1980 ГОД 

После каникул, у нас началась физкультура на лыжах. Мама и отчим привезли мне старые лыжи из деревни Алабушево, ботинки у которых, были сорок первого размера. Я спросила ее: как буду носить такие ботинки?

- Ничего страшного, — ответила она, — наденешь несколько носков.

Делать нечего, я надевала несколько шерстяных носков, и ходила на лыжах. Бывало, что теряла одну лыжу, вместе с носками в ботинке. Приходилось возвращаться, прыгая, на другой лыже и просовывать ногу в ботинок. Меня это забавляло, а Бучкин, видя, мою проблему, много от меня не требовал.

                                                                                ***

На конюшню я и Ленка Гутылина ходили в выходные дни, а в Новогодние праздники каждый день. Однажды мы пришли на конюшню и увидели там еще девочек, причем одна из них, обхаживала моего Цыгана. Я подошла к этой девочке и велела отойти от моей лошади.

- Это моя лошадь! – заявила она.

Какая наглость! Я объяснила ей, что Цыган давно мой конь, но девочка, парировала тем, что Цыган тоже давно ее конь.

ЧТО?! Да как она посмела! Я подошла к Цыгану и плечом отодвинула от него наглую девчонку:

- Этот конь мой давно!

- Это мой он давно! – схватила она меня руками и оттолкнула от коня.

Я схватила нахалку за пальто и выкинула ее из конюшни. Мы стояли друг против друга, набычившись и пыхтя.

- Ну и когда же он твой стал? – спросила я, воинственно, уставившись на нее.

- Я уже все лето сюда хожу. – Ответила она, так же уставившись на меня.

Так я познакомилась со Светой Ломтевой. Она рассказала, что: то ли живет, то ли будет жить в 1012 корпусе. Со Светой мы договорились встретиться на конюшне в следующие выходные. В следующую субботу, она рассказала нам про ипподром в Москве и, что там, можно научиться ездить на лошадях.

В воскресенье: я, Ленка и Светка, встретились у станции Крюково, и уехали в Москву на ипподром. По дороге, Светка рассказала нам, что там надо купить «теорию», которая стоит один рубль; пройти по теории первое занятие, где учат азам по верховой езде; затем, каждый урок езды, будет стоить один рубль. В основном, там прокат на лошадях – шагом, но, если повезет, то можно купить билет и «на рысь», но такие билеты продаются в ограниченном количестве.

На ипподроме, мы подошли к кассам, где продавались билеты. У первой кассы было, ну, очень много народу, а у второй, практически никого. Во второй кассе продавались «теории». Мы купили себе  по «теории» и, с радостью, покатались на лошадях – шагом. Всем новичкам как мы, на первом уроке, объясняли, как управлять лошадью. Только лошади, настолько привыкли к таким занятиям, что они сами поворачивали и останавливались, когда звучали команды: остановиться, повернуться… Но я была довольна, и на следующей неделе, собиралась научиться ездить рысью.

На следующей неделе, билеты «на рысь» нам не достались, и пришлось опять идти на занятие шагом. В кассах творилось что-то ужасное. Огромная толпа желающих покататься, толкаясь и ругаясь, буквально, забила подход к кассе, поэтому мы с трудом взяли билеты «на шаг».

В следующий выходной поехали я и Ленка. Мы, все же продвинулись в очереди к кассе, когда смогли купить желаемые билеты. У кассы, мы стояли самые первые, когда, объявили продажу билетов «на рысь». Мне досталась Канарейка — лошадь альбинос. Она была бежевого окраса и с розовыми глазами. Эту лошадь я часто видела в манеже, и мне она нравилась своим необычным видом и покладистостью. Оставалось несколько минут до начала занятия нашей группы, но наших лошадей в манеже не было, а это значит, что их надо было оседлать. Мы побежали на конюшню седлать наших лошадей. Я, сразу увидела Канарейку, которую кто-то уже седлал.

«Ого, мне уже ее седлают» — подумала я, и подошла к деннику Канарейки, а Ленка удалилась искать свою лошадь.

Я подождала, когда оседлают мою лошадь, взяла Канарейку за повод, но молодой человек, который седлал ее, вцепился за повод и заявил, что у него сейчас занятие на ней.

- Это я на ней сейчас занимаюсь! – заявила я, показав свой билет.

- Нет, я. — Сказал он, и показал свой, такой же билет.

Я посмотрела на билеты. Они были одинаковые, даже время одно и то же. Тогда я решила разобраться во всем этом в манеже. Молодой человек повел лошадь, а я шла рядом. В манеже, я подозвала девушку тренера и показала ей билет. Молодой человек тоже показал свой билет.

- А кто седлал лошадь? – спросила она так спокойно, что у меня создалось впечатление, что ей все равно.

- Я. – Ответил, улыбаясь, парень.

- Ну, тогда ты и будешь заниматься. – Сказала тренер. Она отвернулась и, быстро ушла на середину манежа, заявив, что занятие началось.

Я поняла, что меня обманули: что они подделали билет, и потому, уже седлали Канарейку, когда я пришла, ведь в кассе мы стояли первые, когда начали продавать билеты на это занятие, и этого парня я там не видела. А еще, я чувствовала, что этот парень и тренер хорошо друг друга знают. Ее, даже, не удивил сам факт наличия двух одинаковых билетов. Я вернулась к кассам, чтобы вернуть, или обменять билет, но там было не протолкнуться среди желающих покататься. Я вернулась в манеж, и смотрела, как занимается Ленка, и…, как она едет на лошади рысью. Я завидовала ей и думала, что она, более везучая, чем я, а мне никогда не везло с лошадьми: сначала на Конноспортивном комплексе, теперь здесь. Затем я подумала, что раз так нагло здесь обманывают, значит, это происходит не в первый раз. Получается, что я заплатила за кого-то, а сама сижу на лавочке. Даже жаловаться я не знала кому. Всем на все плевать. Пока я смотрела, как катается Ленка, решила больше на ипподром не ездить. После тренировки, Ленка спросила меня, что произошло. Я ей рассказала.

                                                                              ***

В следующий выходной, Ленка уехала на ипподром, а я ушла на конюшню к дяде Ване. У конюшни, дядя Ваня, цветными лентами, украшал Буяна, запряженного в сани.

- Дядя Ваня, а что ты делаешь?

- Вот, на масленицу собираюсь: детей катать на Березовой аллее.

- А можно с вами?

- Можно, только я сейчас уеду, а ты поезжай с Василием (на самом деле, я не помню, как он назвал своего напарника, поэтому  назову его так), который сейчас придет и запряжет Звездочку.

Я обрадовалась. Дядя Ваня уехал, а я осталась ждать Василия. Прошло достаточно много времени, а Василий не приходил. Я подумала, что он уже не придет, но тут увидела, медленно бредущего к конюшне мужика. Он шел, пошатываясь, и я поняла, что он пьян. Мужик спросил, где дядя Ваня. Я ответила, что он уехал детей катать, и спросила:

- А вы Василий?

- Да.

- Дядя Ваня говорил, что вы Звездочку запряжете, и я с вами поеду детей катать.

Он задумался, и, вдруг заявил:

- Я не поеду, а ты поедешь.

«Ничего себе! Я одна поеду детей катать?! Вот это да!» – подумала я мысленно, а вслух спросила:

- А, вы мне запряжете лошадь? А то я не умею.

- Конечно. Сейчас запряжем. – Согласился он и направился в конюшню.

Я даже растерялась от неожиданной удачи, но тут, же решила, что очень хочу поехать не на Звездочке, а на Цыгане.

- А можно Цыгана?  Я с ним справлюсь.

- Можно и Цыгана. – Согласился он и вывел коня.

Пока он запрягал Цыгана, я не верила своему счастью. Вот повезло, так повезло! Когда Цыган был собран, я села в сани и поехала.

Я выехала за ворота, затем повернула налево к станции, потом направо к мосту. Цыган рвался перейти на широкую рысь, но я его удерживала. Мы проехали мост, и выехали на круг, где автобусы и машины ездили в одностороннем движении. И вот тут, я нарушила одностороннее движение немногочисленных машин, направив лошадь по короткому пути, а именно, не по кругу как положено, а прямо. Тогда я не разбиралась в правилах дорожного движения, зная только про светофор. Проехав круг с другой стороны, я повернула налево и направила коня по проезжей дороге к 10-району, разрешив Цыгану бежать, как он хочет.

Конь бежал размашистой рысью, а я упивалась поездкой, аж дух захватывало. Затем повернула его направо, и по прямой — к Березовой аллее. Впереди светофор зажегся красным цветом. Ну, это правило я знала. Я остановила Цыгана перед пешеходной дорожкой и оглянулась назад. За мной стояла, небольшая вереница машин. Ничего, подождут.

На Березовой аллее, повернула налево, туда, где, как я думала, дядя Ваня катает детей. Впереди увидела Буяна, который бежал в нашу сторону. Я направила коня в сторонку от саней дяди Вани, и вдруг увидела, как у дяди Вани вытянулось лицо. Он остановил Буяна, соскочил с саней, где сидели дети, и набросился на меня с руганью:

- КАК ТЫ ПОСМЕЛА ВЗЯТЬ ЛОШАДЬ?! – закричал он.

От неожиданности, я соскочила с саней и убежала по лесной тропе в сторону 10-района. Потом, я шла к дому и думала, что дядя Ваня теперь меня не пустит на конюшню.

«Но ведь, Василий сам мне разрешил! Я же не взяла лошадь без спроса!» — недоумевала я.

На дядю Ваню я не обижалась. На его месте, я бы тоже разозлилась. Он же не знал, что Василий так напился, что не в состоянии был ехать. Все таки я не жалела, что  так вышло. Я бы не отказалась еще, и еще раз так прокатиться.

                                                                               ***

Придя домой, я открыла сарай и выпустила собак на улицу. Пока собаки бегали возле сарая, я думала, что с ними делать. Ленка Платонова, после того, как я спросила ее, когда она пристроит Дингу, совсем перестала приходить и кормить свою собаку. Надька тоже бросила Айну. В сарае была еще одна собачка, которую девочки притащили на днях. Это была совсем маленькая, черно-белая собачка с короткой кучерявой шерстью. Она была не щенок. Я подозревала, что она породистая. Ее я назвала Айвой. Я подумала, что такая маленькая собачка будет не в тягость.

Они приводили еще одного кобелька — лохматого маленького пса с ошейником и поводком: сказали, что он потерялся, и хозяев его, они обязательно найдут. Принесли они его вечером, а утром он, к моему облегчению, прокопав яму под дверью, сбежал вместе с поводком и ошейником, которые мы не сняли. Яму я закопала, но запретила девочкам, кого-либо еще приводить. В этот же день, ко мне подошла женщина и стала спрашивать про свою собаку, потому что ей сказали, что я держу собак. По описанию, ее пропажа, оказалась тем самым псом, который сбежал. Я объяснила ей, что он убежал. Женщина расстроилась и ушла.

Оставшихся собак было очень жалко. Я стала их кормить едой, которую приносила мама. Динга, к тому времени совсем отощала. Она была такая тощая, что было страшно на нее смотреть. Я пробовала их отпустить, но собаки не убегали и уходили в сарай.

Вот и в тот день, когда собаки нагулялись возле сарая и вернулись в него, я взяла Ярика и ушла с ним гулять. Гуляла я с ним всегда допоздна. Я его отпускала с поводка, и мы с ним бегали по развалинам или прыгали по плитам на стройке.

Через неделю, я осмелилась придти на конюшню. Дядя Ваня был на месте. Я подумала, что если он прогонит меня, то ходить туда больше не буду. Но он поздоровался и примирительно, улыбаясь, спросил:

- Что же ты убежала? Я чуть с ума не сошел, когда с двумя лошадьми и санями домой возвращался. Этот Цыган, как только я останавливал Буяна, на сани мои лез, а Буян лягаться начинал.

«Сам виноват. Нельзя, вот так, набрасываться было, не спросив меня – почему я приехала одна. — Подумала я, а вслух ничего не сказала».

                                                                                ***

Сосед дядя Женя запил. Это я поняла по разговорам взрослых. Он на работу не ходил: сидел дома и пил. Маринка и Сашка тоже не выходили гулять — наверное, пьяный папа не пускал. Я приходила к ним домой и играла, во что-нибудь с Маринкой и Сашкой. На дворе была ранняя весна, возможно март месяц. Это были замечательные солнечные дни, которые сестра и брат, вынуждены были просиживать дома. Погостив у соседей, я уходила гулять с Яриком. Ленку, Шамика и Дуньку вообще не видела, но мне было не до них. В школу ходила с удовольствием, потому что, там была одноклассница Ленка.

В этот день, я, как всегда пришла к Маринке и Сашке в гости. Находясь в детской комнате, мы во что-то поиграли, а потом решили играть в «Прятки». Посчитались. Водить выпало мне. Я вышла в коридор, повернулась к стене и начала считать. Из своей комнаты вышел дядя Женя. Он спросил; во, что мы играем, затем, неожиданно сказал, что тоже будет с нами играть, схватил меня за руку и увлек в спальню — его и тети Люси, приговаривая:

- Мы сейчас тоже от них спрячемся. Они от нас, а мы от них.

С этими словами, он закинул меня на кровать, запрыгнул сам и накрыл нас одеялом. Все это произошло так быстро, что у меня, только мелькнуло в голове, что это не правильно. Вдруг дядя Женя, навалился на меня, я почувствовала боль и закричала. Он отпрянул от меня и забубнил:

- Тише, тише… не кричи. Это игра. Я тебе ничего плохого не сделаю…

В этот момент, в комнату прибежали Маринка и Сашка. Они встали у дверей, а дядя Женя, крепко, вцепился в мою руку, под одеялом.

