По окончании академии я попал в группу наших ребят (человек 30), направленных в 12 Главное управление МО. Примерно столько же попали в ракетные войска, остальные в войска связи в различные округа. Те кадеты, которые принимались на первый курс по разнарядке КГБ, направлялись заниматься правительственной связью. Несколько ребят оказались даже в ГРУ (разведка), о чем мы узнали только много лет спустя.

Некоторые счастливцы получили назначение в ЦНИИС, на научную работу. Сферы инженерной деятельности моих однокурсников были самые разнообразные. Однако академический фундамент позволил освоить самые различные специальности, даже далеко не связные (в том числе и мне).

География распределения – весь Союз, разъехались по всей стране, а некоторые и за рубеж. В шестидесятых годах, бывая в командировках на полигонах ракетных войск, я встречал своих однокурсников. В Капустином Яре (на Ахтубе) – В. Миненко, в Тюра-Таме (Байконуре) – В. Ярополова, В. Стаднюка, Г. Лимина, Е. Ануфриенко.

Прошло 10-15 лет, и картина резко изменилась. Москвичи оказались в Москве, ленинградцы – в Ленинграде, причем, в основном, в родной академии. Остальная треть – кто где. Некоторые сейчас оказались за рубежом – Украина, Белоруссия.

Большинство наших ребят уволились из армии в звании полковника (не дотянули единицы). Равиль Турсунов – генерал-майор КГБ, начинал служить на Сахалине, а заканчивал в Москве (причем, не будучи москвичом!). Маслин Евгений Петрович – генерал-полковник (по принятой негласной классификации это уже полководец), начальник 12 ГУ МО, того управления, в котором он начал службу в должности инженера в 1959 году и затем прошел последовательно все ступени без скачков и пропусков. Мне, конечно, лестно, что я в молодости «хлебал щи из одной миски» с будущим полководцем.

По научной линии – примерно 30 моих однокурсников стали кандидатами наук. Семеро защитили докторские диссертации – Г. Волошин, В. Коржик, В. Деев, В. Комарович, А. Ланне, В. Ярополов, И. Сиваков. Я думаю, что кандидатов наук могло быть и больше, просто жизнь так сложилась, слишком разные были условия.

В октябре 1959 года мы все, направленные в распоряжение начальника 6-го управления МО, прибыли в Москву в это управление, которое тогда располагалось в солидном старинном доме на Старомонетном переулке. Представившись соответствующим должностным лицам, мы получили указание ждать и звонить через неделю. Устроились жить в «гостинице» узла связи в Сокольниках и стали ждать. Ожидание длилось более месяца – видимо шло соответствующее оформление нас через КГБ. В начале ноября все разъехались. Большинство попало в учебный центр в Подмосковье. Я был направлен в этот же учебный центр, но несколько позже других. Пришлось догонять их в учебном плане.

Это был период развертывания 12 ГУ МО и туда набирали много молодых офицеров. Мы, выпускники ВКИАС, составили целую учебную группу. Вместе с нами целая группа была составлена из выпускников московской академии им. Жуковского. Были еще две группы лейтенантов из студентов (из Горького и Харькова). Стало понятно наше будущее предназначение – эксплуатация ядерных боеприпасов (ЯБП). До этого момента мы уже имели некоторое представление об этом оружии – нам в академии читали курс по линии кафедры оперативно-тактического искусства о поражающих свойствах ядерного оружия (ЯО).

Учились мы в учебном центре почти четыре месяца, изучили четыре изделия, и в конце февраля 1960 года произошло новое распределение. Я получил назначение в военное представительство (ВП) в организацию, которая занималась разработкой ядерного оружия (КБ-11). Со мною вместе в это же ВП были назначены мой однокурсник Василий Милосердов и капитан Казаков М.Н., выпускник московской академии им. Жуковского. Несколько моих однокурсников получили назначение в другие ВП 12 ГУ. Мой близкий товарищ по группе Женя Маслин получил назначение в часть, которая занималась эксплуатацией ЯБП.

КБ-11 располагался в закрытом городе Арзамас-75 (в последующем – Арзамас-16, Саров). Закрытый город – это город, въезд в который разрешался только по специальным пропускам. В первые годы нашей жизни в нем выезд за пределы охраняемого периметра (в просторечии «зоны») разрешался только в командировки и отпуска. Я прибыл туда 10 марта 1960 года. Поселился в общежитии на улице Ленина д.4, в трехместной комнате. Назначен я был на должность «инженер – приемщик» в Специальную приемку 12 ГУМО при КБ-11.

