После окончания Академии в 1959 году я был направлен в распоряжение Заместителя министра обороны СССР по специальному вооружению Главного маршала артиллерии М.И. Неделина, который в то время от Министерства Обороны СССР возглавлял работы по созданию ракетной и космической техники. Так я оказался в составе войсковых частей и соединений, которые в дальнейшем были выделены в самостоятельный род войск, получивший наименование Космические войска. Вся моя последующая офицерская служба, которая продолжалась более 36 лет, и 15 лет работы после увольнения из Вооруженных Сил СССР были связаны с Космическими войсками.

Итак, в конце 1959-го года мы вместе с Олегом Шипулей оказались на научно-измерительном пункте, который располагался в окрестностях Симферополя. Этот научно-измерительный пункт входил в состав наземного командно-измерительного комплекса, предназначенного для управления космическими аппаратами (КА).

Командованием части Олег Шипуля был назначен инженером антенны ТНА-400, использовавшейся для приема сигналов лунных автоматических межпланетных станций (АМС), а меня направили на новую техническую площадку, где планировалось разместить радиопередающие средства для управления спутникам (ИСЗ) и АМС. В моем подчинении был расчет из пяти солдат и сержантов срочной службы. В таком составе мы выполняли все боевые задачи на протяжении моей относительно недолгой службы на Симферопольском измерительном пункте.

Первое серьезное служебное задание состояло в том, чтобы вместе с командой отправиться в служебную командировку в Москву для получения и доставки на измерительный пункт командной радиолинии МРВ-2М. Эту радиолинию предполагалось использовать для передачи радиокоманд на корабли-спутники “Восток”, то есть первые ИСЗ, в конструкции которых имелся спускаемый аппарат, предназначенный для возвращения на Землю. В командировке мне очень пригодились командно-организаторские навыки, полученные в годы учебы в академии, так как пришлось обеспечивать доставку радиоаппаратуры поездом из Москвы в Симферополь. Для этого был выделен отдельный вагон (теплушка), в котором находилась аппаратура и команда с оружием для охраны груза. Стоял январь, было холодно, но нас спасала буржуйка, которую приходилось круглосуточно топить.

Осваивать устройство и правила эксплуатации станции МРВ-2М пришлось в ходе ее развертывания и подготовки к работе. И здесь мне помог широкий спектр знаний в области радиоаппаратуры, антенно-фидерных устройств, методов кодирования и декодирования, измерительной техники, электрических машин и даже автотракторной техники, полученных в академии.

Параллельно с работами по развертыванию командной радиолинии МРВ-2М на площадке ускоренным темпом велись работы по монтажу мощного радиопередатчика для управления лунными АМС. Запуск очередной АМС в сторону Луны был запланирован на апрель 1960 года.

Времени оставалось мало, поэтому работы по завершению монтажа, настройке и регулировке передатчика велись с полным напряжением сил.

Их выполняли представители промышленности и организации разработчика аппаратуры. Мне была поручена задача по развертыванию и управлению передающей антенной. Кроме того, я должен был обеспечить условия для нормальной работы представителей промышленности. На площадке я был единственным офицером. Поэтому приходилось решать самостоятельно множество организационных и технических проблем, которые возникали в процессе работы. Иногда времени для анализа и обдумывания ситуации было достаточно, порой единственно верное решение требовалось принять в течение нескольких секунд. В качестве примера приведу только два эпизода, которые, на мой взгляд, достаточно ярко характеризуют рабочую обстановку того периода.

Первый эпизод связан с передающей антенной для управления лунной АМС, которую мы развернули на площадке и готовили к работе. В начале апреля начались комплексные тренировки боевых расчетов, которые тогда проводились перед каждым очередным запуском. И здесь выявилась весьма неприятная деталь. Оказалось, что активные вибраторы антенны, на которые подается 35 кВт мощности излучения дециметрового диапазона в непрерывном режиме, располагаются прямо над головой управляющего антенной оператора на высоте 1.5 – 2.0 метра. Выяснить, насколько опасно для здоровья человека длительное пребывание в таком мощном электромагнитном поле, мне не удалось – в то время такие исследования еще не проводились и каких-либо нормативных документов по этому вопросу не существовало.

