1979 ГОД

Мама купила мне, новые, красивые лыжи с ботинками и креплениями — для уроков физкультуры. На первом же уроке, я оценила свои лыжи: мне они очень понравилось. В этот день, два урока по физкультуре, были последними. После занятий, я шла домой, держа в руках лыжи, портфель и мешок со сменой обувью. Тащить все это, было крайне неудобно, и поэтому, я с радостью избавилась от лыж, когда их попросила у меня, незнакомая девочка. Она подошла ко мне и пожаловалась, что завтра у нее физкультура, а лыж нет, и не могла бы я ее выручить. Я взяла с нее честное слово, что завтра, она вернет мне лыжи и отдала их ей. На следующий день, в школе, я искала эту девочку, но так и не вспомнила, как она выглядит. Через несколько дней мама спросила у меня, где мои лыжи. Я ей ответила, что не помню, кому отдала. Она бегала в школу, но вернулась, ни с чем. Она меня ругала, и возмущалась о том, какая я лохушка, раз лишилась своих новых лыж. В той четверти, на физкультуру я больше не ходила, потому что другие лыжи мама мне не купила.

На коньках я каталась не только на катке. Я заметила, что пешеходная дорожка, которая ведет от дома 15А до станции Крюково, протоптана так, что на ней можно спокойно покататься на коньках. Песок там сыпали только весной, когда становилось совсем скользко. Впрочем, такие пешеходные дороги были везде, и я этим воспользовалась, катаясь на коньках не только по своей улице.

В выходные дни, после просмотра по телевизору «В гостях у сказки», я надевала коньки и отправлялась в гости к тете Люде, которая жила в восьмом районе, в пятиэтажном доме. Добежав на коньках до станции, я пересекала Крюковскую площадь до «Гармошки», и уже за «Гармошкой», бежала, по прямой дороге вверх, к теткиному дому. Таким образом, я спокойно добегала до ее дома, затем надевала на лезвия чехлы и поднималась к ее квартире по лестнице. У тетки, я всегда надеялась посмотреть на сестренку Иришку, но тетка всегда говорила, что Иришка спит, при этом дверь в комнату, где спала Иришка, всегда была закрыта. Погостив немного у нее, я отправлялась домой тем же маршрутом.

***

Как-то вечером, мы, всей толпой, отправились на лисьи горки — кататься на санках. Это были крутые горки, которые, до сих пор, находятся в 11-районе. На высоком склоне, между деревьями, было раскатано несколько горок, которые заканчивались у небольшой речки. Эта речка зимой не замерзала, и местные называли ее – речка Вонючка. На самом деле она не воняла, но поговаривали, что раньше в эту речку сливались стоки жизнедеятельности поселений.

Мы садились на санки и скатывались вниз, маневрируя между деревьями и подпрыгивая на снежных трамплинах. Внизу у речки, обязательно надо было затормозить и свернуть в сторону. Там же была и ледяная горка, на которой мы катались на больших листах из-под картонных коробок. Эти коробки мы притаскивали от нашего магазина, или находили возле ледянки. Горка тоже была длинная и с трамплинами. С горок, мы возвращались в плотных снежных катушках на рейтузах и пальто. Мама меня сразу переодевала в сухую одежду и грела мне ноги в теплой воде в тазу. Сначала вода казалась очень горячей, но мама говорила, что у меня просто замерли ноги, а вода всего лишь теплая. На улице, действительно стоял сильный мороз, но находясь на улице, мы мороз не замечали.

Контраст тепла в доме и холода на улице, явно чувствовался, если открыть дверь подъезда, и тогда из него вываливался теплый пар, а в самом подъезде пахло трубами и влажным деревом. Пока я сидела на кухне и грела ноги, то, с интересом, рассматривала на окнах, красивейшие зимние узоры, похожие на еловые ветки, снежинки и кружева.

Позже, мы узнали, что в Зеленограде, существуют не только лисьи горки, а есть еще и медвежьи, и волчьи, и заячьи. На одной из этих горок мы катались в девятом районе. Кажется, они были медвежьими.

Когда мы, через строящийся 10-район,  ходили на лисью горку, то по пути к Школьному озеру (чтобы перейти его, и уже дойти до горок), мы видели, начало стройки новых больших домов, а деревянных домов не было вообще. Не было и дома моих дедушки и бабушки. На том месте, где стоял их дом, развернулась стройка странного фундамента, формой, как бы в два квадрата, соединенные в шахматном порядке. Что такое шахматы я знала: у меня была шахматная игра, в которую умела играть. С другой стороны этого района, уже стояла построенная многоэтажная башня, количество этажей которой, немного пугало, а рядом стояли, наполовину построенные такие же башни. Они нам казались слишком высокими. Кто-то умудрился посчитать этажи, построенной башни, и сообщил, что их 22. Пока мы шли, до озера, то с интересом рассматривали все это, удивляясь масштабом развернутого строительства.

***

Я решила еще раз съездить на Планерную и попытаться уговорить тренера, взять меня в группу верховой езды. В конюшне все было по-прежнему. Я шла вдоль денников, гладила лошадей и угощала их сахаром. Посидела в манеже и посмотрела, как занимается группа. Затем, я нашла, того же тренера и попросила его взять меня в группу. Он посмотрел на меня и спросил, сколько мне лет.

- Одиннадцать. – Ответила я.

- Ты уже опоздала. Ты выросла. – Сказал он.

Последняя надежда, окончательно рухнула. Я поняла, что меня уже точно не возьмут в группу. В последний раз, я задержалась на конюшне дольше, чем когда-либо, и уехала домой.

***

У Павловых в сарае, меня давно беспокоили кролики. Во-первых, потому, что замок, висевший на двери сарая, не был защелкнут, и дверь может открыть любой, кто хочет. Во-вторых, что-то очень захотелось попробовать кролика. Кур, говядину, свинину я уже пробовала. Даже утку, мама как-то покупала, но она мне не понравилась, потому что была очень жирная. А вот кролика ни разу не пробовала. Проблема была в том, что я не знала, как превратить живого кролика, в жареного кролика на сковороде. Несколько дней я думала, что с этим делать, и решила, что бабушка сможет мне помочь в этом, тем более, я знала, что она умела рубить кур, значит и кролика сможет.

Выбрав день, когда мама работала во вторую смену: я, вернувшись с лисьих горок, сразу зашла в комнату бабушки и сказала ей:

- Бабушка, я сейчас принесу тебе кролика, а ты мне его зажарь.

- Неси. – Сказала она так спокойно, что я уже представила кролика в сковороде.

Я обрадовалась: сбегала за картонной коробкой к магазину, и на четвереньках, мимо освещенных окон квартир, заднего фасада нашего дома, двигая перед собой эту коробку, по расчищенной от снега, тропинке, отправилась за кроликом к сараю Павловых. Затем, я тихо открыла дверь сарая, и так же на четвереньках залезла туда. Я встала, закрыла дверь, осмотрелась и нашла кроликов. Кроликов было немного, но они бегали по сараю свободно. Я схватила ближайшего кролика за уши, открыла дверь и сунула его в коробку, закрыв ее сверху, чтобы кролик не убежал. Затем, я, толкая коробку перед собой, на четвереньках отправилась обратно. Коробка с кроликом была тяжелая, и пока я добралась до угла дома, изрядно устала. Ну ничего, оно того стоило. Я затащила коробку домой и позвала бабушку.

- Вот кролик! – открыла я коробку перед ней.

Бабушка вытаращила глаза:

- Откуда ты его притащила!!! Неси его обратно!!! – закричала она.

- Но, ты, же сама разрешила принести кролика! – не веря своим ушам, запротестовала я.

- Я думала, что ты шутишь! – не унималась она. – Неси его туда, где взяла!

Больше всего я не рассчитывала, что опять окажусь на четвереньках на той же тропинке, толкая перед собой, тяжеленную коробку с кроликом. Дома, моя одежда успела оттаять, и она начала замерзать на мне, от чего становилось очень холодно. Хорошо, что хоть снег по краям тропинки был высокий и позволял идти на четвереньках, а не ползти пластом. Но мне все мерещилось, что кто-то может выглянуть в окно и увидеть меня. Кролика-то я вернула, но коробку к магазину не понесла. Я ее оставила в подъезде, а потом, на следующий день, забрала на горку.

