Часть 4. Ленинград и снова Москва

Автор: Левкин Андрей Юрьевич

В каникулы барышня Сонечка приезжала гостить к родителям в Сергиев Посад на Новопрогонную. И познакомилась там с Сергеем Богородицким, который в эти годы служил в Сергиеве (Электро-техническая школа командного состава Рабоче-Крестьянской Красной армии) и снимал со своим товарищем жилье (комнаты на 2-м этаже) у отца Сони — Викентия Дмитриевича. Соня и Сергей познакомились, полюбили друг друга и решили создать семью.

Первое время совместное житье Сергея с Софьей было в гражданском браке. Это тогда было распространено, хотя родители были очень недовольны. Первое их жилье было в доме около Лавры. Над гаражом принадлежавшем Курсам. Сергей к тому времени уже закончил их и получил звание инструктора. Маленькая комнатка 10 м кв. с окошком на Лавру с севера.

После окончания учебы на курсах Сергей Тамбовцев для продолжения учебы в Ленинградском технологическом институте вместе с Соней переехал в Ленинград. Поселились по адресу Ленинград Советский проспект (ныне Суворовский) д. 38 кв. 4. В 1924 году родился сын Сергей. Софья работала фармацевтом в аптеке. Сергей Павлович работал и учился.

В Ленинграде жил и младший брат Сергея Павловича – Андрей Павлович Богородицкий, сестра Ольга Богородицкая и двоюродный брат – Митропольский Борис Михайлович. Соседями Тамбовцевых была семья Кучеровых, дружба с которыми сохранилась на всю жизнь и даже в нескольких поколениях. В 1925 году родился сын Сергей.

Ленинград Советский проспект (ныне Суворовский) д.38 где жили Сергей с Софьей в кв. 4

Ленинград. Выпись о браке Сергея Тамбовцева и Софьи Дмитриевой-Громаковой. 9 августа 1924 года.

Ленинград 15-го октября 1924 родился сын Сергей.

Прощальное фото с работы Софьи Викентьевны при переезде ее в Москву

Переезд в Москву

В сентябре 1929 года Сергей Павлович был переведен на работу в Москву в Главпромкадр ВСНХ (Верховный Совет Народного Хозяйства). В связи с переходом на другую работу и по совету врача о смене климата для Софьи с питерского на более сухой и здоровый, семья Тамбовцевых переехала в Москву. Поселились на Арбате 2-й Коковинский пер. д. 4 кв. 9. Софья Викентьевна устроилась на работу в аптеку. Сергей Павлович занимался научной, производственной и педагогической работой. В 1931 году родилась дочка Наташа.

Москва 1932 год. Сергей и Наташа.

В 1936 году семья Сергея Павловича переезжает с Арбата в Замоскворечье. Напротив парка Горького. В жилой дом Наркомата черной металлургии на углу Крымского вала и Мароновского переулка. Дом 10/16. За ним расположена церковь Ивана-Воина и школа № 583 в которую и пошла учиться Наташа. Трех комнатная квартира с чуланом. В третьей комнате поселили племянницу Сергея Павловича – Лилю Елисееву, дочку сестры Сергея Павловича — Елизаветы, оставшейся после смерти отца (священника из села Островка) сиротой.

Вид с Крымского вала на Мароновский пер. и дом 10/16

Крымский тупик. На заднем фоне церковь Ивана Воина. Перед ним школа 583, (впоследствии взорванная) в которой училась Наташа Тамбовцева и я.

Война

С началом войны 41 года и приближением немецких войск к Москве, начались бомбежки города. В конце октября 41 года в городе началась паника. Непрекращающиеся бомбежки города, близкая канонада. Передовые разъезды немцев прорывались до войковских мостов. На Головинских прудах (в районе Водного стадиона) до сих пор стоят защитные бетонные колпаки пулеметчиков прикрыващие подступы к Лихоборскому ж/б узлу. Из них прекрасно просматривается и простреливается местность, где стоят сейчас наши жилые дома. Родители пытались отправить Сергея с сидором за плечами в Рязань к теткам. По-моему, просто пешком. Но потом одумались и уехали на Урал вместе со Станко-инструментальный институтом, где работал Сергей Павлович. Софья Викентьевна с детьми так же были отправлены в эвакуацию. Поселились сначала в Чкалов, затем перебрались в Томск. Жизнь в эвакуации была тяжелой. Из-за бытовых условий и из-за голода. В эвакуации Софья Викентьевна провела около года. По воспоминанием моей мамы зимой развозили в санях молоко, замороженное в плоских мисках. Такие молочные кружки. Весной выделили надел земли для выращивания овощей. У Софьи Викентьевны от голода начали страшно отекать ноги. А сам Томск по воспоминанием Наташи ей понравился. Она училась в 1-м классе и ей запомнилась красивая пролетка, запряженная парой коней, на которой разъезжал ректор томского института. Сын Сергей (он на 7 лет старше Наташи) уже пошел работать к отцу на завод.

По моему, об этом периоде упоминает в письме Софье Сергей Павлович (Донская больница). Софья Викентьевна на фоне всех событий и переживаний попала в психиатрическую больницу. У нее была мания преследования – немцы идут, немцы.

