Содержание

Часть 1. В память о друге.

Часть 2. Первые недели рейса

Часть 3. О Моряке, безвременно ушедшем.

Часть 4. Гамбург, День Победы, эссе про красные фонари, блицкриг, дейлитрип, блошиный рынок, баня.

Часть 5. В Ларвик. Монтерские страховки. Новый боцман — на мою голову. Упустили грота-брас. Привет Норвегия!

Часть 6. Неожиданная вибрация. Рыбий глаз. Борьба с контр-бизанью. Словарь некоторых терминов.

Часть 7. Велопробег. Страховочные страсти. Швартовочные страсти. Отход на Фридериссию. Намотали на винт. Новшества

Часть 8. Плюшкин-мир. Сага о здоровье. Мысли о колесе. Швартовка в Фридериссии. Наезд на боцманов. Велосмотрины окрестностей. Привязка к Троице. М/н встреча по футболу с моим судейством. Прокол с новым боцманом.

Часть 9.Прохождение Венеры по диску Солнца. В Бинц на шлюпке. Авральные дела. Тупизна нового боцмана. Футбол на экране.

Часть 10. Как терпеть наставления и наставника. Опричник. Морские делишки, занавески, разночтения с гуру. Битва мнений и привычек.

Часть 11. Про сборную по футболу. Кильская неделя. Пантеон подводникам в Лабё. Встреча с «Седовым». Как искали на зодиаке Кильский канал. На зодиаке к «Седову». Встречи на «Седове». Доставил на «Мир» канадских курсантов. Дейлитрип в каше. Забота о канадках. Рычание по поводу. Новое при поворотах. Обучение канадцев. Шторм. Сериальный дебилизм. Прогресс тупости.

Часть 12. Вильгемсхафен.  Маша в Таиланде. Шлюзование. На Сен-Мало (Франция). Кто бестолковее? Обливание. Шлюзование в Сен-Мало. Салют наций. Впечатление от Сен-Мало. Музей Мыса Горн. Самоналивной бассейн на пляже Сен-Мало.

Часть 13. Про биндюжника с привоза. В Английском канале. Распределение гоночных вахт. Мнение о боцмане бизани. Атлантический океан. И т.д. — что это? Финиш гонки. Этик-идиотик.

Часть 14. Траверз Португалии. Новые идеи В.Н. Моторист-умелец Саша. Ёрзание по Атлантике. Модернизация в бане. Семилетние интервалы. Скоро юбилей. Лиссабонские впечатления. Ремонт яхтенных парусов. По городу. Облом с пляжной поездкой и выход из него. Где этот самый акведук? Подарки. Патти в горах. О юбиляре. Вдоль реки к современному городу.  Океанариум.

Часть 15.   Гонка на Кадис. Катюшина рука. Борьба со шкотами. Дар впереди. Канатная развлекаловка.Испания — Кадис. Пляж. Экскурсия. Эссе про название Америки. Лагуна. Трепанги.

Часть 16. Сравнение с Копакабана. Отход на Ильяву. Снова о тупом боцманенке. Некие итоги за половину рейса. Про английский и перевод времени. Срезали бомбрамселя. Сложный заход в Ильяву. Полоса препятствий с автобана. Волны с океана. Матч и пенальти. Авейро (райцентр).

Часть 17. Отход из Ильяву.  Поедание старпома. Такелажные дела. Профи. Поделом! Тупой, но упертый. Ла Корунья. Капитанский прием на мексиканском барке. Мисс Вселенные. Городской пляж. Фуникулер-шар. Парк с лабиринтом — чисто по Джером  Джерому. Потрясение от подводного мира.

Часть 18. Парус для «Спаниэля». Подарок от Зигмунда. Ночной ремонт. Снова в лагуне. По Ла-Корунье. На старинном маяке. Прощай Атлантика. Старпомовский бунт. Бискайский шторм. О людях — талантливых. Береги себя при шторме.

Часть 19. О брочинге и мппсс. Об обучении курсантов. Канадец Дейв. С юбилеем дядя Женя! О канадских курсантах. О маме. Кто и как колет гаши.  Изобразил собой якорь Тротмана. Русские песни для канадцев. Тросовые делишки. Проводы по-русски.

Часть 20. О нечаянном открытии в гамбургской бане. Телефонные мучения. Кадетские вольности. Новые страховки — Только этого мало… Ананасом по спине. Швартовка под  дождем.

Часть 21. Эмден, Лотар.  Отход на дейлитрип.  Швартовные опасные приключения. На даче у Лотара. На Варнемюнде. Разнос кадетов. Авральные дела с заботой В.Н.  Телефон в порядке. Депресняк. Нелегкая швартовка. Безгрибье.

Часть 22. Владивостокская ностальгия. Расхождение с принцессами. Память…   На балтийской природе. Про парусный протектор. Совсем по Высоцкому: — я не люблю… Кранцевая защита. Уходят друзья — светлой памяти Гены Нестерова… Крен на дейлитрипе. Травемюнде. Велодороги. Отход с экстримом.

Часть 23. Последняя. Аврал и думы. К пирсу в Бинце. Глянц на заборе. Вопль души. В Вентспилс. Подкосило на полдня. Да, уж.  В очереди, что ли?  Парусные перестановки. В Вентспилсе.  Парк якорей с железной дорогой. Грибной город Вентспилс.  Рига.  Музей авто-мото-старины.  Сигулда — латышская Швейцария. Алаверды . Добросердечная встреча с капитанами «Спаниэля».  Поколение, выбравшее пепси.  Шквал. Ремонт парусов.

Эпилог.

Постскриптум.

Часть 1.  В память о друге.

Вышли в рейс 28.04.12. Предшествовало этому событию неслабое количество совершенно нервных дел и, в том числе, весьма печальных. К печальным я отношу, только лишь, связанные с уходом из жизни моих друзей. Умер 17 марта от рака лёгких Володя Шадрунов. Вне всяких сомнений – это был мой единственный друг в Питере. Знакомых и приятелей – пруд пруди, а друзей, собственно, и нет. Вдаваться в рассуждения, в чем же здесь отличие – не имеет смысла. Вроде бы, все – друзья. Но есть оттенки, выделяющие из всех, кого-то.

С Володей мы встретились в училищном лагере в Приветнинске на двухмесячном курсе молодого матроса после поступления в ВВМИУ им. Дзержинского. Попасть в этот престижный военно-морской ВУЗ было в тот год непросто. Из-за идиотических метаний в поисках реформ, министерством образования выпускались одновременно десятые и одиннадцатые классы средних школ. К обычным сложностям поступления прибавился удвоенный конкурс. Об этом кошмаре я уже упоминал в своих заметках. Мне помогла лишь хорошая физическая подготовка выделиться на общем фоне. Виталий Иванович Сорокин – серебряный призёр Олимпиады 56-го года в Мельбурне в плавании на 100 метров вольным стилем – обратил внимание на мои результаты в зачетах по бегу, плаванию и т.п. и взял меня на заметку. И при прочих равных условиях с проходным баллом, я был принят и отрабатывал почти все пять лет свое поступление на спортивных аренах. Володя Шадрунов, окончивший хорошую математическую школу, поступил в училище без этих проблем, в общем-то, справедливо считая, что уровень обучения на спецфакультете будет достаточно высоким. Конечно, расположенное в Адмиралтействе в центре Ленинграда училище было привлекательным. И тем более, обучение на факультете, готовящем специалистов атомного подводного флота.

В училищном лагере я с Володей не очень общался, также как и с другими питерскими ребятами. Замкнутым я никогда не был, но в новой обстановке долго держался от любого – на расстоянии вытянутой руки. К местному народу приезжали родители (совсем, как в бытность, в пионерском лагере!), привозили всякие вкусности и т.п. Этими делами они охотно делились со всеми новыми однокашниками. Никакой жадности не было в помине. Но я, несмотря на постоянное чувство некоторой голодности (еще бы! На воздухе Финского залива, да с неслабыми физическими нагрузками!), старался избегать этих, совершенно невинных застолий. Никакой демонстративности не выказывал, а так, как бы – свои дела. И Володя обратил на это внимание. Уже в то время он отличался определенной прямизной в обращении. Без обиняков втащил в свою компанию. Поглощая бутерброд, он удивился, что у меня говор без всяких примесей и акцентов – т.е. нет ни «оканий» и не «хгыканий». Я только рассмеялся и сказал, что вся моя семья с саратовско-смоленскими корнями, в общем-то, из Москвы, хотя и живём сейчас в Курске.

Наверное, этот эпизод, запомнившийся мне, и был первым кирпичиком нашей последующей многолетней дружбы. Мы оказались в одном отделении первого взвода и по росту в строю были всегда рядом. Курс, этого самого, молодого бойца в Приветнинске был совершенно не слабым. Подъем в 6 утра, бег по дюнам около 3-х км в одних трусах, прогарах (это ботинки такие рабочие, несгибаемые) и бескозырке, еще без ленточек, макание в октябрьский Финский залив в форме одежды «ноль», весь последующий день со строевыми занятиями, греблей на шлюпках, неподдающиеся, даже мне, подъемы переворотом, приборки территории, дожди на наши койки в армейских 6-ти местных палатках (их стенки откидывались наверх на время наших занятий) – безусловно, это всё нас закаляло и сплачивало. И одновременно показывало, кто есть кто.

Володя, несмотря на математическую школу, ботаником не был. Терпеливо переносил все эти самые тяготы и лишения (так именуется эта каторга в воинском Уставе) и не корчил из себя сноба. Хотя, возможные суждения на этот счет и могли существовать. Только он один, мог, так задумчиво-презрительно, посмотреть на приставленного к нам старшину, когда тот пытался разжевывать нам, какие-то уставные басни. И всегда, с видом определенного превосходства, молча, реагировал на неизбежные для наших юных лет, взыскания. В немалой степени этому способствовала чисто анатомическая особенность его лица. Немного криво рос один из нижних зубов и придавал физиономии некое подобие скептицизма. Спустя некоторые годы, как рассказывал мне сам Володя, его по этому зубу узнавали некоторые преподаватели, когда он поступал в адъюнктуру после одиннадцати боевых служб на ракетном подводном крейсере стратегического назначения. Но рано или поздно, от зуба ему пришлось избавиться уже в довольно зрелом возрасте. Наступил момент, когда, наконец-то, нас привезли в здание Адмиралтейства на берегу Невы в Высшее Военно-Морское Инженерное Ордена Ленина Училище им. Ф.Э. Дзержинского. Принимать присягу и учиться военному делу, как говаривал Ильич – настоящим образом.

С первого по третий курс все жили по кубрикам в спальных корпусах (ничего себе – кубрик! На сто с лишним человек). Нам с Володей достались верхние, из двухярусных коек с общей тумбочкойна четверых. И на все последующие пять лет, так и осталось – койки наши стояли рядом, уже без второго этажа, разделенные общей тумбочкой. В прошлом году меня потрясло, когда Вова у себя дома на Краснопутиловской, достал и показал мне сапожную щетку с нашими фамилиями и номером класса на первом курсе. Это же надо, сохранить за столько лет!

Также как и я, Шадрунов Володя в училище занимался морским многоборьем и периодически мы с ним конкурировали в этих пяти видах спорта. В некоторых, он меня превосходил. Очень хорошо стрелял, неплохо бегал жутковатую дистанцию кросса в полторы тысячи метров. Меня обогнал на крупных соревнованиях в Удельной. Немного его подводило плавание на 400 метров. Как участники сборной команды мы имели возможность по утрам за полчаса до общего подъема выходить за КПП училища на индивидуальную физзарядку по специальному списку. Выход в город на первом и втором курсе помимо выходного дня был весьма проблематичен. Но нашу возможность мы использовали по полной. Бегом по Невскому добегали до кафе «Минутка», которое располагалось в доме за Мойкой. Совершенно замечательные пирожки и кофе, всего лишь за рубль на двоих, давали началу дня великолепное ощущение. Часто добегали до Михайловского парка и там, на дорожках соревновались в т.н. «десятискоках» (кто дальше прыгнет десятью скачками).

Володя был неистощимым выдумщиком и не раз, мы к изумлению прохожих на парковых дорожках, очень синхронно изображали нечто, типа па-де-де из Лебединого озера и смеялись от души над произведенным эффектом. Бегали и по Петропавловке, и по набережной лейтенанта Шмидта, где стоял шикарный красавец барк «Седов». И на стрелку Васильевского острова, где иногда присоединялись к местным моржам. (Сейчас бы я, наверное, не отважился там окунаться). Иногда, на проходной училища, списка вдруг не оказывалось и тогда мы шли не в роту, а в один из спортзалов. Если зал был открыт, то устраивались на гимнастическом мате и другим укрывались. Всё равно зарядка сорвалась, а лишний сон не помешает. Однажды, пришлось лежать под матами почти не дыша – вдруг, зачем-то, рано пришел подполковник Березкин с кафедры физподготовки. Если бы он нас заметил, мало бы нам не показалось.

Раздевалками спортзала мы пользовались весьма активно по разным поводам. Удобно было готовиться к экзаменам в неурочное время, которого всегда в таких случаях не хватает. Как-то, мы с Володей, еще на первом курсе, занимались, каждый по своей проблеме, до глубокой ночи в раздевалке дальнего от Дворцовой площади спортзала. (Эти две башни с флагами – государственным и военно-морским, расположенные по разные стороны от знаменитого шпиля, и есть, те самые два спортзала). Поняв, что времени на изучение построения эпюр начертательной геометрии уже нет и назавтра ждёт меня бесславный конец, я изо всей силы метнул учебником Гордона в стену. Бедный учебник разлетелся вдребезги. Володя оторвался от своей книжки (что-то, ему надо было сдавать из партийной макулатуры) и внимательно посмотрел на меня: «Коля, смотри, как это просто!» —  и в считанные минуты объяснил мне метод, каких-то параллельных проекций, который я сразу понял. Задача на экзамене была мною решена в течение первых пяти минут.

Так что, уже тогда у моего друга прорезался дар толкового и талантливого преподавателя, которым он и стал в будущем. Многое нас связывало в период обучения. Взаимное сопротивление старшинам (запомнились Сеня Мохрин, Дима Зимогорский и уж, конечно, «Коля Мох» — Николай Иванович Лысенко, будущий вице-адмирал, с которым моя служба пересекалась до самой демобилизации). Практика на крейсере «Железняков» в Норвежском море, когда мы после первого курса, впервые близко увидели гибель от пожара подводников на атомной подводной лодке К-3 («Ленинский комсомол»). Держались мы всегда вместе и на всех последующих практиках на Северном море и на Камчатке. Во время большого наводнения в Ленинграде в 1967-м году, отправленные по тревоге оказывать помощь, отрезанным водой жителям города, бок о бок гребли изо всех сил на спортивном гоночном яле мимо телевышки и вывозили на сухое место персонал, какой-то больницы в том районе.

На 4-м курсе, обеспечивая пионерскую игру «Зарница», оба пострадали от взрыва имитационных взрывпакетов: — я, думая, что бикфордов шнур не загорелся, почти поднёс этот шарик к лицу и чудом не лишился зрения. Почти одновременно, у Вовы, ведущего огонь из АК-47 холостыми патронами, по непонятной и по сей день причине, взорвался близко лежащий к затвору автомата, взрывпакет. Сдетонировал, что ли? Вид наш был, как в фильме ужасов – горящий пламенем маскхалат, физиономии в смоле и полное отсутствие бровей и ресниц. Слегка оттёртые спиртом, мы в таком виде и предстали перед родителями через пару дней в отпуске.

Во время некоторых увольнений в город одним из наших увлечений были посещения Капеллы – музыкально-концертного зала. Инициатором был, конечно, Володя. Благо рядом – через Дворцовую площадь. Билетёрши, нас в курсантской форме — пропускали бесплатно. Слушали мы там достаточно много хорошей музыки, хотя и не особенно в ней разбирались. Но органный концерт самого Гарри Гродберга запомнился. В то время знаменитому органисту было чуть за двадцать. И как-то, увидев его по тв, отмечающего 70-ти летний юбилей, невольно вспомнилось это наше, с Володиной подачи, приобщение к высокому искусству.

На даче у Володиных родителей в Гатчине вместе выкапывали какой-то здоровенный валун и очень хорошо запомнились его папа и мама — добрые, гостеприимные. Много позднее, Володя ухаживал за тяжело больным отцом, уже в последней своей квартире. Его папа лежал в комнате, служащей в последствии Володе кабинетом. Вряд ли, его папа меня, конечно, помнил. Но мы с ним сердечно поздоровались. Безусловно, Володе передались лучшие черты этого мужественного человека. Еще позднее, в каком-то нашем разговоре, когда Володиного отца уже давно не стало, Вова мне сказал, что, несмотря на все сложности ухода за парализованным человеком, он не пожалел бы ничего, чтобы жизнь того, продолжалась в любом состоянии. Ни тени позёрства в этих словах.

Была поездка в Алушту летом на каникулах, где Володя встретил Олю, свою будущую супругу – красивую, элегантную и вместе они смотрелись, ну просто, завораживающе. Жизнь их, в последующем, я думаю, сложилась счастливо. Вырастили замечательного сына (также, названного Владимиром). Я думаю, Владимир-младший унаследовал лучшие черты своих родителей. Овладел в совершенстве компьютерным делом, английским языком, был принят по сложному конкурсу на работу в Лондоне, где достиг, наверное, вершин своего призвания. А где-то, в основе, лежит направляющая забота об этом будущем Владимира – старшего. Еще на заре компьютерного бума, Володя попросил меня узнать – можно ли приобрести на курском заводе «Счетмаш» персональный компьютер БК-1 — этот завод одним из первых перешел на их выпуск. Всё это для того, чтобы сын мог сразу приобщиться к передовой технологии. Вряд ли, я сумел, чем-то, помочь в этом деле. Но сам факт этого предвидения и направленности многого стоит.

По окончании училища нас разметало по всей стране. Володя попал на Север, а я на Камчатку. На некоторое время мы потеряли друг друга из виду. Средств связи, кроме писем, не было, но и до них в то, первое время службы на атомных лодках, руки не доходили. Но, по истечении пяти лет я получил конверт, с приглашением на первый юбилей выпуска, о чем мы договаривались всем своим коллективом. Приглашение было написано Володей с его обратным адресом. Пять лет на боевом флоте – это время совсем небольшое, чтобы можно было качнуть права и летом полететь в отпуск. Да и в то время, наша ПЛА К-42 заканчивала модернизацию в Большом Камне. Постоянные выходы на испытания новой техники не давали никаких шансов на отпуск. Я послал Вове телеграмму, с не очень понятным самому содержанием, что мы предполагаем, а нами располагают. Спустя лет тридцать после этого дела, Володя вспомнил ее текст, в каком-то нашем разговоре. И тоже удивился её некоторой замысловатости. А я удивился тому, что у него в памяти осталось это сообщение 40-летней давности.

Время шло, служба наша продолжалась. Знаю, что Вова с Олей, как и все молодые офицерские семьи, жили по четыре семьи в одной комнате, разделенные занавесками. Одним из его соседей со своей семьёй в этой же комнате был Талант Буркулаков, впоследствии, погибший на подводной лодке «Комсомолец». Володя, не раз, мне рассказывал о том их совместном житье и высоко отзывался об этом офицере. А он, со своим, несколько язвительным чувством порядочности и справедливости, в людях не ошибался.

Володя был назначен командиром турбинной группы в первый экипаж на ракетную ПЛА К-219, погибшую у берегов Америки в годы холодной войны. На ту боевую службу ходил второй экипаж, из которого не вернулось почти половина. Вова совершил 11 боевых служб по т.н. циклу. Стратеги ходили строго по расписанию, как курьерские поезда. Досталось ему много всего. И возгорание в отсеке, в борьбе с которым, он принял самое героическое участие. И авария с ядерным реактором, в ликвидации которой, Вова принимал непосредственное участие. Потому как лучше всех знал практические возможности подачи бидистиллята в аварийный реактор для его расхолаживания. Ветеран подразделений особого риска – заслуженное звание – принадлежит ему по праву.

На атомной подводной лодке, да еще такой, как наши первые стратеги с двумя гигантскими турбинными отсеками, командир турбинной группы – должность совершенно не слабая. Здесь и необъятное заведование со сложнейшими системами трубопроводов, бесчисленным количеством клапанов, клинкетов, маневровые устройства и сложнейшая автоматика. Плюс — личный состав, за который надо отвечать, работать с ними, учить и т.п. Как бывший командир дивизиона движения и затем электромеханической боевой части атомной подводной лодки, я работал со многими командирами турбинных групп и могу с абсолютной уверенностью сказать, что надежный КТГ – это основа успешного похода, боевой службы и т.п.

У меня на К-115 был Валентин Дубенский, за которым я, в то время, молодой комдив, был, как за каменной стеной. Впоследствии, Валентина сменил Сережа Чернышев, мастерски овладевший этой специальностью и, впоследствии, ставший на нашей лодке командиром БЧ-5. Турбинисты по практическому знанию энергетической установки превосходили управленцев пульта ГЭУ. У последних, вроде бы, и реактор, и управление той же турбиной. Но своими руками всю массу паропроводов, насосов всяко разного назначения, холодмашин, линии вала, всевозможных систем – знает лишь командир турбинной группы.

Безусловно, Вова был одним из лучших в своей профессии. И не только. Будучи человеком любознательным и со своим аналитическим умом, во время рутинной будничной вахты в своих двух турбинных отсеках, заинтересовался – а, как же, в этих, самых больших и сложных помещениях происходит циркуляция воздуха и газообмен. Ведь здесь всё: и нагрев от паропроводов и испарение протечек, тьма вентиляторов — и воздушных, и от системы кондиционирования. Так, чем же, мы там дышим? И пользуясь обычными переносными отсечными газоанализаторами, изо дня в день, по разработанной им схеме, на каждой боевой службе (по 60 суток без всплытия), набирал статистику, чертил диаграммы и разрабатывал наиболее эффективное размещение отсечных воздушных фильтров очистки воздуха. Пока еще, не очень представляя, зачем это нужно. Но у талантливых людей, просто так, ничего не пропадает. И спустя годы, Володя, поступив в адьюнктуру при нашем училище, отказался от всяких предложенных тем для диссертации и выбрал свою – на основе, той самой статистики анализа воздуха в своих отсеках. И с блеском защитился, действительно, внеся своей диссертацией реальное техническое новшество.

Поступление в адъюнктуру с действующего флота было непростой задачей. Непросто получить добро от командования на эту попытку. И еще сложнее пробиться через сито отбора и экзаменов. Как обычно, объявлялся конкурс. И, как правило, одни были статистами, а другие – заведомо прошедшими. У Вовы на это место претендовал конкурент – золотой медалист, которого Володя мог превзойти, только, сдав все экзамены на пятерки. Но Вова никогда не был в роли статиста. До последнего всё шло без запинок. Но, на последнем экзамене, по какой-то партийно-филисофской говорильне (я знаю, как Володя брезгливо относился ко всяким партийным ортодоксам, за что и страдал, время от времени) — преподаватель, принимающий этот вопрос – задумался, что же ставить: четыре или пять? На это Володя ему ответил, что четверка равносильно двойке и если так, то, ставьте двойку и до свиданья. Препод сказал, что если он успешно ответит на дополнительный вопрос, то будет пять. Я уже не помню, что Володя рассказывал мне об этом допвопросе, но сумел убедительно ответить. И прошел по конкурсу. И, до мутных 90-х годов, работал старшим преподавателем на кафедре вспомогательных механизмов, получив от училища и квартиру в Ленинграде, и звание капитана первого ранга. Об этих годах мне мало, что известно. Но не сомневаюсь, что преподавателем со своим практическим опытом, на этой кафедре он был на своем месте.

В первом десятке лет наша встреча с Володей состоялась только на 10-ти летний юбилей выпуска, когда мне удалось впервые летом попасть в отпуск, при этом, решив непростые вопросы с билетами на самолет и поезда. До этого мы с ним обменялись несколькими письмами, что было непросто из-за смены мест службы. Но, вот, наконец-то, увиделись. И при встрече стало совершенно ясно, что Володе интересно общение со мной, мои дела, мои увлечения (в то время, подводная охота в Японском море). И это не просто проходное похлопывание по плечу. Володя был бессменным организатором и генератором всех юбилейных встреч. И конечно, не только мне он уделял внимание, находилось слово и для всех наших одноклассников. Организация встречи – выше всяких похвал: встреча у фонтана, экскурсия по училищу, торжественная часть в актовом зале и т.п. И в завершение банкет в гостинице «Прибалтийская». Наверное, именно с этой встречи мы с Володей уже не терялись во времени и пространстве. Не часто, но регулярно обменивались письмами (до интернета и скайпа было еще далеко).

Следующая юбилейная встреча для меня произошла при удачном стечении обстоятельств. Подвернулась командировка в Северодвинск (я уже продолжал службу после подводного флота во Владивостоке в Техническом управлении). Время совпало с назначенной датой встречи. Из Архангельска я вылетел в Ленинград, правда, по служебным вопросам. О встрече я знал, но не был уверен, что обстоятельства позволят участвовать. Когда, встретивший меня Володя, узнал об этих моих сомнениях, то вцепился, не отпуская, сказал, что и взнос на встречу оплатит сам, лишь бы, быть вместе. Конечно, я этого не допустил и участвовал во всем процессе. Как всегда, всё было организовано с выдумкой и изобретательно.

За прошедшее время, уже наши ряды начали редеть. Женя Малоземов, Виталик Кирюхин, Юра Морено, Саша Левыкин, Олег Лейкин – это только из нашего класса. А сколько всего из всей роты, да еще, из параллельной. Ночевал в тот день я на новой квартире (для меня новой) у Володи и Оли на проспекте Ветеранов. Ушел рано утром, стараясь их не разбудить, по своим делам. К сожалению, за короткие дни встретиться так и не удалось – обошлись долгим телефонным разговором. До этой квартиры я несколько раз был у Шадруновых на их съемной – на Московской площади, недалеко от гостиницы «Пулковская». Володя в те времена трудился над диссертацией и готовился к ее защите. Там же, он мне показывал гигантскую гору, исписанных и отпечатанных листов с разработкой темы, а позднее и диплом кандидата технических наук.

Еще был жив Советский Союз, была не совсем понятная перестройка, при которой, в общем-то, ничего не менялось. Но флот развивался, строился и командировки на запад из Технического управления Тихоокеанского флота на разные совещания, сборы специалистов и т.п. были обычным делом. Иногда, по несколько раз в году. Практически, каждый раз, встречая меня в аэропорту, Володя шутил, что я бываю в Ленинграде больше, чем они тут живут. Всегда он меня возил по Питеру, начиная с Гавани и подчеркивая, что это специально – Ленинград – город у моря. И обязательно ехал вокруг Адмиралтейства, показывая наши бывшие окна и Сашкин садик.

Шло время. Рухнул колосс – Советский Союз. И как в известном фильме – «Пришел гегемон и всё пошло прахом…». Только гегемоном стали откровенные бандиты и жулики. Как бы теперь, они от этого не открещивались. Все остальные выживали, как могли. Володя сумел найти свою нишу в этом мире. Решительно ушел с преподавательской работы (интуиция не подвела — реформаторы убили училище корабельных инженеров с двухсотлетней историей). Ни под чью дудку, плясать не стал. А занялся независимой риэлторской деятельностью. И достиг в этом деле мастерства и совершенства, и очень пользовался спросом на свою деятельность.

Впрочем, как и во всех вопросах, которыми ему приходилось заниматься. В 90-х годах интернет еще не был развит, да и компьютеры были только у продвинутого народа. Мобильная связь только начинала развиваться и трубки были только-только, у самых-самых. Володя мне показывал целую свою коллекцию, по которой можно проследить путь развития сотовой связи. Но, несмотря на занятость, мне он присылал письма с подробным описанием, кто, где и как, из нашего народу обитает. Я всегда ему отвечал, в основном, рассказывая о своих яхтенных делах, которыми активно занимался. А, однажды, на очередное большое письмо, ему ответил, что Володя должен стать самым последним из нас всех в этой жизни. Ему было дело до каждого из нас. И каждый, был интересен для него, по-своему.

Наконец, с флота демобилизовался и я. Рано или поздно, начал работать парусным мастером на учебном парусном судне «Надежда». Появился интернет и новые возможности для общения через сеть. Мы, едва ли, не ежедневно, посылали друг другу, какие-то сообщения. Володя с вопросами, а я с ответами, как я обитаю на этом судне.

Первым, кого я увидел в пять часов утра на причале набережной Лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге при швартовке «Надежды» во время ее кругосветного плавания, был Володя. Мало того, что он узнал всевозможные сайты надеждинских донесений в интернете, читал их и отслеживал наш путь и события на борту, так дозвонился до редакций питерских газет и ТВ с информацией о нашем прибытии. Я показал ему всё судно, познакомил с капитаном Василенко В.Н. и нашим бытом. Всё ему было интересно. Со всеми, с кем я его знакомил, он находил мгновенно, какой-то, уверенный язык. И наш народ понимал, что к парусному мастеру пришел не просто знакомый, а человек, весомый, солидный. (Лично у меня, как-то, вот так – не получается. Когда, в какой-то ситуации, Вова видел это, он говорил:   «Коля! Ну, мы же с тобой, капитаны первого ранга! Ну, что ты, право!»).

И конечно, он не мог не организовать мою встречу с нашими одноклассниками, осевшими в Санкт-Петербурге. Было это в кафе, где-то на Садовой. И подобные встречи для меня с нашими друзьями организовывал всякий раз, как только я объявлялся в Питере. Всегда одним из первых вопросов ко мне, когда мы встречались во время моих приездов, был: «Коля, что бы ты хотел? Кого бы, ты хотел увидеть? Комфортно ли тебе?» Вот этот вопрос – «комфортно?», наверное, был его главным, в отношении не только меня, но и всех наших друзей. Даже, в простых вещах, помогая мне, как-то (уж не помню, в какой приезд), выбирать джинсы, он, с тем же вопросом: «Коля, попрыгай в них, — комфортно ли?» В период стоянки на 300-летие Петербурга, Володя перед уходом парусника организовал узкую встречу с некоторыми нашими общими друзьями. Выбрал для этой цели, какую-то шикарную сауну с бассейном и застольем. («Зачем нам ресторан? Что мы, оливье не видели?»). Сразу, при таком раскладе, может придти мысль – ах, сауна – ну, понятно. Нет, обошлись без экзотики. С годами сложился круг друзей, с которыми Володя ходил и по Кавказу, и вместе мы ездили на Черное море — круг людей интересных, продвинутых – нам было, что вспомнить.

Когда, после кругосветного рейса, вновь я появился в Питере проездом в отпуск к родителям, Володя, традиционно, повозив меня по улицам города, остановился на набережной, напротив стоянки парусного судна «Мир», где, полгода назад швартовалась «Надежда». И сказал, а почему бы, тебе не перейти работать на «Мир»? Мы с ним прошли на судно, пообщались с каким-то вахтенным, но, почему-то, не зашли к капитану. (Наверное, мне хватило за кругосветку своего капитана). Может, я еще не проникся этой идеей. Но, знакомство с капитаном «Мира» Галкиным Ю.А. отодвинулось на несколько лет.

Недалеко от «Мира» стоял небольшой двухмачтовый парусник под косые паруса «Юный Балтиец». Володя уверенно прошел по трапу и узнал, что капитан на борту. Здесь мы познакомились с бывшим капитаном «Мира» Зороховым Валерием Абрамовичем, который по ряду обстоятельств перешел на этот кораблик, занимался его ремонтом и модернизацией. Он провёл нас по судну, показал, что собирается менять и делать. Узнав, что мы офицеры в высоких рангах, а я, к тому же, уже с кругосветным опытом, предложил мне должность подшкипера.

За чаепитием в кают-компании, Володя и Зорохов, вдруг, с удивлением обнаружили, что хотя и служили на флоте в разных экипажах, но пересекались на одной и той же лодке К-219 в море. И даже, койки у них были через переборку голова к голове в ракетном пятом и пятом-бис отсеке. А Зорохов, как раз был прикомандированным командиром ракетной боевой части. Так что, мир действительно тесен. Нашлись общие знакомые и у меня с капитаном. (Валера Лобачев – командир БЧ-2 на лодке Бричкова, на которой из-за ошибки его командира группы, нештатно повела себя ракета. Валера был в моем экипаже на яхте «Вега» в период моего двухлетнего на ней капитанства). Расстались друзьями.

Но времена дикого капитализма продолжались и «Юный балтиец» был в короткое время несколько раз перепродан. Но, мой Володя, если уж брался за любое дело, то доводил его до логического конца. Он созвонился с Аллой Михайловной, которая курировала «Мир». С его подачи я отправил ей резюме. Но разные обстоятельства, на то время, не дали возможности этого перехода. Тем не менее, брошенная искра, рано или поздно, разгорелась.

Когда я прилетел оформляться на «Мир», Володя не отпускал меня ни на минуту. Пока я заполнял кучу бумаг, у него эвакуатор утащил машину, припаркованную на задворках Косой линии (только в нашем государстве такое возможно). Пришлось ему, куда-то ехать, срочно её выручать. Но, успел вернуться, пообщаться с А.М., разузнать всё о моей работе и планах. От души радовался моему этому устройству и, конечно, с его изобретательной натурой, не мог обойтись без сюрприза.

Во время ремонта в Калининграде, вдруг, в столовую зашел капитан Галкин Юрий Александрович и, с удивлением прочитал всем, какую-то бумагу, адресованную в Академию им. Макарова для него и Виктора Николаевича Антонова (капитана-наставника). Речь там шла о том, что в день 50-ти летнего юбилея специального факультета ВВМИУ им. Дзержинского, начальник этого училища, адмирал имярек, просит поздравить с этим событием выпускника, работающего на УПС «Мир» в настоящее время, с перечислением всяких моих былых заслуг. И добавлением, что этот, их новый парусный мастер, в прошлом, был лучшим в своем военном деле и без сомнения, «Мир» будет осчастливлен с его появлением. И под моей парадной фотографией, подпись внизу – по поручению начальника ВМИИ – капитан 1 ранга Шадрунов, к.т.н., и т.д. Так что, то, что я тщательным образом скрывал на новом судне, было выложено на тарелочке. Позднее, на мой вопрос об этом документе, Володя ответил: «Коля! –А как же! Они должны, каким-то образом узнать, КОГО, они к себе заполучили!». Вот так. И хотя, я и сказал ему, что не надо было этого делать, но был очень тронут, такой заботой. В таких поступках – весь он, Володя Шадрунов.

Во всех моих рейсах на «Мире», постоянно поддерживал меня письмами по электронной почте, просил сообщать обо всём, что я вижу, где бываю и т.д. В результате, чтобы не тратить время на письма, я стал вести нечто, типа дневника в своих походах. И, когда появлялась возможность пользования интернетом, отправлял ему, что-то, написанное. И таких заметок, из года в год, набралось уже достаточно много. Первым читателем всегда был Вова. То, что ему это было интересно – не подлежит сомнению. И его мнение по поводу этих заметок для меня было очень важным.

Сам Володя сумел осуществить свою мечту – обойти Европу на круизном лайнере. Постоянно, с подробным описанием, присылал мне фотографии из тех мест, где они с Олей побывали. Позднее, я к его юбилею смонтировал из них, некое, слайд-шоу. Часть нашего обмена по электронной почте я сохранил, скопировав его письма и свои ответы в отдельную папку.

Всегда, по возвращении меня, из очередного рейса, Володя при встрече обязательно спрашивал, чем он может помочь. Всегда! Конечно, я отказывался. Но, впопыхах, как-то, попросил его отвезти старый ноутбук в ремонт. В нём был блуждающий контакт в несложном шлейфе. Место я нашел, но в корабельных условиях не рискнул вскрывать изоляцию. Володя обошел тьму ремонтников. Но те, несмотря, на указания дефектного места в проводах, требовали плату за дефектовку, а уж за сам ремонт и говорить нечего. Вова позвонил мне во Владивосток и сказал, что купит мне новый, потому как, не может победить этих рвачей. Пришлось просто завопить в трубку, чтобы он выбросил его в окно и, в сей же момент, забыл эту мою просьбу.

Выручил он меня сильно, когда я оформлял очередной загранпаспорт и забыл снять копии с трудовой книжки, Володя в один день съездил в управление макаровки, встретился с кадровиками и сразу отправил экспресс-почтой эти документы. Всё это, несмотря на свою занятость. Расходы по пересылке я ему положил на телефон, за что получил шутейный выговор. Но я знал, что этот мой жест будет правильно понят. Все свои доходы Володя зарабатывал неустанным трудом: и умственным, и физическим. А попробуйте по Питеру поездить, изо-дня в день, на машине – любой другой труд покажется детским.

В 2009-м году в очередном рейсе получил письмо, находясь в Испании. Рак! Написано, исключающим всякие иллюзии, содержанием. А я только собирался позвонить родителям и в замешательстве не сделал этого, переживая это сообщение. Мама ушла из жизни во время нашего перехода через Бискай, не получив последнего звонка. И началась цепочка печальных событий. С Володей встретились в онкоцентре, где ему сделали операцию на лёгком. И вроде бы, жизнь продолжается. Многое, Володя сделал, чтобы жить. Впервые, я почувствовал всю тяжесть ситуации, когда по дороге на дачу, он остановил машину у источника и сказал, что, к сожалению, не может подняться от него по небольшой горке. И даже, когда он уже находился в хосписе, я всё еще надеялся, что – бывает же… Но, как-то, вынося выбросить в туалет содержимое мензурки, в которую Вова сплёвывал, клокотавшее у него в груди, нечто, посмотрел на это и понял, что это ВСЁ… Мужественно уходил из жизни мой дорогой друг. Не знаю, как бы я себя вёл.

Володя не умер – он погиб. Потому, что для нас с ним и многих наших друзей, холодная война не была чем-то абстрактным. И вся наша жизнь была связана с ней. Пусть там английский профессор говорил, что виновато не облучение, а курение в прошлом. Ну, что же,  и курили в те времена мы, поднимаясь на мостик подводной лодки, а не в импозантном баре. И решали не простые вопросы, затягиваясь дымом. И война, как бы ее не обзывали — с нами, так и осталась. И уже, столько народу забрала из нашего класса и роты. Пусть, Володя, эти нескладные воспоминания будут тебе реквиемом от меня. Не так уж много осталось времени, когда в твоём,  далёком-далеке, ты мне скажешь: «Коля! Комфортно ли тебе?»

Спасибо, Володя! Вечная и добрая о тебе память!

