ГЛАВНЫЙ КОНСТРУКТОР

Тогда-то меня и назначили главным конструктором, а Виктор Андреевич Кучеров взялся помогать мне по мере сил. Заказ был очень перспективным. Им активно интересовались инозаказчики, знакомые с качеством «Гарпунов». Я только-только, месяца за полтора – два освоился с новой ролью, начал понимать, что надо делать, какие бреши надо латать в документации, какую кооперацию заводов-изготовителей аппаратуры надо создавать. И тут в нашем институте начались катаклизмы.

Индия решилась купить около десятка образцов нового радиолокатора. Замаячили большие деньги, и шансы выжить в надвигавшемся смутном времени. В институте началась перегруппировка сил. Создавался филиал под экспортные заказы. Я по своей неопытности думал, что предстоит сверхнапряженная работа по ускоренной отработке «Гарпун-Бала», и был готов к этому.

Однако были и другие мнения. Начальник комплексного отдела Виктор Петрович Иванов предложил продать индусам под названием «Гарпун-Бал» уже отлаженный радиолокатор «Радиан-У», пристроив к нему новую антенну.

Мне, возможно по наивности, казалось, что любой специалист увидит разницу между рекламой и проданным радиолокатором. Я считал, что обманывать нельзя, а если обманешь, то потом нельзя жить, совесть не позволит. Я полагал, что надо работать без выходных, в три смены, но сделать то, что обещали. Я доказывал всякие радиолокационные истины, горячился, даже сказал однажды директору экспортного филиала Георгию Анатольевичу Коржавину, что он – «нехороший человек» и мало чего понимает в радиотехнике. И это при генеральном директоре В.А. Никольцеве! Ну и дурак же я был тогда!

Решение было принято в пользу «Радиана-У». Мне предложили войти в команду, курировать там свой индикатор. Меня заманивали заграничными командировками и всякими денежными перспективами.

Я отказался, передав все дела по индикатору прекрасному специалисту Б.М. Блоштейну. Мне было жаль бросать настоящий «Гарпун-Бал», который по своим характеристикам был задуман на порядок лучше, чем «Радиан-У». К тому же В.П. Иванов не лестно отзывался о В.А. Кучерове, о его возрасте и пребывании в институте. Я не мог позволить себе предательства.

Мы с остатками отдела перешли в другой, безденежный филиал, который курировали первый заместитель генерального директора Ю.Ф. Подоплекин и директор филиала И.В. Симановский. Там был организован научно-производственный центр, которым я руководил, одновременно продолжая начатое дело по «Гарпун-Балу», практически без помощи, а чаще через противодействие и вопреки желанию администрации института.

Ю.Н. Овчаров

А.С. Загустин

Г.И. Панаиоти

В экспортный филиал переманили многих прекрасных специалистов – моих учеников. Я тяжело переживал их уход, хотя и не осуждал, понимая, что всем надо кормить семью. Но в то же время я глубоко благодарен тем, кто, несмотря на финансовые проблемы, остался верен нашим идеям и продолжал работать над «Гарпун-Балом»: Ю. Н. Овчарову,  А. С. Загустину, Г. И. Панаиоти,  возглавлявшим «корабельные» лаборатории в нашем центре, и всем сотрудникам, работавшим у них, а также в четвертой нашей «ракетной» лаборатории у Ю.Н. Хоменкова. С особой благодарностью вспоминаются ведущие специалисты: Б.К. Белозёров, С.К. Белов, И.Е. Малаховская, П.К. Панов, Ю.А. Гельвинг, А.С. Филонов, А.М. Замятнин, Л.В. Мельникова, В.Н. Глебов, Я.Р. Крейнович, Ю.Н. Степашин, Н.Б. Соколов. Именно в те времена мне пришлось подрабатывать продажей пельменей на улице у метро, мытьем люстр в ремонтировавшемся доме культуры и т.д.

Но главное дело – проектирование радиолокатора было на первом месте. Мы договорились с заказчиками министерства обороны (ведущий – Андрей Александрович Чугнин, в будущем – начальник отдела), с директором завода «Тайфун» в Калуге Владимиром Сергеевичем Немыченковым, и стали делать радиолокатор вопреки воле администрации института, с минимальным финансированием, из патриотических побуждений.

Это было трудно. Все решалось за счет личных связей с друзьями, уговоров, просьб и совершенно бесплатно. Пользуясь своей льготой жителя блокадного Ленинграда, я много раз ездил в Калугу бесплатно на местных электричках через Москву, примерно с десятью пересадками. В этих поездках я в рюкзаке перевез туда несколько пудов документации для изготовления аппаратуры. И завод раскрутил производство.