К первым этапам решения ядерной программы я не успел. В 1959 году начался этап создания ракетно-ядерного щита и отчаянная борьба за так называемый паритет с США. Вот к этому этапу я успел как раз вовремя и прошел его весь как непосредственный участник вплоть до последовавшего за ним стремительного ядерного разоружения.

Когда я прибыл в 1960 году служить в ВП, это был сложившийся коллектив со своими традициями и устоями. Участок электриков, куда я попал, был разбит на две группы. Я попал в группу, в которой практически всю свою военную да и последовавшую за нею гражданскую жизнь занимался ЯБП для РВСН. Менялись должности, задачи, объем работы – но род занятий оставался постоянным. Коллектив электриков принял меня с открытой душой и я довольно быстро освоил все тонкости профессии военпреда и органично влился в этот коллектив.

В конце 1960 года я выехал на испытания на полигон в Капустин Яр, Астраханской области для участия в испытаниях первого изделия, по которому я был ведущим военпредом (одно из ЯБП для ракеты Р14, созданной в КБ “Ю” под руководством академика Янгеля М.К.). Испытания длились три месяца, прошли успешно. Изделие было в 1961 году принято на вооружение.

Кроме того, в середине 1960 года мне пришлось принять весьма активное участие в приемке первых шести боевых ЯБП, предназначенных для установки на знаменитые (в будущем) межконтинентальные ракеты Р7, разработанные в КБ, руководимым С.П. Королевым. В некоторых мемуарах эти шесть ракет упоминаются в связи с Карибским кризисом 1962 года между СССР и США.

Несколько специфически в моей работе стоят 1961 и 1962 годы. В эти годы проводились последние натурные ядерные испытания, которые с 1963 года были запрещены. В эти два года было испытано несколько десятков новых зарядов. Эти работы велись под контролем ВП и, поскольку участок механиков сам не мог справиться с этой работой, им на помощь были направлены некоторые электрики, в том числе и я. Пришлось участвовать в сборке многих зарядов и устройств для их подрыва, в том числе и при сборке знаменитой 50-мегатонной бомбы (о которой громко заявил Н.С. Хрущев, и которая упоминается практически во всех мемуарах, касающихся ядерного оружия). В последующем именно за эти работы с ядерными зарядами и их «внутренностями» я был удостоен высокого звания «Ветеран подразделений особого риска», что дало немалые материальные льготы.

Вот так моя служба продолжалась до 1985 года. Все, что происходило в 60-е годы, в дальнейшем многократно повторялось. Основной мой полигон – Байконур. Очень интересное место. Мне там довелось увидеть многих космонавтов как в официальной, так и в гостиничной обстановке. Я наблюдал, как азартно играл в волейбол наш первый космонавт Юрий Гагарин в паре с Алексеем Леоновым – будущим космонавтом, но тогда еще не летавшим. Я за них болел – это были веселые ребята.

В конце 1966 года я женился. Моя жена приехала в Саров в феврале 1960-го года после окончания радиотехнического факультета Московского авиационного института и была принята на работу в военное представительство при КБ-11 инженером. Так что мы практически одновременно пришли в ВП. Сначала мы жили в комнате в коммунальной квартире. Через полтора года получили отдельную двухкомнатную квартиру, затем в 1974 году переехали в трехкомнатную квартиру, где и живем по сей день. В 1971 году родился сын, Александр. Для нас с женой это была большая радость. В жизни появился новый смысл – вырастить сына, и вся последующая жизнь во многом была ориентирована на это.

Моя армейская жизнь продолжалась до 1986 года. В это время я был руководителем ВП при КБ-2 ВНИИЭФ, полковником Советской Армии.

Работа была напряженной и разнообразной. Приходилось много общаться с различными людьми, как военными – офицерами управления, НИИ МО, других ВП, так и гражданскими – конструкторами, заводчанами, администрацией, службой режима и др. В моем непосредственном подчинении было двадцать сотрудников (офицеры и вольнонаемные), труд которых я организовывал, направлял и контролировал.