 

Часть 2. Первые недели рейса

06.05.12.  Закончилась первая неделя в море. Прошли Балтийским морем, проливами Каттегат и Скагеррак, пересекли Северное море и сейчас выжидаем время под тремя косыми и нижним формарселем в ста милях от устья Эльбы. Пока шли до Северного моря, привязывали прямые паруса, пользуясь хорошей тихой солнечной погодой. Вывесили всё, кроме бом-брамселей, бом-брам-стакселей на грот и бизань мачтах. Я оказывал помощь Л.Н., новому боцману бизань-мачты. На бушприте привязан только форстень-стаксель. Кливера привязать не удалось, потому как, подбушпритная сеть была во время замены бакштагов скойлана. Зимой восстанавливать ее было невозможно. Но,  в некоторые погожие дни перед отходом, боцман фока начал ее подвязывать к левому бом-утлегарь бакштагу, да не успел. Преследует нашего приятеля с давних пор известная русская беда. Редко, но наповал. Причем, происходит это с ним, почему-то, в самые ответственные моменты. Наверное, отсутствует какой-то ген, потому как, здоровый человек от 50-100 грамм – так не вырубается. Уже в море  оклемался и,  в порядке компенсации, активно подвязал свои прямые паруса. И силами курсантов – сеть на левые бушприт-бакштаги. Что и говорить — в профессионализме ему не откажешь. Умеет управлять и курсантами, и новыми матросами. Но теперь «Мир», как подстреленная птица, идёт с одним зеленым крылом (цвет сети) на бушприте. Так и ошвартуемся в Гамбурге, без кливеров и несимметричным клювом. «Мир» – в своем репертуаре.

Четвёртого мая после огибания мыса Скаген (вошли в Северное море), погода начала понемногу свирепеть.  После двух-трёх дней солнечной погоды в проливах резко похолодало и усилился ветер. Реи, обрасопленные на фордевинд, по авралу вывели на крутой бейдевинд левого галса и вздернули все паруса, кроме брам-стакселей. Я был сильным противником этой постановки, но ведь, не скажешь капитану-наставнику.

Дело в том, что помогая боцману бизани, видел, что кадеты не умеют вязать сезни, не знают мест их крепления и как зажать ими парус. И на мачтах курсанты побывали не все, из-за своих нарядов. А те, кто были – поднимались, всего лишь несколько раз и, кое-как, этими хлипкими силами привязали прямые паруса. В последующих событиях, вахте бизани повезло в том, что мы с ее боцманом (Л.Н.) растягивали верхнюю шкаторину механической талью (как это, я делал много раз на «Надежде»). Конечно,  бросилось в глаза, что прихвачены паруса поверх реёв неправильно. Пришлось исправлять самому, а после, внизу на палубе объяснять ошибки и отрабатывать привязку на бортовых леерах. Своевременным оказалось обучение курсантов практической укатке парусов на реях. Пусть,  это с первого раза не получилось по-классике, но идею кадеты ухватили. На остальных мачтах боцмана доверили растяжку шкаторин и укатку парусов курсантам без своего участия на реях.

Понятно, что ошибки при работе с сезнёвками были те же, что и на мачте бизани. Но, боцманами тех мачт — не проверены.  Так или иначе, с ходом около 9-ти узлов «Мир» пошел на юг, принимая волну почти лагом. Народ на палубе сразу почувствовал море. Крен, качка и всё, отсюда для кадетов, исходящее. Я пытался намекнуть наставнику, что надо бы уменьшать паруса, пока день, и еще не раскатало нас на всю катушку. Но, куда там! Виктор Николаевич дорвался до своей стихии. В конце-концов, объявили аврал после ужина  на уборку парусов. Ветер усилился до 24-х м/сек. и отошел почти на 20 градусов.  Это сильный ветер даже для отработанной команды. И уж такие паруса, как грот и фок надо было бы убрать, за много заранее. Да и брамселя всегда убирают, не дожидаясь такого свиста. Но… не поспоришь. Фок и грот с трудом, но поджали к реям. Начали брать брамселя на гитовы и горденя –  на горденях не идут. Гитовы, кое-как осилили.

Я по авралу стою на руле. И только наблюдаю в окно ходовой рубки за беспомощностью происходящего. Вправо идти нельзя – большой встречный танкер пересекает нам курс по носу. И пока не пройдет, привестись, чтобы ослабить давление ветра на паруса нельзя. Оставили болтаться брамселя на недобранных горденях. Взялись за марселя. На гроте лопнули два горденя подряд. С нижними удалось справиться. Курсантов послали на реи — укатывать паруса. Они в штиль-то, пока, еле-еле, по вантам. А тут для них целое светопреставление. Только бизань справилась быстро. Остальных ждали более двух часов. За это время злополучный танкер, наконец-то, пролез впереди по носу. Удалось чуть привестись круче к волне и ветру. Но, время от времени, бушприт нырял в волну. Окатывало палубу по мостик включительно.

Такое крещение хорошо, когда всё отработано, начиная со страховок и умения держаться на реях. Страховки просто ужасные. Они были приобретены только потому, что к ним прилагались сертификаты. Но, никак они не предназначены для использования на парусном судне. У них один страховочный канат, который крепится за спиной. Длина его метра полтора. Заканчивается тяжелым неуклюжим карабином со сложной кинематикой. Когда эти карабины были новыми, они, и то, с трудом защелкивались. А сейчас, по прошествии более 2-х лет, пружины внутри их заржавели и многие своих функций не выполняют. Этот карабин на своей ленте надо тащить по стаховочному лееру за собой. Цепляется он, из-за своих размеров, за всё, что там попадается. А попадаются, без конца, неукороченные сезнёвки, хвосты которых, свисают над леером. В этой страховке не видишь, собственно, своего страхования, т.к. всё за спиной. Чисто психологически – уже некомфортно. Прижаться к рею нечем.

У нас на «Надежде» были пояса с двумя канатами. Их полагалось,  при выходе на рей, обернуть вокруг  талии и пристегнуться за леер вплотную к рею. Обе руки свободны – делай, что хочешь. Но, здесь, на «Мире», кадеты, которые ничего лучше не видели, думают, что так и надо. Но думать должны начальники.  Для парусного судна необходим двойной страховочный канат, потому как,  их надо постоянно перещелкивать при переходе с вант на перты,  и во многих других вариантах. Заказаны  150 новых страховок. Говорят, что их поставят в Гамбурге, какой-то российской морской снабженческой компанией. Но стоянка наша приходится на праздничные для России дни и будет ли работать этот «Инморснабфлот» — непонятно.

Так или иначе – нет на «Мире» принципиальных в этом плане лиц. В первую очередь это должен быть старпом. Неисправные карабины – не выдавать! И всё! Но наш старпом шарахается от собственной тени. Капитан-наставник, как бы, никакой ответственности не несёт, но распоряжается полностью парусными  авралами.  Случись что (тьфу, тьфу, тьфу!), спрос  с него никакой. Новый наш капитан, Орлов Андрей Валентинович, бывший наш старпом, возвёрнутый бурсой из опалы (нет капитанов!), в своё время, не угодивший,  кому-то в бурсе  – пока,  в тени всех своих шефов. В основном его задача сейчас – безопасное маневрирование и контроль новых своих вахтенных помощников. К счастью, на реях всё закончилось благополучно.  Кое-как, прихватили прямые паруса. Курсанты спустились на палубу. На мачты полезли боцмана с матросами довязывать и исправлять. Всё это далось им непросто, особенно на ноках реёв брамселей.  Да уж!

Экипаж, как всегда, новый. Бурса набрала матросами бывших кадетов, которые, то ли бросили учиться, то ли их выгнали за неуспеваемость, то ли, на заочное перешли. Но, контингент, далеко не лучший. По крайней мере, на бизани, вводя в курс нового боцмана, я не видел от этих бойцов, вообще, какого-либо, проку. Приходили перед рейсом некоторые ранее уволившиеся маторосы, которых, мы хотели бы взять, но кадры — ни в какую! Народ увольнялся из-за смешных зарплат. Им это засчитали за предательство. Но, какие-то , вновь взятые, живут и процветают.    Подготовка к этому рейсу была, как никогда, нервная по всем параметрам. Спасательные плоты, которые под моим руководством, были сданы на проверку еще зимой – все забракованы по сроку давности. Сдача их была непростой.

«Мир» пришвартован к плавпирсу, на который вход через дебаркадер. Пройти там возможно только по периметру, в обход этой будки. И на этой дорожке тьма выступающих гусаков вентиляции, каких-то клапанов и т.п. Плот еле вписывается в ширину прохода, а над этими препятствиями его надо поднимать. Плоты наши 20-ти местные и весят под 200 кг. Плавпирс отделен от набережной  метров на 50 и вход на него по специальному мостику. Для доставки плотов на берег, чтобы не ходить этим периметром, использовали рабочую надувную шлюпку, которую тащили за фалинь по льду к берегу. Перед этим нагружали двумя плотами. В общем, подвиг был еще тот.

Новые плоты привезли за день до планируемого отхода. Собрали с миру по нитке: четыре от одной организации, десяток от другой и т.д. Все разномастные – на 20 и 25 человек. Мы их, тут же, крепили найтовами через гидростаты. Последними привезли сотню гидрокостюмов вместо, также, забракованных. Но, чуть было, не споткнулись мы на ровном месте. В какой-то день, вышел из отпуска главный боцман Костя и мы рулили, какими-то делами, параллельно, как бы в ходе приема – передачи.  К этому времени я успел изготовить новые тенты на дежурные шлюпки. Из старого тяжелого дакрона, нашитого прямо на старые чехлы, которые совершенно не держали дождь. Чтобы примерить новый чехол, я дал команду перевернуть шлюпку в рабочее положение. Совершенно несложная операция – двое ставят ее на ребро, третий удерживает на себя и затем плавно кладут днищем вниз. Можно и вдвоём, как это мы проделывали со второй помощницей Натальей.

Руководил этим делом на шлюпочной палубе молодой боцман грота. Но, в помощниках у него оказались два тела, которых нельзя, ни к чему допускать.  Оба штатные матросы экипажа. Подарок бурсы. Лодку они уронили так, что вырвали углом большой кусок из левого баллона. Обе дежурные шлюпки новые, еще года нет, как приобретенные бурсой взамен старых, списанных по возрасту. Увидев порыв, мы с Костей схватились за голову. Сразу же, попробовали заклеить. Но куда там! Было бы это на ровном месте – получилось бы. А здесь порыв вдоль выступающих усилений. Бесполезно. Докладывать в бурсу – себе дороже. Помощи не будет никакой, но вони …  Вечером после работы поехал в сервис-центр. Узнал всякие условия. На следующий день разобрали лодку, сложили и отвезли на костиной машине в сервис. По цене вполне терпимо, но по срокам… Нам надо буквально за день, а там целая очередь из всяких рыбаков-любителей.  Уговорили, хотя бы за неделю. Всё получилось, отремонтировали лодку в сервисе со знанием дела и качественно. Но стоило это немалых нервов. В конце-концов, отход в Гамбург и, вообще, в рейс — состоялся.

Часть 3.   О Моряке, безвременно ушедшем.

В этот же период подготовки, 16-го апреля ушел из жизни после неожиданной и скоротечной болезни замечательный человек – Владимир Алексеевич Антонов. Это был в прошлом, капитан «Надежды», перегнавший ее из Гданьска в Ленинград. Под его командованием были совершены первые большие походы  »Надежды» в Австралию, Новую Зеландию, Филиппины и т.д. Я с ним был знаком с 1988-го года, когда после сложных экзаменов в ДВВИМУ  им. Невельского на яхтенного капитана, никак не мог узнать – утвержден мой формуляр или нет. Владимир Алексеевич был в то время секретарем квалификационной комиссии по парусному спорту Приморского края и вёл учет всяких рулевых и яхтенных капитанов. Увидев, мою фамилию в компьютерном учете, он поздравил меня с этим дипломом. Мы разговорились и, наверное, с этого дня запомнили друг друга. О том, что когда-то будет «Надежда» в моей жизни, я и мысли не допускал – настолько это было в туманном далеке.

Но, пришло время, и мы с Владимиром Алексеевичем,  оказались в одной вахте на «Надежде» — я боцманом фок-мачты (по совмещению с парусными делами), а он – старшим штурманом, прикомандированным от академии на время гонки. Мне многое дало общение с ним по парусным делам,  и не только. Много было у него друзей – умел он к себе располагать  всем: знаниями, простотой в общении и, совершенной доброжелательностью. Общались мы в период моей работы на «Надежде» достаточно часто, в т.ч. и по яхтенным делам. Я сшил для его яхты два неплохих паруса. Очень сердечно, он с супругой Галиной Яковлевной,  принимал нас, с «Надежды», у себя дома по разным поводам.  Позже, в отпусках с «Мира», мы – мировская команда – я и 2-й помощник капитана Наталья – всегда навещали этот дом. Владимиру Алексеевичу всё было интересно. Общение по скайпу было постоянным. Даже, если говорить, как бы, было не о чем, то мы всегда обязательно здоровались, раскланивались со всякими хорошими пожеланиями. Но, вдруг возникла пауза и на мой звонок Галина Яковлевна сообщила, что он в больнице и всё — не очень хорошо. Через некоторое время Владимира Алексеевича не стало. Ему было 74 года.

Остались на память, подписанные им его книги по управлению большими парусными судами (безусловно – это  энциклопедия по парусным судам). Остались фотографии, остались его сообщения в почте и память об этом большом человеке – капитане дальнего плавания. Вечная память!

На 40 дней Володи Шадрунова пришлись 9 дней Владимира Алексеевича. В этот день 25-го апреля, у меня не было возможности навестить Ольгу – помянуть Володю. И только поздно вечером, по окончании всяких погрузок, мы с Натальей скромно помянули обоих. Вот так и превращаются мои заметки в некрологи по моим друзьям. Очень жаль, что Бог, вот так, выбирает. Натянутые у меня с ним отношения.

 

Часть 4.  Гамбург, День Победы, эссе про красные фонари, блицкриг, дейлитрип, блошиный рынок, баня.

На подходе к Гамбургу. Вернее к Эльбе. Впервые не стал разминаться и обливаться на палубе. Что-то, разболелась голова, какая-то непонятная ломота в ноге. Может, из-за обливаний на палубе из нашего забортного душа. Обливаемся мы с Виктором Николаевичем (Антоновым В.Н. – капитаном –наставником) регулярно – перед обедом, вечерним чаем и ужином. Иногда к нам примыкает стармех. Т.е. – всё, та же, тёплая компания. Я еще каждое утро выливаю на себя 4-5 вёдер воды из-за борта. Вода уже давно не обжигает – просто холодная. Возможно, где-то, я перестарался или не уберегся от сквозняка. Голос осипший и чихание время от времени. С голосом всё ясно. Это провел три дня подряд лекции для вахт по парусному вооружению, часа по полтора как минимум. А после попил водички из холодильника. Не привыкшие к долгим разговорам, связки тут же сели. Так или иначе, всё равно, поднялся в пять часов, оделся (не по спортивному), вышел на палубу просто продышаться. Вроде бы, пошло на пользу. Взяли морского лоцмана. (Для Гамбурга есть еще речной и портовый).

09.05.12  День Победы. Начался с моих поздравлений моим приятелям во Владивостоке. Продолжился испорченным настроением, несколько спустя. Вышел на палубу. Кадеты стоят в своей рабочей одежде на построении у грота. Флаги расцвечивания отсутствуют. Вахтенный помощник говорит, что команды на их приготовление не поступило. А я их заранее просмотрел, подшил, где надо и положил в парусной на видное место – мало ли, меня не будет – чтобы сразу нашли. Но ничего этого не понадобилось. Говорят, что – не рекомендовано. Вот так. Великий национальный праздник на корабле – представителе государства в иностранном порту. Ну, черт с ними – флагами, так хоть кадетов постройте в парадной форме. Объявите им, что война была и мы победили. Ведь половина понятия не имеет. Путают ее с нашествием Наполеона. Учебная ведь баржа.

Два новых невнятных тела – командир роты и новый учебный помощник – бывший капитан чего-то там – никакого влияния, ни на что, не имеют. Пошел в парусную, сгрёб, ни в чем не повинные флаги для носа, кормы и бушприта и выбросил вон, в свалку, что в нише напротив кладовок, в которой валяются мешки с нестиранным бельем. Пусть завтра их оттуда вылавливают и вешают в честь дня города. В честь Победы нельзя, а в честь купеческого города – пожалте! Российское холуйство. Как бы, хозяев не обидеть напоминанием. Извинения еще бы нарисовали! С утра никто ни экипаж, ни кадетов не поздравил. Только третий помощник при объявлении подъема в семь утра, вскользь, какое-то упоминание проверещал на свой страх и риск. Наталья, принимая вахту, попыталась встрять с этим делом, но, кроме нового витка скандала, ничего не вызвала.

Вчера со стармехом прогулялись по городу. Всё знакомо. «Мир» ошвартован на причале на т.н. Ландагбрюгге. Почему-то, это место считается как бы центральным. Действительно, сразу от судна по переходному мосту от причала (таких мостов здесь множество) можно подняться на знаменитый Рипербан – улицу развлечений. Причем, поднимаясь по широкой лестнице от судна, попадаешь на улицу красных фонарей. Я, когда-то, не знал, что есть некая особенность хождения мужчин по этой улочке, ведущей к Рипербану. Если имеется цель, в отношении общения с тамошними дамами, то надо идти по левой стороне. Что я, когда-то, и сделал, не подозревая о местном регламенте. Через каждые три метра девицы всех времен и народов – по всей длине этой улицы. Почти каждая пытается ухватить тебя за рукав и умыкнуть. Отбиваясь от их атак, только и повторял: «Сорри, мисс!» —  И добавлял по-русски: «Да некогда мне!» Думаю – вот настырные. Кое-как пробился к Рипербану. Как позднее мне разъяснили сторожилы – если не озабочен, то надо идти по правой стороне! Вот так. Собственно, эта улочка не является краснофонарной. Она для свободной охоты. А вот, буквально в нескольких метрах от ее начала, на той же левой стороне – переулок, перегороженный заборчиком с калиткой.

Женщинам туда вход не разрешен – только для неслабого пола. Вот там настоящая улица красных фонарей. И эти самые фонари, совершенно натуральные, видны по всей длине и слева и справа. Улочка точно такая, как в Антверпене или Амстердаме. Только там заборами не отгораживаются. Ходи – выбирай. Красотки в бикини манят тебя пальчиком. И стоит только заглядеться, натиск, чисто по цыгански – стеклянная дверь распахивается – иди сюда! В Амстердаме целый квартал таких улиц. От любопытствующих туристов – не протолкнешься. Собственно, в этом и суть этой заманухи. Но, чтобы, кто-то, открыто в эти окошки заходил, что-то, я ни разу не видел. Сам Рипербан весь в рекламе интима, всяких развлечений подобного типа, но не натуральных, а всякие шоу, кино и т.п. По всей улице, там и сям, путешествующие хиппи, сидящие на каких-то кошмах и выпрашивающие мелочь. Улица довольно грязная – всюду окурки, обертки и т.п. Всё те же дамы вечером занимают на ней левую сторону. И мы с Натальей, в какой-то из приходов, шли мимо них – так они на нее шипели, словно гуси. Наверное, думали, что неизвестная конкурентка отбила мужика.

И туристов – немеряно. По всему видно, что туризму,  здесь придается очень хорошее внимание. Начиная с экскурсий на двухэтажных автобусах и колёсных пароходах, включая великолепный парк с каскадом прудов и шикарным цветомузыкальным фонтаном – весь в цветах на любое время года (не знаю, как зимой). Кстати, ежегодное появление «Мира» здесь на день города – это тоже из той же оперы. Город оплачивает лоцманов и буксиры, плюс бесплатная для нас стоянка, с последующими катаниями по Эльбе, под парусами.

Мы с механиком навестили и этот парк. Погода была на редкость хороша. И в парке было замечательно. А уголок в японском стиле – просто не оторвешь глаз.

И как раз, время цветения всяко разного. Сразу вспоминается парк Минного городка во Владивостоке.

 

Убитый — просто, и никакой саммит ему не грозит. Здесь, говорят, тоже, когда-то, на месте парка была помойка.

10.05.12.  День Победы закончился полнейшим поражением «Мира» немцами. Как обычно, в Гамбурге пришел из местного портнадзора их представитель. Он всегда приходит и выкапывает кучу замечаний. Как правило, ничего особенного – всё в рабочем порядке. Но, старикашка этот въедливый и всегда портит крови. Полномочия у него неслабые – вплоть до запрещения выхода судна, не взирая, ни на какие графики. Так и в этот раз – всё по аналогии с российской зимой. Её никогда не ждут и она приходит неожиданно. После нашего суматошного отхода – масса мелких замечаний, бросающихся в глаза. Я про себя их видел и вполне искренне удивлялся, что же это – никто ими не занимается? Впрочем, плотник с Натальей и Костей делали несколько дней подряд важную работу – проверили и доукомплектовали все спасательные жилеты и уложили их по схеме.

Плотник отмаркировал все двери, люки и т.п. Но никто не думал заниматься дверными задрайками. И вентиляционными крышками. Когда-то, мы с боцманом Игорем, готовились к калининградскому регистру. Всё надо подтянуть, резьбу проверить, барашки провернуть, чтобы они поджимали крышки на резину. Работа — еще та. А сейчас, вместо подготовки, развлекались парусами и авралами. А по приходу в Гамбург – две смены гуляют, а одна чистит медь. Вот капитан Василенко В.Н., однозначно, всем бы устроил рабочие полные дни, пока до малейшего писка всё не было бы готово. Как это, может быть, нам, в бытность на «Надежде» и не нравилось, но себя оправдывало. Врасплох, никакой портнадзор застать не мог.

А тут пришел на день Победы дедушка и устроил блицкриг. Три часа за ним хвостом шла свита из наших помощников во главе со старпомом, а дед только тыкал их носом во всё подряд и записывал замечания. Не исключено, что он натаскивал свою молодую помощницу с показательными целями. Ложку позора добавил неудачный пуск аварийного дизель-генератора от воздушного баллона. Третий механик (Андрей Фролов) открывал не тот клапан. Также, дедуля заходил во все помещения в надстройках. За ним закрывали двери и обжимали задрайками (которые болтались на всех дверях). Дедушка выходил и записывал очередное замечание, что виден просвет – резиновая прокладка не обжимается. И т.д. и т.п. Потом пошел в машину и там накопал 12 замечаний. А вот по моим дежурным шлюпкам не было ни одного. Потому как, предполагая их проверку, еще на подходе проверил их накачку и пока подкачивали баллоны, запустил оба мотора на несколько секунд. А до этого укомплектовал каждую, всем необходимым. (И всё-таки, вот сейчас, вспомнил, что в правую не положили комплект светоотражательных лент, который входит в опись). Дед копался там, но ничего не обнаружил. Вот так.

А, со старпомом,  истерика – обвинил всех. Но, чего проще – составил контрольный лист – сиди и отмечай, а вся толпа пусть бегает, если хочет в город и т.д. Пошел и, навскидку, лениво проверил, что-нибудь. И в приказ, если не выполнено. Всех-то, дел. Не везёт барже со старпомами. Один был очень странным типом – еле от него избавились. Теперь, Славик, вроде и не очень странный, но какой-то тупой.

Флагов никаких не поднимали, местное празднество начнется в субботу. Пришли в Гамбург еще несколько парусников. Наш конкурент «Дар Млодзежи», чей-то «Star Кlipper” c 4-мя мачтами, бриг «Мерседес», еще какие-то и несколько военных кораблей. Погода – дождь с просветами. После работы сходил в парк. Больше, особо некуда. В бассейн далеко (час хорошего ходу пешком), одному скучно, стармех занят, у Кости нога болит, а больше, я ни с кем не общаюсь по таким делам.

В парке набирают силу цветы после теплых дождей. Одно из лучших мест там – отдельно сформированный японский сад. Сосны с динными иголками, водоём, из которого вытекает быстрый ручей, всё задекорировано камнями и окружено цветами с преобладанием белого цвета. Сами японцы были бы в восторге. По дорожкам бегают спортсмены (или на них похожие). Можно позавидовать. Весь воздух насыщен ароматом цветов, скошенной травы и много медового запаха от каких-то цветущих растений и деревьев. Птички – поют на все лады. Нечаянно видел, как скворец подражал соловью. Однако!

Посмотрел, как довязывают, наконец-то, сетку на бушприте. Боцман фока, чего-то там рулит с растопыренными пальцами. Не удержался, ткнул, в неправильно подвязанные перты под сеткой. Кадеты вяжут узлы, не зная их и, конечно, примитивно. Представляю, что у них творится на реях. Никто не учит и не проверяет. А новые матросы – просты как паровозы. Нечаянная рифма!

12.05.12.  Вчера откатали первый дейлитрип. От джойстика (управление рулем из ходовой рубки) менялся только на обед. Почти семь часов, хотя и предлагали смениться матросом. Но я знаю, что капитану спокойнее, когда рулевой по Эльбе, более надежный. Пассажиров было 230 человек. Команда обслуживания вся новая. Это те, кто занимается продажей напитков на палубе. В старые времена возглавляла это дело Наталья Васильевна и кастелянша Ирина Петровна.  Старпом пытался меня подключить по старой памяти, но я наотрез отказался. Теперь на этом ответственном, в общем-то, месте нет ни 5-го (хозяйственного) помощника, ни кастелянши (бывшая повариха на этой должности, Алла Григорьевна, печет пирожки для обеда, которым угощают пассажиров). Назначили двух молодых матросов, которые ринулись ко мне – что делать? Когда-то, я на дейлитрипе был на розливе (почти что барменом). Задействован весь экипаж и, гнушаться, в этих вопросах нечего. И под руководством профессионалов, кое-чего набрался. Теперь пришел мой черед учить. Первым делом, дал им открывашку для пива, кем-то подаренную, как сувенир. И показал, по какой уровень наливать, т.н. дриньки. А дальше – осваивайтесь сами. И ушел на руль.

Приготовили косые паруса и их еще до выхода начало трепать ветром об ванты и шпрингель-вант-перты (это так называются поперечные перты между вантами от борта до борта. Обычно их называют сарвенями, но в память о Владимире Алексеевиче Антонове, который нашел их правильное название и упоминает об этом в своей книге, я теперь, этот элемент стоячего такелажа, так и называю). Послал курсанта прихватить их сезневками, на что, вдруг, возразил вахтенный третий помощник (бывший боцман грота). Конфликт ни на чем, но я уперся и сказал, что трепать новые паруса не позволю. Рявкнул на подвернувшегося старпома и тот со мной согласился. Лёнька замолчал, но, затаил, наверное. В итоге я всех победил и оказался прав. Потому как, ветер за всё время хода в одну сторону по Эльбе был 17-22 м/сек и, даже, один ярус косых привел бы к крену и всяким проблемам по управлению этими парусами, в связи с перенаселенностью палубы.

Временами и без парусов закренивало только под рангоутом. Рано или поздно (через три часа после отхода), дошли до точки поворота. Пропустили «Дар», появившийся «Крузенштерн» и повернули за ними с постановкой форстеньстакселя. Это парус на носу придал ускоряющий момент повороту. И после этого подняли стакселя грота и бизани. Ветер стал чистый галфвинд правого борта и неслабо так ускорились, едва ли не до 9-ти узлов. Красиво так шли парадным строем в честь дня города. И не знали при этом, что кранцевая группа не убрала кранец с правого борта, сделанный из бывшего швартова, что защищал от сваи при стоянке. Руководит кранцевой группой пронырливый доктор, лезущий во все щели. Не уследил за этим делом ни старпом, отправленный на палубу, ни главный боцман Костя, ни прочие непонятные люди, набранные в палубную команду. Так что, на десятках тысяч фотографий «Мира», сделанных с берега и массы проходящих плавсредств, на белоснежном борту висит такой черный грязный червяк. Но, «Мир», как-то не отличался морским этикетом и ранее.

Меня всегда удивляло и восхищало обилие на Эльбе в день города всевозможных судов и пласредств. Все идут в такой круговерти на неслабом ходу (по течению до 9-ти узлов) и, как-то, обходится без кораблекрушений.

Два колесных парохода — «Звезда Миссисиппи» и «Луизиана», катают пассажиров, тьма угольных пароходов, занимающихся, тем же. И даже плавкран держит на грузовом тросе шатер, внутри которого идет веселуха, а буксир-толкач ведет всё это практически вслепую. В этой же свалке неслабым ходом идет  гигант «Куин Мэри-2». И перемешано всё большими и малыми парусниками. Но,  в этой каше нас поймали буксиры и подвели к причальной стенке. Народу на ней – плечо к плечу – столько глазеющих на швартовку. К счастью, никого выброской не задели. Впереди нас стоит «Дар», за ним «Алекандр фон Гумбольдт-2″ но, уже без традиционных зеленых парусов. Старый уже списан  на иголки, далее «Крузенштерн». И тьма старых знакомцев, с которыми предстоит гоняться на будущих регатах.

13.05.12.   Вчера, с утра, часов в семь, отправились со стармехом на фишмаркет – знаменитый гамбургский рынок на набережной. Обычно, он работает только по субботам и не более, чем до 10-11-ти утра. Но, оказалось, что рынок закрыт. Не иначе, как изменилось расписание в связи с местным праздником. Вернулись на судно и до обеда бился с мидель-кливером. Обратил внимание на небольшой порыв, но при разворачивании паруса нашел еще несколько крупных. Характер их показывает, что от зацепов при перебросе через штаг за собственный, плохо заклетневанный огон или коуш в нём.   И еще несколько, непонятного происхождения,  дыр. Конечно, на новой швейной машине проблем, с техническим исполнением,  почти нет. А раньше львиная доля времени уходила на всякие подрегулировки.

На палубе тьма народу – т.н. открытый трап. Но вход, в отличие подобных мероприятий в портах фестивалей и регат – платный. Видимо, в связи с падением курса евро, наши подняли планку до 3-х евро за вход.  В прошлые года было по два. И как ни странно, народ идет. Разрешается им ходить только по верхней палубе и крыльям мостика. Но, конечно, вид с палубы на реку и другие корабли открывается гораздо лучший. Мы к этому привыкли и не замечаем. Но здесь, все щелкают всеми видами съемочной аппаратуры.  Ветер с северо-запада – очень сильный и холодный. Если этот циклон продержится до нашего выхода в Северное море (уже сегодня 13-го) — нам, прошлое волнение моря в 5-6 баллов, покажется детским лепетом.  После обеда со стармехом  засобирались, наконец-то, в городскую сауну.

Но перед этим направились на блошиный рынок, что неподалёку от тяжелого мрачного вида здания – бывшего бомбоубежища с полутораметровыми стенами.  Понятно, что в их войну было не до эстетики. Кстати, и эти самые блошиные рынки получили свое начало во время войны. Народ выносит на продажу всё – и новое, и старое, и ценное, и только в свалку. Мы с механиком стали искать ему велосипед. Сразу наткнулись на вполне приличный, но владелец заломил круто.

Другой, прохиндеистого вида турок, тоже запросил неслабо. Торговцы из нас с мехом никакие и мы пошли прочь. Но долго, тот мамай хватал нас за руки, но цену не сбрасывал. В конце-концов, блуждание по торговым этим рядам снова нас вывело к первому велосипеду. Хозяин уловил, что мы русские, что-то даже сказал по-русски и согласился на нашу цену. Он просил 85 евро, мы уперлись на 70. По рукам, и велик наш! Конечно подержанный, но всё работает. Скоростей немеряно, передняя вилка на демпфере, тормоза мертвые (т.е. хватают хорошо) и шины, достаточно с хорошим протектором. Опробывали на ходу – замечательно! А то, мех все время брал велосипед у главного боцмана Кости. Теперь у нас с ним определенная автономность. Правда, у моего, приобретенного на таком же блошином рынке в городе Киль (подозреваю, что краденого) за 35 евро, уже, что-то скрипит во втулке – как бы, не рассыпался по дороге.

На свой фрегат еле пробились с этим велосипедом – народу — просто  не пройти. И уже после этого отправились в свою сауну. Ту самую, где шикарный 50-ти метровый бассейн. Когда-то, я туда, в период долгой стоянки, каждый день ходил после работы,  и пускали нас с «Мира», туда бесплатно. Говорят, что оплатил это дело для «Мира» Пит Гольдшмидт, пожилой немец, написавший хорошую книжку о «Мире» и своем походе на нем из Америки на Англию. Тогда в гонке Колумбус -92 «Мир» занял абсолютное первое место, несмотря на гандикап. Мы с Питом познакомились года четыре назад и всегда раскланиваемся при встрече. Подарил ему надеждинский знак – он долго носил его как орден. Но сейчас вход платный, хотя, что-то мне Пит говорил на хорошем английском про бассейн. Я понял только, что где-то, есть другой бассейн, в который нас будут пропускать. Но до конца эту тему не довели. Билет в сауну 15 евро. Но, конечно, оно того стоит.

Стармех, ни разу там не бывший, поначалу был настроен скептически. Тем более, что идти надо почти час пешком и было достаточно прохладно. Я его торопил, чтобы успеть на первый наш сеанс в парилку. Успели. Банщик принес ведро с чем-то, очень вкусным по запаху и стал плескать ковшиком на камни.

Механик, большой любитель париться, сразу оценил и все вопросы исчезли. А когда большим полотенцем, отточенными движениями,  банщик начал гонять влажный воздух на каждого сидящего, вообще, слов нет! Поначалу, в этой парилке было человек 12-15 (очень вместительная). Все сидят на своих больших полотенцах и ноги, также, на нем. Вперемешку с дамским полом, но никто,  ни на кого, не пялится. После первого сеанса (10 минут) мы посетили все места типа душа Шарко. Облились ледяной водой из бочки, закрепленной под потолком на шарнире.  Макнулись в бассейн на улице с ледяной водой, погрелись в турецкой бане с влажным паром, и незаметно время подоспело следующего сеанса. Вновь, что-то, с запахом апельсина и совершенно замечательное ощущение.

Исследовали всякие помещения и другие сауны поменьше. Множество удобных диванчиков и мест для отдыха. Особенно нам понравились шезлонги,  которые можно движением руки приводить из сидячего положения в горизонтальное, так, что ноги оказывались на уровне головы. Удобно для расслабления всего тела и ног – просто слов не подобрать.  И снова на сеанс. И снова новый запах, на сей раз,  с жасмином. Механик просто счастлив. И я тоже доволен. Время уже к семи часам и народу прибавляется. Увидели, что этот народ потянулся в другую, не замеченную нами дверь. Там сеанс чуть при большей температуре. Успели. Повалялись на тех самых раскладушках и снова пора в свою баню. Четыре часа пролетели как один миг. Время нахождения неограничено. Хоть с открытия и до конца. Но надо идти домой.

Часть 5.   В Ларвик. Монтерские страховки. Новый боцман — на мою голову. Упустили грота-брас. Привет Норвегия!

14.05.12.  Утро. Идём в Ларвик. Вчера день закончился морским парадом и катанием, которое закончилось почти в 10 вечера. Ветер утих, подняли косые с началом парадного движения. Все берега усыпаны народом. Наверное,  для жителей, особенно из удаленных от моря районов, зрелище действительно красивое. Среди участников только четыре больших парусника (Мы,  «Дар», «Крузенштерн» и «Звезда клипперов») и множество поменьше – «Талласа», «Альтиона», «Мерседе»с и им подобные баркентины. А также всевозможные бриги и бригантины. В т.ч. и парусник из Петербурга «Штандарт».  Выполненный точной копией, с немалым искусством, под первый боевой корабль Петра, одно время он украшал набережные на Неве. Действительно, есть, на что посмотреть. Как образец старинного парусного судна, он очень похож и красив.  На корме большой российский флаг, на мачтах петровские штандарты (вымпела).

Но в России он больше не находится, потому как, тут же,  будет регистром запрещен к эксплуатации. А уж найти, за что запретить – особого ума не надо. Все наши шакалы типа ГИМС и прочих, созданные не столько для упорядочивания эксплуатации плавсредств, сколько для выкачивания денег, от патриотизма далеки навсегда.  Город и страна, почему-то, не могут взять на себя поддержку технического состояния этого представителя российского флага. Вот энтузиасты и держат его, где-нибудь в Европе, где нет этих идиотических запретов. Стоит им вернуть его домой, как судно будет арестовано,  оштрафовано  и навсегда сгниет,  в какой-нибудь Невской протоке. Так что, наши, власть предержащие,  могут только в ладошки хлопать и каких-то сумашедших старух на Евровидение отправлять. А здесь, где реальная демонстрация русского флага – от ворот поворот. Всё, как обычно, в нашем скучном государстве.  Дураки и дороги. В том числе и морские.

Меня всегда удивляет во время этого празднования количество судов и плавсредств на реке. Непрерывный поток в обе стороны. Перед  нашим отходом насчитал более десятка только в пределах метров 70-ти от нас, всяко разных. Но по команде, видимо диспетчера, все притормозились и дали возможность буксирам нас оттащить и развернуть. И сразу, вновь, водная артерия закипела. На Неве ничего подобного не бывает. Разве, что гонки Формулы-1 на воде, когда всё блокируют местной полицией. И то – в ограниченной зоне напротив Петропавловки.

15.05.12.  Все свои заметки я пишу, как правило, ранним утром. Поэтому, упоминаю о событиях прошедшего дня.  Так что, иногда начинаю их, вроде как, происходящее в этот день. На самом деле — речь — о вчерашнем.   С утра вышел на палубу оказать помощь Леониду Николаевичу – боцману бизань-мачты. Л.Н. весьма старается в этом деле, но сказывается длительный перерыв в морской практике. Очень часто ему достается от меня за бестолковость в знании снастей такелажа и разных специфических моментов. Самое мягкое моё высказывание в его адрес при неудачных действиях выражается в вопле: — Тупой!!!   Хотя понимаю, что при кадетах – это, как бы, не педагогично.  Л.Н. почти мой ровесник.  Когда-то,  мы ходили в кругосветное плавание на «Надежде» (ему, правда, достался только первый этап), еще до этого Л.Н. довелось  ходить в Австралию и даже, в должности главного боцмана (потому как, к своей неудаче,  ушел под флаг в отпуск, мой приятель Андросов, а я еще заканчивал службу в ВМФ).

Но, основная должность на «Надежде» у него была заведующего продовольствием.  И, конечно, знания  настоящего парусного дела она не давала. Хотя, Л.Н. отличался хорошей спортивной подготовкой и в любую погоду лазал на мачты, в основном,  для собственного развлечения. Перед моим отпуском в прошлом году старпом завел речь, что нужен завпрод на «Мир». Я вспомнил об Л.Н.,  связался с ним. Обстоятельства давали тому такую возможность. Но, пока суть, да дело – должность заняли.  Тогда, зная умение работать Л.Н. с курсантами,  я предложил взять его боцманом бизани. Ну, а теперь, расхлёбываю свою инициативу. В общем-то, ничего пока ужасного нет. Л.Н. на этой должности, всё-таки, куда как лучше бывшего боцмана, от которого, мы еле избавились.