Передо мной, как начальником расчета, встал вопрос – поделиться ли своими опасениями с подчиненными, которым предстоит управлять антенной, или молча сделать вид, что все нормально и никакой опасности нет? После недолгих размышлений я рассказал о своих опасениях подчиненным, считая, что человек, сознательно идущий на риск, гораздо надежнее того, кто только догадывается о возможной опасности, которая может вызвать у него страх и смятение в самый ответственный момент. Я объявил своим подчиненным, что для максимального уменьшения возможности негативных последствий они будут выполнять обязанности оператора, сменяя друг друга через каждые 15 минут. Когда 15 апреля 1960 года состоялся запуск очередной лунной АМС и с ней начались сеансы связи, всю первую смену я простоял рядом с оператором, управлявшим антенной, с надеждой на то, что мой пример поможет ему и остальным справиться с естественным волнением, возникающим в этой ситуации. Ребята меня не подвели: и в этом, и во всех последующих сеансах связи управление передающей антенной проводилось в строгом соответствии с целеуказаниями. Участие в сеансах связи с этой АМС стало для меня боевым крещением.

Второй эпизод связан с управлением первым кораблем-спутником, запуск которого состоялся 15 мая 1960 года. К работе с этим объектом мы готовились особенно тщательно, так как проводить сеансы связи на станции МРВ-2М нам предстояло полностью самостоятельно. В ходе тренировок мы отработали последовательность действий каждого оператора и взаимодействие между ними в штатном режиме работы станции и при возникновении нештатных ситуаций. Однако реальная жизнь преподнесла нам сюрприз, и нештатную ситуацию мы создали своими руками.

На протяжении двух суток полета КА мы обеспечили выдачу всех запланированных команд, а в перерывах между сеансами проводили мероприятия по поддержанию работоспособности станции. Очередной сеанс выдачи команд был запланирован глубокой ночью 17 мая: предстояло выдать серию из трех команд по одной минуте каждая. С наступлением расчетного времени я начал выдачу первой команды, а через минуту – второй. И тут по громкоговорящей связи я услышал взволнованный голос оператора, который обслуживал работу контрольного приемника: “18-й (это наш позывной), а команды не проходят!” Этот доклад прозвучал как гром среди ясного неба. Я остановил выдачу команд и бросил взгляд на панель с контрольными приборами: их показания говорили о том, что вся аппаратура работает нормально. Так почему же не проходят команды? И тут меня пронзила мысль – что подключено к выходу передатчика? Я протиснулся за стойку передатчика и к своему ужасу обнаружил, что к выходу передатчика подключен эквивалент антенны. Как это могло произойти? Почему после предсеансных проверок антенна оказалась не подключенной к передатчику? Но искать ответы на эти вопросы сейчас было некогда. Надо было решать, что делать: подключить передатчик к антенне и повторить выдачу команд, или, не возобновляя выдачи команд, доложить о случившемся? Для реализации первого варианта действий времени явно не хватало, к тому же был дополнительный риск накладки наших команд на команды, запланированные к выдаче с соседнего измерительного пункта. Поэтому по истечении отведенного для выдачи команд времени я сообщил на командный пункт: “Докладывает 18-й. Все команды выданы на эквивалент антенны”.

Позже я анализировал возникшую ситуацию и пришел к выводу, что сеанс был сорван по моей вине: я должен был лично проверить подключение антенного кабеля к выходу передатчика. Но принятое в критический момент решение было правильным. Оно позволило группе управления быстро скорректировать работу наземных станций командноизмерительного комплекса и продолжить выполнение полетного задания КА. Я за свою ошибку получил дисциплинарное взыскание, хотя прекрасно понимал, что наказание могло быть значительно более суровым.

Этот эпизод послужил для меня хорошим уроком на будущее.

Практически все свободное от службы время я проводил вместе с Олегом Шипулей. Мы жили в одной комнате, вместе ездили в Симферополь и Алушту, бегали на танцы в Дом офицеров, ходили в кино и театр, знакомились с замечательными крымскими девушками и встретили там своих будущих жен.

В повседневных трудах и заботах время пролетело быстро и подошел июль месяц, который оказался началом нового этапа моей службы. Я получил назначение в строящийся вблизи Евпатории Центр дальней космической связи.

С первых дней пребывания в Центре дальней космической связи возникло впечатление причастности к чему-то новому, необычному, грандиозному и очень важному. Поразил, без преувеличения, гигантский масштаб развернутых строительно-монтажных работ. Радиотехнический комплекс “Плутон” создавался для работы с АМС, предназначенными для изучения ближайших к Земле планет Венера и Марс. При разработке и создании аппаратуры комплекса были реализованы самые передовые достижения отечественной радиоэлектроники, вычислительной и других отраслей науки и техники. Создавалась первая в мировой практике радиотехническая система, способная обеспечивать двухстороннюю связь и обмен информацией с объектами, находящимися на удалении в десятки и сотни миллионов километров от Земли. Для решения этой задачи все составные элементы комплекса должны были обладать предельно достижимыми на тот момент техническими характеристиками.

