30 декабря 2008 года ушел из жизни Питер Нортон – мой белый кот.

Говорят, что в каждой кошке живет человек. Тот, кто знал Нортона, может подтвердить это. Нося человеческое имя, мой кот никогда не являлся вещью, шерстяной игрушкой радующей глаз, забавным предметом меблировки комнат. Он имел сильный независимый характер и легко добивался уважения людей, а если люди по привычке не видеть в животных личность переступали порог дозволенного, он ставил их на место силой. Его взгляды вполне совпадали с моими собственными, однако в отличие от кота, я всегда оказывался слаб в том, чтобы на них настоять. В отличие от меня, мой кот не был лицемером.

Он жил среди нас как равноправная и достойная часть нашей семьи, ничем не хуже и не чем не лучше нас самих. С той лишь разницей, что являлся котом, а не человеком.

Много ли мы понимаем в вопросах жизни и смерти? Я не знаю, откуда мы приходим, и куда уходим потом, однако я уверен, что между мной и им в этом вопросе существенной разницы не существует. Как нет ее и в вопросах разумности, вменяемости, достоинстве и прочем. Мой кот был личностью, остальные нюансы несущественны.

Нортон прожил 15,5 лет полной жизнью кота, оставил потомство. И в этой жизни были все неотъемлемые ее атрибуты – детство, юность, молодость, зрелость, старость. Однако люди живут в разы дольше, и поэтому вышло так, что он прожил жизнь, а я прожил этап. Мы пересеклись с ним только в молодости. И получилось так, что вместе с котом ушел для меня последний живой ее символ, ибо кот являлся неотъемлемой частью моего восприятия. Теперь, через зрелость к старости и дальше, я пойду уже без него. Возможно, в конце этого пути мы опять встретимся, но для того чтобы так думать, надо обладать некой верой, которой во мне нет.

Мой кот умер, я стал зрел. Пласт моей жизни закрыт и поставлен на полку. Рядом с картинками детства и учебниками юности. Буду ли я еще когда-нибудь прикасаться к этим альбомам воспоминаний? Не знаю. Любые прикосновения к прошлому вызывают грусть, как часть осознания неизбежности. Может быть, когда-нибудь я смирюсь с этой неизбежностью, может быть. Да куда я денусь, в конце концов!

В завершении некролога следует писать что-то возвышенно-обнадеживающее. Ну что ж, обнадежусь тем, что не мне редактировать чертежи конструкторов сущего. Не мне понимать великого замысла Творения. Не исключено, что таков единственно возможный вариант.

Покойся с миром, Нортон. Я горжусь тем, что у меня был такой кот, как ты. Ты навсегда останешься жить в моей памяти. В том пока лучшем моем альбоме, который я не хочу открывать сейчас.

Аминь!

09.01.2009