И вот, вчера была первая постановка парусов его вахтой. Пришлось мне побегать по палубе во время всех эволюций этого дела, начиная с брасопки. Нарычался на всех до хрипоты. Подняли на галфвинд левого галса все косые, которые есть. И все прямые, включая фок и грот.  Покачивало, но кадеты вели себя вполне прилично.

Единственнный серьёзный момент, вдруг, случился, когда единственная девушка в команде бизани, находясь на ноке верхнего марса-рея почувствовала, что ей не хватает сил там удержаться. Как могла вцепилась в парус, приготовленный к постановке и всё еще лежащий на рее, и попросила курсанта на другой руке рея ей помочь. Тут же я отправил к ней матроса и самого Л.Н. Матрос перелез по рею через неё, пристегнул страховкой к себе и они с Л.Н. помогли ей дойти по перту до салинга. Там она отдышалась и далее – без проблем.

Вот отсюда и снова растет проблема страховок. Идиоты из бурсы не понимают, что работа на реях – это не на электрическом столбе.  У нас страховочный канат должен быть двойным. Этими его концами делается оборот вокруг  талии и двумя карабинами тело с боков пристегивается к  страховочному лееру рея. Руки, в результате свободны – работай с парусом или еще с чем. И главное – страховка чувствуется, она перед тобой, она тебя держит. И переходы с вант на рей, через брам-салинги и т.д. требуют вначале закрепить один карабин и после отсоединить другой.  А то, что сейчас на курсантах – хвост из-за спины с дурацким карабином отечественного (т.е. самого некачественного производства) — просто опасно для наших условий. Загнать бы на рей, хоть кого, из бурсы –  чтобы они там обкакались – сразу бы, наверное,  деньги нашлись на нормальные страховки.

16.05.12.   Мрачный серый дождливый день в Северном море. Снова постановка парусов третьей вахтой (Т.е. всё того же Л.Н.). Перед этим вахта фока располосовала форстеньстаксель, который висит  теперь на грузовом шкентеле для отправки в шахту парусной мастерской. Разорван парус не по вине вахты, но недосмотр боцмана фока имеет место. На фор-штаге, о который при поворотах трётся шкотовый угол, закреплен флаг-фал тросовым зажимом. На этом фале поднимают шар при постановке на якорь. Фор-штаг в ремонте заменили и прицепили другой зажим с торчащими ножками, по которым накручиваются гайки. Спилить или заклетневать никто не догадался. Первым дыру получил парус фок об это дело. И вот теперь — стаксель. На мосту я наехал на боцмана фока. Тот пообещал лишнее спилить, оклетневать и т.п.

С постановкой парусов – повторилась  вчерашняя долгая нудная брасопка на полный бейдевинд правого галса. Причем капитан Орлов А.В. на мосту при инструктаже сказал Л.Н.,  чтобы брасопились чуть круче галфвинда. Чем загнал того в полный ступор. Оказалось, что для Л.Н. направления ветра и понятия круче и полнее – нечто типа арабской грамоты. Я его тороплю с моста – пошли быстрее на палубу – там разберемся. А он уперся –пока не пойму, что от меня хотят – не пойду. Я ему – не выставляй себя перед капитаном–то  — полным дураком – я тебе объясню всё внизу. В общем, привез нанайца на свою голову. С ужасом иногда смотрю, как он пытается обучать курсантов некоторым несложным делам – накладыванию стопора на снасть, или на нагель и т.п., при этом, сам не понимая, как это делается правильно. Конечно, вмешиваюсь. Но не думал, что так всё запущено. Единственное хорошее свойство Л.Н. в подобных и других ситуациях – не обижается на мои обзывания и вопли. Но, педагогического терпения на него, у меня, точно, не хватает.

Кадетам я всегда объясняю всякие элементы мягко, с показом, доступно и т.п. – дети, всё-таки. А с этим не получается. Но, тем не менее, какие-то сдвиги в лучшую сторону намечаются, хотя такой дикой тупости, в наших делах мне не встречалось. Если, ты уж вызвался быть боцманом, никогда ранее не быв в этой шкуре, сам учись, запоминай до автоматизма, записывай, зарисовывай, спрашивай и т.д.  Сам я, когда первый раз в море, будучи боцманом фока, заступил на первую ночную вахту с покойным ныне Владимиром Алексеевичем Антоновым – тысячу раз, сам себе сказал спасибо, потому, как я, единственный, из всех на палубе,  знал, где какая снасть находится. Но сколько раз до этой вахты, я и в уме и на борту, повторял расположение всей нашей паутины – только я один знаю. Поэтому и рычания мои на Л.Н. вполне обоснованы.   Форстень-стаксель, наконец-то, переместили в шахту парусной и подвесили в ней, чтобы подсох.

После обеда, вдруг, прозвучал аврал на уборку парусов. К этому времени снялись с дрейфа. Начали поворот фордевинд и брасопиться на левый галс на крутой бейдевинд. Непрерывный мелкий дождь с усилением ветра. Пока в порывах до 17-ти метров. На аврале мое место на руле вместе с начальником радиостанции. Пока я дойду, Сережа уже вцепился в джойстик и чего-то там наруливает. Но его часто дергают на связь и, в основном, вся рулёжка – моя. Но, сейчас Антонов В.Н. попросил взять под конторль действия Л.Н. по авралу.  Ничего я брать не стал, но на палубу вышел. Сейчас руководит командир мачты, пусть он с Л.Н. и воюет.

Дождь с усиливающимися порывами ветра. На бизани попала колышка в блок – поворот кое-как продолжили. На гроте,  каким-то образом упустили брас грота-рея. Он выхлестнулся из всех трёх блоков и ушел в воду с последнего на выстреле. Всё бы ничего, но я обратил внимание, что конец, уходящий в  воду, надраивается и готов, вот-вот, лопнуть. Доложил на мостик, что видимо, попал на винт. Машину остановили, гребной вал от муфты отсоединили, пошли чисто под парусами.

Прибежал стармех – что, да как. Конец, всё-таки лопнул и исчез. Капитан увидел, что в блоке спутанный моток обрывков и решил, что попала колышка и всё из-за нее. Я не стал с ним обсуждать или спорить – раз ему так удобнее мотивировать – пусть так. Но, конечно, ушедший брас,  сам по себе лопнуть не мог – только от попадания на лопасти винта и галтель. Подобного я насмотрелся на «Надежде» и иллюзий здесь не бывает.  Остаток браса вытащили в средний клюз и закрепили на кнехтах. При этом,  когда протягивали в клюз силами человек 15-ти, какой-то кадет непонятным образом,  умудрился запутаться в рваных прядях на конце этого каната. Хорошо, что я, еще не видя этого через толпу курсантов, обратил внимание на трудный ход свободного конца (кадет упирался)и дал команду остановиться.  А так бы, толпа рванула и кадету пришлось бы не просто. Освободили его с достаточным трудом – так нацеплял распущенных веревок. Просто диву даешься. Дали ход машиной – вроде без проблем. Или конец размолотило, или он обвил галтель – так и крутится с ней. После швартовки в Ларвике посмотрим через маску.

Убрали паруса и Антонов послал кадетов укатывать. При всём уважении к сединам и возрасту Виктора Николаевича, я с этим решением категорически не согласен. С нашими дурацкими страховками (с тем самым одним хвостом с карабином из-за спины), дождь неслабый, холодно — температура воздуха 10-11 градусов — руки от железа мачты стынут только так и ветер уже в порывах за 20 м/сек.  И опыт у кадетов еще только-только начинает формироваться.  Можно ожидать чего угодно. Ничего бы с парусами на гитовых и горденях не случилось. Я понимаю – закалка нужна и прочее. Но это должно быть подкреплено техническим обеспечением (страховки!) и  настойчивой необходимостью этого подвига в таких погодных условиях. Ничего этого не было. К счастью, всё завершилось без происшествий, хотя длилось и очень долго. Но, хорошо всё, что хорошо заканчивается. Обошлось на сей раз.

В очередной раз обратился к капитану – купить штук 100 простых карабинов – я бы сделал дополнительные страховочные канаты – такие, как нам необходимо. Капитан Орлов ничего вразумительного не ответил, тогда я достал тем же, истерзанного старпома. Тот поклялся, что 150 новых страховок, уже изготовленных и оплаченных, привезут в Варнемюнде. Врёт, наверное. Или выдает желаемое за действительное.  На мой воопрос – а, звонили ли, кому-нибудь, по поводу этой доставки – рванул, кто-то, на себе тельняшку с клятвой, что привезёт – сопение и молчание. Значит – никто и никуда. Такое впечатление, что мне, более всех это надо. Но, однозначно, на этой барже у меня самый большой опыт работы на высоте – еще с надеждинских времен. Все наши толстячки – боцманятки – в этом плане далеки от народа. Разве, что молодой 24-х летний боцман грота Родик. Этот пока еще бегает по мачте. Ну и Л.Н. старается – на мачту ходит безотказно.

Ну, а Костя с Игорем – уже аксакалы, которым,  по палубе-то ходить уже тяжело, не то, что по мачте. У Кости – главного боцмана, вообще, проблема с левой ногой – в Гамбурге его возил Пит на консультацию – обнаружили разрыв связки. Еще и простудился вдобавок к этому – сейчас требуем, чтобы он лежал и не шарился по боцманским делам. А у доктора, нет даже термометра. Я к Косте зашел – лицо кирпичного цвета. Руку ко лбу приложил – горячая, под 38-39. Нашел доктора и сказал тому, что его время оправдывать зарплату. Но, думаю, что местный доктор – уникальное никто — только рыбу умеет ловить и это занятие – главное у него в рейсе. Так что Костя, если выживет, то только благодаря природе.

17.05.12.  Прибыли в Ларвик. Пришвартовались без буксиров, которых здесь и нет. Но местные, которые любят Мир, всегда присылают какой-то катерок, который ожидает окончания швартовки.

В случае чего, он может оттянуть нос там или корму. На большее его не хватит. Без особых проблем, на малом ходу подошли к нашему причалу, Наталья подала носовой шпринг – удержались. А Лёнька – командир кормовой швартовной команды — вместо кормового продольного подал тоже шпринг, за что был вздрючен с моста. Виктор Николаевич взял на себя роль лоцмана и командовал процессом. Меня малость достал на руле тем, что на подходе к пирсу вместо команды изменения курса на один градус правее-левее, давал перекладку руля, после которой судно рыскало туда-сюда, т.к. на ходу в два узла невозможно быстро одержаться. Даст команду – руль право десять и тут же – так держать! Какое там держать! Пока руль на одержание переведешь – уже заданный курс проскочили. Надо бы, давать ориентир. Прошли бы как по нитке. Но, опять-таки, хорошо, что в пирс не въехали.

Не успел плотник еще трап установить, как я с трамплина на торце этого пирса кувыркнулся в воду. Это у меня называется – привет Норвегия! Вода не ледяная, а просто холодная. Вполне без проблем можно проплыть 20-30 метров. И медуз пока нет. С утра сегодня, наконец-то, пробежал по берегу, поздоровался с Туром Хейердалом (памятник, он здесь родился), прибежал на пирс, открутил свой комплекс и, конечно, с разбегу, прыгнул с трамплина. Поскольку, вниз головой, из-за своей спины я уже давно не прыгаю, то приводнился с высоты, метра в три, такой бомбочкой. Были бы медузы – у них случился бы разрыв сердца.

18.05.12.  В Норвегии 17-го мая День Независимости. С утра демонстрации с флагами и гуляния в национальных костюмах. Причем все. Я же с пяти утра пробежался по берегу до Хейердала и макнулся со своего трамплина. Вода не ледяная, но холодная. Во всяком случае голова, если заныривать – мёрзнет. Подняли флаги расцвечивания.

По опыту прошлого года хозяева организовали вай-фай. Так что, интернет, хотя и без особой скорости, но работает. С самого раннего утра светило солнце и погода была просто хороша. Но ближе к обеду наползла какая-то хмарь, полил безостановочный мелкий дождик. Хорошо, что до него народные шествия мимо нашей стоянки успели пройти. Тем не менее, мы с механиком опробовали свои велосипеды, но далеко не поехали. В обед поднялся на палубу со своим нетбуком, вышел в скайп и почти неплохо (по качеству связи) переговорил с Любашкой. Одно из дел – памятник на могиле отца, наконец-то, установили. Маша — вся в подготовке своего дня рождения. 25 лет – для дамы – уже некоторый возраст. Заодно, через скайп, позвонил Светке, уточнился по памятнику.

Посмотрел почту – как всегда – один хлам из социальных сетей. Вот мне интересно, что, какая-то знакомая Пупкина, десятая вода на киселе кого-то, из моих приятелей, стала дружить с некто Жупкиной! А я теперь их общий друг! Да пошли бы они! Весь этот фейсбук, по-моему, чисто гэбэшное создание. И постоянно, какие-то, совершенно мне неизвестные кренделя, набиваются в друзья. Вот уж, действительно, по пословице – спаси меня бог от друзей, а от врагов, я уж сам, как-нибудь… Было и несколько писем с поздравлениями ко Дню Победы, в т.ч. и от Юры Анискина (С ним, мы когда-то учились в курчатовском центре, были командирами БЧ-5 и позже служили  в техупре. Сейчас — он замечательный художник. Достаточно часто выставляется. А его сайт в интернете с копиями картин — просто превосходен!).

Андросов с «Надежды» прислал фотографии швейной машины, но текста нет. И непонятно – то ли, им купили эту машину, то ли он спрашивает моё мнение. В общем, всем, как мог, ответил со своего нетбука, с его мелкой клавиатуры. Пока был в интернете, дождь прошел и тучки улетели. Солнце, погода шепчет. И мы с мехом поехали, куда глаза глядят. Природа здесь, как и во всей Норвегии, просто великолепная, дороги с велодорожками – ехать просто замечательно. Если бы не горки. Пришлось и велосипедам на нас поездить.

Прокатились и до красивого озера Фаррис и по знаменитой буковой роще (знаменита тем, что является в лоции навигационным ориентиром при подходе в бухту Ларвика). Буки с прямыми стволами высоты непомерной. Сплошь – норвежский народ празднует – всё в национальных флагах. (А вот в родной стране российский флаг, почему-то можно поднимать по думскому решению, только на государственных федеральных учреждениях. И только по официальным праздникам. А здесь висят на каждом доме – есть праздник или нет. Но, на то мы и Россия со своим путём, лично мне, не очень понятным). Вернулись – я сразу же, несмотря на обилие местного народу на нашем причале, переоделся и прыгнул в воду к всеобщему восторгу.

Посетителей на борту очень много. Как всегда, на «Мире» очередное бредовое новшество – каждому входящему по трапу, дается ручка, чтобы тот записал свое имя в каком-то журнале. Из-за этого образуется очередь – не пройти – не выйти. Ничего не поделаешь – очередное требование безопасности против террористов. Хорошо, что хотя бы не от наших отцов-командиров исходит. Нечто международное. Но все равно, думаю, кому надо, напишет что угодно. Настроил стармеху на его новый ноутбук электронную почту и скайп. Жаль, что у меня из каюты вай-фай не срабатывает, хотя сигнал и есть. А то бы отправил ему сообщение с фотографией. Впрочем, еще день впереди. Хотя сегодня, в 20 часов уходим в Варнемюнде. Уже макнуться в живое море рядом с бортом, как здесь в Ларвике — будет негде.

19.05.12.  Сегодня у Маши день рождения – 25 лет. Маша, точно, пошла в бабушку – старается всего добиваться в том, за что берётся. Надеюсь, что лучшие эти качества, есть и у Маши. Послал ей смс с началом дня во Владивостоке — со словами – пусть тебе сопутствует счастье.

Вчера точно в назначенное время отошли от причала. Протянулись задним ходом и удачно развернулись с одной попытки на 180 градусов на нужный курс. В прошлом году, ёрзали для разворота очень долго – выход тесный и изобилует опасными банками. Сейчас нас подстраховывал военный буксир береговой охраны, но его помощь не понадобилась. Сыграл на руку и ветер, которого опасались при отходе. Был сильно прижимным, но отошел к отходу и помог уваливанию носа – ходовая рубка сыграла роль кормового паруса. (А была бы контр-бизань на месте, было бы еще эффективнее. Но, гуру ее лепит только на гонки. Хотя, мы ее использовали раньше в подобных случаях, довольно успешно).

Ну, а до выхода, с утра бегал на своей зарядке и прыгал с трамплина (появились отдельные медузки – южный ветер гонит морскую соленую воду и они с ней). Со стармехом объехали часть озера Фаррис с другой стороны, но к берегу спуститься там сложно – кругом надписи — приват!. Вернулись и по береговой черте, по–над морем, вдоль новых шикарных гостиниц, недавно построенных в глубине ларвиковской бухты у песчаного пляжа, вернулись на судно. Раньше этот путь мы проделывали по шоссе. Теперь же можно сильно сократить. Гостиницы построены практически над морем на сваях. Ларвик самый южный в Норвегии город. Вот и сделали его местным курортом.

Часть 6. Неожиданная вибрация. Рыбий глаз. Борьба с контр-бизанью. Словарь некоторых терминов.

20.05.12. Появилась неожиданная проблема по всему судну – повышенная вибрация при работе гребного винта. Еще ранее, в день отхода, с утра, мы со стармехом спустили дежурную шлюпку правого борта. Я взял маску с трубкой. Запустил лодочный мотор, немного прокатились вдоль судна и остановились у кормового подзора. Вначале механик через маску пытался разглядеть лопасти и галтель гребного винта – нет ли на них остатков лопнувшего браса с грота. Но ничего толком не увидел. Мне это удалось лучше. Перевесился через борт, сполоснул маску и хорошо рассмотрел две лопасти и нержавеющий крепеж. Никаких веревок. После с ветерком катнулись рядом с кораблем и посчитали, что всё в порядке. Но после увеличения хода многие отметили, что затрясло от вибрации: мачты, рангоут, стоячий такелаж и т.п. В корме вибрация чувствовалась сильнее. Машинная команда изменяла угол разворота лопастей (на «Мире», как и на всей серии, гребной винт регулируемого шага, т.е. ход увеличивается или меняется его направление не оборотами линии вала, а поворотом лопастей на соответствующий угол). Но толку большого не было. Решили после постановки судна на якорь (по плану) осмотреть еще раз лопасти винта. Для этой цели надо или нырнуть или через что-то, хорошенько рассмотреть со шлюпки.

Доктор, известный ныряльщик, несмотря на наличие собственного гидрокостюма, нырять не захотел. Тогда, посмотрели как-то, на меня. Дескать – ты же, обливаешься каждый день, да еще по 3-4 раза? Намёк, более чем понятный. Проблем нет. У меня с собой есть неопреновая куртка-безрукавка со шлемом для использования на виндсерфере. Надеть, налить теплой воды под нее и несколько минут вполне комфортно можно провести под водой. Но есть и еще один вариант – изготовить т.н. рыбий глаз – стекло в каком-нибудь цилиндре.Через него вполне можно рассмотреть винт в чистой воде.

Идея мелькнула и началось ее осуществление. Я предложил использовать запасное стекло от иллюминатора, а плотник – найти пластиковое ведро подходящего размера. Всё нашли и вначале пытались приклеить стекло к днищу этого ведерка. Но ничего не вышло. Плотник взялся за герметик, но сказал, что сохнуть это всё будет сутки. Пришлось взять всё в свои руки. Отрезал от остатка резинового уплотнения корабельных дверей кусок. В нем есть паз, в который стекло вошло как влитое. И сильно воткнул это дело в ведро и забил как можно туже. Получилось очень герметично. Из клеенки сделал такой брызгоотбойник поверх и закрепил его куском такого же уплотнения. Дно ведра отрезал. Приделал две ручки из плетеной веревки, чтобы удобно было держать эту конструкцию в руках. Всем, кто заглядывал в парусную и обязательно спрашивал, что это такое – отвечал, что ловушка для нейтрино по заданию Академии наук. Народ сомневался, конечно, но некоторые всё-таки верили.

Между всех дел позвонил Маше из радиорубки по спутниковому телефону (2 евро – минута) и поздравил с днём рождения. Маша сказала, что мама, как только услыхала, что я с ней разговариваю, бросилась включать интернет и что-то там не получалось, и она нервничает и т.д. Я разъяснил, что у меня не интернет, а спутниковый телефон и время весьма ограничено. Да тут, пара минут и закончилась. Успел понять, что, хотя во Владивостоке уже и 9 часов вечера, но Маша еще только собирается в какое-то кафе на свое торжество. Мне уже, конечно, трудно понять желание ночного бдения в кафешных условиях. Но, возможно, когда я был помоложе – был такой же. Главное, чтобы это не стало смыслом жизни. Достаточно много раз я был на всяких отмечаниях всяко-разного, в ресторанах и кафе, и, кроме скуки, в общем-то, ничего у меня это не вызывало. Но в юную бытность командиром первого дивизиона на К-115, походы в местный «Нептун» (забегаловка в п. Тихоокеанском с кодовым именем – «Топтун») — были очень даже симпатичным развлечением.

Встали на якорь. Вахты начали замывать борта от следов буксиров и прочие пятна. Стармех оценил наш подводный телескоп. Но капитан нашел, что уже поздно для осмотра подводной части. И на якоре будем недолго, около 2-х часов. Встанем, где-нибудь перед Варнемюнде – там и осуществим это дело. Вибрация, вроде бы стала поменьше (или привыкли). Мы со старшим механиком пришли к мнению, что все наши намерения по осмотру хороши, но что-то реальное, мы увидим только через наш телескоп или при нырянии с маской – и то лишь, если лопасть согнута или у нее вырван кусок. Что, мало реально. А какое-то изменение геометрии лопасти определить на ощупь, практически невозможно. И решили, что любопытства для – посмотреть, всё-таки, надо. Да и не напрасно же, такое сооружение создано!

Главный боцман Костя совсем разболелся. Температура ниже 38,5 не опускается, всего его ломает. Губы обметало какими-то волдырями (не иначе как от таблеток и прочего, чем его пичкает доктор). Его надо срочно сдавать в любое медучреждение в Варнемюнде. И оставлять там, сколько бы, это бурсе не стоило.

21.05.12.  Вчера пробежался, размялся и облился пятью ведрами забортной воды. Вода уже вполне нормальная – и не ледяная, и не холодная, когда голова мёрзнет. Весь день в проливе Скагеррак. До обеда вместе с Антоновым В.Н. перезаводили такелаж на контр-бизани. До этого парус надевали сегарсами на роульсы бизань-мачты и гафеля. Виктор Николаевич, безусловно, соображающий в устройстве и эксплуатации контр-бизани, усложнил этот простой процесс до максимальной возможности.

Отдали топенант гафеля и смайнали его вниз, придерживая гафель-гарделью и дирик-фалом параллельно гику. После чего, продернули сегарсы по роульсу гафеля. Провели горденя. И начали гафель поднимать до места, всё теми же снастями. Одновременно заводили сегарсы на мачтовый роульс. Всё это силами всего состава вахты бизани и всех, кто подворачивался под руку. Одни тянули вверх пятку гафеля, другие сам гафель (2,5 тонны), третьи удерживали его в диаметральной плоскости эренс-бакштагами. Тьма веревок разного назначения – всё это болтается, кадеты шарахаются, все эти названия приводят их в ступор, но Виктор Николаевич — твёрд! Подняли. Задрали гафель в небо, чтобы раскрутить лопаря от блоков дирик-фала. Кто-то отдал фал (все концы уже с начала этой операции перепутаны и, абы, где закреплены) и парус с гафеля посыпался вниз, потому как, забыли установить струбцину, стопорящую сегарсы. Топенант гафеля вернули на место и, конечно, проводник, которым его подтаскивали, обвился вокруг, чего не нужно. И т.д. и т.п. Конечно, горденя, гитов, шкот и нирал перепутались между собой – попробуй в этом облаке дакрона найти нужное направление! Начали строить из курсантов нечто типа детских физкультурных пирамид, чтобы дотянуться до гика и распутать эти концы. Стопорную струбцинку, так и не нашли – парус нельзя убирать – полетят все сегарсы с гафеля. Через некоторое время, вместо нее я поставил такелажную скобу, которую прижал болтом со стороны резьбы. Думаю, что она теперь будет вечно.

(Некоторое разъяснение по терминам: Гафель – рангоут на бизань-мачте, на котором крепится верхняя шкаторина четырехугольного паруса. Нижняя – крепится к гику, т.е. парус находится между гафелем и гиком. Передняя часть крепится к мачте. Крепление к гафелю и мачте – сегарсами – такими металлическими треугольниками, скользящими по роульсам на гафеле и мачте. Роульсы – это Т-образные планки на нижней части гафеля и на мачте на всю длину шкаторин. Гафель-гардель – снасть типа веревочной тали, которой перемещается пятка гафеля вдоль мачты. Дирик-фал — та же таль, но предназначенная для удержания и перемещения по высоте всего гафеля. Эренс-бакштаги – снасти, удерживающие гафель в заданном положении относительно ДП. Топенант гафеля – стальная стропка от его нока до мачты , фиксирующая гафель в постоянном положении для снятия нагрузки с дирик-фала. Горденя, фал, нирал, шкот и гитов – бегучий такелаж для управления парусом. К гику парус крепится только в двух точках — нижним галсовым углом у мачты и шкотовым. Нижняя шкаторина — свободная, регулируется шкотом. Есть еще завал-тали для удержания гика и кренгельс — кольцо, в верхнем галсовом углу.  …Остапа  несло…).

Вмешаться, конечно, в процесс, руководимый Виктором Николаевичем – невозможно. Я бы, всё это сделал силами двух-трех человек, не трогая гафель и не совершая никаких подвигов. Так, как это делал всегда. Но «Мир», с его главным капитаном – незыблем. День закончился двумя авралами. Первый после того, как в машине пробило прокладку топливного фильтра и один двигатель пришлось остановить. Пока, мой приятель, старший механик Борис Леонидович устранял это дело, Виктор Николаевич (хлебом не корми!): «Аврал, паруса ставить!» Вздёрнули всё живое, что можно. Доложивший в самом начале аврала на мост, стармех, что всё устранено и можно идти под машиной – был воспринят, как некая помеха. С учетом неслабого движения по проливу, наши ёрзанья с парусами, вряд ли вызывали восторг у идущих на обгон контейнеровозов. Через полтора часа – обратный аврал – убрали. Заступающей в ноль часов, второй смене, пожелали спокойной ночи – оставалось им еще 20 минут до заступления на вахту.

22.05.12.  Ошвартовались в Варнемюнде на хорошем для нас причале. От него близко к маяку, от которого начинается пляжная зона протяженностью — км, так, на восемь.

Погода просто идеальная. До обеда, еще на ходу, с Виктором Николаевичем вдвоем занимались его любимым делом – настройкой бегучего такелажа контр-бизани. Перемещали палубные блоки и так и эдак.

Перезаводили через них концы всяких снастей, пока не пришли к какому-то консенсусу. В итоге, конечный результат оказался, ни чем иным, как моей первичной проводкой. Т.е., когда начинали развешивать снасти, я сделал всё по-надеждински – тяжелые блоки топенантов гика во внутрь кофельнагельных планок, а такие же блоки гафель-гардели и дирик-фала – наружу.
Позднее, как-то, смотрю – всё переставлено по-другому, примерно, как было в прошлом году. Спросил Л.Н. – кто? Отвечает, что боцман фока со словами, что Антонов будет недоволен моей проводкой. Да бога ради! Но вот, помогло то, что Виктор Николаевич, как бы забывает свои установки, но логическое мышление у него вполне ясное. И без моего давления, он же, и пришел к моей схеме размещения. С некоторыми мелочами я не согласен (типа проводки горденей на нагеля мачты – там и так полно всяких концов) — но это не принципиально. Только закончили, а тут и швартовым командам по местам!

После обеда позвонил Любашке, узнал про Машин день рождения. Всё, слава те, хорошо закончилось. Неслабый финансовый удар — не в счет. Люба сказала, что ей очень помог Женя Коваль в плане профилактики проблем с ее здоровьем.

Женя – совершенно замечательный молодой человек. Это сын моего хорошего друга Васи Коваля. Как и папа – яхтсмен (причем неслабый – чемпион Японии в юношеском возрасте в классе «Луч»).

Также по профессии – военный врач и уже очень опытный хирург (по себе знаю). Женя всегда меня поздравляет смсками со всякими нашими праздниками – я же, отвечаю лишь иногда, по возможности, но стараюсь не забывать. И очень часто, во время наших заходов, вспоминаю, как Женя всегда находил посмотреть, что-нибудь интересное, в отличие от наших магазинных интересов. Наверное, и в наших рейсах, он нашел бы, куда пойти. Дай Бог ему доброго здоровья, его детям и супруге, и моим друзьям – его папе с мамой.

 

Часть 7.  Велопробег. Страховочные страсти. Швартовочные страсти. Отход на Фридериссию. Намотали на винт. Новшества.

23.05.12.  Погода хорошая, место стоянки совершенно неплохое по сравнению с прошлым годом. Т.е. относительно близко от пляжной курортной зоны. Поэтому, каждый день, проверенной компанией в составе старшего механика и примкнувшего к нам Антонова Виктора Николаевича, на велосипедах катимся вдоль пляжа по знакомым местам. На пляже при макании в море дело портит сильный восточный ветер. Спасение в нагретом песке, который обсыхая, этим же ветром удаляется с мокрого тела. Народу, несмотря на эти проблемы, довольно много.

В первый день проехали за лидирующим Виктором Николаевичем в сторону дальнего мыса по лесной полосе. Несмотря на свои, почти 75 лет, наш капитан-наставник крутит педали на зависть любому молодому. Еле мы его убедили, что пора бы возвращаться. Но, на следующий день, под его предводительством поехали на тот самый мыс, что еле виден с нашей стоянки. Дорожка идет вдоль бесконечного (без преувеличения!) пляжа. Начали движение в пол-третьего дня, проехали и мыс с красивой буковой рощей на нем, и уехали за него еще км на 7-8. Вдоль всей велодорожки постоянно встречаются лавочки для отдыха и возле каждой, закрытая крышкой, пластиковая урна для мусора. Никаких бутылок, банок, пакетов, которыми так усеяна родина на любой дороге. Доехали до городка Ариэль-Ост-Зее. Велодорожка закончилась и мы посчитали, что хватит.

Дальше, вдоль извивов береговой черты, виднелись очертания еще более дальнего мыса, силуэты каких-то зданий, телевышка и т.п. Не иначе, как там уже Дания. Надо по карте посмотреть, может и ошибаюсь. Ну, а здесь, на местном участке пляжа, искупались в неглиже – благо, никого вокруг нет. И снарядились в обратный путь. Несколько раз останавливались для отдыха, необходимого Виктору Николаевичу. Путь против ветра был непрост даже для нас с механиком. Пока ехали, подсчитал, что нам всем в сумме ровно 200 лет. Вот так!

День же начался с моих вопросов всем главковерхам – что с обещанными страховками? Если их нет, будем ли покупать карабины? Посчитал, сколько есть карабинов от прошлых закупок и от старых страховок. Изготовил страховочные усы из хорошего нового линя. Показал, что готов сделать такие на всех кадетов. Дело за карабинами. Антонов сам позвонил главбухше – узнать – оплачены ли заказанные в Польше и уже изготовленные 150 страховок. Здесь же рядом – забрать их — нет проблем. Через какое-то время стало известно, что наши страховки польской стороной уже проданы за нашей невостребованностью. Браво бурса-академия! Отдал образцы карабинов (наш немецкий агент собирался в Росток) – узнать стоимость.

На этом, считаю свою деятельность по проталкиванию страховочного вопроса закрытой. Скажу боцманам, что если они не дорожат своей свободой, то пусть продолжают посылать кадетов на мачту с неисправными карабинами. Я бы, уперся рогом. Ведь дело даже не в том, что применяемая страховка – не для парусных судов. А в том, что на единственном канате, что закреплен у кадета за спиной, ко всему прочему, и сам карабин у большинства неисправен. Кадеты, время от времени, подходят и спрашивают, что делать. Собственно, от этих их вопросов и лезет моя настойчивость в этом деле. Но и любая настойчивость имеет предел, когда упирается в бетонную стену. Есть еще два странника (странные люди) – учебный помощник и командир роты, которые в силу своей святости в парусных вопросах, ничего об этом не думают. На них, что ли наехать? Пусть подключаются.

24.05.12. Сегодня заканчивается стоянка в Варнемюнде. В 11 часов уходим в Данию, в какой-то поселок Фридериссию. А может, это и не Дания. Что-то, мне уже безразлично, куда эта баржа направится. Но так или иначе – уже не по графику. Вчера вечером было катание какой-то организованной компании человек в 80. С рестораном, музыкой и т.п. Мы их вывезли в открытое море в сторону от фарватера. Открытое – громко сказано, потому как слева берег, по которому мы ехали на велосипедах. Справа далеко тоже просматривается какой-то пляж. Но, тем не менее ветер под 16 м, крен, небольшая качка – все атрибуты. Подняли пять косых и поставили нижние марселя. Народ доволен. На обратном пути еле успели к лоцманскому катеру – без прямых парусов, круто к ветру под косыми. Виктор Николаевич в этом действе не участвовал – отлёживался после нашей велогонки. Давление, частый пульс и т.д. Что-то, мы со стармехом сваляли дурака – надо было, конечно, не идти на поводу у капитана-наставника с этим велопробегом. Обратный путь оказался для него тяжеловат. Доктор, вроде бы, сумел, что-то сделать – говорит, что всё пройдет. Так что капитану Орлову никто не мешал командовать.

Взяли лоцмана, долго ждали, когда из канала выйдет здоровенная принцесса (круизёр). И при развороте на швартовку, пережили в ходовой рубке и на мосту, несколько неприятных мгновений. Почему-то, лоцман решил развернуть нас с помощью одного буксира не в самом широком месте, а буквально, перед нашим причалом. Ход под 5 узлов – начали разворот через правый борт. И всё бы хорошо, да прямо перед нами причален какой-то мелкий кораблик. И мы идём прямо в него, хотя бускир и тянет нас вправо, но инерция сильна. Лоцман и капитан по очереди дают команду – средний назад! Полный назад! Старпом Славик вцепился в рукоять шага винта. Капитан запрашивает по рации бак (Наталья – командир носовой швартовной команды) — дистанция до судна и чисто ли проходим. В ответ слышим доклад Натальи – нет, не чисто! Вот в этот момент, думаю, на мосту у всех, кроме лоцмана, похолодело в животе. Лоцман-то, по-русски не понимает. Но, через несколько секунд с бака доклад – нос проходит чисто. Капитан: «А бушприт?» —  Ответ: «Пока не ясно, можем зацепить их мачту». Славик верещит: «Включить девятку?» —  Это максимальный у нас шаг винта на задний ход.

Я помню, что Орлов в бытность старпомом, в подобной ситуации, сам переводил задатчик шага. Советую Славе: «Давай, ставь на девять – некогда спрашивать!» Вид на бак и бушприт из ходовой рубки просто ужасающий – впечатление, что сейчас размажем этот катерок вдоль причала. Но, видимо буксир приложил все свои нехилые силы и в последний момент бушприт пронесся над тем суденышком, чудом не зацепив, каких-то его надстроек. Сбросили обороты, пошли к своему месту на причале. Казалось бы, уж теперь-то, никаких проблем. Но и здесь перед нами причален, какой-то большой катер и летим прямо ему в корму. Да, что ты будешь делать! Снова – полный назад! Доклад по дистанции – в метрах! Опять буксир помог выдернуть наш нос от кормы того. Вот такие страсти. Нечто подобное было при заходе в Ливерпульский док, когда, почему-то не сбавили ход и летели прямо в транец большой голландской военной шхуне. Тоже, каким-то чудом, отработали успешно задним ходом. И то, благодаря нынешнему капитану Орлову (в то время старпому), который, не дожидаясь команды лоцмана, дал полный назад. Промедли несколько секунд – неизвестно, чем кончилось бы.

Весь день до катания изготавливал страховочные усы со старыми, но очень хорошими карабинами. Есть возможность сделать еще 20 штук, но надо карабины с фиксатором, которых нет. Стармех сказал, что днем нашел магазин, где это дело есть по три евро за штуку. Не знаю, до отхода, что намечен на 11 часов, будет ли возможность туда заскочить.

25.05.12.  Успели с утра со стармехом заехать в небольшой магазинчик и купить там около 20-ти карабинов, правда, несколько примитивных, но завинчивающихся. Т.е. можно применить для крепления на поясе. Ездил на чужом велосипеде, потому как мой вернули с разорванной покрышкой. В буквальном смысле, стреляный воробей (это о себе) купился на детскую разводиловку. Вчера пришвартовались почти в 11 часов вечера. Подошел один из молодых матросов с просьбой дать ему велосипед – очень срочно надо, куда-то ему подскочить.

Упрашивал так убедительно, что я согласился. Утром этот боец очень извинялся, что с покрышкой случилась авария. Что же, бывает. Но, как позже я узнал, никакой срочной необходимости, куда-то там ехать, у него не было. Просто двоим стукнуло в голову – прокатиться напоследок по ночному городу. Идея подана – надо осуществить. А я уж подумал, что судьба решается – мало ли, может, с какой местной жительницей познакомился. В истории Мира такое бывало. Так что, известное наблюдение – что у бывших кадетов – на что не посмотри, видишь только одно место – подтвердилось. Нельзя с этими детками иметь ничего общего и всякие их просьбы – только на расстоянии вытянутой руки. Хорошо, что всё без последствий, без полиции и т.п. А случись что, я бы оказался крайним.

Снялись со швартовов и с трудом отошли от причала. Ветер прижимной, хотя и несильный. Но в машине опять проблема с нагрузкой, не могут развить мощность. Хода толком нет – кое-как, на 4-х узлах, отползли. Выход из канала связан с точным попаданием на фарватер, обозначенный буями. С течением и ветром на малом ходу это не так просто. Со своего места рулевого из окна ходовой рубки увидел, как какой-то кадет пытается закрепить флаг-фал на леере ограждения. Так как, у него ничего не получилось , он просто бросил этот конец болтаться. Тут же, прямо передо мной, другой боец пытается закрепить на леере ходовой рубки лоцманский флаг-фал. И тоже, ничего не получается. Отдал руль заступающему матросу, вышел, показал, как надо. Т.е. ничего кадеты не умеют и не хотят. Боцмана ими не занимаются, хотя такие вещи надо постоянно повторять.

На вечерней вахте проверил других курсантов на умение вязать этот узел, которым здесь привязывется всё. Недавно, ведь, показывал и обучал. И точно, почти никто не может правильно его заложить. Поэтому на реях столько проблем с сезнями, которыми крепят паруса. А тупее своих кадетов, мой боцман бизани – Лёня. По своей привычке он собрал вокруг себя кадетов и начал показывать на леере, как вязать узел. И конечно, неправильно. Не дано человеку. Ни один из необходимых узлов запомнить сам не может. Куда уж тут учить курсантов.