Я был назначен старшим инженером аппаратуры точных частот, которая была предназначена для компенсации доплеровского сдвига частоты в излучаемом и принимаемом радиосигналах. Эта аппаратура располагалась в техническом здании, в непосредственной близости от передающей антенны АДУ-1000. Для защиты людей и аппаратуры от воздействия мощного электромагнитного излучения это здание было экранировано с помощью сварных металлических листов и заглублено в землю.

К моменту моего появления на площадке в техническом здании заканчивался монтаж и начиналась настройка аппаратуры. Работы велись в две смены, а порой – круглосуточно. Моя задача состояла в том, чтобы исключить любые помехи и задержки в работе представителей промышленности и одновременно изучить аппаратуру, принимая участие в проводимых работах. Я постоянно находился рядом со специалистами-разработчиками аппаратуры, которые могли профессионально ответить на любой вопрос и делали это весьма охотно. Все они были безусловно талантливыми учеными и инженерами, блестящими специалистами своего дела, людьми высокой культуры. Работа рядом с ними была великолепной жизненной школой ответственности, профессионализма, человеческого общения. С некоторыми из них у меня сложились дружеские отношения, которые сохранялись на протяжении десятилетий.

Запуски двух АМС к Марсу, запланированные на начало октября 1960 го года, оказались, к сожалению, неудачными, и работать с этими АМС нам не пришлось. Успешный запуск АМС «Венера-1» состоялся 12 февраля 1961 года. В тот же день из Байконура в Евпаторию прилетел С.П. Королев. Он обошел все технические здания Центра дальней космической связи, выслушал доклады представителей промышленности и военных, лично убедился в готовности всего радиотехнического комплекса и обеспечивающих служб к длительной работе. Это была моя единственная встреча и короткое общение с выдающимся человеком, ученым, организатором, первым проложившим человечеству дорогу в космос.

Согласно расчетам полет АМС к Венере должен был продолжаться около трех месяцев. Первые два дня полета станции сеансы связи проводились ежедневно. Все шло хорошо. Бортовая аппаратура АМС реагировала на выдаваемые команды, успешно проходили измерения текущих навигационных параметров станции, принималась телеметрическая информация. После проведения запланированных проверок бортовая аппаратура была выключена на трое суток. Очередной сеанс связи был запланирован на 17 февраля. Во время этого сеанса у всех участников работы впервые возникло ощущение того, что все мы участвуем в уникальном эксперименте. Дело в том, что всех поразила замедленная реакция станции на выдаваемые радиокоманды, которая составляла 12–15 секунд. Далеко не сразу мы поняли, что причиной этого является большое расстояние до АМС, которое в этом сеансе составляло около двух миллионов километров. В земных условиях, где максимальное расстояние между корреспондентами не превышает 20000 км, распространение радиосигналов происходит практически мгновенно.

Расшифровка телеметрической информации, принятой в этом сеансе, показала неправильную работу системы ориентации АМС, что могло быть связано с перегревом датчика направления на Солнце. Последний сеанс связи с АМС “Венера-1” был проведен нами 19 февраля: все дальнейшие попытки связаться со станцией не удались.

Следующим уникальным космическим экспериментом, в котором мне довелось принять участие, была радиолокация планеты Венера. Эти работы проводились сотрудниками Института радиоэлектроники (ИРЭ) АН СССР под руководством директора института академика В.А. Котельникова. Вся аппаратура для этого эксперимента разрабатывалась и создавалась специалистами ИРЭ. Ее разместили в зале радиопередающих устройств нашего технического здания, поэтому все работы по монтажу и настройке аппаратуры, а также последующие сеансы радиолокации Венеры проходили на моих глазах. Деловое и чисто человеческое общение с В.А. Котельниковым и сотрудниками его института оставило в моей памяти неизгладимый след, наглядно продемонстрировало и раскрыло подлинный смысл таких понятий, как высокообразованный человек, ученый, интеллигент.

