который «определенные органы должны изымать»[35].

По словам Благополучной, минимальная цена натурального вина составляет 25 гривен за бутылку. «Если вино стоит меньше 17 гривен, это должно насторожить – значит, винограда там нет», – пояснила она. Как рассказала эксперт, в настоящее время в наличии целый арсенал средств, позволяющих произвести «вино» без винограда, в частности, разнообразные ароматизаторы, «которые вам дадут аромат вишни, смородины, и т.д.»[36].

Иные сайты успокаивают пивцов-профессионалов:

«Разговоры о порошковых винах берут свое начало из старого ГОСТа, касающегося производства т.н. «оригинальных» вин, который был принят в самые тяжелые для нашего виноделия и для всей страны в целом ельцинские годы. Согласно этому ГОСТу вина можно было производить при помощи искусственных ароматизаторов, красителей и т.п., выпускаемых в порошковой форме. В настоящее время этот ГОСТ отменен, и уже давно. Сейчас то, что в то жуткое время можно было назвать «оригинальным вином», в настоящее время вином не считается, производство таких «вин» категорически запрещено»[37].

Вcпомним из школьной хрестоматии:

Выпьем, няня! Где же кружка?
Сердцу будет веселей!

Няня Пушкина Арина Родионовна была глубоко порядочной женщиной, а потому поила гения деревенской настойкой. При этом вкус поэта не был испорчен гадостью из опилок. Известно, что он заказывал в Михайловском сыры, фрукты, шампанское и марочные вина. Водку не знал, но писал со знанием дела о Вдове Клико (Vueve Clicquot), шампанском, бутылку которого в Москве сегодня Вы вряд ли купите дешевле 3 – 5 тыс. Поэт делал рекламу шампани, отдельные сорта которой доходят сегодня до 20 тыс. – Это среднестатистическая зарплата рабочего в столице.

Дворяне на селе и разумные крестьяне, те, у кого к творчеству были таланты, активно занимались производством настоек. Всяк творил по-своему. Современные водки, в силу гадостно-сивушных свойств, простора для творчества не дают. – Последствия потребления их наверняка скажутся на последующих поколениях.

Сегодня мало кто помнит, что водка, приготовленная по старой технологии из проросших зерен, никакого послевкусия не имеет. В водке современного разлива гадостный цимус теряется на общем убойном фоне. Элита потребляет, между тем, водку натуральную, которая до сих пор в государстве производится, но не все знают, где ее достать.

При нашем потреблении спиртного на производство водки в России в нужном количестве зерна никогда не хватит. Это давно просчитали в Москве. Гораздо выгоднее травить народ спиртами из опилок. В Киришах, напр., брэндовую (!) водку «Тигода» производили на «биохимическом» (!) заводе, очевидно, на одном из подразделений нефтеперегонного комплекса[38].

Водку для нас уже не делают, синтезируют. Она является оружием геноцида и преследует цели уменьшения народонаселения планеты. Нации накопили этнический балласт. – Генофонд подчищают с помощью водки. Это естественный отбор, селекция человека. Место ушедших наций, займут нации невосприимчивые к спиртному.

Потребление водки – процесс социальный. Благополучное население много пить не будет. При наших богатствах россиянам трудиться не надо. Необходимо охранять от расхищения ресурсы и продавать сообща. Для этого надо, чтобы недра приносили доход каждому, а не группе лиц в Москве. С каждой тонны нефти человеку должно что-то капать, как в Арабских эмиратах. – Сауды шагнули из средневековья в коммунизм, а мы, надев ярмо большевизма, а теперь и ярмо пост-большевизма, – богаты никогда не будем. Этого не предусматривает доктрина международого ограбления России. Кризис в стране вечен и является мрачным фоном безрадостного существования народа под игом силовиков и олигархов. Мы не живем, а существуем. При этом отчасти кормим Запад. Не все это понимают.

Нам бы арабского шейха. Хотя бы одного. Мы даже согласны перейти из коммунизма в мусульмане, так жить хочется.

Однажды я был причастен к деяниям алкогольной мафии. – На кладбище в Сосновку, где я работал, прибыла группа лиц, которая заказала памятник убитому товарищу. Чистый габрро у меня, естественно, был, и я показывал его в своем гараже. Заказчику из лучинских, которого звали Андрей, мой гараж глянулся, а потому он спросил помещение на короткий срок в аренду. Андрей выгрузил в гараже машину-другую водки, так, что я, когда пришел на импровизированный склад, увидел, что он забит бутылками по самую крышу. Памятники стали недоступны, но мы сей вопрос решили красиво. Расчет со мной мафия производила деньгами и водкой. Так продолжалось с год, пока Андрей и его друзья не исчезли из города.

Я сегодня до зари встану,
И все стекла, что разбил – вставлю.
Видно, дрался я вчера, зубьев мало.
Машка, где мои штаны, не видала?

Отдельной строкой следует помянуть спиртосодержащие препараты аптек, которые мне доводилось пользовать. Механика приобретения «силицилки»[39] и разнообразных настоек имела свою специфику. Чтобы купить помянутые жидкости, надо было иметь «блат», т.к. препараты отпускались по рецептам. Фармацевты вовсю торговали товаром для своих. Перед праздником врачи имели обычай посещать аптеки, где приобретали силицилку в больших количествах. После продажи ее фармацевты вписывали товар в рецепты законопослушных граждан.

Силицилка фасовалась в фунфыри по 40 гр. Стоил препарат 4 или 6 коп., что в пересчете на водку составляло меньше рубля. Экономия очевидная. Соотношение цена / качество –  изумительное.

Для домашнего потребления раствор освобождали от кислоты. Для этого в сосуд с силицилкой бросали определенное количество соды, которая, реагируя с кислотой, выпадала в осадок. Таким образом, получали чистейший спирт, который впоследствии использовали в качестве заменителя водки.

В сермяжный дипломат, который я имел в то время, аптекарша сыпала мне десяток-другой пузырьков, после чего я с закадычным другом потреблял вожделенную жидкость.

В обиходе завзятые блатари не заморачивались удалением кислоты из раствора. При разбавлении препарата процентное содержание ее уменьшалось приблизительно вдвое. Кислотный компонент добавлял напитку пикантность в виде кислого послевкусия. И все.

Боярышником я не был избалован. То был дефицит из дефицитов и его пили сугубо свои. – Я таковым не являлся.

Сегодня фармацевты разбаловались. Госдума выпустила вожжи государственного контроля за оборотом спирто и наркосодержащих лекарств. Препараты аптекарь отпустит без рецепта любому. Этим пользуются алкоголики, пенсионеры и наркозависимые лица. Фармацевтическое лобби работает эффективно. Изготовители лекарств добавляют в препараты, пользующиеся повышенным спросом, специальные компоненты, которые способствуют привыканию к ним. – Все просто. – Конвейер крутится. – Депутаты получают проценты. Уже разработаны таблетки, которые в смеси со спиртным усиливают ударный эффект. – Кто надо, прекрасно все знает. Люди привыкают к пойлу с таблетками.

Канал приобретения чистого медицинского спирта в аптеках раньше был наиболее сложным. Для покупки надо было иметь знакомого врача, который мог выписать рецепт с печатью. Совершить покупку можно было до 11 час., когда начинали торговать вином.

При Горбачеве повсеместно вдруг было сокращено количество магазинов, торгующих вином и водкой. Эпопея со специализированными винными магазинами в Сланцах-Засранцах сегодня много забылась, а в свое время их учредили два, причем, в Лучках магазин назывался «Старка», а в Сланцах он специального названия не имел. Жители прозвали его – «Спецуха».

Введение специализированной продажи спиртного в городе приходится на начало «антиалкогольной кампании» М.С. Горбачева, начавшейся в стране в связи с выходом в мае 1985 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения». Дел это указ натворил. Очевидно, это была одна из мер, приведших к созданию экономического кризиса и прямому развалу страны. Отменили антиалкогольный бред в 1987 г. Связывали его почему-то с деяниями Е.К. Лигачева, который однажды заявил Ельцыну: «Борис, ты неправ». В. Коротичу, сбежавшему в США, он провидчески припечатал:

«Ты говоришь, что я вымирающий динозавр? Мамонт? А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс? Вы ещё о нас, мамонтах, пожалеете!»[40]

М.С. Горбачев писал по итогам антиалкогольной кампании:

«…должен покаяться: на мне лежит большая доля вины за эту неудачу. Я не должен был всецело передоверять выполнение принятого постановления. И уж во всяком случае, был обязан вмешаться, когда начали обнаруживаться первые перекосы. А ведь до меня доходила тревожная информация, что дело пошло не туда, да и многие серьезные люди обращали внимание на это в личных беседах. Помешала отчаянная занятость лавиной обрушившихся на меня дел — внутренних и внешних, в какой-то мере и излишняя деликатность. И еще одно скажу себе в оправдание: уж очень велико было наше стремление побороть эту страшную беду. Напуганные негативными результатами кампании, мы кинулись в другую крайность, совсем ее свернули. Шлюзы для разгула пьянства открыты, и в каком жалком состоянии находимся мы сейчас! Насколько труднее будет из него выбираться!»[41]

Другим деятелем антиалкогольного шáбаша бы Председатель КПК М.С. Соломенцев. Основы реформы, между тем, разработал еще Ю.В. Андропов, который воплотить их не успел.

Согласно указаниям Москвы водку при Горбачеве вдруг стали продавать с 14.00 до 19.00 час. Это сильно укорачивало прежний график продаж с 11.00 до 21.00 час., и создавало к означенному времени дикий ажиотаж, когда у магазинов собирались озверелые толпы пьяниц. Народ лез по головам к заветной амбразуре. Кто не хотел ломать кости, держались в стороне от толпы.

В шесть утра поёт петух,
в восемь – Пугачёва.
Магазин закрыт до двух,
Ключ – у Горбачёва.

Создание винных магазинов для быдла преследовало цель сконцентрировать продажу алкоголя и суррогатов в одном месте. В прочих магазинах продажа качественных вин, шампанского и коньяка была со временем восстановлена. Из практики было известно, что народ брал «сушняк» в крайнем случае, когда в продаже кончались водка, портвейн и вермут, – джентльменский набор коммунизма. Марочные вина воспринимались населением как экзоты и не имели массового спроса. Люди считали, что в них мала убойная сила. Между тем, стоили они дешево, – в пределах двух-трех рублей, но и это ложилось неподъемным грузом на бюджет выпивох.

Народ не понимал, да и сегодня почти не понимает вкуса натурального вина. Это в первую очередь относится к представителям старшего поколения. Молодежь же вина сегодня распробовала, и в отличие от родителей потребляет все, включая баночную отраву. На прилавках появились экзотические марки, известные и неизвестные. Есть даже китайские вина с фруктами производства Молдовы.

Настоящее вино сегодня приобрело истинную цену, и его тут же бросились подделывать дельцы теневой экономики. – В Москве в какой-нибудь винной галерее (!) можно купить спиртосодержащий суррогат за любую цену, ибо она определяется не качеством ингредиентов, а политикой компании. Нередки случаи, когда люди приобретая дорогое вино и водку, не могут потребить их должным образом. Водка, созданная на основе технических спиртов, непременно выказывает гадостный нóров. – Попробуйте добавить к ней натуральный продукт, ягоды, и вы почувствуете, что досадная горечь никуда не уходит. В наших местах универсальным компонентом водки может быть клюква, но производители не возятся с продуктом.

Добавление в водку ягод, трав, корешков, лимонных корок, кофе и даже сгущенного молока – старая русская забава. Так наши предки творили настойки. На западе ягодно-спиртовой настой с ароматизаторами называется ликер. Он плох чрезмерным содержанием сахара.

В эпоху минерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева система решила вдруг начать борьбу с социальным злом. При этом никто не думал, что надо кардинально улучшать благосостояние народа, который пьет от беспросветной жизни. У народа ничего не было. Даже жилье было не свое. Что говорить о земле.

Коммунистический раб находится в вечной безысходности. При этом пропагандистские СМИ всегда кричали о каких-то успехах. В СССР существовала поговорка: «За что боролись, на то и напоролись!» – Все жертвы народные были бессмысленны. – Разве народу важно, под каким флагом существует концлагерь?

Успехи нелегитимного строя были бы достижимы и без него. Победители в последней войне жили много хуже побежденных, всех этих немцев, чехов, японцев, финнов, прибалтов. Этого скрыть было нельзя. – Социализм превращался в бессмыслицу.

