Воспоминания коллеги
Впервые я увидел Павла Евсеевича в Доме пионеров и школьников Ленинского района в сентябре 1959 г., куда был приглашен на работу. Я обратил внимание на стройного подтянутого человека средних лет с прекрасной прической и улыбкой на лице. Он стремительно поднимался по главной лестнице, перешагивая через ступеньку, держа в руках портфель из которого торчала рукоятка теннисной ракетки. Позже я узнал, что это руководитель шахматного кружка ДПШ, одного из лучших в городе — Павел Евсеевич Кондратьев. О его профессиональных качествах расскажут специалисты, я же со своей стороны могу сказать, что он был прекрасным педагогом — человеком. Я никогда не слышал, чтобы он повысил голос на ученика, каким бы непонятливым тот не был.  Терпеливо и настойчиво старался разъяснять сложные шахматные упражнения и не отступал, пока ученик не поймет! С 1958 года и до конца его дней мы работали рядом, часто общались, отчества у нас были одинаковые и мы друг друга шипи просто — «Евсеич». Насколько я помню, он был бессменным председателем Профкома ДПШ. К нему с большой теплотой относились все сотрудники и, когда заканчивался очередной срок его председательства, то его просили снова занять этот пост и, конечно, он хотя и отговаривался, но был настолько безотказен, что уступал. Плюс к тому — Павел Евсеевич был эрудирован практически во всех вопросах и, естественно, любой сотрудник мог получить от него квали­фицированную консультацию, совет и не только в области юриспруденции, но и просто в жизненной ситуации. У нас и ДПШ в те времена проводились чудесные вечера (Новый год,  23 февраля,  8-е марта и т.д.), чему в немалой степени способствовал Павел Евсеевич. Я и еще один наш уважае­мый коллега Г.Г. Кореневский писали тексты поздравлений, песен, сценариев капустников, а Павел Евсеевич делал все остальное, чтобы вечер был интересным, запоминающимся и это действительно было так — все ныне здравствующие сотрудники помнят и говорят самые теплые слова, вспоминая Павла Евсеевича. В те времена, кроме тренерской работы, он сам много ездил на турниры за границу и не было слу­чим, чтобы после поездки не привез какие-то сувениры, не рассказал о соревнованиях, о странах, в которых побывал, и делал всегда это очень интересно и остроумно.

О Павле Евсеевиче можно говорить бесконечно, настолько это был интересный, разносторонне образованный человек и очень горько сознавать, что судьба отвела ему небольшой срок жизни. Он оставил в сердцах знавших его людей неизгладимый след доброго, умного и интеллигентного человека!

Романюха Виктор Евсеевич, художественный руководитель ансамбля баянистов-аккордеонистов ДДТ «Измайловский», заслуженный работник культуры России, Отличник народного просвещения, Композитор.

Перед самой войной
Более 60-и лет работает шахматная секция при Московском Городском Доме творчества юных (бывшем дворце пионеров). Здесь начинал свой шахматный путь Павел Кондратьев — отсюда вышли гроссмейстеры Авербах, Смыслов, Антошин, Нейштадт, Васюков, Эстрин, мастера Баранов, Васильчук, Волович, Лившин, Моисеев, Никитин, многие кандидаты в мастера. Чтобы занятия шахматами не отражались на учебе, тренировки проводились и проводятся по 2-3 раза в неделю. Каждый год разыгрывается первенство. Дома, вне конкурса, в финале участвуют московские мастера. Это, несомненно, повышает интерес к турниру, дисциплинируя юных шахматистов. Большую пользу приносят и разбор партий с мастерами.

В марте-апреле 1941 г. было проведено очередное первенство Московского Дома пионеров. В турнире вне конкурса выступил один из сильнейших мастеров С. Белавенец, ставший, конечно, победителем соревнования.  Среди участников были и будущие мастера Я.Эстрин, П.Кондратьев, Б.Баранов, Я.Нейштадт.

Моисеев О.Л., международный мастер.

Блокадный чемпионат
Провести чемпионат Ленинграда 1943 года по шахматам решили во вновь открытом Доме физкультуры на улице Халтурина, 22. В городе рвались снаряды и бомбы, то здесь,то там возникали пожары. По 12-14 налетов вражеской авиции выдерживал Ленинград. Микроскопический блокадный паек давал возможность едва держаться на ногах. И в такое время ленинградские шахматисты решили провести очередной, 17-й чемпионат. Политуправление фронта поддержало эту инициативу. До войны ленинградцы видели за шахматными столиками своих знаменитых земляков М Ботвинника, Г.Левенфиша, В.Чеховера, П.Романовского, Г. Равинского, А.Толуша и многих других выдающихся мастеров. Сейчас их не было — одни были в действующей армии. другие грудились в тылу, и первенство оспаривали кандидаты в мастера и первокатегорники. Их было 11 шахматистов, участников ленинградского турнира:

- старший матрос — минер Балтийского флота П. Кондратьев

- главврач одной из городских поликлиник Ф. Скляров;

- военный хирург Л. Шапиро;

- старший лейтенант В. Сергеев;

- младший лейтенант Н. Мичурин;

- солдат Л. Левин;

- артист театра Муз комедии В. Бессонов;

- 16-летний школьник А. Решко;

- преподаватель Технологического института А. Несслер,

- солдат пожарных войск В. Соков;

- Н. Арефьев.

Однако, случилось непредвиденное: за несколько дней до открытия турнира в Спорткомитет попал дальнобойный снаряд.  Капитан В.Домбровский, начальник пожарной охраны Ленфронта, направил солдат, которые расчистили и отремонтировали две большие комнаты на втором этаже. Затем туда были доставлены с трудом найденные комплекты шахмат и шахматных часов.

20 июня 1943 года шахматисты собрались на открытие чемпионата: «Умирать так с шахматами» — пошутил кто-то из участников. Главным судьей турнира Политуправление Ленфронта назначило опытного шахматного организатора М.Н. Волковысского, впоследствии ставшего международным арбитром. Михаил Николаевич после войны работал директором городского шахматного клуба и отсудил много ответственных соревнований. Во время войны главстаршина М.Волковысский служил в бригаде морской пехоты на Невской Дубровке — крошечном «пятачке», где советские воины стояли насмерть, сковывая ударную гитлеровскую группировку из восьми дивизий, нацеленных на Ленинград. Заместителем главного судьи был назначен капитал В.Домбровский, настоящий шахматный энтузиаст. Судьей турнира был Б. Герцензон, боец пожарной охраны, ставший почетным мастером спорта по шашкам и крупным писателем.

Нередко участники чемпионата приходили на игру сразу после ночных дежурств: так, В. Соков, накануне партии с| лидером чемпионата Ф. Скляровым потушил восемь зажи­гательных бомб! Тут уж не до подготовки к поединку Да и самому Ф. Склярову было нелегко — разве он когда-нибудь думал о том, что придется возглавлять соревнование такого уровня! Партия дважды прерывалась воздушными тревогами, но В. Соков и Ф. Скляров продолжали игру, увлеченные борьбой на шахматной доске. Так и играли под звуки ленинградского метронома. Встреча закончилась вничью. Каисса и Ника словно сговорились быть справедливыми к обоим партнерам. После первого тура осталось 10 участников — Николая Мичурина срочно по тревоге вызвали в часть на выполнение боевого задания, из которого подводная лодка не вернулась…

Постепенно заполнились, все клетки турнирной таблицы. Чемпионом блокадного Ленинграда стал врач, кандидат в мастера Ф, (‘кляров, игравший в остро-атакующем стиле. Второе и третье места поделили А.Несслер, впоследствии профессор Технологического институт имени Ленсовета и В Соков, неоднократный чемпион Советского Союза по шашкам. Четвертое место занял Л.Шапиро, ставший после войны международным арбитром по шахматам. Пятое-шестое места поделили П.Кондратьев и Н.Арефьев, набравшие по 5 очков: Павел Евсеевич одержал 4 победы, сделал 3 ничьи, потерпел 2 поражения.

Турнир продолжался почти два месяца, до 15 августа, прошел в исключительно острой спортивной борьбе: никакого раздражения,  взаимных упреков, конфликтных ситуаций не было. И это в условиях, когда смерть в буквальном смысле слова была постоянно над головой и нервы и силы напряжены до предела… До победы оставалось еще длинных два года.

К настоящему времени не выяснены все подробности этого легендарного чемпионата и ничего неизвестно о судьбе  Н Арефьева.
..
Невозможно не сказать несколько слов о великом Василии Сокове. Солдат Соков… Это был талантливейший советский шашист, неоднократный чемпион страны по шашкам. В тур­нир шахматистов он попал не случайно: как один их сильнейших кандидатов в мастера по шахматам.

Блокадный турнир

С сердечной теплотой помещаю полностью статью известно­го литератора, отдавшего всю жизнь шашкам, чей безграничный оптимизм и удивительная вера в собственные силы помогли вы­стоять в суровые годы войны, Бориса Мироновича Герцензона  «Блокадный турнир», помещенную в журнале № 4 (2402) от 26 января 2001г. «Милицейские ведомости».

«О Великой Отечественной войне написано немало, но будущие исследователи еще не раз будут возвращаться к этой волнующей теме, раскрывать все новые грани вели­чественного подвига нашего народа в тылу и на фронте.

Я помню, когда в январе 1943 года блокада Ленинграда была прорвана и населению города добавили хлебный паек, шахматисты решили провести свой XVII чемпио­нат города. В этом турнире, который проходил в Доме физкультуры на улице Халтурина, приняли участие два кандидата в мастера и восемь первокатеегорников. Боль­шинство были военнослужащими.

До войны в чемпионатах города играли самые знамени­тые гроссмейстеры и мастера — такие, как Г. Левенфиш, В. Рагозин, П.Романовский, И. Рабинович, А. Толуш. Война разбросала их по разным фронтам. Поэтому состав блокадного чемпионата был таким скромным.