***

Трактор, чистивший Крюковскую площадь от снега, сгребал этот снег в одну кучу за задним двором рынка, расположенным со стороны нашей улицы. Постепенно там образовался огромный сугроб. Ближе к весне, старшие ребята, наделали в сугробе пещер. Дубинкин показал нам эти пещеры, и мы все играли там в «Салки». Нижние и верхние проходы пещер, в некоторых местах, были соединены между собой. По бокам сугроба и, даже сверху его, тоже было несколько выходов. Получился такой вот интересный лабиринт. Внутри лабиринта мы бегали на четвереньках достаточно быстро, что позволяло играть в «Салки». Лазать по пещерам мы ходили поздно вечером, когда рынок был уже закрыт.

Однажды, в самый разгар игры, Дубинкин закричал:

- ЧЕРВОНЕЦ!!!

Он и его дружки, повыскакивали из пещер и бросились бежать в разные стороны, только пятки их и сверкали. Мы, младшие, так и не поняв, где находится этот самый Червонец, тоже выскочили из пещер и, гурьбой, помчались в сторону дома 15А, не обращая внимания на человека, стоящего у нас на пути. Пробегая мимо него, я почувствовала рывок назад, и оказалась в охапке мужика. Он перехватил меня за воротник и приблизил свое лицо к моему лицу:

- Ты Нельзина? – спросил он, внимательно меня разглядывая.

- Нет! – резко ответила я ему. Он отпустил меня, и я побежала за друзьями, которые были уже далеко.

Убегая, я размышляла, почему он схватил только меня? Я уже не сомневалась, что он, и есть тот самый Великий и Ужасный Червонец. У меня была фамилия моего отца, а вот моя бабушка… Она была Нельзина.

«Что же такое натворила моя бабушка, что сам Червонец ей интересуется? – мелькало в моих мыслях, пока я бежала домой. — Мне еще не хватало, и за нее отвечать – своих проблем хватает».

Вечером следующего дня, я и мои друзья, снова пришли к пещерам. Дубинкина с дружками там не было. В пещерах, уже лазили два незнакомых нам, малолетних пацаненка, а возле самого сугроба, стояли двое молодых мужчин, одетых в не застегнутые дубленки, а на их шеях, я заметила длинные белые шарфы. Я подумала тогда, что Дубинкин, вчера так испугался Червонца, что решил больше не ходить к пещерам, а эти двое, просто отцы тех двух мальчиков.

Считалкой, мы определили, кто первым водит в игре, и начали игру. В пещерах было достаточно темно, и было не понятно, кто за кем бежит, поэтому того кого осалят, выкрикивали по имени, чтобы другие знали от кого убегать. Кто-то крикнул, что Дунька водит. Где в данный момент находится Дунька, я не знала, и на всякий случай убегала от всех, кто оказывался позади меня. Однако за мной кто-то бежал. Впереди показался выход нижнего яруса пещер. Я добежала до выхода, намереваясь выскочить из него и нырнуть в соседний вход. До моей ноги дотронулись, и я услышала, как Дунька крикнул:

- Тамарка водит!

- Тамарка водит! – подхватил, где-то рядом в пещере Шамик.

Я выскочила из пещеры, развернулась назад и рванула за Дунькой, который, умудрился развернуться в самой пещере, и уже убегал от меня. Вдруг, кто-то схватил меня за ноги, выдернул из пещеры наружу, поставил на ноги, и… я оказалась лицом к лицу с Червонцем. Он, держа меня за воротник, приблизил свое лицо к моему лицу…, прищурившись, рассмотрел меня…, и сквозь зубы, медленно и зловеще процедил:

- Все-таки… ты Нельзина.

«Догадался! Что делать-то?! А…, будь, что будет». – Расстроилась я, но перед смертью, решила не доставлять ему удовольствия, думать, что боюсь его.

- Ну да, да, Нельзина я! Дальше что?! – смело, ответила я, выплевывая слова ему в лицо, и… зажмурила глаза, ожидая удара.

Червонец перехватил меня за рукав, и, крепко держа за него, чтобы я не убежала, развернул к пещерам, встав со мной рядом:

- СЛУШАЙТЕ ВСЕ!!! – крикнул он громко.

Из верхних отверстий лабиринта показались головы моих друзей, как будто все только и ждали, этого момента. Все молча, смотрели на нас. Червонец выдержал паузу, убедившись, что все его слушают, а я, мысленно, приготовилась к самому худшему позору в своей жизни.

- КТО ЕЕ ТРОНЕТ, — продолжил говорить он, четко и с расстановкой выговаривая слова, — БУДЕТ ИМЕТЬ ДЕЛО СО МНОЙ.

Что-о-о!!! Вот это поворот! У всех, включая меня, вытянулись лица и открылись рты. Червонец отпустил мою руку, и, не оборачиваясь, быстро пошел к дому 15А. К нему присоединился второй молодой мужчина, на которого я подумала, что он отец одного из мальчиков. Они удалялись, а я смотрела в их сторону и думала: что же такое сделала моя бабушка Червонцу, что он взял меня под свою защиту? Играть я уже не хотела: мне хотелось побыть одной, и я медленно побрела домой, размышляя обо всем этом.

На следующий день я проснулась ТАМАРКОЙ, а чуть позже, заметила, что со мной начали считаться и приглашать с собой на все прогулки. Но, я не обольщалась своей значимостью перед друзьями, только потому, что находилась под защитой криминального авторитета. Впрочем, о Червонце, я быстро позабыла. Меня больше интересовало: искреннее признание моих друзей, в том, что я СВОЯ. Но его я не чувствовала.

***

После того, как не стало у нас кота, в нашей кухне снова завелись крысы. Мама их очень боялась. Чего только она не делала: ставила крысоловки, заделывала щели бетоном, вперемешку со стеклом и стекловатой, но ничего не помогало, а крысы совсем обнаглели. Бывало, что придя со школы, домой, я открывала хлебницу, а оттуда выпрыгивала жирная крыса, причем хлеб в хлебнице был уже ей объеден. Как она туда забиралась, никто не понимал. Хлебница у нас была овальная металлическая, с открывающейся вверх дверцей. Иногда, в крысоловках мы находили хвосты, потому, что хитрые крысы, отгрызали свои хвосты и убегали, прихватив приманку. Я крыс не боялась и, схватив веник, гоняла их по кухне. Но, некоторые из них не желали убегать, и, разворачиваясь ко мне, пытались бежать на меня. Такую серую нахалку, я била веником по морде, загоняя ее под мойку, где у крыс была лазейка в нашу кухню.

Однако, весной, у меня и у Ленки, неожиданно, появились свои ручные крысы. Я не помню, откуда они взялись у Ленки, но она принесла мне коробку с двумя крысами и предложила взять одну из них. Я взяла бело-серую крысу, а у Ленки осталась черная. Так как мама боится крыс, то о новом домашнем жильце, я ее не уведомила. Я держала крысу в небольшой коробке под столом, спрятав ее за большую коробку со своими игрушками. Прогулка с крысами, начиналась у нас с песочницы моего двора. Ленка выносила свою крысу, а я свою. Мы клали их в одну коробку, а сами играли, во что-нибудь рядом. Потом ходили с ними по улице, а крыс сажали себе на плечи. Когда садились на скамейку возле какого-либо подъезда, то крыс сажали к себе на колени, и они бегали по нам.

Но очень скоро произошел нежданчик. После школы, ко мне прибежала Ленка, и заявила, что ее крыса пропала. Прихватив с собой Маринку, мы побежали домой к Ленке, искать ее крысу. Крысу нашли в полиэтиленовом пакете, валявшимся, возле мусорного ведра. В этом пакете, крыса родила крысят. Конечно же, мама Ленки, держать столько крыс у себя дома, не согласилась, и велела нам, куда-нибудь убрать их.

Подумав, я выдвинула идею: раз у наших крыс образовалась семья, то их надо выпустить на волю, то бишь — в подвал Ленкиного дома. Моя идея понравилась всем. Мы знали, что там живут другие крысы, и решили, что наша крысиная семья познакомятся с ними. Я сбегала домой за своим крысом; мы отнесли их в подвал и оставили там, в коробке вместе с крысятами. Только, наши крысы, бросив своих крысят, тут же разбежались в разные стороны.