В очередной раз группировка в Кремле решила навести порядок административными методами. Начался глупый эксперимент. Одновременно в стране было сокращено производство вина и водки. Для улучшения зкономического положения надо было ослабить вожжи социализма, ввести НЭП, дать народу дело, по которому он соскучился. – На это у наших маразматиков мозгов не хватило. Вместо этого в массовом угаре пошла ломка производственных мощностей, уничтожение рентабельных хозяйств, производящих вино. На местах это создало немыслимые перекосы.

Мгновенно среагировал теневой рынок. Страна наводнилась спиртным, производившимся в диких условиях. Повсеместно наладили производство самогона и спиртосодержащих жидкостей. – Это дало возможность встать на ноги преступности. Она получали неслыханные доходы. Ситуация в стране дублировала ситуацию в США, когда там ввели «Сухой закон». – Творцы перестроечной политики пользовались консультациями «экспертов» из США, которые крутили чинушами в свою пользу. В связи с разгулом самогоноварения в стране мгновенно исчезли сахар и дрожи, в народе же гулял анекдот:

Горбачев подходит к водочной очереди:
– Коммунисты есть?
– Есть.
– Гнать надо! – возмутился Горбачев.
– Гнали бы, да сахара нет, – ответил коммунист.

Генезис поворота элит прост до глупости. Сегодня предательство стало велением времени, поскольку верхи России пытаются интегрироваться в верхи Запада. Для тех ворованные деньги не пахнут. Еще с 1917 г., когда верные ленинцы за препреференции погнали на Запад ценности наши в виде золота, камней, предметов старины. – Время тогда было такое. Интересующимся следует погуглить в Сети «Балтийский оффшор» и книгу Ю. Жукова «Сталин. Операция Эрмитаж».

Неумение просчитать последствия всегда отличало сторонников коммунизма. В эпоху Горбачева психология вождей-дилетантов была прежней – ленинской. Между тем, реалии требовали научного подхода в деле реформирования строя. Теория в СССР давно отстала от эпохи. Впоследствии была сделана историческая ошибка, когда в стране внезапно ввели рынок. Большей глупости придумать было нельзя.

Винные эксперименты Москвы в провинции породили неслыханные проблемы. Мгновенно выросли очереди. Люди бились боем за бутылку. В начальный период реформ дело усугубили введением продуктовых талонов на основные группы товаров. Они включали в себя колбасные и макаронные изделия, сахар, хлеб и мыло. Вводилась талонная система распределения спиртного. В деле упорядочения беспорядка в городе водку стали продавать не в отделах, а через специальные амразуры, зарешеченные окна, выходившие прямо на улицу. Так было в магазинах «Космос», «Специализированный винный», №№ 46, 47 и др. К сожалению, никто не решался фотографировать эти бесчинства. – КГБ оставался всесильным. – Фиксация очередей на фотопленку грозила уголовным преследованием.

На ул. Банковской, прямо на «Спецухе», однажды над винной амбразурой умные головы написали ленинский бред: «За власть советов!». К 11.00 сакральная надпись под бдительным оком была закрашена. Народ безмолствовал.

Длиннющая очередь за водкой. Мужик не выдерживает:
– Пойду в Кремль, набью Горбачеву морду.
Через час возвращается.
– Набил?
– Да там очередь в два раза больше!

Так продолжалось длительное время. Казалась, что водочный беспредел будет вечно. Прекратился он тогда, когда Кремль подсчитал экономические убытки волюнтаризма. Никто за беспорядки в стране наказания не понес.

Впоследствии власть вновь запустила конвейер водочного производства, и страна получила желанный продукт в достатке. Казна наполнилась водочными рублями.

Генетическая перековка народа, носившая разнузданный характер коммунистического произвола, в очередной раз не удалась. Впоследствии власть плюнула на народ и покончила с социализмом навсегда. Как разворовывали пьяную и обескровленную Россию, сегодня все знают.

Цены и цифры

Водочные цены старожилы вспоминают как яркие брэнды. По знанию этих цен определялась компетентность человека в вопросе винопотребления.

Легендарная цена на водку «2.87» в мою бытность уже отошла. – Устоявшаяся цена, вошедшая в историю застоя – «3.62». – Столько стоила бутылка марки «Водка», в народе – «Коленвал». Жаргонное слово проистекало из дизайна этикетки, на которой в ценре располагалась зеленая плашка с брэндом, а сверху и снизу от нее как бы вращались две овальные лопасти. В наше время стоило произнести «3.62», как все участливо улыбались. – Люди знали, о чем идет речь.

В какой-то период достать водку по старой цене 3 руб. 62 коп. могли лишь завзятые блатари, – администрация, руководители и некоторые торговые работники. Дешевая водка не значила плохая водка. Качество продукта всегда гарантировалось незыблемым государством и ГОСТом.

Следующим этапом 20-летнего увеличения цен на водку была цена «4.12». Рост на 50 коп. был существенен в то время, когда бутылка 0.5 л стоила 12 коп. За 10 бутылок можно было похмелиться, купив, напр., российское чудо, вино «Золотая осень», или какой-нибудь «Стругураш»[42].

После моей свадьбы в 1975 г. остались два ящика водки, которые мы с отцом снесли в магазин на Кингисеппском шоссе, за что получили ок. 80 рублей за ящик.

Бутылка емкостью 0,7 л стоила 17 коп., равно массивная бутылка из под шампанского. В последние фасовались некачественны вина. Эту емкость называли независимо от содержимого «Бомба» или «Фугас». – «Мы взяли три бомбы и жахнули с Толяном и Витьком на Плюссе».

Событием стало появление на водочном рынке новой водки, которую тут же окрестили «Андроповкой». Этикетка ее была под цвет зеленого змия, а цену подняли уже до «4.70». – Нам надо было кормить братьев демократов. Народ воспринял подорожание любимого брэнда на 50 коп. как ущемление своих прав. Слово водка расшифровали прямо по буквам: «Вот Она Доброта Коммуниста Андропова!» Все поняли, что дела в державе плохи.

Многие годы водочный рынок оперировал брэндами, круг которых был ограничен, а тут новинка. В свое время, при Сталине выпустили 30-градусную водку, которую народ окрестил «Рыковка»[43].

Хлеб раньше стоил 14 коп., а проезд до Ленинграда – 3.50 руб. Кружечное пиво стоило 22 коп. / 0.5 литра и 11 коп. / 0.25 литра. Сегодня бутылочное, а тем более разливное пиво относительно стоимости распространенных в народе водок стало дороже. Его делают по иностранным технологиям из порошка и по сообщениям СМИ в пиво добавляют компоненты, влияющие на детородную функцию подростков. – Методы ведения биологической войны совершенствуются. Повсеместно среди молодежи насаждается культа пива.

Мало кому известно, что крупные пивные концерны страны давно принадлежат иностранцам, которым надо освободить жизненное пространство. Сомневающимся, следует почитать Мein Kampf и материалы Третьего Рейха. – «Дело Гитлера живет и побеждает!»

Для пива существовали специальные граненые кружки двух видов – 0.5 л. и 0.25 л. Великий граненый стакан России никому представлять не надо. Стоил он недорого, 6 коп., и вмещал в себя 0.25 л. Существовали граненые стопки поменьше. Они варьировались в разных пределах и были в бóльшем ходу, чем стаканы. Стаканами пить – злоупотреблять. По рассказам старожила, – стаканами пили разве что представители старшего поколения, фронтовики. Это была освященная временем традиция, которую мы, молодежь, по нездоровью не могли осилить. Водкой в наше время отравиться было невозможно. – И это радует. – Мы выжили в советском борделе.

«Мясо и рыбу без водки жрут только собаки!» – Поговорка отражает аспекты бытового пьянства, а так же недостаток продуктов и спиртного в СССР. – Мясо, рыба и водка в совокупности еще в 1960-е гг. бывали только на праздники. В моем доме традиционно готовили суп из кильки в томате, что свидетельствует о скромном достатке тружеников. Я до сих пор беру кильку в томате и кильку пряного посола. – Это моя генетическмя память, которую я передам следующим поколениям.

В СССР консервированная рыба и сельдь были дешевы, равно в дореволюционной России. В послереволюционные годы сельдь и вяленая рыба, входили в пищевые наборы, – т.н. «пайки», которые подразделялись на категории. Сегодняшняя высокая цена на рыбу обусловлена корпоративным сговором ловцов, переработчиков, транспортников, коррупционеров и продавцов. На Дальнем Востоке в удачную путину, когда рыбу черпают экскаваторами, красная рыба стоит 30 руб., а в городах европейской России уже 250 – 300 – 400.

Глупа наша страна. – 100 лет не может обеспечить своим гражданам счастье, хотя бы обеспечить приличный рацион на основе рыбы. Японцы давно просчитали наши рыбные запасы, а потому бесконечно претендуют на Южные Курилы, оо. Кунашир, Шикотан, где в путину, говорят, наступает бабье царство. Для Японии это вопрос продовольственной безопасности, а у нас важное дело отдано на откуп дельцам. Кремлю дела нет до дальневосточной рыбы. Что это за Кремль такой?

Пора-пора-порадуемя на своем веку
Портвейну «Тридцать третьему», а лучше коньяку.
Пока-пока-покачиваясь утречком с похмелья,
Шепнем судьбе не раз – Мерси боку!

Касаясь лингвистической стороны пития, могу вспомнить следующее:

Спирт – спиртосодержащие – водка – вино – самогон-пиво:
Спиртяга, морилка (спиртосодержащий продукт сланцевского Лесокомбината), силицилка (1% спиртовой раствор силициловой кислоты; приобретался в аптеках), боярышник (спиртовой настой боярышника и др. трав; приобретался в аптеках), есентуки-эссенция (лимонадная эссенция; компонент производства лимонада на сланцевском Консервном заводе), БФ (клей; при интенсивном взбалтывании в воде дает жидкость, обладающую сильным дурманящим действием; в Сланцах обычно не культивировался, но я видел как его пьют в Новгороде, где его производили на химическом заводе), водяра, водовка, белая, бабоукладчик (газированная водка), винище, чернила, гуталин (вино), пойло, бухло-бухало-буховина, чемергес, хмельницкий, косорыловка, портвешок, портянка, бормотуха – бормотень, жорево, сушняк, сухарь, шампунь – шампусик, самогон – самогна, свояк, домашний продукт, первач, сивуха, брага – брагулька, горилка, пивцо – пивище – пивняк.

Марка:
Столица, Андроповка, Коленвал, Сучок, ВермУть, Золотая плесень, Бормотень – Бормотуха, Три топора (портвейн 777), Три туза (портвейн 33; три туза в трудовой книжке – статья № 33 Трудового кодекса – увольнение за прогулы), Мыпосцали (от Цинандали; общее название вин Грузии, имеющих труднопроизносимые на русском языке названия), Рояль (импортный спирт Ройял).

Емкость:
Поллитра, полкило, ноль-пять, пузырь – пузыревич, флакон, ноль-семь, бомба, фугас, литр – литруха, чекушка – чекуха, малек, мерзавчик.

Пьяница:
Бухарик, алкаш-алконавт, хронь – хроник, колдырь-булдырь – забулдон, бормотолог, синий – синюха – синюшник – синяк (человек с изменившимся цветом лица по причине употребления спиртовой морилки сланцевского Лесокомбината; крайняя степень пьянства), кадр.

Выпить:
Бухнуть – забухать – набухаться, хрюкнуть –нахрюкаться, нализаться, назюзюкаться, накосорылиться, кушать – скушать – накушаться – укушаться, жахнуть, жажахнуть, шандарахнуть, зашпындорить, остограмиться – ополлитриться – обутылиться, помаленьку, по чуть-чуть, по малеху, по двадцать грамм, по сто грамм, по килограмму, по маленькой, по большой, по поллитре, по стакану, по чарке, по мензурке, по лампадке, принять дозу, жрать – нажраться – ужраться, перебрать, пережрать, переблеваться, переесть, перекушать, наху…ся, нае…ся, въебе…ть, въе…ть, свалиться с копыт – с колес – с катушек, шарики за ролики, раскумариться, врезать.

Приговор:
Погнали, поехали, бухнем, вздрогнем, ну, будем, чокнулись, вперед, на мины, за знакомство, за здоровье, за нас,

Крепка совецка власть, но для порядку царя бы не мешало,

Ну, чтобы все,
Погнали наши городских,
Не теряйте время даром, –
Похмеляйтесь Солнцедаром!

Крепость силы, бодрость духа
Придает нам бормотуха!

Пьян:
в хлам, в доску, как сапожник, как скотина, как зюзик (зюзя), в стельку, в г…

Напился до положения риз.