Параллельно с техническим оснащением Центра дальней космической связи велись масштабные работы по созданию инфраструктуры, обеспечивающей его жизнедеятельность. Предметом особой гордости и заботы командования были дома для офицерского состава, которые впервые в истории частей космического назначения строились не на территории Центра, а в городе Евпатория. К июлю 1961 года три пятиэтажных дома были готовы к заселению. Квартиры в новых домах получили все офицеры, сверхсрочники (нынешние прапорщики) и даже часть вольнонаемного персонала, состоявшего на тот момент в штате Центра. Я в это время был холостяком в звании старшего инженер-лейтенанта. Текст рапорта, который я подал, как положено, по команде, помню и воспроизвожу дословно: «Начальнику отделения. Прошу предоставить мне квартиру, поскольку я собираюсь жениться. Дата. Подпись». Через неделю мне были вручены ключи от двухкомнатной квартиры в новом доме в центре Евпатории. Первым гостем в новой квартире стал Женя Маслин. Приличной мебелью к тому времени мы не успели обзавестись. Поэтому спать ему пришлось на кровати, на которой вместо матраца были положены доски, застеленные сверху офицерской шинелью и простыней. Но это никак не умалило радости от неожиданной встречи.

На 1962 год вновь были запланированы работы по радиолокации планеты Венера и запуску АМС к Марсу. Напряжение и авральный режим начального периода сменились плановой повседневной работой. К этому времени я достаточно хорошо освоил аппаратуру точных частот и был в состоянии самостоятельно ее эксплуатировать. Появилось время для проведения занятий с рядовыми и сержантами расчета, в том числе, по изучению аппаратуры, которую мы эксплуатировали. Подготовка к этим занятиям потребовала от меня серьезных усилий, так как достаточно сложные вопросы требовалось изложить людям со средним образованием.

В этот же период стали проводиться занятия по командирской подготовке с офицерами отдела. В частности, на занятиях по специальной подготовке каждый из нас подробно рассказывал о назначении, принципе действия и особенностях эксплуатации «своей» аппаратуры. Учитывая значительно более высокий уровень подготовки аудитории (все офицеры отдела имели высшее техническое образование), методика проведения этих занятий и глубина изложения материала были иными.

Работы по радиолокации Венеры летом 1962 года проводились с использованием новой, более совершенной аппаратуры и дали интересные результаты. Незадолго до окончания работ кто-то из сотрудников ИРЭ высказал идею: передать в сторону Венеры азбукой Морзе какое-нибудь сообщение и посмотреть, в каком виде оно вернется на Землю. Самые оживленные споры вызвал вопрос о том, какое сообщение передать. После бурного обсуждения сошлись на варианте из трех слов: “Мир, Ленин, СССР”, которые были переданы азбукой Морзе. Примерно через пять минут после передачи (расстояние до Венеры в это время составляло около 50 млн. км) самописец, установленный на выходе приемника, на фоне шумовой дорожки четко выписал посылки и паузы отраженного от Венеры радиосигнала. Участники этого эксперимента потом с юмором говорили, что это была одна из первых попыток «общения» с инопланетянами.

Успешный запуск АМС “Марс-1” состоялся 1 ноября 1962-го года. Управление полетом АМС и прием поступающей информации протекали нормально: аппаратура работала устойчиво и надежно. АМС прошла на расстоянии 193 тыс. км от поверхности Марса. Радиоконтакт с АМС был потерян 21 марта 1963-го года, когда расстояние до нее составляло 106 млн. км. Задержка ответного сигнала относительно запросного в последних сеансах составляла 10-11 минут и это уже никого не удивляло.

Пятнадцать лет непрерывной учебы в средней школе и академии выработали в каждом из нас потребность в постоянном пополнении своих знаний и навыков, освоении новых областей деятельности. Напряженный повседневный ритм работы, изучение и освоение новой незнакомой аппаратуры, участие в подготовке и проведении сеансов связи с АМС “Венера-1” и “Марс-1”, участие в работах по радиолокации планеты Венера, подготовка и проведение занятий с расчетом и офицерами отдела, общение с интересными людьми – все это было новым, увлекательным, требующим творческих усилий. Но по истечении трех лет я ощутил дискомфорт, который был вызван отсутствием новых знаний и впечатлений, повторением уже возникавших ранее ситуаций. Участие в подготовке и проведении занятий позволило мне осознать, что преподавательская работа приносит мне определенное удовлетворение. Так зародилось желание поступить в адъюнктуру. В июне 1963 года я успешно сдал вступительные экзамены в адъюнктуру ЛВИКА им. А.Ф. Можайского.

