В Сталинграде жила мамина сестра родная Валентина. Муж ее, Николай Милославский, был летчиком-инструктором — учил новоиспеченных военных летать. Где-то недалеко от Сталинграда была часть, где он служил и летал вместе с курсантами.

А Валентина была в городе. Во время осады Сталинграда, в самое тяжелое время, города уже не было. С тремя детьми она скиталась по подвалам. Был голод, ничего нигде не достать. Один мальчик у нее там погиб. Точнее — погиб уже в поезде, когда она выбралась из Сталинграда и ехала к нам в Иркутск.

Второй мальчик погиб уже в Иркутске. Виталик умер — никто сейчас не знает, по какой причине, и спросить уже некого. В тот день — помню, Валя у нас сидит. А мама где-то была. Возвращается, видит Валю, говорит — ну что, Виталик умер? — Валя кивает головой. А до этого Герка умер — уже большой мальчик, симпатичный — очень похож на дядю Колю. А дядя Коля где-то под Сталинградом нашел какую-то женщину с коровой, и жилось ему там неплохо — с молоком и сметанкой.

Валя долго жила у нас дома, вместе с дочкой Викой. Спали мы все на полу — больше было негде — одна комната, разделенная заборкой пополам. И у нас кто-нибудь обязательно ночевал. Часто приезжали из деревни — там родственников и знакомых было много. Валя старше меня лет на 20, но я — такой шпингалет — называла ее как все — Валей.

Так вот я и выросла, с тетушкой своей, Валей. Помню, лежим мы с ней так — ноги кверху, а она мне говорит — знаешь, Юля, побежали в театр! Мы с ней в минуту собираемся и бежим в театр Музкомедии, или в театр имени Охлопкова. В Иркутске в те годы это был очень сильный театр. Там играли актеры Бенгер, Тишин, Ситко. Борис Ситко — любимец всей публики. Потом он переехал в Москву, играл в каком-то театре. Мы смотрели хорошие вещи — «Брусиловский прорыв», «Интервенцию», «Белую гвардию»…- Булгакова?- Да. Михаил Булгаков в какой-то период был запрещен, но некоторые его пьесы оставили, они шли все время.

Мы часто ходили в театр — на «Сильву», на «Марицу», на «Веселую вдову» — я все это видела в том, еще совсем раннем возрасте. И я полюбила этот жанр, оперетту, а после маминой смерти начала заниматься этим серьезно.

Когда мама умерла, я не могла сидеть дома — там все мне о ней напоминало. Я никому ничего не говорила, а сердце грызла тоска, печаль по матери. Хочешь спросить о чем-то, а ее нет. У меня и сейчас много вопросов к маме, а спросить некого.

У Вали был тяжелейший порок сердца, и она умерла. Мы, собственно, знали, что она погибнет, в то время ей нечем было помочь. Это сейчас есть Кардиган и прочие лекарства, а тогда не было ничего. Валя умерла, а перед смертью маме сказала — Владочка, я хочу, чтобы Вика жила с тобой.

Так оно и получилось. Однажды, в 6 утра нам постучали в окно. Мы увидели Вику и поняли — Вали больше нет. Она умерла в поселке имени Кирова, где тогда жила с Соломоном Тихоновичем. — Хороший был мужик, с Валей они хорошо жили.

Был конец июня, Вике 15 лет, надо было определиться со школой. Мама, выполняя Валину просьбу, взяла Вику и с того дня она жила у нас, восемь лет. Потом маме, как Главному врачу дали квартиру в другом месте, километров в 40 оттуда.

Вика отказалась ехать. Мама так переживала! Плакала, скрывала от меня эти слезы. - Ну почему? — спрашивает. - Тетя Влада, сколько же мне с вами жить! У меня должна быть своя семья, свой собственный уголок.

Записал Ханов О.А.
03.05.2011.

В начало
Далее >>