В этом соревновании играли П. Кондратьев, А. Решко (оба после войны стали мастерами спорта). А.Решко в то время было всего 15 лет, а старший матрос П. Кондратьев служил на тральщике. Его служба была полна опасностей и неожиданностей. Старший лейтенант В. Сергеев служил в частях ленинградского гарнизона. После войны являлся членом бюро шахматной секции Дома офицеров. Млад­ший лейтенант Н. Мичурин сумел сыграть в турнире лишь одну партию и был отозван командованием для вы­полнения боевого задания. Москвич Н. Мичурин до кон­ца войны служил на Балтике, был подводником. В. Соков был кандидатом в мастера по шахматам и … чемпионом страны по шашкам. Он погиб в марте 1944 года в боях под Нарвой. А.Несслер тоже имел разряд кандидата в мастера. Л.Шапиро был главным хирургом Ленинградского воен­ного округа, полковником медицинской службы. В. Бес­сонов был артистом театра Музыкальной комедии. После войны стал режиссёром этого же театра. К сожалению, немногое мы можем рассказать о первокатегорнике Аре­фьеве. Нам неизвестно даже его имя. Курсант А. Левин до сих пор играет в шахматы. Врач Ф. Скляров работал глав­ным врачом медицинских учреждений Ленинграда. Он часто участвовал до войны в молниеносных турнирах и почти всегда добивался в них победы. Блокадный турнир продолжался почти два месяца. Не раз игра прерывалась воздушной тревогой. Начинал стучать метроном. Однако участники турнира, увлеченные шахматной борьбой, по­падали в цейтнот и нередко забывали спускаться в бомбо­убежище.

Главным судьей блокадного чемпионата был М. Вол- ковысский (после войны он стал международным арби­тром). Судьи В.Домбровский и Б. Герцензон помогали ему проводить это соревнование.

Блокадный чемпионат выиграл Ф. Скляров, набравший 7 очков из 9. Второе и третье места с 6 очками подели­ли В. Соков и А. Несслер. Многие иностранные издания рассказали о беспримерном подвиге ленинградских шах­матистов, а одна английская газета назвала этот турнир «Игра под огнем».

В январе 1944 года блокада Ленинграда была снята! Успешное наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов обратили в бегство фашистские армии, окружавшие наш город.

Прошло много лет, но и сейчас часто вспоминают этот турнир. В шахматной энциклопедии несколько коротки?! строк напоминают об этом уникальном соревновании! В канун нового года мне позвонил по телефону один из участников блокадного турнира А. Левин и поздравил с новым годом и с новым тысячелетием.

Память о шахматистах игравших в дни блокады, дока­завших силу духа русских людей, останется в истории как беспримерный подвиг».

Борис Герцензон почетный мастер спорта заслуженный тренер России

Вспоминают гроссмейстеры и мастера

Павел Евсеевич — дорогой мне человек

1972 год. Тяжелейшая борьба в чемпионате СССР позади, впереди — мой первый в жизни межзональный турнир. Haстроение прекрасное, в 18 лет любое море по колено. Правда, существует одна проблема, которую надо, как можно скорее решить — у меня нет тренера. Вызывает меня Председателе ленинградской шахматной федерации и говорит, что при; нято решение и моим тренером будет П.Е.Кондратьев. Я его немного знала, он часто бывал во Дворце пионеров, даже принимал участие в чемпионатах Ленинграда среди школьников (вне конкурса), тренировал моих друзей. Милый, тактичный человек с благородным лицом, веселый, знающий, остроумный. Естественно, я с удовольствием согласилась! Так началось наше шахматное сотрудничество, которое продолжалось вплоть до его смерти. Тогда я еще не понимала, насколько мне в жизни повезло.

Тридцать лет назад быстрые шахматы еще не были изобретены, все партии мы играли с кон­тролем: два с половиной часа на 40 ходов с после­дующим откладыванием. Регламент (примерно) — 3 тура, доигрывание, 2 тура доигрывание, выходной и т.д. Все это приводило к тому, что такие турниры, как межзональный или чемпионаты СССР занимали 30 — 35дней. Перед всеми этими турнирами полагались 2-х- 3-х недельные «сборы» (подготовка к турниру), ни которых мы занимались шахматами несколько часов в день, гуляли, ходили в кино, играли в бильярд, карты, просто «жили»! Теперь можете представить, сколько времени в году я проводила с Павлом Евсеевичем. Насколько себя помню, у меня всегда были две очень неплохие жизни, — одна дома, в моей семье и вторая, на сборах и турнирах, где моей семьей на протяжении более 10 лет был Павел Евсеевич.

За эти 10 лет мы, как и всякая семья, прошли многое. Были крупные успехи и сокрушительные неудачи, турниры и матчи, где все складывалось замечательно или вдруг шло из рук вон плохо, хорошие дни, когда настроение приподнято и дни, когда не только разговаривать, но даже смотреть ни на кого не хочется. И всегда со мною рядом был Павел Евсеевич. Это удивительно, как у него всегда хватало такта, доброты, терпения, душевного тепла, чтобы  любой ситуации, что бы ни случилось, оставаться преданным другом, с которым легко и весело в минуты торжества и на плечо которого можно опереться в минуты душевного кризиса.

В Америке очень популярна профессия психоаналитика. Это врач, который помогает людям справиться с собой в стрессовых ситуациях. Для того чтобы стать психоаналитиком, надо сначала учиться в институте, потом в медицинской школе, потом пройти годовую практику и т.д. Павел Евсеевич был психоаналитиком от бога. За несколько часов ему удавалось привести меня в состояние душевного равновесия, чтобы на следующий день я снова могла садиться за доску и начинать все сначала. Помню, что я всегда отказывалась от еды после партии, говорила, что не голодна и есть не хочу. Павел Евсеевич никогда не возражал, но впоследствии он признавался, как это проис­ходило на самом деле. Мы садились анализировать пар­тию и каким-то образом в моей руке оказывался бутерброд или стакан сока или печенье, и, будучи совершенна не голодной, я все это благополучно съедала.

Или еще такой случай. Надо идти гулять, я все никак не могу оторваться от доски. Входит Павел Евсеевич и говорит, что к моей комнате приближается Н. (которую я не слишком жаловала). Я, наверное, в тот момент, установила рекорд по скорости одевания, и только выскочив на улицу, сообразила, что это был очередной розыгрыш.

Павел Евсеевич был исключительно разносторонний человеком, его интересовало все. Наша первая совместная поездка на межзональный турнир на остров Мальорка (Испания) в 1973 году. В то время между СССР и Испанией не было дипломатических отношений, так что для получения визы вся наша делегация, человек 15, должна была на 3 дня заехать в Париж («такое несчастье»). Как выяснилось, Павел Евсеевич единственный из нас говорил по-французски. Куда бы мы ни пошли, постоянно; слышалось: «Павел Евсеевич, что здесь написано?», «Павел Евсеевич, спросите…», « Павел Евсеевич, что они говорят?». Помню, в последнюю ночь я хотела совершить малодушный поступок и лечь спать. Он меня отговорил: «Когда ты еще в следующий раз сможешь погулять по ночному Парижу?». Павел Евсеевич был прав, я снова увидела Париж только спустя 20 лет.

Чемпионаты СССР. Разные города, разные гостиницы с ежедневной подготовкой к партиям, анализом отло­женных позиций и в то же время ежедневным общением с друзьями. Помню, как мы играли в различные игры, некоторые достаточно интеллектуальные, некоторые совсем нет, и Павел Евсеевич, несмотря на седину в во­лосах и наличие внука, был одним из самых активных участников. Он первым залезал под стол, чтобы избежать быть пойманным при игре в «жмурки», или при игре в «ассоциации» так изображал фразу, которую нам нужно было отгадать, что мы просто заходились от хохота. Он чувствовал себя среди нас, двадцатилетних, совершен­но естественно. Это удивительное качество — оставаться самим собой в любой обстановке и любой компании. Мы воспринимали это как должное, и только когда Павла Ев­сеевича не стало, мы смогли осознать, как нам не хватает его чувства юмора, энергии, мягкости, доброты.

Мы участвовали в трех циклах борьбы за первенство мира, каждый из которых занимал около трех лет. Сна­чала я сыграла первые в своей жизни партии — против Валентины Козловской и Наны Александрии. Матч — это труднейшее испытание, которое не идет ни в какое сравнение с любым, даже более серьезным турниром. В то вре­мя компьютеров еще не было и в помине, чтобы сделать подбор партий Павел Евсеевич должен был просмотреть журналы, газеты, турнирные бюллетени, все издания, где только могла быть напечатана партия моей соперницы. Информация собиралась по крупицам. Это была кро­потливая и скучная работа, но без нее было не обойтись. Дальше начинался анализ этих партий. Павел Евсеевич объяснял, какие он увидел слабые и сильные стороны в игре моей противницы, в каких дебютах я имею больше шансов получить те позиции, в которых она чувствует себя не столь уверенно, и после этого начинался детальный анализ этих позиций. Павел Евсеевич советовал мне; постоянно менять дебюты, особенно играя черными. Энциклопедические знания Павел Евсеевича были ключом для претворения в жизнь этой тактики. Практически в каждом дебюте он мог показать мне позиции, может быть, не так хорошо изученные, но которые соответствовали моему стилю игры. На протяжении всех трех циклов Павел Евсеевич выискивал новые и новые идеи, которые мне, позволяли  <скакать» по дебютам, избегая, таким образом, самостоятельной подготовки к соперницам.

Первый цикл прошел достаточно успешно. Оба матча в. «основное» время закончились вничью. По существующему тогда регламенту игра продолжалась до первой победы. Впоследствии этот жестокий регламент был изменен для выявления победителя стали играть микроматчи из двух или четырех партий, что, конечно, более справедливо. Матч с Козловской я выиграла во второй дополнительной партии, матч с Александрией проиграла в пятой, дополнительной. В целом, это был большой успех, за завоевание права участия в финальном матче претенденток  я получила бронзовую медаль чемпионата мира.