…В моей родной школе № 4 (ул. Маяковского, 9) сегодня кто-то изготовляет водку. И это веление времени.

Эстрада – Рок – Песня[44]

Понимание эстрады пришло ко мне из детства. В нашем доме у родителей всегда было много виниловых дисков, которые тогда назывались пластинки. В большинстве семей имелись патефоны, которые заводились специальной ручкой. Я помню в нашей семье два патефона, на один из которых я выменял у Мишки Игнатенко (†) боксерские перчатки.

Первые уроки игры на семиструнной гитаре нам преподал Серега Дмитриев (†). Впоследствии я и Серега Губанов освоили испанский строй, аккорды которого мне показал Генка Шведов, служивший впоследствие в Кремле. Губанов наладил звучки и подключение к радиоле. В итоге мы смогли сносно-таки репетировать мои песни, которые не замедлили явиться в нашем репертуаре.

Долгие годы потом я не ходил без гитары. Когда в 1970-г. я приезжал на выходные из Питера, то брал инструмент и направлялся в свой старый двор, дабы развлекать товарищей песней. Мы исполняли тогдашний репертуар советской эстрады и даже танцевали под гитару.

После армии народ стал помаленьку жениться, а потому я был желанным музыкантом на свадьбах. Я знал все застольно-народные песни. Гитара сопровождала меня на турслеты, на базу отдыха в Заручье и в проч. поездки, которых было много.

История эстрады в городе Сланцы насчитывает много лет. Понятие Рок в мои годы еще не существовало, а потом, когда оно появилось в обиходе, то стало ругательным в советских СМИ. Помню, я пропустил какую-то критическую передачу о Битломании на Западе, транслировавшуюся по ЦТ. Ударным моментов в анонсе была фотография музыкантов, на которой Beatles были сняты с кругами от унитазов на шее. В то время тот же Тихон Хренников, глава всемогущего Союза композиторов СССР разразился гневной статьей в отношении Владимира Высоцкого, песни которого мы постоянно слушали. Организовал записи Высоцкого Серега Дмитриев.

Мне довелось знать и видеть сланцевскую эстраду в 1960-е – 1980-е гг., когда я посещал танцевальные мероприятия в клубах и Домах культуры.

В дни моей молодости существовало несколько устойчивых ансамблей, которые сегодня назывались бы рок-группы. В них были свои лидеры, – хорошие и посредственные исполнители, – вокалисты, гитаристы, барабанщики и клавишники.

После ухода со сцены известной группы «Белые гитары» приоритет держала группа ДК СПЗ «Сланцы» под руководством Василия Чубука, который играл на клавишных инструментах. Замечательным вокалом в этой группе обладал Владимир Бойцов (†), проживавший последние годы на улице Горького. Он играл на ритм и соло гитаре. Именно им была предоставлена небольшая подборка фотографий для этого файла, включающая в себя снимки музыкантов конца 1960-х – 1970-х гг., и армейские снимки самого Владимира, касающиеся его участия в армейской самодеятельности.

Наряду с гитаристами в ДК СПЗ играли и т.н. «трубадуры», – «трубачи», – эстрадный оркестр ДК, включавший в себя духовую группу. Эти музыканты воспринимались танцующими с неудовольствием, поскольку они работали в старомодной манере 1950-х гг. Гитаристом в этом ансамбле, которого все знали, был некто Костя, отбывавший, по разговорам, срок с директором ДК Г.Л. Таубиным. Иногда трубадуры сопровождали пение каких-то певцов. Когда трубачи исполняли вальс, я обычно приглашал постоянных своих партнерш из знакомых девиц, которые умели кружиться по залу.

Чередование игры эстрадников и трубадуров обуславливалось специальным регламентом, который был вывешен на всеобщее обозрение.

Гитаристы и трубадуры в ДК располагались на балконе второго этажа, который нависал над танцзалом. Сегодня балкон почему-то убрали, а сцену разместили прямо в зале.

Все ансамбли города и их репертуар в 1970-е гг. просматривались и прослушивались комиссиями администрации города. – Это было «тарификацией» ансамблей.

Примечательно, что на входе в ДК висел стенд под названием «Они мешают нам отдыхать», где представлялись фотографии лиц, ведущих себя на танцах неприлично. Для привлечения в кабинет директора, уважаемого нами Геннадия Львовича Таубина, не обязательно надо было быть пьяным. Достаточно было танцевать… непристойно. Провинившихся дружинники выводили из зала, и фотограф в целях профилактики нарушений делал снимки задержаных. Раз с какой-то девицей арестовали и меня, когда мы сильно вихляли бедрами и размахивали руками. В комнате директора за девушку вступился кавалер, бывший милиционером, а я под шумок ретировался

Первые уроки пития пива получены мною в буфете этого ДК. Оно тогда стоило недорого. Крепкого спиртного во время танцев не продавали, однако, помнится, что шампанское и сухое вино в ДК имелись. Они, впрочем, были для нас сугубой роскошью. – Всех отпугивала общепитовская наценка, которую в Союзе не любили, почитая оскорблением.

Для пива существовали легендарные в СССР граненые кружки емкостью 0,25 и 0,5 литра. Отчаянные «пивцы» просиживали в буфете изрядную часть танцев. Был грешен и я.

Надо отметить, что в наше время на танцах существовала проблема билетов. Молодежи в городе было много, а поэтому, их приходилось покупать заранее. Особенно на балы, которые длились дольше обычного, иногда до часу ночи.

Трудно было попасть в клуб «Шахтер», где из-за тесноты танцевали спина к спине. В зале было невыносимо душно, и спасительная прохлада на улице была нам отрадой. Для выхода посетителям давались контрмарки.

Балы отличались от танцев и тем, что приурочивались к дням праздников и школьных каникул. Бывали балы по субботам. Они были для нас приоритетнее, чем танцы, особенно, балы на Новый год. Тогда клубы и ДК наряжали по-особому. Везде стояли елки, зажигалась веселая иллюминация, развешивались приличествующие картины на темы Деда Мороза и его братии.

Особенно отличался в этом смысле ДК СПЗ «Сланцы», где оформлением танцевального зала и других помещений много лет занимался талантливый художник-оформитель Август Васильевич Залешин, мой добрый знакомый, а в чем-то и учитель по части оформления. Он, бывший педагог сланцевских школ, учил черчению… еще моего отца!

В ДК ко всему, на Новый год сооружали легендарную горку, на которой катались на войлочных салазках. При этом веселья было вдосталь! На горках катались все, и дети, и взрослые. Дело в том, что на Новый год заводчане имели правило устраивать новогодние огоньки. В спортивном зале и в просторных холлах ставились столы, которые сервировались на усмотрение администрации. Для взрослых ограничений в еде и напитках не было. Дети со взрослыми в ДК Новый год не отмечали. Совместное гуляние в силу тогдашней морали было не принято. Система заботилась о нравственности молодого поколения, и это было правильно. Сегодняшние правители преуспели на ниве развращения молодежи. Поэтому Россию ждет незавидное будущее.

Лучшим музыкантом в городе в дни моей молодости считался Анатолий Смирнов, который возглавлял коллектив музыкантов Клуба «Шахтер», а затем ДК «Строитель». Причины перехода с одной точки в другую доподлинно я не знаю. Ансамбль носил гордое имя «Белые гитары».

ДК «Строитель», в просторечии «Стройка», существовал при поселке СПЗ «Сланцы», и в 1969 – нач. 1970 гг. благодаря группе А. Смирнова был популярен среди молодежи. Под его руководством ансамбль на высоком профессиональном уровне исполнял новинки советской, а иногда зарубежной эстрады. Запомнилась в их оранжировке одна из композиций польской группы «Скальды», в которой была партия трубы. Сам Смирнов работал на всех инструметах, в т.ч. на саксофоне.

В группе играли Виктор Крупенин, ритм-гитара, Александр Павлов – бас и Валентин Петров – ударные. Виктор до сих пор работает на Регенератном заводе художником. Саша долго возил директора завода – Ю.И. Белянина, а потом работал там же на большегрузных автомобилях. Валентин работает в ПТУ «Ленинградсланец»[45].

Анатолий Смирнов впоследствии отбывал срок. Жизнь его пошла под уклон, и, к сожалению, он совсем забросил занятия музыкой. Группа в отсутствии лидера быстро распалась, хотя, помнится. Анатолий с разными составами играл в ресторане «Алмаз» в Лучках.

Алмаз был истинно злачным местом, в которое ходили не все. Его «оккупировали» не лучшие представители лучинской молодежи. Там можно было попасть в драку или прийти после танца к пустому столу.

К середине 1970-х годов в «Алмазе» (в народе его иногда называли «Стеклорез») играли музыканты под руководством Льва Соколинского. Лева был выходец из интеллигентной еврейской семьи и жил во дворах на ул. Маяковского. Я часто бывал у него, поскольку, работая в Общепите, реконструировал «Алмаз» по своему проекту.

Ресторанная игра существенно отличается от игры на танцах. Здесь можно было работать, говоря по-питерски, за т.н. «карась», – денежные подачки со стороны посетителей. Игра никак не квотируется по репертуару. Иной шлягер по желанию клиента может было сыграть бессчетное количество раз.

В свое время музыканты от российского общепита боготворили таких композиторов, как Игорь Николаев. «Мельницу» Николаева, например, заказывали без конца. Так же популярны были песни Ю. Антонова. Люди, пришедшие из мест не столь отдаленных, заказывали «Мурку» и песни на родную тематику. Кавказ заказывал свое. Музыкант в ресторане должен быть универсален, и знать много песен разного содержания.  Музыкальная всеядность много вредила творчеству и, конечно, бичом музыкантов всегда был Бахус.

Соколинский закончил музыкальное училище, но применить свои знания в Сланцах не сумел. Сегодня он занимается строительством в д. Омут и мелким бизнесом.

К слову сказать, по моему проекту в 1977 году была реконструирована Пельменная на ул. Кирова. Теперь это сберкасса напротив Мебельного магазина. После реконструкции она стала называться кафе «Ассоль». Ее открытие произвело в городе небольшой фурор. – Билеты в раскупались загодя, однако, живой музыки там не было. Играла стереоустановка, включавшая в себя магнитофон «Ростов» и проигрыватель. Музыкальную политику кафе обеспечивал автор сих строк, но это уже отдельная история совсем для другого файла…

В клубе «Шахтер» одно время играла группа под управлением клавишника Владимира Бондаря. Состав был достаточно сильным. Ведущим солистом состава и барабанщиком был Александр Феофанов (Пифан). На соло-гитаре играл Алексадр Подсеканов (Подсекан) Клавишные, гитару и ударные вел Александр Плетцер. Впоследствии, после ухода из Группы Подсекана в коллектив пришел талантливый гитарист Александр Бабасов (Бабас). Его игру до сих пор можно услышать в кафе города (напр., в кафе «Омега»). На бас-гитаре обычно играл Геннадий Сайманов.

После отъезда из города В. Бондаря руководство ансамбля принял на себя А. Плетцер. Он сегодня активно занимается музыкой и много лет ведет кружок детской эстрады в Доме Пионеров (совр. Дом детского творчества).

Мне доводилось общаться с В. Бондарем, и даже переписываться, но недавно я узнал, что он умер в далеких северо-восточных краях. Подсекан живет в родном Билибино, на том же северо-востоке.

Хороший ансамбль в начале 1970-х годов был сформирован под руководством Леши Ли (Лучки), корейца по национальности. К сожалению, этот талантливый музыкант погиб при загадочных обстоятельствах в СА.

Его ансамбль одно время базировался и репетировал в клубе Сланцевского СЦЗ. Помню, как музыканты его команды выступали в ДК д. Попкова Гора, где собрали зал молодежи.

Эстрадного возвышения в клубе не было, а поэтому, лицезреть кумиров поклонники из-за толчеи практически не могли. По окончании танцев толпа подростков шла по дороге в Сижно, где пыталась попасть на автобус маршрута № 2.

Имелись группы и в клубах Б. Полей и пос. РТС. Их игру мне слышать не доводилось.

Приходилось бывать иногда в ДК «Горняков. С тамошними музыкантами общаться не пришлось. Класс их игры на тот момент был нескольколько ниже, чем в перечисленных коллективах.

Автор сих строк и сам был не чужд эстрады. В годы службы в СА мне доводилось участвовать в армейском эстрадном ансамбле на полуострове Рыбачий в качестве соло-ритм-гитары и вокалиста. Мною исполнялись песни из репертуара эстрадников той поры, например, «Портрет работы Пабло Пикассо», «Воскресенье, солнечный день». Особой популярностью в моем исполнении пользовалась дворово-бардовская песня «Дым сигареты с ментолом», которая сегодня стала популярной на весь Союз. Мы ее исполняли в роковой манере.