- Чего прибежали? – злобно шикнул он на них, — идите, прячьтесь. Сейчас придем. Мы же в прятки играем.

Я умоляюще смотрела на Маринку и Сашку.

- Мы не играем, — пролепетала я. Но, дядя Женя прогнал их. Когда он на них кричал, то ослабил хватку, и я выскользнула из-под одеяла. Маринка и Сашка, к тому времени, побежали в свою комнату. Я побежала к двери, но дядя Женя был быстрее меня и первым оказался возле двери, захлопнул ее и прижал рукой.

- Ты отсюда не уйдешь, — сказал он. – Это просто игра. Ты не понимаешь, я ничего плохого тебе не сделаю. Мы просто поиграем, и я тебя выпущу.

В его интонации я почувствовала жесткую настойчивость. Я лихорадочно соображала, что мне делать. Я смотрела ему в глаза, а он в мои глаза. Я понимала, что это не хорошая игра для ребенка.

«Он думает, что я дурочка, и куплюсь на слово «игра», как он ЭТО называет».

Я догадывалась, что он хотел со мной сделать – у бездомных собак подсматривала когда-то, когда они собирались вместе. Я чувствовала опасность, нависшую надо мной, в этой комнате. Я знала, что стоит только выйти из нее, и я буду свободна. Но, дядя Женя взрослый мужик, и он сильнее меня. Я лихорадочно думала, что мне делать. И, вдруг, мне пришла мысль, которой, тут же воспользовалась.

- Там, Маринка и Сашка. – Кивнула, я головой в сторону двери, продолжая глядеть ему в глаза.

- Ну и что? Они там, а мы здесь. – Парировал он.

- Я не могу так… при них. – Не сдавалась я, и почувствовала его замешательство. Ага. Я на правильно пути…

Дядя Женя начал думать. Затем он спросил, уже более спокойно:

- А когда их не будет, ты придешь ко мне поиграть?

- Конечно. – Легко соврала я.

Он опять задумался. Я расслабилась и стояла, как можно спокойно, не делая попыток убежать, чтобы усыпить его бдительность.

- Я тебя отпущу сейчас, если ты до него дотронешься. – Сказал он и кивнул головой вниз. Я опустила взгляд и увидела, что у него спущены трусы, а рукой он держал свой орган, чем ходят в туалет по маленькому.

Мне стало мерзко от того, что я увидела, но я была еще заперта в этой комнате, а дядя Женя ждал. Выбора у меня не было. Я протянула руку и пальцем дотронулась до того, на что он указал. Неожиданно, дядя Женя начал писать чем-то белым, а я успела отскочить в сторону. Он испачкал косяк двери вместе с обоями. Затем надел трусы и сказал:

- Вот видишь, ничего страшного не произошло, но все же, я не могу тебя отпустить просто так. Ты должна дать мне Честное слово, что придешь играть ко мне, когда их не будет.

Я, с легкостью дала Честное слово, при этом изобразила на лице улыбку, как можно естественнее, и к моему облегчению, он открыл дверь.

Я, не спеша вышла из комнаты, и ушла в детскую, где ждали Маринка и Сашка. Они сидели на Маринкиной кровати, опустив головы. Я села рядом с Маринкой. Внешне, я была спокойна, но внутренне меня трясло от ужаса, который пережила. Я решила сразу не уходить, тем более, что в комнату вошел дядя Женя, и загородив собой дверной проем, шутя, что-то говорил нам. Я его не слушала. Я думала.

Я практически сразу решила, что в гости к ним буду ходить теперь редко, и то, в присутствии тети Люси. Сначала, мне пришла мысль: рассказать об этом маме, но, отвергла эту мысль.

«Допустим, я скажу ей, а дальше что? Дядя Женя скажет, что я выдумала все это, потому что, в принципе, ничего такого не случилось. Мама поссорится с тетей Люсей, а я лишусь, общения с Маринкой, потому что мне запретят с ней общаться».

Размышляя об этом, я поняла, что не могу пожертвовать дружбой с Маринкой. Она была моей лучшей подругой здесь. Мы с ней дружили с самого детства, а это большой срок. Я даже представить не могла, что было бы, если ее потеряю. Ленка, по сравнению с Маринкой проигрывала во всем. Маринка очень красивая девочка. Красивее Ленки. Но она, никогда, не выделяла себя королевной перед другими. Она была добрая, веселая и простая.

Я смотрела на Маринку и боялась, что могу ее потерять, только из-за того, что ее отец оказался таким…. Нет! Маринку и Сашку я не могу потерять. Сашка… Я посмотрела на него… и, вдруг только тогда разглядела, что он как две капли воды похож на отца: то же лицо, тот же смех, те же повадки…

«А, ведь…, когда он вырастит, то будет похож на своего отца, может быть, и характером. А, если так, то, тоже будет приставать к девочкам. Сашка хороший мальчик: добрый, храбрый и настоящий друг. Но…».

Разглядывая его, я все больше убеждалась, что не смогу с ним общаться, как раньше. Он всегда будет напоминать мне дядю Женю, который был, с этого дня – омерзителен.

«Прости Сашка. Ты не виноват, но я не смогу быть тебе другом».

Я решила, что Сашку буду держать подальше от себя, даже, если придется его прогонять, тем самым, делая ему больно.

Дядя Женя ушел, а я посидела, немного для приличия, и, сославшись, что надо гулять с Яриком, ушла. С этого дня, я, действительно, приходила в гости, только тогда, когда тетя Люся была дома, отказывая, брату и сестре, по разным причинам, заходить к ним в гости, когда нет дома их мамы. Однажды, находясь у них в гостях, мы пили чай на кухне. Тетя Люся, наливала нам чай, когда из своей берлоги, вышел дядя Женя. Он пришел на кухню пьяный, в трусах и, улыбаясь, поздоровался со мной. Тетя Люся начала выговаривать ему, что, хоть бы совесть поимел, приходить в таком виде. Он начал пререкаться с ней, но, все же, ушел.

Через несколько дней, Маринка прибежала ко мне в слезах. Рыдая, она рассказала, что отец избил ее и Сашку. Я, такую Маринку никогда не видела. Никогда не видела, чтобы она плакала. Я ничем не могла ее утешить, но подумала, что дядя Женя совсем с катушек слетел, что начал уже детей своих бить. Маринка, тем временем, всхлипывая, продолжала:

- Когда у меня будут дети, то я, никогда не буду их бить.

Шли дни. Дядя Женя из запоя не выходил. Я боялась ходить мимо их квартиры, когда там никого, кроме него не было. Мне так и мерещилось, что он выслеживает меня в дверной глазок, чтобы затащить к себе. Но, чем больше проходило дней, после этого случая, тем спокойней становилась я. В конце концов, я решила, что тогда, он был настолько пьян, что сам не помнит что сделал, а когда протрезвеет, то вообще не вспомнит. Но отказываться от своего принципа я не собиралась: я это уже никогда не забуду.

                                                                                ***

У Ярика на морде появилась проплешина, увидев которую, я озадачилась: а вдруг это лишай? Я наблюдала за этой проплешиной, даже зеленкой помазала, но она начала разрастаться, а там, где я мазала зеленкой, новая шерсть не появлялась. Я осмотрела других собак. У Динги на лапе увидела пятно. У Айвы на спине залысина, а у Айны ничего не нашла. Если лишай, то откуда? Может Айву плохо рассмотрела, когда к себе взяла? Я продолжала наблюдать за всеми этими пятнами у собак, надеясь, что это не то о чем я думала.

Через несколько дней, появилось предчувствие, что над Яриком повисла угроза. Так как я боялась, что мама, увидев у него пятно, отвезет его в городскую ветеринарную лечебницу, и его усыпят, как Тимку, то возникшее предчувствие я восприняла со всей серьезностью. Если бы я знала чем лечить лишай, то сама бы его вылечила. Я еще раз пожалела, что мама, сразу не взяла его домой, а поселила жить в сарае. Тогда и этих собак не было бы. Гуляя с Яриком, я думала, что мне делать.

Это был субботний день. Я целый день провела с Яриком. В этот день у меня было навязчивое предчувствие, что вижу Ярика в последний раз. Находясь с ним у хлебного магазина, вдруг, резко, поняла, что в мыслях крутится одно слово: – «умрет, умрет, умрет…». Я остановилась, но наваждение не пропало, и более того, появилось предчувствие реальной опасности для Ярика.

«Неужели, мама уже знает про лысину на его морде? Неужели она увезет его в лечебницу и его усыпят?»

Я запаниковала. У меня было стойкое предчувствие, что завтра он умрет, если останется у меня. Этот страх оглушил меня так сильно, что я стояла и, просто не знала что делать.

«Умрет, умрет, умрет…, — не отпускал меня голос. Я была уверена, что Ярика у меня все равно не будет, чтобы я не предприняла. А голос все повторял: «умрет, умрет…». Меня затрясло. Я отчетливо поняла, что уже потеряла Ярика.

Я стояла как вкопанная на одном месте, а в голове, как набат, продолжал звучать этот голос, повторяя одно и то же. Одновременно, я лихорадочно думала, что делать, но ничего не могла придумать. И вдруг, внутренний голос крикнул: — «Беги, Ярик, беги!».

Я отстегнула поводок:

- Уходи Ярик, – сказала я ему. Ярик стал играть со мной, пытаясь лизнуть. – Уходи Ярик! Уходи, слышишь?! – повысила я голос, но он не уходил. У меня потекли слезы. — Уходи Ярик!!! – крикнула я.

В этот момент, из магазина вышла девушка. Я знала, что ее зовут Татьяна. Ее, как-то одна женщина так называла, когда здоровалась с ней. Татьяна остановилась и стала наблюдать за нами.

- УХОДИ ЯРИК!!! УХОДИ! – кричала я, слегка пнув его ногой.

- Что же ты делаешь? – возмутилась Татьяна. Я, в слезах, повернулась к ней:

- У него лишай! Его усыпят!!!

Татьяна посмотрела на меня осуждающе и подозвала Ярика. Он подошел к ней. Татьяна пошла в сторону Крюково и звала за собой пса.

- Пожалуйста…, забери его… — шептала я плача, смотря им вслед. Пусть что хочет обо мне думает, только поможет ему. Я считала, что предала своего друга, так поступив с ним, и от этого было тяжело на душе.

Ярик  шел за Татьяной, опустив хвост, и оборачивался в мою сторону. Я надеялась, что Татьяна не бросит его, и поможет ему найти дом, или заберет себе. По крайней мере, у него был шанс выжить. Я подождала, когда они совсем скроются, и, с камнем на душе, ушла домой.

Дома, я думала, куда деть остальных собак. Они были мне не нужны, но просто так выкинуть их на улицу, я не могла. И тогда, я решила, что в понедельник – в школе, посоветуюсь с одноклассницей Ленкой. Ленка более сообразительная. Она, обязательно, что-нибудь придумает.

                                                                                ***

Утром, я проснулась поздно, потому, что ночью маялась бессонницей. Посмотрела в окно. Ярика там не увидела. К собакам решила сходить после передачи «В гостях у сказки», так как, чтобы зайти в сарай, надо было настроить себя на отсутствие Ярика. Маме решила не говорить, что его нет, иначе она не станет приносить еду для собак. Я решительно настроилась пристроить их, как можно быстрее.

Мама была на кухне, когда я смотрела сказку. Это был фильм «Три орешка для Золушки». Мне очень нравился этот фильм. Но даже эта сказка не отвлекала меня от мрачных мыслей. За окном на улице, я заметила движение. Присмотревшись, увидела возле гаража Мишки, самого Мишку и Дубинкина. Они вытащили из гаража канистру для бензина, и суетились возле нее.

Я продолжила смотреть сказку. Минут через пять, обратила внимание, что Дубинкин и Мишка подожгли большую тряпку. Она вспыхнула сразу. Дубинкин уронил ее на снег, потом поднял палкой, а Мишка, что-то говорил ему, жестикулируя. Я повернулась к телевизору. Там Золушка каталась на своем любимом коне. Я засмотрелась…

- ТАМАРКА, ТВОЙ САРАЙ ГОРИТ! – вбежала в комнату Маринка.

Я выскочила на улицу и помчалась к сараю. Сарай полыхал, а возле него стояли взрослые: мама, тетя Люся, дядя Женя, и еще кто-то. Пожарники уже приехали и вытягивали шланги из машины. Пока я бежала, увидела, что дверь сарая уже сгорела, огонь полыхал по стенам, а внутри была чернота.

- МОИ СОБАКИ!! – не останавливаясь, рванула я в сарай. Горящее жерло стремительно приближалось. Я почувствовала жар у входа, но вдруг, меня схватили сзади в охапку и оттащили от сарая. Я вырывалась, но меня держали крепко. К тому времени, пожарники уже тушили сарай водой. Собак внутри я не видела. Я подумала, что, может они убежали. Затем я заметила, что меня держит дядя Женя.

Значит это он спас меня от огня. То, что он меня спас, это я уже осознала, потому, что могла там сгореть, если бы он меня не схватил. Но, то, что дядя Женя ко мне прикасался, мне было противно. Теперь, он держал меня за рукав.

Я стояла рядом с ним, а из глаз  текли слезы. Сарай потушили быстро. Соседи стояли и ждали. Пожарникам сказали, что там должны быть собаки. Пожарники принесли большие палки с крючьями. Первую вытащили Дингу. Она превратилась в уголек с очертаниями собаки. Затем Айну. Она была целая, но не двигалась. Я напряглась. Она живая? Просто без сознания?

- Мертва. — Сказал пожарник. – Она задохнулась от дыма.

Затем они достали обгоревшую Айву.

- Там еще должна быть собака. – Это сказал кто-то, из рядом стоявших взрослых. Пожарники осмотрели сгоревший сарай.