Домоуправление №1 Народного комиссариата Черной металлургии СССР настоящим подтверждает, что против дома НКЧМ №10/16 по Крымскому валу, ночью 14/15 октября 1941 года была сброшена с фашистского самолета и разорвалась тяжелая фугасная бомба, причинившая ряд разрушений названному дому и многим окружающим строениям.
В доме 10/16 вследствии разрыва этой бомбы были выбиты все парадные подъезды, окна всех этажей, двери внутри и снаружи квартир, частично разрушены перегородки и потолки, пострадали водо и газо провод и центральное отопление. Часть проживающих людей получила ранения и ушибы. По причине указанных повреждений дом 10/16 в зиму 1941/42 года был нежилым.
Управляющая домом Молчанова.

Бетонный противоосколочный колпак на бывшей пулеметной точке, прикрывшей подступы к Лихоборскому ж/б узлу.

Дети: Сергей и Наташа Тамбовцевы

Письмо Сергея Павловича Софье. 1942 год.

Я получил твое письмо от 16 февраля. Оно очень трогательное и рисует тебя как раз именно в том свете, в каком я тебя сам себе представляю. Ты говоришь, сто не смогла стать такой, какой я хотел бы тебя. Может быть это так. Но идеалы вообще неосуществимы, и мы все живем большим или меньшим приближением к ним. В какой-то мере и я оказался так же не тем, вероятно, какого бы ты хотела. Причинял я тебе и огорчения, и заботы. Иногда, может быть, и обижал тебя. Отчасти потому, что, может быть, не сбылись все мои мечты, а отчасти, и ото вернее, что и сам имел большие недостатки. Однако, если уж говорить на эту тему, то конечно в тебе я нашел именно такое приближение к идеалу жены и матери моих детей, какого, вероятно не нашел бы в других людях. Я виноват перед тобой в том, что иногда, влекомый своими наклонностями и недостатками, встречался с другими. Не то чтобы пытаясь найти в них полный идеал. ет. Я заранее знал, что такого идеала я там не найду. И всегда все это заранее обрекал на кратковременность и ни на минуту не допускал мысли о какой бы то ни было замене тебя или действительно серьезном предпочтении. Если и были у меня эти провинности, то никогда я не позволял ни себе, ни тем более другим, что-нибудь думать или рассуждать о моих дальнейших судьбах и именно наших отношениях. И по существу, эти отношения никогда не шли дальше чисто формальных встреч. Если хоть на минуту появлялись у кого-нибудь тенденции к расчету на меня, все очень быстро заканчивалось. Я много побродил по свету и все-таки всегда моим единственным светочем была всегда только ты одна со всей своей прекрасной душой. … Именно потому и детей я своих так глубоко люблю, что это твои дети, со всеми твоими достоинствами и недостатками. Я так свято храню в душе своей твое имя, твой образ чудный, что никогда он не изгладится из сердца моего. И это ведь уже не влюбленность, не слепой порыв страсти, не неразборчивая юность, а настоящая крепкая мужская любовь на всю жизнь. Я не мыслю себе своей жизни без тебя. Все мои мысли обрываются, как только я представляю себе, что тебя больше нет со мной, нет на свете. И мне кажется, что жизнь быстро придет к концу, если я только останусь без тебя, если ты уйдешь из этого света раньше меня. Это может быть эгоистично, но я хотел бы умереть раньше тебя, чтобы не переживать эту ужасную вечную разлуку. Я вот пишу тебе эти строки, а у меня текут слезы от того лишь, что я только подумаю, что наша жизнь должна оборваться и мы разлучимся с тобой навеки. Сказать тебе правду, когда однажды ты было почти не покинула меня, тогда помнишь Донскую больницу, не одну ночь я пролежал без сна, полон тревоги о тебе, и н раз плакал горючими слезами, прощаясь с тобой навсегда. Именно оттуда проистекала моя забота тогда о тебе, эти мучительные, ужасающие меня встречи, надрывавшие мое сердце и душу. Я точно самого себя хоронил, когда вез тебя тогда в больницу, точно вынимал свое собственное сердце и раздирал его беспощадно своими же руками. Отсюда же проистекают и теперешние мои думы о вас, непрестанные заботы о тебе, моя дорогая женушка и подруга вечная моя. Отсюда и та неизмеримая по глубине любовь к детям, которые вместе с тобой и составляют весь мой личный мир и жизненный интерес. Если бы вы только знали, сколько нервов и болезненных забот вызывает у меня каждая ваша жалоба на неудобства, на недостатки и тяготы! Я все отдал бы свое, только бы вы были счастливы и спокойны!!!

Письмо Сережи получил. Рад ему, хотя оно и очень неутешительное. Сегодня отослал ему почтой ответ. Хорошо бы установить с ним связь более тесную. Наши отношения, конечно ты понимаешь, меня тяготят своею холодностью.
Ну моя родная, я прощаюсь с вами. Желание мое оно: до конца дней своих быть твоим мужем и другом, а для детей желанным отцом.
Всех целую. Пишите больше. С.Т.
Прилагаю две открытки для моей Наточки.

Новый 1941 год! Сергей в Ленинграде у Нины Ядовой.

Сергей с семьей. Дочка Вера. Сергей, Тамара и Вера.

Софрино. Софья Викентьевна, Алекандра Григорьевна, Верочка и Дедька. 1950 год

На даче в Софрино. Софья Викентьевна Верочка и Наташа. 1950 год.

Софрино. У прудика в конце аллеи.

Софрино. 1950 год. Общий сбор. Слева на право.
Александра Григорьевна, Сергей Павлович, неизвестная, неизвестная, неизвестная, Тамара, Верочка, Софья Викентьевна, Сергей.