Продолжил изготовление страховочных усов. Мало того, что прошил крепление карабинов на машине, так еще и каждое соединение оклетневал мощной маркой. Более 30-ти таких затяжек и руки, как у чемпиона по армрестлингу. Поверх марки слой изоленты. Решил, что сделаю такие страховки только для вахты бизань-мачты. Остальным, по-моему, до балды, как у них курсанты застрахованы на высоте. Пусть ждут обещанных страховок.

26.05.12.  Ходим галсами под всеми парусами, кроме еще не привязанных бомбрамселей. Поставили даже контр-бизань. Редкий случай для Мира – здесь ее ставят только на гонки. Но, наконец-то, гуру решил, что надо учиться с ней работать. Периодические авралы через каждые 3-4 часа. Пока я добегу до руля, там уже мой напарник – начальник рации Сережа. Тогда я отправляюсь на палубу бизани и принимаю участие в работе с контр-бизанью. Там этим занимаются все руководители практики, доктор и даже учебный помощник, для которого, это занятие единственное. В остальном, он просто прохаживается по палубе. Что-то не видел я, чтобы он, хоть как-то, занимался курсантами. Возглавляет эту команду мой приятель Бурлаков Вячеслав Васильевич – радионавигатор, ровесник нашего Антонова В.Н., бывший яхтсмен, человек, очень хорошо соображающий в парусах.

С ним всегда приятно общаться и, что-либо, вместе делать. Когда-то, он по сокращению должности, вынужден был уйти в парусные мастера и много чего полезного сделал там, в частности очень хорошие и удобные верстаки по периметру носовой части в парусной. Мне оставалось, только и сделать стол-плаз. Позже должность радионавигатора вернули. Не только в военном деле такое случается, когда очень нужных специалистов, вдруг, выводят за штат. На судне, напичканном современной аппаратурой, один радист просто не в состоянии за всем уследить. И деятельность нашего Бурлакова В.В. неоценима – я это вижу постоянно. Так что, вот такой дружной компанией мы там и управляемся. Но сегодня, еле поднялся – спина разболелась – натаскался веревок: топенанты и завал-тали. Хотя большей частью орудовал стопором. И руки гудят и ладони – это от бесчисленных марок на концы страховочных канатов. Мне предлагают курсантов в помощь, но это себе дороже – потеря времени. Осталось оклетневать еще штук восемь. Вечером поменяли топенант гика на правом борту. Один конец по толщине так и не смогли протолкнуть в блок, пришлось взять капроновый из парусной. Всё сделали хорошо, но в эксплуатации он оказался не хорош – тонкий, 20 мм – и держать его в руках при работе с гиком очень трудно. Придется заменить.

27.05.12.   День вчера получился весьма насыщенный. С утра вновь меняли топенант гика. Потому как при очередном повороте держать эту капроновую тонкую веревку (20мм) было просто невозможно. Снова достали конец, когда-то доставшийся от Крузенштерна. Толстая комбинированная веревка (внутри прядей растительный трос и она обликована синтетикой). На ощупь мягкая, но вчерашние попытки протолкнуть её в подвижный блок – не удались. Шкив маловат. Поэтому и взял капроновый конец. Выполз подышать боцман Костя, всё еще, никак не отошедший от своей болезни. Чтобы он чувствовал свою причастность к нашим делам, я ему поручил этот толстый конец взять на шпиль и растянуть, чтобы тот стал тоньше. Что и сделали. Сам заклетневал надраенный кончик этой веревки хорошей маркой. И всё получилось. С плотником сделали огон на коренном конце (каждый отстаивал свой способ – уступил плотнику. Хотя разница небольшая). Пропустили с участием, появившегося на квартердеке Виктора Николаевича, новый кончик через четыре шкива и всё получилось. Посмотрел, что остатка вполне хватит на замену топенанта на другом борту. И там сделали, то же самое. С самого раннего утра уже стояли на якоре. Погода безветренная. Л.Н. стал поднимать на место бомбрамсель. Как обычно, всё не так – пришлось вмешаться. Парус подняли, уложили на рей.

После обеда ко мне подошел вахтенный боцман грота и сказал, что в районе гребного винта через воду просматривается, что-то постороннее. Доложили капитану Орлову. Тот, дал команду спускать дежурную шлюпку, сообщить старшему механику и, нам с ним, осмотреть через мой «телескоп» винт и определить, что там творится. Пока собирался – как бы, что, не забыть – прибежал курсант и передал, что меня на шлюпке заждались. Вдвоём со стармехом подошли к кормовому подзору, кое-как закрепились на фалинях и, наконец-то, погрузил в воду своё сооружение. Результат превзошел ожидания! Отличная видимость и хорошо видно, как вокруг ступицы гребного винта намотан толстый конец. А ниже висит непонятная спутанная гроздь из размочаленного каната и еще чего-то непонятного. Лопасть на галтели обвивает еще какая-то веревка. Понятно, что надо нырнуть. Стармех вспомнил, что была мысль сфотографировать.

Вернулись к борту, поднялись, доложили капитану, что увидели. Я быстро сбегал в парусную за своим ножом, отточенным из мощной пилы по металлу. Натянул неопреновую безрукавку со шлемом прямо на футболку и снова мы с механиком подошли на шлюпке к подзору. Сфотографировали через телескоп всё, что попадалось в объектив. Посмотрел через маску в воду, обвязался кончиком на всякий случай и, как был в кроссовках и спортивном трико, соскользнул с борта. Донырнул до ступицы. Глубина около 4-х метров. Холода не ощущается. Неопреновая курточка хорошо выполняет свою функцию. А на руки и ноги внимания не обращаю. Уцепился левой рукой за намотанный конец (под водой кажется, что он толщиной с мою руку) и ножом начал энергично его перепиливать. Успешно! Но хвосты этого кончика упали вниз и повисли ниже винта рядом с тем, намотанным клубком из каната. Вынырнул. Посмотрели в телескоп, что изменилось. Какой-то кусок веревки поплыл мимо. Нырнул еще раз и попытался какие-то спутанные концы выдернуть из-под лопасти руками. Не получается. Воздуху уже не хватает. Но держась за лопасть, правой рукой наобум, попытался перерезать, что-то путанное, под ней. В результате этого действа подвсплыла вверх эта жутковатая гроздь, как мне показалось, с меня ростом. Её размочаленные хвосты облепили руку – стало, реально, не по себе. Всплыл и понял, что надо отдышаться. Пришла мысль — попробовать поддеть этот клубок длинным отпорником. Передали сверху этот шест длиной около 5-ти метров. Пока за ним ходили, стармех вёл преговоры с ЦПУ на предмет поворота гребного винта на полоборота.

Но, оказалось, что по проекту такого валоповоротного устройства не предусмотрено (странно, конечно). Сказали, что будут пытаться талью повернуть изнутри линию вала. Понятно, что это – никогда! К этому времени у меня наступит холодовой шок, потому как в шлюпке, оказалось, сидеть гораздо холоднее, чем в воде (хотя, как позднее узнал, температура воды по датчику на глубине 6 метров – 8 градусов). Стали пытаться отпорником зацепить моток спутанного троса. Опять опустил голову в воду и, дыша через трубку, без особого труда мне это удалось. Стали тянуть. Но, кроме того, что прижали лодку к подзору, ничего другого не получилось. Отпорник не отпускаем, оттолкнулись от борта и перекрепились на фалине. Вся рукоятка полностью ушла в воду. Стармех держал её за самый кончик. Посмотрел еще раз в воду и понял, что можно этот зацеп использовать, как подкильный конец. Нырнул и, перебирая по рукоятке руками, затолкал себя к лопастям, прямо к галтели. И воздуху, и сил осталось достаточно. Только на уши надавило с непривычки. Держась за этот путепровод, не спеша обследовал, что же держит это подводное страшилище. Оказалось, что снизу лопасти трос не размочалился до конца и не дает всей этой массе оторваться. Перерезал его ножом и почувствовал, что конец отпорника уходит вверх вместе с трофеем. Всплыл, держась за него.

Кое-как, с трудом, механик сверху, а я из воды – втащили добычу в шлюпку. Осмотрели еще раз гребной винт. Остались какие-то незначащие мелочи, похожие на бороду. Они зацепились за контровочную проволоку болтов, крепящих лопасти к галтели. Эти мелкие размочаленные хвостики уже не способны ни на что повлиять. Перетянули шлюпку на правый борт, посмотрели с другого ракурса. Здесь тоже выглядывает короткая белая размочаленная борода из-под лопасти – понятно, что никакой беды от нее не будет. И на этом решили закончить. Я запустил мотор, лихо развернулся на полном ходу и тут механик Борис Леонидович – мой постоянный напарник во всех наших путешествиях и пешком, и на велосипедах – вспомнил, что мы не отвязали фалинь от обуха на кормовом подзоре. Развернулся, подъехали и освободили конец. Оттуда снова на полном скаку, с разворотом  подошли к борту. Я как был с маской на лбу и торчащей из-под нее дыхательной трубкой, так в этом всём и рулил. Зацепили гак лебедки и фалини – поднялись к палубе.

Все там от вида поднятого звероподобного мотка, просто ошеломились. Меня, уже некоторое время, начало трясти от обвевания свежим ветерком на скорости под мотором. Но, постоянно мною, критикуемый боцман бизани Л.Н., сообразил заранее включить сауну и этим, несколько был реабилитирован за всяческие проблемы на своей мачте. Мы со стармехом влезли в парилку – тому тоже досталось – у воды совершенно не жарко. Странное дело – стармех почти сразу начал потеть, а я – всё никак. Хотя, вроде бы, было жарко и пар хорош. Наверное, организм перекрыл все поры, чувствуя переохлаждение. Вышли из бани, капитан пригласил к себе. Подоспел и Виктор Николаевич, сильно сокрушающийся, что его не позвали на наблюдение или участие в нашей операции.

На большом телевизоре в капитанском салоне посмотрели прямо с фотоаппарата снимки гребного винта и намотанных веревок под водой. Конечно, качество съемок не особенно хорошее, потому как не было еще сноровки. Но последние снимки, сделанные уже с учетом некоторого опыта, получились более-менее ничего. Надо было, конечно, чем-то накрыться с фотоаппаратом, чтобы не было бликов от стекла. Обменялись мнениями и пришли к выводу, что теперь уж, вибрации, точно, не будет.

28.05.12.  День в мелких заботах. Кое-что, переделал всё на той же контр-бизани – перенёс горденя, заменили шкот на веревку другого цвета, чтобы отличался от нирала и курсанты не путались. Заставил Л.Н. провести мантыли шкотов в колодцы марсовой площадки (непонятно, для чего Дима Соколов обводил их вокруг – блоки всё равно бьются о мачту). Лёня, как обычно, начал выступать с какой-то своей демагогией, не понимая в чем, суть дела. Пришлось просто рявкнуть –делай, что говорят и не думай. Не получится – вернем всё в прежнее положение. Во время аврала по постановке парусов и съемке с якоря под ними, шкоты в колодцах скользили, вроде бы, без замечаний. Сделал новые чехлы на шторм-трапы.

С утра облился из-за борта. Вода не обжигающая, градусов 15. Перед обедом со стармехом включаем забортный душ. Больше никого. Виктор Николаевич всё ещё никак не отойдет после велопробега. Доктор его, чем-то там, достает и не разрешает обливаний. Костя никак не отойдет от своей пневмонии, хотя уже вовсю ходит и занимается всякими палубными вопросами. Перед вечерним чаем (хотя он никакой не вечерний, а очень, даже, дневной – в 15.30 – приурочен к смене вахты) тоже обливаюсь из-за борта своим ведерком на веревке. Мог бы, конечно, включать и пожарник на свой душ, но ради одного себя не стоит этого делать. Продолжаем идти под всеми парусами, кроме бом-брамселей – ветер ровный под 10 м/сек. Периодические авралы для поворота оверштаг. Всё получается. Одновременно все вахты отбивают ржавчину на крыше носовой надстройки. Убрали оттуда все швартовы и всякий хлам – остался только мерседес – наш катер с жестким днищем и надувными бортами. Грохот стоит несусветный. Два каких-то случайных трениза, наверное, всё проклинают.

Носовую надстройку готовят под торжественное открытие «Русского Мира», под который занято помещение т.н. пионерки (по аналогии, когда-то, в бытность, с пионерской комнатой) — по правому борту. Говорят, что приедет в Гамбург телевидение и прочее, и будут здесь перерезать ленточку – пуск этого самого «Русского Мира». Только судну от этого не жарко и не холодно. Правда, всё-таки, одно хорошее дело корабль получил – новую библиотеку, размещенную в старом, но отремонтированном наемным народом, помещении. Там новые стеллажи, мебель и т.п. — всё на площади в три кв. метра. Я только мельком видел, что много классики – книги все новые. Мой напарник по рулю – радист Сережа – назначен ответственным и иногда объявляет, что на час ее открывает. Не знаю, брал ли кто уже, новые книжки – насчет курсантов – глубокие сомнения.

29.05.12.  Просыпаюсь в пять утра, но что-то, обленился – вставать тяжело. В общем-то, и понятно. Если раньше, чуть вечер, глаза от ранних подъемов залипают. А в эти дни, каждый раз выхожу к вечерней вахте и часов до 10-ти с ними, чем-то занимаюсь. После этого добавляется еще аврал на поворот и пока упадешь – уже и вставать надо. Но, главное, что под утро достает какая-то радикулитная боль в спине – даже поворачиваться приходится с подвизгиванием. Уже длится это относительнно давно и даже, стал привыкать. Днём, во время работы, какого-то хождения и т.п. ничего этого не заметно – проявляется только после лежачего положения. Но, всё-таки, поднимаюсь где-то в полшестого, выхожу на палубу со своим ведром для обливания и резиновым бинтом. Кручу его по штатной схеме, после немного йоги и обливаюсь. Пока, хотя бы так. А там – посмотрим.

Начал делать более удобный тент из половины старого бом-брамселя для шлюпочной палубы на случай дождя. Эти половинки мы и так использовали для этой цели. Сейчас делаю прямоугольник с люверсами по бокам для растяжки. Со страховками закончил. Вахта бизани вся с новыми двойными страховочными усами. И обязательно нашлись инициаторы – у меня – только глаза на лоб! На аврале смотрю – боец полез по вантам, усы с карабинами на нём, а самого пояса не вижу. «Стоять!! — Где обвязка!» —  В ответ : «А зачем? И так удобно!» — Ну что тут скажешь. Хоть стой, хоть падай.

Пришлось боцману бизани за недогляд выговорить разное. А у этого, еще три последователя обнаружились. Так что, с кадетами не соскучишься. Где-то на палубе забыл свои очки от солнца, которые, когда-то, нашел в Турку, возле их знаменитого собора. Очки простые, но удобные. Показывал кадетам, как правильно койлать в бухту швартов, положил очки на поручень и подумал при этом, что вот так, я всегда забываю, но сейчас-то, не забуду! И конечно, забыл. (Звоночки возраста, однако!). Ладно, хорошо бы, если все мои потери, были бы такого рода. Во время последнего аврала убирали брамселя (ветер усилился в порывах до 20-ти м) — обратил внимание, что гитов, справа на бизани, не доходит до нока рея. Стал рассматривать – блок мантыля шкота застрял на на ветре у мачты между путенс-вантами и какой-то трубой на мачте. И не дает гитову переместиться на свое место к ноку. Придется перезаводить в соседний, более боковой, колодец на марсе, чтобы блок отводило в сторону от мачты – теперь понятно, почему бывший боцман Дима Соколов, так их провёл в свое время.

Часть 8.   Плюшкин-мир. Сага о здоровье. Мысли о колесе. Швартовка в Фредерисии. Наезд на боцманов. Велосмотрины окрестностей. Привязка к Троице. М/н встреча по футболу с моим судейством. Прокол с новым боцманом.

30.05.12.  С утра аврал для поворота. Почти как обычно. Вахты продолжают обивать крышу носовой надстройки – грохот продолжается. Весь день делал тент для шлюпочной палубы. Размер его 5х8,5 метров. Несмотря на мой большой стол-плаз – не помещается и приходится его по всякому вертеть. Всё бы ничего сложного, но парус с его геометрией под крыло, никак не выкроить под ровный прямоугольник. Тем более лик-трос в шкаторинах. Пришлось выносить кадетскими силами на палубу и там расчерчивать. После этого собрал, усилил края ремнями от старинных страховок и всё получилось.

А то раньше, до меня и когда я здесь появился, укрывали от дождя покрытием от автомобильных фур – тяжелых, неудобных, страшного ядовито-красного цвета. От этого весь вид на палубные надстройки, чем-то напоминал развалившийся цыганский табор. Долго эти покрытия валялись на носовой надстройке, вот до этой ее зачистки и покраски. Теперь их потуже свернули и засунули как можно дальше под пьедестал (это как бы фундамент, на котором стоит ходовая рубка). Теперь про них однозначно забудут и может, какое-то следующее поколение боцманов, при очередной ревизии, случайно их обнаружит. И вообще, столько ненужного хлама возит «Мир», что диву даешься. В том же пьедестале и в такелажке – тонны непонятных старых тросов и швартовов, каких-то неиспользуемых пневмощеток, обломков разных блоков и тьма спутанных концов, назначения которых, не знает никто. Кучи такелажных скоб — больших и очень больших, всяких деталей к блокам и масса хлама, не имеющего к такелажному делу никакого отношения – курсантские подушки, ржавые электродвигатели и непонятно, что еще. Главным душителем и Джеком-потрошителем этого дела должен быть главный боцман. Но Костя скорее занят дипломатическими функциями… Пока он болел, мы с Игорем – боцманом фока, кое-что, успешно утопили – вряд ли, кто, когда-либо задаст вопрос – а где, вот, то-то?

Вечером вышел посмотреть на вахту бизани во главе с Л.Н. Им досталась брасопка с фордевинда на полный бейдевинд левого галса. Лёня, конечно, кое-чему научился за прошедший в море месяц (минус стоянки), но, всё-равно, соображает очень медленно. И управление кадетами оставляет желать лучшего. Я-то думал, что в этом вопросе он будет на высоте. Но пока – нет. Уже, который раз, задаю себе вопрос – на кой черт, я его предложил взять боцманом. Место его в завпродах и не выше. Он старается, но у него, что-то с памятью – не может запомнить, каких-то простых элементов брасопки, постановки парусов и т.п. У меня в памяти, что он, когда-то, даже был главным боцманом на «Надежде» в австралийском рейсе и вобщем-то, успешно. Но боцман мачты – это более узкий специалист, со своей спецификой. Пока у него всё с трудом. Но, по мачте бегает как молодой – возможно, не всё потеряно.

Вечером наша зеленая молодежь из матросов в нашем салоне устроила отмечание дня рождения одного своего одногодка. Я на подобные мероприятия никогда не хожу, даже когда аксакалы приглашают. Много шуму, каких-то выкриков и идиотической музыки. Бурса набрала в рейс молодежи – буквально вчерашних курсантов. Как матросы они ничего из себя не представляют, потому как ничего не умеют. Но, при случае выступить – всегда, пожалуйста! Не понимают детки, что они в море и судно на ходу. Интересно, откуда у них ключ от салона. И куда смотрит главный боцман.

31.05.12.  Изготовил второй тент на шлюпочную палубу. Руки как у молотобойца – натаскался по своему столу этой горы дакрона. Днём со стармехом обливались забортной водой. Он под душем с левого борта, а я со своим ведром на веревке – с правого. И не видели друг друга, пока, вечно прогуливающийся по палубе новый учебный помощник, мне об этом не сказал. Вода уже в меру холодная. Обливаюсь утром, перед обедом и чаем. Вечером — нет. Зарядку утреннюю свёл к минимуму – только резина, чуть йоги и обливание. С йогой – мелкие проблемы: на правую ногу (этакий полулотос) сажусь без проблем и могу прыгать на ней в таком положении сколько угодно. А на левую – только-только, по-турецки, кое-как. Чего-то в ней не гнется и никакая йога не помогает. Успехи: левая рука восстановилась, наверное, более, чем наполовину. По-крайней мере, ведро из-за борта за веревку поднимаю ею без вопросов.

Раньше приходилось правой рукой поднимать и ведро и левую руку. И отжиматься от палубы на кулаках удается примерно одинакого двумя руками. Значительно меньше стал чувствоваться локоть на правой руке. А то, доставала какая-то болевая точка. С ней я боролся в центре ликвидаторов лазером, но толку было никакого. Может, только сейчас эффект от него начал проявляться? К прогрессу относится и то, что уже, какое-то долгое время, не чувствуется вечная тянущая боль в шее справа. Вот такие заметки о здоровье. Может, пригодятся для сравнения через какое-то время. Идём без парусов в проливах, в названиях которых я не силен. Какой-то из Бельтов. После обеда прошли под мостом, что между Швецией и Данией. Продолжается всякая возня по приведению надстроек в порядок. Как всегда, у боцманов, поначалу мелькали здравые мысли – отбить ржавчину, загрунтовать и т.п. Сейчас, как обычно, времени нет и замазывают краской всё подряд. И «Мир» и «Надежда» в этом плане одинаковы.

01.06.12.  Привет очередному лету, которое, всё-также, пройдёт, где-то мимо. Стоим у берегов Дании на якоре возле города с названием, которое я никак не запомню (Фредерисия, что-ли?). Утром рядом на якоре обнаружился «Дар Молодежи» – наш систер-шип. Видимо, будет какое-то официальное мероприятие, раз приглашены парусные суда. В 8 утра принимаем лоцмана. Велосипед мой починили его же разрушители. Хотя, я на этом, совершенно не настаивал и эту потерю воспринял, как нечто неизбежное. Загадка – где они нашли почти новое колесо от велобайка с мощным протектором и усиленным облегченным ободом. Неужели, сняли по пути с какого-нибудь, пристёгнутого? Спрашивал – не раскалываются. Что-то отвечают невразумительное – вроде того, что был байк на запчасти. Замнём для ясности. И надеюсь, что всё чисто, хотя и есть какие-то сомнения. День прошел вчера без особых напрягов. На ограждение носовой надстройки навесили с боцманом фока обвесы из чистых бывших парусных чехлов. Получилось неплохо. Они несколько облагораживают вид на крышу надстройки, на которой сложены швартовы, складные столы, скамейки и всякий хлам, вроде бы еще нужный, но никогда не используемый. Сейчас все остатки фордунов с надстройки убраны в такелажку, старые чехлы задвинуты под ходовую рубку (однозначно, навсегда!). Остались – «мерседес» (катер), грузовая стрела и пожарный ящик с песком. Покрасили крышу после очистки и грунтовки в радикальный темно-синий цвет. Довольно мерзковатый вид, но, видимо, другой краски нет. Да и с палубы и с берега всё равно не видно.

02.06.12.  Дания. Порт Фредерисия. Снялись с якоря и с лоцманом пошли в бухту. Ветер сильный и резкий в порывах до 16-20-ти м/сек. Несмотря на правильно обрасопленные реи, идём с небольшим креном на левый борт. «Дар Молодежи» уже прошел к причалу. Мы швартуемся у него по корме. Машина работает безупречно. Спрашивал у стармеха – говорит все нагрузки в норме. Так что, недаром, были наши с ним усилия по освобождению гребного винта. Швартовались без буксиров. Я старался рулить как можно точнее по указаниям лоцмана (впрочем, это всегда!). Течение в 2 узла, ветер порывами — определенные проблемы в выдерживании курса при подходе к причалу были. Обычно лоцмана дают указания на изменение положения руля. А этот до самого причала – только компасные курсы. Сложного ничего, но от картушки не оторвешься. Уже непосредственно у причала команды стал отдавать капитан Орлов.

Мне он нравится абсолютным спокойствием в отдаче приказаний швартовым командам, на руль и изменение хода. Даже в прошлой, сильно неприятной ситуации, когда при развороте в Варнемюнде, бушприт прошел в опасной близости от катера, несмотря на полный задний ход – в командах Орлова не мелькнуло ни тени истерики. Тогда мы еще не знали, что оборотам винта мешает груда спутанного капронового конца. Виктор Николаевич Антонов полностью отсутствовал на мосту, т.е. совершенно не вмешивался в швартовку. Пришвартовались просто классически. Шпринги с бака и кормы полетели первыми и не подвели.

После швартовки произошел, наверное, первый серьёзный разлад между мной и двумя саксаулами-аксакалами – главным боцманом Костей и боцманом фока Игорем.  Сильным ветром выдуло на некоторых реях пузыри из укатанных парусов. Впрочем, нормальной укаткой это назвать нельзя, потому как кадетов на реях учить некому. Боцмана сами туда на это дело не ходят, за редким исключением. Их матросы, вообще ничего не знают. Антонов обратил на это внимание, когда мы с ним на палубе бизани смотрели на всякие веревки. Тогда я его спросил: «Почему на «Мире» прямые паруса на рее не охватывают штыком, а сезневки напрямую вяжут поверх них к металл-лееру. Ведь невозможно удержать парус от ветра при таком способе». Виктор Николаевич весьма удивился и сказал, что такого быть не может и вязать сезни надо только с обносом штыком. А поскольку я с этой темой постоянно нападаю на боцманов и они лениво отбиваются – дескать, так на «Мире» принято, то воспользовался моментом. Спросил  добро от имени капитана-наставника передать старпому его указание на этот счет и озадачить боцманов фока и грота. После швартовки доложил старпому об этом разговоре.

А помимо того, что укатывать надо с обносом, я задумал на реях грота, фока и марселей поменять сезневки на изготовленные из хорошего линя, который был в запасе. На выбленки и флагфалы он не годился – мягкий и толстоват. А для сезней в самый раз. Но необходимо уменьшить количество самих сезневок на этих реях. Так на фока-рее их до 15-ти штук на одной руке. Т.е.,  как поднимали парус, ими обвязанный, на рей – так их и оставили для привязывания. Но наши тостячки восприняли всё, что мною говорилось,  в очередные штыки. И мало этого, что-то распустили языки. Я не стал обращать всё в шутку и сказал им, что они не на того напали.

После обеда со стармехом объехали берег бухты по неплохой велодорожке и выехали в город. Все дома двухэтажные, планировка центра прямоугольная. Велодорожка ведет вдоль старинного рва по внешней кромке и через мост ведет по верху бастионов, вытянутых один за другим. Когда-то, это были грозные бастионы и валы, довольно высокие – метров за 30, относительно воды в окружающем рве. Бастионов штук десять и идут они треугольниками, защищая старинную часть города. Завершаются, т.н., пороховой башней, метров 20 высотой.

Вся поверхность, кроме велодороги, заросла густой растительностью. В центре города нашли супермаркет, в котором принимают наши карточки. Запаслись мелким провиантом и после ужина поехали на природу на берег моря. Всё хорошо, но ветер с запада сильный и холодный. Весь берег на протяжении километров пяти представляет набор небольших пляжей, разделенных волнорезами из деревянных свай. Напротив каждого – стол со скамьями или четыре толстых ствола дерева, внутри которых стационарный мангал. Здесь же лежат заготовленные дрова. И всюду баки под мусор с вставленными пакетами. На самом дальнем пляже на море ведет пирс с лесенками в воду. Конечно, искупались, несмотря на ветер. Вода не выше 15-ти градусов.

03.06.12.  Ветер с запада никак не стихает. Но чуть тише, чем вчера. К нашей компании присоединился Антонов В.Н. Перед обедом поехали на дальний пляж. Небо в кучевой облачности и солнце, то и дело прячется за тучки. Сразу становится холодно от ветра. Искупались, но попытка загорания оказалась какой-то неуютной. После обеда поехали искать дорогу к аквапарку. Поехали вдоль бастионов. Оставили Виктора Николаевича отдыхать на верхнем бастионе имени принца Георга, а сами выехали через крепостные ворота на необходимую дорогу.

Впоследствии оказалось, что мы были в пяти минутах езды от этого бассейна, но уехали не через те ворота в совершенно другую сторону и долго крутили педали в какой-то объезд. Наконец, нашли бассейн. Посмотрели через широкие окна вовнутрь. Тьма кадетов, какие-то детки и т.п. Аквапарк обыкновенный. Я из этого возраста вышел уже навсегда. Виден еще какой-то лягушатник без дорожек. Развернулись и поехали вокруг этого комплекса.

Напротив странные скульптуры – вылезающие из земли гигантские пальцы рук. Тут и там – детей, что ли, пугать.

Футбольное поле, разделенное на много мелких. На всех ворота с сетками, разметка и на каждом команды играют в разной форме. Мы посмотрели, как играют две девичьих команды. Бутсы, гетры, красивые футболки – всё по-настоящему. Азарта немеряно. И на соседних полях, баталии еще те. Видимо, какое-то местное первенство самых разных по возрасту. Еще в прошлый раз в Дании мы обратили внимание — сколько у них футбольных полей. Недаром, не столь давно, датчане были чемпионами Европы по футболу. Вполне заслуженно.

 

04.06.12.  Утром вчерашнего дня поехал макнуться в море на дальний пляж. Стармех не поехал – у них была вечерняя встреча с коллегами с «Дара». Всё тот же ветер и холодно. Макнулся с пирса, обсох и поехал обратно. Руки от ветра замерзли реально. Попозже поехали со стармехом к бассейну, но не купаться, а промяться.

Попали на множество футбольных полей, на каждом из которых, азартные баталии. Но почему-то, одни дамы юного возраста. Видимо, какой-то местный чемпионат. Народу много. Выходной, все с детьми. В России в этот день была Троица. По пути нас занесло на местное кладбище, которое вначале мы приняли за красивый парк. Пока не увидели там плиты с именами и датами. Видимо под ними хранят урны с прахом, потому как встречаются даты и прошлого года.

У каждого народа свое отношение к ушедшим. Здесь видно, что оно достойное и без вычурности. Но сам парк цветов говорит о многом. Бабушка моя, хоть и была не верующая ни во что, всегда привязывала свои, какие-то воспомнания к церковным датам. Типа – вот на Крещение мы были там-то и т.д. Так и я, наверное, буду вспоминать Фредерисию с Данией на Троицу.

На возвышенности над стадионом строения типа небольшого зоопарка. В нем видели енотов и лам. Здесь же в парке тропа Тарзана – множество подвесных качающихся препятствий, весьма оригинально изготовленных. Детки по ним бегают наперегонки. Я бы уже не сумел.

Позвонил по мтс Маше, Любашке и Шурику. Каждая минута под 90 рублей. Так что, особенно не поговоришь. Вай-фай где-то в городе есть, но какая-то там непонятность с паролем – не стал связываться с этим делом. Л.Н. нашел клуб моряков, где был интернет со скайпом. Говорит, что удалось. Но – дождемся лучших времен.

После обеда, волею случая, мне пришлось судить международный футбольный матч. Боковыми судьями я поставил стармеха и боцмана фока. Сам – в поле. Свисток – когда-то привезенный Вовой Шадруновым из Англии в яхтенном наборе – был у меня подвешен к ключу от велосипедного замка. Команда польского «Дара Молодежи» против наших с «Мира». Построил – приветствие, обмен сувенирами – всё по-серьезному. За нашу команду играет и наш капитан Орлов Андрей – завзятый любитель футбола. К концу первого тайма вели 2-0. Второй закончился с общим счетом 3-2. Таймы по 20 минут.

Поляки играли довольно жестко, но в пределах правил. Когда против нашего капитана грубовато сыграл их футболист, то капитан парусника –  Артур отчитал своих игроков, чтобы не увлекались. По просьбе команд был объявлен дополнительный тайм. «Мир» тут же забил подряд пять мячей. И как я не подсуживал полякам, чтобы они чуть отыгрались – мяч у них упорно не шел в наши ворота. В очередной штрафной в сторону «Мира», один из наших завозмущался, что он даже не дотронулся до соперника, а штрафной удар мною назначен. «Ну и что, говорю, — ты на него косо посмотрел, этого достаточно». Наши игроки рты разинули от такой моей судейской наглости.

Так игра и закончилась со счетом 8-2, подкованными игроками, включая и нашего капитана. Но не слишком сильно. Расстались друзьями.Прокатились со стармехом к морю, макнулся еще раз. Всё тот же ветер, но потише и теплее. В 9 часов вечера отошли от причала вслед за «Даром». «Дар» на своем подруливающем устройстве без проблем отвернул свой нос , тут же поставил часть парусов и пошел. Мы преодолели прижимной ветер – лево на борт – и тоже, пошли с парусами в кильватер «Дарику». Впереди два захода в Бинц и Герингсдорф, где будем стоять на якоре, т.к. причал там хоть и есть, но глубина не позволяет. И только через пару недель придем на Кильскую парусную неделю.

05.06.12.  Идём где-то в проливах. Утром во время обливания прошли в очередной раз под сверхдлинным мостом между Данией и Швецией.

Высота его центрального пролета метров 80 – наши мачты проходят с большим запасом.

Работа в парусной. Попытки что-то разместить более компактно. Один стеллаж занимают никогда не используемые здоровенные упаковки с какими-то пропагандистскими картинками. Возили их когда-то в Америку, наподобие нынешнего «Русского Мира». И с тех пор так и валяются и занимают немеряно места. Закончилось тем, что один комплект извлёк из большой сумки (15, х 1 метр) , все эти рамки переломал и засунул в самый дальний уголок под нижний стеллаж левого борта. А под такой же, с немалым трудом запихнул вторую сумку такого же размера. Навсегда. На освободившееся место курсанты положили бухты с запасными веревками. Наш немец Ульрих Глянц привез две бухты нового синтетического троса типа хампекса или похожего на него.

Мне этот конец не понравился – очень жесткий, наподобие капрона. И толщина его 20 мм – ни туда, ни сюда. Только на брасы для бом и брам реёв. Все остальные наши веревки – полипропиленовые. Ими и меняем изношенные. Хорошего мало. Эти концы тянутся, на высоте на солнце выгорают и становятся хрупкими. Но – зато — поддержка отечественного производителя – завода Петербургские канаты, который выставляет самые низкие цены за свою продукцию. О такелажных веревках, наподобие тех, что в какие-то годы Владимир Алексеевич Антонов закупил для «Надежды» в Австралии, можно только, несбыточно мечтать.

В конце дня помог боцману бизани брасопиться. Но до чего же тяжело всё у него идет! В сто раз легче самому командовать такими делами. Уже на мосту все поняли, что моё протеже, как боцман – ничего пока, из себя не представляет. Никто мне, конечно, ничего не выговаривает. Век живи – век учись! Никогда нельзя подпускать к нашим делам никаких филологов-психологов-ботаников, и прочих гуманитариев. Одно дело, в бытность на «Надежде», на должности никак не связанной с эксплуатацией такелажа, рангоута и парусов, красиво лазать по мачтам для киносъемок и фотографий. И другое – работать с этими делами.

К сожалению, и организация на «Мире», не дает возможности эффективного освоения специальности. Надо бы, в первые дни от вахт отказаться, чтобы полноценно довести все технические парусные дела. Но отвлечение вахты на обивки, покраски, подчистки и т.п. не дает этого делать. Вчера на фордевинде спросил Антонова В.Н. о том, что надо бы перетянуть шкаторины брамселя и бомбрамселя на бизани, пользуясь слабым ветром и положением реев для этой цели. Но, куда там! Виктору Николаевичу только бы парусишки (его выражение) поставить. Типа – вот станем на якорь, а там, пожалуйста. Как же! Плавали – знаем. Помывка борта, покраска. Реи – крутой бейдевинд, ветер и т.д. Приехали!

Часть 9. Прохождение Венеры по диску Солнца. В Бинц на шлюпке. Авральные дела. Тупизна нового боцмана. Футбол на экране.

06.06.12.      В 5.30 утра, вспоминая Ломоносова Михаила Васильевича, наблюдал редчайшее астрономическое явление — прохождение Венеры по диску Солнца. Узнал об этом предстоящем событии по новостям (благо, тв показывало). Посмотрел утром в люмик – солнце на месте, т.е. облачности не видно. Поднялся на мост. Настроили с 4-м помощником Сережей секстан и направили на Солнце. И к своему удивлению, увидели крупное черное пятно вблизи края диска. Настроили пеленгатор правого борта. Изображение крупное и четкое.

Венера видна как черный диск на фоне солнечного. Но атмосферу, которую разглядел в 1741 году Ломоносов, можно угадать, только включив собственное воображение. Наверное, у Ломоносова еще в те времена был телескоп помощнее. Следующее прохождение Венеры по Солнцу будет только через 121 год. Вряд ли, какие-нибудь, даже наши правнуки это увидят. Сходил за фотоаппаратом и через окуляр пеленгатора попробовал заснять Венеру. Как ни странно, два снимка получились очень даже неплохо.

Курсанты с вахты отнеслись к сообщению об этом событии весьма индифферентно. Вряд ли, они знают об открытии Ломоносовым атмосферы на Венере во время его наблюдения (да, наверное, и про самого родоначальника отечественной науки). Но, тем не менее, слух пронесся, что парусный мастер с 4-м помощником, что-то интересное рассматривают на мосту. Выстроилась небольшая очередь. Позвонил Наталье в каюту – она вроде собиралась, но так и не дошла. Вахтенная ночь своё берет. Вот так, закончились мои астрономические изыскания. До Ломоносова мне также далеко, как и нашим кадетам. Хотя они проходят курс астрономии. Но меня до сих пор удивляет, как мог знать Михайло Васильевич триста лет назад, что Венера в тот день пойдет по Солнцу. А уж, сообразить про атмосферу – вообще слов нет!

Вчера встали на якорь и на Натальиной вахте позвонил Ульрих Глянц (организатор катаний), что он ждет шлюпку на берегу. Обычно мы спускаем на воду тяжелый катер с носовой надстройки (мерседес – это его прозвище). Для спуска применяется грузовая стрела с собственной лебедкой, разносом по бортам топенантов для ее поворота и задействованием для этой цели массы народа. На этот раз решили обойтись дежурной шлюпкой. В прошлом рейсе мы с 3-м механиком Колей пошли к берегу на мерседесе и, кое-как, высадились на местный пляж. Очень мелко. Пришлось прыгать прямо в комбинезоне в воду по колено и тащить мерседес по песку к берегу. Прибойной волной через транец накидало полно воды. И на ходу кормой тянет воду – полный ход лучше не давать – волна водопадом льёт через транец.

Так что, дежурная шлюпка надежнее. С собой берём документы: УЛМ, ОЗП и аусвайс. Потому как, в бытность нашего капитана Орлова еще старпомом, он пошел, также в Бинце, за Ульрихом и вместе с матросом его там задержали пограничники. Без документов появились определенные проблемы. Так что, я заранее всё взял у 4-го помощника на себя и боцмана грота. Пирс в Герингсдорфе такой же, как и в Бинце – выходит далеко в море по мелководью. Прогулочный, широкий. С массой на нем магазинов, кафе и прочего. До него около 3-х миль. Обогнули этот пирс с подветренной стороны и где-то, на его середине, обтекателем винта уже царапнули песок. Родик (так зовут боцмана грота) взялся за вёсла, а я завалил мотор. Приняли Ульриха с Манфредом и их грузом и удачно, опять-таки на вёслах, отошли от берега. Обратно шли медленно, остерегаясь волны. Мои пассажиры поднялись по шторм-трапу, а я — вместе со шлюпкой на лебедке.