- Больше никого нет. – Сообщили они.

Взрослые повернулись ко мне, и все, включая пожарников, вопросительно, уставились на меня.

«ЯРИК!!! Там мог быть Ярик! – вспомнила я».

Я выдернула руку от захвата дяди Жени и помчалась к Дубинкину.

«Это Дубинкин и Мишка подожгли сарай! Я же видела, как они жгли тряпку! А возле пожара их не было, хотя не могли они не заметить пожар. — Размышляла я, подбегая к подъезду, где жил Дубинкин».

Затем, я с ужасом представила, что со мной было бы, если б там сгорел Ярик. С этими мыслями я добежала, до, предположительно квартиры Дубинкина, так как знала, как вычислять квартиры по окнам и балконам. Я как-то видела Дубинкина на балконе четвертого этажа.

Встав у двери квартиры, я нажала на звонок. Через несколько секунд дверь открыла женщина.

- Здравствуйте, а Володя дома? – спросила я, надеясь, что попала по адресу.

За ее спиной появился Дубинкин. Шел он, не спеша, аппетитно жуя что-то и, рукой поглаживая живот, всем видом показывая, что вышел из-за обеденного стола.

- ТЫ! УБИЛ! МОИХ СОБАК! ТЫ ПОДЖОГ МОЙ САРАЙ! – специально громко закричала я, чтобы все соседи слышали.

Дубинкин фальшиво засмеялся и, вытянув губы, сложил их в полуулыбочку.

- О-хо-хо, кто, я? Да я все время дома был. Обедал.

- ЧТО ТЫ ЛЖЕШЬ! Я ЖЕ ТЕБЯ ВИДЕЛА, КАК ТЫ С МИШКОЙ МОЙ САРАЙ ПОДЖЕГ! – набросилась я на него с кулаками. Он, усмехаясь, игриво оттолкнул меня, но тут вмешалась его мать. Она отодвинула сыночка, и спокойно обратилась ко мне:

- Мой сын, был все время дома. Иди отсюда Тамара.

Сказала это и захлопнула дверь. Несколько секунд, с нарастающей ненавистью к этой женщине, я смотрела на закрытую дверь.

- ЛЖИВАЯ СУЧКА… ТЫ ЕЩЕ ПОПЛАЧЕШЬ ЗА СВОЕГО СЫНОЧКА.- Произнесла я, четко выговаривая слова, женщине за дверью, и ушла.

Как ни странно, но возле своего дома, я встретила Ленку, Шамика, Дуньку и Надьку. Они спросили меня, что произошло. Я мстительно, во всех жутких подробностях, рассказала им, как пожарники, вытащили из сгоревшего сарая, собак, которых они бросили, упомянув, что сарай подожгли Дубинкин и Мишка. Про Ярика, я ничего им не сказала. Собственно, про него я, даже маме не собиралась говорить. Меня злило, что она не разрешила ему жить дома, поэтому все так и случилось.

Дома, я обдумывала случившиеся. Хоть как-то меня успокаивало, что Ярик не сгорел, и у него есть возможность жить, но вернуться ему было не куда, если что: сарай сгорел, а мама не разрешит взять его домой. Я желала Ярику счастливой жизни. Просила прощение у него, что так с ним поступила, опять же, возвращаясь к тому, что он все же жив.

Думала о дяде Жене — о том, что он спас меня. Я голову потеряла, когда бросилась в огонь. Я могла там сгореть, а собакам не помогла бы все равно, потому, что они были уже все мертвы. Я, мысленно поблагодарила его, но свое мнение о нем не поменяла. Единственное, на что я надеялась, что он поймет, как нехорошо хотел поступить со мной и сделает вид, что ничего не помнит. А, в благодарность за спасение, я тоже сделаю вид, что не помню ничего, ссылаясь на короткую память.

В школе, я рассказала Ленке, что сгорел мой сарай с собаками.

- И Ярик тоже? – спросила она.

Я не помню, что ей ответила. Мне было стыдно признаться, что накануне, прогнала его.

                                                                                ***

Через пару дней, возле нашего двора, я увидела милицейскую машину. Милиционеры, о чем-то спрашивали жильцов. Я подумала, что они спрашивают о пожаре. Но взрослые, потом, обсуждали между собой, что у кого-то украли гусей, и этих гусей ищут. А, еще через день, я, все же решилась полазить в сгоревшем своем сарае и поискать там, куда пожарники кинули мертвых собак, чтобы их похоронить. Огонь задел и Мишкин сарай, который вплотную прилегал к моему сараю. Я нашла собак, и думала, куда их деть. Размышляя об этом, я перешла в Мишкин сарай, а затем на задний дворик его сарая, так как там был проход, сделанный пожаром.

Вдруг, я обратила внимание, что за сараем Мишки, на снегу лежат перья, а снег окрашен, свежей кровью. Я присмотрелась. Гусиные перья? Среди перьев, я обнаружила три гусиных головы.

«Вот оно что! Мишка с Дубинкиным гусей украли, а потом их зарезали! Интересно, а родители знают, что за мясо принесли их сыночки?»

Я не стала никому рассказывать о том, что видела, все равно гусей уже не спасти, а меня могут спросить, что я делала в чужом сарае.

Через несколько дней, мама купила мне котенка. Мы назвали его Тишкой. Но котенок, не смог заменить мне Тимку и Ярика.

Летом, подросший Тишка, неожиданно пропал. Мы его ждали несколько дней, пока я не поняла, что он больше не придет. Почему-то думаю, что Дубинкин, убил моего кота. Тогда, он и Мишка, сделали самострелы и стреляли из них в бездомных кошек.

                                                                                *** 

В мае, Ленка сообщила, что, на той стороне Крюково, продают цыплят по пять копеек. Эта новость была для меня просто замечательная. Свои цыплята! Свои куры! Я уже замечталась, как выращиваю собственных кур, и попросила у мамы денег на мороженное.

Цыплят продавали с машины, которая стояла недалеко от пешеходного перехода. Возле нее толпились люди, желающие купить цыплят. Мы купили цыплят, но не знали, куда их деть, а я поняла, что никто из друзей, не уведомил родителей, что купят цыплят. За сараями моего двора, я видела выкинутый холодильник, стоящий на улице. Я сказала ребятам про него. Мы нашли этот холодильник, и закрыли в нем цыплят. Затем, не спеша и обсуждая покупку, пошли к магазину за картонной коробкой, чтобы постелить в нее газету, и тогда посадить в нее цыплят. Возвращаясь с коробкой к холодильнику, мы увидели Дубинкина и Мишку, которые шли нам навстречу и противненько улыбались. Когда мы поравнялись с ними, то Дубинкин сказал, что наших цыплят сожрали кошки. Мы побежали к холодильнику и увидели страшную картину. От цыплят остались только лапки и кишки. Две кошки доедали двух цыплят, а в открытом холодильнике пищал один цыпленок. Мы поняли, что Дубинкин с Мишкой специально открыли холодильник для кошек.

Забрав цыпленка, мы отправились покупать еще цыплят. Новых цыплят посадили сразу в коробку, но на улице оставлять не стали. Я предложила забрать цыплят к себе домой. У меня дома, мы пометили своих цыплят разной краской. Я задвинула коробку под стол, и мы ушли гулять.

Когда я пришла домой, то, поняла, что вернувшаяся с работы мама, по писку, обнаружила цыплят. Она разозлилась и спросила, чьи это цыплята. На следующий день, она вернула деньги за цыплят моим друзьям, а в ближайший выходной день, увезла их в Алабушево, к родителям отчима.

                                                                               *** 

Лена Платонова познакомила нас со своей младшей сестрой. Я не знала, что у нее есть сестра. Ленка вышла на улицу, держа за руку маленькую девочку лет четырех. Она сказала, что это ее сестра – Ольга, и, что будет гулять с ней иногда. Девочка была светловолосая, толстенькая, и очень похожа лицом на своего отца.

Был случай. Мы все играли в «Классики». Ленка пришла с Ольгой. Дунька, как всегда, обезьянничал и, случайно, толкнул Ольгу.

- Отойди толстая. – Сказал он.

- Что?! Ты кого толстой назвал?! – набросилась на него Ленка, занеся кулак над его головой.

- Прости Ленка, я не хотел! Так получилось! – залепетал Дунька.

Я стояла рядом, и с интересом наблюдала за этой сценкой. Так, так… значит, Ленкину сестру нельзя обзывать, а меня можно было?

В другой раз, мы опять играли в «Классики» возле дома 15А. Мы шутили и смеялись над шутками, когда я случайно увидела, что у Ольги, когда она засмеялась, черноватые зубы. Я спросила Ленку, что у Ольги с зубами. Ленка ответила, что ничего страшного, просто это кариес такой, и он не опасен, и что это наследственное. Затем Ленка показала свои зубы, и я увидела такие же черноватые зубы.

Вот оно что… теперь я поняла, загадочную улыбку Монны Лизы — у Ленки. Оказывается, у нее тоже есть изъян, только она, тщательно его скрывает, улыбаясь одними губами. Ну, ну…

Ольга мне нравилась. Это была скромная, добрая и умная девочка. По характеру, совсем не похожая на свою сестру. Меня удивило только то, что, когда она обращалась к своему отцу, то называла его на «Вы», например: — «Папа, Вы на работу?». Я спросила Ленку, почему она так называет отца. Ленка пожала плечами и ответила, что Ольга всегда так говорит.

                                                                                ***

На летних каникулах я рассчитывала, что поеду в лагерь Тиса, но мама сказала, что в лагерь дают путевки, детям до 11 лет, а мне уже 12. Конечно же, я расстроилась, но через несколько дней, она сообщила, что выбила мне путевку в лагерь, но поеду туда в последний раз.

В лагере, я, снова жила со своим отрядом в деревянном домике. В нашем домике было три палаты. В двух палатах по три-четыре человека, а в одной несколько больше. Я поселилась с тремя москвичками, приехавшими со мной. В другой палате жили белоруски, а в третьей – венгерки и украинки.

Однако я сдружилась не с москвичками, а с украинской девочкой из своего отряда, проживающей в другом домике. Кажется, ее звали Олеся. Девочка сама ко мне подошла познакомиться, и она мне сразу понравилась. Я попросила ее, научить меня украинскому языку. Что-то я и так знала, но мне хотелось, лучше говорить на этом, как мне казалось, красивом языке.

В этот раз, ко мне начал приставать мальчик из нашего отряда. Он называл меня москалькой, и постоянно преследовал, где бы я ни появлялась, причем норовит толкнуть или ударить. Меня он сильно раздражал. Позже, я узнала, что он ведет себя агрессивно со всеми москвичами. Я не выдержала и пожаловалась нашей пионервожатой, которая была из Москвы. Мальчик от меня отстал, но тут же, в отряде, возник бунт украинских мальчиков, которые потребовали убрать из нашего отряда москальскую пионервожатую: у нас было два пионервожатых — украинец и москвичка. Мальчикам тогда  объяснили, что пионервожатую менять не будут.

На следующий день разразился скандал: украинские мальчишки, выкинули в мужской туалет, сумку нашей пионервожатой, а в сумке ее, находился паспорт и другие документы. Я видела, как она плакала, и мне было жалко ее. Я знала, что, некоторые украинские дети, ненавидят нас – москвичей, и этому их учат родители. Но, чтобы дойти до такого!

Что касается наших туалетов, то тут, вообще, отдельная тема. Туалеты находились на улице. Это были большие постройки, внутри которых имелись два-три помещения, огороженные между собой стенками. В помещениях этих, находились  дырки, куда и сбрасывались естественные потребности. Через эти дырки, хорошо была видна выгребная яма, а в самой яме, в фекалиях ползали и плавали черви и летали мухи. Находиться долго в туалете, было не возможно, так как амбре там, стояло невыносимое. Но, все же, мое любопытство позволило, как-то рассмотреть, ползающих и плавающих жителей выгребной ямы. Больше всего, там было апарышей: они копошились в вонючей массе огромным количеством. Там же, я видела круглых червей – аскаридоз. И, о, ужас! Большие ленточные черви, которые, вальяжно и медленно, плавали, извиваясь, как змея. Впрочем, это, был единственный минус лагеря Тиса, который не омрачал мой отдых, так как, многочисленные, плюсы перекрывали этот минус.

Тогда я уже знала, как выглядят аскариды (мама выводила их у нашего котенка), но длинные белые, в полтора метра черви, похожие на ленты, были тогда открытием. Они были пугающе омерзительны, и поэтому я их хорошо запомнила.

Думаю, что женский туалет, ничем не отличался от мужского, куда выбросили сумку пионервожатой. Сумку-то вытащили, но документы, были все испорчены. Меня тогда содрогнуло от мысли, что испытывала, эта несчастная молодая женщина.

С каждым приездом в лагерь, я наблюдала, что радикализм (это слово я не знала, но смысл ситуации понимала), между детьми, прогрессировал все больше и больше. Если в первый приезд, я вообще не встречала таких детей, то во второй приезд, две девочки из моей палаты, сначала, выказывали свое пренебрежение ко мне — приехавшей из Москвы, но потом, я с ними нормально общалась. В последний приезд в лагерь, я уже, не только услышала, но и увидела, агрессивные действия, пока что всего лишь детей, которые учатся ненависти к людям другой национальности. И учатся они этому, у своих же родителей. Я тогда подумала: — «что же будет, когда эти дети вырастут?» Но большинство украинских детей, все, же общались с нами дружелюбно, заводили знакомства и мы все вместе, интересно проводили время.

Наша пионервожатая уехала домой, а ее заменили украинской пионервожатой. Она тоже была добрая и внимательная, но я, уже боялась украинских мальчиков нашего отряда, и не желала никакого общения с ними.