Казалось, что впереди — безоблачное будущее, но как это часто бывает в спорте, следующий этап принес нам горькое разочарование. Наш второй цикл состоял всего из одного матча с Аллой Кушнир, который я с треском проиграла. В жизни каждого шахматиста бывают взлеты и падения. Особенно тяжелы падения, когда полностью теряется вера в себя. В этой ситуации исключительно важно, чтобы рядом был человек, который помог бы разо­браться в том, что происходит, помог бы преодолеть этот кризис, помог бы вернуться на прежний, и возможно, бо­лее высокий уровень игры. У меня был Павел Евсеевич. Рецепт мог быть только один — работа, работа и работа. Напел Евсеевич снова рылся по энциклопедиям и информаторам, выискивал новые позиции, причем упор делался  на миттельшпиль, «понимание» ключевых позиций. Постепенно возвращалась уверенность и выигрыш трех подряд чемпионатов Советского Союза подтвердил, что МЫ на верном пути. Следующий цикл мы начали с межзонального турнира, потом играли матчи претенденток Против Ноны Гаприндашвили, Наны Александрии и Ли­лии Семеновой.

Матч с Ноной требовал дополнительной психологической подготовки. На протяжении многих лет шахматисты Поролись за право сыграть матч с Ноной за первенство мира. Она находилась на такой большой высоте, что шахматисток моего времени охватывал трепет при одном упоминании ее имени. Времена меняются, и теперь мне предстоял матч с Ноной, но не за первенство мира, а «только» четвертьфинальный матч претенденток. Преж­де всего предстояло избавиться от «трепета». При нашей подготовке Павел Евсеевич постоянно внушал мне, что я должна играть не против «легенды» а, против живого человека, у которого как и у всякого человека существуют недостатки. Эта выработанная психологическая устойчивость очень помогла мне во время матча.

Следующая соперница — Нана Александрия, моя «обид­чица» в 1975 году. Матч сложился очень тяжело, я постоянно была позади. После того, как я сравнивала счет, сразу же проигрывала следующую партию. Основное время снова закончилось вничью; дальше нам предстоял новый матч, но уже из четырех партий. После 13-и партий опять ничья; 14-я на самом деле последняя. Если и она закон­чится вничью, то надо будет бросать жребий (до коротких партий в то время еще не додумались). Наверное, у меня оказались крепче нервы. Колоссальная работа, которую проделал Павел Евсеевич и я при подготовке к матчу сыграла свою роль. Матч с Лидией Семеновой был трудным лишь с психологической точки зрения, теперь я уже была^; все время впереди, ей приходилось меня догонять.

Главная задача была выполнена, и завоевано право играть матч за первенство Мира с Майей Чибурданидзе.

Мы разработали тщательный план подготовки. После первых сборов было решено, что для поддержания спор­тивной формы я сыграю в двух-трех турнирах. В июне я поехала на международный турнир в Будапешт. После одной из партий ко мне подходит один из организаторов турнира и сообщает страшную новость, в Ленинграде от сердечного приступа скончался Павел Евсеевич Кондратьев. Павел Евсеевич, как же так, вы такой молодой, вам жить и жить. Но это жестокая правда, Павел Евсеевич ушел из жизни. Павел Евсеевич, мой лучший друг, учи­тель, дорогой мне человек. Светлая Вам память…

Ирина Левитина, гроссмейстер

Штрихи к портрету

С Павлом Кондратьевым нас связывали многие годы добрых приятельских отношений. Он был чуть старше меня по воз-| расту, я старше по шахматным титулам, но наши творческие судьбы пересекались довольно часто.

Я вспоминаю Павла как мягкого, дружелюбного, деятель­ного и интеллигентного человека. Он был юристом по образо­ванию, но жизнь посвятил служению шахматам. Быть может свое шахматное дарование как практику ему и не удалось реализовать полностью (хотя он был бесспорно хорошим ма­стером и однажды выиграл чемпионат Ленинграда), зато как шахматный тренер и теоретик Павел пользовался огромным авторитетом. Достаточно сказать, что к его помощи прибегали такие именитые шахматистки как Людмила Руденко, Лариса Вольперт, Ирина Левитина, а перу Кондратьева принадлежат ставшие классическими монографии по голландской защите, дебюту Берда и другие.

Мне довелось работать с Павлом, когда я в качестве автора и редактора готовил к выпуску серию книг по дебютной те­ории для крупного немецкого издательства «Спортферлаг». Именно для этой серии я и обратился к Павлу с предложением сотрудничества. И никогда не пожалел об этом. Кондратьев работал над рукописями заказанных ему разделов не только очень тщательно, но и по-настоящему творчески. Он готов был выискивать самые редкие материалы, давно забытые партии, теоретические статьи, чтобы критически их анализируя, как можно шире и точнее раскрыть содержание исследуемых дебютов. Порой, признаюсь, эта скрупулезность приводила к завышению сроков, отпущенных нам издательством — немцы в этом отношении весьма придирчивы, но зато к качеству представленных Кондратьевым монографий критических замечаний не было никогда. Достаточно добавить, что эти книги на Протяжении десятилетий (!) выдержали множество переизда­ний и до сих пор пользуются спросом любителей шахматного искусства. Увы, они намного пережили автора.

Вспоминая обаятельный облик Павла, трудно даже по­верить, что у него была поистине героическая молодость. Недавно, перелистывая старую шахматную периодику, в журнале «Шахматы в СССР» за май 1965 года наткнулся на подборку материалов, посвященных юбилейному Дню Победы, где под заголовком «Опасная профессия» прочел удивившие меня строки о Кондратьеве. Процитирую некоторые из них:

«…Ленинград, Таллинн, Клайпеда, Гданьск, Балтийск – в этих городах нес трудную флотскую службу старший матрос Павел Кондратьев. Несколько сот мин обезвредил он в годы войны…»

И дальше рассказывает сам Павел:

«Это было в Таллинне. Землечерпалка углубляла гвань. Работа близилась к концу. Еще несколько десятков; метров по фарватеру — и путь свободен. И вдруг один из ковшей вместе с глиной вынес наверх донную мину! Вскоре мы на катере прибыли на место событий. Осмотрели мину. Она лежала в ковше почти вертикально и была практически недосягаема. Изменять же положение; мины было нельзя — взрывоопасно. Мы начали разряжать ее. Мина оказалась акустической — чувствительной к звуку, гудку, шуму самолета, небольшому стуку. Однако это трудное задание нам все же удалось успешно выполнить…» Не правда ли неожиданная страница биографии шахматного интеллигента?

Марк Тайманов, международный гроссмейстер

Вечно спешащий Павел Евсеевич

За сорок лет странствий по шахматному Зазеркалью поневоле приходишь к невесёлым выводам. На этом пути довелось встретить не так уж много светлых и обаятель­ных личностей, о которых вспоминается с теплом, уваже­нием или, хотя бы, с доброй улыбкой. Именно поэтому, я с удовольствием откликнулся на предложение написать несколько строк о Павле Евсеевиче Кондратьеве.

Мы были представителями разных поколений и позна­комились лишь в 1971 году. Павел Евсеевич к тому вре­мени уже много лет работал тренером в Доме пионеров Ленинского района, а я только начинал свою педагоги­ческую деятельность в шахматном кружке Выборгского района. Конечно, я встречал этого всегда элегантного, подтянутого человека и раньше. Видел его на соревнова­ниях в Городском шахматном клубе и во Дворце пионеров имени А.А.Жданова. Знал о его оригинальных идеях в различных дебютах , читал его работы в многотомном немецком издании «Moderne Eroffnungstheorie», выходив­шем в тогдашней ГДР.

Уже при первом общении приятно поражала удивитель­ная корректность и подчеркнутое внимание к начинающему коллеге. Команды наших подопечных участвовали в первенстве города, и мы после каждого тура обсуждали по телефону результаты игр, а во время матча сборных имели очную возможность поговорить и на другие темы. Я всегда восхищался многообразию увлечений Павла Евсеевича. Иностранные языки и достопримечательности городов мира, музыкальный фольклор Африки и фауна стран, в которых ему довелось побывать — вот далеко неполный перечень его интересов. Надо сказать, что вечно спешащий и буквально работавший на ходу, он не был человеком с душой нараспашку; раскрывался далеко не перед каждым, да и то как-то постепенно, словно внутренне сдерживая и контролируя себя. С каждой нашей, беседой я узнавал о нём что-то новое и новое.

Позднее мне довелось участвовать в подготовке сборных команд нашего города в гостинице «Репинская» а также и в индивидуальных тренировочных сборах самой, яркой из подопечных Кондратьева ученицей — талантливой, остроумной и, потому, своевольной Ирины Левитиной. Популярный в те годы Дом творчества кинематографистов «Репино» стал для них вторым домом.

Чаще всего вспоминаю Павла Евсеевича на фоне типично петербургских загородных пейзажей с неизменным пухлым портфелем в руке. Думаю, что основные его работы были созданы под стук колес малоприспособленной для творчества ленинградской электрички. Срезая путь к платформе, он почти бежал по заснеженному перелеску или по узкой аллее летнего парка. Издали увидев своего коллегу, он смущенно улыбался, словно извиняясь перед ним за свою вечную спешку. В последние годы его жизни нас сблизило то обстоятельство, что дочь Кондратьева — Людмила Павловна, оказалась моей соседкой по дому в Басковом переулке. Название этого старинного переулка в самом центре Петербурга-Ленинграда не часто появлялось на страницах печати. Могу припомнить лишь краеведческую публикацию в журнале с характерным для советских времен названием «Блокнот агитатора»,  заметку мастера спорта (ныне главного редактора газеты «Спортивная») Владимира Федорова «Дом на Басковом». Жизнь послевоенного Баскова переулка пред­стает перед читателем в автобиографическом вступлении моего бывшего vis-a-vis Гроссмейстера Геннадия Сосонко, | его блистательным мемуарам «Я знал Капабланку…». В Новейшей историографии наш переулок занимает особое Место — это малая родина Президента России В.В.Путина. Навещая свою дочь Павел Евсеевич заходил и к нам, причем скорее не ко мне, а к моим близким: с моей мамой Натальей Иосифовной  - также как и он, выпускницей юридического факультета Университета, они вспоминали общих преподавателей, а с бабушкой Еленой Яковлевной разговаривали по-французски, что несо­мненно доставляло собеседникам искреннюю радость.

Ушел из жизни Павел Евсеевич неожиданно и стреми­тельно, — как всегда на ходу вскочил в пригородную электрнчку, на сей раз ушедшую в вечность.