После армии довелось сотрудничать с ансамблем А. Плетцера и А. Ли. В доармейские годы я встречался на предмет реализации композиций с ансамблем из Суворовского училища в Ленинграде. Встречался и с музыкантами одной из ведущих групп города, которая играла 1970 г. в клубе на ул. Красной.

Увлечение музыкой со временем перешло в дискоманию. В 1975 г. я начал возить из Ленинграда диски западных групп. Так мною были впервые представлены диски новой волны: Smoyki», «Boney M», «Russos». Приоритетными для меня оставалось творчество групп старого рока, таких как «Led Zeppelin», «Dep Purple», «Queen», «Pink Floid» и др.

Это увлечение не прошло. И сегодня, живя в Москве, я иногда слушаю песни кумиров.

Русский рок меня не привлекает, поскольку музыкальная составляющая его слаба, а текстовая канва без социального наполнения не интересна.

Попса, заполонившая сегодня Россию, – это музыка, предназначенная для невзыскательной публики. Впрочем, и старые кумиры уже не вызывают сопереживания, что было раньше. Все в музыке есть обман, и все хорошо вовремя.

Сегодня грустно вспоминать былое, поскольку молодость давно в прошлом…

«Работаю в Москве, но сердцем – в Сланцах»[46]
Горожане уже знают, что сланцевский художник и краевед В.И. Будько (в 2005 году вышла в свет его книга «Север Гдовщины»), второй год живет и работает в Москве. Он по-прежнему любит свой край и продолжает поиск краеведческих материалов. Сегодня он у нас в гостях.

– Владимир Иванович, где Вы сейчас работаете в Москве?
– Участвовал в реставрации Большого Театра, но теперь ушел по личным соображениям в другую фирму. – Нужно больше свободного времени.

Сегодня работаем на Красной Площади, напротив собора Василия Блаженного, рядом со зданием ГУМа. Занимаемся реставрацией здания: докомпоновываем утраты на фасаде. Приходится выполнять и сложные штукатурно-лепные работы.

Мои жена и дочь тоже работают реставраторами, сегодня конкретно на Большом дворце в Царицыно, который почти двести лет стоял в запустении. Там уже идут позолотные работы, облицовка белым камнем, мрамором, пишутся плафоны и настенные живописные вставки, устанавливаются зеркала. Работы курирует Ю.М. Лужков, – жесткий человек, к приезду которого подрядчики загодя готовятся.

Та группа, где я работал ранее, продолжает реставрацию Большого театра, но я не жалею, что перешел на новую работу. Времени для творчества у меня сейчас больше, а там приходилось трудиться с пререработками и почти без выходных.

– Владимир Иванович, Вы никогда не были раньше художником-реставратором. Сложно ли было освоить новое для себя дело?

В реставрацию люди приходят разными путями. Мне очень помогает опыт художника-оформителя и природные данные. Если смонтировали какую-то гипсовую деталь, то трещины-сопряжения надо скрупулезно отмазать, без огрехов. На это усидчивости не у каждого хватит. Есть реставраторы – сугубые профессионалы, которые делают скульптуру, барельефы. В нашем театре до сих пор нужны строительные специальности, и даже руководящие работники, – прорабы.

Группе зимой приходилось делать гипсовые модели. Для этого, как в детском саду, берется пластилин, лепятся согласно чертежам цветочки-лепесточки. Такие детали бывают довольно большие, до метра и более.

В Большом Театре одно время мы работали в так называемой, VIP-зоне, где в прошлом бывала элита СССР – Сталин, Брежнев, Хрущев, где согласно протоколу принимали глав иностранных делегаций. Там мы реставрировали дореволюционные фризы, фигуры ангелочков, растительный орнамент. А на фасаде театра приходилось латать различных наяд и растительные фризы. Попадались трухлявые, как грибы, детали, которые отслаивались. Некоторые сбивали и дофрагментировали. Делали балясины для лестниц.

Герб СССР, что изображен на сторублевой купюре, недавно демонтировали с фронтона, упаковали и отправили в музей. На место его установили императорского орла, которого после снятия лесов сможет лицезреть оболваненный народ.

– Чем запомнилась работа в Большом Театре?
– В первые дни я свалился пятой точкой в оркестровую яму, на ржавый гвоздь. В конторе не нашлось йода, а поэтому низ спины мне вымазали зеленкой.

Некоторые собирали в театре костюмы, старые вещи. При вскрытии полов попадались фантики, обертки, театральные билеты 1860-х – 1900-х гг. В одном месте «керенки» нашли, в другом схему театра, находили большое количество программок, фрагменты газет. В театре часто работали телевизионщики, – наши, французы, Би-Би-Си… Иногда просили побыть актерами: изобразить кипучую деятельность в одном из залов. Сегодня работы по реставрации продлены до 2009 г.

Зря, как мне кажется, вокруг здания заглубляются на двадцать шесть метров вниз. Вокруг ходит тяжеловесная техника, режут грунт и в армированные колодцы закачивают бетон. Внизу планируются хозяйственно-подсобные помещения, подземные сцены (целых 6 этажей). На стенах, в том числе и на гипсовых деталях фасада появляются микро-трещины.

– Нравится жить и работать в Москве?
– Москва для меня чужой город, свой, естественно, Сланцы. Москва – город желтого дьявола и лжи.

С Москвой не сроднился. Было бы нормальное пенсионное обеспечение, достойная работа, я бы, не задумываясь, сюда вернулся. Но поскольку здесь для меня работы нет, пока вернуться не могу. Младшей дочке надо карьеру в Москве делать: производственную, учебную, личную. Она так не связана со Сланцами, как я, а у меня еще пуповина не перерезана.

– Что Вы привезли в родной город в раздел краеведения?
– Много файлов для создания серьезного исторического интернет-ресурса по Сланцам.

В свое время архивы снимал в Пскове. Дело в том, что наши волости когда-то входили в Гдовский уезд. В Пскове оказались партийные архивы 1918 – 1930-х гг. Мне удалось кое-что переснять по Новосельской, Старопольской, Доложской волостям, о налете Булак-Балаховича в 1919 г. В целом псковичи отнеслись доброжелательно к моей краеведческой работе.

Разделы, куда входят файлы для создания сайта по истории города, у меня такие: Гражданская война, Отечественная война, памятники города и района, река Плюсса, Православие, архитектура, постройки и т.д. Надо осветить историю Сиженсксго, Ложголовского, Старопольского приходов. После атеистического периода Россия испытывает период возрождения, хотя СМИ и те, кто оболванивают нас западными ценностями, этого не хотят.

– Сейчас вы в отпуске. Чем занимаетесь?
– Обхожу свои «владения». Планирую поработать в городской библиотеке. Поброжу в Понаровье, Причудье, где есть долгожители, знающие историю края.
– Откуда у Вас такая страсть к краеведению?
– Мой отец много выписывал периодики, а я штудировал ее, интересуясь всем. Интересовался родословной. Мой прадед подряжался с бригадой красить-белить храмы. Его племянник рисовал, учился в Академии художеств у Петрова-Водкина, а потом оказался в Париже. Так каждый род связан с историей края, России, мира.

Школьником я в 9 – 10-м классах учился я у историка, географа и краеведа Евгения Николаевича Петрова, который, к сожалению, в этом году ушел из жизни. Мне нравилось не просто читать, но и осмысливать исторический процесс. Ко всему этому приложилась и любовь к путешествиям. Мальчишками мы много ездили на велосипедах в Нагинщину, Дворище, Боровню, – купаться, ловить раков. На реке Сиженке кололи налимов, знали все котлы на р. Кушелке. Леса знали досконально, все эти тропочки, дорожки, проселки, собирали подснежники, ягоды, березовый сок. Мельницу в Нагинщине с детства знал, а потом оказалось, что там находится гипотетическое древне-русское поселение. Так одно прикладывалось к другому и возникло ощущение Родины.

Въезжаю в Сланцевский район и чувствую радость – это все до боли знакомое, мое. Немало здесь неизведанного, неописанного. Предыдущая плеяда краеведов писала о чем? О войне, подвигах, славе. Тогда Православие, храмы были запретной темой. Теперь, пожалуйста, бери, работай, штудируй старые источники. Осталось громадное количество исторических лакун.

– А в московских архивах удалось поработать?
– Я работал в «Историчке», в «Ленинке» (это библиотеки), много исследую Интернет. Заготовил письма в Архив древних актов, Литературный музей, Отдел рукописей «Ленинки». Там есть материалы по Гдову, Пенино, письма семьи и соседей писателя А.В. Дружинина, гдовского землевладельца и проч. Все это интересно.

Н. Томс[47].

Эскизы храма[48]
В свое время, в 1997 – 1998 гг., церковный староста храма во имя Казанской иконы Божией Матери Владимир Щугарев обратился ко мне с просьбой сделать эскизы церкви для г. Сланцы. Храм первоначально предполагалось строить на берегу р. Плюссы, в правобережье, севернее Кировского моста.

Впоследствии решили, что имеющаяся там территория мала, и возводить небольшой храм в этом месте городу нецелесообразно. Кроме того, работе по возведению храма на берегу мешали бы тепловые коммуникации, идущие в город от котельной Регенератного завода.

Впоследствии меня неоднократно посещал тогдашний студент СПБ Духовной семинарии Алексей Гришанов, уроженец нашего города. Сегодня он – настоятель старого польскóго храма и часовни во имя Преп. Серафима Саровского в 11 квартале, которую освятили в помещении бывшей Молочной кухни.

В этой кухне раньше готовили молочные смеси для подрастающего поколения. Детских молочных смесей в СССР в продаже практически не было, и их в жидком виде производили по мере надобности в специализированном заведении. Молодые родители по заведенному обычаю посещали ту кухню.

Очевидно, уже тогда церковные власти Епархии прочили А. Гришанова в строители нашего храма.

По вопросу строительства были встречи в Администрации города, которую возглавлял в то время Я.Я. Богданов. В результате контактов духовных и светских представителей было принято окончательное решение возводить храм на Северной окраине, в створе главной магистрали – ул. Кирова. Это потребовало исполнения очередной партии фор-эскизов, дабы определить новую концепцию на новом месте, которое позволяло делать предварительные наработки с размахом. Первичные эскизы были отложены за ненадобностью, а новые идеи в свете новых возможностей не заставили себя ждать.

Прежде всего, я решил, что в этом месте со временем реально выстроить храмовый комплекс, включающий в себя дополнительно Церковно-приходскую школу, паломнический центр, гараж, мастерские и автономную котельную. Под храм должна была отойти и значительная благоустроенная территория. Со временем так и будет. – Это повсеместная практика.

Эскизы были соответствующим образом пересмотрены. Далее к профессиональной разработке и макетированию приступил авторский коллектив Сланцевского Отдела архитектуры под руководством А. Гертова. Гертовым с коллегами были изготовлены необходимые чертежи, рисунки акварелью и даже макет храма, имевшие, впрочем, характер предварительных разработок.

Алексей Гришанов суммировал все наработки (мои в том числе) и передал их в одну из архитектурных мастерских С.-Петербурга, где был выработан окончательный проект. Согласно ему в городе в течение ряда лет ведется масштабное строительство.

Поименование храма во имя Преп. Серафима Саровского было произведено по церковным канонам и, к сожалению, не наследовало местную традицию местности Поля, где церковь исстари на протяжении веков строили во имя Св. Николая Угодника и Чудотворца.

В ходе предварительного рассмотрения вопросов строительства в редакции газеты «Знамя труда» состоялось совещание по вопросу о месте на Северной окраине. Непосредственно рядом с предполагавшимся пятном застройки расположен воинский мемориал, где в разное время были захоронены тысячи солдат и офицеров, погибших в годы Великой Отечественной войны. Здесь же расположены два могильника, в которых покоятся солдаты Вермахта, погибшие и умершие на территории г. Сланцы и Сланцевского района[49]. Очевидно, что одно немецкое кладбище было сформировано немецким командованием непосредственно в годы оккупации. Массового своза останков немецких солдат с территории района, очевидно, никогда не производилось, хотя есть единичные свидетельства такой работы в деревнях.