___

В лагере, мне нравились умывальники на улице, которые находились за нашими домиками. Это были большие круглые строения, по форме напоминающие грибочки со шляпками. По их круглому периметру, были приделаны множественные краны, из которых текла холодная вода. Этой водой мы умывались и стирали мелкие вещи. Утром, вода казалась холоднее, чем днем, но пробуждала от сна хорошо. Вода не сушила лицо и не пахла хлоркой, как дома. Ее мы, даже пили. А для меня это напоминало деревенский быт, о котором мечтала.

В нашем домике было три палаты. В первой палате жила я с тремя девочками москвичками. Во второй палате жили белорусские девочки: они весь сезон держались особняком и дружили только друг с другом. Девочки были спокойные, и никуда ни к кому не лезли. Я удивлялась их спокойствию и подумала, что эта черта характера, является национальной. В третьей палате жили украинские и венгерские девочки. Там было много кроватей, может даже десять.

Как-то девочки из моей палаты, позвали меня, сходить к венгеркам в гости. Они сказали, что у венгерок вкусная пастила. Венгерки, действительно, угостили нас пастилой. Для приличия, я съела один кусок. Пастила была необычно вкусная, но я не хотела ее позорно уплетать, как делали мои соседки по палате. А соседки мои набросились на пастилу и, жуя, расхваливали ее, и мне казалось, что они пресмыкаются перед венгерскими девочками. На самом деле, на венгерских девочек можно было засмотреться. Они все были одеты в яркую одежду, да и внешность у них была яркая. Одежда их была красивее, чем у всех остальных в лагере. Я еще подумала тогда: где это такая страна – Венгрия? Она, наверное, тоже вся яркая, а люди живущие там, которые счастливы и богаты.

___

На первую экскурсию я не поехала, а спряталась на территории лагеря. На эту экскурсию я ездила в прошлом году. Это был музей с домиками. Я очень хотела поехать туда еще раз, но испугалась, что меня снова укачает в автобусе, и я опозорюсь перед всем отрядом, особенно, перед украинскими мальчиками. Я не хотела слышать от них, как они меня будут унижать, и смеяться надо мной. Я подождала, когда уедет автобус и пошла, гулять по лагерю. В последний год, пребывания в лагере, я решила осмотреть его весь.

Я сходила к памятнику маленького Владимира Ульянова, который находился на территории, где проводилась  линейка. Это место мне очень нравилось. Там было прохладно и уютно. У памятника росли деревья, а по периметру все те же необычные кусты, аккуратно постриженные под форму бордюра. Все это было огорожено маленьким ограждением из столбиков и цепей. Цепи всегда красили серебряной краской. На этот раз краска была, даже на листьях кустов. Я подумала, что ограждение из цепей красили не кисточкой, а брызгали на него чем-то, поэтому на кустах осталось серебристое напыление. По всей территории линейки, цвели маргаритки, которые нравились мне все больше и больше.

Затем я ушла посмотреть четырехэтажное здание с несколькими подъездами. Это здание было единственным таким в лагере. Там тоже жили дети из каких-то отрядов, и, может быть пионервожатые. У здания были балконы, на которых висело постиранное белье. Я там ни разу не была. Я подумала, что там более цивильно, чем в других корпусах, но домики все равно нравились больше.

Затем я сходила к свиньям, но их не было. Я рассчитывала увидеть свинью Васю, но даже намека на присутствие свиней в том дворе не было. Тогда я сходила к палатке, возле выхода из лагеря, и купила в ней березовый сок. На обратном пути, неожиданно, я обратила внимание на домик, на котором увидела надпись «Библиотека».

Вот это да! Библиотека! Как же раньше ее не замечала? Я зашла в библиотеку. Там была женщина. Я попросила у нее интересную книгу.

- Возьми вот эту. – Посоветовала она и положила на стол книгу «Голубая лента» — Конан Дойля.

С книгой, я вернулась в палату, легла в постель и начала ее читать. Дома я ходила в детскую библиотеку и брала книги про животных, которые мне советовали, зная мои предпочтения. Но эта книга увлекла меня сразу, новым и интересным жанром – детективом.

К вечеру, когда приехал мой отряд, ко мне подошла пионервожатая и спросила, почему я не поехала на экскурсию. Я ей, честно все рассказала. Она меня поняла. На следующий день, она подошла ко мне и предложила поехать на соленое озеро. Я отказалась. Тогда она попросила не уходить из лагеря и вести себя хорошо. Я пообещала, и во время отсутствия в лагере моего отряда: в тишине и спокойствии, читала книгу в пустой палате, и даже умудрилась поспать пару часов.

Затем, в библиотеке взяла книгу «Собака Баскервилей», которой так же увлеклась. Кстати тогда я и увидела, у себя на постели, жирную вшу, и поняла, как я их привожу домой. Наличие вши в постельном белье меня не испугало. Мама потом от них все равно избавит.

Когда пионервожатая предложила экскурсию в Ужгород, то я согласилась, потому что туда ехать не долго, и на горе хотелось побывать в последний раз.

Мы ходили в кинотеатр, зоопарк и купаться на речку, где среди камней, в сверкающей воде от солнца, плавали красивые рыбки. Один раз мы купались в бассейне на территории лагеря.

В этот год была интересная погода. Всю ночь до 9 утра шел дождь, а потом, целый день светило жаркое солнце. Я еще подумала, что вот бы у меня дома была такая погода, а то чаще бывает, что если пошли дожди, то надолго, а солнца за лето, не так уж и много.

___

Со своей подружкой – украинской девочкой Олесей, я гуляла часто до того момента, когда она не предложила пойти познакомится с украинскими мальчиками. Я расспросила ее о мальчиках, с которыми она гуляет, и когда узнала, что среди них есть тот самый мальчик, который ко мне приставал — отказалась. Тогда Олеся сначала гуляла с ними, а потом гуляла со мной, но уже реже. Я не обижалась: у меня было много времени читать интересные книги.

Однажды, гуляя с ней, я услышала, как поет горлица. Я сказала ей, что мне нравятся эти птицы. Олеся научила меня издавать звук горлицы: надо особым образом, сложить ладони, и дуть в небольшое отверстие между большими пальцами, подражая эту птицу. Она сказала, что горлицы свили гнездо на дереве рядом. Я поделилась своей мечтой, что хотелось бы птенца горлицы отвезти к себе домой, чтобы выпустить его там, где живу.

___

На торжественной линейке, я с упоением слушала «Прощание славянки», сожалея, что скоро уеду, и больше никогда не приеду в этот лагерь.

На фото, я слева со своей подружкой. Сзади нас – мальчики, с которыми она дружила. С краю стоит тот самый мальчик, который меня доставал в самом начале. Увидев, что он встал около меня, я, на секунду, напряглась, поэтому опустила голову, потом, сразу подняла голову, но фотограф уже сделал снимок.

В этом году, для старших отрядов был организован пионерский костер. Поздно вечером, в лесной части лагеря, мы собрались на поляне возле заготовленных дров и сухих веток для костра, выложенных в виде большой пирамиды. Откуда-то сверху — со стороны деревьев, вылетел огонь, и по тросу, четко устремился к «пирамиде». Она вспыхнула и ярко загорелась, под наши радостные крики. Сидя у костра, мы, почти до утра, пели песни и рассказывали разные истории.

За день до отъезда из лагеря, ко мне подошла Олеся и протянула коробку. Я открыла ее, а там… подросший птенец горлицы!

- Это тебе, — сказала она. – Мальчишки достали с дерева.

Я обрадовалась, потому что подумала, что теперь горлица будет жить рядом с моим домом, и может потом, у нас будет жить много горлиц, а я буду слушать, как они поют. Мое желание, поселить горлиц на своей территории, было очень велико. Всю дорогу я берегла птицу, и привезла ее домой.

Я глупо поступила, забрав, птицу домой из Украины. Дома, я продержала ее неделю, затем решила дать ей свободу, но для начала убедиться, что она может летать. Я и Маринка выпустили ее в подъезде, но голица так сильно полетела, что ударилась об окно между этажами и упала. Я подняла ее, но она не шевелилась. Птица обмякла, и я поняла, что она умерла. Я не стала ее закапывать в землю, а отнесла в кусты и положила на траву, в надежде на чудо, что может она оживет. На следующий день, я заглянула в те кусты, но птицы там не было. Перьев тоже не было.

Странно было то что, через пару лет, в лесу за Школьным озером, я услышала пение горлицы. Я тогда подумала, что мне послышалось, но сложила ладони, изобразила крик горлинки и услышала ответ. Я подумала, что кто-то просто, тоже умеет кричать горлинкой, как я. Но, через несколько лет, в Радищевском лесу (платформа Радищево), я опять слышала горлицу.

                                                                               ***

Когда я приехала из лагеря, то Маринка мне обрадовалась, как никогда. Ее семья, в том году, на дачу не уехала, но дядя Женя, на удивление, был совершенно трезвый. Маринка так соскучилась по мне, что попросила меня, поехать с ней и ее родителями в «Детский мир», который находился в центре нашего города. Ехать они собирались на своей машине. Я отказалась. Я не желала никакого присутствия дяди Жени рядом со мной, но Маринка выразила своим родителям ультиматум, что без меня никуда не поедет. Пришлось тете Люсе уговаривать меня поехать с ними. Я согласилась.

Во время поездки, дядя Женя был, как ни странно слишком веселый, и травил байки, развлекая нас всех. Я, Маринка и Сашка, ехали на заднем сидении. Я молчала. Меня напрягала эта поездка.

В «Детский мир» пошли все вместе. В этом магазине, я была впервые. Меня поразило большое помещение с разными детскими товарами, и огромная толпа людей. Взглядом, я следила за тетей Люсей, чтобы не потеряться, но загляделась на что-то внутри одной витрины, а когда оглянулась, то тетю Люсю, рядом не обнаружила. Я прошлась в одну сторону, потом в другую, и поняла, что потерялась. Я испугалась, что они вообще про меня забудут и уедут, а дорогу домой я не знаю. Я вышла на улицу, и направилась в ту сторону, где, как я помнила должна быть их машина. Я увидела их машину, а в машине уже кто-то сидел. Я поспешила к ней, в надежде, что меня дождутся. Какое было мое разочарование, когда увидела там одного дядю Женю. Дядя Женя предложил мне сесть в машину и подождать остальных, но я отказалась и встала около нее, лицом к магазину, высматривая тетю Люсю.

- Что же ты ко мне в гости не приходишь? – услышала я дядю Женю и вздрогнула от неожиданности.

Как? Он все помнит? Даже трезвый?! Я сделала вид, что не расслышала его.

– Когда ты ко мне придешь поиграть? – вновь спросил он.

Я стояла, повернувшись, к магазину и продолжала высматривать тетю Люсю.

«Ну, где же они? Почему так долго не идут?» — заволновалась я.

Я не знала, что ему ответить. Надо, раз и навсегда, дать понять ему, что не собираюсь приходить и играть с ним в эти игры. Я представила, ту комнату, которую боялась, и вдруг, увидела, как в той комнате, из потолка над кроватью заклубилось что-то серое, как дым. Оно достигло кровати, и начало быстро распространяться по комнате. Затем, это что-то дошло до открытой двери комнаты и, клубясь, остановилось, не выходя в большую смежную комнату. А потом оно исчезло.

- Нет! – ответила я ему, решив, что ноги моей не будет в той комнате. Да и вообще, к ним в гости больше не пойду.

- Что? – переспросил он.

Я повернулась к нему, и, глядя в глаза, повторила:

- НЕТ.

Затем повернулась к магазину и продолжила высматривать тетю Люсю. И, о, радость: тетя Люся, Маринка и Сашка вышли из «Детского мира» и направились к машине.

- Тетя Люся идет! – сказала я громко, чтобы дядя Женя услышал и прекратил меня, о чем либо, спрашивать, а тетя Люся, увидев меня, спросила, почему я стою у машины, а не сижу в ней.

На обратном пути, дядя Женя молчал. Было видно, что он раздражен. Я думала, что теперь он, постарается затащить меня домой, когда дома у них никого не будет. Страх перед ним возобновился с новой силой. Теперь я твердо решила, быть крайне осторожной.

На следующий день, ко мне пришла Маринка и сказала две оглушительные новости:

- У нас потолок рухнул. – Сообщила она с расширенными глазами.

- Где? Как? – удивилась я.

- У мамы с папой в комнате. Прямо, на их кровать.

- А твои родители? – спросила я, представляя ужас от того, что сталось с ее родителями.

- Их не было. Они уже проснулись. Пойдем, покажу.

Я не хотела идти, но любопытство мое перебороло страх. Мы пришли в большую комнату. Дверь в маленькую комнату была открыта. На постели еще лежали куски потолка, а над ней, на потолке, огромная проплешина с разорванными и свисающими фанерными полосками, которые когда-то были переплетенны между собой, в виде сетки. Стоя в большой комнате, я разглядывала эту дыру, не переступая порога спальни. В самой спальне было что-то, что отталкивало меня от нее, как преграда.

Когда мы вернулись в подъезд — к моей входной двери, Маринка сообщила вторую новость:

- Мы скоро уезжаем в Монголию, на пять лет. – Сказала она грустно.

- В Монголию?! – переспросила я, не веря своим ушам.

- Да. Это далеко.

Мои чувства разрывались от противоречий. Маринка! Я ее больше не увижу? Как так? Моя подруга, которую я любила, теперь уедет далеко и надолго. Но, тут же, полезли другие мысли, что дяди Жени тоже не будет, и я вздохну свободно, потому что мне не надо будет со страхом ходить мимо их квартиры. ЕГО ПРОСТО ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ. Но, Маринка…, как, же теперь буду без нее? Ну почему же дядя Женя сам не уедет в Монголию?