Мне довелось продолжить дело П.Е. Кондратьева в ка­честве тренера сборной СССР по Ленинграду и я вскоре почувствовал как нелегко было занимать эту должность такому гордому и самобытному человеку, каким был и остался в нашей памяти Мастер и Тренер с большой буквы Павел Кондратьев.

Геннадий Несис

Павел Кондратьев — мастер, теоретик, педагог

С годами мы с удивлением замечаем, что время убыстряет свой бег. Долгими помнятся нам детство и школа. Нeкончаемо длилась война. А потом годы уже не шли, а летели. И, что характер­но для нашей памяти, эпизоды юности, порой совсем незначительные, кажутся как бы вычер­ченными в другом мас­штабе.

…Мраморный зал Дома пионеров — старинною особ­няка на тихой улице Стопани. Чемпионат московских школьников предвоенного сорокового года Первый тур первого в жизни серьезного шахматного испытания. И для меня, и для моего пар­тнера, тоже девятиклассника,

Паши Кондратьева.  Почти полвека — целая жизнь — ми­нуло с тех пор, но время и события куда более важные не заслонили вспоминания юности: рукопашная атака Земиша в староиндийской защите, после взаимных переживаний завершившаяся вечным шахом…

Потом было еще много соревнований. Кто знал, что от войны нас отделяют только полтора года.

Сорок первый разбросал ребят по фронтовым дорогам, треть участников того турнира не вернулась с войны. А те, кто вернулись, уже не расстались с шахматами.

Позже других пришел с Балтийского флота старший матрос минер Павел Кондратьев. Службу он нес в дивизионе торпедных катеров. Плавал на тральщике, обезвреживал мины в Гданьске и Пиллау, Таллине и Клайпеде. Он остался на Балтике в городе на Неве — вся дальнейшая жизнь и дело, которому он себя посвятил, связаны с Ленинградом…

В 1950 году в ленинградском полуфинале XVIII чемпионата СССР Павел Кондратьев стал мастером. Потом в полуфиналах первенства страны он сражался еще не раз. Неболь­шие отступление для шахматистов младшего поколения. В то время стать мастером и подтвердить это звание было намного труднее чем сейчас. Норма устанавливалась лишь в полуфиналах, где победители предыдущих этапов (в том числе с забытых ныне четвертьфиналов первенства) вели же­сткий спор с гроссмейстерами, либо в финале чемпионата столицы. Исключения делались редко. «Квалификационная инфляция» нас тогда еще не захлестнула: мастеров было раз в десять меньше, чем сейчас, а кандидатов — в четыре-пять раз меньше, чем теперь мастеров… Уже сам факт много­кратного участия в полуфиналах определял место мастера в шахматной табели о рангах.

В следующие годы Кондратьев успешно выступал в первенствах Вооруженных Сил, потом — спартаковских турнирах. В 1956-м стал чемпионом Ленинграда, в 1959/60-м выиграл первенство ленинградского шахматного клуба, защищал спортивную честь города в командных встречах.

Стабильные мастерские результаты Кондратьев показывал на протяжении четверти века. В 1975-м на международном турнире в чехословацком городе Оломоуце он вошел в число призеров соревнования.

Все же, несмотря на многие успешные выступления,  Павел Кондратьев относился к тем мастерам, чье понимание шахмат и эрудиция были выше их практических достижений. Наверное, он мог добиться большего. Слагаемых победы множество, но мне думается, ему всю турнирную жизнь мешал недостаток честолюбия. И еще — удивительная доброта характера. Когда Кондратьев выигрывал, можно было заметить, что он испытывает перед партнером чувство некоторой неловкости за при­чиненное огорчение. Есть, однако, область, в которой эти отрицательные в шахматном бою качества не мешают, а, напротив, способствуют успеху. Область, в которой практический опыт и «чувство позиции», теоретические зна­ния и аналитический талант сочетаются с готовностью работать в шахматах не только для себя, способностью учить, умением доказывать, убеждать. Неслучайно свое призвание Павел Кондратьев нашел в тренерской и педагогической шахматной деятельности.

Опытный мастер был всесторонне образованным человеком. Он окончил юридический факультет Ленинградского университета, владел французским и английским; языками (во время поездок в Замбию и Зимбабве в рамках помощи развивающимся странам читал лекции по-английски). Павел Кондратьев был наделен природным чувством такта. Не будет преувеличением сказать, что его любили все, кто с ним соприкасался.

Самый же впечатляющий итог педагогической и тренерской работы Павла Евсеевича Кондратьева — победы его подопечной  Ирины Левитиной в претендентских матчах и завоевание права оспаривать мировое первенство. С 1973 года, занимался с Левитиной Кондратьев, и учеба постепенно переросла в творческое содружество. По «времени доверия» и стабильности чисто человеческих взаимоотношений сравниться с дуэтом Левитина — Кондратьев могут немногие. А ведь вспомним, что: путь Левитиной к вершинам шахматного Олимпа был тернистым. Поистине, «и в радости, и в беде…»

Еще одна сторона многогранной деятельности Кон­дратьева раскрылась в последние годы. В соавторстве с гроссмейстером М. Таймановым он участвовал в создании многотомного дебютного руководства, изданного «Sport- verlag» (ГДР). В 1981 г. вместе с мастером Е. Столяром, написал для издательства «Физкультура и Спорт» монографию «Защита Бенони». В «Библиотечке шахматиста» вышла его книга «Позиционная жертва», — по общему мнению, одна из лучших в этой серии. Несколько разде­лов написал Кондратьев для ФиС «Малой энциклопедии шахматных дебютов», и выпустил новую монографию, посвященную славянской защите.

В одной статье нет возможности коснуться всех теоре­тических и учебных работ Павла Кондратьева, в разное время опубликованных в шахматной печати. Но даже если бы он не написал ни одной книги, ни одной статьи, его имя все равно осталось бы в теории шахмат.

Я уже было назвал Павла Евсеевича «заслуженным тренером», не сомневаясь, что это звание ему давно присвоено. Но, оказывается, один из лучших наших педагогов, тренер сборной СССР по Ленинграду, наставник участницы финального матча за мировое первенство такого звания не удостоен. Этот факт теперь уже не имеет значения, но служит дополнительным штрихом к портрету человека, мало думавшего о формальном признании своих заслуг.

Павел Евсеевич Кондратьев ушел из жизни накануне своего самого ответственного состязания: матча за мировое первенство между Майей Чибурданидзе и Ириной Левитиной.

Люди уходят, но дела ими содеянные, остаются. И оста! ется память. Эти заметки — дань памяти.

Яков Нейгитадтл гроссмейстер

Человек, опередивший время

Судьбе было угодно распорядиться так, что с выдающимся шахматным тренером и теоретиком Павлом Евсеевичем Кондратьевым мне посчастливилось познакомиться трижды. Первый раз это произошло, когда я, двенадцатилетний мальчик, пришел заниматься шахматами в Ленинградский Дворец пионеров. Мой наставник, опытнейший Гренер Сергей Владимирович Хавский приобщил меня и других своих учеников (некоторые из которых сейчас известные гроссмейстеры, например — Володя Епишин) к удивительному и неповторимому миру черно-белых фи­гур, обучил азам шахматной стратегии и тактики, позна­комил с творчеством всемирно известных шахматистов. И вот тогда я впервые услышал фамилию Кондратьев.

Как сейчас помню, когда мы стали изучать и анали­зировать различные дебютные варианты, в частности, французскую защиту, то в «Курсе дебютов» Панова и Эстрина (в то время это была настольная книга каждого юного шахматиста) наткнулись на такую фразу: «После ходов 1.е4 е6 2.d4 d5 З.КсЗ Сb4 недостаточен для получе­ния преимущества ход П.Кондратьева 4.Cd3». Меня тогда очень заинтересовало, кто такой П.Кондратьев и почему же этот ход недостаточен для получения преимущества. На мой вопрос тренер ответил, что Павел Кондратьев — это известный ленинградский мастер, крупный теоре­тик и прекрасный аналитик. И что не нужно принимать на веру все, что пишут в книге, а попробовать докопаться до истины самому. Потому что — раз эту идею предло­жил Кондратьев, она уже отмечена знаком качества. И действительно, когда мы с ребятами стали разбираться и этом варианте, то увидели, что после ходов 4…с5 5.ed5 Фd5, найденная Кондратьевым идея 6.Cd2! позволяет белым развить сильную инициативу. Этот вариант нам всем очень понравился, был взят на вооружение и принес немало очков в соревнованиях. И спустя много лет, когда и стал мастером, а потом гроссмейстером, играя черными французскую защиту, всегда опасался хода 4.Cd3 — вари­ант Кондратьева был для черных очень неприятен, при­ходилось избирать какие-то боковые пути. Так что первое знакомство с Павлом Кондратьевым стало для меня заочным, как сейчас бы сказали — виртуальным, но зато оно оказалось на всю жизнь.

А через несколько лет я уже познакомился с Павлом Евсеевичем лично. В те годы была развита система соревнований в спортивных обществах, и мастер Хавский, многолетний армеец, привел меня, естественно, в общество СКА. Я стал играть на юношеской доске в команде Ленинградского военного округа, и в сентябре 1977 года впервые принял участие в командном первенстве ВС СССР, проходившем в Москве в Центральном Доме Советской Армии. Для меня, тогда 16-и летнего кандидата в мастера, это было величайшим событием. Играть в одной команде с такими «зубрами», как Фурман, Цейтлин, Карасев, Бухман, Левитина было не только почетно, но и очень ответственно. Конечно, я сильно переживал и волновался. Павел Евсеевич был тренером команды, он уделял мне очень много времени, помогал при подготовке, настраивал на борьбу. Я старался общаться с ним как можно больше, чувствуя моральную поддержку. Тогда я понял — какой это интересный и удивительный человек, что он прошел всю войну, участвовал в чемпионате блокадного Ленинграда в 1943 году. И я увидел, с каким увлечением и глубиной он занимается анализом шахматных позиций. Это был отличный пример для молодежи! Хоть я в итоге сыграл и не очень удачно, но в грязь лицом не ударил, а наша команда заняла почетное третье место. Во многом это была заслуга Павла Евсеевича Кондратьева.