Осенью этого же года, ко мне обратился мужчина, проживающий в том же доме — в квартире №1. Его квартира, естественно, находилась на первом этаже. Он спросил, куда я дела свою крысу, которая была у меня. Я рассказала ему, что тогда произошло, и как мы их выпустили в подвал. Мужчина выслушал и…

- Просыпаюсь я ночью, от того, что кто-то по мне бегает. Открываю глаза и вижу, что на моей груди сидит серо-белая крыса и смотрит на меня. Я на нее шикаю, а она не убегает. Лежу, не жив, не мертв от страха, а потом вспомнил, что ты с крысой такого окраса ходила. Я стал подниматься, и она убежала.

Пока он мне все это говорил, я, с облегчением подумала: хорошо, что он не поймал эту крысу и не вернул ее мне. Мы разговорились. Мужчина рассказал, что его сын занимается конным спортом на Планерной, и, что он, уже получает медали. Я разоткровенничалась ему, что тоже люблю лошадей, и тогда он принес мне журналы «Коневодство и Конный спорт», а заодно показал там фотографию своего сына.

Вот это был подарок! Я с радостью взяла журналы, а мужчина мне их еще потом давал, так как его сын, выписывал эти журналы, а девать их некуда.

***

Мои подружки, неожиданно, увлеклись «песенниками». Песенниками, назывались тетради по 48 листов, в которые мы записывали понравившиеся нам песни и стихи, а так же приклеивали цветы из открыток. Мы старались находить новые песни, а потом хвастались ими и переписывали их друг у друга. Это было интересное занятие. В свой песенник, я переписала песни с маминых пластинок, а потом девочки переписывали их у меня.

Затем, все вдруг увлеклись играть в маленькие резиновые пупсы. Я попросила маму купить мне пупса. Мама купила мне его. Я поиграла с девочками, а на следующий день, пупса своего, среди игрушек не нашла. Я попросила маму купить еще одного пупса, объяснив, что он потерялся где-то. Мама купила, а на следующий день и этот пупс пропал. Я не понимала, как так происходит и попросила ее купить еще пупса.

- Ты, что, ешь их что ли? – Спросила мама, но купила мне его. Когда пропал и этот пупс, я не стала больше просить маму об этом. Впрочем, я тогда подумала, что не особо то и интересно играть в эти пупсы.

У меня появились два альбома с марками. Мне их подарил кто-то из знакомых мамы. Я пополняла эти  альбомы, покупая свежие марки в магазинчике корпуса 360, который называется «Флейтой». Это жилой, многоэтажный дом на ножках, длиной в полкилометра. Издали он похож на многоножку или флейту, поэтому зеленоградцы так и прозвали этот корпус. До «флейты» надо было ехать на автобусе. Магазинчики в этом корпусе, находились на первом этаже, между ногами здания. В самом ближнем к автобусной остановке магазинчике, продавались марки. Собирать марки мне было интересно.

***

В этом году, мама отправила меня в лагерь «Тиса». На Украину, я ехала на одной из верхних полок поезда, которую успела захватить, как только мы все зашли в вагон. После прибытия на нужную станцию, мы, как и в тот раз пересели в автобусы. До лагеря ехали примерно час. Когда оставалось несколько минут до прибытия в лагерь, небо резко потемнело, и разразилась гроза. Мы, к тому времени проезжали поле с подсолнухами, на котором вдалеке стояли высоковольтные вышки. Возле одной вышки появился огненный шар, затем раздался взрыв; верхушка вышки вспыхнула, а от нее, вниз посыпались крупные искры. Когда мы приехали лагерь, то на всей его территории не было электричества.

В самом лагере нас расселили по отрядам, и на этот раз я со своим отрядом, поселилась в деревянном домике. Я была в восторге от того, что поселилась в таком домике, где в одной палате стояло по три-четыре кровати. В моей палате кровати было три, и я оказалась в компании двух украинских девочек. Мы познакомились.

Через пару дней, пионервожатая, которая приехала в лагерь с нами — москвичами, принесла мне ящичек клубники, которые раздавали только для москвичей (так нас называли там).

- Ты сама кушай клубнику, это только для москвичей, а они здесь ее и так едят: им родители приносят. – Сказала она, кивнув на девочек из моей палаты.

«Ну, зачем…, зачем, она это сделала?» — расстроилась я.

Для меня, это был все равно большой ящик клубники. Мне стало стыдно за себя, что меня так выделяют перед кем-то. Пионервожатая вышла из палаты, а девочки попросили поделиться клубникой. Ящик с ней стоял под моей кроватью, а я сидела на кровати и молчала, размышляя, как мне поступить — ослушаться пионервожатую, или нет. Но вдруг, одна из девочек произнесла:

- Все москали жадные. Правильно мама мне говорила, что москали тупые и жадные.

Ее поддержала вторая девочка. Я слушала их, молча, и мне было обидно, что пионервожатая так меня подставила. Мне не жалко было клубнику, но, неожиданно, я решила никого не угощать, и сама не притронулась к ней. Через пару дней, пионервожатая пришла за ящиком и запричитала, что я не съела клубнику, и она вся испортилась, а я смотрела на женщину и думала, что та сама виновата в этом.

С девочками я все же подружилась. Во время очередной грозы, рассказала им про шар, который задел высоковольтную вышку. Они объяснили, что это шаровая молния и сказали, что если увидеть рядом такую молнию, то ни в коем случае нельзя двигаться, а то можно ее притянуть к себе, и она обязательно прилетит и взорвется. Мы, периодически выходили на улицу во время грозы, и видели, как молния попадала на провода, тянущиеся к нашему домику. Было жутко интересно.

___

Во время экскурсий на автобусе, когда приходилось ехать долго по жаре, меня опять укачивало. Один раз вырвало. Ради меня останавливали автобус, из-за чего, мне снова, было стыдно, но я делала вид, что ничего такого постыдного не происходит. Нас опять возили в Ужгород – на гору. Я уже помнила эти места.

Возили в музей, где стояли старинные украинские домики. Их стены были обмазаны белой глиной, а крыши сделаны из соломы. Я подумала, что хорошо бы жить в таком доме.

Мы ездили на соленое озеро. Сначала погуляли у подножья горы, где мне понравились черные искрящиеся камни этой горы. Мне хотелось один такой камень взять с собой, но я постеснялась брать его. Вдоль горы тек ручей. Мальчишки увидели там маленькую гадюку. Она плыла к нашему берегу. Они палкой направили ее подальше от нас. Затем мы пошли обратно к жилым домикам. На речке стояло деревянное оборудование, внутри которого находился ковер и омывался водой из самой речки. Нам рассказали, что так здесь стирают ковры. Само соленое озеро было небольшое. Все разделись и полезли в него купаться. Вода была не просто соленая. Она была такая плотная от соли, что держала на воде любого из нас даже в сидячем положении.

***

В родительский день к местным ребятам приехали родители, а нам, москвичам, разрешалось выходить из территории лагеря и гулять, где хотим. У выхода из лагеря, как и в тот раз, стоял ларек, в котором, к своей радости, я увидела березовый сок в небольших банках. Я покупала только его, и открывала банку с соком, открывалкой, которую мама, на этот раз положила в мой чемодан.

Возле территории лагеря текла речка, через которую был, перекинут добротный мост. Стоя на мосту, мне нравилось смотреть на рыбу в реке. Она была большая, и ее было много. Мне сказали, что это осетр. Вдоль берега реки, и у самого моста, росли красивые деревья, ветви которых свисали до самой воды. Мне сказали, что это ива. Деревья создавали там приятную прохладу.

Территория лагеря вплотную прилегала к поселку. Лагерь и поселок, разделял деревянный забор. Гуляя вдоль забора, я рассматривала там кур, гусей и свиней. Обнаружив, сей зверинец, я выделила там общительную свинью, которая, похрюкивая, просовывала свой пятачок в большую щель забора. Почему-то я подумала, что это мальчик и назвала его Васей. После обеда, я ходила к Васе и угощала его куском хлеба, прихваченного из столовой.

Меню в столовой было то же, как и прошлый раз, и мне оно нравилось. Но другим детям не очень нравилось, поэтому оставалось много еды в их тарелках. Когда какой-либо отряд вставал из-за стола, то все кричали: – «ДЯ-КУ-Е-МО!», или по-русски — «СПА-СИ-БО!». А иногда — «ВИ-ТА-Е-МО!» — это когда кого-то поздравляли с Днюхой.