                                                                               ***

Шли дни. В гости к Маринке я не ходила. Я заходила за ней, чтобы вызвать ее погулять, вставая подальше от их двери, на случай, если дома окажется один дядя Женя. На Сашку, я вообще внимания не обращала. Сходство его внешности с отцом, меня пугало. Ему было восемь, или девять лет.

И вот настал день, когда Маринка сообщила, что они завтра, рано утром, уезжают в Монголию. В этот день мы все решили поиграть в «Салки с мячом» во дворе дома 15А, где, напротив подъездов, находилась поляна с кустами. Играть с нами вышел и Сашка, который в последние дни не выходил из дома. Игра была в самом разгаре, когда, неожиданно, он подбежал ко мне, вцепился в мою руку, и, глядя в глаза, запричитал:

- Тамарка, я тебя люблю…

На глазах у него выступили слезы.  Я отдернула его руку, но он повис на мне, и плача продолжал:

– Я люблю тебя!!! ЛЮБЛЮ!!! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ТЕРЯТЬ!!! – ревел он навзрыд.

Мне стало стыдно от его выходки, а потом до меня дошло, что Сашка признается мне в любви, вот так вот – смело и, ему все равно, что думают остальные. Сашка?! Меня любит? Только не это! Я начала стряхивать с себя Сашку, который ревел и клялся мне в любви, а у меня перед глазами, стоял дядя Женя. Я мысленно обратилась к Сашке:

«Бедный Сашка, знал бы ты, что твой отец сделал все, чтобы я тебя отвергла. Ты завтра уедешь, а за пять лет забудешь, что я существую. У тебя появятся новые друзья и подруги. У тебя все впереди. Я никогда тебя не забуду, и никогда не стану с тобой дружить — из-за твоего отца».

Сашка, не добившись от меня ни слова, в слезах, убежал домой. На следующее утро, пока я еще спала, они уехали.

                                                                                ***

Находясь на улице, я смотрела в окна Маринкиной квартиры. Квартира была пуста. Я думала о Маринке и Сашке и уже скучала по ним, когда ко мне подошли — Ленка, Шамик, Дунька, Надька, ее сестра Маринка и Дрон. Они спросили меня, уехала ли Маринка. Затем, кто-то из них, предложил залезть к ним в квартиру и посмотреть, что там. Я удивилась тому, что вот так вот сразу, кому-то пришло в голову лезь в квартиру моей подруги, которая не успела даже далеко уехать. Я спросила, зачем им это нужно. Они сказали, что просто посмотреть. Кстати, никто из них не был в гостях у Маринки, даже не знаю почему. Я сказала, что дверь их закрыта, но кто-то предложил, что можно в форточку окна попробовать пролезть.

Мы пошли за дом. Со стороны кухни Маринкиной квартиры была открыта форточка. Они полезли в нее. Я полезла за ними. Находясь в квартире, я показала им дыру на потолке, но в ту комнату я не зашла вместе со всеми. Комната не была уже такой страшной. Там ничего такого я не чувствовала. Ребята прошлись по квартире и полезли, через форточку на улицу. Вдруг, я увидела на столе маленькие ложечки, которые мне очень нравились: не удержалась от соблазна, и взяла одну – на память, хотя мне было очень стыдно.

Маринка, мне и Ленке писала письма из Монголии, вкладывая в них марки. Ленке, почему-то присылала марки с лошадьми, а мне нет. Ленка хвасталась своими марками, а я не понимала, почему так происходит, ведь я любила лошадей, а Ленке было до них все равно. Я написала Маринке, чтобы она мне тоже лошадей присылала, после чего и в моих альбомах появились марки с лошадьми, но уже не так много, как у Ленки.

                                                                                *** 

У меня пропал мой велосипед «Украина». Соседи, которые мне его когда-то подарили, отдали один из своих спортивных велосипедов. Они сказали, что уезжают, и девать этот велосипед все равно некуда. Я с радостью приняла подарок. Ездить на нем было, вначале, не очень удобно, но я быстро привыкла. На одной из прогулок на велосипеде, мне встретился Дубинкин — тоже на велосипеде. Он, противно улыбаясь, прокатился вокруг меня на велосипеде «Украина», который был, подозрительно похож на мой пропавший велосипед. Я еще тогда подумала: откуда у Дубинкина велосипед? Через месяц пропал и спортивный мой велосипед.

Я думаю, что Дубинкин воровал мои велосипеды. Скорее всего, он их продавал.

                                                                               *** 

Я не сразу заметила, что в нашем доме уменьшилось количество жильцов. Когда я приехала из лагеря, то уже чувствовалось отсутствие активности хождения соседей, по ступенькам в нашем подъезде. Куда-то пропали дядя Жора с тетей Капой. Я их не видела и возле сарая, где они часто бывали. Затем перестали появляться в своем сарае велосипедисты. Тетя Клава – соседка наша по коммуналке, уехала в новую квартиру. В нашем подъезде, я встречала только бабу Веру. А, однажды, наблюдала, как из второго подъезда, соседи выносили коробки и мебель, и грузили их в большую машину, стоявшую у обочины проезжей дороги. Дом пустел, но я значения не придавала, почему так происходит.

19 июля, в Москве началась Олимпиада. Что это такое, я не особо понимала, но все говорили, что теперь в Москве много иностранцев. Я думала, что все ездят в Москву смотреть Олимпиаду и иностранцев. Однако, просматривая программу в газете, я увидела там Конный спорт. В назначенное время, я включала телевизор и смотрела соревнования по конному спорту, а потом само закрытие Олимпиады, на котором было очень интересно и красиво, а в конце, под красивую, грустную песенку, улетел большой мишка.

Как-то Дубинкин и Мишка позвали нас залезть в крайний сарай со стороны второго подъезда. Они сказали нам, что за сараем есть лаз. Нам стало любопытно, и мы пошли посмотреть. Этот сарай был семьи, которая любила ездить на велосипедах. Действительно, в задней стенке сарая были оторваны доски. Я напомнила всем, что это чужой сарай, но старшие ребята заверили, что теперь он ничей. Мы залезли в сарай, походили там и вылезли из него. Дубинкин и Мишка, что-то оттуда взяли. В следующий сарай, в который мы залезли, был тети Капы и дяди Жоры. Вход в него был через крышу, которую проломили Дубинкин и Мишка. Мы залезали и в другие сараи. Было интересно лазать по сараям и копаться в хламе, который там остался. А, на следующий день, ко мне подошла баба Вера и попросила, в ее сарай не лазить. Я пообещала и рассказала об этом своим друзьям. Но сарай бабы Веры был вскрыт на следующий день, и тоже через крышу. Не специально конечно. Туда провалилась Ленка, когда мы ходили по крышам. И, чтобы достать ее оттуда, пришлось расширить дыру, заодно и посмотреть что там.

Во время этих событий, ко мне подошел мужчина, проживающий в двухэтажном доме, напротив нашего дома через дорогу, и сказал:

- Тамара, можно тебя попросить, не лазить в наши сараи.

Я кивнула ему, но мысленно недоумевала, почему ко мне обратились с этим вопросом, а не к Дубинкину, ведь это он вскрывает сараи. Я тогда подумала, что Дубинкин специально распространяет слухи, что это делаю я. Я Дубинкина на дух не переносила, и он это знал. Даже находясь с друзьями в его компании, я полностью игнорировала общение с ним лично: я не забыла ему сгоревший свой сарай и гибель собак.

                                                                                *** 

Я поссорилась с Дроном. Этот мальчик, никогда не называл меня той обидной кличкой, про которую я уже забыла. Я уважала его за это, хотя не стремилась к более большой дружбе с ним, да и не часто он выходил гулять с нами. Мальчик был толстоват. Видимо, поэтому он держал язык за зубами, когда меня обзывали. Впрочем, вся его семья была толстяками. Но вдруг, я и Дрон, что-то не поделили, и он назвал меня толстой.

- Сам ты толстый! – смело обозвала его я.

Ленка, Шамик и Дунька встали в сторонке и принялись наблюдать за нами. На тот момент, мы все находились на проезжей дороге нашей улицы. Дрон опешил, но быстро взял себя в руки и выдал:

- Твоя мать толстая!

Ах, так! Он еще смеет мою мать трогать! Я знала, что мама поправилась с возрастом, но никому не позволю обсуждать ее внешность:

- А твоя мать жирная! И сестра твоя жирная! И сам ты жирный! – крикнула я ему как можно громче.

Дрон побежал на меня с кулаками, а я отскочила в сторону, оказалась за его спиной и пнула его по заднице ногой. Затем отбежала подальше, развернулась к нему и приготовилась к драке. Дрон сделал попытку меня достать, но получил еще пинок по заднице. Ленка, Шамик и Дунька, молча, смотрели на нас. Дрон развернулся и ушел домой. Я гордо смотрела ему вслед. НИКТО НЕ СМЕЕТ ОБЗЫВАТЬ МОЮ МАМУ!

Через несколько дней, мы опять ходили все вместе. Тут Дрон сообщил, что у него в воскресенье праздник, и он приглашает всех на свой День Рождения.

Ух, ты! Я была на Дне Рождения у Маринки, и знала, что это очень интересно. Я знала, что надо обязательно подарить ему подарок. Я долго думала, что ему подарить. В последнее время, мальчишки играли в солдатики. Я видела, какие солдатики были у каждого из них.

… В небольшом «Детском мире», который находился на той стороне Крюково, я рассматривала пакетики с солдатиками. Подумав немного, я решила купить ему конницу – буденовцев на лошадях, и на празднике Дрона,  решила помириться с ним окончательно: мало ли, по какому поводу мы ссоримся, но, мы живем же, на одной улице и знаем друг друга давно.

В воскресенье утром, мы все встретились на улице, так как праздник Дрона был спланирован к обеду. За час до сбора у него дома, мы начали расходиться по домам. Вдруг Дрон заявил мне:

- А тебя я не приглашаю.

«Как так? Он же сам тогда сказал, что всех приглашает!» — удивилась я.

Я стояла и смотрела, как мои друзья уходят по домам, и мне было обидно от его слов. Я разозлилась на Дрона, но тоже пошла домой. Дома взяла подарок в руки и рассмотрела его. Большое искушение было разорвать пакет и самой играть в солдатики, оставив их себе.

Потом, я наблюдала в окно, как в гости к Дрону, не спеша шел Шамик. А через час я приняла окончательно решение. Мне торт и газировка Дрона были не нужны. Я не собиралась напрашиваться и унижаться перед ним, но подарок ему надо отдать. Пусть что хочет с ним делает — хоть выбросит.

Я пришла к его квартире. За дверью были слышны веселые голоса Ленки, Шамика, Дуньки и Дрона. Я усмехнулась про себя:

«Веселятся… Ну, сейчас я вам устрою».

Положив подарок на порог квартиры, я нажала на кнопку звонка и убежала. Я старалась бежать очень быстро, потому что знала, что его окна выходят в сторону моего дома, и не хотела, чтобы меня видели. Забежав за свой дом, я помчалась к болоту, перебежала его, и на развалинах, спряталась в высокой траве.

Мне казалось, что прошло много времени, но никто не появлялся. Я встала, решив уйти, домой, но вдруг, на болоте заметила движение и быстро скрылась обратно в траву. Я услышала их голоса, и какое-то время слушала, как они меня звали, но не вышла к ним. Когда Дрон, Дунька, Шамик и Ленка ушли, я выждала еще какое-то время, и спокойно ушла гулять. Настроение было распрекрасное.

Дрон больше не выходил с нами гулять. Ни его, ни его семью я больше не видела. Возможно, они переехали тогда в новую квартиру, так как жителей дома 15А, тоже расселяли, но не всех.

Столярчук Андрей, кличка которого Дрон, когда вырос, женился и родил дочь. Жена его работала на рынке, и была пьянь и скандалистка. Андрей был хорошим отцом, и несчастным мужем. Допившись до невменяемого состояния, жена доводила его скандалами так, что он грозился уйти от нее и забрать дочь, а она в ответ грозилась зарезать его и их дочь. Причем угрозы эти слышали на рынке все, кто с ней работал там, но не воспринимали всерьез. В конце концов, она его зарезала ночью в квартире. С ножом в животе, он сам пришел в Зеленоградскую больницу №3 и постучался в двери приемного отделения. Его приняли, спросив, кто его так. Он сказал, что жена. Утром он умер. Его жена за это время, вымыла кровь в квартире. Уголовное дело не завели, потому что поверили его вдове, что он сам упал на нож: и так — пять раз. По иронии судьбы, ко мне обратилась его семья через моих соседей, с которыми я в дружеских отношениях. Я, подсказала им, что надо обратиться в прокуратуру города Москвы, а так же подсказала, как его сестре, надо написать заявление в прокуратуру. В результате суд состоялся. Суд был в Зеленограде, а судья все равно был куплен. Справедливость не восторжествовала.

                                                                                ***

Я часто гуляла одна, пока ждала, когда Ленка гулять выйдет. Ну и просто я любила одной побыть. Во время одной из таких прогулок, ко мне подошел Дубинкин, и предложил помириться, а взамен, он хочет кое-что показать интересное. Он говорил это так загадочно, что я поверила, что, он действительно что-то особенное хочет показать. Он повел меня через котлован, в котором мы по весне ловим тритонов. В это время года в нем не было воды, и котлован зарос травой. Мы пришли к пешеходному мостику, который соединял пешеходную дорожку, ведущую к станции. В этом месте всегда было людно, так как к нашим магазинам и обратно ходили люди, проходя по этому мостику.

Дубинкин полез под мост в дыру, которую я раньше не замечала, и позвал меня. Я залезла туда, но он, вдруг, набросился на меня, и я закричала. Дубинкин отпрянул от меня, и начал говорить, чтобы я не кричала, и что все будет нормально, а мне даже понравится.

«Ага. Пуганые мы уже» — подумала я, поняв, что он хочет со мной сделать.

