ДЕТСКИЙ САД

Мама пристроила меня в детский сад в городе Сходня. Платформа Сходня — третья остановка на электричке, от станции Крюково в сторону Москвы. В этом городе, она уже работала на мебельной фабрике ММСК-1. В сад, в который она меня определила, являлся пятидневкой. Мама привозила меня в понедельник, а в пятницу забирала домой. В середине недели она меня навещала: приносила сменную одежду и гостинцы. Мне было три года.

Ну, это я восприняла спокойно, так как привыкла к коллективу, после долгого пребывания в больнице. Не было никаких слез и истерик. Помню, что игралась в игрушки. Игрушек было много.  Другие дети тоже копались в игрушках. Каждый сам по себе. В трехлетнем возрасте нет еще тяги к дружбе. Некоторые дети на какое-то время переставали появляться в группе. Зато появлялись другие. Потом наоборот. Сейчас я знаю, что это адаптация к новой обстановке: в этот период дети часто болеют.

Из больницы меня выписали, когда нормализовался гемоглобин. Но он опять понизился. По рекомендации врача, мама покупала мне гематоген и давала его по кусочку. Мне он очень нравился, но мама говорила, что много его есть нельзя. Болела я не так часто в детстве. Но если болела, то чаще всего с высокой температурой. Помню, что всегда, когда у меня была высокая температура, она не сбивалась до тех пор, пока не происходило кое-что странное:

Это всегда случалось вечером, когда все укладывались спать на ночь. Лежу в постели с закрытыми глазами и пытаюсь уснуть. Мне плохо, и я не могу согреться под одеялом. До этого, мама напоила меня каким-то лекарством, которое давала вчера и позавчера, но пока безрезультатно. Так вот, лежу с закрытыми глазами и вдруг вижу, что ко мне катятся шары. Два или три шара. Скорее всего — три. Они, появились неожиданно, как бы материализовались из ничего в темноте, и, в полной тишине, медленно катились на меня, слегка, подпрыгивая. Они похожи на огромные серовато-белые мыльные пузыри, только не прозрачные. Вот они приближаются, и мне становится страшновато. Первый шар, достигнув моего лица, наваливается на мой лоб, накрывая лицо полностью, и я, чувствуя легкую эйфорию, сразу засыпаю. Утром просыпаюсь без температуры. Эти шары появлялись всегда, когда у меня была только высокая температура. Каждый раз я их побаивалась. Особенно страшноват был тот момент, когда они были совсем близко от моего лица. Со временем, я к такому явлению начала привыкать, потому что знала, что они ничего плохого мне не сделают.

В первый раз, в детский сад, мама привела меня в начале зимы. Воспитатель группы, почему то решила, что на Новогоднем утреннике, я должна быть Снегурочкой, а мама с этим согласилась. Мама и бабушка сшили мне костюм Снегурочки, на бабушкиной швейной машине. Я помню, что они вдвоем примеряли мне этот костюм, а мне хотелось играть в игрушки, и не понимала, зачем они надевают на меня странную одежду, скрепленную иголками с круглыми ушками. Я не хотела стоять на месте, а они говорили мне, чтобы я стояла спокойно, а то уколюсь иголкой. Но бывало так, что, я все же, кололась ими, а они говорили: «ну вот видишь, это потому, что ты не слушаешься». Потом еще были примерки. На последней примерке, на меня надели готовый костюм Снегурочки голубого цвета, в виде шубки, украшенный мишурой и мелкими блестками, приклеенных к вате. Блестки были сделаны из битых елочных игрушек. Затем мне на голову надели шапочку, такого же цвета, как и костюм, и подвели к зеркалу.

Да. Шапочка мне очень понравилась. Такой шапки у меня еще не было. Опушка на ней была из ваты, на которой искрили разноцветные стеклышки. Когда с меня сняли шубку, я ручками вцепилась в шапку, отказываясь ее снимать. Еле уговорили снять ее.

Новогодний праздник я запомнила очень хорошо. Мою группу, кроме меня, увели в зал, где стояла елка. Со мной осталась воспитательница. Она сказала, что я Снегурочка и поэтому войду в зал, когда меня позовет дед Мороз. Сам дед Мороз был уже в зале.