***

У лагеря был свой зоопарк. Нас туда водили, смотреть животных. Мне понравилось, что животные гуляют свободно по большой территории зоопарка. Только там, где ходили посетители, было огорожено забором (в нашем Московском зоопарке, зверей держали в тесных вольерах или клетках).

Недалеко от зоопарка, протекал один из рукавов реки Тисы. Это горная и быстрая река, на дне которой лежали большие и маленькие плоские камни. Мы там купались, в одном мелком месте. В солнечную погоду, вода в реке, искрилась на солнце, а на камнях под водой, играли солнечные зайчики. Среди камней плавали разноцветные маленькие рыбки. Это было удивительное и, невероятно красивое место.

Всем лагерем, мы ходили в город, смотреть кино в кинотеатре. У входа в город, все покупали местное, необыкновенно вкусное мороженое, которое я уже пробовала в прошлый раз.

Именно в том кинотеатре, я впервые увидела фильм «Золото Маккены». Тогда я узнала про прерии и о ковбоях. Только потому, что в этом фильме показывали много лошадей, я фанатично увлеклась его просмотром, вцепившись руками в спинку кресла впередисидящего ребенка.

В какой-то момент я заметила, что поглаживаю руку рядом сидящего мальчика. Мальчик делал вид, что ничего не замечает, причем рука его, была придвинута ко мне поближе. Я отдернула свою руку. Он повернулся ко мне и успокаивающе улыбнулся. Мое лицо вспыхнуло, я, резко убрала руки на колени и продолжила смотреть фильм.

На торжественной линейке, пионерский оркестр, вновь сыграл «Прощание славянки». Вот только ради этого, стоило было приехать в этот лагерь!

Из лагеря я приехала довольная и со вшами на голове. Мама была уже готова, что привезу вшей, поэтому, она мне сразу обработала голову керосином.

***

Вернувшись, домой, я не сразу обратила внимание на отсутствие бабушки. Ее не было несколько дней, а потом она приехала с мамой, и с трудом шла в свою комнату. После этого, на улицу она не ходила, а ходила только до туалета и обратно в комнату. По ночам, она часто звала маму: «Света…, Света…». Мама ходила к ней и, было заметно, что она была недовольна ночным пробуждением, так как ей надо было с утра ехать на работу. Тетя Люда вообще не приезжала. Мама мне говорила, чтобы я к бабушке в комнату не ходила.

Был случай. Я проснулась ночью от того, что бабушка зовет тетю Клаву:

- Клава…, Клава! Меня Света бьет! – кричала бабушка из комнаты.

- Никто тебя не бьет, — услышала я голос мамы, — Не выдумывай!

Прибежала тетя Клава:

- Что случилось?

- Ничего не случилось, просто моя мать совсем с катушек слетела. – Это уже мама сказала тете Клаве.

Я не слышала, чтобы мама ее била, или были какие либо звуки, указывающие на шлепки. Ничего такого не было. Бабушка издевалась над мамой даже, когда была больна. Я видела, как уставала мама. Она приезжала с работы и шла к бабушке. Но, ухаживать за ней до фанатизма, и исполнять все прихоти своей матери, она не собиралась. Никаких фруктов и гостинцев ей не покупала: кормила ее тем же, что мы сами ели. Когда мама была на работе, то и бабушку никто не кормил. Я иногда, заходила в ту комнату, и видела, что бабушка: или лежит в кровати, или сидит на ней. На столе, перед ней, я видела много таблеток, графин с водой и стакан. Я понимала, что бабушка серьезно болеет.

А тетя Люда к нам не приходила. Думаю, что маму бесило то, что ее мать, которая морила ее голодом в детстве и мешала личной жизни, теперь считает, что ее нелюбимая дочь, обязана за ней ухаживать. И не важно, что она, даже ребенка своей не любимой дочери, не приняла, как любящая бабушка. Всё…, всё лучшее отдала любимой дочурке, которая не считала своей прямой обязанностью поухаживать за своей любимой мамочкой, хотя бы иногда, а повесила все обязанности на сестру.

Поэтому, после случая с тетей Клавой, мама взяла бабушкины ключи и позвала меня в сарай. Мы открыли сарай. Мама подошла к сундуку: открыла его, и мы увидели, что сундук заполнен разными вещами, включая небольшие подушки, на наволочках которых я увидела профессиональную вышивку с райскими птицами. Эти подушки, когда-то находились в комнате бабушки, и они мне нравились. Мне, тогда захотелось иметь одну такую подушку, но бабушка пожадничала и не дала ее мне, а теперь, я вижу обе подушки среди старых вещей сундука. В сундуке находились и мои детские игрушки. Там были: заводная обезьянка, юла, и много других моих игрушек, которые покупала мама, а потом они все куда-то подевались, а я думала, что их мама выкидывает. Я поискала там пупсов (просто ради интереса), но не нашла. Но, я вытащила из сундука большую белую собаку, которую не помнила. Собака была сделана из искусственного меха. У нее были коричневые длинные уши, но сама она была белого цвета.

- Мама, а чья эта собака?

- Твоя. – Ответила она.

Было видно, что мама чем-то озадачена. Затем, она отдала мне ключи от сарая.

– Теперь этот сарай твой.

Я забрала собаку домой. Она была как настоящая. На одной передней лапе собаки, я обнаружила кольцо, за которое продела веревочку, и таскала ее на веревочке, даже по асфальту, из-за чего материал, которым была обшита собака, в некоторых местах стерся, и оттуда начала вылезать солома.

***

Эльвира, продолжала кормить обещалками, жильцов нашего дома. Теперь она приезжала на машине, за рулем которой сидела сама. Когда она проходила мимо, за ней тянулся шлейф приятных духов. Бывало, что я, подходя к дому, после прогулки, ощущала в воздухе запах этих духов, догадываясь, что Эльвира приезжала. Эльвира всегда мило улыбалась, с готовностью общалась с взрослыми нашего дома, и я видела, что у нее самой, все хорошо. После ее ухода взрослые почти верили, что вот-вот нас начнут расселять. Время шло, но ничего так и не менялось.

***

В свой сарай, я пригласила друзей, чтобы всем вместе еще раз посмотреть, что там есть интересного. Мы вытряхнули все из сундука и осмотрели весь сарай, обнаружив там молотки, гвозди, клетки вдоль стены, лопаты и доски. Там была еще одна дверь, встроенная в заднюю стену сарая. За дверью находился огороженный сломанным забором, маленький и запущенный участок. Покопавшись в сарае, мы ушли гулять.

Через протоптанную тропинку в развалинах, мы пришли к голубятне, которая стояла между развалин и двухэтажных домов, другого двора нашей улицы. Возле голубятни рос огромный дуб, а на самом его верху, старшими ребятами был построен шалаш. Про шалаш узнала Ленка, и поэтому мы пришли его смотреть, а заодно залезть на дерево, ради интереса. Мне было страшновато лезть на дерево, но я, принципиально полезла наверх за Ленкой, Шамиком и Дунькой. Шалаш был крепкий, но высота меня пугала. Потом, мы слезли с дерева сами, но старшие ребята, нас подстраховывали, на всякий случай.

Однако я заинтересовалась белыми голубями в голубятне, и немного поговорила со старшими ребятами, которые занимались ими. Позже, я к ним, иногда приходила посмотреть голубей. У меня появилась идея завести голубей у себя в сарае. Белых, голубей мне, конечно же, никто не даст, но можно было попробовать приручить сизых. Я поделилась идеей с Ленкой.

На следующий день, мы полезли на чердак дома 15А, и наловили там взрослых голубей и подросших птенцов. Взрослым, сразу, обрезали крылья. Всех голубей, поселили в сарае, распределив их между собой. Через некоторое время, птенцы выросли, и мы учили их летать, подкидывая вверх. У взрослых голубей, перья на крыльях так и не выросли, и они не могли вообще летать. Тогда я подумала, что обрезанные перья, не могут вырасти. Мы выдернули им все эти перья, и только тогда у них начали расти новые.

Впрочем, мой эксперимент закончился тем, что у моего сарая взломали замок и украли наших голубей. Ленка узнала, что их украл Дубинкин с дружками, и они уже, несколько голубей зажарили и съели. Мы побежали спасать птиц, но спасли только двух взрослых голубей, которых мы сразу отпустили на волю. Эти два голубя не улетели от моего дома. Они сделали, то, что никогда не делал ни один голубь – поселились на нашем чердаке и свили там гнездо.