Я закричала еще громче, переходя на визг, набрав в легкие, как можно больше воздуха. Дубинкин забился в противоположный угол, а я выскочила наружу, напоследок пнув его ногой. Затем, отбежав от моста, я остановилась и посмотрела под мост. Дубинкин не вылезал. Я убежала домой.

С тех пор Дубинкин начал меня преследовать. Он появлялся везде, где я гуляла одна, а я сразу уходила домой. Я его боялась.

«Да, что же мне так не везет, — думала я. — Избавилась от дяди Жени, теперь Дубинкин проходу не дает».

Дубинкина я боялась больше, потому что он садист, а жаловаться его матери было бесполезно. Да и своей маме я не могла пожаловаться, думая, что она не поверит. Однажды он, не давая мне пути для отступления, загнал за сараи у железной дороги, схватил меня, и стал тереться об меня, вцепившись крепко. Я пыталась вырваться, но не получалось. В это время раздался гудок электрички, проходившей мимо. Дубинкин растерялся, а я оттолкнула его, и убежала в проем между сараями. С этого момента, я решила на улицу не выходить, пока не увижу там Ленку. При ней он не посмеет ко мне подходить.

После этого случая, он долго не появлялся, но вдруг пришел к моему подъезду с одним из парней голубятников. Дубинкин держал в руке белого голубя. Я шла домой после прогулки с друзьями, когда они вышли из-за угла моего дома. Дубинкин подошел ко мне и сказал, что у них есть голубь, который им не нужен, и не хочу ли я голубя. Я предложила им отпустить голубя, раз не нужен. Присутствие парня из голубятни меня сбило с толку, потому что я не думала, что Дубинкин, будет ко мне приставать при голубятнике. Я зашла в подъезд, а они за мной. Дома мамы и отчима не было. Они были на работе.

- Тогда я ему сейчас сверну голову. – Сказал Дубинкин, держа голубя в одной руке, и делая движение другой рукой, взяв голубя за голову, имитируя, как он сейчас оторвет ему голову.

Я ужаснулась. Голубятник стоял спокойно, как будто его это не касается. Больше всего, меня поразило поведение голубятника. Он же разводит голубей! Как он так стоит спокойно, когда Дубинкин собирается голубя убить?

- Отпустите голубя, — взмолилась я. – Он же вам все равно не нужен.

Дубинкин сделал вид, что думает, а потом заявил, что не будет убивать голубя, если я подниму платье. Я колебалась. Если жизнь голубя зависит от того, подниму я платье, или нет, то может сделать это? Ничего же не произойдет такого… Дубинки, снова, взял голубя за голову, и… я подняла платье, и зажмурилась.

Мне было стыдно так стоять. Сначала была тишина и ничего не происходило. Затем Дубинкин сказал, чтобы я нагнулась.

- НЕТ!!! – крикнула я и побежала домой. Даже жизнь голубя не стоит того. Пусть убивают.

Я закрыла дверь квартиры на замок, встала у двери и прислушалась. Они, тихо о чем-то спорили. Я боялась, что они начнут взламывать дверь. В моем подъезде, из соседей, уже никто не жил. Я боялась Дубинкина и приготовилась держать дверь, не давая ее выбить, так как наша дверь, если честно, и так была слабая.

Прошло минут десять, когда я услышала, как хлопнула дверь подъезда. Я перебежала в комнату, и, по головам, промелькнувшим под окном, поняла, что они оба уходят. Я вышла в подъезд и увидела под лестницей этого голубя. Трогать его не стала. На следующее утро, голубя уже не было.

Я решила, что теперь не поддамся ни на какие разговоры с Дубинкиным. Я поняла, что и голубя он не собирался убивать, просто это хитрость такая была в сговоре с голубятником. Не понимая, зачем это надо было тому парню, я подумала, что он такой же, как Дубинкин, и его теперь тоже надо сторониться.

Но больше всего я боялась Дубинкина. Я не знала, что он еще придумает, и была крайне осторожна, находясь на улице. Так прошло несколько дней. Я гуляла только с друзьями: мы играли во что-нибудь, бродили по развалинам, и я успокоилась.

                                                                                ***

Однажды, возвращаясь,  домой, с одной из таких прогулок: у своего подъезда я увидела Желтого. Этого парня я не раз видела возле голубятни, но он не относился к голубятникам. Желтым, его прозвали из-за смугло-желтоватой кожи. У него были темные волосы и карие глаза, и сам он был немного похож на японца.

Подойдя ко мне, Желтый спросил: правда ли, что на чердаке моего дома, голуби опять снесли яйца? Я ответила, что да (я была на этом чердаке и видела гнездо). Желтый сказал, что сам не видел гнездо, но очень хочет посмотреть, и попросил меня показать его. Никакой угрозы от Желтого я не почувствовала и согласилась показать ему гнездо.

Вход на чердак, находился во втором подъезде. В него надо залезть по деревянной вертикальной лестнице, которая находилась на площадке второго этажа. Мы залезли на чердак, и подошли к гнезду. Яиц там не было. Я удивилась, а Желтый, предложил осмотреть чердак и поискать яйца. Не почуяв подвоха, я согласилась. Мы, по доскам, которые лежали на гравии, осторожно, чтобы не шуметь прошли до противоположного конца чердака. Там я осмотрела все углы, но ничего не нашла.

Вдруг, Желтый сказал, что хочет мне кое-что показать. Я обернулась, и увидела, что он приспустил штаны, а сам стоял у меня на пути и смотрел, то ли жалобно, то ли просящее.

«Ах, вот оно что…» — догадалась я.

Я, спокойно, оценила его с головы до ног. Затем, я не спеша, подошла к нему поближе, и, рассчитывая на неожиданность, обеими руками, резко толкнула его в грудь. Он начал падать назад и смешно замахал руками, выравнивая равновесие, а я уже бежала к выходу, не заботясь, что создаю шум. Добежав до выхода, я спрыгнула с чердака на пол площадки второго этажа, приземлившись на корточки и ладони рук, и, сама удивляясь, как получилось, перепрыгнула все ступеньки лестницы второго этажа, затем первого этажа, и убежала домой.

Вот как? Даже голубятники ко мне лезут! Только я не понимала, каким образом, ко мне пристал Желтый. Я раньше видела его, и Желтый не показался мне наглым. Мне казалось, что он больше скромный, чем наглый. Но, как тогда он додумался до этого? Причину я видела только одну: Дубинкин, что-то наговорил про меня Желтому, пообещав, что все будет пучком — ну, просто тупо поржать над ним.

С этого момента, я решила полностью игнорировать и голубятников. После этого случая, ни Дубинкина, ни голубятников, у своего дома больше не видела.

                                                                               ***

Примерно через неделю: я, Ленка, Шамик, Дунька и сестра Ленки – Ольга, гуляли по развалинам, когда к нам подошли Дубинкин, Мишка и Федотов. Они присоединились к нам, а потом позвали нас с собой, чтобы кое-что показать. Меня, это «кое-что показать», уже порядком напрягало, но моих друзей заинтересовало, то, что хотели показать старшие, и они согласились пойти с ними. Я отказывалась идти, но старшие сказали, что пойти должны все мы, потому что то, что они хотят показать, действительно очень интересно, и мы это еще не видели. Оставаться одной на развалинах я тоже боялась, и, подумав, что со мной будут мои друзья и Федотов, то ничего страшного не случится. Я пошла со всеми.

За несколько лет, территория развалин заросла высокой травой и редкими кустами. Между кустами были протоптаны тропинки, по которым мы ходили, и знали их очень хорошо. По одной из таких тропинок, нас повели, чтобы что-то показать. Пока мы шли, меня что-то заставило оглянуться, и я увидела, как Ленка и Ольга остановились, а за мной шел Федотов. Я спросила его про девочек. Он ответил, что они сейчас подойдут. Между Мишкой и Дубинкиным шли Шамик и Дунька. Я подумала, что Ленка, действительно, подойдет позже.

Почти сразу, мы подошли к маленькому домику с входным проемом без двери: возможно, раньше там была летняя кухня. Этот домик я видела часто, гуляя по развалинам, и там ничего не было такого, что можно было нам показать. Старшие пригласили Шамика и Дуньку вовнутрь, а потом протолкнули меня. Внутри я увидела стол, который раньше там не был и он выглядел так, как будто его сколотили недавно. Столешница состояла из грубых старых досок, а на самом столе ничего не было.

Что-то не так, подумала я, как вдруг, несколько рук схватили меня и, легко закинули на стол. Я завизжала, и стала вырываться. Дубинкин, Мишка и Федотов, смеясь, начали хватать меня за ноги и за руки, а Шамик и Дунька стояли у стола со стороны моих ног, и тоже посмеивались. Мое лицо обдало жаром, а из глаз брызнули слезы. Я почувствовала, как лицо покраснело, но вместе с этим получила прилив сил. Я брыкалась и извивалась, так, что Дубинкин и Мишка, не могли поймать мои ноги, а Федотов, стоявший у моей головы — мои руки. Я кричала, не переставая, в надежде, что может, кто-то услышит и придет на помощь. Федотов, сделал попытку закрыть мне рот рукой, но я, вцепилась зубами в его ладонь, и он тут же, отдернул руку.

- Она кусается! — услышала я, как вскрикнул Федотов, после чего почувствовала удар по лицу, но это меня не остановило.

«Ага. Боится» – поняла я, продолжив визжать и вырываться, пытаясь еще раз схватить зубами его руку, намереваясь откусить кусок плоти с мясом, а еще лучше с костями. Я надеялась, что Ленка, которая была совсем рядом, услышав крики, побежит за взрослыми, тем более что моя мама и отчим были дома. Недалеко стояла голубятня, у которой, могли находиться старшие ребята – голубятники, а также дорога, проходящая рядом и тропинки, по которым мог проходить мимо, хоть кто-то из взрослых. Но на помощь ко мне никто не шел. Я, с такой силой, брыкалась ногами, что Дубинкин и Мишка, не могли схватить за них, потому что била их по рукам. Федотов пытался придавить меня за плечи к столу, тогда я хватала руками, за ближайшую к себе его руку и, клацая зубами, пыталась притянуть ее, чтобы откусить. Он отдергивал руку и продолжал делать попытки обездвижить меня на столе.

Тогда я сменила тактику, и, вцепившись обеими руками за руку Федотова, притянулась к ней сама. Мне почти удалось, схватить ее зубами, но Федотов оттолкнул меня другой рукой, и я оказалась сидящей на столе, молча, уставившись в лицо Мишке, который находился по курсу – передо мной. Дубинкин стоял правее. Оба они замешкались и убрали руки. Мне хватило одного мгновения, для обдумывания следующих действий: прыгнуть на Мишку, уцепиться в него руками и ногами, и зубами рвать его лицо. Пока мелькали мои мысли об этом, я уже вскочила на корточки и прыгнула на Мишку. Его лицо, вмиг, оказалось рядом с моим, но я почувствовала рывок назад, ударилась затылком об доски и, опять, оказалась на спине, успев увидеть, как шарахнулся от меня Мишка, придавив Дуньку, стоявшего у него за спиной. От удара головой об стол, боль я не почувствовала — только услышала звук удара, а Федотов, уже, снова, пытался прижать меня к столу. Я опять закричала, и вернулась к прежней тактике — охотой за руками Федотова, не забывая бить ногами Дубинкина и Мишку.

Мне казалось, что это длится бесконечно. Я кричала и отбивалась. Уже никто не смеялся. А Шамик и Дунька просто стояли и смотрели. Вдруг, я поняла, что теряю силы, а в горле возник спазм, прекратив мои крики. Это почувствовали и мои мучители. Сердце мое бешено стучало. Я прекратила брыкаться, а Федотов, за плечи, придавил меня к столу. По какому-то предчувствию, я сама прижалась к столу, выпрямила ноги и сильно напрягла их, как можно плотнее вдавливаясь в стол.  Бороться, сил уже не было. Я чувствовала, что с меня снимают колготки. Шершавые доски, к которым я прижала ноги, затрудняли им быстро раздеть меня, но, с трудом, они, все же, стянули колготки до колен. Сандалии мои были сняты и брошены на пол. Я лежала на столе и часто дышала, а сердце продолжало бешено колотиться, когда моя голова, от усталости, откинулась на правую сторону, и я встретилась взглядом с Шамиком, который, смотрел на меня, в какой-то задумчивой растерянности.

Это мой последний шанс, решила я и вцепилась взглядом в его глаза. Он сразу отвел взгляд в сторону, но я пристально продолжала смотреть на него, молча приказывая: «смотри на меня, смотри на меня, смотри на меня, смотри на меня…». Шамик вновь посмотрел на меня. Отвлекшись на Шамика, я потеряла контроль над телом, и оно обмякло. Я лежала на столе и, с ужасом представляла, что они со мной будут делать, но не отпускала взглядом Шамика.

«Помоги, помоги, помоги, помоги…» — мысленно, взывала я к нему. Шамик, несколько секунд смотрел на меня, но вдруг отвел взгляд к полу и…

- Ну, хватит! – Вдруг сказал он.

- Что? – от неожиданности, все повернулись к нему.

- Хватит, я сказал! – громко повторил Шамик таким голосом, что все, резко отпрянули от меня, а я, ужом, соскользнула со стола. Меня сильно трясло, но, я быстро, натянула колготки, надела сандалии, выскочила из домика и помчалась в сторону дома. У меня откуда-то появились новые силы все это проделывать с такой скоростью, что на это ушли считанные секунды.

- Мы пошутили! – крикнул мне вслед Дубинкин.