И с новой стороны я узнал Павла Евсеевича, когда стал читать его книги. Огромное впечатление произвела на меня в свое время его брошюра «Позиционная жертва». В небольшой по объему работе была сконцентрирована масса оригинальных идей и предложений, раскрывающих это интереснейшее и доселе малоисследованное явление шахматной партии. Но наиболее полно талант Кондратье­ва раскрылся, на мой взгляд, в его непревзойденных трудах по теории дебютов — «Защита Бенони» (совместно с Е. Столяром) и «Славянская защита». Книга о славянской защите, по-моему, одна из лучших книг (если не лучшая) в знаменитой на весь мир дебютной серии, выпущенной в 80-е годы издательством «Физкультура и Спорт». Сейчас я много езжу по разным странам, играю в турнирах, и часто вижу в руках шахматистов книги этой серии, в том числе и книги Кондратьева. Причем некоторые ино­странцы специально учат русский язык, чтобы читать нашу литературу в оригинале!

Что отличало Павла Евсеевича в его литературном творчестве от некоторых других авторов — это глубоко научный, исследовательский подход к проблеме. В своих трудах он занимался не только обобщением уже имеюще­гося материала, а смело раскрывал секреты своей лабо­ратории, выдавая результаты многолетних исследований И анализов. Даже сейчас, по прошествии двух десятков лет, в эпоху засилья компьютеров и Интернета, его книги отнюдь не устарели. По многим направлениям он пред­восхитил развитие дебютной теории. Думаю, не ошибусь, если скажу:

Павел Евсеевич Кондратьев был человеком, опередив­шим свое время.

Сергей Иванов, международный гроссмейстер

Прирожденный педагог

С Павлом Евсеевичем Кондратьевым я познакомился на всесоюзном турнире кандидатов в мастера, который про­ходил в Ленинграде в 1947 году. Помню, что мне удалось выиграть нашу первую партию. В последующие годы мы не раз с ним встречались за шахматной доской в различ­ных соревнованиях. Будущие участники Великой Отечественной войны (Павел служил на флоте, а я в пехоте), мы с Павлом «сражались» на 64-х клетках» как принципиальные противники, никогда между нами не было так называемых «договорных» ничьих, хотя ничьи, конечно, случались, — но только в результате бескомпромиссной борьбы. Независимо от результата партии, мы всегда были доброжелательны, корректны и расположены друг к другу. Хочу отметить, что Пашу (так я к нему обычно , обращался) вообще отличала какая-то особая интеллигентность, присущая разве что старой российской интеллигенции, с их понятиями о долге и чести. Он никогда не употреблял в разговоре бранных слов. Его нормой поведения в обществе всегда были: безусловная вежливость, такт, корректность, доброжелательность и умение вести разговор с совершенно разными людьми. Даже в споре или дискуссии (неважно на какую тему) слова его всегда были мягки, а аргументы тверды.

Павел Евсеевич много лет проработал тренером по; шахматам в Доме Пионеров Ленинского района г. Ленинграда, а поскольку я работал шахматным тренером в Ленинградском Дворце Пионеров им. А.А.Жданова, то и тут наши жизненные пути «пересекались».  Я вспоминаю о его деятельном участии в работе методического объединения шахматных тренеров ЛенГороно, — помню с какой любовью относились к нему его ученики, выступавшие за команду Ленинского ДПШ в районных соревнованиях  на первенство города, и как внимателен и чуток он был к своим ребятам. Видно было, что свою тренерско-препода­вательскую работу Павел делает с удовольствием. Понимаю, что в работе с детьми ему помогало его юридическое образование, но главное все-таки было в нем самом, он  был прирожденный педагог, он был личностью, а это для ребят означало все. Его, пожалуй, лучший ученик Вячеслав Оснос стал международным мастером и чемпионом Ленинграда. Павел Евсеевич был тренером вице-чемпиона мира по шахматам среди женщин — международного гроссмейстера Ирины Левитиной. Успешно работал Гостренером Спорткомитета СССР по Ленинграду, и вместе с тем успел и сам стать чемпионом Ленинграда в 1956 году,

Но мне хочется привести один эпизод из наших встреч с Павлом,, о котором я всегда рассказываю с особым восхи­щением. Дело былов российской «глубинке», в одном из российских городов (к  сожалению, уже запамятовал – то ли в Саратове, то ли в Ярославле), где мы с Павлом были н роли тренеров на каких-то всесоюзных соревновани­ях. После окончания очередного тура, мы с ним зашли поужинать в небольшой ресторанчик, и вот когда, уже отужинав и расплатившись, собрались уходить, в ресто­ран зашла группа иностранцев, человек 12, и, усевшись за длинный стол, они стали оживленно разговаривать, отчаянно, жестикулируя и смеясь. Павел начинал прислу­шиваться. Далее на наших глазах происходила комиче­ская сцена «разговора» иностранцев с подошедшим к ним официантом. Отчаянные всплески руками и мимика ино­странцев, а также беспомощное выражение глаз и лица официанта, — говорили о том, что иностранцы никак не могут объяснить официанту свой заказ.

Тут Павел поднимается и говорит мне, — «Это францу­зы, подожди, я им помогу».

Павел подошел к ним, поздоровался и начал все переводить с французского «несчастному» официанту. Эта картина всегда стоит перед моими глазами. Невозможно описать благодарное восхищение французских туристов, их эмоциональность. Они только что не плясали от ра­дости. Я был потрясен, я был горд за своего товарища. Я знал, что Павел оканчивал курсы английского языка, НО его французский — меня просто ошеломил. Французы долго не отпускали Павла, а заодно и меня, «потребова­ли» к себе за стол, и, честное слово, в их глазах светилась радость и даже восторг, они были счастливы, что (как они сами сказали Павлу) впервые встретили в России че­ловека разговаривающего по-французски.

Именно таким, достойно представляющим свою Рои дину человеком, как в военное, так и в мирное время, — я Пашу буду помнить.

Александр Черепков, международный мастер, заслуженный тренер России

О своем Учителе

Годы бегут, я уже старше Павла Евсеевича, но благодарная  память об этом удивительном человеке всегда со мной.

Наше знакомство состоялось в Доме Пионеров Ленинского района г. Ленинграда, куда он в 1950 году пришел на работу в качестве преподавателя по шахматам. Судьба сложилась так, что свыше тридцати лет мы шли по жизни рядом.

Я был в числе первых учеников, которых мастер Кондратьев учил постигать тайны шахматного искусства.

У нас появились успехи: в 1950 году я стал шахматистом 2-о разряда, в следующем — перворазрядником, а в 1952 и 1953 гг. попал в юношескую сборную города Ленинграда, и стал кан­дидатом в мастера.

Другими, кроме шахмат, общими интересами у нас были фут­бол и хоккей, болельщиками которых мы были, а также классиче­ская музыка, большим знатоком которой был Кондратьев.

Сильный практик и талантливый тренер Павел Евсеевич приучил меня к самостоятельной работе, что позволило во время военной службы, которую я начал осенью! 1954 г., с успехом выступать в сильных шахматных турнирах,

В полуфинале первенства СССР (Ленинград, 1956 г.) мы с Кондратьевым были в числе участников и в результате! разделили 9-11 места. В том, что по итогам турнира я выполнил норму мастера спорта СССР — громадная заслуга моего тренера.

После демобилизации из армии в 1957 г. мы возобновили занятия с Павлом Евсеевичем в Доме Пионеров; изредка занимались мы и у меня дома. Кондратьев хорошо знал моих родных, когда в мае 1958 г. скоропостижно скончался мой отец, он разделил с нами это горе.

С 1963 по 1969 г. я играл в финалах первенств СССР и Павел Евсеевич приезжал на некоторые из этих турниров в качестве моего тренера.

Особенно приятным для него было посещение г.Таллинна (1965 г.), где Кондратьев служил на Флоте во время войны, играл в шахматы и имел много друзей.

В 1966 г. мы были участниками полуфинала первенства СССР в г. Орле, жили в одном номере гостиницы, много анализировали и общались.

С 1968 г. я стал заниматься тренерской работой, но наши дружеские отношения с Павлом Евсеевичем сохранились, а его опыт пригодился. И в дальнейшем судьба не раз сводила нас. Запомнилась встреча в г. Тбилиси во время женского¹ межзонального турнира 1982 г., где он был тренером И.Левитиной, а я — Н.Гуриели. Как-то в разговоре со мной он пожалел, что не смог настоять на совместном анализе отложенной партии с А.Суэтиным (г.Таллинн 1965 г.), где я не сумел ре­ализовать большой материальный перевес и это, по мнению Павла Евсеевича, повлияло на мою шахматную судьбу.

Вспоминаются совместные сборы перед соревнованиями, которых было немало. Последний из них бил в Репи­но, перед Спартакиадой народов СССР, 1983 г.

В Москве сборная г.Ленинграда выступила удачно, но тренера команды Кондратьева постигло тяжелое горе  умерла его мама, которую Павел Евсеевич очень любил. Кто бы мог предположить, что и ему жить осталось не­долго…

После посещения родных на Преображенском кладби­ще, я всегда навещаю, заботливо ухоженную могилу Пав­ла Евсеевича Кондратьева, вспоминаю все хорошее, что было связано с ним, и преклоняю колени перед памятью Итого светлого человека.

Вячеслав Оснос, международный мастер, заслуженный тренер России

О человеке, у которого не было врагов

Будучи тринадцатилетним школьником, только начав изучение шахматной литературы и просматривая одну из книг о французской защите, я нашел вариант, о котором было написано, что он предложен московским школьни­ком Кондратьевым. Меня несколько удивила такая квали­фикация шахматиста. Категория не была указана, вероятно, авторы хотели подчеркнуть юный возраст автора. А вскоре кандидата в мастера Павла Кондратьева я увидел, и городском шахматном клубе в форме военного моряка, играющего в турнире . Когда соревнование окончилось, и через несколько дней неожиданно увидел его на улице Зодчего России в сопровождении молодой девушки. У НИХ были веселые счастливые лица. Тогда по молодости лет еще подумал — а чего он домой не едет! Я не догадывался, что судьба уже связала Павла Евсеевича Кондра­тьева не только с его будущей женой, но и с городом на Неве, который с тех пор стал для него родным. Когда я был студентом третьего курса, Кондратьев поступил в наш институт и через четыре года закончил его, получив квалификацию юриста.