Когда из зала раздалось: «Сне-гу-роч-ка!», воспитательница, взяв меня за руку, отвела в зал. Войдя в зал, я поразилась большой наряженной елкой, которая стояла в освещенной части зала. Она была настоящая и пахла хвоей. Дед Мороз что-то радостно говорил ребятишкам, но я не вникала о чем шла речь. Потом он велел всем взяться за руки, и мы пошли хороводом вокруг елки. Сначала мы шли медленно, потом быстрее, а потом вообще побежали. Мне было неудобно бежать, в узковатом длинном костюме, и я начала спотыкаться. Вдруг с моей головы слетела шапка. Я обернулась и увидела, как кто-то на нее еще и наступил. Разорвав хоровод, я резко остановилась, и, уставившись на свою шапку, завопила во весь голос:

- МОЯ ШАПКА!!!

Подбежала, воспитатель и подняла с пола шапку, но я уже не могла остановиться. Мне было ее безумно жалко. Пока воспитатель несла мне шапку, я заметила, что от шапки оторвался кусок ваты, и разревелась еще сильнее. Воспитатель надела на меня шапку, отвела в картонный домик за елкой, в виде теремка, и посадила там на стульчик. Только тогда я успокоилась, и, всхлипывая и икая начала рассматривать разноцветные коробочки, находящиеся в коробках на полу. Тем не менее, праздник продолжался. Был слышен голос деда Мороза, смех ребятишек и музыка. Сначала мне было все равно, что там происходит, но потом стало скучно сидеть одной, и я, аккуратно, выглянула в окошко домика и вмиг вернулась на свое место, потому что увидела, что всех ребят построили и повели к моему домику. Ко мне пришла, воспитатель и сказала, что мне надо раздать детям подарки и сама начала подавать мне коробочки, а я просовывала их в окошко. И вдруг, один из мальчиков, которому я передала подарок, произнес:

- Снегурочка плакса.

Этот мальчик был из моей группы. Я промолчала и продолжала раздавать подарки. Когда все подарки были розданы, мне дали последний подарок, и, поздравив с Новым годом, вывели из зала к маме.  Воспитательница говорила мне, что все хорошо, а мама забрала меня домой.

Когда после праздников, я вернулась в садик, то ребята моей группы, вдруг начали показывать на меня пальцем и обзывать:

- Снегурочка плакса!

Но вмешалась воспитательница. Она им строго сказала, что не хорошо так поступать. Однако, иногда, мне все равно кто-то по-тихому говорил это, какое-то время.

Друзей и подруг у меня в саду не было. Да, вместе играли, но в основном, я была сама по себе. Дразнить меня перестали. К группе привыкла. Воспитатели были добрые, но я скучала по дому и ждала, когда меня заберут домой.

***

В детском саду мне не нравилось. Дома было лучше. Дома меня ждали игрушки, книги со сказками, которые читала мне мама; книги с раскрасками, которые очень нравились; и привычная домашняя остановка. Читая мне сказки, мама водила пальцем по буквам. Я больше наблюдала за ее пальцем, чем смотрела на картинки. И вот однажды, к нам в гости пришли соседи.  Я подбежала к ним с книжкой и спросила:

- Хотите, я вам книжку почитаю?

Ну, конечно же, они согласились, а я раскрыла книжку, и, водя пальцем, как делала мама начала говорить:

- Му-ха, му-ха, цо-ко-ту-ха…

Я переворачивала страницы, где надо, и «читала» дальше. И так всю книгу. Удивленные соседи, спросили маму:

- Она что, правда читать умеет?

Мама гордо говорила:

- Да.

Потом отводила их в сторонку и шептала, что я не умею читать — просто запомнила.

Книг у меня было много: «Федорино горе», «Мой Додыр», «Что такое хорошо и что такое плохо», «Доктор Айболит»,  «Украденное солнце», «Тараканище», «Муха цокотуха», «Вот такой рассеянный с улицы Бассейной»,  «Сказка о глупом мышонке», «Сказка об умном мышонке», «Колобок», «Теремок» и другие. Я их все знала. Но больше всего мне нравилась «Сказка об умном мышонке».