***

Купаться и загорать, мы ходили на пруды, через железную дорогу. Почему-то на озере, нам не нравилось плавать. Иногда в этих прудах, мы видели, купающихся цыганят и местных русских ребятишек. Ленка рассказала нам, что у цыган есть авторитет, по кличке «Карась». Он такой же, как Червонец — очень злобный. Его все цыгане боятся. Карася легко узнать, так как у него лысая голова. Ну и, конечно же, Карасю, лучше на глаза не попадаться.

Однажды выйдя гулять на улицу, я, в поисках своих друзей, обнаружила всех у Надькиного дома. Они смастерили импровизированный домик со столом и стульями, и играли в «дочки – матери». Ленка и Надька типа жены, а Шамик и Дунька — мужья. Девочки накрыли, импровизированный обеденный стол и ждали «своих мужей» с «работы». Шамик и Дунька, обнявшись, вышли из кустов, и, изображая пьяных, шатаясь, подошли к домику. Ленка, с упреками, набросилась на Шамика, ругая его за пьянство, а он что-то лопотал несвязно. Надька ругала Дуньку. На самом деле было забавно смотреть на все это.

Но вдруг, у кого-то возникла идея, сыграть свадьбы. Шамик заявил, что женится на Ленке. Дунька сразу выбрал Маринку Дмитриеву, а Дрон – Аллу. То, что Дунька выбрал Маринку, меня очень удивило. Алла заявила, что играть в свадьбу не будет, но Ленка сказала, что первая свадьба будет Дрона с Аллой. Кто-то принес белую простыню, и мы облачили в нее Аллу. Возник вопрос, где молодые проведут брачную ночь. Я открыла им тайну, что у Павловых сарай не запирается на замок. Были еще там кролики, я не знала, но сарай был открыт (я проверяла).

Наша процессия направилась от Надькиного дома к моему дому. Алла упиралась, но ее вели Шамик и Дунька. Затем мы подошли к сараю Павловых, и запихнули туда, упирающуюся Аллу и довольного Дрона; закрыли за ними дверь и прижали ее плечами. Изнутри сарая, Алла затарабанила в дверь, ругая нас. Усмехаясь, мы выждали минут пять, и выпустили их. Первая выскочила раскрасневшаяся Алла и, глянув на нас злобно, убежала домой.

Вторая свадебная пара должна быть Ленки и Шамика, но Ленка заявила, что играть больше не хочет. Алла больше в нашей компании не появлялась. Маринка часто ходила к ней в гости, а потом гуляла с нами без Аллы.

***

1 сентября я ждала, как никогда. За лето, я успела соскучиться по подружкам одноклассницам, по учительнице, по ребятам из класса, да и по учебе в целом. Я знала, что с этого года, мы будем учить новые предметы и… долгожданный иностранный язык. Я записалась в группу немецкого языка, как и мечтала, но маме мой выбор не понравился. Она говорила, что сама она учила английский, и, что может помогать мне с этим предметом, но я настояла на своем.

Утром 1 сентября, мы вышли из дома, но мама, неожиданно, повела меня в другую сторону, от обычного пути в школу. Я удивилась и напомнила ей, что школа с другой стороны, но она, вдруг, заявила:

- Ты переведена в другую школу — в 10-район. Там новую школу построили. Теперь тебе не надо будет далеко ходить.

- С классом?

- Нет. Ты одна.

«Как? Перевела меня в другую школу: даже не спросила, хочу я этого, или нет? — я была шокирована этим известием. — Ну почему?! Почему она это сделала? – мысленно недоумевала я».

- Я не хочу в другую школу! Я хочу в свой класс! Зачем ты меня перевела туда?! – остановилась я, выдернув ее руку из своей руки. – Я хочу к своим подружкам!

- Потому что тебе там будет лучше. Эта школа ближе к дому. А к новому классу привыкнешь и новых подружек себе найдешь.

Она была неумолима. Взяла меня за руку и повела дальше.

До новой школы я шла молча. На моих глазах появились предательские слезы. Я на нее обиделась и недоумевала, почему она не понимает меня: ведь я так ждала этот день, только потому, что я привыкла к ребятам, что у меня там мои подруги и, что у меня там любимые учителя, особенно Ирина Арменовна. А теперь все это осталось там, где-то в другой жизни. Я не хотела идти в чужой мне класс, и тем более в чужую школу. То, что она сообщила мне об этом, в день, когда я была, можно сказать: мысленно со своими подругами и своим классом, я посчитала предательством.

На торжественной линейке, я, грустно стояла среди, чужих ребят, моего нового — 5 «Б» класса. У меня снова, классным руководителем была пожилая женщина. Незаметно, я наблюдала за моими новыми одноклассниками. Создавалось впечатление, что все они перешли одним классом, а я единственная, которая со стороны. Я решила, что ни с кем не буду знакомиться в классе.

Вот так и получилось, что мой новый учебный год, начался с одиночества. Я ни к кому со знакомством не лезла. Ко мне тоже никто не подходил. Класс был разбит на группы ребят, в которых, все хоть как-то друг друга знали. Если бы со мной перешел учиться, кто-нибудь из моего бывшего класса, мне было б не так плохо.

Через пару дней, мама сказала, что я во сне разговаривала на немецком языке, причем предложениями, и четко выговаривая слова. Не знаю, на каком языке я говорила, но немецкий я еще толком учить не начала, а мама сама говорила, что учила английский и не могла знать немецкий язык.

***

4 сентября, в больнице умерла бабушка.  Мама занялась организацией похорон. Она сообщила сестре о смерти матери, и сказала ей, что надо найти деньги на похороны, и чтобы обязательно была бабка, которая должна отходную читать, ну и оркестр с музыкой тоже нужен. Но Люда заявила, что ни к чему все эти затраты, и, что мать можно на 200 рублей похоронить, и что денег у нее нет. Мама все же решила сделать все, как положено, заняв у кого-то деньги. Она рассчитывала, что потом найдет бабушкины облигации, продаст их и расплатится с долгами.

Бабушку привезли домой в гробу, который, из-за большой массы тела умершей, пришлось заказывать индивидуально под ее размер. Гроб поставили в большую комнату. Затем пришла бабка и начала читала молитвы. Молитвы, бабка должна была читать и ночью. На ночь меня отправили к Дмитриевым. Я спала с Маринкой в одной постели.

Утром, по еловым веткам, раскиданным у подъезда, сопровождаемая оркестром похоронная процессия вышла к дороге и направилась в сторону тюрьмы. Меня тоже включили в эту процессию, хотя я предпочла бы остаться дома. Я шла рядом с мамой и думала: зачем меня-то взяли на похороны? Меня все это слегка пугало, особенно эта жуткая музыка. Возле улицы Гоголя мы все сели в автобусы и поехали на кладбище. На кладбище, попрощавшись с покойницей, все начали целовать ее лоб. Тетка подтолкнула меня:

- Иди, поцелуй бабушку.

Да не собиралась я ее целовать, потому, что и без этого мне было уже нехорошо. Единственное, что мне хотелось, это бежать оттуда домой. Но тетка, подтащила меня к изголовью гроба, и я поцеловала, налобную повязку бабушки, под которой почувствовала холод и неестественно твердое тело, как у куклы. Мне стало совсем не хорошо, но я виду не подала, и ждала, когда все это закончится. Когда мы приехали домой, я ушла на улицу и пробыла на улице до позднего вечера, не желая участвовать в застолье.

Через 40 дней, мама начала выносить вещи бабушки; освобождать большую комнату и попутно искать облигации. Она открыла платяной шкаф, начала вытаскивать оттуда вещи, а с вещами, вдруг, посыпались мои игрушки, среди которых были и пупсики.

- Ах, вот они где! Ну, мать! Ну, как так можно?! – возмутилась мама. — У одной внучки красть игрушки, чтобы другой их отдать?

На эмоциях, мама сразу же мне рассказывала, что как-то она зашла в гости к сестре и увидела там, у Иришки, мою куклу, которую подарили мне в детском саду. Мама устроила Люде скандал, выясняя, каким образом моя кукла оказалась у ее дочери. На что Люда невозмутимо ответила, что куклу эту, купила мать для Иришки, ну а, то, что кукла была далеко не новая, это тетю не смущало.

Слушая ее, я вспоминала, как мои игрушки, периодически пропадали из моей коробки. Я тогда думала, что мама, таким образом, выкидывает старые игрушки. Я вспомнила, что однажды, не обнаружила одну свою куклу (с темными волосами), затем другую. Я их искала, но не догадалась спросить о них маму.