Павел Евсеевич был исключительно доброжелательный человек и я не могу припомнить были ли у него враги? А ведь жизнь шахматного профессионала штука довольно сложная и у многих шахматистов, посвятивших себя делу воспитания подрастающего поколения, отношения с коллегами не всег­да складывались благополучно. К счастью, в этом отношении Павел Евсеевич всегда пользовался среди окружающий его друзей и товарищей уважением и любовью. Скромное помещение шахматной секции Дома пионеров Ленинского района, в котором он долгие годы работал педагогом, всегда было на хорошем счету в городе. Самым талантливым уче­ником Павла Евсеевича был Вячеслав Оснос, который уже в 21 год выполнил в полуфинале первенства страны норму мастера. Такой успех для любого шахматиста был очень по­четен и считался знаком самого высокого качества. Педагогическая деятельность не мешала Павлу Евсеевичу участвовать и в практических соревнованиях. Мы неоднократно с ним встречались в финалах чемпионата города, причем с переменным успехом; пару партий выиграл я, и пару — мой соперник.  В 1956 году он победил в первенстве города и стал| чемпионом Ленинграда. Он был тренером от бога. Стоило ему поехать экспромтом на первенство мира по шахматам среди юношей с 17-и летним Валерием Саловым, как они вернулись из Франции с победой. Последние году своей жизни он успешно работал тренером и секундантом одной из сильнейших шахматисток планеты Ириной Левитиной. К сожалению, накануне главного матча его и ее жизни — по­единка за шахматную корону, Павел Евсеевич скоропостижно ушел из жизни, и рядом с Ириной не стало любимого тренера.

P.S. Когда эти воспоминания о Павле Евсеевиче уже были написаны, я рассказал об этом своему другу, одному из сильнейших кандидатов в мастера 50-х годов, известному ученому-геофизику В.П. Захарову «Это был, пожалуй, один из самых достойнейших людей в шахматном мире, которых я когда-либо встречал» — сказал Вадим Павлович.

Александр Геллер| мастер спорта, международный арбитр

Турнир, ставший легендой

…Шел 1943 год. Великая Отечественная война с фашист­ской Германией была в полном разгаре. Ленинград в кольце вражеской блокады, окружен вражескими войсками. На улицах рвутся снаряды, разрываются бомбы… Блистатель­ный город — фронт. Но жизнь не замирает: город сражается, город стоит непоколебимо; в концертных залах звучит му­зыка Чайковского, Римского-Корсакова и других компози­торов, работает театр Музыкальной комедии, где велико­лепно выступают известные артисты Лидия Колесникова, Иван Кедров, Григорий Янет, Евгений Михайлов, Лидия Пельтцер… Гениальный Д. Шостакович написал седьмую симфонию, олицетворяющую мужество и стойкость го­рода… И вот в июне 1943 года состоялся очередной, 17-й шахматный чемпионат Ленинграда. Начальник пожарной охраны Ленфронта, капитан В. Домбровский решил подго­товить и организовать этот турнир. Взяв инициативу в свои руки, Вячеслав Александрович отправился в Политуправ­ление ленинградского фронта, там его поддержали, затем в городском комитете по делам физкультуры и спорта наме­рили состав участников, отправили повестки с вызовом на соревнование. Главным судьей был назначен М. Волковысский, известный шахматный деятель. Об этом чемпионате, а также о футбольном матче в блокадном городе сразу же узнали фашисты и это вряд ли придало им уверенности в благополучном ведении войны…

Чемпионом города стал Ф.И. Скляров, в то время главный врач 34-й поликлиники. Среди участников мне больше всего запомнился 19-и летний старший матрос Павел Кондратьев,  который служил на тральщике, находился в действующей армии. Хорошо помню с ним шахматную встречу. Я избрал французскую защиту, а Павел принял разработанный им теоретический вариант, и выиграл у меня на 21-м ходу. Шахматная новинка вошла в теорию французской защиты, как вариант Кондратьева. Этот исключительно доброжелательный, подтянутый молодой человек обезвреживал вражеские мины.

Павел Евсеевич после войны стал известным шахматным мастером, литератором, теоретиком шахмат — государственным тренером по Ленинграду, наставником неоднократной чемпионки СССР Ирины Левитиной. На всю жизнь Павел Евсеевич остался в моей памяти таким же обаятельным, каким впервые я увидел его на блокадном чемпионате Ленинграда, летом 1943 года.

Аркадий Левин* кандидат в мастера участник блокадного чемпионата города.

Через шахматы к познанию жизни

Павел Евсеевич Кондратьев — сильный мастер спорта, чемпион города Ленинграда 1956 г., выдающийся тренер по шахматам, подготовил известную шахматистку, международного гроссмейстера, неоднократную чемпионку Советского Союза Ирину Левитину. В финальном матче претенденток за шахматную корону в г. Сочи, в 1984 году, Ирина, уступила первенство мира Майе Чибурданидзе.

Мне посчастливилось присутствовать на шахматном вечере, в июне 1970 года, в кинотеатре «Аврора» в Ленингра­де, организованном Павлом Евсеевичем, а в финалах ДСО «Спартак» сыграть с ним две партии. На вечере выступали Павел Евсеевич, Ирина Левитина, Александр Геллер. В сво­ем выступлении Павел Евсеевич говорил о значении шахмат в жизни человека, о том, что шахматы — своеобразное ис­кусство, которое учит думать и закладывает основы фило­софского мышления.

Последовательное мышление — логика, учит через шах­маты научному подходу к общественным наукам. Развивая мысли великого А. Алехина, он говорил, что шахматы учат объективности. Поиск истины в шахматах переносится и на ее поиск в жизни. Это целиком касается современной молодежи: Павел Евсеевич как бы дал напутствие к успехам таким талантливым шахматистам, как гроссмейстеры Алек­сандр Халифман, 14-й чемпион Мира, Петр Свидлер, 3-х кратный чемпион России, Константин Асеев, чемпион Рос­сии в командном первенстве и многие другие. Будем верны заветам великого Мастера!

Павел Евсеевич остался в моей памяти как исключитель­но корректный, доброжелательный, интеллигентный чело­век и у меня на всю жизнь о нем остались самые лучшие воспоминания.

Кришталь.

На первенстве ВУЗов Ленинграда

В октябре 1953 года в ЛГШК имени М.И. Чигорина, улица Желябова, дом 25 было проведено командное первенство высших учебных заведений по 1-й группе. В первенстве приняли участие восемь команд: ЛГУ имени А.А. Жданова, ЛЭТЩ имени В.И. Ульянова (Ленина), Политехнический институт, Горный институт имени Плеханова, Юридический института Ленинградский институт точной механики и оптики, Военно-Механический институт. Состав команд — 15 спортсменов: 12 мужчин и 3 женщины. Регламент — 1 час 30 минут на 40 ходов  и по 30 минут до конца партии каждому участнику. Играли по круговой системе, в один круг. Необходимо отметить, что в¹ шестидесятые-восьмидесятые годы прошлого века Добровольное Спортивное Общество «Буревестник» было сильнейшим шахматным коллективом города. Главным судьей соревнований был назначен судья всесоюзной категории Георгий Самойлович Федоров — неутомимый организатор, пропагандист шахмат и шашек, наставник молодежи. Под его руководством и непосредственным участием в клубе регулярно проводили» семинары по подготовки судей по спорту. Командное первенство ВУЗов проходило в острой спортивной борьбе, где лидерами были сильные команды Университета, Политехническое и Юридического институтов. В предпоследнем туре наша команда встречалась с юристами и мне на 1-й доске довелось сыграть с мастером П.Е.Кондратьевым. Разница в возрасте между нами в то время была всего 7 лет, но для меня Кондратьев был Павел Евсеевич. Я разыграл дебют четырех коней, и как видно из нотации, получилось далеко не все: в конечном счете побеждает тот, кто больше знает и умеет.

А Павел Евсеевич знал в шахматах многое и я — проиграл! на 41-м ходу. Отмечаю его исключительную интеллигентность и доброжелательность, а после игры детальный совместный разбор сыгранной партии. Матч мы проиграли, а команда Юридического института завоевала 1-е место и стала чемпионом города. В этом была громадная заслуга Мастера П.Е. Кондратьева.

Вячеслав Захаров, кандидат в мастера, кандидат геолого-минералогических наук

О Павле Евсеевиче

В моей памяти, живут многие шахматные мастера нашего города, авторитет которых всегда был очень высоким. Осо­бое место среди них занимает Павел Евсеевич Кондратьев, человек исключительно скромный, порядочный и добро­желательный.

У меня всегда было ощущение, что он нес как бы эстафету того поколения, которое мы сегодня с гордостью и глубокой печалью называем «старыми петербуржцами», хотя Павел Евсеевич был родом из Москвы. Очень много сказано о нем и книге и повторять то, что есть, перед сегодняшней аудиторией я, конечно, не буду.

Что меня сближало с ним как с человеком? Боль­шой круг интересов, который был у нас общим. Кроме шахмат, где он оказал лично на меня большое влияние своим вариантом, в, казалось бы, веками разработанной французской защите, о котором крупнейший теоретик и «вечно второй» шахматист мира после М.М. Ботвин­ника, человек высочайшей культуры Пауль Керес в сво­ей монографии «Французская защита», изданной в 1958 г. пишет так: «Найденный Кондратьевым ход дает новую жизнь всему варианту; создается крайне интересная и острая позиция».

В моей памяти остались не только беседы по сложней­шим этюдам А.А. Троицкого и Анри Ринка, а Павел Евсе­евич, «вечно спешащий», никогда не отказывал никому, если даже знал человека только мельком. При встречах МЫ всегда улыбались друг другу, хотя и не были связаны какой-либо общей деятельностью.

В памяти остались его лекции по тактике, которые он вел на телевидении в учебной программе «Шахматы». В первом издании книги об этом ничего не было сказано; но обо всем и трудно сказать.

Кроме шахмат нас связывала и общая любовь к ино­странным языкам, хотя и здесь наши пути расходились.