Позже у меня появились музыкальные пластинки со сказками: «Бременские музыканты», «Волк и семеро козлят», «Колобок», «Алиса в стране чудес» с песнями Высоцкого, «Конек Горбунок», «Гадкий утенок». Очень мне нравилась пластинка со сказкой «Гадкий утенок». Как мне было его жалко. Все его гнали, гнали от себя, считая уродом, а он вырос белым лебедем — самой красивой птицей на свете. Сказка «Конек Горбунок» тоже очень нравилась. Эта сказка была на четырех больших пластинках. Из-за этой сказки я полюбила лошадей.

У мамы тоже было много пластинок. Когда она делала уборку, то включала музыку, и тогда я слушала ее любимые песни. Постепенно, некоторые начинали мне нравиться. Я даже подпевала их про себя. Вообще мне все пластинки мамы нравились. Когда я провинюсь, в чем нибудь, она ставила меня в угол. Угол мой, находился в коридоре у двери нашей соседки по коммуналке — тети Клавы. Помню: стою в углу, мама включит громко музыку и уборку делает, а я тихонько песенки пою. В общем, не скучала.

Рисовать любила очень. Домики и солнышки быстро надоели. Разнообразием были раскраски разных сказок. Кисточку в воду макнешь, по рисунку кисточкой ведешь, и картинка ярче становится. Были у меня карандаши и краски акварельные. Я много рисовала. Рисовала поезда, машинки, кошек, собак, лошадок, цветы. Ну, так, по детски. Как видела. Пластилин, и бумага цветная тоже были. Особенно мне нравилась бархатная цветная бумага. В куклы я не любила играть. Мне нравились пирамидки, кубики, плюшевые зверушки. У меня была большая кукла с темными волосами, но я любила плюшевого мишку.

По дороге в детский сад, мама мне говорила:

- Давай поиграем. Скажи — воррона.

- Волона.

- Скажи — соррока.

- Солока.

- Коррова.

-Колова.

- Ррррррр.

Молчание.

Она начинала заново произносить эти слова, а я повторяла их по-своему. Так мы играли пока шли до станции Крюково. Однажды, она, после привычного набора слов, произнесла:

- Рродина.

- Родина.

- Рроссия.

- Россия.

- Коррова.

- Колова.

- … Странно…, почему ты незнакомые слова произносишь правильно?

                                                                                ***

Однажды в группе ко мне подошла девочка. Она взяла меня за руку, и вдруг… укусила ее. Укусила сильно, с чувством собственного достоинства. Я даже закричать не успела, и, отдернув руку, в недоумении, вытаращила на нее глаза, открыв рот. Через какое-то время эта девочка опять ко мне подошла и схватила другую мою руку, чтобы опять укусить. Я выхватила руку и отошла от нее. Эта девочка так и крутилась возле меня весь день. Я старалась держаться от нее подальше и боялась ее. Рука болела. На месте укуса отпечатались ее зубы. На следующий день, меня посетила мама, привезя гостинцы и чистую одежду. Пока она меня переодевала, я шепотом пожаловалась ей:

- Меня девочка укусила, — и показала ей руку.

На руке четко обозначились бордовые отпечатки от зубов. До этого места было даже, больно дотрагиваться. Мама ахнула и сказала мне:

-  Слушай меня внимательно дочь. Первая никому не лезь. А, если обижают, давай сдачи.

Я так и сделала. Когда мама уехала, эта девочка опять ко мне подошла. Без зазрения совести, она, спокойно, взяла меня за руку, а я стою и жду, что дальше будет. Она раскрыла рот и только наклонилась к моей руке, я, резко, перехватила ее руку и вцепилась в нее зубами. Я сжала челюсти как можно сильнее, чтобы та прочувствовала, как это больно. Девочка завизжала, выдернула руку и побежала к воспитательнице. Ревя во весь голос, она демонстрировала свою руку воспитательнице и показывала на меня пальцем.

Когда, в пятницу, за мной пришла мама, воспитатель подошла к нам и начала говорить, что я кусаю детей. На что мама ответила:

- Извините меня конечно, но когда кусали мою дочь, она никому не жаловалась. Это я ее научила защищать себя. Моя дочь первая никому не лезет.

Говоря это, она показала воспитательнице мою руку.

Мне было очень приятно, что мама за меня заступилась. Эта девочка больше ко мне не подходила.

Далее

В начало