07.06.12.  С утра вчерашнего дня – катания (т.н. дейлитрип). Это то, для чего мы и прибыли на этот рейд. Несмотря на ночевку на якоре, парусным вахтам не дали отдохнуть. Зачем это делать – не понимаю. Впереди аврал за авралом. Приготовить всё к дейлитрипу – помыть палубу и вынести стулья и столы – вполне могла утренняя вахта. Подошел большой пассажирский катер и с него приняли на борт более двухсот человек. Погода в начале дня идеальная. Недаром удалось посмотреть на ту самую Венеру. Ветер около 4-х м/сек.

Поставили все паруса. Наверное, впервые гостям так повезло – пройти под всеми парусами. Обычно ограничиваемся марселями. А на реках – так только косыми. Но постановка всего и повороты – по авралам. Вот и спрашивается – для чего устраивать испытания на выносливость. Чувствуется, что Виктору Николаевичу авральные дела очень понравились, потому как последняя неделя, вся в них. Это сказывается больше всего на вахтенных помощниках. Нет, более-менее, нормального отдыха – они и ходят как вареные. Наталья с синяками под глазами от недосыпа (вся испереживалась, что не увидела Венеру – не смогла оторваться от подушки) — говорит, что так ее глючит, что никакой чай и кофе не помогают. Не мудрено – ее ночная вахта с нуля до четырех.

Откатали, встали на якорь, высадили пассажиров. Через пару часов снова аврал для съемки с якоря под парусами – пошли в Бинц, который за поворотом, но куда нам надо через двое суток. Опять-таки – почему бы, не дать народу спокойную ночь на якоре. Нет – будем месить море, напичканное судами, туда-сюда. Утром вышел на палубу – стоят все паруса, в т.ч. и бом-брамселя, которые вечером укатывали. Парусная вахта, которая с 4-х утра, пошла их убирать – крен появился. Кадеты уже не бегают с горящими глазами. Боюсь, что к гонке, им будет глубоко наплевать, как быстро и хорошо они будут работать с парусами. Всё имеет свой предел. Кроме Виктора Николаевича.

«Храните матроса в себе» — из Высоцкого – это не про него. Лет 50 назад он может и поднимался по вантам на какой-нибудь шхунке и с тех пор надежно это забыл. И считает, что кадеты вверх-вниз по полсотни метров, идут с такой же легкостью, как по палубе от борта к борту. Да еще в этих угробищных страховках. И в одежде, которая не является штормовой и предназначенной для работы на высоте.

Все курсанты в своих каких-то курточках, кроссовках и т.п. Им выдали красивые ветровки с брюками, которые спасают только от ветра в теплую погоду.(Эти ветровки не приобретение бурсы. Их подарила «Миру» литовская фирма «Баскалис», курсантов которой, мы каждый год берем на практику).

Некоторые из кадетов откопали наши старые синие штормовки – вид ужасен, но в них теплее и от дождя кое-как прикрывают. Про обувь вообще говорить нечего. Когда на мосту вижу, как по вантам идут кадетские ноги в туфельках (не у всех есть кроссовки или кеды) — оторопь берет. Но никакой реакции со стороны капитана-наставника на это нет. Не замечает – не его, как бы дело. А ведь спецодежда и униформа положены кадетам по специфике парусного судна, как серые штаны пожарным. Глядя на всё это — как-то, не по себе…

08.06.12.  Погода хорошая. Всю ночь несли все паруса неизвестно зачем. Старпом на своей ночной вахте, что-то пискнул Антонову, зачем, дескать ставить бомбрамселя – уже упираемся в берег. В ответ получил по полной схеме. Не знаю почему, но В.Н. нашего старпома гнетет по поводу и без повода. Безответный Славик не может ему противостоять.

Под утро встали на якорь напротив Бинца. Также, здесь причалов для больших судов нет. Чисто курортный городок с таким же пирсом, выходящим по отмели далеко в море и бесконечным пляжем. Весь в гостиницах. Ветра нет, но кадетов послали на мачты укатывать все паруса. Я в этом необходимости не вижу, но моё мнение остается всегда при мне.

Из остатков бом-брамселя, который пошел на тенты для шлюпочной палубы сделал т.н. мягкий кранец. Прошил вместе два двухметровых куска старой парусины так, что получились продольные карманы. В них вставил куски старого каната – получилось 10 штук – и зашил по краям. Пришил лямки, в которые заплёл фалини. Теперь это дело можно подавать с борта при швартовке к береговым кранцам или для приема буксира и лоцманского катера. Борт будет чистым. А то – вечная борьба с черными разводьями от всяких покрышек. Одного такого кранца, конечно мало. Без проблем сделаю еще.

Если кранцевая команда не будет применять, придется наехать на Костика. Потому как, идея и изготовление мои, а его – только аплодисменты. Посмотрим, как мировское болото засосёт и это начинание. Никаких сомнений. Когда-то, по указанию капитана Галкина Ю.А. я сделал несколько покрытий типа таких фартуков – оберегать борт от причальных кранцев. Использовалось это дело только на одной (!) стоянке, когда капитан напомнил. После, благополучно скончалось. Рулить этой заботой должен главный боцман. К сожалению, Костя – несколько декоративная фигура со своей импозантной внешностью. Столько всяких мелочей и не очень, бросающихся в глаза. Душить надо всех подряд за это дело – в первую очередь боцманов, чтобы на своих вахтах не проходили мимо. Сюда бы, нашего Андросова с «Надежды». Через неделю бы, «Мир» не узнали. Но, может и хорошо, что главный боцман «Мира» на роль дракона не подходит. И так, иной раз, хватает саблемахателей.

Я, что-то обленился. Подниматься стал в полшестого. Почти не бегаю по палубе, а только кручу свою резину (бинт Мартенса) и обливаюсь из-за борта. Всё также побаливает правое колено (наверное, всё-таки, от бесконечных беганий по трапам вверх-вниз). Боль в спине (как бы не сглазить) отпустила, хотя и возникает отдельными моментами. И левая рука не так явно себя проявляет, как раньше. В прошлом году ведро с водой из-за борта ею не мог поднять – приходилось тянуть правой и ведро и руку. Сейчас – без проблем. И отжимаюсь от палубы на кулаках почти без визга. Зимой приходилось всё время подъерзывать на правую руку. Очень хотелось бы надеяться, что этими болячками всё и ограничивается. Других, каких-то, проявлений — пока нет.

09.06.12.  Вчера главным событием был, конечно, футбол. С утра откатали небольшую группу пассажиров (112 чел.) — опять под всеми парусами. Погода отмечалась небольшими дождями. Накрыли шлюпочную палубу моими чехлами, специально подогнанными, чтобы наиболее эффективно прикрыть часть верхней палубы от дождя. Но, конечно, несмотря на упрощение мною всей конструкции (обыкновенный прямоугольник с завязками), бесконтрольные кадеты завязали его, как придется. Я этому не удивляюсь, потому что главной действующей силой должен быть боцман мачты. В плане указаний и проверки. Но на вахте был Леонид Николаевич – совершенно тупое тело во всех боцманских аспектах.

Привязали тент, как-то наискосок. От встречного ветерка тот сразу вздулся, хотя укротить его элементарно. Пришлось вмешаться, несмотря на сильное нежелание общаться с боцманом Лёней из-за небольшого инцендента, чуть ранее.  Весьма чтимый мною, Вячеслав Васильевич Бурлаков, ветеран «Мира», ровесник нашего гуру, которого он и обучал, когда-то парусному делу – попросил у Лёни двух человек. Подтащить тяжелого «однорукого бандита» — автомат для прокатывания на монете силуэта «Мира». (В который, надо предварительно бросить монету в 5 евро). Лёня стоял с кадетами у борта в ожидании катера с пассажирами, до которого было еще далеко. И в свойственной ему солдафонской манере, резко ответил – нет. И отвернулся к борту. Я был рядом, тут же вмешался и попросил другого боцмана назначить людей. А сам помог навигатору (Васильевичу) вытащить автомат из учебной рубки. Подбежавшие курсанты с грота сделали всё остальное. Лёне просто сказал – прежде, чем вякнуть своё «нет» – смотри, кому ты это говоришь и подумай, в каком тоне и как сказать. Уже не первая ситуация на моих глазах, когда из него прёт тупой гонор. На моё отношение к Лёне наложились и разговоры с Антоновым, незадолго перед этим, и капитаном Орловым.

Вся несостоятельность его, как боцмана, стала настолько очевидной, что бросается в глаза, даже, если бы и не хотели замечать, каких-то недочетов. Весь первый месяц плавания я выходил на его вахты и поддерживал любые действия по вахте конкретными советами и показывал, как надо делать. Ну, а когда, какое-то время назад, перестал опекать, видимо, всё пошло вразнос. И теперь, весьма сожалею, что ввязался с предложением использовать его как боцмана. Был Лёня вечным завпродом – им и остался. Мы с Костей и не рассчитывали на какие-то боцманские познания – дело наживное. По крайней мере – на управление народом на своей мачте. Но оно приняло какой-то идиотический оттенок с мощной примесью солдафонства. Уж в этом плане я ожидал чего-то другого. Совершенно непонятно откуда взявшееся высокомерие, тупая заносчивость в отношениях с боцманами и неприятие простых житейских ситуаций. Ни к чему хорошему это не приведет.

Катания прошли дежурно и с большим количеством парусов. После того, как катер забрал наших пассажиров, засобирался на берег наш немец Ульрих Глянц с Манфредом. Отвёз их к пирсу на дежурной шлюпке правого борта. Обратно в одиночку прилетел за несколько минут – газ до отказа – почти полёт на глиссировании. Начальник рации с Васильевичем настроили прием немецкого тв с чемпионата Европы по футболу. Но через антенную приставку к ноутбуку. И пользуясь компьютерным проектором (был приобретен в прошлом году бурсой за 10 тыс евро — наши деньги, заработанные на катаниях, по настоянию «Русского мира»! Ну, хоть в этом от него, какой-то прок для нас!) устроили на палубе трансляцию на экране. Экран повесили под трубой на кормовой стенке средней надстройки, а зрители расположились в проходе между надстройками и под настилом штурвала. Поверх всего натянули один из моих тентов (дождь закропал) и получилось хорошо. Игру с чехами наши выиграли — каждый забитый гол наверняка был слышен в Бинце – так народ радовался. Что же, хоть в этом определенная разрядка от нашей монотонности.

Часть 10.   Как терпеть наставления и наставника. Опричник. Морские делишки, занавески, разночтения с гуру. Битва мнений и привычек.

10.06.12.  В середине дня внезапный аврал. Вышел наверх – паруса обстенены. Обрасопились, легли на другой галс. Виктор Николаевич дал волю своим чувствам – построил кадетов, что они медленно выходили на аврал. Затем боцманов, что те, что-то там, долго делают и т.д. Прошелся на мосту по Наталье в ее отсутствие (на его счастье!), что она прозевала заход ветра. Счастье его в том, что Наталья элементарно бы взбрыкнула (видела по ветрочету, вахта брасопила реи до последнего).  Конфликт мог закончиться и для Натальи плачевно и для бурсы – потеряли бы, самого опытного штурмана. Хорошо, что ее не было на мосту в этот момент, но какой-то крендель ей донес. Уж чего-чего, а упрек в непрофессионализме она не переносит. И здесь она прекрасно видела заход ветра и по ветрочету, и по колдунам, и по морю. И подворачивала, пока реи позволяли. Но ветер полностью повернул на 180 градусов, а самостоятельно объявлять аврал вахтенному помощнику гуру не дает. Пока позвонила капитану, пока тот согласовывал – вот и обстенились (т.е. паруса прилипли к мачтам и реям от встречного ветра, так, что получился задний ход). Я был на мосту и слыхал эти нападки Виктора Николаевича – очень хотелось сказать, что он неправ. Даже на яхте трудно отреагировать на круговой поворот ветра – пока сообразишь, что это не просто заход-отход ветра… Так там, перекинул паруса на другой борт и все дела. А здесь, никакой самостоятельности вахтенному помощнику (да, что там помощники! Ни капитан, ни старпом, без его ведома, с парусами не решаются, что-либо, делать). Так что имеем то, что имеем.  В прошлом году, когда В.Н. ходил в рейс действующим капитаном, а не капитаном – наставником, всё было под несколько другим углом. Капитан есть капитан – и всё, что делал тогда В.Н., лично мне, нравилось. Сейчас, наш терпеливый Орлов, молча сносит все указивки, а что у него внутри – попробуй, догадайся. Наверное, надо перетерпеть. Но лично у меня, наверное, терпения бы не хватило — будь наставником, но не встревай без острой на то, необходимости, в управление и командование. На самом деле, терпение нужно в такой ситуации адское – более консервативной системы, чем в гражданском флоте, наверное, нигде нет. Здесь прав тот, у кого больше прав. И хоть золотом облейся.
11.06.12.  С утра с Антоновым В.Н. переставляли на бизани коренные концы горденей, менял им фал стеньстакселя на более толстый. Тонкий, пойдет по его указанию на легкие шкоты. И всё, также по мелочи. В парусной, наконец-то, доделал т.н. фигуру. Второй раз приходится обшивать шар, который поднимают на якорной стоянке. Те, которые закупают где-то по снабжению, моментально лишаются своей обшивки – непонятно, кто их так проектирует. На вид, вроде бы ничего сложного. Два перекрещенных круга на общей оси. Но обшивать их одно мучение. Потому как, они ко всему прочему, еще должны и складываться в одну плоскость для хранения. Возни хватило. Обшил старыми обрывками от паруса и отдал на покраску. Как там будет дальше — не знаю. Осталось доделать второй мягкий кранец (карманы его для вложения концов готовы). После возьмусь за подготовку боевого крюйсстеньстакселя (вместо штормового на гонку). Весь день в дрейфе под всеми парусами. Ветра почти нет. Вечером зашла Наталья – пожаловалась, что из-за долбежки спать перед вахтой невозможно. Позвонил стармеху, чтобы попробовал повлиять на это дело. Местные нравы поражают своей непродуманностью. Но распространяться на эту тему бесполезно. Нет ни графика обивки, ни времени работ на это дело, так, чтобы более-менее удобно было всем. Долдонят, кто, когда захотел. Причем, раз единого плана нет, то каждый боцман обивает свою надстройку. Какой-то сампан вурдалаков. Перезвонил стармех, сказал, что через полчаса прекратят. Наталье на отдых останется один час.

12.06.12.  Ветра практически нет. Иногда, какая-то рябь пробежит по зеркалу и тут же Виктор Николаевич останавливает все работы, начинают вертеть реями, переносить шкоты и т.п., но толку никакого. Находимся, где-то в северной части Балтийского моря в стороне от судоходных путей. Поэтому, особого на мосту рвения, по увеличению хода нет. На бизани В.Н. уже переделал всё, на что упал его глаз. Перенесли на новые точки крепления коренные концы горденей и гитовов. Выхлестнули из блоков шкоты косых и пустили их напрямую. Изготовили из легкой веревки еще более легкие шкоты на все косые на случай слабого ветра в предстоящей, когда-то, гонке. Убрали рабочий шкентель с кофельнагельной планки на салинг. Курсанты аккуратно скойлали его там в бухту и закрепили к площадке. Но Виктор Николаевич, верный своим принципам, вдруг вспомнил про этот кончик. Нет – его надо закрепить внизу, чтобы был под рукой. (Вчера требовал убрать). Но раз не убрали, а сделали по-своему, то держись! Пытаюсь объяснить, что при необходимости использования рабочего шкентеля, всё равно надо будет подниматься к блоку на топе мачты и по пути сбросить уложенную бухту вниз. «Так заведите оба конца, грузовой и ходовой вместе внизу» — (В.Н.). — «Нет, говорю, смысла – грузовой нужен только впереди парусов». – «Ну и что?» —  (Это В.Н.). — «Так, то же самое получается – надо будет всё равно идти наверх, перебрасывать грузовой через бомбрамрей и в нос от остальных реёв», – отвечаю.

Столько мороки и всегда, когда в этом необходимость – антисанитарные условия – свист, дождь и прочее. Никогда не забуду окончание какой-то гонки в прошлом году. В ночь перед финишем порвался старый гротбомбрамсель (самый верхний прямой парус). Никакого смысла менять его с целью добавить четверть узла – не было. На наш результат это никак не влияло. Ночь, дождь, ветер не так, чтобы сильный, но промозглый. Всё, где-то у шотладских берегов. Виктор Николаевич – официальный капитан – попробуй возрази. Менять и всё! Достали запасной, кадетов наверх. Срезали. Подняли, к утру привязали. Поставили. Через четыре часа финиш. Не хочу я понимать этих старых капитанов. Никогда, от каких-то подвигов с парусами, в любую погоду – не отказывался. Всегда это было вызвано действительной необходимостью. И сколько подобного было – не счесть! Но, когда логике, их распоряжения не поддаются – отказываюсь воспринимать. Начитались, наверное, Лухманова («Жизнь моряка»). Короче, говоря, с явным зубовным скрежетом, вежливо ответил, что переделывать крепление рабочего конца не будем и точка. Виктор Николаевич, вдруг, согласился – оставьте, как сделали, только закрепите получше на площадке. Ну, слава те! После этого порезали бухту полипропиленового конца на изготовление сверхлегких шкотов. Привязали к ним бирки, чтобы, впопыхах их не приняли за ненужные веревки и убрали в такелажку в самый низ. Наверное, навсегда! Между прочих дел, народ свободный от вахты, занимался рыбалкой. Пока были в дрейфе над какой-то банкой – наловили немеряно трески. Некоторые экземпляры были кг на пять. В разгар этой добычи потянул слабенький ветерок. Тут же, проснувшийся, В.Н. потребовал обрасопиться и куда-то плыть. Хода никакого брасопка не добавила, но от банки нас боком отнесло. Тем не менее, даже с увеличением глубины (до 60-ти метров) треску продолжали вытаскивать. Наконец, и я – вытащил, доставшуюся волею случая, удочку (два года валялась за койкой — это, пока не было нашего нынешнего капитана, т.к. оказалось, что удочка, в прошлом — его), привязал блесну неслабых размеров и тоже, вышел на это благородное дело. Но ничего не клюнуло. И пару раз, вытянув с 60-ти метров эту блесну – пальцы от верчения катушки отвалились! – понял, что занятие, когда нет непрерывного клёва – не для меня. Народ, при виде меня с удочкой – благоговел и становился по стойке смирно. Перед уходом я взмахнул удочкой, как бы, желая забросить в воду блесну – все попадали, кто был рядом. Правильно сделали. Блесна, с килограмм весом, оставляет мало шансов при попадании в голову.

13.06.12.  Потянул легкий ветерок. Гуру заметался по палубе, лично руководя на месте брасопкой. Поползли куда-то. Сигнал тв от спутника ушел, а вместе с ним и надежда, хотя бы узнать про футбол – наши с Польшей. Глубоко далеки Виктору Николаевичу болельщицкие страсти. Можно ведь выбрать путь возле, к примеру, острова Борнхольм. Да и достаточно мест, где можно поймать сигнал. Но, дедушка сам себе на уме. Елозит туда-сюда. Капитан Орлов – с моста, практически не уходит, сам фанатик футбола, но от него, ничего  не зависит.  Бог с ним с этим футболом. Переживем. Много чего, мы в этих рейсах пропустили (было проще – не было спутниковой антенны. Сейчас, какую-то кастрюлю на корме установили – ловит только, когда идем строго на север. Антенна в этот момент развёрнута к югу, где над горизонтом пасётся спутник для нее. При любом другом положении тень от наших железных мачт ее блокирует. Но в южных районах должно быть всё более надежно. Вот только «Мир» там не бывает». Да дело и не в антенне. Не знаю, кто может выдержать этот сериальный бред, что там без конца показывают. Единственное, что я смотрю – новости в 12 и 18 часов. Как раз перерыв на обед и после работы. Но, и радист Сережа не может принимать цифровой сигнал на тв-тюнер вдали от берегов, поэтому и футбола у нас нет.

В связи с постоянным дерганием вахт на брасопку и паруса, Костя выпрыгивает из штанов и матерится. Пока погода – подкрашивают всё, что можно. Получается урывками. Только настроят процесс, как по громкой связи – вахте на брасы! Значит, Гуру появился из каюты. Или с загорания на квартердеке. Ну, а кадетам без разницы. Спешки нет, кисти и валики засыхают и т.п. А наш серый кардинал после выскажет, что боцман плохо организовал покраску. Уже проходили. Порвали сгнивший тросик на дымовой трубе на приводе переключения выхлопа с дизелей. (Она у нас горизонтального исполнения – когда по ней ходят посетители, всегда их это открытие удивляет). Пришлось выручать механиков. Дал им нержавеющий трос и заплёл на нем огон с коушем. Между всех дел закончил второй мягкий кранец. Посмотрим, найдут ли они применение, как защита борта от грязных причальных кранцев.

14.06.12.  С утра ходили с Антоновым В.Н. по палубе и вымеряли излишки ходовых концов на нагелях. Оставляли необходимый запас около 3-х метров, а остальное я отхватывал своим отточенным парусным ножом. Виктор Николаевич давно к этому стремился. Своим соратником, сподвижником и Малютой Скуратовым в уничтожении излишков этих хвостов на кофельнагельных планках, он обозначил меня. Я с ним согласен. Иногда такие копны из бухт, неиспользуемой части ходовых концов, вырастают на нагелях, что снять их – надо неслабое усилие. Вот это мы и ликвидировали под косые взгляды боцманов мачт.

Около часу дня за мной в парусную прибежал матрос – срочно зовет Антонов. Оказывается, впопыхах, отхватили на двух гитовых лишнюю длину. Ходовой конец гитова на планке укорачивается, когда прямой парус поставлен. Его мантыль (стальная часть, которая подсоединена к шкотовому углу) уходит к ноку рея при выбирании шкота. И естественно, с нагельной планки часть ходового конца, также, уходит вверх на длину боковой шкаторины паруса. В азарте разрушения (что может быть приятнее!) мы это дело упустили и отхватили концы гитовов на укатанных брамселе и бом-брамселе бизани.

В.Н. это дело обнаружил после обеденного сна, спохватился, срочно послал за мной, пока никто этого нашего промаха не заметил. Мгновенно мы поменяли еще не укороченный конец с верхнего марселя на кастрированный по воле гуру гитов брамселя. Благо, что не успели отрезать кусок хвоста. Для гитова бомбраселя я принес из парусной несколько остатков троса – один из них подошел. Никто ничего не понял в наших действиях и мы, самодовольно потёрли руки. Ну, что же, и на старушку бывает прорушка, как говаривал приятель Остапа Бендера, Коля Остенбакен. Правда, и я к этому причастен. Опричники Ивана Грозного, тоже, особенно не задумывались, махая своими секирами.

В остальном день прошел в непонятном движении куда-то. В обед нашей антенне удалось зацепить спутник. Но только начались спортивные новости, как я задремал, да так деталей, и не узнал про матчи чемпионата Еврропы по футболу. В нашей душевой Костя добился — установить одну из стиральных машин. Чтобы далеко не бегать. Когда-то, я был сторонником этой затеи, но со временем, она мне показалась сомнительной. Во- первых, это рядом с моей каютой и неизвестно, как она там будет шуметь. Хотя, например, совершенно не замечаю работу компрессора прямо подо мной, а на шум мощного машинного вентилятора обращаю внимание только, когда тот останавливается. Ну, и хождение мимо моего жилища нашей диковатой орды, живущей на твиндечной палубе – не очень восторженно ожидается.

Тем не менее, видя, что установка этой машины делается очень серьёзно – сварен фундамент, проведена проводка в специальных трубах и т.п. – внёс свою лепту в это дело. Изготовил занавеску с подвесом на стальном нержавеющем тросе со всякими набабахами. Чтобы отгораживать моющихся от стирающих. Посмотрим, надолго ли ее хватит. Также, как и этой стиральной машины. Боюсь, что очень быстро она станет памятником освобожденному труду.

В Киль приходим не 15-го, как было в плане, а 17-го июня. Т.е. нам еще трое суток болтаться. Погода хорошая, но уже признаки ухудшения. Несмотря на палки в колёса, со своими парусами от Виктора Николаевича, удалось вахтенными силами многое подкрасить на надстройках (грохоту от обивки старой краски было немеряно!) и кое-что, улучшить с такелажем.

Даже Л.Н. – наконец-то, провел часть тросов, так, как я ему указывал целый месяц. Но ничего не сделал по набивке верхних шкаторин своего брамселя и бом-брамселя, пока погода располагала. Я уже давно стараюсь избегать с ним общения на любые темы, в том числе и по такелажным делам. Впервые человек попал на настоящую мужскую работу, но освоение её необходимых деталей, ему не дается, да и не стремится он к этому. С самого начала рейса пытался ему помочь в освоении боцманских премудростей – выходил на его вахты, подсказывал все действия и т.п. Но всё больше стал видеть, что толку мало. Реакция его на мои подсказки самая разная и выполнение дубовое. И когда, что-то, он начал понимать в исполнении команд – бросил это дело. Пусть выгребает сам.

14.06.12.  В промежутках нашей активной деятельности с неугомонным Виктором Николаевичем по ревизии бегучего такелажа, изготовил две занавески. Одну для нашей душевой, чтобы отгораживала установленную стиральную машину и другую, для кладовки в носовой надстройке, где хранится всякий приборочный инвентарь. Боцман фока, который навел порядок в этом помещении (для этого и потребовалась занавеска), увидев её, едва не потерял челюсть от изумления. Он думал, что будет просто кусок старой парусины. Но этот гобелен, на который ушло несколько старых флагов, часть рекламного плаката какой-то регаты, старые ремни от выброшенных страховок и еще, всяко разное – безусловно, украсил это хранилище швабр и вёдер. Интересно, как долго продержится с нашими кадетами эта занавеска (надеюсь, пока об нее не будут вытирать руки и кисти в краске. Хотя, на «Мире», такая наивность не проходит). Над занавесью для душевой тоже пришлось потрудиться. Получилась такая гармошка из белой клеенки, обшитая по периметру и подвешенная через люверсы на нержавеющем натянутом тросе. Тоже понравилась всем участникам установки этой машины: сварщику, мотористам и электрикам. И, конечно, они видят неравнодушное отношение к общему делу.

Начали в обед обливаться на палубе под душем из забортной воды. Всё в той же компании – В.Н., стармех и другие. После запуска пожарного насоса он через некоторое короткое время вдруг остановился. Еще попытка. Снова остановился. Прекратили. Позднее выяснилось, что в машине разобрали какую-то трубу и никого не предупредили. И пару раз их искупало в собственной работе. Даже стармех не знал. Взаимные упреки: одни – почему не предупредили о пуске пожарника. Другие – а, кто нас оповестил, что магистраль разобрана – пожарный насос пускается без предупреждения. Странно, что простые, в общем-то, требования не выполнены.
После своих занавесок вышел на палубу, где продолжал свою ревизионистскую деятельность наш упорный гуру. Вооружившись мощным биноклем, он давал указания по перезаводке всяких концов. Я немного его посопровождал. Кое-как убедил не менять положение одного троса на бизани и укорачивание другого шкота отложить на Киль. И уже, почти уходя, дёрнуло меня за язык, что-то напомнить ему про непроверенное положение еще одной железной веревки на бизани.

Виктор Николаевич обрадовался – а, вот мы, ею и займемся на третьей вахте. Вечером. Он, видимо, мои былые появления для обеспечения боцмана бизани, принял за то, что и я в этой смене. Не скажешь же ему, что у меня нормированный рабочий день, хотя и весьма условно. А эти мои появления связаны с тупостью нового боцманенка. Пришлось выйти вечером и действительно, что-то мы опять укорачивали и на что-то смотрели. Убедить – не менять положение ноковых реевых беготок – не удалось. Реевые беготки направляют движение горденя по парусу. Ноковая для подтягивания боковой шкаторины к рею. В.Н. требует, чтобы люверс точно подходил при этом к беготке. А я давал команду крепить беготку дальше, чтобы от люверса боковой шкаторины был запас около метра по горденю. В этом случае, гораздо легче заваливать парус на рей при укатывании. Уж на этом я, действительно, собаку съел в свое время. Но, попробуй, докажи эти простые истины, когда наш заслуженный аксакал последний раз, лет пятьдесят назад, укатывал паруса на какой-нибудь, дохлой мачтенке.  Хотя, почему бы и нет – «Миру» в этом году исполняется 25 лет, а нашему гуру на момент постройки было всего-то полсотни. По сравнению со мной сегодняшним – так, юноша. Так что, мог и участвовать.

Но, всё равно, с моим опытом – не сравниться. Конечно, в некотором, он прав – в сильный ветер брать паруса на горденя и гитовы – надежнее, без этого укаточного запаса. Но, никто не мешает вывести рей в линию ветра. А укатывать зажатый к рею горденем парус очень непросто, т.к. в чехол (бант — усиление по верхней шкаторине с лицевой стороны) — его не затолкать и толку, если его потравят с палубы, всё равно, мало. Остаюсь при своем мнении.

15.06.12.  За весь день в своей парусной не появился. Виктор Николаевич, увлеченный манией выравнивания всевозможных снастей, вооруженный биноклем – не может работать без соучастника. Во мне он видит напарника по этому делу. С утра продолжали тиранить бизань-мачту. Два бойца без передышки выдергивали горденя, переносили беготки на реях, продергивали по новым отверстиям в мачтовых площадках и т.д. Безусловно, от некоторых этих действий есть своя польза: удалось частью отвести снасти от всяких углов, более рационально разместить некоторые блоки. Основным своим достижением в этой деятельности считаю, что не дал переместить на мачтах точки крепления ниралов и гитовов косых парусов.

Для непосвященного глаза запомнить, какой из нагелей относится к той или иной снасти, весьма непросто. Для трёх косых есть шесть нагелей, на которые в шахматном порядке идут с мачты ходовые концы ниралов и гитовов. На обоих мачтах (грот и фок) размещение сделано одинакого, чтобы не путались курсанты, матросы и сами боцмана. Об этом мы уговорились заранее и я проследил, чтобы это было так. В азарте Виктор Николаевич стал требовать изменений на этих местах. Удалось блокировать эти начинания примерно с шестой его попытки.

Ну, тяжелый он человек, иногда,  до крайности. Если инициатива не от него – сопротивляется до последнего. Пришлось пожертвовать на гротмачте двумя тройными блоками, через которые были пропущены ниралы и гитовы. Через них удобно было тянуть снасти для убирания парусов. «Да, что тут сложного?» — (Это В.Н.) — «Пусть тянут вниз по мачте и всех-то дел!» — И бесполезно доказывать, что даже в несильный ветер гитов косого паруса надо выбирать силами 5-6-ти человек и, тянуть его вниз, пересекая другие концы – просто не эффективно.

Убрали блок галсовой талёвки крюйс-стень-стакселя. Этой талью пользуемся редко, когда срочно надо подобрать парус по передней шкаторине. Но и блок на мачте ничему не мешал. Два дня бурных боев за точку крепления этого галса. Чтобы оставить ее без изменения, я согласился убрать безобидный блок. Кое-как, тут можно по прямой потянуть конец. На сиротливые кофельнагельные планки вдоль бортов, теперь, смотреть можно только с жалостью. Излишки (по мнению В.Н.) ходовых концов мы обрезали. Раньше висящие бухты на нагелях (всего-то в 4-5 лопарей) ничуть не мешали и придавали некий шарм общему виду. Теперь – это зрелище, типа нашего подстриженного кота Фильки – свисает в полтора оборота дохлая веревочка, как его хвост без шерсти.

Был когда-то фильм про принца Флоризеля с Олегом Далем. «Чем занято его высочество?» – «Скучает!» Вот и наш Флоризель Виктор Николаевич скучает и придумывает без передышки, что бы еще перенести, укоротить и т.п. И, то и дело, возвращается к переделанному варианту и вновь его перестраивает. Зачастую, всё возвращается, как и было. Отработано-то, размещение, годами и десятилетиями. Ничего революционного здесь не придумаешь. Но человеку, посвятившему всю жизнь парусам, конечно надо себя, хоть чем-то занять. Вот у него, помимо стандартного увлечения – гнобления старпома Славика (как бы, чем не кончилось! Даже кошка, если ее довести, может взбрыкнуть неслабо. Слава близок к этому состоянию) — есть еще и мания экспериментатора со всевозможными веревками, блоками и т.д. Некоторые его внедрения по проводке бегучего такелажа до сих пор меня приводят в изумление по сравнению с надеждинским.

Часть 11.  Про сборную по футболу. Кильская неделя. Пантеон подводникам в Лабё. Встреча с «Седовым». Как искали на зодиаке Кильский канал. На зодиаке к «Седову». Встречи на «Седове». Доставил на «Мир» канадских курсантов. Дейлитрип в каше. Забота о канадках. Рычание по поводу. Новое при поворотах. Обучение канадцев. Шторм. Сериальный дебилизм. Прогресс тупости.

17.06.12. Благодаря удачному нашему проплыванию мимо какого-то острова вблизи Германии (по-моему о. Рюген), нашему навигатору Вячеславу Васильевичу Бурлакову удалось поймать на свой тв-тюнер немецкую спортивную программу. Посмотрели весь этот ужас, именуемый российским футболом. Как, какие-то греки, высадили нашу сборную, игра которой напоминала попытку придти в себя после великой пьянки. Всё это на фоне истерики по тв и прочим, нам доступным средствам информации, что мы тут всех шапками закидаем. А в субботних новостях, еще до игры, как само собой разумеющееся, объявили, что, дескать, в четвертьфинале (подразумевалось, что мы туда выйдем на автомате), сборная всех растерзает.

Я совершенно не фанат, даже близко. Но хорошую игру вполне способен отличить от наплевательской. Нет легионеров и всё умерло. Что в стране, то и в футболе. Да, провались они, все эти Фурсенки с Мутками. Посмотреть футбол удалось, несмотря на поставленные гуру грот с фоком и усиливающийся ветер. Мы надеялись, что уж не в дрейф (очень оживленное судоходство), но хотя бы, сбавим ход. Но, куда там. Завтра, наконец-то, придем в Киль на неделю – надоело бессмысленное шарахание по Балтийскому морю. Которое, к тому же, в отдельных местах, то ли зацвело, то ли, какая-то дрянь по нему плывет – обливаться из ведра было реально невозможно.

В остальном – весь день сложился, как и российский футбол – ни то, ни сё. Реально только провел техосмотр швейной машине, починил какой-то изнеможденный флаг и навел подобие порядка в парусной. Сегодня приходим вечером в Киль.

19.06.12.  День в Киле. Здесь мы уже были на Кильской парусной неделе в 9-м году. Это, нечто, типа парусного фестиваля, которые устраиваются, время от времени, разными странами и городами по случаю всяких своих выдающихся событий. Здесь же – это ежегодное мероприятие. Хозяева берут на себя портовые расходы (буксиры, лоцман, вода) и всякие парусные халявщики с удовольствием сюда приходят. В т.ч. и по плану бурсы – «Мир».

Взамен, устроители имеют прибыль от несметного потока туристов. Наряду с парусниками, одновременно проводится множество шоу: автомобилей, всякие международные ярмарки и т.п. Киль – крупнейший порт, который имеет канал, соединяющий Северное и Балтийское море. Канал показывают во время автобусных экскурсий с видовой площадки. Там – это два параллельных шлюза. Но парусники каналом не ходят из-за всяких ЛЭП над ним. Так что, после Киля нам снова придется идти проливами и пересекать совсем не нежное Северное море.

Со стармехом покатались вдоль противоположного берега залива. Отличная велодорожка ведет в соседний какой-то городишко. Мимо натовской военно-морской базы с пришвартованными там эсминцами, фрегатами и другими ухоженными кораблями. На взгорке местные коттеджи, один красивее другого. Никаких заборов как у новых россиян – только невысокая живая изгородь. И всюду, возле них автомобили – один круче другого. Ну, это как у нас. Только здесь они стоят в сторонке и никто на них не покушается.

20.06.12.  Утром со стармехом осмотрелись по работе (каждый по своей – я выдал на фок кливер-топсель) и поехали в Лабё. Лабё (в переводе – лебедь) — был крупнейшей базой подводного флота. И здесь, сейчас, находится мемориал памяти всем погибшим за две войны военным морякам. Не только немецким, но всего мира. Конечно, вольно-невольно, акцент там сделан на своих. Перечислены все погибшие подводные лодки и крейсера. На выходе из Кильского залива построен гигантский монумент в виде стилизованной рубки подводной лодки.

Внутри несколько залов со всякими знаками памяти. Музей с макетами боевых кораблей. Отдельное небольшое помещение отведено под утопленный лайнер «Вильгельм Густлов». Как известно, в январе 45-го года, его торпедировала наша подводная лодка С-13 (командир А.И. Маринеско). Погибло на нем 700 подготовленных экипажей подводных лодок и множество другого народу. Большой макет лайнера дает представление о его размерах. Длинный подземный ход ведет в пантеон круглой формы, где горит вечный огонь. По всему периметру флаги стран – участниц мировой войны, в т.ч. России, США и других. (Но, флага СССР – нет). На верхнюю площадку монумента ходит лифт. Вид с высоты весьма внушительный. Весь залив, выход в море и т.п. Спуститься можно также на лифте, но мы пошли пешком. Вниз ведет полувинтовая лестница с невысокими перилами. Пустотелый глубокий колодец, который внутри, дает жутковатое ощущение. Отвесные стены высотой около 60-ти метров – никаких выступов. Внизу площадка белого цвета. Свет через вертикальные окна-бойницы добавляет эффект глубины. В принципе, создатели мемориала добились цели – наглядно показать некоторую глубину погружения подводной лодки. Посетили, также подводную лодку U-995,  установленную на берегу.

Доехали мы до Лабё на велосипедах за полтора часа. Кто-то смотрел по карте – 30 км. Ехали, примерно, придерживаясь направления вдоль береговой линии. Сложность – в объезжании по городу судоремонтного завода и ТЭЦ, что на берегу. Я уже ездил этим путем в 9-м году. Но тогда, мы с боцманом Лёнькой (ныне 3-й помощник) думали, что этот мемориал где-то в черте города, спрашивали дорогу и прохожие очень удивлялись. Тогда мы блуждали, что-то более 3-х часов. Обратно догадались держаться берега.