Я преподавал технические дисциплины в английских и немецких учебных группах в колледже СПИШЭ, а он просто в нужную минуту был переводчиком для своих коллег, товарищей, друзей. В отличие от меня на многих других языках! При его жизни мне не пришлось увидеть его библиотеки с английской литературой. Ну, а позднее, когда я был в гостях у его дочери, Людмилы Павловны, я был просто удивлен, что он собрал боль­шую часть того, что можно было купить в Доме Книги на Невском.

Это лишь маленький кусочек из того, что можно вспомнить, просто так, сходу, но я думаю, что этого достаточно, чтобы память у меня о нем осталась «till the days I die».

Хочется еще раз поблагодарить Евгения Михайлови­ча Юровского за книги, которыми он увековечил пре­красного человека и талантливого Мастера.

Юрий Некрасов, кандидат в мастера, кандидат технических наук.

Победа в сеансе

Вспоминать Павла Евсеевича Кондратьева спустя почти 20 лет после нашей с ним единственной партии одновре­менно легко и сложно. Легко потому что партия оставила след в моих воспоминаниях, сложно ввиду того, что это был второй и последний контакт с Павлом Евсеевичем. Сеанс проводился во Дворце работников искусств, что в центре Невского проспекта. Ему предшествовала лекция. Рассказ о своей поездке во Францию с И.Левитиной дополняли пикантные подробности их выступления по парижскому телеканалу. В начале восьмидесятых годов прошлого века выезды за границу были ещё не обычным явлением. Как известно, П.Кондратьев в те годы был тренером Ирины, которая в упорнейшей борьбе стала претенденткой на шахматную корону. Предстоял её матч с тогдашней чемпионкой мира М.Чибурданидзе… Обо всём^: этом спрашивали многочисленные любители шахмат, собравшиеся во Дворце. Рассказчиком Павел Евсеевич был интересным… Да, у него был немалый опыт выступлений. Я регулярно смотрел тележурнал «Шахматы» по ленинградскому телевидению, где Павел Евсеевич, будучи ведущим программы, делился шахматными но­востями и премудростями в постижении теории шахмат. Проводился и конкурс, одним из победителей которого мне довелось стать. За это достижение я получил книжку «Шахматная композиция» с автографом гроссмейстера А.Кочиева. Но всё это было до этой партии, через две не­дели после которой Павла Евсеевича не стало… В те годы я был перворазрядником с баллами, уже не раз побеждавшим в подобных сеансах мастеров и гроссмейстеров. Тремя днями, кстати, ранее был повержен гроссмейстер А.Кочиев в этом же дебюте. Естественно, что я был не против развить успех.

Надо сказать, что вариант, на который пошёл Павел Евсеевич, уже устарел даже к тому времени. Белые перевес получали, зато у чёрных появлялись перспективы игры на перехват!…

Павел Евсеевич поздравил меня с победой. По окончании сеанса он поинтересовался, где и у кого я занимаюсь, и пожелал дальнейших успехов.

Сергей Быстров, международный мастер,

Помню Павла Евсеевича

Когда мне было 7 лет, мой старший брат занимался шахматами в Доме пионеров Ленинского района, а я там же начинала осваивать пианино и петь в хоре. Иногда заходила за братом. Павел Евсеевич сажал меня на колени, и я наблюдала за разбором партий. Однажды, увидев ход 1.КсЗ, сказала, что лучше сначала сыграть 1. с4. Тогда-то Павел Евсеевич и пригласил меня посещать шахматный кружок.

Обстановка была творческая и очень доброжелательная. Павел Евсеевич любил дарить своим ученикам книги. Старшие опекали младших: играть в первенстве города меня возили старшеклассники. Приходили и взрослые воспитанники, давно закончившие школу. Там я впервые увидела в будущем международного мастера В. Осноса.

Благодаря занятиям с Павлом Евсеевичем уже в 10 лет меня включили кандидатом в юношескую сборную города. А был у меня лишь 4 разряд. До третьего не хватило пол-очка. Я обижалась, но Павел Евсеевич был непреклонен. Так с 4 разрядом я и играла впервые за сборную с Ма­риной Островской, второразрядницей из Москвы. В трёх партиях мне удалось набрать 1,5 очка. Такие вот разряды были в Ленинском районе!

В те годы членов юношеской сборной собирали под крышей Дворца пионеров, и в 1967 году Павел Евсеевич «передал» меня В. Г. Заку, но мы встречались и в даль­нейшем. Павел Евсеевич играл во Дворце в финале города среди юношей, тренируя ребят, ездил с нами тренером на сборы, всесоюзные юношеские игры и спартакиады школьников. Великие тренеры, опекавшие юношескую сборную в те годы, оказывали влияние на всех ребят вне зависимости от того, чьими учениками они числились.

Окончив школу, я поступила на Мат-Мех ЛГУ, про­должала играть. Новый импульс в мою шахматную жизнь внесла Ира Левитина. Её тогда тренировал Павел Евсеевич, а она стала моим тренером. Именно под её ру­ководством мне удалось во второй раз стать чемпионкой Ленинграда среди женщин. И мастерскую норму выполнила, когда Ира была со мной тренером на полуфинале СССР.

Порой мы встречались с Павлом Евсеевичем у Иры, и помню, с каким уважением и нежностью Ира отзывалась о нём.

Вот так и оказалось, что вся моя активная шахматная жизнь была связана с Павлом Евсеевичем. Всегда вспоми­наю с благодарностью этого заботливого, улыбающегося, остроумного человека.

Теперь я тоже работаю с детьми. И мой первый тренер Павел Евсеевич Кондратьев остается для меня примером отношения к людям и профессии.

Наталья Зубова, мастер спорта, Экс-чемпионка Ленинграда

Вспоминая прошлое

Конец 70-х годов XX века. В городском шахматном клубе  им. М.И. Чигорина (ул.Желябова, 25 — в настоящее время , Большая Конюшенная) идет очередное заседание Совета  клуба. Все происходит в небольшой угловой комнате на^: первом этаже здания, что вполне приемлемо для аудитории в 10-12 человек.

Увы, клуб отнесен к пятой категории производственных помещений и с площадями не густо. Достаточно сказать, что даже единицы библиотекаря в штатном расписании не предусмотрено, несмотря на то, что сама библиотека насчитывает более 5000 тыс. книг по шахматам (в основном) и шашкам. Немало раритетов А. Алехина, И. Бергера, М| Эйве, Г.Левинфиша, М. Ботвинника и других выдающихся шахматистов. И все сказанное относится к клубу, находяще­муся в самом центре города и решающего задачи республиканского значения…

Ведет заседание председатель Совета Иванов Сергей Иванович, полковник в отставке, перворазрядник. В полной мере, со свойственной мне энергией, оказываю ему посильную помощь в его нелегком деле — будучи ответственным секретарем — старательно веду протокол. Передо мной чле­ны совета, люди старше меня (и намного) по возрасту и еще больше превосходящие меня по своим заслугам в шахматах и шашках.

Вот отчитывается о проделанной работе председатели судейской коллегии Федерации шахмат Ленинграда Арцукевич Виктор Петрович, один из сильнейших шахматисток города, большой умница, опытнейший преферансист. До­кладывает солидно, с большим знанием дела, — арбитр все­союзной категории. По повестке дня сегодня за ним будет выступать председатель секции ветеранов Шапиро Леонид Осипович, полковник медицинской службы в отставке, арбитр международной категории, перворазрядник.

Далее от меня — профессор математики ЛГУ им. А.А.Жданова, Блехцин Игорь Яковлевич, мастер спорта по шахматам. Рядом с ним располагается Тихонов Сергей Иванович, директор ЛГШК им. М.И. Чигорина, полковник в отставке, человек далекий от шахмат, но, видимо, полезный Спорткомитету города (неплохой ад­министратор). Тут же, рядом, Герцензон Борис Миро­нович, невероятно импульсивный человек, почетный мастер спорта по шашкам, крупный литератор, арбитр всесоюзной категории. Спокойно слушает выступающего многоопытная и в больших годах Рубинштейн Таибе Рихимовна, председатель женской комиссии.

Из молодежи я практически один, если не считать профессора Блехцина И.Я. Мне 36 лет от роду довольно плотного телосложения (немногим более 80 кг), первораз­рядник по шахматам, судья первой категории, но полный радужных надежд на повышение всех показателей. Мне, безусловно, интересно и тем более полезно быть среди этих умных людей, прошедших суровую жизненную школу и внесших неоценимый вклад в развитие шахмат и шашек. Но ведь я назвал еще не всех. Вот могучий Волковысский Михаил Николаевич, воевавший в звании старшины морской пехоты на Невской Дубровке, арбитр международной категории. Здесь же Федоров Георгий Самойлович, крупный шахматный организатор, арбитр всесоюзной категории по шахматам и шашкам, мой на­ставник по судейству.

Так уж получилось, поверьте, не специально, последним в этом великолепном созвездии имен, называю имя моего главного героя, мастера Кондратьева Павла Евсеевича. А все потому, что, в отличие от большинства присутствую­щих, ведет он себя необыкновенно скромно, погружен в Каиссу. В этот раз ему, председателю комиссии по про­паганде, не выступать, поэтому можно углубиться в свои заботы…

56

Имея приличный опыт комсомольской, партийной И  общественной работы, довольно легко выполняя функции ответственного секретаря Совета клуба, еще и еще раз вглядываюсь в лица этих замечательных людей; заседание проходят только один раз в месяц. Стараюсь прочесть в их глазах и познать то, чего у меня еще совсем мало. Кабы я знал, как мало времени отпущено этим людям (здравству­ют и по ныне лишь Б.М.Герцензон и И.Я.Блехцин.).

…Снова останавливаю свой взгляд на Павле Евсеевиче — какое красивое, умное лицо. Как мало пришлось мне по­общаться с Мастером и великим тренером!

Характерной чертой его игры были фантазия и расчет, а позднее, одаренный исключительной силой воли, он сумел выработать в себе и холодную технику. Красота дерз­кого искания сочеталась у него с умением найти трудный путь к истине. Разносторонняя творческая фантазия при совершенной технике поставили его в ряды сильнейшие мастеров и, не побоюсь этого слова, великих тренеров в истории шахматного искусства.

В то же время оригинальность теоретических разработок, неутомимые поиски новых путей сделали Павла Евсеевича популярнейшим Маэстро.