«Ничего себе шуточки» — мелькнула в голове мысль, и я, резко, остановилась и развернулась к ним. Они втроем стояли у домика, смотрели на меня и мило улыбались. Шамика и Дуньки я не видела. Мои кулаки сжались. Я перевела взгляд на Дубинкина и видела только его, когда заговорила:

- ЧТОБ. ТЫ. СЕЛ. В ТЮРЬМУ ЗА ЭТО. ДУБИНКИН.

Я выплевывала ему каждое слово, наблюдая, как с его лица сходила улыбка и округлялись глаза. Не улыбались и остальные.

Мимолетно, я заметила, что со стороны 10 – района: в сторону домика, друг за другом, быстро приближались два или три человека. Они были не так близко от меня, чтобы их хорошо рассмотреть, но из-за высокой травы, я увидела их головы, причем показавшаяся первая голова была лысая. Следом показалась голова с темными волосами, а за ней, вроде еще одна голова, но цвет ее волос, разглядывать было некогда. Я подумала, что это старшие ребята.

«Еще идут… Голубятники?!.. Вовремя я убежала, — подумала я. — Я бы с ними со всеми точно не справилась».

Я помчалась домой, боясь, что они все вместе побегут меня догонять. Я побежала не в сторону тропинки, которая ведет к болоту, а напрямик, напролом, к огородам возле моего дома, перепрыгивая через бревна, кирпичи и доски, попадавшиеся на моем пути. Один раз оглянулась, но за мной никто не бежал. Домик уже был скрыт кустами и деревьями. Добежав до запущенного бабушкиного огорода, остановилась отдышаться, и начала думать о случившемся.

Я думала, что самое зло это Дубинкин, который подговорил остальных на это. Я его ненавидела всей своей сущностью. С Мишкой я вообще никогда даже не здоровалась, хоть он был мой сосед. О Федотове я была лучшего мнения. Я вспомнила, как он научил меня ездить на велосипеде. Теперь Федотов для меня – никто и звать его никак. Шамик меня спас, и я ему была благодарна. Признание? Нет. Он же, вначале, стоял и смеялся надо мной вместе со всеми. Ему было все равно до меня, а спас только потому, что я на него смотрела. Ленка не позвала взрослых, а спокойно ушла домой. Здесь никто меня защищать не будет.

«Интересно, а что делал бы Шамик, если б они Ленку схватили, и делали, то, что хотели со мной сделать?.. Нет. Ленку никто трогать не будет – она же дочь мичмана».

Меня пробрал ужас, от того, что они могли со мной сделать. Это же позор!!!

Несколько успокоившись, я медленно побрела домой. Пока я подходила к дому, со мной стала происходить перемена. Я становилась не та, запуганная девочка, которая боится Дубинкина. Я, решила не говорить маме, что произошло. Да что она может сделать? Ну, придет домой к Дубинкину, а его мамаша, заявит, что ее сыночек, весь день был дома. Но, я уже сама не боялась его, и почему-то была уверена, что меня больше никто трогать не станет.

                                                                               ***

Мама была дома. Я ей ничего не сказала. Она позвала меня в гости к Павловым, и я согласилась пойти с ней. У Павловых мне показали маленькую девочку. Мне сказали, что ее зовут – Любаша. Девочка была смешливая и хорошенькая. Я поняла, что она еще не ходит самостоятельно, но бегала на четвереньках шустро. Я ее забавляла, а она смеялась. С ней я провела оставшееся время дня. Я подумала, что, если у меня будет ребенок, то пусть это лучше будет девочка. Девочки лучше. Намного лучше. После этого дня, я с удовольствием приходила к Павловым, понянчиться с Любашей. Интересно было то, что маму ее тоже звали — Любой.

Недавно, Люба Павлова (старшая) рассказала, что тогда, из нашего дома выселили всех, кроме моей семьи, которая проживала в первом подъезде — на первом этаже, и ее семьи, которая проживала во втором подъезде — на втором этаже. Моя мама и Люба отказывались получать квартиры в шестом, или третьем районе, куда выселяли жильцов нашего аварийного дома. Они справедливо полагали, что нам должны дать квартиры в строящемся 10-районе, потому что он рядом со станцией Крюково, и, квартиры эти мы должны получить, обязательно в новом доме. Им, предлагали и там квартиры, но, например: нашей семье из трех человек – большую однокомнатную квартиру, вместо двухкомнатной. Мама была категорически против такой несправедливости, и отказывалась от предложенных квартир. Мало того: она, перенесшая туберкулез, имела полное право на лишние метры при получении новой квартиры.

                                                                                ***

На следующий день, я смело гуляла на улице одна. Я хотела доказать Дубинкину, что не боюсь его, но Дубинкина нигде не увидела. За Ленкой я не заходила. После вчерашнего, я была на нее обижена, потому что она никого не позвала мне на помощь. Ленка пришла ко мне ближе к вечеру и сообщила новость, что у нас на станции, произошла авария электрички и поезда. Она пришла с Шамиком и Дунькой. Все они делали вид, что ничего не произошло. Я тоже сделала вид, что ничего не произошло: они меня ни о чем не спрашивали, а я не хотела с ними ничего обсуждать на эту тему. Мы пошли посмотреть, что там за авария такая, но на путях, оцеплением стояли солдаты. Тогда мы пошли в обход, через станцию Крюково. По пути, Ленка, как бы, между прочим, сообщила, что Червонец сидит в тюрьме.

Червонец!! Как же я забыла! Я не знала – верить Ленке или нет: может она специально так сказала, чтобы я не пошла к Червонцу, жаловаться на Дубинкина. С другой стороны, может Дубинкин, поэтому и обнаглел, потому что Червонца посадили? Я решила, что Червонец, все же сидит. Да я и сама уже справилась со своей проблемой. Я пожалела тогда, что такие как Червонец сидят в тюрьмах, а такие, как Дубинкин ходят на свободе. Ленка еще добавила, что типа, каждый, уважающий себя авторитет, должен посидеть в тюрьме, поэтому Червонец и сидит.

Кажется, тогда и родился в наших краях один анекдот. Говорили, что его придумал сам Червонец: «Раньше я жил, напротив тюрьмы, а теперь, живу, напротив своего дома».

Я шла с ребятами к станции Крюково и думала, что Дубинкин, испугался, когда я сказала про тюрьму. Значит за то, что он хотел сделать со мной — сажают? Может, поэтому он не появляется в моем поле зрения, потому что боится тюрьмы? Так, так… Я приняла решение: как только Дубинкин подойдет ко мне, хотя бы ближе, чем на три метра, я сразу побегу на улицу Гоголя, и найду друзей Червонца, или его самого. Если окажется, что Червонец действительно сидит, то найду Амбала. Я думала, что, именно Амбал был тогда с Червонцем, когда Червонец заявил о моей защите. Амбал, конечно, не обязан меня защищать, но может совет какой даст, а я спрошу – сажают, ли за ЭТО в тюрьму. Амбал должен знать, раз они сами в тюрьме сидят иногда. Меня не удивило, то, что о чем я не могла рассказать маме, спокойно могла рассказать Червонцу и Амбалу.

Пока я размышляла, мы пришли на ту сторону станции Крюково. Все было оцеплено солдатами, но мы смогли подойти, совсем близко, к лежащей на боку электричке, даже прошлись вдоль нее, на расстоянии трех метров. Солдаты, нам говорили, что не положено, но не гнали нас, может потому, что мы были дети. Удовлетворив свое любопытство, мы ушли, обсуждая увиденное. В эти дни, еще была Олимпиада, которая закончилась только 3 августа.

Как это произошло — никто не знал, но просачивались слухи, что виноват был стрелочник. На станции, постоянно слышны были переговоры диспетчеров. Мы – жители, живущие близко к станции, уже привыкли к их громким переговорам, которые даже ночью спать не мешали. О чем говорили диспетчера, не было понятно: одно только кваканье и было слышно. Как они понимали друг друга, никто не заморачивался. Но, через некоторое время, после аварии, вдруг стало очень хорошо слышно, что говорят в громкоговорители. Вместо привычного кваканья, стали слышны, четко произнесенные фразы. Так вот:  ходили слухи, что перед аварией, один диспетчер проквакал команду, о том, что надо перевести стрелку с такого-то пути на такой-то, а второй не услышал, не подтвердил, что понял команду, и не перевел стрелки. Первый диспетчер не получил, по громкоговорителю, ответ подтверждения, но не стал, по какой-то причине, повторять команду.

                                                                               ***

Дубинкин так и не появлялся на улице. Специально гуляя одна, я высматривала его, серьезно настроившись на встречу с Червонцем или Амбалом, но Дубинкин, как сквозь землю провалился. Но, однажды, я его увидела издалека.

Я находилась в своем дворе, когда заметила его на углу дома 15А, с противоположной стороны, от моего двора. Дубинкин, вышел из-за угла дома и, крадучись, дошел до дороги: оглянулся направо и налево (в то время, автомашины на нашей дороге были большой редкостью); быстро перешел дорогу и, окольными путями, через развалины, удалился в сторону 10-района.

«Чего это с ним? — удивилась я, внимательно, наблюдая за его манипуляциями. — Неужели так тюрьмы испугался? Вот трусливый гад. – Сделала я свое заключение действий Дубинкина, провожая его презрительным взглядом».

Вспоминая эти события, я думаю, что тогда, к домику, шли Амбал (как потом выяснилось, что у Амбала была тогда лысая голова) и Дефицит (еще один авторитет, но я о нем не знала), прихватив с собой еще кого-то. Думаю, что кто-то, все же сбегал к ним и сообщил, что на развалинах: Дубинкин, Мишка и Федотов, Тамарку…. Только так можно понять страх Дубинкина передо мной: видимо с ним Мишкой и Федотовым, там конкретно «поговорили» на эту тему.

                                                                               *** 

Странно было то, что из дома 15А, одни семьи выселяли, а, в освободившиеся квартиры, вселяли другие семьи. Этим я озадачилась, когда на поляну, напротив подъездов этого дома, где я, Ленка, Шамик и Дунька, собирались играть в «Салки», вдруг прибежала девочка. Она бежала к нам, как будто  давно нас знает. Девочка радостно заявила, что ее зовут Люда, и что она теперь живет в этом доме, и можно ли с нами познакомиться.

«Ого, — подумала я. — Смело, однако».

Мы приняли ее в игру. Мне, почему-то сразу она не понравилась. Люда была ниже меня ростом, но неопределенного возраста: она могла быть младше меня или старше. У нее были кучерявые, рыжеватые волосы. Глаза щелочки, она обвела карандашом для глаз, делая их больше, а на ресницы, густо наложила тушь. Я посчитала, что девочка начала красить глаза, как-то рано – не по возрасту. Вела она себя, более чем расковано. Я не могла понять: одной мне показалось, или моим друзьям тоже, что Люду — я и Ленка, вообще не интересовали. Ее интересовали только мальчики, а вернее – только Шамик. В процессе игры, она старалась, как можно ближе быть к нему, а иногда, даже висла на нем. Она, постоянно, смеялась и радовалась игре, и ее с нами знакомству, демонстрируя, какая она клевая девчонка.

«Интересно… очень интересно… получится, ли у нее, отбить у Ленки Шамика? — размышляла я, тайком наблюдая за ней».

Я видела, что Шамик не замечал, или делал вид, что не замечает, как липнет к нему Люда.

Наигравшись вдоволь, мы начали расходиться.

- До завтра ребята! – весело прощебетала Люда; радостно поскакала домой и забежала в подъезд, где проживал Дубинкин.

- Ну как тебе она? – подскочили к Ленке Шамик и Дунька, как только Люда забежала в подъезд. Ленка, флегматично пожала плечами:

- Да она какая-то узкоглазая.

«Значит, Ленке она не понравилась. Это хорошо. – Подумала я».

Мне она тоже очень не понравилась, но не внешностью. Я не считала себя красавицей, поэтому — дружить или не дружить из-за внешности, было не в моем стиле. МНЕ ОНА ПРОСТО НЕ НРАВИЛАСЬ.

Вдруг, я вспомнила себя, когда пришла в их компанию. Я четко представила, как, после моего ухода, Шамик и Дунька, сразу спросили Ленку, ее мнение обо мне, а она сказала: — «Да она какая-то толстая», и на следующий день, мне прилепили эту обидную кличку.

«Но, я здесь – в этой компании, а Люда – нет. Ну, что же, посмотрим, что будет завтра».

На следующий день, мы ушли играть на поляну, напротив первого подъезда дома 15А. Люда прибежала, почти сразу.

- Привет ребята! Я пришла.- Обрадовала она нас. Глаза ее опять были густо накрашены.

«Неужели она считает, что это красиво?» — подумала я, а Дунька, вдруг выдал:

- Иди отсюда ускоглазая.

Люда опешила. Она стояла и не знала, что делать, а мы начали игру, игнорируя ее.

«Ну, все, как под копирку, — продолжила я делать выводы. — Только я добилась своего. А сможет ли она?»

В течение нескольких дней, Люда делала несколько попыток к нам присоединиться, но мы ее не приняли. По человечески, мне было ее жалко, но Люда сама виновата – не надо было, в чужой компании, где есть девочки, так нагло, сразу, виснуть на мальчиков: надо было быть скромнее. Думаю, что Ленка тоже заметила это.

                                                                               ***

Ленка, как-то пришла ко мне и рассказала, что кошка Вася (во дворе, где жил Шамик) родила котят, и их хотят, утопить. Кошку назвали Васей, еще котенком, потому, что думали, что она кот. Но, Вася, благополучно, рожала котят два раза в год. Так вот, Ленка сказала, что мы можем взять котят, а потом раздать их, кому-нибудь. Я спросила ее, где же мы их держать будем, так как сарая больше нет. Ленка, предложила, что мы можем сделать им временный домик.