На этом закончился начальный этап моей службы, который продолжался в общей сложности четыре с половиной года. На мой взгляд, он оказался удачным в силу целого ряда причин. Прежде всего, я оказался непосредственным участником первых шагов нашей страны в освоении космического пространства, дела огромного масштаба и важности. Познакомился с самыми передовыми достижениями отечественной радиотехники, приобрел много новых полезных знаний, которые очень пригодились мне в дальнейшем. Встречался и работал рядом с великолепными специалистами, знатоками своего дела, людьми высокой культуры, для которых интересы дела всегда были на первом месте. Немаловажно и то, что моя служба проходила в Крыму, который всегда отличался щедрым солнцем, великолепной природой и добрыми людьми. В Евпатории я женился и счастлив по сей день. Здесь родился наш сын. Благодаря всему этому я до сих пор с огромным удовольствием вспоминаю этот период моей службы и людей, с которыми я работал.

В мае 1964 года я прибыл на кафедру 32 ЛВИКА им. А.Ф. Можайского для прохождения службы в должности адъюнкта. Новый коллектив, новые задачи, новые условия службы. Моим научным руководителем был начальник кафедры доктор технических наук профессор инженер-полковник Бычков Сергей Иванович. Блестящий ученый и педагог, человек широчайшей научной эрудиции и высокой культуры, он сумел создать в коллективе исключительно деловую и доброжелательную обстановку, благодаря которой кафедра добилась значительных успехов и по праву считалась одной из ведущих кафедр радиотехнического факультета и академии.

Три года пролетели незаметно в трудах, поисках, сомнениях и волнениях. К концу адъюнктуры я завершил запланированные исследования, оформил работу и представил ее в диссертационный Совет. Защита кандидатской диссертации состоялась 15 сентября 1967 года и прошла успешно. Она подвела итог очередного важного этапа моей службы, который определил ход дальнейших событий.

После окончания адъюнктуры я был оставлен в академии и назначен на должность младшего научного сотрудника специальной научно-исследовательской лаборатории. Ее задачей была организация и проведение научных исследований по наиболее крупным комплексным темам, требующим объединения усилий нескольких факультетов. Возглавлял лабораторию инженер-полковник Москалев А.С., известный авиаконструктор, который в годы первых предвоенных пятилеток внес неоценимый вклад в создание новых типов самолетов, автор 35 конструкций и модификаций летательных аппаратов, родоначальник стреловидной формы дельта-крыла, давшей резкий толчок развитию реактивной сверхзвуковой авиации. Несмотря на солидный возраст (ему шел 64-й год), Александр Сергеевич отличался поразительной живостью ума, нестандартностью мышления и восприимчивостью к новым идеям. Общение с ним оставило в моей памяти неизгладимый след. На всю жизнь он остается для меня образцом творческой личности, примером пытливого ума, глубочайших научных знаний и инженерной интуиции, широчайшей эрудиции, интеллигентности и культуры.

Наряду с самостоятельными исследованиями значительное место в моей работе занимала организация выполнения комплексных тем, требующих объединения усилий нескольких кафедр и факультетов академии. Много времени приходилось уделять поездкам в Центральный научно-исследовательский институт, Главное управление космических средств, научно-исследовательские организации и промышленные предприятия Министерства общего машиностроения. Одной из задач лаборатории была подготовка справок и материалов для докладов, с которыми выступали начальник академии и его заместитель по учебной и научной работе на конференциях, заседаниях Коллегии Министерства обороны и других совещаниях высокого уровня. Регулярно привлекали нас к работе в составе различных комиссий по приему эскизных проектов новых образцов космической техники, крупных комплексных научно-исследовательских работ, инспектированию научно-исследовательских учреждений и учебных заведений Министерства обороны.

Работа в специальной научно-исследовательской лаборатории дала мне очень многое. Прежде всего, она существенно расширила мой кругозор в вопросах использования космических средств для решения военных, научных и народно-хозяйственных задач. У меня сложилось достаточно полное и объективное представление о состоянии и перспективах развития наземного автоматизированного комплекса управления космическими аппаратами. Появились полезные деловые контакты с сотрудниками военных и гражданских организаций, занятых проектированием, разработкой и созданием космических радиотехнических систем.