Облигации, на которые мама рассчитывала отдать долги за похороны, она так и не нашла.

Когда я повзрослела, мама мне рассказывала, что тетя Люда, на похороны своей любимой мамочки, не дала ни копейки. Деньги, которые она заняла на похороны, понадеявшись на облигации, не знала, как возвращать, потому, что если их отдать, то тогда обречь семью на голод. Но, случилось так, что ей приснился сон, в котором она нашла деньги. Так оно и вышло: на следующий день она нашла деньги, которыми рассчиталась со всеми долгами.

Копаясь в бабушкиных вещах, мама нашла золотой значок — лошадку, которую я как-то просила у бабушки, — и отдала его мне. Вот это был подарок! Я вспомнила тот разговор с бабушкой, и подумала тогда, что все случилось по справедливости: она умерла, а значок достался мне. Не обманула меня бабушка…

Потерю бабушки, я восприняла спокойно: можно сказать, была неописуемо рада ее отсутствию – навсегда. Но я, свои мысли, скрыла даже от мамы.

***

На следующий день, возле нашего хлебного магазина, я познакомилась с двумя девочками близнецами – Ирой и Людой Липовыми. Они сказали, что живут в двенадцатиэтажной башне, которая стояла рядом с «Гармошкой», и, сразу похвастались, что занимаются конным спортом на Планерной. Услышав это, я рассказала, что тоже очень люблю лошадей. Девочки пригласили меня к себе домой, и показали свои грамоты, хвастаясь успехами в конном спорте. Рассматривая доказательства, которые были неоспоримы, в том, что они говорят правду, я, молча, завидовала им.

Но, у меня был значок с лошадкой. Я подумала, что смогу их тоже удивить, и пригласила к себе домой. Для начала, я показала им свои рисунки, а затем показала лошадку. Держа ее в руках, с неприкрытой завистью, одна их девочек вдруг спросила:

- А хочешь завтра поехать с нами на Планерную? Посмотришь, как мы занимаемся и дадим тебе покататься на лошади.

От счастья я готова была расцеловать их. Покататься на лошади в Конноспортивном комплексе! Это предел моих мечтаний! Я сразу согласилась. Девочки ушли, а я уже представляла, как сижу на лошади, а мне показывают, как на ней ездить…

На следующий день мы, действительно, поехали в Конноспортивный комплекс. Стоя в тамбуре электрички, сестры рассказывали мне о лошадях, а я слушала их с большим интересом. Я видела в них, своих новых подруг, о которых даже не мечталось. Я думала, что они научат меня ездить на лошади, и витала в своих мыслях, только об этом.

В конюшне они оседлали своих лошадей, и со своим тренером – женщиной, отправились на улицу: девочки занимались вдвоем, без группы. Я стояла за изгородью плаца, и наблюдала за их занятием. Вдруг одна девочка подъехала к своему тренеру и, что-то сказала ей. Тренер посмотрела на меня, затем подозвала к себе, а девочка спрыгнула с лошади. Женщина предложила мне сесть на лошадь. Счастье переполняло всю мою сущность, когда я попыталась залезть сама, но стремя было высоко. Тогда женщина, помогла залезть на лошадь, подсадив меня за ногу. Я села в седло, и лошадь пошла, а потом побежала рысью, когда я слегка ударила ее по бокам пятками (ранее подсмотрела на тренировках). Меня затрясло в седле от бега лошади, но я не испугалась. Это было здорово. Я потянула повод, переведя лошадь на шаг.

Так, дальше что…? Ага…, дальше надо вспомнить, что я видела на уроках езды. Я решила испробовать все, что видела и слышала в манеже. Вдруг лошадь резко остановилась, и я увидела, что тренер, держит ее за узду.

- Слезай. – Сказала она жестко.

Я слезла, а женщина обратилась к девочке:

- Ты же сказала, что она умеет ездить на лошади. Она вообще ничего не умеет!

Ира, или Люда (я их не могла различать) стояла и улыбалась, а я была шокирована, поступком этой девочки.

«Зачем они так со мной?!» – думала я, возвращаясь за изгородь. Я почувствовала, что меня просто опустили ниже плинтуса. Я же не говорила им, что умею ездить как они. Мне было обидно и стыдно. Я постояла немного за изгородью, а потом уехала домой.

На следующий день, я не смогла найти свою лошадку. Я перерыла всё в своей комнате, но ее не было. Тогда я начала вспоминать, когда в последний раз ее видела. И вспомнила, что, в последний раз ее держала в руках одна из сестер близняшек. Я пошла к ним домой, чтобы спросить, куда они ее положили. Дверь открыла одна из девочек, но в квартиру не впустила. Я спросила ее про лошадку.

- Какую лошадку? – удивилась она. – Мы ничего не брали.

Я пыталась выяснить у нее: куда они положили мой значок, так как не могу его найти, но девочка высказала мне, что я мешаю им делать уроки и захлопнула передо мной дверь. Вот так закончилась мое короткое знакомство с близняшками Ирой и Людой. Я поняла, что они украли мою лошадку, потому что ее я никому еще не показывала, кроме них.

***

Я вернулась домой. Мне было обидно до слез, что я такая наивная и доверчивая с малознакомыми людьми. Маме про свою пропажу, решила не говорить, чтобы не слышать лишний раз, что я лохушка. Я стояла в своей комнате, смотрела в окно и думала о том, что даже среди детей встречаются наглые воры.

Продолжая смотреть в окно, я заметила суетливо бегающую собаку, возле нашего магазина. Я выбежала на улицу, подбежала к собаке и подозвала ее. Собака подошла ко мне. Я ее погладила и рассмотрела. Это был небольшой молодой кобель, белого окраса с рыжими пятнами на теле и рыжими ушами. Окрасом, он был похож на Ярика из рассказов Пришвина, только у того Ярика уши длинные висячие, а у этого другие: одно ухо стояло, а второе стояло наполовину. Я позвала пса за собой, направляясь к своему дому. Он, послушно пошел за мной.

Я привела его в свою квартиру, а точнее — в большую комнату там, позволив ему запрыгнуть на диван, который стоял у стены. Я включила ему телевизор, объясняя ему, что это такое.

Сидя с ним в комнате, я думала, что хорошо было б, если этот пес будет жить у нас. Вдруг я подумала, что он, наверное, голоден. Я покормила пса колбасой, называя его Яриком. Потом мы вышли на улицу, и я стала ждать маму с работы…

- Мама, можно он будет жить у нас? Это Ярик. Он хороший. – Попросила я маму, когда она приехала с работы.

- Нет. Ни за что.

- Ну, мама, я очень хочу собаку… — заныла я.

- Я сказала – нет!

- Ну, позволь ему жить, хотя бы в сарае.

- Хорошо. Пусть живет в сарае, а в квартире ему делать нечего. – Согласилась она.

Я обрадовалась и отвела Ярика в сарай. На следующий день, после школы, я выпустила его из сарая, но не знала чем его накормить, и ничего лучшего не придумала, как выставить ему под лестницей в подъезде, кастрюлю с борщом, который сварила вчера мама. Ярик набросился на еду, но много не съел. Остальное я отнесла обратно в холодильник. Потом я долго с ним гуляла.

Вечером, я сходила в магазин, на ту сторону Крюково, и купила ему ошейник и поводок. Деньги у меня были: у меня была личная копилка. На следующий день я, снова покормила Ярика из той же кастрюли, и, надев ему ошейник, ушла с ним гулять. Я решила его дрессировать. То ли пес был очень умный, то ли у меня хорошо получалось, но он выполнял все, что я от него требовала. Довольная, я пришла домой, и получила нагоняй от мамы, которая, вернувшись с работы, увидела кастрюлю супа под лестницей.

- Ты что, собаку из нее кормила? – возмущаясь, спросила она. Ну, что я ей отвечу? Сама виновата, что запалилась.

На следующий день мама привезла с работы огромный куль с едой:

- Вот твоей собаке. В столовой попросила. Лучше я ему таскать еду буду, но обещай мне, что из дома, собаке еду брать не будешь.

Приобретя нового друга, я забыла про Ленку и остальных своих подружках. Но Ленка сама ко мне пришла. Она пришла с большой рыжей собакой, которую вела на веревке.

- Можно она немного поживет у тебя в сарае? Я ее нашла.