Мы забрали котят, распределили их между собой и поселили в ящике, который принесли из магазина, а сам ящик, поставили под крышу бывшего Мишкиного сарая. Каждому из нас досталось по два котенка. Мы ухаживали за котятами все вместе. Но, неугомонная Ленка, сообщила, что есть еще котята у цыган, и она знает у кого. Вечером – я, Ленка, Шамик, Дунька, Надька и ее сестра Маринка пошли к цыганам.

Я впервые оказалась в цыганской деревне. Русских в деревне было не много: в основном там жили цыгане. Ленка объяснила, что дворы цыган легко узнать. У этих дворов нет забора. Ленка показала нам свой дом, огороженный забором, а неподалеку стоял дом цыган, к которому мы направились. У этого дома, все же было что-то вроде невысокого забора, длиной пару метров, но он предназначался для развешивания на него разных вещей. Ленка, объяснила, что от этого забора, цыганки берут палки, чтобы размешивать сахар, из которого они делают леденцы «Петушки».

Мы постучались в дверь. К нам вышла женщина и пригласила нас в дом. В доме были еще женщины. Ленка спросила у цыганок про котят. Женщины сказали, что отдадут нам котят, как только освободится их работница. Работницей, оказалась старушка, русского происхождения, которая на тот момент возилась возле печи. Мы удивились русским происхождением женщины. Тогда цыганки объяснили нам, как женщина к ним попала:

Во время войны, цыгане из их табора, подобрали молодую женщину, которая не помнила, кто она и откуда. Они ее приютили. После войны, женщина не захотела уходить, и осталась жить в таборе. Так же, цыгане рассказали, что у них таких работников много. В основном, мужчины, которые скрываются от алиментов. Эти мужчины сами приходят жить к цыганам, и соглашаются работать на них (одного такого мужика я, через несколько лет, сама видела у цыган).

Пока мы разговаривали, старая женщина освободилась, и мы вышли с ней на улицу. Она провела нас, через пол деревни к сараю, и оттуда вынесла котят. Мы распределили их между собой, спрятав за пазуху, и ушли.

Этих котят поселили вместе с первыми котятами. Мне, из цыганских котят, понравилась трехцветная кошечка, окрас которой, я еще не видела у кошек. Эту кошечку, я сразу объявила своей. Только этот котенок, который, являлся очень лохматым, имел, во многих местах отсутствие шерсти, а тело его было в перхоти. Он был весь, как будто изъеденный молью. Я решила, что шерсть вырастит сама потом. Этот котенок нравился не только мне, но и моим подружкам. Мы чаще всего брали его на руки и гладили, прижимая к шее и к груди.

В гараже Мишкиной семьи, я, недавно, увидела еще котят. До этого, я наблюдала, там кошку, которая терлась об ноги Мишкиного отца. Я тогда удивилась, что у них есть кошка, так как Мишка с Дубинкиным, цинично убивали других кошек, и я думала, что Мишка кошек ненавидит. Кошка была белого окраса. Кошку такого окраса, я тоже видела впервые, и мне казалось, что она породистая.

Мишкин отец, на кошку, внимания не обращал, когда делал свои дела в гараже. Потом, у этого гаража, я больше никого не видела, кроме кошки. Затем у нее родились три красивых котенка. Два котенка были белые, с палевыми спинками, а один – белый с дымчатой спинкой. Кошка меня боялась, и убегала в дыру, которая была прокопана под дверью гаража. Котята ее тоже убегали от меня в эту дыру. Кошка и ее котята были другими – не похожими на обычных дворовых кошек. По ним было видно, что они холеные, крупные и красивые. Со стороны я наблюдала за этими котятами, но, подходить к ним больше попыток не делала.

Когда котята наши чуть подросли, мы задумались, куда их деть, но не могли придумать куда, и для начала пришли к тете Тае, чтобы предложить ей котенка. От котенка она отказалась, но, вдруг обратила внимание на пятно у Ленки на шее. Затем она осмотрела Ленку и показала нам большое пятно на ее руке. Потом она осмотрела нас всех и, у всех обнаружила пятна, а у меня было маленькое пятнышко на руке. Тетя Тая велела нам подождать, затем ушла в дом, и принесла оттуда зеленку и йод. Она, по очереди намазала нам пятна: сначала зеленкой, потом йодом и велела придти к ней через день. Через день, мы пришли к ней, и она намазала нам так же эти пятна.

                                                                               ***

1 сентября я, с радостью пошла в школу – в 6Б класс, где встретилась со своей одноклассницей  Ленкой. Ленка еще весной, говорила мне, что летом уезжает отдыхать в деревню, поэтому мы встретились с ней, только в школе. В школе, я рассказала Ленке про замечательных котят, предложив, помочь пристроить их. Она обещала подумать, а на следующий день, пришла ко мне за котятами, с одноклассницами Светой Ганьшиной и Ирой Блошкиной.

«Оперативно, однако…», — обрадовалась я, и показала им котят, разрешив взять любых, кого хотят, а сама ушла домой делать уроки. Я сожалела, что они моего плешивого трехцветного котенка не возьмут, потому что он им не понравится. Через некоторое время, глянув в окно, я увидела одноклассниц, которые охотились за котятами гаража.

«Ну, ну. — Подумала я. – Попробуйте».

А еще, через некоторое время, я увидела, как одна из них, несет в руках гаражного котенка.

«Поймали? Вот это дааа. — Удивилась я».

Сделав уроки, я вышла на улицу, и сразу пошла к котятам. Какое же было мое удивление, что котят не было.

«Ничего себе, они их всех забрали, даже гаражных выловили!»

Я побежала к Ленке Платоновой, сообщить ей радостную новость, что всех наших котят забрали.

Через несколько дней, Ленка притащила других котят, объяснив, что их  хотели утопить. Мне уже не понравилось, что этих котят надо опять куда-то пристраивать. Ленка обещала, что это в последний раз. Котята были все одинакового окраса — полосато-серые. Мы поселили их в заброшенном сарае бабы Веры, потому что баба Вера уехала в новую квартиру. Там была боле менее целая крыша, которая скроет котят от дождя.

Через день, Надька принесла котенка, которого нашла на рельсах железной дороги. Этого котенка, ее попросила забрать какая-то женщина, которая переходила рельсы на ту сторону. Котенок был очень слабым. Надька сказала, что женщина посоветовала кормить котенка кефиром, и он выживет. Котенок выжил, но был слабее остальных, а еще через несколько дней, когда я пришла покормить котят и услышала, что этот котенок жалобно мяукает, как, будто его что-то мучает. Я пригляделась и увидела, что у него в ушах торчат белые шары. Я разглядела, что это за шары и ужаснулась. Шары шевелились, котенок тряс ушами, и возле него падали апарыши, которые тут же расползались. Котенок жалобно мяукал, а я соображала, что делать. Я поняла, что он обречен: апарыши, жрали его изнутри живьем, причиняя невыносимую боль. Лечить его было бессмысленно. Он все равно умрет в муках. Рядом бегали другие котята, и я испугалась, что черви полезут на них.

Я приняла решение. Сбегала за ящиком к магазину, посадила в него котенка и понесла к пруду, у которого мы катались на тарзанке. Я бросила котенка в пруд и накрыла его ящиком. Котенок под ящиком умер сразу. Мне было жалко его, и омерзительно от того, что я сделала, но считала, что другого выхода не было. Мимо этого пруда я, потом, старалась не ходить.

                                                                               ***

В школе, после звонка на урок, я сидела одна за партой, озадачившись, что урок начался, а Ленка опаздывает. Такого за ней не наблюдалось еще. Учитель истории (после ухода из школы Сан Саныча, учитель истории у нас была женщина) начала урок, как, вдруг дверь в класс распахнулась, и в класс зашли мама Иры Блошкиной, которая работала в школе фельдшером, сама Ира, Света Ганьшина и Ленка.

- Вот она! – одновременно, указали на меня пальцами Ира, Ленка и Светка, а мама Иры, попросила разрешение у учительницы, забрать меня из класса.

- С вещами на выход. – Обратилась она ко мне, получив разрешение. Я вышла из класса и спросила девочек:

- Что случилось?

- Сами не знаем. – Ответили они.

Мама Иры посадила нас в машину Скорой помощи, которая ждала у школы, и повезла в больницу. По дороге, я спросила у нее, зачем и куда нас везут, но она ничего не ответила, только улыбалась.

В больнице, мама Иры привела нас к кабинету, который был где-то на верхнем этаже. Оттуда, оперативно, выбежали две женщины в белых халатах и, по очереди, каждую из нас, забирали в кабинет, затем, выпускали и велели ждать. Последняя пошла я. Женщины в белых халатах, осмотрели мне волосы, затем другие части тела, озадачились, осмотрели еще раз, и обнаружили, маленькое покраснение от пятна, которое мазала мне тетя Тая. Они решили заняться этим пятном. Скальпелем, они поскребли мне это место и велели ждать у кабинета.

Через несколько минут, из кабинета вышла одна из женщин и спросила:

- Кто из вас Бычкова?

- Я. – Ответила я тихо, и подумала: «вот попадос».

- Так… Ты езжай домой, а остальные остаются.

Я не могла поверить, что меня отпустили, а мама Иры спросила меня, смогу ли я доехать сама. Я ответила, что да, забрала портфель и ушла, не понимая, что происходит.

На следующий день, я узнала, что у них у всех выявили лишай. Больше всех не повезло Ленке. У нее нашли лишай на голове и побрили ее наголо. Когда Ленка, после изоляции, вернулась в школу, то ходила с платком на голове.

Оказывается, что девочки, забрав котят, продали их всех по рублю за каждого. Даже мама Иры Блошкиной купила котенка, как раз того самого трехцветного. Так как, я уже переболела лишаем, то второй раз не заразилась им, хотя с котятами этими продолжала обниматься и целоваться, пока их не забрали одноклассницы.

Я поняла, что тех котят, которых принесла Ленка Платонова, мы пристроить уже не сможем. Ленке я сказала, что мои одноклассницы заболели лишаем. Я и Ленка продолжали кормить котят, рассчитывая, что когда они вырастут, то сами разбегутся. Надька, почему-то перестала вообще выходить гулять. Я обратила на это внимание, но подумала, что она не гуляет из-за домашних уроков.

                                                                                ***

В начале зимы, когда уже лежал снег, мама, неожиданно, запретила мне, ходить на развалины, потому что там, мужчина изнасиловал девочку. Я слушала ее и, вдруг поняла, как ЭТО называется. Изнасилование! Я побежала к Ленке сообщить новость, но Ленка была уже в курсе:

- Надьку изнасиловали. Она беременна. – Сообщила она тихо.

- Как? Надьку? Беременна?!

- Да. Ее Желтый изнасиловал. Теперь он женится на ней.

Когда я вышла на улицу, то принялась размышлять, переваривая шокирующую новость:

«Вот оно что. От ЭТОГО можно забеременеть! Теперь у Надьки будет ребенок? Да она же сама еще ребенок, как я!.. Значит…, получается…, что от меня они отстали и достали Надьку».

Думая об этом, я ужасалась, что если бы Дубинкину удалось сделать со мной это, я могла забеременеть, как Надька и выйти замуж за Дубинкина. Меня передернуло от этой мысли.

Вечером, я пришла к Надьке. Я решила узнать у нее, правда ли, что говорят о ней, заодно утешить, если получиться: поговорить с ней, поддержать, сказать, что я — ни в коем случае не осуждаю ее – это может случиться с кем угодно. Может она согласится, что я, иногда буду приходить к ней, ведь это ужасно: лишиться одним махом подруг, друзей, улицы и свободы.

Дверь открыла ее мама и сказала, что Нади дома нет. Это вечером-то? Когда все дома должны быть! На следующий день, я пришла к Надьке рано утром. Ее мама сказала, что Нади дома нет.

«Значит, это правда, — решила я. Мне было жалко Надьку. Она еще совсем ребенок. Мне повезло, конечно, а она не устояла».

Надьку и ее сестру Маринку, я больше не видела. Через пару лет, я встретила их маму, гуляющую с ребенком в прогулочной коляске. Она сказала, что это ее сын Ваня, но добавила, что у Вани есть родной племянник, который с ним одногодка. Я поняла, что она сказала про сына Надьки. Я спросила ее о Надьке и Маринке. По ее словам, поняла, что у них все хорошо, а Маринка хочет стать моделью.

Очень быстро, я забыла о существовании Дубинкина. Ни Дубинкина, ни Мишку я больше не видела, но, примерно, через два или три года, с момента, как моя семья переехала в новую квартиру, ко мне заявился Федотов. Он стоял на лестничной площадке моего этажа, когда я вышла из квартиры, и собралась спуститься вниз по лестнице. Я, не обратила внимания на человека, который стоял у окна, но он назвал меня по имени. Обернувшись, я увидела Федотова и удивилась тому, откуда он узнал мой адрес. Оказалось, что Федотов пришел специально, сообщить мне, что Дубинкин сел в тюрьму за изнасилование несовершеннолетней девочки.

Во как! Ну, что ж, Дубинкин это заслужил. Я не стала спрашивать о той несчастной, которую изнасиловал этот ублюдок, но то, что Дубинкина посадили, меня очень порадовало.

Тогда я еще не знала, что делают сокамерники с осужденным за изнасилование, тем более за изнасилование несовершеннолетней девочки, но, думаю, что Дубинкин получил, по полной программе — все, что он заслужил. Я, уверена, что страдания его были долгими и невыносимыми. Вышел он из тюрьмы, или сдох там – мне все равно, но его мамаша, однозначно, проливала горькие слезы, по своему сыночку.

Недавно, я узнала, что друг Дубинкина – Мишка, стал наркоманом, и не так давно сдох от передозировки.

Федотова, после того, как он сообщил мне радостную новость, я больше не видела, и ничего не слышала о нем. Надеюсь, что он все понял.

Далее

В начало