Второе кладбище пленных немецких солдат сформировано уже советскими властями. – После окончания войны в городе Сланцы на ул. Кирова в доме № 20 находился лагерь немецких военнопленных. Умерших в нем немцев, очевидно, хоронили на Северной окраине. Вместе с тем, известны захоронения немецких солдат и военнопленных в других местах города. – Несколько военнопленных было захоронено вблизи поселка Горноспасательного взвода. По воспоминаниям жителей его – немцы работали на восстановлении шахты № 2. Некое немецкое кладбище находилось на территории СПЗ «Сланцы» (западная часть цеха «Коксик»). Есть свидетельство краеведа Б. Павлова еще об одном немецком захоронении на территории города, однако, локализовать его с его слов сложно.

Немецкая сторона обращалась в Администрацию г. Сланцы по вопросу установки памятников на немецких кладбищах Северной окраины, Однако, в то время положительного решения по этому вопросу принято не было.

Сегодня видимых следов захоронений солдат Вермахта на Северной окраине нет. В послевоенное время кресты и могильные насыпи были снесены, а могилы подвергались несанкционированному вскрытию и разграблению со стороны любителей наживы.

В моем собрании сохранились только некоторые эскизы храма, исполненные мной в процессе выработки концепции. Главная часть работ была взята А. Гришановым в С.-Петербург для творческих нужд архитекторов, и, видимо, безвозвратно утеряна.

Неизвестный художник

Москва
2007

Биография творца не вписывается в обычные рамки. Судить о нем, как о простом смертном нельзя, ибо он изначально носит на себе печать дара Божьего, которого нет у простых смертных.

…Творческое объединение Санкт-Петербургских художников Литографский клуб в начале 1990-х гг. находилось на Литейном проспекте, близ Мариинской больницы, немного наискосок от знаменитой Академкниги. В назначенные печатником Михаилом Муськиным дни мы заходили в арочную подворотню и открывали затрапезную дверцу. Сегодня в подворотне расположился SEX-магазин, – истинное веление времени то, чего нам не хватало в заснеженной России.

Помещений в клубе было несколько. В одном из них на столах, что стояли вдоль стен, располагались бело-кремовые литографские камни, на которых все рисовали. У каждого художника определялось конкретное место, где он держал камни и принадлежности.

Была там рабочая комната с двумя литографскими станками, где царствовал печатник. Рядом была подсобная комнатушка, в которой Муськин на сырую передирал литографские плиты толщиной 10 – 15 см. Он задавал им с помощью песка нужную художнику шероховатость. Она была от заметной бугристости до лощено-зеркальной. Поверхность подготовленного камня приятна на ощупь, но ее нежелательно трогать руками. – Известняк гигроскопичен, как мрамор. Последний на кладбищах Северной Пальмиры подвержен воздействию кислотной атмосферы, приобретат характерный серо-черный вид и каверны размером до нескольких сантиметров. Известняковые камни реставрировать, фактически очищать от патины времени сложно.

В комнате с чайным столом мы переодевались, перекусывали и отмечали праздники, – дни рождения, Новый год, презентации выставок.

Восхищения исполнявшимися литографиями я не испытывал. Уровень фантазии и мастерства местных художников оставлял желать лучшего. Моя особенность как ценителя графики состоит в том, что я не восхищаюсь содеянным другими. В графике мне редко что-либо нравится. К своим рисункам я отношусь спокойно, расценивая их больше, как интеллектуальный эксперимент, игру.

В Литоклубе царила бодрая атмосфера, перемежавшаяся праздниками по поводу презентаций того или иного мастера. Если выставка была рядом, мы бегали на открытие хлебнуть горячительного, пообщаться с околотворческим народцем. То было общественное объединение, находившееся на содержании художника-коммерсанта. Однажды он заскочил к нам и сообщил, что менты отняли у него пистолет. – Таков был наш бизнес в эпоху перестройки.

Ведущими рисовальщиками в клубе были Валерий Мишин, Олег Яхнин, Борис Забирохин, Латиф Казбеков, – местные мэтры. В свое время они по очереди перебывали в бюро Графической секции питерского СХ. Трое из них – Мишин, Латифов и Яхнин рекомендовали меня в эту замечательную организацию в качестве кандидата. Я, заплатив взносы в 1994 г., больше в Союз не показывался. Успокаивало то, что очередную вершину мы взяли.

В Литоклуб пришел я ведомый членом бюро и преподавателем художеств Олегом Яхниным. Он представил меня хорошим художником. Мы порисовали чуток и сразу сели праздновать Новый (не помню какой) год. Было молодо и весело.

Питерский изограф – народ компанейский. Кто-то пел из вологодского и архангельского фольклора, кто-то витиевато говорил стихами и прозой. Отрадно то, что на таких сходках всегда под рукой оказываются искусствоведы. С ними можно сотворить заказуху. Некоторые писаки наглеют и пишут о посредственностях, что те великие люди. На самом деле это не так. Любую дрянь сбрендивший пиарщик раскрутит так, чертям тошно будет. – При этом стоящий мастер может остаться в ниглеже.

После первой моей самостийной выставки-персоналки в ленинградском кинотеатре «Молодежный» (1984) ЮК познакомил меня с какой-то искусствоведкой, с которой я общаться не стал. – Не всякая женщина была мне интересна.

Впоследствии я наездами посещал Литоклуб, рисуя по месту, забирая малые камни домой. Дома была возможность работать не спеша. Я понял, что печатник в литографии – ключевое звено, с которым надо работать. Хороший печатник, сказывают, был в то время в Минске, но я туда не добрался.

На печать и рисование литографий надо иметь немалое время, приличные деньги. Все ударяло по бюджету семьи, которая терпела и терпит мои увлечения. Это тоже талант. – Талант семьи. Не случайно, первую свою замечательную книгу по краеведению я посвятил страстотерпице, – жене моей пред Богом – Севостьяновой Тамаре Юрьевне.

Рукопись книги, по которой плачет городской архив, составила ок. 700 машинописных страниц, но перед набором все было написано авторучкой. – Это очень большой объем. О сложностях в издательстве «Псковское возрождение» (2003 – 2005) сегодня вспоминать не хочется. Дилетанты и троечники промурыжили меня там полтора-года. Само исследование темы и адаптация в региональной истории заняли более десяти лет. Сегодня у меня собран исторический материал, который позволяет писать сразу несколько книг по родному краю. Я как раз занимаюсь этим.

Помнится, в то время Мишин был занят «нетленкой». Напару с Муськиным они ваяли иллюстрации к малотиражной книге. Малоформатные литографии нескольких цветов бесконечно вылизывались по скрупулезной манере Валерия, а в конце еще и корректировались красками. Станок был практически занят художником.

Муськин судил о графиках налево-направо, всегда по-своему. Сведения о достижениях мэтра перемежались у него с местечковыми оценками личного порядка, с явными предпочтениями и антипатиями. Мне пришлось слышать нелицеприятные оценки работ Яхнина, Волосенкова, что, может быть, было и верно. Не все мастера на протяжении жизни работают ровно. Творчество, как синусоида, имеет взлеты и падения. Вершины и провалы иногда длятся годами. В СХ то называют «творческая бездеятельность» или «творческая активность».

Суждения художников о коллегах чаще субъективны. При этом суд художников – высшая инстанция. Понимание творчества приходит через некоторое время после ознакомления с произведениями. Новые Стасовы сегодня нужны. Коллекционеры, менялы, ростовщики и полу-родственники от искусства, оценивают работы неверно, с коммерческой точки зрения. Рисовать они не умеют, но судить берутся. – Где логика? Так помер от духовной бескормицы Ван Гог. Гогену денег всегда не хватало, Модильяни. У Рембрандта старость была незавидной. Саврасов без конца тиражировал одну и ту же работу. Все мëрли без денег, а будь возле них понимающий люд, этого не случилось бы.

Порядочность в ИЗО – редкость, Что говорить, если взаимовыручки у художников нет, процветает необъективность оценок. Творцам элементарно не хватает жизненного пространства.

Некто в те годы негативно оценивал творчество Гавричкова, перегруженные деталями его листы. Многословие автора дало возможность наработать технологические приемы, которые впоследствии позволили занять приличное место под экслибрисным солнцем. О сюжетной стороне Гавричкова сегодня судить не буду, т.к. новых работ его не видел. Подтверждается старая истина, что ничто не ново под луной. Явление экслибрисиста – вещь тривиальная, явление творца – событие. – Творца и новатора всегда надо поддержать, ибо он всем путь укажет. – Это предтеча.

Пришлось как-то ночевать в мастерской Мишина. Она находилась у Круглого рынка, являвшего фактически треугольник строения у воды. Мастерская была чисто аскеза, без всяких на то бутылок, посиделок, картин. В ней наличествовал истовый дух кондового Питера, не хватало только проигравшегося Федор Михалыча.

Кстати, в музее писателя, в обшарпанном углу Питера, устраивались художественные выставки, что придавало им колорит Пальмиры. Делались выставки у Пушкина, на прославленной Мойке 12. Там выставились девчата под верховенством Кати Савченко. Симпатичная девица завидной энергетики она выставила онажды поделки свои в Мраморном дворце.

Мастерская Валерия была аскетична, а для меня сердечна. О сухости Мишина ярче всего говорили его обнаженки, жесткие, как работы Рокуэла Кэнта. За двадцать лет груди его наяд не изменились. Надо упомнить, что он в то время тиражировал отпечатки плоских реалий, – вымазанных краской монет, скрепок, тканей, листьев и всего, что можно было засунуть между валом и талером. Оттиснутое на прекрасной бумаге, все представляло взрослую забаву под факсимиле. Под тот стиль была подведена идеологическая база и придумано название, но я за ненадобностью забыл его. Педантично-бесстрастная аккуратная графика Валерия хорошо смотрелась в изданиях. Каждый лист его был законченным произведением. В оттисках чувствовалось строгое построение и нарочитость кроссворда, который зрители должны были разгадывать раз за разом.

Листы Мишина приятно хранить ввиду прямолинейной морали, которая бьет в лоб. У него нет эскизности Серова, Матисса и Феликса Волосенкова. Произведения часто похожи на компьютерные оттиски и близки книжному дизайну.

По рассказам Мишин баловался и литературкой. Его опусы довелось рассмотреть в настоящее время. Оказалось, что стихи и проза мастера являются отражением его графических экзерсисов. Человек един во всех проявлениях. На этом построена психология.

Перед нами приличная литература, раскрывающая Мишина как мистерию, где часть вещей сделана с инженерным вывертом и расчетом, в духе словотворчества времен излома веков и великой октябрьской ВОСРы:

Кара-
Богаз-
Гол.
Газ-
Кара.
Бог
Краги
раб
забор
барак
голь
глаз
соль
мрак
Кара-
Кара-
Лаз
-газ
дыра
Кара-
Богаз-
и в фас
и в глаз
Кара-
Богаз-
Кара-
Богаз
Фас
Караул…

(в честь Галича).

Другое ассоциативное словотворчество, – цепляние за фразу русского языка, который, якобы, в чем-то виноват:

дошел до точки,
дошел до стенки,
снял ботинки,
вынул стельки,
пошел вдоль стенки…
дошел до ручки,
дошел до дверки,
надел ботинки
и постучал…

Имеется и сделанный пальцем конструктивизм прозы, с элементами никчемной дегенерации, которая неприличествует мастеру, а в конце ссылки на великий и могучий, которым, де, говорит толпа:

 Конструктор

 Шёл по улице, вдруг – бамз – ё. т. м!*, жопа отвалилась. Заметил сразу, двух шагов не прошёл – спохватился, не как в прошлый раз, когда промешкал, вернулся и едва нашёл свою жопу, ни х. с.**, – сиротливо лежит в пыли, какой-то х. в ш.*** наступил, плюнул и бросил рядом пустую банку от пива. Сейчас, славненько, успел, поднял, приладил и пошёл, как ни х. о.****. Иду себе, иду, вдруг – блямз – ё. т. м!*, опять отвалилась. Вернулся, пытаюсь поднять — не получается, видать, шарнир в заду заклинило, с трудом изловчился, поставил на место, закрепил.

Что поделать, с жопой в последнее время – одно беспокойство, постоянно отваливается, того и гляди, к е. Ф.*****, совсем потеряется. Прежде было спокойнее: жопа крепилась на металлических болтах и приворачивалась гайками с левой резьбой и контршайбами. В случае потери гайки — легко находилась замена, можно даже было временно закрепить проволокой. Потом металлический крепёж заменили, м. т. ё!******, пластмассовым. Технология изменилась, наверное, кстати – интенсивные газообразования, о, ё. т. за н.******* – возраст – стали разъедать болты, гайки то и дело прокручивались. Пластмасса, бесспорно, – знак прогресса, но пластмассовую деталь не починишь, не подточишь – глухо. Поломалась и – п.******** рулю…

 (Из цикла «Словарный запас»).