По пути мы со стармехом осмотрели памятник погибшим немецким подводникам. Это стела, от которой кругами идут стены с номерами лодок и именами каждого члена экипажа ПЛ с указанием дат рождения. У нас на наших памятниках, в крайнем случае, год указан и подряд одинаковые фамилии – попробуй, догадайся – твой ли это родственник или только однофамилец. Почему-то, на стеле нет гигантского орла, который увенчивал ее вершину. То ли на реставрации, то ли слишком характерная эмблема, от которой избавились.

Встретили в Лабё Наталью, плотника и 3-го помощника Лёньку. Они доехали на автобусе бесплатно, но в мемориал покупали билеты. Мы со стармехом прошли бесплатно по бейджикам. Вечером, по-возвращении, смотрели футбол по моему телевизору. Я его настроил на прием цифровых каналов (получилось 27). Изумительная четкость и передача цвета. Антенка моя стоит возле глухого иллюминатора. Но она имеет антенный усилитель. И проблем никаких. Стоимость ее 300 рублей в магазине на Среднем проспекте. Но на «Мире» во время стоянки привязывают к ограждению мостика неструганную доску с привязанной антенной времен изобретения телевидения и далее через внутренний разветвитель идет в судовую сеть. Набор помех, скрипа, и т.п. О нечто, цифровом, говорить не приходится. Ну и здесь, на судне, только благодаря Бурлакову В.В., через свой компьютерный тв-тюнер, сумевшему поймать изображение – посмотрели два матча. Упростить это дело с применением судовой сети и более мощной антенны с усилителем – никому дела нет. С нами в моей каюте смотрел футбол наш капитан Орлов А.В. – большой любитель этого дела. Тоже удивился качеству изображения. Ну, может быть, озадачит Серёжу – начальника радиостанции. Хотя у капитана своих дел – выше головы.

21.06.12.  Заставил боцмана бизани (своего Л.Н.) заняться на вахте подтягиванием верхней шкаторины бомбрамселя, которая пошла гармошкой из-за неудачного привязывания. И заставил заменить крюйсстеньстаксель со штормового на боевой. Лёня поупирался, смирился и к концу дня всё сделали.

Брамсель, который также требует подтяжки, я решил пока не трогать. Крюйсстеньстаксель, который выдал на бизань – 1987 года изготовления – старше любого из кадетов. Но очень хорошего пошива и из качественного нетяжелого дакрона. Обычно на штормовые паруса (КСС тоже к таковым относится) применяется дакрон весом не менее 450 г/п.м. Но этот наш, гораздо легче и я его иногда путал с бом-брам-стакселем. Когда он укатан на хранение, то по габаритам ничем не отличается.

Вечером со стармехом пошли посмотрели на светомузыкальный фонтан, который смонтирован в углу гавани. Нечто типа, похожего на гамбургский, но поменьше. Зато грохоту на порядок больше и сопровождается неслабым фейерверком. Народу на набережной очень много. Но, как-то нет скандалов, разборок и прочего, хотя пиво льется рекой. За всё время, случайно на улице увидели как полиция разбиралась с каким-то алкашом и отпустила его. По выражениям – россиянин, чтоб его разобрало! Так что, здесь, отмечаются только «наши».

22.06.12.  До обеда работали по всяким своим делам. Со старпомом обходили палубу и составляли список работ на зимнюю стоянку. Дело обычное для «Мира» – напланировать немеряно, но только делать некому. Разбежится вся эта шушера, набранная, неизвестно зачем. Останутся всё те же – боцмана (все ли?) и матрос без класса – некий люмпен Миша, что живет в каюте напротив. Сейчас ожидают приезда по указанию бурсы еще двоих матросов – с 4-го курса одна дама и какой-то крендель. Ну как же – впереди Франция, Португалия и Испания. Как же без блатных? Говорят, что не могут вылететь из Питера – проблемы из-за саммита.

Прошлись с механиком по бесконечному коридору роскошных магазинов. От тряпок рябит в глазах и никакого желания, что-то выбирать и покупать – нет. Но приобрел Любашке спортивную курточку, какую она хотела – из хлопка и с длинной молнией. Посмотрели два больших магазина с хозтоварами. Всё есть для пневматической обработки поверхностей – необходимый нам пневмоинструмент и всяко, разное к нему. Но времени на приобретение уже нет. Для бурсы это копейки, но и на это, из заработанных «Миром» денег надо выпрашивать разрешение. Утром уходим на рейд. На наше место станет «Седов». Так что ни с Зорченко, ни с Андреем Волобуевым мы не увидимся. Вечером посмотрели футбол, предсказуемый и поэтому неинтересный.

23.06.12.  Утром снялись и вышли на якорную стоянку. Навстречу прошел «Седов». Отсалютовал нам флагом. У наших флаг при попытке ответного салюта оборвался. «Мир» в своем амплуа. Гуднули для чего-то три раза. «Седов» уже сильно по корме – не ответил. Наши гуднули еще один раз – коротко. Тоже для чего – непонятно.  Лоцман, наверное, тоже удивился.

Весь день получился в трех неслабых разъездах на «зодиаке». После обеда наш немец Ульрих Глянц (который обеспечивает нас катаниями, тренизами, сувенирами и пр.) засобирался с нашими преподавателями куда-то на берег. Спустили шлюпку левого борта – вместе со мной пять человек. Почему-то, никаких документов не дали – наверное, знают, что делают. Направление, в котором ехать показывает немец. Встречный сильный ветер и короткая резкая волна. Брызги летят в шлюпку, как только к волне становишься чуть боком. Пытаюсь держать курс поперек. Но наш Сусанин с тирольским акцентом, тут же машет рукой – держи, дескать, туда. Держу, но непонятно куда. Дошли практически до бывшего нашего причала, на котором теперь стоит «Седов». Тут мистер Глянц развел руками – не знает, куда ехать.

Пошли обратно. На наши метания обратил внимание полицейский катер. Типа нашего «мерседеса», но крупнее. Двигатель у него на 140 л.с. Подошел к нам, Глянц ему — что-то — и тот показал жестом следовать за ним. Обратный путь по волне и ветру.  Лодка наша прыгает по верхушкам волн и всех продолжает поливать брызгами. Но, как-то удачно, я сел на кильватерный след полицейского катера. Тот как утюг, приглаживает волну. Мы за ним с полным комфортом на глиссировании, несмотря на пять человек. Единственно, опасался – не воткнуться бы своим носом в его транец, когда тот сбавлял ход. Таким образом, подлетели к месту почти напротив нашей якорной стоянки. Это оказалось ничем иным, как входом в знаменитый Кильский канал, ведущий в Северное море.

Полисмены проводили нас до стенки, что-то объяснили Глянцу и отбыли. Наши преподы по вертикальному трапу поднялись на стенку шлюза и ушли. А я остался в неведении – что делать? То ли ждать их, то ли нет. Связался по рации с «Миром» – надо ждать. Погода отличная – солнце и полностью от ветра я прикрыт стенкой шлюза. Время от времени, ворота шлюза выезжают и очередное судно проходит из одного моря в другое. Рано или поздно, появился Глянц – кинул мне в лодку мороженое и снова исчез.

Через некоторое время всей командой пошли к «Миру». Путь занял минут 5–7. Вечером снова спустили шлюпку и я отправился с Глянцем за какими-то тренизами к месту нашей бывшей стоянки (к «Седову»). Ветер и волна поубавились и, тут уж, я погарцевал вволю. На полном скаку влетели к пирсу, где уже нас ждали какие-то люди. Только начал движение обратно, как нас тормознул катер местного портнадзора. Нельзя быстро гнать. Понятно. На малом ходу вышел на простор и по газам! Простор – это весьма широкое место в этом заливе. Ветер и волна здесь гуляют свободно. Движение всяко разных плавсредств совершенно неслабое. Но с хорошим ходом — проблем нет. Так что, день завершился на хорошей ноте. Еще и футбол удалось посмотреть.

24.06.12.  Массовый дейлитрип (катание). Массовый, потому как все участники выходят в море под парусами. И на каждом тьма пассажиров. То же самое и у нас. С утра мы с немцем снова на зодиаке отправились к «Седову». Погода несколько тише, чем вчера. Добежали быстро. Там я нашел подходящее место и привязал лодку. Глянц пошел торговать билетами на катание. А я попытался вызвать на связь «Седов». Ничего не получилось (как оказалось позднее – у них между собой связь на 80-м канале).

По разводному мостику прошел на «Седов», вахте сказал, что к капитану и попросил найти Андрея Волобуева — 3-го помощника. Минут через пять с берега поднялся капитан «Седова» Зорченко Николай Кузьмич, который сразу меня признал, несмотря на неожиданное мое появление. Пригласил в каюту, но я отказался. Поговорили на палубе в почтительном окружении его помощников и другого народу. Николай Кузьмич сказал, что позвонит Василенко Владимиру Николаевичу и передаст о нашей встрече. А Антонову В.Н. просил передать самый почтительный привет, что я сделал по-возвращении. Через некоторое время подошел Андрей. Конечно, мы оба были рады нечаянной встрече. Теперь не скоро доведется, потому как «Седов» скоро уходит в кругосветное плавание. К Андрею вчера прилетела супруга Лена. Мы с Натальей несколько раз бывали у них в гостях и все хорошо друг друга знаем.

Андрей меня проводил к шлюпке и там мы распрощались. Немец Глянц со своими пассажирами на буксире отправился к «Миру». А я ждать – курсантов из Канады, за которыми отправился на вокзал командир роты. Рано или поздно, они появились. Два парня и две девушки, весьма симпатичных, надо отметить. Конечно, у них багаж в виде баулов, сумок и прочего. Да еще Глянц попросил отвезти его рекламные щиты. Когда всё это загрузили и сами разместились (7 чел.), наш «зодиак» (вообще-то – это «Фаворит», мнёвской фирмы из Питера. Мнёв – фамилия руководителя. «Зодиаком» я его называю по старой памяти) — осел в воду весьма основательно. И обратно к «Миру» мы шли, несмотря на тихую погоду, без глиссирования. Мотора не хватало.

Между тем, «Мир» снялся с якоря и вышел к нам навстречу. А мы, благополучно миновали всякие полицейские посты на катерах (я опасался, как бы нас не тормознули за перегруз) и подошли с разворотом к правому борту. Парней и командира роты с курсантом-переводчиком я отправил по шторм-трапу, а сам с дамами поднялся вместе со шлюпкой. Конечно, зрителям это шоу весьма понравилось. Далее аврал с постановкой парусов и общее, с другими судами, прохождение парадным строем.

Такое обилие парусов и всяческих плавсредств было только в Голландии. Но, там мы шли по каналу и казалось, можно не замочив ног, перебраться к берегу, прыгая с лодки на лодку – столь плотно все шли. Здесь же, на широком выходе у входного маяка собралось, наверное, 500 – 700 разных парусников и просто катеров. Да еще в этой каше, какие-то гребцы на байдарках. Под бушпритом у нас, то и дело, кто-нибудь вертелся. В конце-концов Орлов поставил 4-го помощника наблюдать и докладывать о тех, кто туда лезет.

Дейлитрип весьма затянулся. Только часов в пять встали на якорь. Подошел буксир и увез гостей и троих преподов, которым на смену прибыла новая команда. Я слетал за курсантами к берегу (10 чел.), которых высаживали на время катания. И после этого сразу отвез к ж/д вокзалу Глянца с его напарником и их багажом. (Между прочим, это расстояние порядка 8-ми км — от якорной стоянки до Седова, т.е. нашего бывшего причала). Там принял двух тренизов – пожилую пару – и доставил на борт. Тоже их протрясло неслабо, хотя и старался избегать прыжков лодки по волнам. Почти успели досмотреть неинтересный футбол – французы не оказали никакого толкового сопротивления испанцам. Наши, которых все сейчас кроют – на голову выше. Просто не повезло.

25.06.12.  Вечером вчера снялись с якоря и пошли через проливы (сначала Большим Бельтом) в Северное море. А через него в Вильгельмсхафен. Сегодня не вышел утром обливаться, что-то, не оторвать голову от подушки. Хорошего в этом ничего нет. Видимо, после моих разъездов на зодиаке, необходимо некоторое восстановление. Обе руки, как у штангиста. Это от того, что левой рукоятку газа держал весь путь до отказа. А в ней не хилая пружина. Рука еще тогда стала затекать от напряжения. А правой сам держался за бортовой обвес, чтобы ненароком не вылететь на случайной волне. В общем, всё, как когда-то, в бытность хождения с учеными в китовое стадо на Сахалине.

Утром увидел, что, привезенных мною канадских кадеток определили в парусную вахту к Лёне. Но не выдали им ни страховок, ни ветровок. Так они там и стоят в своей, какой-то, полуспортивной одежде. Дождь идет, между прочим. Всё как всегда, в этом колхозе, именуемом «Мир». Поразительно! Забрал их из лёнькиного строя и отвёл к Косте в подшкиперскую кладовую. Тот подобрал им комплекты ветровок, которые были подарены «Миру» фирмой «Баскалис», когда мы обучали их курсантов.

Ветровки и брюки неплохие, но очень легкие. От ветра защищают, но от дождя – нет. Нашел пару страховок. Я к этим страховкам добавил страховочные усы с хорошими карабинами. Для этого прошли в парусную, которая рядом с подшкиперской. Сразу научил их нескольким необходимым узлам. Отнеслись к этому с интересом. Объяснили, что их учили некоторым узлам в какой-то школе, но здесь – по-другому. Через некоторое время обратил внимание, что дамы мои устали. Конечно, перелет такой и прочее. Они из морской академии из г. Сент-Джонс, что на острове у северо-восточного побережья Канады. А кто-нибудь, здесь, поинтересовался ли этим – большое сомнение.

Вряд ли новый странный учебный помощник вникает в тонкости. Странный – в моей интерпретации означает – совершенное безразличный ко всему происходящему. Назначили блатняшку покататься, что он и делает с удовольствием. Понятия не имею, как его зовут, хотя и пересекаемся, то и дело, на палубе. Я – по делам, а он — только и прогуливается. Бережно относится к своему здоровью. На палубе наши курсанты помогли иностранкам разобраться, в весьма непростом надевании всей этой сбруи. (Еще бы!). Ну, хотя бы так. Шефство над ними взяла девушка Диана, которая была единственная на бизани. Так что, может, всё и будет нормально.

26.06.12.  С утра промозглая холодная погода. Куда-то идем на север под штормовым комплектом парусов. Как обычно, поднялся на мостик узнать план на день и заодно, поздороваться со всеми. Всегда все — в этот момент: Антонов, Орлов, старпом, 3-й и 4- пом, главный боцман, боцман фока и боцман бизани. Убеждаемся, что экстренного ничего нет и расходимся, кто куда. Иду мимо вахты бизани, которая начала подбрасапливать реи. Курсанты в баскалевских ветровках, которые их не спасают от мелкой мороси. Смотрю, мои юные дамы из Канады, тоже бегают с веревками. В страховках, в тех же куртках, но без шапок или кепок.

Посмотрел на это дело, пошел в каюту, нашел две шапочки от зимы. Отдал им – нацепили с радостью. Посмотрел на их руки – синие от холода. Костя дал им рабочие перчатки. Спрашивается – почему мы обращаем внимание на эти мелочи, а кому положено – где-то в стороне. Ведь это дети, попавшие в совершенно чужую среду. Должны быть под особым вниманием во всех мелочах. Никто не поинтересовался – что у них из рабочей одежды, есть ли непромоканцы, как они размещены в дамском кубрике и т.п. Наши два Нельсона – Орлов и серый кардинал – выше этих проблем (еще бы!), странный учпом – вообще дикий из лесу. Хотя, это чисто его должна быть забота. Странно, что наша инструкторша по работе с тренизами – тоже, в стороне. Хотя, конечно, это не ее функция. Но, ведь и не наша с главным боцманом – тем более. Мировская печать безразличия.

Обещанных страховок, как не было, так и нет. И всё, как-то затихло по этому поводу. Говорят, возможно в Вильгелмсхафен привезут. Ну-ну! Наш немец Глянц купил 100 карабинов еще в начале рейса. Но они годны только на концевики страховочных канатов. А центральных, завинчивающихся, так и не привез. Хотя и говорил, что где-то там, заказаны. В результате мы не купили таких в Киле, хотя видели их со стармехом в магазине. И вполне можно было изготовить полсотни хороших страховочных канатов. А так, без центрального поясного карабина с фиксатором – те сто штук проваляются, пока по мелочам не разойдутся. Вот так и живем. Стал я, таким же молчаливым, как наш капитан Орлов А.В. Бесполезно, что-то верещать.

Два аврала для поворотов. Наконец-то, гуру решил поставить контр-бизань. На первом аврале с контр-бизанью, снова  пришлось мне наехать на доктора весьма жестко. Тот в своей манере, что-то заверещал по поводу некоторых действий. Но нашим негласным согласием на квартердеке (палуба бизани) обозначен командиром группы из преподавателей Вячеслав Васильевич Бурлаков. О чем я доктору и заявил, чтобы он не лез со своими руководящими советами. Сам я попадаю в эту группу, пока на руле стоит радист Сережа.

Но, даже здесь, у моего Виктора Николаевича новое хобби – переключает штурвал на управление джойстиком из рубки, сам перекладывает руль, пока поворот не закончится. В это время штурвалом работать нельзя – резко возрастает давление гидравлики в колонках и уже был разрыв одной в прошлом году во время катания, да еще и под дождем. Тогда, правда, не сработал контактор выключения насоса, а по сигнализации, из-за тусклых лампочек не увидели. Я попытался сказать, что нас же — двое и мы в состоянии быстро переложить руль двумя штурвалами. Но, гуру с этой своей новой идеей непреклонен. Сам. В результате, в конце поворота, о чем-то задумавшийся Сережа, забыл, что управление из рубки и машинально вертанул штурвал на четверть оборота. Антонов забарабанил в стекло – успел. Однако, чуть масла просочилось из-под прокладки верхней крышки колонки. Я-то сразу пальцами пощупал это уязвимое место, когда Сережа мне об этом сказал. Но – действительно – чуть-чуть. Не буду стармеху говорить – с ним поплохеет. Еще жив в памяти тот случай.

27.06.12.  Утром облился. Погода без дождя, солнце виднеется, но как-то мрачновато. Начал в парусной некоторую модернизацию. Под носовым стеллажом много пространства. Но, и мною, оно используется, абы как. А до меня вообще, была свалка, не пойми, чего. Там в кисах обрезки кожи, остатки от парусов, ленты с люверсами, какие-то ящички, ценные веревки и их остатки и всякая мелочь, о которой я уже и забыл. Выгреб всё это на стол-плаз, на настил и стал разбираться, что сделать так, чтобы и под рукой, и не мешало.

Через некоторое время – тоненькие голоса – гуд монинг! Прибыли с палубы мои канадки. Ну что же – сам приглашал в свободное их время. Отправил одну за третьей – нашей курсанткой, которая вчера мне пожаловалась, что не знает некоторых узлов, которые эти дамы уже освоили. Показал, как связывать веревки разными способами. В такелажном справочнике на последних страницах нашел названия узлов на английском и русском и стал называть их по-английски. Представляю, какой абракадаброй для них звучат русские наименования типа – выбленочный, калмыцкий, да и тот же беседочный.

Сразу вспомнился мой старинный дружок — минёр по К-42 – Лёвка. Лев стал очень продвинутым яхтсменом и сдал в Англии сложнейшие экзамены на звание т.н. «ночного шкипера» — высший ранг в яхтенной квалификации. Все наши доморощенные звания «яхтенных капитанов открытого моря» (изобретение владивостокской бурсы – лишь бы деньги драть за обучение и экзамены) — в подметки не годятся английскому профессионализму. А, следовательно, и востребованности. Не даром, Лёвку, то и дело, приглашают наемным капитаном на всевозможные яхтенные переходы по всему миру. С нашим дипломом, который есть и у меня – такое, наверное, невозможно.

Несколько раз он приезжал в Питер, в т.ч. останавливался и у меня в каюте. Я ему показывал тонкости такелажного дела. И всегда он названия узлов произносил по-английски. Курсантка Диана оказалась хорошей переводчицей и какой-то диалог стал получаться. Наконец-то, я узнал их имена, а то, всё было, как-то, недосуг. Одна – Дженифер, другая – Николь. Пока они вспоминали, как вязать узлы, показанные им ранее, пока осваивали начало плетения коврика – стало неслабо покачивать. Спросил про самочувствие – отвечают: «Всё — О’кей».

Тем не менее, когда начали ползать по столу всякие мои инструменты, занятия прекратил и все мы вышли на палубу. А там начал разгуливаться некоторый шторм. Качка с борта на борт неслабая. С наветренного борта время от времени прилетают заряды брызг, причем даже через надстройку. Посмотрел на мосту – ветер за 24 м/сек. Стоят марселя, стень-стакселя, еще два косых на бушприте и грот с фоком. Капитан дал команду натянуть штормовой леер. Мы с Костей быстро занялись этим делом. Протянули бывший гротовский шкот вдоль борта до бака. Там завязали его вокруг трубы вентилятора. Боковым зрением вижу, кто-то пытается на баке активно помогать. Оказалось – Николь. Сама весом с цыпленка и таких же размеров. Пролетит с волной между бортовых лееров и глазом не успеешь моргнуть. Хорошо, что на этот момент в окатывании палубы волнами была некая пауза.

Быстро все ретировались под надстройку. Шторм баллов в пять продолжался до вечера. Зацепил нас крылом, какой-то проходящий циклон. Не понравилось то, что курсантам пришлось укатывать брамселя на фок и грот-мачтах. С утра этих парусов не стояло. Зачем был нужен этот подвиг с их постановкой и через час убиранием с укатыванием – отказываюсь понимать. С дебильными-то, страховками. Впрочем, укатывание фор-брамселя пришлось на вахту бизани, которую я обеспечил надежными страховочными усами. Остальным вахтам приходится работать с этим идиотским монтерским, из-за спины, хвостом — со сломанными защелками на единственном карабине.  Слов нет. Резвится Виктор Николаевич. (Лишь бы не накаркать!).

Капитан говорит, что, возможно, новые страховки привезут в Вильгелмсхафен. Их шьют в Польше. Но, по его же словам, скорее всего – в Питер, когда вернемся. Что же, это в духе бурсы. Обливаться забортным душем ни перед обедом, ни перед чаем не стали. Из-за крена вода летит горизонтально. К вечеру крен уменьшился, гуру прислал за мной и мы компенсировали отставание по обливанию. Вода в Северном море, как и водится – прохладная. Однако, стармех Борис Леонидович — не появился, хотя вроде как, был инициатором.

28.06.12.  Уехали, куда-то в сторону от всяких берегов миль на сто. Ни о каком футболе и речи нет. Но, пока идем в сторону севера или, хотя бы, любым боком к югу, две программы спутниковое ТВ берет. Это наши вести-24 и Планета РТР. Но, как уже упоминал, кроме новостей, смотреть нечего. Да и те – только один раз. Все следующие – повторение одного и того же. Вечером – сверхдебильные сериалы. Типа какой-то Ефросиньи и иже. Взяли имя моей неграмотной и добрейшей Ефросиньи Егоровны — лучшей бабушки всех времен и народов — для какой-то кукольной дуры. Впрочем, это сравнение совковых времен, когда говорили – сам не смотрел, но знаю, что чушь собачья… Но когда, кто-то смотрит финал по футболу, а ты вместо этого видишь 345-ю серию идиотизма с этой лупоглазенькой – что уж тут…

Весь день не то, чтобы в дрейфе, а просто болтаемся на зеркальной поверхности. Ветра нет. Но аврал – все паруса ставить! Может для кадетов и хорошая тренировка, но всё-таки, надо помнить о неисправных страховках. Уже заметил, кадеты с других мачт со страховками, которыми я обеспечил бизань. Т.е. берут друг у друга.

Мой Леонид Николаевич снова меня убил наповал. Утром на мостике капитан Орлов дал ему команду – вахтой брасопиться на полный бейдевинд правого галса. Вместо того, чтобы идти к ожидающей вахте, этот крендель начал при капитане расспрашивать вахтенного помощника – что значит полный бейдевинд. У капитана и у меня глаза полезли на лоб. Уж если ты оказался таким дубовым, хотя бы не демонстрируй свою тупость вслух. Вот же, блин, привез на свою голову! Не ожидал, что Лёня окажется таким дуплом и в освоении боцманских дел, и в отношениях с другими боцманами. Вроде бы умные психологические книжки читает. Но, вот тебе, на! Неожиданно… Зарекаюсь теперь на весь остаток жизни, кого-либо рекомендовать.

Часть 12. Вильгемсхафен.  Маша в Таиланде. Шлюзование.  На Сен-Мало (Франция).  Кто бестолковее? Обливание. Шлюзование в Сен-Мало.  Салют наций. Впечатление от Сен-Мало. Музей Мыса Горн. Самоналивной бассейн на пляже Сен-Мало.

30.06.12.   Обогнули, наконец-то, Ютландский полуостров и прибыли в Вильгельмсхафен. Чтобы пройти в порт и, собственно,  в город, необходимо шлюзоваться. После шлюза пошли по внутреннему заливу,  который в двух местах сильно сужается. Во вторую узкость протиснулись в буквальном смысле. В этом месте находится поворотный мост из двух половинок. Одна развернута вдоль берега и открывает проход. Вторая, почему-то, осталась на месте. И, вдобавок, от нее торчит сигнальный щит, еще более сужая этот проход. Несмотря на помощь двух буксиров, пришлось то и дело перекладывать руль, чтобы не задеть эту ферму и какие-то сваи в воде. Пришвартовались прямо напротив шикарного жилого дома.

Мы уже стояли в этом месте, когда-то. Видимо, местный праздник. Флаги расцвечивания и т.п. Ларьки, народ на набережной. Капитан предупредил, чтобы выброски для швартовов подавали аккуратно. Своевременно весьма. Наши придурки могут засветить лёгостью не то, что в глаз, а и в окно этого самого дома. Только на мосту дали добро отключить рулевое, я тут же побежал вниз, настроил тв на футбол и почти весь его удалось посмотреть. Немцы неожиданно проиграли итальянцам. Но в траур и побоище это дело не превратилось. Игра есть игра. Почему у нас сразу разогнали тренерский штаб и главного по футболу в отставку – непонятно. В принципе сыграли сильнее прочих. Не иначе, по римскому правилу – в угоду толпе! Затряслись подхалимы .

В прошлый раз ходили по городу только пешком. Сейчас объехали его с механиком по мере возможности. Очень большой оказался город, очень тихий и очень зеленый. Весь в скверах и парках. Центр, как и всюду у них напичкан современными маркетами . Бесконечная торговая улица, по которой мы проехали. В одном месте нам помахали двое встречных работяг: – Полис! Мы сразу не поняли, но с байков слезли и точно, впереди полисмен штрафует какую-то тетку за езду в пешеходной зоне. А мы-то, конечно, также проигнорировали  знак, который был в начале улицы. Но, вовремя предупрежденные – не попались. Так что, на самом деле, нормальный народ – видят два тупых нарываются на полицию – предупредили.  Да здравствует международная солидарность!

Пока мы брали город, мне Лотар Хонненбаум (поставщик швейной машины) привез дополнительно для нее иглы. На пару лет активного шитья хватит.  Во время пересчета в старпомовской каюте, вдруг, зазвонил чей-то телефон. Славик ринулся к своим сумкам искать. Нет телефона. Я чтобы не мешать, выдвинулся в коридор. И тут обнаружил, что звонок из моей поясной сумки. Пока достал, пока крышку откинул – звонок прекратился. Номера нет. Думаю, что Маша по скайпу позвонила из Таиланда. Она туда полетела отдохнуть по путевке. (Вот, всё-таки времена настали! Я в этом возрасте, единственное, о чем мечтал — вылезти из-под пайол, подышать на пирсе. Какие, там, Таиланды). На следующее утро позвонил еще раз на короткий вызов. Т.е. Маша, экономя карту, коротко звякнула. И я, вовремя,  с намыленной для бритья физиономией – перезвонил. Точно. Маша из Таиланда. По пути на пляж. Что же! Очень даже приятно. Молодец, Маша!

01.07.12.   За пять (уже!) лет, которые я работаю на Мире, ни разу, никто, в первое воскресенье июля не произнес по громкой связи, что дескать, сегодня, День  работников морского флота. Поздравляем, дескать, с приветом от таких-то наших боссов! Действительно, приходят радиограммы с поздравлениями, о которых знает только радист Сережа. Абвер о такой потаённости — только сопит ноздрями. Так что колхозники, которых мы возим, понятия не имеют, что у них есть, как бы профессиональный праздник. Через какое-то время придут на мостики, такими же…

День прошел в катании. Запомнились два момента. Это — всё то же прохождение в узком месте (где наполовину развернутый мост). Особенно при возвращении. На хорошем ходу пронеслись мимо торчащей половинки моста. Справа сваи в метре от борта. Слева — какая-то мостовая выступающая конструкция – прошла менее, чем в полуметре от брасов грота. Наше прохождение на Алых парусах в 8-м году через мосты на Неве – просто безобидная прогулка по сравнению с этим протискиванием, да еще и с подворотом за счет изгиба узкости,  как раз в этом месте. Второй момент – это, когда пришвартовались и лоцман направился к трапу. Но, вдруг, вернулся, зашел в ходовую рубку и рукой показал в мою сторону. Мы со старпомом Славиком ринулись смотреть по направлению его руки – думали, что забыл он что-то. Но оказалось,  лоцман вернулся, чтобы пожать мне руку. Поднял большой палец и сказал – вери гуд! Оценил мою рулёжку. Практически я простоял за рулем почти 8 часов с небольшим перерывом на обед.

Старпом Слава спросил меня, что же им делать с боцманом фока, который по своему обычаю, где-то в начале катания ушел в свой астрал. Парусами фока, брасопкой и прочим пришлось заниматься старпому. Я ему ответил, что когда тот очнется, вызвать к себе, чтобы расписался в приказе о лишении, к примеру, 10 процентов премии. Предупредить, что следующий раз обойдется тому в геометрической прогрессии. Так что пусть продолжает, если не может остановиться. А всякие помахивания пальчиком и воспитательные беседы – возраст не тот. Славик задумчиво сказал – наверное,  так и сделаем. Но, зная мировское болото, думаю, что кончится, всё тем же бульком, как обычно. Игорь опытный боцман, всё знает и умеет.  Но подводит его стойкая привычка выходить из строя в ответственный момент, когда он нужен. Скорее всего, у него, как у чукчей, нет гена против алкоголя. Он не буянит и не ведет себя как-то плохо. Просто сразу вырубается и поднять его невозможно. Тем не менее, терять его нельзя.

02.07.12.  Снялись в 8 вечера на Сен-Мало. Только отшлюзовались и вышли из гавани – я сменился на руле и включил в каюте цифровое тв. Удалось почти до конца досмотреть финал по футболу. Благо шли моим бортом к берегу и антенна брала. Итальянцы, похоже не рассчитывали на победу и уступили испанцам со счетом 3 — 0. До отхода из Вильгельмсхафена проехались с механиком и Натальей на велосипедах. Да так,  вначале, что заблудились в каких-то дачных наделах. Пришлось спрашивать, в какой стороне центр города. Проехались и по дамбе и посидели возле озера с лебединой семьей. Два лебедя и три птенца. Днем раньше мы с мехом их подкормили белым хлебом. Людей совершенно не опасаются. Увидят кого-либо и тут же подплывают. И три серых лебеденка, еще совсем мелких – в кильватер мамаше. До Сен-Мало идти четверо суток с ходом в 7,5 узлов. Меньше нельзя, вроде бы и так опаздываем. Получил смс от бывшего капитана «Мира» Юрия Александровича Галкина с поздравлением всех с днем морского флота. Позвонил ему в ответ прямо из ходовой рубки. На судне никто больше не вспомнил, что какой-то профессиональный праздник. Но на завтрак всем выдали по шоколадке и на ужин шашлык. Видимо, это было жестом поздравления. А в честь чего – кто не знает, тот не виноват.

03.07.12.  Чтобы успеть в Сен-Мало (Франция, Бретань), нам надо идти ходом не менее 7,5 узла. Ветер встречный и волна тоже. К счастью и ветер и волна небольшие. Но для нашей хилой машины (два дизеля – зульцера по 500 л.с. через общую муфту на одну линию вала) и этого достаточно, чтобы еле-еле выгребать. Так что,  успеем или как – пока вопрос. Мне, правда, не очень понятно, на что мы должны успеть. Гуру, понятно, хочет успеть к старту регаты. Народ поопытней (я тоже) — не против, успеть к традиционному патти. Всё остальное, как-то до фонаря. Занялся изготовлением чехлов для пелорусов (стойки, на которых держатся нактоузы компасов). Старые чехлы расползлись. Некоторая сложность в том, что надо бы делать  разные по высоте. На левом борту новый пеленгатор под репитер электронного компаса. Более неудобной штуки трудно было придумать. Примитивная рамка с зеркалами. Под нее был новый пелорус  такой высоты, что я со своим ростом еле дотягивался. Что там,  говорить о Наталье.  При ее ростике,  для этого монстра, надо на крыло моста брать раздвижную монтерскую лесенку.

Вячеслав Васильевич Бурлаков – наш навигатор – долго монтировал это чудо, но плюнул, поскольку сам ростом чуть выше Натальи. Заменил на старый пелорус  и, как-то ухитрился, вмонтировать в него этот самый электронный компас. Но старый добрый пеленгатор, с увеличительной трубой, никак было невозможно установить на этот новый компас – размеры другие. Старый остался на правом борту, а на левом эта идиотическая рамка времен Колумба.  И по высоте теперь эти стойки отличаются.

У меня нет проблем сшить чехлы на каждый пелорус  индивидуально. Но я точно знаю, что никогда местная радиотехническая служба правильно их не наденет. Если уж примитивную занавеску на навигационные приборы, как только не вешают: и поперек, и задом наоборот, и вверх ногами и т.п.  Хотя, там думать не надо. Что уж там, про левый и правый борт. Вообще с уровнем технического (да наверное и любого другого) курсантского интеллекта – здесь напряженка.  Из трёх специальностей, что сейчас на борту, я бы , наверное, лучшее место отдал механикам, затем судоводителям и последнее, как ни странно,  радистам. Почти не пересекаюсь с этим народом, но по всяким мелочам и нюансам, безусловно, определяю их  в разряд бестолковых. Так что, придется шить универсальный чехол, чтобы подходил на любой борт.

04.07.12.   Наверное приближаемся к Атлантике.  Вода, которой обливаемся под забортным душем, становится всё более солёной.  Перед обедом выходят все – Антонов, стармех, странный тип – учебный помощник и всякие примкнувшие, в т.ч. и некоторые курсанты. Перед чаем и ужином – только мы с гуру. Самое первое обливание  утром, где-то в полшестого.

Стармех, как ни обещал, но так и спит. И всякий раз мне выговаривает, что я ему не позвонил. Звонить бестолку, потому как раньше половины седьмого он не просыпается. Сам я утром только кручу резину (бинт Мартенса) — упражнения из далекого детства, когда ходил в ДЮСШ №3 – плавания. Вне всяких сомнений, эта спортшкола  дала мне гигантский задел на всё моё будущее.  И первого своего тренера по плаванию Гримова Евгения Константиновича всегда вспоминаю. Ему было всего 26 лет, когда я объявился в этой секции. Сейчас уже нет в живых. Светлая, просто, ему память! На утренней разминке пока не бегаю – обхожусь только резиной, отдельными упражнениями и из йоги. Когда-то раньше,  на «Надежде», да и на «Мире» наматывал по палубе десятки кругов.

Сейчас приходится оглядываться на спину – видимо, время берет своё. В то же время, не хочу его тратить на одевание своего панциря для бега. Что зимой, что летом – моё одеяние одинакого.  Два свитера, толстовка с капюшоном, перчатки и т.п. Всё это позволяет сильно разогреться и вспотеть без особых усилий, особенно в холодное время. Но сейчас, пока обхожусь без этого. Обратил как-то внимание, что дед (стармех) выходит на обливание в обед весь из себя красный.  Оказывается перед этим он заскакивает в парилку и минут десять там сидит, потеет. Пару раз после этой информации я к нему присоединялся. Действительно, хорошо.

Примерил новый чехол на пелорус – всё получилось. Хотя весьма непросто было сшить конус для верхней части. Пришлось вначале делать шаблон. Второй чехол получился еще лучше и быстрее. На одном верх красный, на другом синий. На середине и у основания затягивающиеся пояски через штатные люверсы. Изготовлены оба из невостребованного бывшего парусного чехла – последнего из чистого дакрона. Так что, пока всё это белое с золотистыми люверсами и красивыми поясками.  До попадания к ребятам из навигаторской команды. Ну, да я уже привык к этой общественной коммуналке. Всё – ничьё.

06.07.12.   Вход в Сен-Мало оказался весьма непростым. Подходы к этому берегу утыканы остроконечными рифами. Проходы между ними сейчас обозначены вехами и прочими навигационными знаками. А когда-то, в 17-м веке, этого конечно не было. И местные пираты чувствовали себя здесь весьма уютно. Сложность прохода к городу и в то время, и сейчас кроется в сильнейших для этого региона приливах и отливах (по-моему,  до 6-ти метров перепад воды). Во время отлива к берегу вообще не возможно приблизиться, даже и сейчас. А с приливом надо знать ориентиры и т.п.  Сменяются эти наступления водной стихии каждые 6 часов.  Но утренний прилив наиболее высок. Поэтому у «Мира» стояла задача добежать до Сен-Мало с максимально возможной скоростью, именно, к утру 5-го числа.

Гуру переживал, что никак нельзя идти под парусами против встречного ветра, но ничего поделать не мог. Иначе бы, выросли проблемы с ожиданием швартовки. Тем не менее, парусные вахты, чего-то там пыхтели, и что-то ставили. Даже, в какой-то момент,  ухитрились поставить и брамселя. Но, кроме торможения, это ничего не давало. Так что,  вопреки стараниям Виктора Николаевича (который, от тоски, бесконечно менял проводку то горденей, то фалов, то каких-то шкотов) — всё-таки успели к утренней швартовке. К слову сказать, настолько наш гуру изменил привычное размещение некоторых веревок, что вахта фока долго боролась с гитовом какого-то паруса, считая, что тянет фал. Смотрели вверх, что там не дает и т.д. Пока непредупрежденный об этом изменении  боцман, не сообразил, что к чему. Т.е. с Виктором Николаевичем скучать не приходится – есть паруса или нет их.

Для входа в городской порт необходимо шлюзоваться. Лоцман прицелил нас в единственный очень узкий шлюз и с хорошим ходом мы начали в него заходить. Ширина этого шлюза 20 метров. Наша – 14 метров. Чтобы не задеть стенки, надо идти очень точно. Но здесь всё складывалось, как-то странно. Если бы лоцман задал мне точный курс, я бы, однозначно его выдержал точнейшим образом. Но посыпались команды – то лево, то право на борт. То — пол борта туда-сюда и т.д.