Администрация не могла запретить нашу работу (все-таки оборонный заказ) но, видимо, надеялась, что у нас ничего не выйдет. И делала для этого все возможное. Когда возникли трудности в переговорах с Индийской стороной, которая почувствовала обман в своей сделке с институтом, был поставлен вопрос, откуда индусам стало известно о подделке? Подозрение в разглашении коммерческой тайны пало на меня.

На заседании высокой административной комиссии я вел себя вызывающе. Заявил, что являюсь индийским шпионом и регулярно езжу на уикенд в Индию по поддельному заграничному паспорту. А потом еще добавил, что если говорить серьезно, то врагов народа им нужно искать в зеркале. Мне посоветовали не паясничать и отпустили.

В другой раз организовали расследование того, как на Калужском заводе оказалась документация прибора, который по планам должен изготавливаться в другом месте. Я не стал рассказывать о челночных операциях с рюкзаками чертежей. Мне с трудом удалось убедить новую комиссию, что в Калуге собирается весь комплекс аппаратуры и там для стыковки нужна документация на все входящие приборы.

В 1997 году было спроектировано и изготовлено все железо, опробованы макеты основных узлов и приборов, отлажено программное обеспечение. Оставалось приобрести комплектующие электроэлементы, смонтировать и отрегулировать приборы и комплекс. Тогда администрация решила, что пора с нами кончать, пока мы не всё успели сделать вопреки политике института.

Как принималось это решение, мне рассказал В. А. Иванов, или просто Артемьич, работавший некоторое время со мной заместителем начальника отдела, а потом перешедший в филиал Г.А. Коржавина. По его словам совещание проходило в неофициальной обстановке. Г.А. Коржавин советовался, как дальше развивать тематику «Гарпун-Балов»: по нашему пути, или в предлагаемом В.П. Ивановым варианте? Решающее слово оказалось за его «правой рукой» П.Б. Антоновым, в будущем – первым заместителем генерального директора. П.Б. Антонов предложил не менять лошадей на переправе и продолжать поддержку В. П. Иванова. Решение было принято.

Наши с В.А. Кучеровым докладные не были приняты во внимание. Работа была закрыта. Договора с контрагентами – расторгнуты. Институту пришлось уплатить неустойку в 10 миллиардов рублей по тогдашним ценам. Вскоре Г.А. Коржавина назначили первым заместителем генерального директора, а в будущем и генеральным директором института.

В.А. Кучерова, тогда уже академика одной из новых самодельных академий, уволили из института, правда, ненадолго, для того, чтобы показать, кто в доме хозяин. Потом его взяли на работу консультантом по радиолокации. Меня тоже выгнали с работы. И.В. Симановский с В.А. Никольцевым освободили меня от занимаемой должности, назначив на неё молодого А.А. Кулагина. Я остался не у дел, правда ненадолго.

Конечно, у Г.А. Коржавина и В.П. Иванова были свои резоны для той политики, которую они проводили. Продавать новую, непроверенную технику – рискованно. Для минимизации рисков можно пожертвовать отдельными деталями. Таковы высшие интересы фирмы. Просто они не совпали с моими субъективными представлениями и принципами моей совести. Что касается высших интересов фирмы, то я не сомневаюсь в заслугах Г.А. Коржавина при выживании института в смутные времена перестройки.

Примерно через пять лет В.П. Иванов спроектировал всё же новый«Гарпун-Бал», поставив в него вместо цифровых фильтров устройство обработки на корреляторах сигналов. А индусы за это время купили и поставили на свои корветы голландскую РЛС «Опарну», возможно, вместо нашего «Гарпун-Бала». Да к тому же в береговом комплексе «Бал» Калужский завод «Тайфун» заменил наш «Гарпун-Бал» на другой радар «Позитив»

Сейчас, вспоминая те трудные годы и свое поражение, я ни о чем не жалею. Именно тогда я стал настоящим главным конструктором, научился, как говорят, держать удар и делать любую работу, если она необходима для достижения цели. Старые раны и обиды не пропадают зря. Они становятся топливом, источником энергии в будущих сражениях за правду, в которых чем больше трудностей, тем больше желаний. Опыт потерь, поражений полезен и играет важную роль в общей структуре жизни. Я понял всю глубину наставлений В.А. Кучерова, который учил меня не ждать помощи от начальства, а радоваться, если оно тебе не мешает работать. Я благодарен Ю.К. Стоюниной, которая как-то в разговоре сообщила, что за мной у общественности закрепилась репутация бескомпромиссного романтика науки и техники. Эта моральная поддержка была для меня очень кстати.

Далее

В начало

 

Автор: Ицкович Юрий Соломонович | слов 1246


Добавить комментарий