 (Аналоги у Хармса и Кнышева).

И еще. – Радует единение мастера со своим народом, хотя бы в одной знаковой эпостаси. Дата написания вещи свидетельствует, – есть еще порох в пороховницах:

 Алкоголь в моей жизни / 22.01.2007

Невинная пробка
Люблю природу, потому что родная. Как речь.

В первый же погожий день рванули к заливу. Взглянуть на горизонт, вдохнуть свежий воздух Балтики и глотнуть свежего Балтика #7. Прямо на бережку – всё good quality.

Без вопросов Lapin Kulta из-за горизонта с противоположной стороны залива, как ни смотри, разлива совсем другого, но, должен сказать, с годами обретаешь казановью покладистость: та женщина, которую сей(момент)час любишь, – самая красивая, то пиво, которое сейчас пьёшь, — самое лучшее. Главное, чтоб вдосталь.

Пиво прихватили, открывашку забыли…

Справиться с пивной крышкой – проще простого. Поддеть любым твёрдым предметом, зацепить за какой-нибудь угол или выступ и — готово, ан почему-то бутылка сразу тянется в рот… и зубы (где ж мои зубы?) – тю-тю…

Питие – есть веселие, а веселие всегда нетерпеливо и поспешно. Ох, как хочется быстрей вскрыть бутылку, выбить пробку, выпустить Джина, Джина-тоника, Белую лошадь, почти пегаса, вкусить аромат Букета Абхазии или Букета Молдавии, взглянув в Чёрные глаза Южной ночью.

В Советском Союзе все водочные бутылки, кроме экспортного варианта Московской и Столичной, закрывались металлической крышкой с хлястиком, потянув за который можно было распечатать бутылку. В открытом виде крышка напоминала лебедя, поэтому так и называлась – лебедем. Шейка у лебедя часто отрывалась, в ход шли зубы, в годы перестройки шейку вообще убрали, зубы стали лететь катастрофически. Полиэтиленовые пробки винных фугасов с Агдамом, портвейном 777 и 33, Солнцедаром, Плодовоягодным (в просторечии Плодововыгодным) были также не подарком. Хотя такую двойную пробку, одной частью входившей в горлышко, другой облегавшей его снаружи, можно было без особого труда сковырнуть при помощи ножа или ложки, зубы почему-то оказывались на передней линии атаки. Скажем прямо: к 1991 году страна подошла с зубовным скрежетом переломанных зубов…

Особый предмет – шампанское, Советское шампанское, или попросту – шипучка. Берёшь в руки бутылку, вожделенно снимаешь фольгу, находишь хвостик проволоки, крепящий пробку, начинаешь откручивать (в это время из телевизора: бом-бом-бом – до наступления нового года осталось девять секунд), делаешь пару поворотов – кончик проволоки обламывается (бом-бом-бом – ещё три удара)…»

В следующих строках мастер, скрупулезно с любовью описывая детали действа, демонстрирует полное знание предмета и безболезненное восприятие спиртного.

Литература художника – документ эпохи. Совокупность произведений Мишина являет миру часть его личного «я» («эго»), что отрадно, ибо творец не должен чураться писать биографию. – Он избрал такую форму. А что написали другие?

По объему творений В.А. Мишин, родившийся в Крыму, сегодня практически близок своему земляку Айвазовскому, что не может не радовать. Он, в отличие от некоторых, разнообразен по жанрам и работает в разных стилях.

Мастера отличает природное упорство, работоспособность и фанатизм в достижении поставленной цели. Работа» – это кредо художника, который колдует над листом, не оглядываясь по сторонам. В работе художник трезв и не косноязычен.

Яхнин в то время рисовал и печатал порнографические листы с примитивными мужскими гениталиями. Он, очевидно, полагал это оригинальным, но это было чистой воды фрейдизм. Какое-то воздействие на него оказало творчество порнографа Баркова, которого он умудрился проиллюстрировать. У меня имеется пара эскизов его к опусам подобных Баркову, которые вышли в позорной питерской серии под рубрикой из трех букв. Тут бывшая столица оказалась в новациях.

Яхнин был небольшого росточка, с какими-то завитушками на иудейской голове, как у некоторых персонажей на многострадальной картине Иванова «Явление Христа народу». Кто-то подсмеивался над ним, но я относился к нему с уважением, ибо у Олега было много профессиональной графики, живописи, он с успехом выставлялся за границей. Карманных денег у него в достатке не было, как не было у других «свободных» художников. Впоследствии, я видел, что он вышел на экслибрисные заказы, а значит, стал получать пиастры. В нач. 1990-х гг. экслибрисом жили многие приличные графики СПБ. Впоследствии я прочитал, что он активно занимался общественной работой. – Это исключительная редкость в художественном стане. Им, например, была организована в Санкт-Петербурге I Биеннале графики (03.2005).

Интернет убедительно вещует о нем:
«Олег Яхнин – петербургский аристократ духа, посвятивший всю свою жизнь кропотливой и неустанной работе во имя людей. Он – заслуженный художник России, участник и лауреат более 400 художественных выставок в России и за рубежом, заведующий кафедрой графики Санкт-Петербургского института декоративно-прикладного искусства, директор программ изобразительного искусства международного фестиваля «От авангарда до наших дней», автор и организатор проекта Международной биеннале графики в Санкт-Петербурге, учредитель Центра искусств «Академия графики». Олег Яхнин – многогранный художник, сочетающий в своем творчестве нормы живописи и графики».

С этой оценкой сложно не соглашаться, но в его творчестве часто присутствует демонизм, который надо изживать. Большое всегда гуманно.

При однократном посещении мастерской Яхнина (где-то в пригороде, высоко на мансарде) я видел его масштабные вещи на холсте и бумаге, которые хотел бы увидеть еще. На мой взгляд, это большой мастер-трудоголик. Ученики его льнули к нему и дружно явились на персоналку учителя, которую я, к сожалению, не видел. – Всемогущий Муськин назначил мне день печати.

После выставки Олег с группой учеников пришел в Литоклуб, где презентация плавно перешла в дегустацию. Было ворчание по поводу и в том плане, что некие ухари умудрились запаковать в трехлитровые банки воздух выставки. В эти банки зачем-то попали окурки и прочая дребедень.

Заказных инсталляторов тогда развелось – жуть! Они выставляли всякую чушь. Сегодня некоторые из них называют себя актуальными художниками, хотя к художеству никакого отношения не имеют. Мишин рассказывал, что кто-то в Манеже устроил растекание краски и снега по большому холсту, а кто-то вывесил под потолком выставочного заведения т.н. «китовый презерватив». Дети и несерьезные люди находят все это «прикольным».

Яхнин, очевидно, самый разносторонний и масштабный мастер из известных мне в Питере. Богомолов с его сусалкой на громадных иконных досках в сравнении с ним не актуален. Олег – это мастер непознанный нами. Он – деятель высокого порядка, во многом, недоступный рядовому зрителю. Для понимания Яхнина нужна большая художественная подготовка. Осознание значения этого мастера в общенациональном масштабе еще впереди.

Яхнин в серьезных книгах мне не встречался, хотя и рисовал к произведениям Пушкина, Чехова, Бродского, Шекспира, Гёте, Салтыкова-Щедрина и Чуковского. Я видел в натуре какие-то его иллюстрации. Дай Бог память, они были большие. Анализ образов Яхнина надо делать, зная масштаб работы. Я думаю, у меня еще будет такая возможность.

Сам Литоклуб существовал при галерее «Борей», которую мы посещали лишь изредка. На борейскую галиматью мэтры Литоклуба обычно не ходили, хотя их звали регулярно. Так проигнорировали выставку московского художника Макаревича, который в столичных рейтингах стоит высоко. Макаревич представил в Борее дешевые монотипии рыб. Сегодня они болтаются в ЦДХ в галерее Аллы Булянской рядом с работами Шемякина и стоят приличные деньги. Помню, в Борее выставили канцелярский стол с разбросанными обрывками бумаг. Все это было не ново, пахло маразмом западного искусства семидесятых гг. и носило в тогдашней России провокационный характер. До сих пор жанр инсталляции процветает в многогрешной земле. Кому нужны деморализующие человека вещи все знают. Мутная волна художественной пошлости залила Россию. Галерейщики, выполняя социальный заказ, расстарались на ниве разрушения сознания. Россия достойна бóльшего, а галерейщиков этих потомки добром не вспомнят. Не случайно коллекционный бомонд в большей части собирает добротное искусство, на чем собственно и живут питерские графики.

Завзятый технарь Нина Казимова является, напр., фанаткой технологии. Ее с легкой руки учителя называют «королевой акватинты». Насчет королевы я не знаю, но дама она была простая.

В свое время она делала офорты, а супруг был при ней менеджером и курьером. Сегодня Нина выпустила книгу, которую приобрели музеи. Титаническая работа, говорят, заняла 3 года. Любопытно бы было взглянуть на творение подруги по графике Я рад за нее и готов выразить свою признательность при неминуемой встрече.

Хорошо ли, плохо ли, но она не скатилась в «сюр» и «изм», не стала работать по методе Кукрыниксов журнала «Крокодил». У нас любят вчерашний день передранный в графике выдавать за новацию, мало того, за гениальность. Все потому, что экслибрис сегодня в России – это «государство в государстве». Расхожие оценки его даются непрофессионалам и, подпевалами от саморекламы. Кастовость экслибриса ведет в тупик. Само искусство – вещь тупиковая. Новаторские порывы в нем редки. Посредственность вынуждена повторять прошлое, творить она не умеет. В галерее на Солянке (Москва) я видел чистые компиляции живописи Марке. – Галерейщики раскручивают их на полном серьезе. Им невдомек, что подобные работы висят в Эрмитаже. Делать нечего, – галерею содержит комсомольский функционер, заведовавший оформительским делом. У него есть деньги, жене надо работать. Вкладывая во вчерашнее, не ищут сегодняшнего. Мотив таков: «Мы вложились в тройку авторов. Брать на прицеп кого-то еще – не по карману. У нас много ртов, которые мы кормим».

В 1994 году мы с Казимовой удачно прокатились на выставку в Киев, где получили причитавшиеся премии. Графические гранды города на Неве выставки под названием «Религий много – Бог один» не приняли. В этом сермяжная правда этнической графики города. – Никто практически не рисует на религиозные темы, кроме Люкшина. Мишин сказал, что ФИО моя на «о», что меня примут за свово, а потому меня, якобы, ожидает удача. Так оно и вышло.

Казбеков на момент посещения моего Литоклуба, чаще работал в своей мастерской, побаливал и находился в литографской стагнации. Болтать с ним мне не приходилось. То было тогда несущественно. Недавно (в 2007 г.) он выставлялся в ЦДХ, в Москве. Я видел его опусы с т.н. «авторской бумагой». Встречалась однажды иллюстрированная им детская книга «Братец лис и братец кролик», но мне приобрести ее не удалось.

Неспешно рисовал в клубе Коля Сажин. Я видел его полуабстрактные композиции (Икар), которые хорошо сочетались по цвету, но литографиями в буквальном смысле не являлись. Они представляли больше живописные экзерсисы на бумаге. Сегодня о Сажине немного вещует Интернет, но в целом серьезной «инфо» о мастере мало. Те графические листы, которые мне удалось разглядеть, заставляли раздумывать на колористические темы. Одна из его литографий представляла нечто наподобие яичницы в красно-фиолетовых тонах. Посреди роскошества графического цвета всплывало нечто, на манер синего желтка. Такое надо представить и рисовать, что есть непросто.

На меня он смотрел со стороны, но, слава Богу, без неприязни. Борода у Коли была добродушная. Не чужда ему была и улыбка.

Его работы сегодня должны быть доступны зрителю. В электронном виде они могут быть выигрышны, поскольку в литографии Сажин оперировал пятном. Этого практически не было у других мастеров, у которых цвет нес вспомогательную функцию.

Перед художником стоит дилемма – цвет, или образ. Редкие всерьез занимаются цветом. Я в своей жизни был знаком с двумя цветописцами, – Владимиром Рябовым в Новгороде и Феликсом Волосенковым в СПБ. Рябов – шикарный мастер, выдававший в 1980-годы уникальную феерию цвета, редкую среди собратьев по кисти. Тематика его представляла классический набор образов в диапазоне от Моне до Матисса.