Ход перед шлюзом естественно снизили узлов до 4-х. Самостоятельно я одерживаться не имел права, а только выполнять команды на руль. Поэтому, нос мотало то влево, то вправо. Единственно, что и мог говорить старпому, стоящему на задатчике шага винта, что пора бы, одерживать. Команды-то мне шли, но рулевой лучше всех чувствует своевременность этого дела. И насколько - держать руль.  В общем-то, в шлюз попали. Но при этом, кранцевой команде пришлось бежать с кранцами вывешенными за борт — по палубе, передавая их кончик из рук в руки через множество вант, пилерсов и прочих бортовых препятствий. Это было что-то! Так как, ход убавили явно недостаточно.

В конце-концов, один большой надувной кранец вырвался из рук дохловатого кадета и исчез за кормой. А левым бортом в корме навалились на дощатую стенку шлюза и привезли на стоянку кусок деревяшки в какой-то бортовой  скобе. Вышли из шлюза – тоже непонятки. Руль – лево на борт! И целимся бушпритом прямо в борт большому белому четырехмачтовику.(Это была шхуна «Санта-Мария- Мануэла», принадлежащая какому-то военному ведомству Португалии). Ход в 4-5 узлов не сбавляется, несмотря на стоп. Дается полный назад. Эффект незначительный. Пытаюсь через старпома напоминать капитану и лоцману, что руль переложен лево на борт. Может поэтому и не столь эффективен задний ход. Но так и не дождался. Причем начали давать задний ход по чуть-чуть, пока в ходовую рубку не влетел Виктор Николаевич и не потребовал полного назад. Но, так или иначе, подтормозились и бушприт, всё-таки начал отворачивать от чужого борта. Тут уже, дали ход вперед и нос быстренько пошел влево.

В это время, на этой красивой шхуне, кого-то встречали. Потому как на ванты и бушприт вышли их курсанты и выстроились там.  На баке у нее две нехилые пушки. Салютные.  Возле каждой по канониру. На головах у них маски типа спецназовских, т.е. с прорезями для глаз и рта. И только наш мостик поравнялся с ними, как они дали залп. Мы тут все и оглохли. И пока они палили по чем попало, поочередно перезаряжая пушки полуметровыми гильзами, мы — окончательно, управление почти потеряли. Капитан только пальцами показывал какой надо шаг винта, а лоцман – знаками мне влево или вправо. Так, под этот грохот и пришвартовались.

Кому был адресован этот салют наций – нам неизвестно. Но, конечно, не нам. Потому как кадеты, стоящие на вантах были развернуты к нам задом. А перед этим, кто-то из наших Колумбов:  »О! – у них кадеты поднимаются на ванты – нас приветствовать. Срочно построить всех!» И т.д.  Ага! Куда ж там! Губы раскатали! Пришвартовались. Впереди «Дар». Позади «Мария-Мануэла».

Первое  впечатление от Сен-Мало – это, конечно, многокилометровый пляж во время отлива, вид на который открывается с набережной. Набережная без всяких ограждений возвышается над пляжным обрывом метров на 6-7. На велосипеде ехать по ее краю – чревато. На песке  ровными рядами лежат желтые буйки. Примерно около десятка уходят в сторону моря. У ближних бридель (цепь от мертвого якоря до буя) длиной метра четыре. (Вот это да! Т.е. в прилив они всплывают на такую высоту от дна. И это ближние к набережной – до них метров 15-20. Что же говорить о самых дальних!).

Знаменитый фильм Клода Лелюша «Мужчина и женщина» снимался на этих пляжах. В нем, в конце фильма автомашина типа Феррари нарезает круги по пляжному песку и при этом не закапывается и не буксует. И позднее,  мы в этом убедились, когда проехали на велобайках по пляжу. Песок настолько плотный, что даже след от шин еле виден. Перед началом нашей поездки по набережной хлынул проливной дождь. Едва успели укрыться под каким-то выступом. Ждали минут двадцать. Когда ехали по набережной, то время от времени видели предупреждающие плакаты – человек шарахается,  от чего-то,  косматого. Догадались чуть позже, что это предупреждение о волнах, захлёстывающих набережную.  В полную воду и ветер с моря – это реально опасно.

Следующее впечатление – это, конечно, старый город. Весь он обнесен широкой крепостной стеной. Внутри мощеные улочки, масса отелей и магазинов.  И по занимаемой площади, совершенно не слабый городишко. Мы умудрялись в нем запутаться и не сразу найти выход из крепостной стены. Проехали и по стене и вдоль нее. Вид сверху, на те же участки осушенных пляжей,  впечатляет. Присели на одну из лавочек отдохнуть с видом на замечательный бассейн, о котором чуть позже. Налетели воробьи и совершенно ручные голуби. Облепили механика, один залез даже в его рюкзак. Заснял всю компанию. От пляжа на острие крепостной стены, выходящей в море, во время отлива можно пройти по песку к форту, построенному на одном из островов.

Наш 4-й помощник Серёжа оставил велосипед внизу и пока осматривал этот форт, начался прилив. Вернувшись к месту, велосипеда не обнаружил и сразу подумал, что утащили. Но, присмотревшись, заметил выступающую над водой ручку и понял, что байк затонул. Разделся и полез за велосипедом. Достал. Вернулся к вещам, а они уже плывут, почти утопшие. Едва успел со всем этим скарбом вернуться к основному берегу. Прилив развивается достаточно быстро.

Когда ехали по песку — обратили внимание на характерный уровень на бетоне набережной, оставленный приливами.  Выше моего роста. А ведь от моря мы по песку поднимались в гору. Гигантское пространство затапливается  морем в весьма короткое время. Перед бетоном набережной по всей длине вкопаны деревянные столбы в два ряда. Наверное, для некоторого  ослабления, бьющей в берег, волны. Весь старый город, окруженный крепостной стеной, и новый – со всех сторон окружены водой. И попасть к  некоторым местам не так-то просто. Ряд участков суши разделяют каналы с разводными мостами. Это конечно, не Невские, но принцип тот же.

07.07.12.     Стармех поехал с кем-то, в город Сан-Мишель, который славится своим монастырем, построенным прямо на одиночной скале в море. Монастырь на этом островке мы видели на открытках, которые здесь повсюду. Действительно, вид впечатляющий. Готическими своими выступами он тянется в небо прямо из воды. Всё здание встроено в ландшафт этого островочка и как бы, вырастает из него. Механик на всё это купился и поехал смотреть. Ехать надо на автобусе за свой счет на расстояние более 100 км. Мне хватило открытки,  да и здесь, в Сен-Мало еще много чего, не увиденного. А целый день трястись в разъездах, туда-сюда, желания нет. Поэтому, я с утра взял ноутбучек для связи по скайпу и направился в турбюро по соседству, где был свободный вай-фай. Всё удалось – переговорить и с Любашкой и Машей, которая как раз каталась в это время на слонах в Таиланде. И с Юрой в Саратове, и с Таней в Новосибирске и с Люсей в Харькове (но здесь, кроме восклицательных знаков и всевозможных нежных обзываний, ни о чем поговорить не удалось – и связь оборвалась). Слабоватый там сигнал и, как только набивается народу – начинаются проблемы.

Поехал искать музей и какой-то форт, в противоположной части города. Забурился,  непонятно куда. Спросил какого-то остановившегося мотоциклиста. И как ни странно, тот понял. И сумел жестами показать в каком напрвлении ехать и сколько раз повернуть направо и налево. И действительно, следуя этим жестам регулировщика и считая повороты, вдруг, увидел одиноко стоящую башню, типа некой крепости. На небольшом мысу. Вокруг отлив, песчаное дно, на котором сотни яхт и всяких черпаков стоят на своих килях, днищами и т.п. Подъехал к башне – начался ливень. Бросил байк и вбежал вовнутрь. В этой башне, как выяснилось, располагался музей мыса Горн. Винтовая каменная лестница ведет вверх, а между отдельными перекрытиями – помещения, в которых раположены всяческие экспонаты. Очень много моделей парусников всех типов. И поднимаясь всё выше – подходишь к кульминации – стендам, посвященным огибанию парусными французским судами мыса Горн. Много фотографий экипажей и т.п. И отдельно – портреты и фотографии капитанов. Вот так.

А из наших российских современных парусников (из пяти) — только «Надежда» с нами под командованием Василенко В.Н.  в декабре 2003 года обогнула знаменитый мыс на дистанции в 4, 6 мили. Под парусами, как и положено. Возможно, об этом и упомянула местная газета морской Академии. А так, никто и нигде. «Крузенштерн», «Паллада» и «Седов» (богатенькие буратинки) ходят подряд в кругосветные рейсы, но иногда, даже экватор не пересекают («Паллада»). Не говоря уж о мысе Горн. (Насчет «Крузенштерна» – всё-таки не знаю – может и ходил. Но, так или иначе – нет в государстве никакого символизма, что оно — морская держава. Нигде и никак,  современные рейсы не афишируются. Демонстрация флага никому не нужна. Странная страна, странное время. Денег, что грязи, но только для своих. Поэтому и болеем в футбол за Челси. Бедный «Мир» два раза за 25 лет сходил в Америку и это у него высшее достижение. А он должен, меняясь с «Надеждой», как стратегичесий ракетоносец по циклу, ходить вокруг света с остановками только на межпоходовый ремонт.  Но, Россия никогда не была морской державой. Поэтому «Мир» выживает за счет дейлитрипов, «Надежда» пускает корни в бесконечном отстое в ожидании большого рейса в честь саммита.  Вот, собственно и весь учебный флот. Рыбаки не в счет. Хотя и ходят, но дипломы-то их,  всё равно, не те. За державу обидно.

В музее представлено чучело альбатроса с размахом каждого крыла около 2-х метров. И фотография, как его, зачем-то поймали или подстрелили. И всевозможные медали, гравюры и прочее, на которых главным является клюв альбатроса, как символ мыса Горн. Вот такой небольшой музей, какого-то там, Сен-Мало.  Сверху, с башни открывается грандиозный вид на все эти заливы, острова, лежащие на отмели яхты и т.д. У основания башни оригинальная композиция – земной шар, над которым  летит альбатрос,  с пятиметровым размахом крыльев. Здесь же коллекция старинных якорей, поднятых со дна местных бухт.

По спиральному пирсу, уходящему в воду,  спустился к морю. Дно усеяно остатками от крабов. Видны и раковины гребешков. По другую сторону видно, как подъехал на машине хозяин какой-то яхты, стоящей на мели и что-то, там делает. Никаких признаков, что машина забуксует,  нет и в помине – настолько плотен местный песок. Объехал бухту по кольцевой набережной и был на ней остановлен каким-то смотрителем. Только пешком. Без проблем. Выше набережной кругом одни гостиницы. Движение автомашин по улице вдоль них не слабое. И быть надо весьма внимательным. Едут быстро. Велодорожка сбоку отмечена, но часто прерывается. И при поворотах на зебре и т.п. совсем не так, как в благополучной Германии, где водители ждут, пока проедешь. Только, когда нагло высовываешь переднее колесо на зебру – останавливаются. А так – можешь ждать до скончания веков. Светофоры только в наиболее ответственных местах, но и их по пальцам. А что касается езды в старом городе, то здесь нужен глаз, да глаз. Узкие улочки и их тьма. Подъезжая к любому переулку, приходится внимательно слушать – не шумит ли, какая машина из-за угла. Летят на приличной скорости и всё весьма серьёзно. Спасает брусчатка. Шум по ней от машины хорошо разносится.

Вечером вернулся из Сан-Мишеля подзамученный стармех и мы отправились на традиционное экипажное патти. Это довольно веселое дело со строгим контролем на входе. Организаторы упростили всё до крайности. Никаких шведских столов (на такую-то, ораву!).  Заготовлены разовые  подносы с какой-то мелочью внутри, плюс по выбору пиво в банках – пара штук.  Всё на случай дождя в большом натяжном павильоне. Внутри столы, стулья. Мест пока хватало – сели, съели и допили. Загремел тяжелый рок. Молодежь задергалась, а мы, с достоинством отступили.

И на следующее утро, традиционно, в 6 часов – в бассейн. Бассейн на пляже за старым городом. Совершенно гениальное по просте и замыслу сооружение. Бетонный забор выступает метров на 50 в море и в длину около ста метров. Эдакая продолговатая буква «П».  Ширина этого барьера около метра. Примерно на метр, с краёв, ограждение из нержавеющих стоек и такого же троса в пять рядов по всему периметру, кроме берега, конечно. В центре этой перекладины прыжковая вышка высотой метров пять. Тоже из бетона, но, со ржавыми  поручнями. Всё это сооружение заполнено чистейшей водой, которая наливается внутрь при каждом приливе. При этом скрывается под водой и бетонная дорожка и ограждение и половина вышки. Когда вода уходит от берегов с отливом – внутри бассейна она остается. Зрелище впечатляющее, особенно за внешней стороной бетонной стены.  Высота около 5-ти метров до осушенного дна моря. Из-под стены вытекают два ручейка. Т.е.  специально вода постоянно обменивается. При этом уровень ее понижается совершенно незаметно,  до очередного прилива, где-то на полметра.  Каждое утро мы с механиком прямо с берега въезжали на велосипедах на бассейновый бортик,  доезжали до вышки и там уже макались с этой стенки. Вода, где-то 20 градусов – вполне можно провести в ней достаточное время.  Причем, за время отлива, вода успевает прогреваться. Во всяком случае,  при заходе в воду с берега это реально чувствуется.

В последний день перед отходом приехали с механиком специально ближе к вечеру, когда прилив начинает набирать силу и скорость. По привычке заехали на бортик на велосипедах. Но, посмотрели на воду за внешнюю сторону и поняли, что пока мы будем плескаться, на обратный путь байки уже не пригодятся. Уже до кромки оставалось см 20-30. Быстро уехали и разделись уже на полугорке – повыше от прилива. Подплыли к вышке. Вода уже начала стекать таким водопадом в бассейн. Вылезли на бортик, уже покрытый водой. Зрелище, даже, несколько жутковатое. Стоишь по щиколотку (пока) в воде и по всей 100-метровой длине она в режиме Ниагарского водопада падает в бассейн. Наполняется он быстро. Наступление прилива идет по всему берегу и три стены бассейна, только, на какое-то время, еще его сдерживают.

Прыгнули в воду (в сторону бассейна, конечно) и сразу почувствовали, как понесло течением от стенки, хотя до полного наполнения еще было см 20. Поплавали и подождали, когда прилив полностью накрыл бортики бассейна. Кроме ограждения уже бетонных стен не видно. Пока вытирались, одевались и т.п – прилив полностью за короткое время закрыл и стойки ограждения с их тросами и почти половину вышки. Сверху хорошо видно, как полностью всплыли бакены, ранее валяющиеся на земле и исчезли многие  участки пляжа, по которым пару часов назад прогуливались люди. Антонов сказал, что перепад по высоте (прилив – отлив) составляет в этих местах 11 метров. Охотно верю, потому как, нечто подобное, мы наблюдали в Корее на Кубке-96 в нескольких городах. Там приливы и отливы еще хлеще.

Часть 13.  Про биндюжника с привоза.  В Английском канале. Распределение гоночных вахт. Мнение о боцмане бизани. Атлантический океан. И т.д. — что это?  Финиш гонки. Этик-идиотик.

08.07.12.  В 12 часов дня снялись. До этого я успел добраться до вай-фая в турбюро и выйти в скайп. Там, вдруг, оказался Валера Колесник. Позвонил Маше в Таиланд, дозвонился до Шурика. С Любашкой, почему-то, телефон сразу после звонка отключался. Но времени больше не было. Два слабомощных буксирчика помогли нам развернуться ко входу в шлюз и зашли в него без особых дерганий.

Перед отшвартовкой ко мне зашел старпом и передал, что на мосту будет фотограф, а посему надо надеть, что-нибудь парадное. Нет проблем. Черные брюки, белая рубашка и поверх морской свитер.  В какой-то паузе на мосту, капитану пояснил, что старший помощник мне сказал следующее: «Николай Александрович! Как бы мне, тактично, вам высказать, что вы всегда  заявляетесь на мост, одетый, как биндюжник с Одесского привоза». —  Конечно, это моя интерпретация. Так, что пришлось принять к сведению…   Капитан: «Ну, мы-то, все знаем, врожденный такт Вячеслава Александровича. Мухи не обидит!»  Старпом Славик, весьма напряженный в плане юмора,  в этот диалог вслушивался с перпендикулярно торчащими усами и всё принял за чистую монету. Только хотел, что-то возразить, но тут заегозили швартовщики и не дали развиться этой интересной теме.

Вышли в Английский канал (Ла-Манш) и направились в Бискайский залив. Там через сутки будет открытый старт гонки до Лиссабона. Открытый – это означает, что в период времени продолжительностью 12 часов 10-го июля, с 9-ти утра начиная, судно пересекает условную линию старта, сообщает по связи в гоночный комитет и идет автономно в режиме гонки. Мы-то успеем пройти эти 180 миль до старта под машиной. Потому как ветер встречный и можно только чуть воспользоваться косыми. А для яхт — это будет неслабой проблемой. Что-то, организаторы тут намудрили.

Из Питера в последний день стоянки в Сен-Мало пришла яхта «Звезда» постройки 36-го года. Внешне – чистая шестерка (Л-6), только с двумя мачтами (Кэч). С длиннейшим кормовым подзором. На полных курсах, когда волна бьет в корму, им придется нелегко. На выходе в пролив мы их обошли и было видно, как тяжело она идет против волны. Волна-то, пока еще небольшая. Нос  у них уходит полностью в воду. Когда выходит, вода летит по палубе в рулевого. Лодка узкая для таких дел, как гонка нулевой категории. Нашу  испытанную «Акелу» (Цетус) и то, организаторы не хотели допускать, по каким-то мелким причинам. А тут, как-то обошлось.

10.07.12.  Сегодня день старта первой гонки на Лиссабон. До этого весь день 9-го долго шли под машиной.  Поскольку страховок так и не привезли (институт непуганных идиотов! Сейчас показывают по тв наводнение в Крымске и уже, разворачивающиеся следственные действия, после которых мало никому не покажется, хотя тут, как бы, стихия виновата  и всё такое.

Надо бы, кое-кому, напрячь мозги и подумать, что будет, если…) — начал делать страховочные канаты из того, что есть. А есть 100 карабинов, которые привез Ульрих (но так и не привез обещанные 80 штук поясных – тех, что с фиксатором). Есть всяко разные, которые, в общем-то, можно временно применить в  качестве поясных. Прибежал в парусную старпом Слава, ужаснулся (единственный, кто за это дело, как-то переживает). Предложил ему, каждую страховку испытать динамометром с фотографированием на удержание 400 кг. Тогда его тут, чуть отпустило и он за это уцепился.  Я, за изготовленные мною страховки, не переживаю. Качество и надежность, гарантированы. Чуть было, по новой, не сломал всё ту же ключицу, когда проверял крепление карабина собственным весом и обломился парусный крючок на котором висел. Был бы этот крюк потяжелее, точно бы, проблем не избежать – удар им пришелся прямо в сросшееся место – до сих пор чувствуется.

Здесь же Вячеслав Александрович донес очередное указание гуру. Мне быть на гонке старшим на бизани и курировать нового боцмана. Бедный Слава, тут же, выслушал заряд эмоций. Спрашиваю: «А, как вы себе это представляете? Боцманенок, чего-то там, командует кадетами, а я семеню рядом и даю советы?» Несчастный Слава между всех огней.  Сошлись на решении – я буду на гонке боцманом, а Леонид Николаевич моим дублером.

С моей точки зрения – умным это решение не назовешь. Боцман – это технический исполнитель. Когда, в прошлые гонки я на вахте Натальи контролировал работу парусов, то управлял всеми действиями парусной вахты и с моста, и с палубы. И всегда на нашей вахте мы добивались и лучшего хода, и большего пройденного расстояния. Сейчас  Бурлакова приставили к Наталье, сам гуру – к вахте 4-го (а там и старпом – смертоубийство гарантировано!), ну, а капитан Орлов – с 3-м помощником. Ну, что же – попутный ветер Виктору Николаевичу.

На аврале, командир мачты меня представил народу (которых, я и так курировал ежедневно месяца два, практически стоя с ними на вахте, пока Лёня осваивал профессию). Объявил им некоторые свои требования: «По авралам все выскакивают наверх со страховками, ботинками в руках, если не успели надеть – главное – быстро быть в строю. Все перемещения по моим командам – только бегом. Если кто впереди споткнулся и упал – не тормозить, бежать по павшему. И исполнение команд – по сигналам свистком.» А они уже убедились на этом аврале, что некоторых команд услышать вовремя невозможно – зацепился крюйс-стень-стаксель за маховик вентиляции – боцман орёт, но его не слышно – народ с фалом за надстройкой и тянет фал.

Чудом не порвали. Кстати, в действия боцмана Лёни на аврале я не вмешивался – наблюдал, чему же он научился. В общем, уже знает, где что, и расстановка народа организована. Отдельные недочеты  в брасопке – это с опытом придет. В основном, сводятся к тому, что тот или иной рей, перебирают и их, тут же, надо отбрасопить назад. Пока у него народ поменяется местами – начинается путаница с веревками и уходит куча времени.  Но, здесь же стоит банда из добавленных на аврал  электриков, мотористов и т.п. И ничего не делают. А они должны стоять в готовности к контрбрасопке.  Ладно, победим!

Конечно, мне это решение гуру не нравится. Капитан, хотя и стоит вахту с 3-м помощником, должен быть свободен от непосредственных парусных хлопот, как это было и ранее. Галкин Юрий Александрович на мосту был  по всяким поводам и как старший на вахте, и как капитан, контролирующий все вопросы. А я отслеживал все элементы – ветер, ход, положение реёв и т.д. На месте на палубе проверял, подсказывал, при необходимости, сам подтравливал паруса и т.д. Но, чтобы это делать, надо владеть информацией от приборов в ходовой рубке. И всё у нас получалось. Не думаю, что капитан Орлов будет бегать по палубе по таким вопросам.  Сейчас великий реформатор, Виктор Николаевич, ввёл очередное своё новое. Ну, неугомонный!

11.07.12.   Маша сегодня должна вернуться из Таиланда. А здесь прошел первый день в гонке. Собрались к стартовой линии почти все. В 8 утра взяли старт. Через некоторое время на нашей вахте «Мир» уверенно начал отрыв от всяких мелких баркентин, в т.ч. и мощного брига «Фредерик Шопен», от «Санты-Марии-Мануэлы» (вот это странно – она должна бы, идти сильно) и от главного соперника — «Дара». «Дар», почему-то, стартовал ровно на час позже.

А я занялся вахтой. Чтобы народ не валял дурака, дал им задание на изучение необходимых морских узлов. И показал несколько приемов вязания всяко разных. Показ узлов типа хантера или калмыцкого, в моем исполнении, всегда, чем-то сродни фокусу и неизменно, все хотят научиться вязать их также. Конечно, кажущаяся простота и легкость – в определенном навыке и тренировке. Конечно, балбес Лёня, ничему такому, их научить не в состоянии. Совершенно беспамятливый и тупой в этом плане. Но, тоже, вместе с кадетами сидел и что-то, пытался завязать. Две канадские девушки тоже в нашей  вахте. Половину вахты они, по очереди, проводят на мосту на штурвале и впередсмотрящими, периодически отмечая на карте наше место.  Другую половину – с кадетами. Узлы они знают уже лучше многих. Кадетам говорю – пользуйтесь моментом – общайтесь с живыми носителями языка. Уникальная возможность, потому как, настоящих англоязычных понять на слух весьма трудно.  Некоторые из курсантов с ними тараторят без передышки.

Несколько раз подбрасапливались на полный бейдевинд с крутого. Выставлял реи веером, т.к. ветер наверху всегда полнее. Выбирали брасы по очереди, чтобы не  терять ветер. Лёня  был возле брасов и должен был только готовить их. Но он тут же потянул одеяло на себя – стал отдавать команды. При постановке веера командует тот, кто находится прямо под реями с наветра. Сказал ему и раз и два – не лезь с этим делом.  Всё равно не понимает. Придется убить. Находимся в Атлантическом океане, южнее и западнее Английского  канала. Курс 220 – 230. Ветер около 10 м/сек с северо-запада.  Зыбь. Ветровой волны почти нет. Ход 9-12 узлов. Интересно, удастся ли проскочить Бискайский залив без его обычных штормов. Но до него еще достаточно много миль. Вечерняя вахта прошла без особых хлопот. Пару раз чуть полнее поставили реи и сдали вахту с нормальным ходом для местных условий (имеется ввиду погода). Капитан Орлов пару раз сам выходил на палубу и осматривал паруса. Я не лез со своими предложениями, по тем или иным изменениям – Орлов сам,  достаточно верно, в этом разбирается.

С утра очередная вахта. Ветер слегка зашел (стал круче). Обрасопились на крутой бейдевинд. Своего дублера (штатного боцмана Лёню) предупредил, что больше не потерплю  непонимания моих команд. Тот въехал в тему и всё стало получаться и быстро и точно. Общаясь на вахте с этим типом, я вдруг, обратил внимание на некоторые его черты, которым раньше не придавал значения или не замечал. А именно: заносчивость, ни на чем, не основанная. Мнимое убеждение, что его хотят подставить (это уже однозначная проблема с головой). И на этом фоне – противопоставление себя другим боцманам фока и грота. На любые попытки уразумить – только крайнее  невосприятие. Вот это я влип! Ведь его взяли, только лишь, по моим рекомендациям. Плюс ко всему – совершенная бестолковость в такелажных и прочих специфических парусных делах, неспособность запомнить простейшие узлы и понять, какие-то элементарные действия.

Откровенно говоря, я не подозревал, что он такой тупой. В прямом смысле. Я-то думал, что человек, читающий множество, вроде бы умных книг и имеющий, какое-то (точно не знаю), психологическое образование – способен найти общий язык с новым для себя народом и стать своим в этой среде. Опираясь на знания психологии, чем он так корячится – будет как боцман, работающий с молодежью, вполне на месте. А уж всяким боцманским премудростям мы его научим. Но всё его поведение показывает, что это не так. И наши командиры всё это видят и удивленно смотрят на меня. И то, что меня привлекли к его вахтам – это следствие этого восприятия. Уже по массе всяких нюансов вижу, что бесполезно апеллировать к его мозгам. Там, точно, какая-то разновидность, устойчивой шизофрении. Вот это подарок «Миру»! Мне сейчас от этих выводов настолько не по себе, что я, в каком-то, шоке.

Перечитал, спустя некоторое  время, это, свое мнение об этом человеке и подумал – не слишком ли, перегнул. Может, всё, не так уж плохо? Не знаю. Есть же и некоторые положительные стороны – подтянут, в хорошей физической форме, на стояночных вахтах одет так, что его принимают за старшего морского начальника на борту. Но, пока, всё вышеприведенное, сильно перевешивает.

12.07.12.  Атлантический океан. Время от времени ветер отходит градусов на 10. Подбрасапливаемся на полный бейдевинд.  Скорость упала, всё из-за того же ветра. Одно время, с утра, на горизонте показался «Дар». Но, к концу вахты опять скрылся за ним. Его капитан Артур – молодой, энергичный — быстро освоил все тонкости управления. «Дар» стар реальным соперником. Раньше, года два назад, мы его никак не числили в этом качестве. Командовали им старые преподы из польского Морского университета. Никакого риска они не допускали, поворотов оверштаг никогда не делали и т.п.  Артур сделал выводы, научился у Виктора Николаевича, и в прошлом году надрал «Мир» в главной заключительной гонке от Финляндии до Польши.

Сейчас они тоже сократили отрыв от нас с 20-ти миль до 11-ти. Но к вечеру мы ушли на 5 миль вперед и по информации гоночного комитета (радист принимает) — идем на первом месте в классе и пятыми в общем зачете. И там, и там – это место с учетом гандикапа. Я уже упоминал в предыдущих заметках, что гандикап – формула совершенно странная и несправедливая. Введен он из лучших побуждений – подравнять шансы всех участников, исходя из их размеров, площади парусности, осадки, года постройки и т.п. Поэтому, идя с отрывом в 20-30 миль от ближайших соперников, весьма удивленно воспринимается, что ты, на каком-то,  далеком месте. Достойно удивления, например, что барк «Александр Гумбольдт», только что построенный, имеет гоночный балл лучше всех других и идет на первом месте в общем зачете.

Общий – это среди, в т.ч.,  яхт и прочих черпаков. Построен этот барк взамен своего древнего предшественника, переделанного из плавучего маяка. Тот  известен на весь мир своими парусами зеленого цвета. (У нового – белые). Видимо, при конструировании  учли формулу и, что-то там сделали, чтобы при расчете получить гоночный балл наиболее оптимальным. Мы при яхтенном обмере тоже иногда пускались на всякие хитрости. Участвует в гонке и такой реликт, как голландский барк «Европа». Когда-то в 3-м году мы на «Надежде» с ним гонялись. Коэффициент у него такой, что первое место гарантировано, лишь бы он от причальной стенки оторвался. 1890-го года постойки – старость в почете. А сейчас он после капитального ремонта и прёт, как танк, да еще и с таким баллом.

13.07.12.   Атлантический океан. Прошли траверз мыса Финистерре (угол Испании) и легли на курс 180. На парусных вахтах и дневной, и вечерней, несколько раз брасопились полнее. Паруса растравлены до заполаскивания. Ветер с норд-веста 5-6 м/сек. Ход около 7,5 узлов. Наша вахта приходится на вахту 3-го помощника. Совсем недавно он у нас был боцманом грота (еще до начала прошлого года). И тяготеет к несению грота, как он привык.

Здесь, что на гроте, что на фоке, в отличие от «Надежды» придуманы т.н. ленивые галсы. Это дополнительные кончики, с помощью которых, удается наветренные шкоты этих парусов завести максимально круто к ветру -  вывести их практически в ДП. С помощью дополнительных приваренных обухов можно заводить галсы менее круто для разного ветра. На фоке эти концы короткие (вид, конечно, эти свисающие сережки, когда ими не пользуются, не украшают). На гроте – длинные, немного уступающие основному галсу. И 3-й помощник Лёнчик, время от времени, меня достает требованиями перенести ленивый галс на то или иное место. Мы с ним немного расходимся в том, как должен стоять грот. Но, в целом, не принципиально. Просто возня с переносом длинного ленивого галса, при которой обезветривается, в какие-то моменты, наветренная шкаторина — на слабом ветре ничего хорошего не несет. Кадеты, конечно, не выполняют это нежно и вдумчиво. Всё рывками. На «Надежде» мы обходились без этих сложностей и грот и фок стояли, как надо. Вахта не очень сильно задействована во время подобного ветра. Только на подбрасопку.

Моя система с сигналами свистком (ноги которой, растут от главного боцмана «Надежды» – моего дружка Андросова) оказалась очень эффективной. Два свистка – начало какого-то действия. Один – прекращение. Это куда как эффективнее, чем по рации. Там, пока команда пройдет – уже, рей уехал дальше, чем нужно. Здесь кадеты слышат сами и тут же останавливаются.  Я стою под реями и вижу всё до миллиметра. Бестолковый Лёня, который рядом с курсантами, несмотря на мои указивки, пытался сам давать команды. Я вдали от брасов. Только и смотрю, как вдруг начинает двигаться, какой-то рей, без моей команды. Лёня был бит и отчитан прилюдно. Наверное,  дошло. Продолжаю обучать кадетов некоторым хитростям такелажного дела. В т.ч. и  канадских девушек. Научил Дженифер делать турецкую оплетку – красивый узел вокруг, чего-нибудь круглого. При этом, когда там делаются одни и те же движения, при увеличении количества шлагов, я приговаривал: – И так далее  (и т.д.)…   Через некоторое время, смотрю – ходит задумчивая канадочка и рассуждает: «И так далее? – Уот из ит?» (что это?). Распрашивает курсантов – те понять не могут – о чем она. Наконец,  въехали, растолковали, что это — ets.  Радости-то было!

14.07.12.   Вчера за полчаса до окончания нашей вахты финишировали в первой гонке. Окончание ее часов за 6-8 сложилось несколько нервным. «Дар», который нас упорно преследовал, в конце-концов, вышел нам на ветер и долго шел милях в трех, справа на траверзе. То чуть выходил вперед, то немного отставал. И они, и мы, боролись со слабым ветром. И ветер этот постоянно менял свое направление градусов на 10-15. Где-то, днем «Дар» даже изрядно вышел вперед. Хотя оба мы шли полными курсами (чуть полнее галфвинда) и, несмотря на его наветренное положение, нельзя сказать о его преимуществе. В то же время,  »Мир» находился ближе к финишной линии, чем «Дар». И рано или поздно, мы начали уваливаться еще больше, и «Дар» отъехал нам за корму на 2 мили. (Напрасно Артур взял так сильно на ветер). Когда наша вахта заступила, положение было именно таким, и наша задача – не пропустить его вперед. Сложность крылась в слабом ветре.

Мы тщательно обрасопились на бакштаг правого галса. Я обошел и растравил все прямые. Оставалось только надеяться, что мы находимся в равных ветровых условиях. «Дар» так и оставался, какое-то время, на дистанции от нас чуть более 2-х миль. Ветер временами падал до 2-х  м/сек. Хорошо, что попутная зыбь слегка нас подталкивала. Видимо, у «Дара» были такие же проблемы. Тем не менее, несмотря, что «Мир» шел первым среди всех, «Дар» – за нами и оба мы шли с гигантским отрывом от остальной массы (30 миль до ближайшего из них) — по объявленным местам на это время, первое место по гандикапу занимал «Фредерик Шопен» (польский бриг конструкции моего приятеля Зигмунда Хореня, впрочем как и «Мир», и «Дар», и «Погория», и «Искра», и «Калиакра» и т.д. – это тоже всё — его творения). На втором месте «Дар» и на третьем «Мир».

По ходу дня мелькали сообщения, что на первом месте были то, «Гумбольдт», то «Европа». А мы на эти моменты откатывались даже на пятое место. Пару раз брасопили полнее верхние реи. Наконец, обрасопили все реи на фордевинд. И ветер чуть прибавил до 6-7-ми м/сек. «Дар», видимо, был чуть в другой ветровой обстановке и к финишу отрыв составил 3,3 мили. Перед финишем объявили аврал. На финише гуднули тифоном. Курсанты заорали ура и т.п. Во всяком случае, финишировали первыми, о чем многие участники мечтают, но – не дано. Убрали бом и брам-стакселя и те же прямые. Зафиксировали финиш «Дара». И пошли, куда-то в океан. Ждать захода в Лиссабон до 18-го числа.

На моих вахтах в конечном итоге, всё вернулось к тому же, что было и в прошлом. Т.е. на мосту я вместе с капитаном и вахтенным помощником Лёнькой отслеживал ветер. Предлагал решение по брасопке капитану, под  реями руководил брасопкой и сам выставлял реи и паруса, как считал нужным. Капитан Орлов несколько раз за вахту проходил по палубе, смотрел как, что стоит, и ни разу не вмешался в мои действия. Я иногда спускался с моста к вахте и продолжал обучать кадетов всяким узлам. Хоть в этом им повезло. В прочие дела вахты не лез – оставил их Л.Н. (Тот всё безуспешно пытается освоить калмыцкий узел, который я ему сто раз уже показывал. Но – не дано! Кадеты все до единого, вяжут на скорость с закрытыми глазами. А этот крендель, только и твердит – я этик,  я должен это понять. Не понять после стольких объяснений –  может только идиот. По фонетике созвучно с этиком).

Часть 14.   Траверз Португалии. Новые идеи В.Н. Моторист-умелец Саша. Ёрзание по Атлантике. Модернизация в бане. Семилетние интервалы. Скоро юбилей. Лиссабонские впечатления. Ремонт яхтенных парусов. По городу. Облом с пляжной поездкой и выход из него. Где этот самый акведук? Подарки. Патти в горах. О юбиляре. Вдоль реки к современному городу.  Океанариум.

15.07.12.  В какой-то момент проходили во время гонки вдоль португальских берегов. Заработали телефоны. Я не стал звонить во Владивосток, потому как время там было ночное. К тому же подумал, что вот он – финиш. А там, рядом с берегом связь будет. Но «Мир» отвернул в сторону Америки. И вот мы уже 200 миль, как идем по следу Колумба. Тот, хотя бы верил, что впереди Индия. У нас впереди ничего нет. К 18-му числу должны придти в Лиссабон.  Как обычно, все участники уже давно там будут, несмотря на свое от нас отставание. От кого время захода зависит – не знаю. Один раз, только, в каком-то году пришли в Ливерпуль после гонки и ждали у причала всех остальных суток трое.

Наступила духота и влажность. Как обычно, что на «Мире», что на «Надежде», верхи и низы живут по разному. Там в каютах и кубриках есть возможнось открыть иллюминаторы. Внизу этого нет и вентиляция чисто символическая. Зимой, почему-то, так из нее прёт, что приходится перекрывать заслонку. Сейчас об этом можно только мечтать. У меня два вентилятора перемалывают один и тот же воздух – некоторое облегчение. И я один в двухместной каюте – как-то обошлось. И это – только начало.

Утром вставать непросто – отупенелое обезкислороженное состояние. Ко всему начали красить ватервейсы –  мне даже со своим ведром доступа к борту  нет. Кадеты для видимости постучат по старой краске кирочками и тут же заливают это дело грунтом, пока никто не видит. После этого краской. Подневольный труд никогда не был качественным. Толку, что на «Мире» года два назад установили здоровенный компрессор для палубных работ.  Отобрали под него ровно половину носовой учебной рубки, здесь, т.н. пионерки (название произрастает из далекого социализма, когда в школах были пионерские комнаты). Компрессор надежно установили, подключили и т.п. Но, как оказалось, шлангов к нему нет. И из средств малой механизации – один полусломанный отбойник.

Мы с механиком специально смотрели в каком-то большом строительном магазине. Навалом. Но, как всегда – денег нет. Так что «Мир» – чистейший осколок того, что деется в государстве. То, что в стране, то и здесь – один к одному. Там – дорогу сделали – тут же обвалилась. Дождь, понимаете ли, прошел. Целый город смыло тем же дождем – ну кто же виноват, что он на пути потока построен. И т.д. и т.п. Компрессор купили стоимостью в три мерседеса. Но без шлангов и всяких там пневмоинструментов к нему. Гуру бегает по мосту – страдает – ой, какие мы тяжелые! («Мир», конечно).