Но..

«Не говори с тоской — Их нет…

Но с благодарностию — были!»

Выдающиеся ученики Мастера

Многих ребят научил играть и любить шахматное искусство Павел Евсеевич Кондратьев. Всем своим уче­никам он подавал пример гражданственности, запомнив­шийся на всю жизнь. Из учеников Кондратьева назовем прежде всего международных гроссмейстеров И. Левитину и В Салова, международного мастера В. Осноса, чемпиона Ленинграда 1971г.. Мастерами стали М. Пукшанский и Н. Зубова, чемпионка города 1973 г. В начале 50-х годов Кондратьев был тренером чемпионки мира Люд­милы Владимировны Руденко. Среди тех, кому он принес большую пользу — международный гроссмейстер Лариса Ильинична Вольперт, 3-х кратная чемпионка Советско­го Союза, с успехом, выступавшая в турнирах на миро­вое первенство, всесоюзных командных соревнованиях, выходившая победительницей крупных международных турниров. Не без успеха занимался у Павла Евсеевича и Михаил Эйгер, впоследствии мастер спорта по шашкам, чемпион Ленинграда 1978 г. (русские шашки), 1981 и 1983 годов (стоклеточные шашки)

В этой книге хочу подробно остановиться на выдаю­щихся учениках Павла Евсеевича — Ирине Левитиной и Валерии Салове, добившихся блестящих результатов на шахматной доске.

Ирина Левитина

Многие годы Павел Евсеевич Кондратьев тренировал Ирину Левитину — претендентку на титул чемпионки мира. (ней прошел тернистую дорогу до финального матча на первенство мира. И. Левитина четырежды выигрывала звание чемпионки Советского Союза 1971, 1978, 1979, 1980 Гг. – первый раз в семнадцать лет! Особенно впечатляющим был ее успех на первенстве СССР в 1979 году, когда она на очко опередила грузинских шахматисток М. Чибурданидзе и Н.Гаприндашвили. Ленинградка трижды входила в сборную команду СССР, выигравшую золотые медали на Всемирных шахматных Олимпиадах — 1972,1974,1984 гг.

Длительное и исключительно плодотворное сотрудничество с Павлом Евсеевичем Кондратьевым позволило между­народному гроссмейстеру Ирине Левитиной находиться более 10-и лет в ряду сильнейших шахматисток мира.

Новая попытка удалась

Восемь лет назад я играла уже в финальном матче пре­тенденток. Так что теперь была вторая моя попытка. И я счастлива, что она оказалась удачной.

Матч, как и ожидалось, получился упорным и напряженным. Не случайно девять из двенадцати сыгранных партий откладывались.

Старт сложился в мою пользу: удалось победить во второй и третьей партиях. Правда, результат второго поединка не был закономерным: Л. Семенова в выигранной позиции до­пустила грубую ошибку. Потом последовали две ничьи, но напряжение борьбы возрастало. Я почувствовала, что Лида воспрянула духом и игровая инициатива переходит к ней.

В последующих трех встречах мне пришлось особенно тяжело, все они были отложены в критическом для меня положении. Накал борьбы сказывался и на моей сопернице — она допускала технические ошибки при реализации пре­имущества. Так, мне удалось добиться ничьей в седьмой партии.

За четыре раунда до финиша счет сравнялся. Наступил решающий момент. Девятая партия показала, что мне удалось оправиться от шока, а удачное доигрывание деся­той партии вновь вывело меня вперед.

В одиннадцатой партии Л.Семенова, несмотря на неблагоприятно сложившийся дебют, проявила неза­урядные спортивные качества и лишь сработавшая при доигрывании замаскированная ловушка позволила мне спасти важнейшие пол-очка.

Думаю, эта неудача сказалась на настроении Лиды и последней встрече, которую она провела ниже своих воз­можностей…

Творческой стороной матча я не вполне удовлетворена, В этом плане мне удался матч с Ноной Гаприндашвили. В полуфинальном и финальном матчах я сыграла несколько хороших партий, но в целом игра была неровной. Правда, радует то обстоятельство, что в решающие моменты по­являлась уверенность, что и позволило мне одержать победы в заключительных партиях всех трех матчей.

Участие в соревнованиях столь высокого ранга вскрыло и недостатки в моей игре. Необходимо обратить серьез­ное внимание на критические моменты при переходе из дебюта в миттельшпиль, где возникают наибольшие про­блемы. Это неудивительно, так как за последние два года и почти полностью поменяла свой дебютный репертуар.

И еще: никак не удается избавиться от цейтнотной бо­лезни. Правда, в последнем матче дела обстояли получше, но и здесь поражением в шестом поединке я во многом обязана ее рецидиву.

Принесло свои плоды углубленное изучение оконча­ний, я стала чувствовать себя намного увереннее в раз­ыгрывании простых позиций. В этом цикле потери при доигрываниях были минимальными.

Не могу не отметить роль моих тренеров Павла Евсееича Кондратьева и Алексея Ермолинского. На мой взгляд, несправедливо, что тренеры остаются в тени успехов сво­их подопечных. Хочу от всей души поблагодарить их.

С П.Е. Кондратьевым мы работаем с 1973 года. Знали мы и дни тяжких поражений, и дни радостных побед. Два года назад к нам присоединился А. Ермолинский, сильный практик, он в курсе современной трактовки дебютных систем, отличается тонкой оценкой позиции. Втроем мы составили коллектив единомышленников, где царит хорошая творческая атмосфера. За последний год мы провели на сборах и соревнованиях много времени. Однако это не привело к трениям в отношениях, скорее наоборот…

В сентябре предстоит самое трудное испытание в моей шахматной карьере матч на первенство мира. До сих пор на встречах с Майей Чибурданидзе мне не удавалось одер­жать ни одной победы. Две партии проиграла, остальные ш кончились вничью, в том числе последняя на Спартаки­аде народов СССР в прошлом году.

До матча предполагаю сыграть в двух турнирах, пока трудно сказать, где именно. Много предстоит сделать при подготовке к единоборству: детально изучить партии чемпионки, составить дебютную программу, поработать над устранением собственных недостатков…

В штаб-квартире Международной шахматной федера­ции было объявлено, что матч на первенство мира между Майей Чибурданидзе и Ириной Левитиной начнется 10 сентября 1984 г.

Также предполагалось, что матч завершится до старта Всемирной шахматной Олимпиады и шахматистки смо­гут принять участие в этом соревновании, которое прой­дет в Солониках (Греция) во второй половине ноября

Ирина Левитина, международный гроссмейстер

Валерий Салов

Будучи студентом ленинградского Университета, Валерий в голландском городе Гронингене в феврале 1984 года завоевал первенство Европы среди шахматистов до 20-и лет. Результат победителя — 101/2 очков из 13-и. Чемпион Мира среди кадетов 1980 года, успешно перешедший в старшую возрастную группу, по итогам пер­венства Европы завоевал звание международного мастера.

Как не отметить победу 20-и летнего ленинградца- в том же 1984 году в Боржоми в полуфинале 52-о мужского чемпионата СССР. Победитель показал отличный спор­тивный результат, причем только ему удалось избежать поражений. В. Салов играл активно, практически не имел худших позиций, четко использовал неточности соперни­ков.

А первое-второе места в 54-м чемпионате СССР с Александром Белявским в 1987 году и выход впервые в межзональный турнир совместно с Яном Эльвестом и Вячеславом Эйнгорном. Наконец, третий результат  по­сле Г. Каспарова и А. Карпова — в розыгрыше Кубка Мира 1988-1989 г.г. (по трем лучшим показателям в Брюсселе, Барселоне, Шеллефтео).

Светлой памяти Павла Кондратьева

Считаю необходимым поме­стить полностью статью, посвя­щенную памяти П.Е. Кондра­тьева, в Шахматном бюллетене №2 за 1985 год:

«Ушел из жизни прекрасный человек, посвятивший себя беззаветному служению шахмат­ному искусству. П.Кондратьев был замечательным педагогом, опытным тренером, автором нескольких шахматных книг.

В 1942 году восемнадцати­летним юношей Павел Кондратьев ушел на фронт. Слу­жил на Балтике в дивизионе тральщиков, а когда закончилась война, обезвреживал мины. После демобилизации Кондратьев остался жить в Ленинграде, там же, в 1950 году, стал мастером по шахматам. Успешно выступал П.Кондратьев в различных соревнованиях. В 1956 году завоевал звание чемпиона Ленинграда и многократно за­щищал честь города на Неве в командных встречах.

Более тридцати лет П. Кондратьев руководил шахмат­ным кружком Дома пионеров Ленинского района города. В 1981 году был назначен Гостренером СССР по Ленин­граду. Свыше десяти лет Кондратьев тренировал Ирину Левитину. Под его руководством она выросла в выдаю­щуюся шахматистку, стала 4-х кратной чемпионкой Советского Союза. В 1984 году И. Левитина добилась права играть матч на первенство мира. Павел Евсеевич начал подготовку с ней к этому ответственному поединку, за­канчивать которую пришлось уже с другим тренером….»

Вместо эпилога

О Счастье

Как часто мы проходим мимо счастья,
Притихшего беспечно в стороне
И ждем его то в вихре сладострастья,
То на пути, то в сладком полусне!

На нем подчас не остановишь взгляда,
И нас в толпе оно не поразит
Ни роскошью красивого наряда,
Ни белизной чарующих ланит.

Оно само с улыбкою привета
К нам подойдет как нежное дитя,
И, приласкав, подарит лучик света,
Потом уйдет, как и пришло шутя.

Тогда среди раздумья и печали
Мы вдруг поймем, как дорого оно
И все, что мы за счастье принимали,
Покажется так жалко и смешно!

***

Ежедневно по жизни кружим
Посреди суеты злополучной,
Принимая лишь то, что созвучно
В этот день камертону души…

Но стоят неподвижно дома,
Гордо крыши железные высят
И как будто совсем не зависят
От желаний живого ума.

Вот к граниту вплотную приник,
Будто что-то неясное слышит
И задумчиво стены колышет
На воде неспокойный двойник…

Так, в плену настроений воды,
Изменяются, словно живые,
Даже камня черты вековые
И смываются наши следы…

Людмила Кондратьева