Колером сложнее оперировать. Большинство художников берут за основу образ и бьют им наотмашь ничего не подозревающего зрителя. Иной раз навязчивой идеей мастера на долгие года могут стать летающие человечки, – персонажи без всякого на то смысла. Они становятся навязчивой фишкой. Объект изображения надо менять, но делать то трудно. Многие не хотят и не могут этого делать. Жаль отказаться от накатанного.

Психологическое воздействие цвета на глаз человека велико. Не случайно, выдающиеся колористы прославились. Их можно пересчитать по пальцам. Мне нравятся Матисс, Ренуар, Моне и Сезанн, образ в творчестве которых окутан в философические цвета и остается за кадром. Крымов – безусловный колорист. Дамы Ренуара всегда по-мещански асоциальны. Гора Сент Виктуар у Сезанна тоже не несет никакой нагрузки. Гора себе и гора, как три сосны «на границе владений дедовых» у Пушкина. Драма Сезанна заключается в названии – «Дом повешенного». Картежники безмятежны, впрочем, как существование человека с этюдником.

Мастера колорита во все времена использовали цвет гармонично, ненавязчиво. Симбиоз цвета и образа иконы есть у Петрова-Водкина. У великого мастера с 1919-го по 1924 г. учился племянник прадеда, пскович Ваня Барсуков. Могилы Мордвиновых и Барсуковых находятся рядом, – на Иоанно-Богословском кладбище Пскова. Я часто бываю там.

В 1924 г. Иван уехал, очевидно, со своим учителем в славный Париж, где проживал до своей кончины в 1970-е гг. То очень темная история в духе III Интернационала. К сожалению, его работы в семье не сохранилось.

До 1919 года он учился в известной тогда в Пскове художественно-промышленной школе им. Фан дер Флита. Она была организована по типу училища Штиглица. Скульптор Вера Мухина никакого отношения к училищу Штиглица не имеет.

Надо отстроить родовой храм-усыпальницу Штиглица в Ивангороде, над восстановлением которого бьется провинциальный батюшка. Историческая память художников коротка, и приснопамятный Собчак до переименования «Мухинского» не добрался.

В Ивангороде хранится много работ Ивана Билибина, был даже музей мастера и жены его – художницы Щекочихиной-Потоцкой. Местные князьки музей упразднили. – Теперь наследие графика хранится в запасниках. – Очередной чиновничий бред.

Я видел личное дело Вани 1919 г. в архиве Академии художеств и даже заходил в класс, где преподавал Петров-Водкин. Но это уже другая увлекательная история, которая ждет своего исследователя. Мне только известно, что где-то во французской столице у меня есть генетические родственники, потомки псковского художника Ивана Барсукова. Если кто-то из парижской диаспоры подскажет мне что-либо о них, я буду рад. И в псковском музее тоже интересуются темой выпускников школы Фан дер Флита.

В годы войны Иван попал в немецкий концлагерь, где встретился со своими земляками. После освобождения он угощал их в ресторане и написал письма псковской родне. Попали они в КГБ.

По левую руку от меня в Литоклубе, через камень работал Борис Забирохин. Он делал все в черно-сказочной манере на мотив детских страшилок, которым у него всегда не хватало цвета. Как человек он был проще, и западал на русский фольклор. Однажды мы пили чай в каком-то издательстве в центре города. – Он был на короткой ноге с дамами. В издательствах надо представляться на манер Ляпис-Трубецкого, и знать все о турбулентных потоках гонораров.

Книги Забирохина попадаются в магазинах города. В одной из них его не устраивало то, как дизайнер распорядился иллюстрациями. Технарь обрезал рисунки по живому, и, делал диссонанс – желтые подложки.

Забирохин – истово русский художник, чуждый абстракции и авангарда, умеющий в карандаше чувствовать туманы. Явным фэнтези Руси являются его опусы с Бабой-Ягой, Домовыми и проч. Есть у него экслибрисы на политические темы, живописующие времена тоталитаризма с помощью окровавленных топоров, масонских звезд и страшных чекистов. – Это сегодня уже не цимусно. Мировая закулиса держит Россию не с помощью страха, а в мягких лапах голодного гламура. Не случайно, американец писал: глобальное управление планетой существует 150 лет. Интернационал и Глобализм – близнецы-братья, черные вóроны одного гнездовья.

Страшная штука жизнь. Москва пошлый город. Питер в этом отношении нравственнее. Но и он холоден.

О Забирохине много говорила его борода, придававшая его внешности облик веселого дьякона из провинции. Сюжеты его касались Руси, не Питера. Возможно, где-то у него нарисована столица, но я тех работ не упомню. Мне кажется, Борис может работать Гоголя, Чехова, проч. классику, но для того классиков и Питер надо чувствовать, любить его каналы, грязную архитектуру, – дома, не красившиеся со времен ФëдМиха.

Стоящего Петербурга в графике сегодня обидно мало. То, что нарисовано, городом не является. Гениальное прочтение СПБ у мастеров «Мир искусства» и у художников первоначальной советской школы. – По их стопам сегодня почти никто не идет. Питер и Петр у Люкшина комичны, как Петр Шемякина.

Мне кажется, не надо смеяться над Питером и Петром, шаржировать великое прошлое. Императора и Город надо воспринимать серьезно. – Это наш Император. Это наш Город. «Местечковый стеб» столице ни к чему. До города надо дорасти. Питер – не Городок скоморохов, которых раньше в ограду погоста росто не хоронили.

Забирохин жил в своей мастерской, на Мойке, по соседству с мастерской Мишина.

Многие авторы составляют личные замечания о бомонде «на закуску», и правильно делают. В Интернете поведали: Яхнин крапает при свете луны книгу. Не думаю, чтобы он писал роман. – Романы у художников получаются плохо. Люкшин свою выставку назвал «Дневник паломника». Наверно, и он что-то пишет. От его воспоминаний толку было бы много, но шубу на них не купишь.

Художница Алла Джигирей, работавшая в Литоклубе, затеяла однажды рисовать местных нищих. Путем агентурной работы ей стала известна их фюрерша, которая сидела на своем месте в центре Невского. Ее окружали собаки. То была беспроигрышная с точки психологии задумка. За возможность свободно работать на хлебном месте побирушки отстегивали фюрерше общаковую долю. На тему нищенской мафии делались передачи и писались статьи. Алла делала проекты иллюстрации книг, но я их в продаже не встречал.

Частенько на огонек хаживал нескучный Юра Боровицкий, художник из питерского пригорода, проживавший во Всеволожске. Он выбился в хорошие экслибрисисты с помощью рисованных монстров, выполненных в трудоемкой технике меццо-тинто на улице Совхозной. Линеарные работы Боровицкого не представляли художественного интереса и известностью не пользовались. Юру отличали пристрастия, которые в пошлых объявлениях указывают как «ВП». О нем походя рассказывали небылицы. Эти «ВП» прощались ввиду розовощекости и одаренности. Юра бывал с мастерами в бане, а, как известно, баня у нас – процесс. Лично я бань не признаю и моюсь вместе с книгой и папиросой в ванне, расписанной на манер Кандинского.

Контактным и частым гостем клуба был Вениамин Худолей, профессиональный медик, совмещавший занятия медициной с коллекционной и популяризаторской деятельностью. У него за многие годы образовались приличные подборки книжного знака, которым он умело распоряжался.

Худолей был гостем в доме Люкшина, которому помогал вести международные переговоры. То был серьезный тандем – коллекционер – художник. С другой стороны к Люкшину примыкал собиратель знаков печатник Александр Михайлов. Все было безоблачно до определенной поры, о которой все знают.

Помнится, мы встречались с Вениамином Викторовичем в известном сквере у Русского музея и разошлись обменным фондом мелкой графики «куча на кучу». Я тогда много работал в той части. Веня потом часто вспоминал тот уникальный случай. Мальчишкой в том сквере я скупал марки. Они были моей детской страстью.

Выговорить ИО Худолея по телефону мне было проблемно. В некий год он приглашал меня на петербургский конгресс, но 180 верст письмо шло 3 недели. «По проискам врагов» на сей сходняк я не поспел. Дела так не делаются. У провинциалов есть сельские проблемы, специфика, которую надо учитывать в работе. К регионалам необходимо особое внимание.

Недавно я узнал, что Вениамин скончался. Графический Питер потерял знаковую фигуру. Заменить его некому. Для меня он был просто товарищ. Дикого барства московского и театральной чопорности в нем не было. С нами, художниками, Викторович молодел душой.

Как-то я посвятил ему графический кроссворд-аллегорию, где была изображена медицинская эмблема – рюмка со змеей. Отчие медики расшифровывали ее с юморком: «Хитрый, как змей, и выпить не дурак!» – Я не раздумывая внес сие в графический лист.

Мне всегда импонировало панибратство. Серьезность в серьезных делах нужна, но и доля юмора в них не мешает. Дико читать о знакомых художниках несусветную чушь. За ней никогда не видно людей. Эталон мемуаристики – Бенгт Даниэльсон, который не был профессионалом от искусства, и случайно описал последние годы жизни Гогена на Таити. Он указал без обиняков, что у того при входе в шалаш стояла 200-литровая бочка с вином, из которой он потчевали аборигенов. Интересны его отношения с местными дамами. Мастер не дружил с колониальной администрацией. Искусствовед такие подробности опустил бы.

Несказанное объяснение психологии Есенина есть в записках подруги Айседоры Дункан. Она писала такой быт этой парочки, который исследователю был бы не по зубам.

Реальный быт творца есть основополагающая суть творческого процесса. Зачем писать казенным языком сермяжную правду? Мы не святые, как нас желают представить авторы. Разобраться, то Маяковский ходил с морковкой в кармане и спал на троих. Что из того вышло, вопрос второй, но явно, человека не стихи заели, а быт, система.

Как у Буратино у Худолея ко всем был золотой ключик, участливое внимание. Он был дипломатичен.

На Украине сходную функцию выполнял, и, очевидно, еще выполняет Петр Нестеренко, который сегодня заслужил ученую степень кандидата искусствоведения. Это очень интересный человек, с которым я нашел общий язык, с кем надо еще работать. Мне всегда были интересны люди, и я не могу спокойно пройти мимо художника. Заносчивость же – глупа.

Сказать, что нас с Казимовой хорошо приняли на Украине, – это ничего не сказать. Я останавливался у своего родственника – бизнесмена. Кушали и спали мы хорошо. Презентация показала, что в незалежной есть здоровые графические силы, которые безболезненно можно принять на российской почве. Украина – родная сестра России.

Религия является стержневой идеей гособразования. Давно пора делать совместную графическую выставку России, Украины и Белоруссии на тему Православия. Устроить ее можно в выставочных залах Храма Христа Спасителя. То будет феерия славянской графики. От келейности музея на Пушечной надо уходить. Его популярность мала, и он практически не посещается зрителями, тем более, музей чужд современных форм экспозиции. С отцами церкви следует оговорить нюансы и степень допустимого эксперимента. Цензура при этом должна быть профессиональной. Украина и Белоруссия живо откликнутся на инициативу Москвы. Сюда можно присовокупить Православные анклавы Балкан и Кавказа.

Вениамин принимал деятельное участие в графических акциях Питера, России и за границей, и чаще был инициатором их. Известную активность в организационных работах проявлял в то время Владимир Верещагин, который вытащил меня из провинциальной берлоги.

Худолеем была выпущена солидная работа на тему книжных знаков дома Романовых. К сожалению, я, полностью поменяв творческие устремления, прекратил контакты со всеми. Долгое время не принимал я участия ни в каких мероприятиях, но считаю, что у меня в питерском искусстве есть ниша вне сложившегося коллектива. Художнику важнее формировать свою философию, далекую от устремлений бомонда. Сегодня я второй год проживаю в стольном граде, и только сейчас намереваюсь выдать что-либо стоящее. Работать много – грех. Не обязательно как Айвазовский писать картины тысячами, как Хокусай или Доре гравировать листы побригадно, десятками тысяч. Все относительно. Одна работа скажет за тебя многое.

Художнику важно быть с народом. «Только в труде с рабочими и крестьянами можно стать настоящим человеком». Китайские художники раньше были обязаны путешествовать по стране, дабы познать жизнь, природу во всех проявлениях. Китай был знаменит философией, сонмом кодексов. Там до сих пор живы традиции, ультра-национальная идентификация. Китайцы известны работоспособностью. Мировое правительство же планирует их в услужение «золотому миллиарду». – Низкая роль предписана гениальному народу. Такова идеология аристократов и финансистов. Бред. Как пишут знающие, Бжезинский озвучил лозунг за «Мир без России».

