19. «ТЕМНАЯ НОЧЬ»

В один из зимних дней 1943 года мама вернулась из очередной поездки в Курган какой-то радостно — возбужденной. Едва скинув полушубок и валенки, она достала листок бумаги и, глядя в него, запела нам неизвестную песню:

«Темная ночь,
только пули свистят по степи,
только ветер гудит в проводах,
тускло звезды мерцают.
В темную ночь
ты, любимая, знаю не спишь
и у детской кроватки тайком
ты слезу утираешь»

Пока мама пела «радостно мне, я спокоен в смертельном бою», комната наша стала набиваться людьми, весть о новой чудесной песне разнеслась мгновенно по интернату и всему селу. Заканчивала мама: «Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в бою», а комната уже была полна плачущими взрослыми и детьми, а мама все повторяла и повторяла песню и пела уже без бумажки. Этот листок брали и тут же переписывали.

Потом мама рассказывала, как она услышала эту песню. У нее выдалась пара свободных часов, и она пошла в кино на новый фильм «Два бойца», где эту песню исполнял Марк Бернес. Маме так понравился и актер, и песня, что она прорвалась в аппаратную и попросила, чтобы ей дали возможность записать слова. Мелодию она запомнила сразу. То ли  она так просила, а скорей всего, люди были отзывчивей, только маме снова  показали этот кусок.

На следующий день песню распевали уже все от мала до велика, и она вошла в репертуар художественной самодеятельности интерната. Да, да, было и такое.

К какой-то очередной праздничной дате должен был состояться районный смотр художественной самодеятельности. Готовился и наш интернат. Я тоже участвовал в каком-то литмонтаже и должен был, когда подойдет моя очередь, прочитать свое четверостишье. Я страшно волновался, предчувствуя катастрофу. Нет, стихи я запоминал быстро, но я не выговаривал букву «л». Вместо нее я произносил нечто среднее, между «в» и английским «дабл-ю». Меня дразнили «поеду на водке и стану грести вошками». Особенно любил подшутить надо мной дядя Ефим: «Скажи, ты в каком классе учишься?» — «Я учусь в третьем квасе» — отвечал я понуро. Он продолжал: «В третьем квасе? А я думал, в хлебном квасе», и смеялся хрипло и весело. Самое обидное, что папа тоже подхихикивал, предатель.

Как нарочно, в моем четверостишье было много слов с этой злосчастной буквой. Я нервничал и решил заменить твердое произношение этой буквы на мягкое, типа «петля», «лисица» и так далее. Я стал произносить слово «лодка» как «лёдка», «класс» как «клясс», мне казалось, что это почти незаметно. Но постепенно я стал понимать, в чем особенность мягкого звучания, а в чем – твердого.  Я заметил, что при твердом произношении мой язык оставался неподвижным, тогда как при мягком – он прижимался к верхней десне. Я стал примерно так же поступать и при твердом «л», постепенно подымая вверх  кончик языка и прижимая его к верху верхней челюсти. Мало помалу я стал выговаривать «л» почти правильно. Вот так искусство помогло мне стать самому своим логопедом. В Глядянке мы выступили хорошо, я не подвел.

После того, как я выплыл в Тоболе, это было второй моей победой над собой.

Далее

В начало

Автор: Рыжиков Анатолий Львович | слов 482


Добавить комментарий