Каждый день был насыщен до предела. Десятки вопросов: технических, административных, бытовых и т.п. По оценкам моего военного руководства, моих коллег, да и людей из «подконтрольных» организаций промышленности я с работой справлялся, хотя сегодня, по прошествии многих лет, я могу сказать, что давалось мне это нелегко.

В августе 1985 года мы с Сашей поехали вдвоем в отпуск, в Анапу (город моего детства). Остановились у моей двоюродной сестры. А в ночь с 16 на 17 августа у меня случился обширный инфаркт, и я оказался в анапской районной больнице в отделении интенсивной терапии. По мнению врачей инфаркт был тяжелым, но они с ним справились, за что я им очень благодарен. Я долго лечился – 45 дней в Анапе, затем дома в больнице почти столько же. В начале 1986 года я по протекции московских коллег месяц пролежал в отделении кардиологии в центральном клиническом госпитале МО им. Бурденко, откуда меня выписали с заключением – к дальнейшей службе в армии не пригоден. В августе 1986-го года я был уволен из рядов Советской армии в отставку по болезни с полной, по тем временам, пенсией. Нужно было начинать новый этап в моей жизни – гражданский.

У меня был большой задел для этого нового этапа – образование, знания, опыт. Плохо было со здоровьем, но оно тоже улучшалось. Я решил сменить образ жизни, ушел от всех предложений, связанных с каким-либо администрированием, и решил поработать простым исполнителем и отвечать только за себя и за свою работу. В феврале 1987 года я поступил на работу во ВНИИЭФ инженером-конструктором и стал заниматься непосредственной разработкой электрических схем ЯБП. Вот уже более двадцати лет я этим занимаюсь. О своем выборе не жалею, работой удовлетворен. Она мне подошла и, в какой-то степени, я ей подошел.

После окончания академии инициативные ребята, мои однокурсники, проходившие службу в академии, периодически устраивали встречи выпускников 1959 года. Я старался участвовать (пропустил одну – не рискнул после инфаркта). Последняя встреча состоялась в июне 1999 года.

Собралось около 30 человек. Все были рады друг другу. Наша встреча в 10 часов утра у памятника Чапаеву совпала с очередным выпуском в академии. Звучали речи, гремела музыка, лилось шампанское (повод более чем важный – выпуск). Когда мы уходили из академии, то видели много курсантов (всё в жизни по спирали – курсантов, после долгого перерыва, снова принимают в академию). Они были заняты любимым курсантским делом – очищали территорию академии от мусора, оставшегося после выпускных торжеств.

В самой академии нас гостеприимно принимал наш однокурсник, недавний начальник кафедры академии, а теперь отставник, доктор наук В. Комарович. Немного познакомил с академией 1999 года – новый учебный корпус, новые кафедры, новая техника. Для меня ничего знакомого – я всю жизнь занимался другой техникой.

Вечером, как положено, был банкет. Мероприятие проходило в здании Международного банковского института, коммерческого ВУЗа на Невском проспекте. Гостеприимными хозяевами были наш ротный старшина, а теперь ректор этого института, Виктор Николаевич Вениаминов и Игорь Захаров, проректор этого института. Вспоминали друзей, благодарили академию и ее профессорско-преподавательский состав, давший нам необходимые знания и умения.

Здесь же на банкете мне с женой единственный раз довелось побывать на территории иностранного государства. Дело в том, что В.Н. Вениаминов оказался еще и почетным консулом государства Люксембург в Петербурге. Вот он и пригласил нас «за границу» – в свой кабинет почетного консула. Никаких особых восторгов от пребывания «за границей» не возникло и мы с удовольствием вернулись в общий зал.

Эту поездку на встречу с друзьями мы использовали как свидание с городом моей молодости. Два дня бродили по Ленинграду. Наибольшее впечатление произвел Летний сад – тень, прохлада, и пенсионеров пускают бесплатно. Жизнь опять все расставила по своим местам – Петербург теперь уже не мой город, мы уже к концу третьего дня пребывания устали и с удовольствием убыли в наш город – Саров.

Прослужив в Советской Армии 32 года, я твердо понял, что мне крупно повезло в том, что я сразу поступил в академию, минуя училище; что этой академией оказалась ВКИАС. И, наконец, мне крупно повезло с коллективом однокурсников.

Сентябрь, 2007 г.

Далее

В начало