На протяжении семи лет я с удовольствием занимался важным, интересным и полезным делом, но меня все чаще стала посещать мысль о возвращении на кафедру, которая стала для меня родной за годы обучения в адъюнктуре. Интерес к преподавательской работе, впервые появившийся у меня при проведении занятий в Центре дальней космической связи, к этому времени заметно окреп. К тому же, я почувствовал, что теперь располагаю достаточными знаниями, кругозором и практическим опытом, которые дают мне право делиться этим с другими. Ощущение, что я созрел для преподавательской работы, счастливым образом совпало с предложением продолжить службу на кафедре, которое я получил от начальника факультета. Согласие я дал сразу, без колебаний.

В сентябре 1974 года я приступил к исполнению обязанностей старшего преподавателя 32 кафедры. Ритм жизни заметно изменился. Очень много времени занимала подготовка к первому чтению лекций и проведению практических занятий. Методических навыков явно не хватало.

Поскольку кафедра была выпускающей, наряду с традиционными видами занятий, пришлось осваивать организацию и проведение практик и войсковой стажировки, курсового и дипломного проектирования. Большую помощь мне оказали преподаватели и инженерный состав кафедры. Они щедро делились со мной материалами, опытом своей работы, давали полезные практические советы. Дружеское и доброжелательное отношение ко мне со стороны коллег сохранилось и после того, как меня менее чем через год, несмотря на небольшой опыт педагогической работы, назначили заместителем начальника кафедры. Думаю, что мое огромное желание преподавать и направленные на это усилия были замечены и оценены не только командованием, но и сослуживцами. От выпускающей кафедры требуется постоянное обновление всех видов учебно-методической литературы. Необходимость этого диктуется оснащением командно-измерительных комплексов и полигонов новыми образцами техники, обновлением наставлений по организации боевого дежурства на радиотехнических средствах, участвующих в сеансах управления КА.

Успешно справиться с этими задачами мне помог опыт практической работы, приобретенный в процессе службы на Симферопольском измерительном пункте и в Центре дальней космической связи.

В сентябре 1975-го года начальником кафедры был назначен доктор технических наук, профессор, инженер-полковник Стогов Генрих Владимирович. Практически с первых дней совместной работы у нас установилось полное взаимопонимание, касающееся задач, стоящих перед кафедрой, и путей их решения. Добрые человеческие отношения, основанные на глубоком взаимном уважении и полном доверии, помогали нам добиваться поставленной цели — поддержать высокий престиж кафедры на факультете и в академии. Вместе мы проработали 15 лет. Это были годы наиболее напряженной и плодотворной работы, которая принесла мне большое моральное удовлетворение. В Можайке я долгие годы работал бок о бок с двумя нашими сокурсниками – Володей Деевым и Юрой Федоровым.

Подводя итог моей службы в Советской армии, считаю, что она сложилась удачно. На всех ее этапах я занимался важными и интересными делами, что приносило мне удовлетворение. На вопрос: “Когда было труднее всего?”, могу ответить – всегда! Трудно всегда, когда добросовестно относишься к порученному делу и отдаешь ему всего себя. Так я старался поступать раньше и поступаю теперь. На вопрос: “Когда было легче всего?”, могу ответить также: всегда! Легко всегда, когда рядом коллеги и друзья, которые готовы в любую минуту прийти на помощь, подсказать правильное решение, дать дельный совет. Большинство именно таких людей окружало меня на протяжении всей службы.

Я был уволен из армии в 1990 году в воинском звании полковник-инженер, отслужив в общей сложности более 36 лет.

На протяжении последующих 15 лет я не терял связь с Космическими войсками и продолжал трудиться в должности старшего научного сотрудника в Научно-исследовательском центре, который является подразделением одного из ЦНИИ МО. Этот период времени был очень непростым для всей страны. Бесконечное “реформирование” Вооруженных Сил, неоднократная смена подчиненности Центра, постоянные изменения штатной структуры, непредсказуемые изменения тематики научных исследований – все это затрудняло серьезную, вдумчивую работу, создавало определенный дискомфорт. Поэтому в 2006 году я принял предложение продолжить научно-исследовательскую работу в составе коммерческой структуры со скромным наименованием ООО “Лаборатория информационных технологий и компьютерных систем”. Руководство и основной костяк лаборатории – это мои бывшие сослуживцы и ученики, порядочные, воспитанные, интеллигентные люди, которым я всецело доверяю, с которыми мне приятно вместе работать и общаться. К тому же я полностью разделяю их девиз: “Только честный бизнес!”

Январь 2009г.

Далее

В начало