Побег в катакомбы
(1960 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)
Осень. Мелкий противный дождь. Слякоть. Воскресенье. Мне надоело развлекаться гляденьем в небольшое окно времянки. Размышляю, чем бы заняться более интересным. И придумываю: зажгу свечу и буду на нее смотреть.
Задумано – сделано. Ставлю найденный огарок на подоконник, подношу спичку. Иду в другой угол времянки, чтобы вернуть на место коробок. Оборачиваюсь и с ужасом вижу, что горит уже не только свеча, но и занавеска. Пока подскакиваю к месту «забавы», вспыхивает и нижний край рушника, украшающего вышитую матерью крестиком корзину с маками.
Подлетаю, срываю занавеску и рушник, топчу их ногами. Облегченно вздыхаю: пожар предотвращен.
И тут же покрываюсь холодным потом. Ладно, моральное наказание! А материальный ущерб? Ведь и занавеска, и рушник стоят денег, которых у родителей нет: на счету, знаю прекрасно, — каждая копейка.
Что делать?!
Десяток минут лихорадочных конвульсий мозговых извилин, и я четко осознаю: единственное верное решение – бежать из дому.
Одеваюсь потеплее, беру кусок хлеба, бросаю прощальный взгляд на до«родовое» гнездо» и едва не со слезами на глазах покидаю его «навсегда».
Прошагав с километр, решаю: подаваться в бега одному неинтересно. Поэтому возвращаюсь — к Левандовским. К счастью, дома оказывается младший – Володя.
Необыкновенную жизнь без родительского прессинга расписываю ему столь красочно, что мой товарищ, отбросив последние сомнения и прихватив со сковородки пару котлет и коробок спичек, уходит со мной.
Жить намереваемся в «катакомбах» (сооруженная под камерами обжига широко разветвленная сеть дымоходов, где передвигаться даже нам, детям, можно лишь едва не вдвое согнувшись) модернизирующегося кирпичного завода.
День проходит в изучении нового «ареала обитания» и в мечтаниях-разговорах. Несмотря на то, что хлеб и котлеты съели, все сильнее дает себя знать чувство голода. Да и усталость «подземной жизни» — не шутка! Настроение – все хуже. Единственная радость – во время ползаний по «катакомбам» я нашел рубль.
Младший на год Володя все чаще заговаривает о том, что он пойдет домой. Мое красноречие удерживает его все меньше. Иду ва-банк:
- Если останешься, отдам тебе найденный рубль!
«Призовые» греют паренька недолго. И, наконец, потупив глаза долу, друг меня покидает.
Мне тут же делается страшно. Да и спички – на исходе. Холодает. Вокруг – лишь остатки раствора да кирпичей. Как на них спать?! Начинаю осознавать, насколько непроста самостоятельная жизнь…
Проходит еще полчаса, если не меньше, и я решаю …возвращаться. А чтобы сильно не влетело, планирую первым делом отдать родителям найденный рубль. Понимаю: компенсация за сожженные рушник и занавеску – недостаточная, но все же какое-никакое финансовое влияние в семейный бюджет. С тем и отправляюсь в обратный путь.
Заходить сразу во времянку – опасаюсь. И для начала пытаюсь хоть краем глаза заглянуть в окошко – разведать обстановку. И, надо же, упираюсь взором в лицо отца, смотрящего на улицу. Он меня узрел тоже. И вид его мне ничего хорошего не сулит. Поэтому я изо всех бросаюсь прочь. Едва набрав скорость, слышу позади топот – это на всех парах летит разозленный отец. Оглянувшись на мгновенье, вижу в его руке приличной толщины веревку. И, естественно, пытаюсь поддать ходу. Но куда мне, ребенку, соревноваться в беге, да еще на длинные дистанции, с взрослым?
Расстояние между нами сокращается буквально на глазах (естественно, отцовских – мне оглядываться некогда!) И я от страха начинаю что есть мочи орать, не прекращая, кстати, бега. Отец тоже не молчит:
- Остановись — я тебе говорю!
Сзади бежит перепуганная мать (как бы отец в ярости не искалечил неразумное чадо) и …тоже кричит.
Для скучающих соседей – диорама маслом!
Что же финала истории, то избежать наказания, уплатив найденный рубль, мне не удалось. Но оно оказалось не смертельным: на полчаса поставили в угол голыми коленями на щедро рассыпанную крупную соль.
Автор: Сухомозский Николай Михайлович | слов 565 | метки: дождь, осень, побег, пожар, свеча, сольДобавить комментарий
Для отправки комментария вы должны авторизоваться.