Лозунг – важнейшая вещь в наше время. Рекламный слоган считается искусством, но это уже другая тема, которой надо интересоваться. В 1917 г. Ильич кинул в массы провокацию: «Мир народам», «Земля крестьянам», «Фабрики рабочим». Что из этого вышло, все знают.

Пару раз при мне заходил в Литоклуб коллекционер карт А. Перельман. Он пригласил меня домой, и я мог лицезреть сокровища царя Креза. Квартира была уставлена антикварными предметами. По центру стояли рамы и проч. древности. Сегодня Перельмана нет.

Мишин работал по теме карт, и, видимо, Перельман был направляющим в существенном разделе творчества Валерия, который в свою очередь указал снобу, что я делаю что-то под его коллекцию. Сегодня собрание Перельмана принял под опеку музей Петродворца, что является достойным памятником собирателю. Если бы не смерть человека, мы бы могли продолжить конструктивное сотрудничество. Не век мне штамповать экслибрисы.

Игральные карты – страсть, тайная мистика посвященных, своеобразный снобизм мастера, пристрастие, не очень понятное мне.

В текстовой части Валере помогала супруга, сотрудница Пушкинского музея на Мойке. В семье Мишиных хорошо поставлено дело с книгоизданием. Раньше то было сложнее. Сегодня в любой подворотне печатают буклет. Есть даже литературный альманах, в котором художника публикуют.

Человек пишет тогда, когда ему есть, что сказать людям. Умеющий держать перо, в среде художников встречается не часто. Стихи и проза художника обычно не достигают вершин классики, но для «внутреннего пользования» пригодны вполне.

Сложно совмещать рисование и писательство. Не многие читали Леонардо, не многие смотрели полувыцветшую графику Волошина. Значительно лучше обстоит с описанием творческого процесса у сторонних авторов. – Замечательные повести о Репине, Агине и Клодте оставила писательница М.В. Ямщикова (1872 – 1959), работавшая под псевдонимом Ал. Алтаев. Она в начальные годы ХХ столетия выдавала популяризаторские книги для юношества, числом более ста! Они до 1933 г. «составили основной корпус серии «Жизнь замечательных людей». Принадлежавшая к пишущей молоди революции, в тяжкие годы после смерти Ленина она уехала в свое Михайловское, – имение Лог. Парадоксальный факт, но усадебный дом в псковском Логе, выстроенный по типу дома в Тригорском, сохранился до сих пор. В прекрасном состоянии находится парк. Эти факты не известны широкой публике. Вот бы библиофилам Москвы обратить внимание на тот феномен книжно-музейного дела. Давно настала пора переиздать работы уникальной писательницы, а пока директор музея собирает пожертвования на ремонт крыши. Так у нас хранят историю.

Художника можно узнать из его литературы. Мемуаристику осиливает бóльшее число рисовальщиков. Это неплохо. Трудно пройти мимо книжных трудов Репина, Петрова-Водкина, Самохвалова, авторов двух эпостасей. Из околохудожественного писательства заметным явлением стал «Российский экслибрисный журнал» (Москва – С.-Петербург), который в первом же номере дал опус Верхоланцева, четко ориентирующий читателя на приоритеты ксилографа. Большинство из них не знакомы читателю и ценителю московской графики. У истоков перспективного издания стояли В.В. Лобурев, В.В. Худолей и Л.В. Шустрова. В СПБ функцию активного популяризаторства годы и годы несла газета «Миниатюра», которая была создана подвижником дела – С.П. Петрвым.

Литературный труд художников мне ближе их рисовальных потуг. «Художничать от природы» – просто, а в писательстве, – «дурь каждого видна». Не случайно иные жгут письма, дневники, записки. Отличилась на этой почве Наталья Николаевна Гончарова. Наоборот поступила Марина Влади. – Не каждая жена способна свершить подвиг.

И дети не всегда почитают родителя. Им невдомек творческие устремления главы семьи. Понимание творческой составляющей человека приходит к потомкам не сразу. Одна знакомая выказала намерение… выбросить картины деда!

В Литоклуб иногда «залетал» Саша Михайлов, подрабатывавший печатником у ЮК. Зарплата его, очевидно, состояла из экслибрисов Константиныча, который клепал их постоянно. Михайлов был близок семье Люкшина и обладал приличной коллекцией книжных раритетов. Он выпустил в книгу о монограммах, в которую я был включен лишь в виде приложения. Контактировать с Александром Николаевичем (его, оказывается, так в Москве прозывают), несложно. Он резок в своих высказываниях. Это немаловажно для составления объективной оценки творчества петербургской диаспоры кисти, резца, карандаша. Я набрал у него медных пластинок под офорт, и намеревался пустить их в большое дело. Саша полировал медяшки на производстве, где тогда работал. Если звонить в город, мне проще звонить ему, а не мэтрам. У тех вечно заморочки и церберы у телефонов.

Некоторые времени на контакт, якобы, жалеют, но это больше похоже на комплекс. – Общаться надо честно, открыто, особенно не мэтриться, ибо у сверхчеловека в кармане всегда лежит сопливый платок. Существует поверье, что дерьмо великих не такое, как дерьмо простых смертных, и уж его точно можно продать на Sotbis за сотни зеленых американских рублей.

Чудны дела твои, Господи, если учесть, что некогда пиарщик Пикассо выходил голышом к СМИ, а Дали прибывал на презентацию в машине марки Rolls-Roys, набитой капустой. Он, кстати, на годы и годы уходил в живопись, а параллельно в шизоидные болячки. За «время ухода в никуда» вовсе отсутствуют маразматические записки его, о которых не стоит жалеть.

Наскоро пролетом работала в литографии симпатичная девица Катя Савченко. Она делала художественную и личную карьеру в Германии. Катя рисовала, как смеялась, – какие-то «электроды», под лаконичным названием «Танцы I», «Танцы II», «Танцы III», «Танцы IV». Малопривлекательные трехцветные опусы с треугольными фигурами, – достойные реализации в Европе. Она работала, не обращая внимания на окружающих. Главным была новая родина, и «пиастры». В тюрьме уголовники от безделья и за пачку махорки начинают творить ДПИ. Очень похоже.

Искусство надо ваять по наитию, не по конъюнктуре. Художник – не тот, кто может рисовать. Художник – тот, кто не может не рисовать. При этом коммерческая оценка автора с помощью контрафактного рейтинга – вещь несущественная. Т.н. «ценители» искусства в душевно-дешëвой слепоте проходили и проходят мимо мастеров. В этом «ценизм» и цинизм ситуации. – Цена автора – сделанная политика группы лиц, галерей. В провинции много мощных художников, но они не востребованы в столицах. Меня тянет к провинциалам, таким как Скрипкин, Ярош, Шершнев, Рябов. Это не значит, что я часто бываю у них. – Тянет по родству духа. И у художника Пушкина в Михайловском я иногда с перерывом в десяток лет бываю. Но я с ним не был знаком.

Посещавший Литоклуб Феликс Волосенков, оказывается, был приличным мастером кисти, с которым я тогда не успел пообщаться серьезно. В 1994 году он делал нечто в сугубом цвете, что вызывало усмешку печатника, что не имело рисованного каркаса черного. На литографском камне он нюансировал сочетание розово-фиолетового с ярко-зеленым. Эти благородные колера трудно сделать согласованно, но когда мне в Горках пришлось красить ванну, я придал ей именно это сочетание.

С детства у меня существует тяга к месиву красок, дрязганью в песке и гипсе, – к натуральной абстракции. Разводы красок интересны по рисунку. У меня есть человек, который коллекционирует необычные изображения на камнях. Чтобы их видеть, надо быть наблюдательным, иметь фантазию[50].

Абстракция безобидна, когда она гобелен или пятно на стене, когда под нее не подводят искусствоведческую чушь. За то погиб Малевич, который в иудейском запале пытался создать институт в оправдание разрушительных исканий. Чекисты хорошо работали с ним, и парень опередил свое время. Народ те кубики и квадраты не понимал. Народу был нужен Бродский с картиной «Ленин в Смольном». Это было близко революционному миропониманию и хоть к чему-то звало. Кубики не рождали в голодных массах энтузиазма. Революционность их была мнимой и на поверку оказалась бурей в стакане воды. То были мертворожденные творения, которые сочли извращением революционного духа. Борьба с дегенерацией продолжалась десятилетия, пока на арену не пришел менеджер Уолл-Стрита Горбачев. – Он и спустил с цепи свору бесов.

Дело черного квадрата, к сожалению, выжило, и сейчас тысячи писарчуков квадрат обожествляют. Между тем, раздел современного «искусства» в Третьяковке (дальняя половина ЦДХ) пустует. – Это реальная оценка модных потуг, как бы о них ни кричали. Дух народный здоровее миропонимания художника. Это надо учитывать в творчестве. Надо искать компромисс между творцом и зрителем, и это не зазорно. Нельзя концентрироваться на нереальных принципах. Сегодня искусство советского периода находится на небывалом взлете. Называется все диким словом – «ретро».

Художнику важен процесс формирования пятна как производного формы. Пятно рождает impression – впечатление. Особая эпостась ИЗО – линия, которая рождает образ. На линию и образ влияет индивидуальное миропонимание. Каждому мастеру необходимо растить в себе человека, – значимую личность. Модная тусня в столице растит публичность, что не одно и то же.

Волосенков взял у меня графический силуэт для показа отпрыску. Хорошо, когда молодежь учится у взрослых. Это была эмблема художественного клуба «Изограф», который я организовал в Сланцах в 1983 году. Клуб, фактически общественная студия, просуществовал в ДК Горняков до первого ремонта, когда к нам в помещение, в котором уже стоял стол заместителя директора, подселили ВИА, где наши работы стали пропадать. Ушли мои гигантские пастели, и я общественную деятельность прекратил.

Сегодня Волосенков обыгрывает свою фамилию, цепляясь за созвучие с именем древнего бога Велеса (Волоса), упирая на то, что Феликс является, якобы, «воплощением души» вышеозначенного бога (картина «Явление Бога Волоса в виде Лунного цветка»). Это некислый PR, состряпанный по канонам Музея этнографии. До кучи в Интернете сообщается, что он уже «президент С.-Петербургской Академии современного искусства бессмертных». Здесь пиарщина в том, что и Феликс нынче «живее всех живых». – Неплохой ход.

Член СХ Италии, он «…в Едином художественном рейтинге относится к категории 2А – «наивысшей для наших современников – художников-профессионалов высокого класса с ярко выраженной индивидуальностью».

О некой своей выставке он со знанием дело толкует:

«Космос состоит из …
Земля состоит из …
Человек состоит из…
Душа состоит из …»

Это уже нечто из абстракции слова, что этому мэтру простительно.

Я по своему обыкновению ухожу и надолго из ИЗО в дебри истории, и в эти моменты выставочные залы не посещаю. Такой вид причастности к ИЗО в СХ называют «длительная творческая бездеятельность», после которой обычно наступает рабочий период. Тогда приходится работать. Главное, чтобы было с кем конкурировать на дружеской ноге. В столице друзей найти сложно, ибо Москва слезам не верит.

Хуторок[51]

Мне не нужно столичных огней,
Мне не нужно друзей и цепей, —
Я хотел бы прожить в хуторке,
Чтоб с душою своей налегке…

Мне бы землю родную пахать,
Чтобы рядом отец был и мать.
Мне бы песни привольные петь,
Да женой молодою владеть!..

Мне б коня вороного иметь, —
Я бы выбросил из дому плеть!..
Где ж ты мой, голубой хуторок? —
Мой последний и первый порог.

1987.
Сланцы – Выскатка.

 Памятник[52]

Экзэги монумэнтум

Пало пушистое белое,
Блекнут на солнце виски…
Что еще некогда сделаем,
Хоть бы с зеленой тоски?..

Тридцать давно распечатано,
Тянет обыденно — спать!..
«Горе» не напечатано,
«Гамлета» не написать!..

Жизнь остается эскизами…
Руки дрожат, поутру…
Монны навалены сизыми
Мордами в пыльном углу!..
1984

Горки. Канун нового 2007 года[53].

Живу, как Диоген в дыре!
Грибы сбираю в сентябре,

И Сафо по зиме люблю.
Весной гекзаметром столблю
Ее проклятую дыру.
Возможно, завтра я… умру…

Охота лирою бряцать,
Плевать на мир и неплевать.

Никто не капает на плешь, –
Здесь, – хочешь, спи, а хочешь, – ешь.
Пред носом фигу сотвори, –
И смысл жизни в óной зри.
Далее
В начало