Ничего себе! Ленка притащила собаку породы боксер! Я знала эту породу, но я не хотела брать в сарай еще одну собаку, но Ленка меня уговорила, пообещав скоро пристроить ее кому-нибудь. Я согласилась. Ленка назвала собаку — Динга. Но на следующий день, Надька принесла щенка каштанового окраса, которого тоже попросила, временно, приютить у меня в сарае, пока не найдутся хозяева. Вот это мне уже совсем не нравилось. Поставив обеим девочкам условие, что это последняя собака, которую я беру в свой сарай, я предупредила их, что они должны кормить своих собак сами, и быстрее найти им хозяев. Надька назвала щенка Айной.

Шли дни. Мы вместе с собаками ходили гулять. Мой Ярик, был единственный, у кого был ошейник и поводок, а девочки водили своих собак на веревках. Ярика я кормила, тем, что приносила мама. Ленка своей Динге приносила два куска колбасы в день. Чем кормила своего щенка Надька я не знала: мне было все равно. Со временем, я стала замечать, что Динга начала худеть. У нее, на впалых боках, уже четко вырисовывались ребра. В душе я понимала, что собаке мало два куска колбасы в день, но молчала, рассчитывая на совесть Ленки, которая обязана была искать Динге новых хозяев. Зато мой пес был холеный и упитанный.

***

В школе, я старалась учиться хорошо, но у меня ничего не получалось. Дома учила по учебникам домашнее задание: пересказывала вслух, что прочла, но, как только меня вызывали к доске – все забывала. Я стояла и молчала, пытаясь вспомнить, хотя бы, последовательность текста в учебнике, но все, безнадежно, вылетало из головы. Чуждые мне одноклассники, молча, смотрели на меня, а я смотрела в пол, и готова была провалиться на месте, лишь бы закончилась эта пытка. Когда я пыталась, что-то говорить, то начинала заикаться и мямлить, и ничего не могла с этим поделать. Я была чужая в классе, и я это чувствовала. Мне никогда не было так ужасно плохо.

Сидя за партой, я слушала, о чем рассказывали учителя. Я даже не помню: одна я сидела за партой, или нет. Было все как-то безразлично. Слушая, о чем рассказывает учитель, неожиданно, поняла, что, на последней странице тетради рисую лошадку, и это отвлекало меня от мрачных мыслей. Затем, я начала рисовать лошадок и на остальных уроках. Для этого я отрывала листочек от чистой тетради, которую, специально положила в портфель.

Что касается учителей, то мое мнение было не однозначно. Классный руководитель – Зинаида Александрована – учитель немецкого языка, как человек, была хорошая, но, я полностью разочаровалась в немецком языке, который она преподавала.

Дикция! С первых ее слов, на немецком языке, я сразу разлюбила этот язык. Он оказался не таким, как в фильмах про войну, где говор фашистов, был мягким и красивым, как мне казалось. Я, даже, могла произносить некоторые слова и фразы из этих фильмов, но первые слова, произнесенные учительницей — «Setzt euch» и «aufstehen», подвергли меня в глубокое разочарование в выборе этого языка. С каждым уроком я разочаровывалась все больше и больше, и, рисуя лошадок, полностью отвлекалась на любимое занятие, постепенно пропуская то, о чем говорилось на уроке.

Следующее разочарование я испытала на уроке географии. Получив интересный учебник, я настроилась на изучение огромного мира, рассчитывая много узнать о Земле, на которой я живу, а мама купила мне глобус. Я смотрела на него и восхищалась материками, морями и океанами. Я желала все знать о них.

С небес на землю меня спустила учитель географии. Эта, очень пожилая женщина, была не только строгая, но как мне показалось — злобная. Каждый, ненавистный урок географии начинался с того, что учительница, велела всем нам открыть учебник, найти параграф (слово «параграф» она произносила, особенно подчеркнуто и противно) и прочесть его. Через несколько минут, она начинала нас спрашивать по прочитанному материалу, читая вопросы из учебника в конце параграфа. На этом было всё.

Лично я много чего не понимала, что написано в учебнике. Думаю, что многие одноклассники, тоже ничего не понимали. Я видела, как отвечая на заданные вопросы, некоторые ребята пытались заглядывать в текст. Но учительница, сразу сажала такого ученика и ставила ему двойку. Я боялась ее. Она была настоящая мигера. Когда она поднимала меня, то я тупо молчала, даже не пытаясь что-либо говорить. Удивительно, но я и голову в пол не опускала, а нагло смотрела на нее.

Сама учительница, никогда не изменяла своим принципам. Она не объясняла нам ничего, не рассказывала дополнительно, что либо, и, по сути, любой из нас мог вести так урок, как делала она. На уроке географии я чувствовала себя в настоящем концлагере. Я ненавидела географию! Я ненавидела контурные карты, которые она заставляла нас делать дома, даже не потрудившись объяснить, как это делается.

Наши мучения на этом уроке, закончились, неожиданно быстро. Во второй четверти, после каникул, нам сказали, что урока географии не будет. Этого предмета, в школе больше не было.

Все одноклассники для меня были, в каком-то сером цвете. Но, все же, один мальчик выделялся от всех остальных белым пятном. Это был Репин Олег. Его первого, я запомнила по имени и фамилии, потому что он был отличник, и на всех уроках отвечал четко и с расстановкой. Его спрашивали чаще всех нас, даже по географии. Географию он отвечал так, как будто тоже не особо вникал в предмет, но умудрялся выучить наизусть текст, и тем самым получал хорошие оценки. Только мне казалось, что географичка пятерки никому не ставила. Высшая оценка у нее, была – четверка.

Добило меня то, что я увидела в школе, своего бывшего учителя по физкультуре — Бучкина. Я сначала подумала, что мне показалось. Но нет…, это был он – БУЧКИН. На этот раз, он был учителем физкультуры у мальчиков, а у девочек, физруком, была женщина. Ну, хотя бы так.

Радовалась я не долго. Женщина – физрук, через какое-то время уволилась, и учителем физкультуры всего класса, окончательно стал Бучкин. Уроки он вел интересно. Даже музыку включал интересную, когда мы занимались в зале. Кажется, он, под музыку, приобщал нас к аэробике. Он оказался продвинутым учителем, который старался делать так, чтобы нам было интересно на его уроках. Но, детскую обидку на Бучкина, я заточила надолго. Тут был, можно сказать, спортивный интерес, не ходить на его уроки. Конечно, мне было жалко его, что я такая гадина, так как видела, что человек же старается. Но мой принцип, был сильнее разума. Конечно, он не догадывался о моем принципе. Да, и не злая я была, просто память у меня хорошая. На уроки физкультуры я ходила, но не всегда.

Ботаника мне понравилась больше всех предметов вместе взятых. Я любила растения и, поэтому, слушала учительницу внимательно. Помню, как я провела дома опыт со своими комнатными растениями, для выявления хлорофилла, после того как нам об этом рассказывала учительница. Я накрыла черной бумажкой, часть листка герани, и оставила так на несколько дней. Потом сняла бумажку, и на том месте, где она была, лист растения стал светлым от недостатка хлорофилла.

Учитель истории – Сан Саныч, был ветераном, прошедшим Великую Отечественную войну. Получив учебник «Древней истории», я была уверена, что наконец-то узнаю, откуда появились первые люди на Земле, и как развивалась цивилизация. Только про первых людей был всего лишь один урок. Затем, как-то быстро, и незаметно начали изучать, историю Франции, Англии и тому подобное фуфло. Изучать художников и композиторов этих стран мне было не интересно. Я хотела другое – подробный быт древних людей, постепенное (шаг за шагом) развитие человека с нуля, а потом уже развитие цивилизации, со всеми вытекающими… Но, в учебнике «Древней истории» все было сжато донельзя, поэтому, частые переходы от одной темы к другой, только еще больше запутывали понятие об истории человечества.

Сан Саныч был патриотом до мозга костей. Как-то он, возмущено высказался на уроке, о современных молодых людях, которые, по его мнению, просматривая, какой-нибудь фильм о Великой Отечественной Войне, смеются в смешных эпизодах, увиденных  там, и жрут «зазиски». Так он сосиски называл.

Однако, он, до фанатизма, любил рассказывать о Петре Первом, называя его Петрухой. Он считал, что Петр Первый – настоящий мужик. Сан Саныч был полностью согласен с его реформами, но, в первую очередь, подчеркивал, что Петруха был человеком, имеющий смелый и человеколюбивый характер — он  не задумываясь, полез в воду, спасать простых мужиков, а сам, потом заболел. По мнению Сан Саныча,  открытие «окна в Европу», было самое великое достижение Петра: ведь никто не смог, а Петр смог! Восхищало историка все, что ни делал его любимый кумир, даже то, как Петруха резал бороды боярам.

Война, которую прошел Сан Саныч, несомненно, наложила свой отпечаток в его жизни. Он, иногда выпивал прямо в школе. Оставив нас одних во время урока, попросив сидеть тихо, он отлучался минут на десять (поговаривали, что он ходил к трудовику). Когда возвращался, то лицо его было раскрасневшееся, а сам он веселый, веселый и еще больше разговорчивый. Тогда, вместо темы урока, начинал рассказывать, что-нибудь интересное. Один раз, он принес в школу баян, который, как он рассказал, отжал у фашиста. Он очень гордился трофейным инструментом.

Сан Саныча я уважала. На его уроках лошадок не рисовала. Но, у доски, как и на других уроках, отвечать не могла. Один раз, даже руку подняла, зная тему. Но, когда подошла к доске, то все сразу забыла.

Учитель русского языка и литературы был Мороз Виктор Алексеевич: очень конкретный и интересный человек, а так же строгий, но справедливый. На его уроках лошадок я рисовала, но слушала внимательно, о чем там говорят. Иногда, в начале урока, он рассказывал нам какой-нибудь жизненный анекдот.

На переменах я всегда стояла у стены, и о чем-нибудь думала: например — скорей бы закончились уроки и уйти домой. Но, в основном, я думала о своем потерянном старом классе. Я думала: как у них там? Как там мои подруги Ленки? Я скучала по ним и вспоминала свои лучшие школьные времена.

Дома я становилась другой. Это снова было похоже на две разные жизни. Только теперь, в школе было плохо, а дома хорошо, потому что у меня был Ярик. Однажды я не пошла в школу, а отправилась с Яриком гулять на развалины и стройку. Мы с ним прыгали по плитам, бродили по развалинам, играя в партизан. Мой прогул никто не заметил, и я прогуляла еще день, а потом и еще… Через неделю мама, от учительницы узнала, что я не хожу в школу. Она отругала меня, и я вернулась к учебе.

***

Была поздняя осень. Снега еще не было, но на улице изрядно похолодало. В школе я, окончательно, закрылась от всего класса, но одиночество меня совсем не тревожило. Я была рада, что никто ко мне не лезет. Приняв такую тактику, мне стало гораздо легче. Дома у меня был Ярик, а на уроках я рисовала лошадок. Это помогло, потихоньку привыкнуть к школе. Но вдруг, на одной из обычных и ничем не примечательных школьных перемен, ко мне подошла одноклассница, которую я с самого начала даже не видела в нашем классе, может потому, что принципиально не хотела, ни на кого смотреть. Она спросила:

- Ты любишь лошадей?

- Да. – Ответила я, удивляясь, откуда она это узнала.

- Меня зовут Лена Гутылина. Я тоже люблю лошадей.

Мы разговорились. Оказывается, она тоже их рисует на уроках и мечтает научиться ездить на лошади. Она показала мне листочек со своим рисунком.

Вот это да! В моем классе есть девочка, которая любит лошадей? Она их рисует?! Это было, что-то невероятное. Я не думала, что встречу такую же как я, тем более в своем классе. После звонка на урок, Лена предложила мне, сесть с ней вместе за одну парту. Я согласилась. Когда мы зашли в класс, она попросила мальчика, сидевшего с ней за партой, найти себе другое место, практически выгнав его. Я села на его место, и на том уроке, я и она,  рисовали лошадок. С Леной я сблизилась, и мы стали дружить.

Ленке, почему-то, я начала доверять сразу. Я пригласила ее домой, показала ей Ярика, познакомила с тетей Таей, познакомила с ребятами из голубятни и…, я решила открыть своей новой подруге, свой самый секретный секрет:

- Я знаю, где в Крюково есть конюшня у дяди Вани. Пошли вместе сходим.

На самом деле, я с весны, еще не была на конюшне, и подумала тогда, не будет ли меня ругать дядя Ваня, если я приведу туда Ленку? Я решила, привести ее туда, когда дядя Ваня вернется на конюшню, после развоза пирожков, чтобы он не подумал обо мне плохого.

В ближайший выходной, мы пришли на конюшню. Лошади были на месте. Дядя Ваня тоже был на месте. Я боялась, что он будет не доволен, что я привела подружку, но он, видимо, подумал, что пришли незнакомые девочки, и охотно рассказывал про своих лошадей. Я заметила, что появился новый конь, светло-рыжей масти, с белой широкой полосой на носу. Дядя Ваня назвал имя коня, которое я уже забыла, но сокращенно его звали – Вин. Так же, я увидела там молодую кобылку, светлого окраса с белыми пятнами по всему телу, которую дядя Ваня представил Фортуной. Он сказал, что она совсем молодая и еще необъезженна.

***

После смерти бабушки, мама быстро вышла замуж. Она мне потом рассказывала, что не думала, что бабушка умрет так рано, потому, что вместе с бабушкой, она рассчитывала получить двухкомнатную квартиру. Но смерть бабушки не оставила шансов на получение такой квартиры, поэтому ей срочно нужно было выйти замуж. Так как все женихи ее, к тому времени, завели свои семьи, то у нее не осталось выбора, как принять предложение Мартынова Николая, который работал с ней на мебельном комбинате. Это был не лучший вариант, как она считала, но все же, хоть что-то.

Мартынова, я сразу назвала папой. Это было мое желание. Я была очень счастлива, что он у нас появился. В этом событии, я находила одни плюсы, и самый главный плюс, связанный с замужеством мамы — это наличие домика в деревне, недалеко от платформы Алабушево, в котором проживали его родители.

Мама моего отчима приняла меня терпимо, а его отец гораздо лучше. Он показал мне своих кроликов. Я поделилась с ним познаниями, что кроликам нельзя скармливать куриную слепоту, а он показал мне, как надо забивать кролика: оглушил кролика, затем подвесил вниз головой и снял с него шкуру. Зрелище, конечно ужасное, но я понимала, что кроликов ради этого и выращивают. Мать отчима приготовила кролика на печи, и, наконец-то я попробовала кроличье мясо. Мясо было так себе. Кстати, сами родители отчима, это мясо не ели. Они объяснили это тем, что не могут, есть своих кроликов.

Их сосед, с которым у них была общая, между дворами калитка, показал мне своих нутрий, объяснив, что это большие крысы. Они жили в клетках, рядом с клетками его кроликов.

Еще, у родителей отчима была собака – Муха, которая жила в будке возле голубятни с белыми голубями. Вот это да! И собака, и голуби! Обрадовало и наличие у отчима родной сестры Валентины, которая была замужем и имела сына Колю. С мальчиком я быстро подружилась. Валя, со мной общалась очень хорошо. Голубятня принадлежала ее мужу – дяде Саше. Деревянный дом был небольшой, но с русской печкой лежанкой. В доме пахло дровами, вкусной едой и выпечкой.

Единственный минус всей этой благодати, был в том, что семья отчима, включая его самого, были пьющими людьми. Но меня это не волновало совсем. Пока взрослые устраивали застолье, я и Коля были предоставлены сами себе, и в первый же день, решили погонять голубей. Размахивая палкой, на конце которой была тряпка, мы подняли всех голубей, кроме двух молодых, которые не хотели взлетать. Но мы решили добиться и их полета. Когда два птенца взлетели, то один из них, пролетев немного, упал за забор участка, и туда же, откуда-то ни возьмись, помчалась кошка. В этот момент, во двор вышел дядя Саша и увидел, что мы натворили. Он сказал, что птенец теперь пропадет. Я и Коля побежали за калитку, в ту сторону, куда упал птенец, но его там не нашли. Видимо кошка первая его нашла.

Родители отчима тоже приезжали к нам в гости. В большой комнате, мама накрывала стол, и они все там сидели. Я, какое-то время, находилась с ними и смотрела телевизор, который, после смерти бабушки, мама перенесла в ту комнату, выкинув бабушкин телевизор. Потом я уходила к себе в комнату, читать книгу перед сном. Жизнь налаживалась.

Далее

В начало