Я ему посоветовал избавиться от компрессора и еще тонн десяти стального троса, диаметр которого, нам ни на какие цели не подходит. Кто такой трос заказывал, для чего – тайна сия велика есть. Но так и возим, вместо того, чтобы эти катушки тут же за борт. Причем, катушки были неподъемные. Кадетскими силами трос разматывали, волокли на крышу носовой надстройки, обматывали, чтобы помещался, по периметру крыши. Сразу было видно, что по диаметру (22 мм) — разве, что на замену топенантов нижних тяжелых реёв. Так там, надо от силы метров 60 на все реи. А тут километры. Крышу надстройки задумали красить – трос затянули в такелажку. Где он накрыл собою всё. В т.ч. и специальный буксирный. Коснись достать – никогда! Будем возить до иголок.

А у неистощимого Виктора Николаевича новая идея. Снять все мантыли шкотов прямых, после прихода. Затолкать в ту же такелажку и за зиму поменять на новые. Много вопросов сразу как из пулемета: на какой трос менять? Нет нужного. Кто будет менять? Гуру – экипаж. Т.е. два боцманенка, если их к охране трапа не привлекут. Все остальные сразу разбегутся. Да и плести огоны могут от силы три человека. Причем, уверен я только в себе. Это, если я здесь буду. И последний вопрос — кто, когда зимой будет заплетать коренной конец шкотового мантыля.  Делать это надо на марсовой площадке – в лучшем случае. Потому как,  огон с коушем  через накладной блок на ноке рея не пройдет. Но, непререкаемый гуру, которому через неделю исполняется 75 лет, однозначно настоит на своем. Еще и накладные блоки требует снять по приходу с ноков для осмотра, ремонта и смазки. Безусловно, это надо бы. Но кто этим будет заниматься зимой? Если их не снимали с постройки (25 лет) — то масса вопросов. Вообще-то, работа чисто заводская – для портального крана с люлькой, нагревом газом и т.д. Но у гуру – нимб вокруг лысинки. Непререкаемый он наш!

Заменили вчера крюйсстень стаксель на новый 9-го года пошива. Тот, что стоял (87-го года)– вроде как крюйсстеньстаксель, но из не штормового дакрона и явно меньше по размерам. Зато на руле судно меньше висит. Поэтому его и держали. И попузатее он чуть. Легче держит форму на слабых ветрах. Но, как бы скорости не хватало, решили поменять. С утра качало изрядно – даже штормовой леер натянули. Л.Н. изумился – как! — Менять в такую погоду? На что, я ему ответил – отличная погода. Меняли многое и не в таких условиях. А тут ни дождя, чистое небо – только ветер и качает. Заменили. Боцманами не рождаются. (Но и стать ими не каждому дано. Л.Н. – никогда!).

16.07.12.    После обеда аврал для поворота фордевинд. Вполне можно было бы и вахтой. Но В.Н. верен себе. Во время поворотов, когда надо переложить перо руля, он, зачем-то переключает управление на джойстик из рубки и оттуда сам его перекладывает. Я ему предложил этого не делать. Нас двое – мы с радистом Серёжей вполне можем штурвал крутить очень быстро. Но, у венчика своё – непоколебимое. В результате уже было – Серёжа, стоя у неработающего штурвала, о чем-то задумался и вдруг, увидел, что компасная картушка побежала. Машинально вцепился в штурвал и крутанул. Чудом не порвали гидросистему (нельзя одновременно работать рулем — и от джойстика и штурвалом).  Повернули на обратный курс. Теперь 240 миль – назад. Чтобы представить, где мы находимся, надо от Португалии провести прямую линию к Америке. Сейчас мы по ней возвращаемся.

Гонка, где-то, там, всё еще продолжается.  У нас продолжается покраска ватервейсов. Из-за этого нет возможности обливаться ни под душем на палубе, ни, своим ведром.  Духота в каюте нарастает. Продолжаю изготавливать страховки. Почти все уже обеспечены. Не хватает поясных карабинов. Они должны быть с фиксатором. Новые страховочные усы курсанты пристегивают, также, как и бывший неисправный хвост – за спину. Привычка. И удивляются, зачем их два. Иногда мне кажется, что «Мир» мне надоел до чертиков. Ничего на нем не меняется. Отношение ко всему как было колхозно-крестьянским, т.е. не моё, так и остается. У случайного народа по другому,  и быть не может. Но есть и исключения.

В машинной команде к выходу появился старший моторист, некто Саша. Оказался незаменимым мастером на все руки. Он и сварщик, каких поискать, и токарь замечательный, и умелец по всем механическим вопросам. Он заменил на время отпуска штатного старшего моториста Румянцева, который, в общем-то, неплохой специалист, но слишком уж с гонором. Иногда, ни на какой козе не подъедешь. Боцман Костя вцепился в этого парня мертвой хваткой. В нашей  бане тот придумал под подволоком бочку для обливания после парилки морской водой. Сварил крепления, подвел трубы и прочее. Конструкция настолько оригинальная получилась, что в бане пришлось  менять замок (ключей развелось много). Он же, всё сделал для установки стиральной машины в душевой команды  (не надо бегать в прачечную в корму, где вечно все машины заняты). И много еще чего. Переделал стойки лоцманского входа. Сам выточил новые втулки, приварил к фальшборту, усилил всю конструкцию. А то, раньше лоцманы сильно сомневались, а можно ли держаться за это неустойчивое сооружение. Теперь можно. К тому же оказался очень спортивным малым.  Лупят с боцманом грота,  друг друга,  боксерскими перчатками до синяков. Вот такими ребятами надо дорожить. Но, вряд ли он останется – с местной-то, зарплатой. Да и с Румянцевым, когда тот вернется из отпуска – они сварку не поделят.

Я всё меньше, что-то занимаюсь по утрам зарядкой последние дня три. Часы перевели вчера на час назад, просыпаться стало легче. Но после ночи – ощущение, ударенного по башке ломом. В основном, кручу резину и возвращаюсь из-за недокрашенных ватервейсов с пустым ведром. В душевой тоже есть кран с морской водой. Но я им никогда не пользуюсь.

17.07.12.  Не дойдя миль 50 до Португалии, повернули на обратный курс в Атлантический океан. Поворот фордевинд  двумя вахтами. Весь день приводил в порядок измочаленные флаги расцвечивания и набор регатных, которые на флаг-фале еще со времен царя Гороха (если под этим именем понимать бывшие гонки Катти Сарк, ликвидированные из-за рекламы известного виски и замененные на нынешние Tall Ships Races). Так или иначе, старые регатные флаги расползаются по всем своим швам. Я их периодически подрезаю, на бытовой машинке подшиваю,  и,  с каждым годом они, как шагреневая бальзаковская кожа.  Со страховками пока никто не обращается, хотя боцманам задаю этот вопрос постоянно. Кадеты, что телята – карабин развалится – они будут считать, что так и нужно. Вроде бы, основная масса обеспечена.

Взяли с Костей одну изготовленную страховку и решили через динамометр ее испытать шпилём  до полного разрушения. Чтобы убедиться, что держит нагрузку в 400 кг и узнать предел. Заготовили стальную стропку и кусок швартова. Костя торжественно принес запечатанную коробку с надписью, что это динамометр. Размер этого посылочного ящика сразу вызвал у меня некоторые подозрения. Когда-то, с Андросовым мы испытывали на две тонны подпертки и стрелочный динамометр еле могли поднять – такой он был массивный. А здесь невзрачная коробка. Костя распаковал  ее и достал какой-то прибор с дисплеем. К нему какой-то дохленький датчик. Я ему сразу сказал, что, даже, если этот датчик изготовлен, из какого-то космического материала – шпилём мы его порвём в пыль. Костя почесал свой необъятный живот и ответил задумчивым: «М-да…» — Затея сорвалась. Позднее я почитал инструкции к прибору и выяснил, что действительно, в пределах ста кг можно замерить растяжение или сжатие. Но, в основном этот прибор предназначен для калибровки различных лабораторных весов.  Спасибо родной бурсе за очередную заботу.

Умелец Саша выправил восьмерку на заднем колесе моего байка и заменил тормозной трос. Вряд ли, удастся сильно ездить по гористому Лиссабону, но всё-таки, готовность есть. После рабочего дня мгновенно пошил из куска перкаля (откуда-то, завалялся на стеллаже) занавеску на дверной проём в бане, где установлена, тем же Сашей,  поливалка.  На нее ходят взглянуть, как на первый самолет, когда-то. Теперь, при обрушении на тебя Ниагарского водопада из забортной воды – она не попадает в раздевалку.

18.07.12.  Включили кондиционер. Как обычно, началась битва с кадетами по поводу закрытия дверей с палубы, иллюминаторов в кубриках и т.п.  Ночью – всё нараспашку.  Я думаю – дело в отсутствии требовательности к нижней вахте. Нет ничего проще командиру роты и учебному навести порядок в этом вопросе. Но, видимо, они друг на друга кивают. Впрочем, странный учебный – точно, даже и не кивает – настолько ему всё до балды. И никто кадетам не объясняет, почему контур надо держать закрытым. Для этого надо некоторые усилия по их сбору, что-то там верещать и т.п. Я пару раз наехал на курсантов – выходят – дверь осталась болтаться. Но, раз системы в этой требовательности нет, то всё это бесполезно.  Повторяется каждый рейс одно и то же.

Исполнилось 72 года преподавателю астрономии Алексею Алексеевичу Малкову. У меня с ним совершенно дружеские отношения. Сделал по традиции вымпел с плетенкой. Наталья красиво вывела всякие добрые слова, в т.ч. и о том, что данное событие случилось в Атлантическом океане на такой-то широте и долготе. Алексей Алексеевич — автор замечательных фильмов о жизни «Мира». И конечно, великолепный профессионал.

Перечинил все флаги расцвечивания и изготовил из новых вымпелов отдельный обвес на бушприт. Хотя бы на нем будут новые. Бушприт с этим кончиком с развевающимися флагами всегда  фотографируют со всех сторон.  В нашей бане убрали коврик из предбанника, который является и комнатой отдыха одновремено. Отдал все свои доски из парусной на постройку из них настила типа рыбины. Плотнику не до этого – постоянно, что-то ремонтирует. Взял у него рубанок, показал кадетам, что делать и вроде бы работа закипела. Возможно, что-то и получится.

Старпом собирает сведения на отпуск. Записался на отпуск сразу по приходу. Это, где-то начало октября. Некоторые шансы застать приморскую осень и море. Хотя в прошлом году с Любашкой закончили макаться в море 18 декабря. Позже начался ветер и совершенно, не располагающая к купанию, погода. Посмотреть на Владивосток с прикидом, всё тем же — что делать? Месяца через два вернусь в Питер. Здесь по штатной схеме – вначале навестить нашу квартиру, заплатить наперед за нее. Запасной аэродром – это важно. После – в свой ветеранский медцентр для зализывания старых ран и упреждения новых. Тоже, уже – важно. Иногда мелькает мысль – а не бросить ли всю эту мореходную компанию и отвалить на покой?  Но, уже понятно, что ни на какую другую работу (разве, что дворником) не устроиться. От просто, тупого сидения дома – точно, крыша поедет. Да и пока я в свой очередной семилетний цикл не вписываюсь.

Так сложилось, что все мои должности были по продолжительности примерно семь лет. Командиром группы на первом атомовозе был семь лет. Следом – на К-115, тоже был семь лет – из них, год командиром дивизиона движения и остальное – старшим механиком. После – семь лет в ОКР  технического управления флота и семь лет начальником отдела защиты. После демобилизации всякие дрыгания, типа,  работы в управлении,  инженером отдела под командой своей супруги Любашки (работал почти месяц, после чего, просто отказался). Почти год работал на металлоломе крановщиком, весовщиком, сюрвейером (это,  когда тупые из бурсы Невельского, вначале от меня отказались). Далее, ровно восемь лет на «Надежде» – от ноября 99-го до ноября 7-го. И вот уже через три месяца будет пять лет на «Мире».  Так, что, если внутри себя, ничего не приключится, пару лет, возможно, протянем.

Через три дня исполняется 75 лет нашему гуру. Несмотря на моё бурчание, часто встречающееся на этих страницах, я к Виктору Николаевичу отношусь очень добро и с уважением. В эти годы сохранить определенную бодрость, ясность ума, профессиональную наблюдательность и прочее – не каждому дано. С механиком мы обсудили, что же подарить на столь знаменательную дату. Но толком ни к чему не пришли. А на палубе капитан озадачил меня тем же вопросом – по приходу в Лиссабон найти подарок в пределах 200 евро. Сказал ему, что назовем свои предложения вместе со стармехом.

20.07.12. Вошли в устье реки, на которой расположен Лиссабон. После долгих мытарств с помощью двух бестолковых буксиров, наконец-то, пришвартовались.

Вдоль всей набережной – все участники гонки. Как водится, «Мир» приткнулся к стенке, когда все остальные уже стояли. Не знаю, почему так, но прослеживается, какая-то тенденция. С механиком быстро собрались и пошли в город.  Более-менее, куда направляться, понятие есть. Как-никак, второй раз уже здесь.

Тем не менее, влезли на какую-то горку с узчайшими улицами, по которым, к тому же, ходят трамваи по одноколейной дороге. Повороты этой улочки почти под прямым углом и, еле, мы успели отскочить, от вывернувшегося навстречу трамвая.

 

От неожиданности, буквально вжались в оконную раму старинного дома. Трамвай прогремел и уполз, куда-то еще выше в гору. Как оказалось, с трамваями все заблудившиеся туристы и местные жители расходятся именно так.

Посмотрели, что продается в разных лавках. В основном – портвейн (Португалия, ведь!) и фрукты в достаточном изобилии. Цены за кг персиков, слив, дынь и прочего – меньше одного евро. Как позднее оказалось, в центральной части города всё дороже примерно в два раза. Поскольку мы имели задание посмотреть подарок Антонову В.Н. на его юбилей, то обращали внимание и на всякие промтовары.  И для этой цели спустились с этой горы и пришли на знакомую по 8-му году центральную часть города.

 

Здесь большой памятник, какому-то их правителю, и сразу за ним через здание с богатой колоннадой начинается центральная улица. Вся она вымощена мозаикой и смотрится здорово. Магазины всё те же, что и по всей Европе. Тьма тряпок. Всё довольно дорого по сравнению, скажем, с Германией. Положили глаз на что-то, но то, что хотели, нет и в помине. (Хотели куртку с морской символикой, где-то с прицелом на осень. Но в южной стране таких вещей не держат, тем более, в разгар лета).

Вернулись на «Мир» и сразу же подвернулась работа. Принесли располосованный сверху донизу спинакер с «Акелы», пленочный и усиленный кевларовой нитью. Тут же, следом за ним приволокли большую геную с латвийского «Спаниэля».  Им, я, когда-то, уже ремонтировал этот парус. Но здесь, уже поверх моих заплат, были чьи-то новые. Истрепанная нижняя шкатрина не выдерживает рывков.  Первым собрал по принципу мозаики акеловский спинакер. Метров 15 порыв был относительно ровным, после чего ветвистыми ответвлениями пошел в разные стороны. Вот тут и получилась мозаика. Со спаниэлевским парусом было вроде бы проще – порыв всего лишь около 4-х метров. Но он повторяет серп нижней шкаторины и при  усилении его широкой накладкой (5см) неизбежно образовались морщины. Заплаточный дакрон толще и жестче изношенного тела этой генуи. Другого у меня нет.  С обратной стороны хотел еще шире поставить накладку, но понял, что и так там заплата на заплате, а парус должен работать на слабом ветре. Закрыл шов узкой лентой дакрона. Некоторое время выдержит. По- хорошему, надо бы отрезать всю рванину снизу и заменить часть полотнища. Но нужен тонкий, весом до 5-ти унций дакрон. Такого в моих запасах нет.

С механиком ближе к вечеру поехали на велосипедах в сторону памятника Васко-де-Гамы. Величественный монумент на входе в речку Тежу, на берегах которой и расположен Лиссабон. Гигантский, вообще-то город. Весь из себя и современный и старинный. Множество памятников и монументов всяко разного назначения. По городу ходят двухэтажные экскурсионные автобусы и старинные трамваи – предназначенные чисто для экскурсий. Но, смысла нет – понять ничего невозможно – только фотографировать всякие монастыри, католические храмы, да крепостные сооружения. Гигантский подвесной двухуровневый мост ведет на другой берег реки. Здесь видна статуя Христа, в точности повторяющая ту, что установлена на горе Карвокадо в Рио. Видна она со всех точек города.

На набережной по пути попались установленные тренажеры, на которых народ делал всякие упражнения. Поначалу, я думал, что это дело платное – типа, суешь евро в щель и пользуйся. Ничего подобного. Всё бесплатно. Подходи и развивайся физически. И очень простые в изготовлении.

На следующий день, пока я с 6-ти утра пыхтел в парусной над головоломками с яхтенными парусами, прозвучало объявление – желающим записаться на пляж – будет автобус. Значения не придал, но стармех нас обоих сразу записал. Далее, всё как на «Мире». Оказывается можно только 25 человек, о чем никто не предупредил. Получилось больше. Автобус мы ждали почти час на дикой жаре. А когда он появился – водила уперся – только 25 и всё тут. Мы со стармехом пару минут подождали, послали водителя и кого-то из организаторов по-русски, и вышли. Всё равно осталось больше, чем этим ребятам нужно. Говорят, что кадеты дружно вышли вслед за нами и поехал этот овцетряс почти пустой.

Мы же, поехали на пляж на своем транспорте. Поскольку знали только направление – поехали по трассе, держась как можно правее. Дорога мощеная какой-то плоской брусчаткой – ужасна. Но деваться некуда. Мимо, то и дело, проносятся фуры с прицепами. Если толкнет на заносе, то и не заметит. И только после памятника, где мы уже были, вывернули на велодорожку вдоль моря. И через какое-то время добрались до первого пляжа. Пляжи все расположены уже в пригороде, который находится собственно, на берегу океана. Устье реки осталось значительно позади. Песок раскаленный — босиком больно ходить. Никаких здесь раздевалок или мини сервиса нет. Но народу достаточно. Быстро связали велосипеды и с лёту махнули в воду. Вода градусов 17-18. Тело привыкло к холодной воде, но стынут, почему-то, кисти рук и ноги ниже щиколоток. Охладились, наконец-то! Мех, хотя бы, чуть загоревший (где-то на палубе ловил солнце). Я – как облитый сметаной. Только на руках – загар дачника. В море сидит по грудь компания толстушек-негритосочек. Не вылезая. Смотрят на нас и активно, явно о нас, что-то обсуждают. Ну, конечно – сами-то – загорелые.

Обратно решили держаться ближе к морю, и оказалось, что там великолепная велодорожка почти до нашей стоянки. Кое-где она прерывается из-за рельефа местности, но всё это несравнимо по комфорту с тем, что мы до этого испытали. Где-то перед  домом, рухнули в кафе. И в обезвоженные организмы бокалы пива вдохнули жизнь.

На следующий день совершили несколько рейдов по разным районам города. По испытанному уже пути к мемориалу Васи Де Гамы и всяким местам в том районе. Поехали искать акведук, который четыре года назад видел Андрей, работающий ныне на «Седове». Нам на карте юная дама из волонтеров показала, где это и мы покатили. И конечно заехали не туда и еще, сдуру, лезли с велосипедами по какому-то крутому подъему. В верхней точке нашли стенд с картой, долго расшифровывали португальские названия и поняли, что, даже совершенно, не туда заехали. Но определились и долго еще крутили педалями. Почти у цели спросили какую-то даму – где же этот самый акведук.

Эта португалка, пообщавшись с нами, поняла, что более тупых путешественников ей не попадалось. И довела нас буквально за руку до самого акведука.  Действительно большое арочное строение из бетона. За ним шикарный тенистый сквер, в котором мы тут же расположились в небольшом кафе. Пока сидели, до меня дошло, что это, как бы, не тот акведук, который мы хотели увидеть. И поехали обратно. На повороте я заметил угол массивного здания, которое примыкало к этому водопроводу.  Повернули к нему, влезли снова в не хилую горку. И оказалось, что это музей воды. Вход два евро. Внутри большой бассейн глубиной метров десять. В него льется с акведука вода слабым ручейком, который растекается по такому характерному массиву.

Присмотрелись – этот массив образован многолетними отложениями солей из воды. Но откуда берется вода в водоводе, мы так и не поняли. В одном месте стекающей водой слегка умылись – показалось, что солоноватая. Но может быть и от нашего пота. Зато, когда поднялись на крышу этого здания, открылся великолепный вид на город и всякие его строения.

Конечно, наснимали от души – благо цифровое фото – это революция в этом деле. Не то, что давеча, когда не знаешь, на что потратить 36 кадров пленки. Да еще проявлять, да печатать и т.п. А тут две тысячи фотографий и еще столько же поместится. Рано или поздно подъехали к древней крепости, что видна снизу вверх от площади с памятником Кортесу.

Опять ползли куда-то вверх по ступенькам пешком. Когда поднялись, механик сказал, что ему уже не до крепостных красот – остаться бы в живых. А тут еще билеты надо брать за неслабую цену.  Впервые за все регаты, участникам отказали в бесплатных зрелищах. Кризис, наверное.  Послали  этих португалов и вернулись.

Согласовали с капитаном приобретение подарков Антонову. Купили хороший х/б джемпер (112 евро) и в этом же магазине я увидел красивую яхтенную сумку со всякими регатными эмблемами. К этому делу добавил вымпел с накладной плетенкой и облицованный кончиком. На нем Наталья вывела фломастером всякие поздравительные слова, которые, опять-таки, мы с механиком сочинили. Подарок готов. Пришла «Акела», обклеила порыв на своем спинакере липкой лентой и передали тоже для Антонова свой презент.

Вечером традиционное экипажное патти. Имея неслабый опыт в подобных мероприятиях, мы со стармехом двинулись туда пораньше. Всё это было на каком-то школьном стадионе, расположенном на весьма высокой горке. Если бы, не какие-то юные англичане, которых мы приметили по биркам на руках, никогда бы не нашли эту школу и стадион. А так, мы за ними долго шли, стараясь не отставать.  Улочки узкие и всё время вверх. На одном из поворотов, кто-то поставил шикарный бумер – как хочешь, так и объезжай. Прохожие от огибающих это препятствие попутных машин впрессовывались в стену, потому как, тротуар узкий и машины поворачивают впритирку со стеной дома. Одна леди этого не заметила и водитель, так аккуратно, бампером пригладил ей юбку. Остановиться он не мог, чтобы не зацепить бмв, а та не видит. Прямо перед нами. Когда почувствовала, что к ней, что-то прижимается, обернулась – прыжок в сторону – позавидуешь!

Насмотрелись мы на это движение на этих горках. Уж на что, Владивосток гористый,  и тоже с неслабым движением, но против этого спецназа – просто ласковая пустыня.  На одном спуске нас обогнал большой автобус, которому надо было протиснуться между припаркованными с двух сторон машинами. К нашему удивлению,  мы его увидели через несколько минут, уже внизу на остановке. Причем,  едут все по этим лабиринтам на приличной скорости. И, что еще, поражает – припаркованы на таких склонах и так вплотную, что просто удивительно, как им удается втиснуться, удержаться и выехать после такой стоянки.

Добрались, наконец-то,  до патти – никого еще нет, кроме нас с англичанами. Обстановка спартанская. Никаких столов, скамеек и т.п. Получаешь разовый комплект у одного стола, потом, какую-то еду у другого и два символических стаканчика пива. Приткнуться можно только на обочине беговой дорожки. Еще и ветер. Так что, быстро это дело, уничтожив, снялись и ушли. А народ еще только начал подтягиваться. Обычное столпотворение. Кто попроще одет, сели прямо на бетонное поле. Народ привычный – и не в таких условиях бывали.

22.07.12.   Утром поздравили Виктора Николаевича с его юбилеем. Стармех вручил сумку с упакованными внутри подарками, хотя Виктор Николаевич и пытался,  как-то откреститься. Всё в принципе неплохо получилось. Пришла Акела с цветами, еще какие-то люди – тоже поздравляли. Надо отдать должное Антонову. Выглядит он для этих лет неплохо. (Дай Бог нам такого же!).  Хорошая профессиональная наблюдательность и память. Конечно, парусами он, как бы, нас достает – но, разве можно, в этом деле предъявлять претензии? Так, что, дай Бог ему здоровья и долгих лет. Хотя я на него, иной раз и наезжаю в этих своих заметках, но думаю, что это, скорее всего, от собственного, на тот момент, неудачного настроения. По сравнению, с достаточным количеством, всякого, виденного мною народу по  жизни, Виктор Николаевич, очень даже замечательный человек.

Сейчас ждем лоцмана и в 10 утра выходим на рейд, где будет парад парусов и вечером старт короткой гонки на Кадис (Испания). Вчера совершили мощный заезд к другому мосту через эту речку, на которой стоит Лиссабон. Где-то около 10 км, как показалось – в одну сторону. Этот мост протянулся через речку сам километров на 10-12 – просто гигантский. С места нашей стоянки он виден такой длинной гусеницей,  где-то очень далеко. Как оказалось, в том районе совершенно новый город.

Небоскребы красивой формы, масса гостиниц высшего класса, шикарная набережная. Вдоль набережной стоят оригинальные фонтаны в форме вулканов. От них идут каналы, по которым время от времени специальным механизмом разгоняются волны. И через некоторое время эти фонтаны выбрасывают вверх столб воды.  Мы  об этом не подозревали и встали спиной к одному конусу, чтобы сфотографироваться. В этот момент,  фонтан плюнул водой в небо – еле мы успели отскочить.

Проехали под мостом. Издали он кажется таким невзрачненьким, хотя и видно, что очень длинный. Но вблизи – это мегалактическое сооружение. Мощнейшие опоры поддерживают эту дорогу. Чередуется вантовый подвес с обычными быками. В это время был отлив. Вода в реке ушла к основному руслу. А всё, что рядом с берегом, покрыто густым слоем ила. По нему прогуливаются вместе с чайками фламинго – клюв у них, такой молоткастой формы, постоянно в этой жиже. Опоры моста уходят красивым извивом через реку в другую часть города. А на этой стороне эти опоры уходят куда-то, так  далеко, что начала моста и не видно.

Удивил самолет – летающая лодка установленный на постаменте. На нем какой-то пилот долетел из Бразилии до Португалии с несколькими дозаправками по пути с посадками на воду. По крайней мере я так понял схему на камне. Глядя на этот,  детских размеров самолётик, не удивиться мужеству летчика, просто  невозможно.

На обратном пути по набережной остановились у океанариума. Отстояли неслабую очередь. Взяли билеты по 13 евро (практически как в Пусане). Сооружение тоже гигантское. Расположено в двух больших зданиях, размещенных над водой. Вначале попадаешь на второй этаж по длинной эспланаде. Здесь через многочисленные стеклянные стены смотришь на обитателей сверху. Движение по некоему периметру, из которого незаметно попадаешь на первый этаж. Здесь на обитателей смотришь снизу, находясь как бы внутри аквариума.

Несколько залов с вогнутыми прозрачными стенами усиливают это впечатление. Аквариум сам очень красив своими подводными гротами, подсветкой и т.п. Население его всё,  то же, что и в других, которые я видел раньше. Всякие виды рыб больших и мелких и множество акул. Акулы не особо крупные, но вид хищный. Сразу вспомнил Любашку, которая из-за нашествия этих тварей в Приморском крае перестала заплывать, как она любит, далеко в море.

Аквариум очень просторный. Особо интересно наблюдать за полетом скатов-мант. Высший пилотаж. Из животного мира были только каланы. Эти резвятся и бесконечно чистят себя и друг друга. На них я насмотрелся в свое время в Северо-Курильске на «Надежде». Здесь же на первом этаже кинозал, в котором идет показ фильма, как обслуживают население океанариума. Аквалангисты кормят буквально каждую рыбину или акулу персонально.  При этом отталкивают тех, кто норовит ухватить лишний кусок. Акул кормят рыбой не руками, а со специальной палки.

Тоже вспомнил аквалангиста Сережу в Питерском океанариуме. Тот кормит их руками в кольчужных перчатках и все руки у него, тем не менее, в шрамах. Кормят не только плавающую живность, но и всевозможных актиний, и, каких-то моллюсков, растущих на подводных камнях. Никто не забыт. Народу много (вспомните очередь!). Но, помещение настолько большое и удачно распланировано, что все постепенно разбредаются и никто никому не мешает и смотреть и фотографировать.  Велосипеды наши, оставленные поначалу в тени, оказались на солнце и до того раскалились, что я реально опасался, как бы, не лопнули шины.

Перед зданием океанариума устроен настоящий водопад. Из П-образной ниши длиной около 30-ти метров с высоты метров в пять бьют струи воды под большим напором. Можно войти прямо под них, что многие и делают. Но не купаться, конечно, а только фотографироваться.

Здесь же большая бамбуковая роща, внутри которой всякие оригинальные машины. Например шнековый насос, подающий воду наверх, если его вращать. Что механик и проделал с особым удовольствием. Рядом ветряк, приводящий в движение вал, который в свою очередь приводит в действие насос, подающий воду на два мельничных колеса через систему водоводов. И т.д.  Когда-то в 98-м году в Лиссабоне проводилась выставка – ЭКСПО-98. И весь этот район был построен для нее.

Часть 15.   Гонка на Кадис. Катюшина рука. Борьба со шкотами. Дар впереди. Канатная развлекаловка.Испания — Кадис. Пляж. Экскурсия. Эссе про название Америки. Лагуна. Трепанги.

23.07.12.  Успел по скайпу поговорить с Любашкой и Машей – связь была неплохая. Но скачать письма не удалось. Их что-то за сто штук, со всяким хламом от фейсбука и прочих кругов друзей. Только, что и прочитал от кого, и то – не все.

В 10 снялись от стенки и пошли на якорную стоянку, здесь же, неподалеку. Для формирования парадного ордера. На борту тьма каких-то телеоператоров и еще непонятного народа. Все на мосту одеты в погоны, белые рубашки и т.п. Пришлось и мне надеть, что-то. Снялись с якоря, пошли по реке с парусами: марселя и ярус косых. Ветер отжимной от берега – в порывах до 20-ти метров. Выдерживать курс надо было довольно точно, потому как на реке вехи – навигационные опасности и проход под мостом. Думаю, что выдержал весьма точно – судно практически не гуляло, хотя приходилось держать на уваливание руль на полборта и следить не только за компасом, но и силой ветра. Только порыв ветра пройдет, надо тут же приводиться.

Прошли вдоль всего города и пригорода. Набережные усеяны народом. У португалов просто чувствуется генетическая любовь к морю и всему, что с ним связано. Даже, если судить по нескончаемой очереди к нам на борт. В 7 вечера старт гонки на Кадис. Стартовую линию обозначили два военных корабля. Пока шли для разворота на необходимый галс, ветер сквозанул из какой-то, неожиданной тучи. В этот момент ставили все паруса.  Повезло, ничего не порвали, кроме двух горденей на фоке. По авралу первым к рулю успел Сережа – радист. И лучше бы не становился. Пришлось мне его заменить, потому как, его перекладки руля нас отбросили от «Дарика». Виктор Николаевич негодовал, адресуя всё это, уже стоящему в сторонке, Сереже.

Хотя, конечно, я тут же, выровнял судно и с «Даром» мы вновь пошли бушприт в бушприт. Взяли старт с опозданием в две минуты (это гораздо лучше, чем фальстарт с дикими штрафными часами) и гонка началась. Ветер почти чистый фордевинд, скорость 12-13 узлов.

На вечерней вахте я вновь принял обязанности куратора третьей вахты. Напомнил кадетам про свисток – все закивали головами.  Ветер в какой-то момент, чуть подзашел (стал круче). И мы начали под него брасопиться.  Вдруг, кадеты, с чего-то, забегали, команды на брасы не проходят. Оказалось, прищемила руку матрос Катя (сейчас курсантка 4-го курса – была два года назад у меня на этой же мачте. Очень дельная, энергичная и т.п.  Конечно, ей больно до слёз. Я сам помню, как мне придавило пальцы много лет назад на «Надежде»). Быстро отвел ее коротким путем к доктору. Вроде бы, обойдется – ничего не сломано. Утром ее мельком увидел – жива, смеется!  И больше ничего на вахте не делали. Все паруса были выставлены как надо. «Дар» шел левее нас и понемногу отставал.

Утренняя вахта началась уже после контрольной точки поворота на 90 градусов. Ожидали по прогнозу тихий ветер, оставили на косых легкие шкоты. Но ветер под 20 м/сек, полный бейдевинд левого галса. Палуба в потеках воды и поддает с наветренного борта от души. Всю вахту — то брасопились, то подбирали шкоты прямых и косых. Ни одной минуты расслабления. Бедные курсанты истерли себе руки этими легкими шкотами. Особенно туго пришлось с кливер-топселем. Левый шкот на нем оборвался еще на предыдущей вахте, но он на этом галсе и не нужен. Обрывок собрали и укатали в бухту. На волне и в бейдевинд правый шкот из 16-ти мм полипропиленовой веревки начал тянуться и парус стал хлопать и раскачивать штаг. От этого тряслась топовая стеньга так, что даже мне при виде этого, стало не по себе. Несколько попыток подобрать шкот этого летучего кливера не удались. Кое-как, вахта в полном составе его подбирала, но только брали на стопор, как шкот по нему ускользал.

Предложил капитану,  пока парус убрать. Потому как,  вспомнилась тут же, «Паллада», на которой лопнул фор-бом-брам-штаг это и фок мачта сложилась пополам. Убрали с очередным подвигом по укатыванию паруса на бушприте. И начали бороться с грот-брам-стакселем. Этот парус не родной. Вообще-то, это бывший кливер-топсель. Когда в 9-м году привезли новые паруса, пошитые у Тадеуша, то некоторые из них были явно перепутаны, несмотря на отпечатанные на парусах названия. Тогда, после всяких примерок,  мидель-кливер отправили на место бом-кливера, а для грот-брам-стакселя использовали новый кливер-топсель, которых, почему-то, оказалось два в комплекте. (Еще раз спасибо не родной бурсе, заказавшей паруса без участия в пошиве парусного мастера).

И сейчас, когда ветер просто сорвался, начала вытягиваться полипропиленовая веревка, изображающая легкий шкот. Парус начал хлопать и вести себя неприлично. Несколько попыток подобрать шкот не очень удались. До какого-то момента курсанты тянули изо всех сил, но у них начали резаться этой тонкой снастью ладони. Послал боцмана за любым старым концом, но из нормального материала. Принесли. Я его обвязал задвижным штыком к этому, надраенному до звона, шкоту. Несколько попыток – этот мой узел полз по нему. Тогда вцепились с одним кадетом в ходовой кончик этого узла и он зажал, всё-таки, эту веревку. Курсанты уже без труда потянули толстый конец, нагрузка передалась на него и тут же перезавели шлаги шкота на нагеле. Еще пара таких усилий и грот-брам-стаксель заработал. Воспользовавшись случаем, тут же кадетам показал наглядный пример переноса нагрузки со снасти с помощью задвижного штыка – чему их обучал некоторое время назад. Но одно дело – абстрактно. Другое, когда они участвовали в реальном применении.

Работали по выжиманию ветра и скорости до последней минуты вахты. Разошлись – никакие. Я от постоянного рычания и хождения, с задранной на паруса и реи,  головой. Кадеты – с горящими от веревок руками. На судне две группы телевизионщиков и киносъемщиков. Как всегда, парусная и работа с парусами – один из объектов их интереса. Добрались и до меня. Я не стал кочевряжиться, взял какой-то парус и на нем изобразил работу по ремонту на новой машине. После этого они меня еще долго доставали на палубе. Нёс им какую-то галиматью, про романтику парусов и свежий ветер. Ничего не поделаешь – это их  работа, приходится уважать. Где-то,  в паузе между всех дел и вахтами, немного позагорал на палубе – а то, опять, какие-нибудь метисы, будут разглядывать.

К вечерней вахте ветер неожиданно скис, и, чтобы мы не делали, ход 3-4 узла был максимальным. Между тем, «Дар», справа, милях в 5-6-ти шел на пару узлов быстрее. То ли, ветер там другой, то ли, они что-то делали лучше и были легче нас. Под утро на моем диванчике, что поперек курса, ноги стали подниматься выше головы – пошел ветер. Финишировали в 7 утра. «Дар» первым.  Ничего не поделаешь – в трамвайных гонках сложно рассчитывать на победу. Кто первым идет, тому и ветер в руки. Мало того, что дистанция короткая, но и ни одного поворота для лавировки, на которых,  можно показать выучку команды. Да и лавировки не было, на которой «Мир» мог бы показать себя.

25.07.12.   В конечном итоге «Мир» по гандикапу стал всего лишь пятым.  Вчера, весь день был каким-то очень деятельным. Для начала готовился к проведению занятий по технике безопасности. В обед повез телеоператоров и всяких других людей на зодиаке для съемок «Мира» под парусами. Волны и зыбь, которые с палубы кажутся небольшими, на самом деле оказались до метра и зодиак бросало, как поплавок. С собой взял старшего механика для связи по рации с мостиком. Всего вместе со мной получилось 6 человек и конечно, лодка стала перегруженной.

Кое-как, этот народ  спустился по шторм-трапу, мы отошли чуть вперед. «Мир» начал ставить паруса. Но этим ребятам надо было его снять в движении. Газ выжал до полного, пошел вперед. Конечно, брызги, броски на волнах и т.п. Время от времени разворачивался, чтобы киношники могли заснять набегающий борт. Очень мешал красивому виду, свисающий с бушприта кливер-топсель. Наконец, его подняли, и «Мир» тут же, начал набирать ход. Кое-как на полном скаку, мы его опередили. Пропустили мимо, и я решил уйти под его правый борт на подветренную сторону. В это время старший из них попросил задержаться. Сбросил газ и в этот момент волна и часть воды, которую мы тянули транцем,  сложились. И с кормы нас окатило так, что двигатель заглох.  Запросили подготовку второй дежурной шлюпки. Но,  с очередным  рывком  старт-шкотом, двигатель завелся.

Догнали «Мир» с подветра. Мотор работал с некоторыми периодическими перебоями и полную мощность не развивал. Телевизионщик стал требовать, чтобы мы остановились – снять, как «Мир» уходит вдаль, но я, наотрез отказался. Подошли к борту. Подали шторм-трап. Я хорошо помню, как оборвались носовые строп-ленты при подъеме такой же шлюпки на «Надежду», при аналогичных съемках, у берегов Бразилии. Тогда народ посыпался в воду со своими телекамерами и фотоаппаратами. Поэтому высадил всех, кроме себя и одного щуплого парнишку, которому была отдана вся съемочная техника. Поднялись лебедкой к борту. Вскрыл кап мотора – сухо. Но всё-таки, вода куда-то попала, иначе, из-за чего бы, перебои. Надо будет заняться с третьим механиком.

Только переоделся – построили кадетов на мой инструктаж. Это потому, что Катюша прищемила пальцы во время стопорения,  какого-то браса. Зная, что неизменно появится оператор, на всякий случай оделся поприличнее. Начал с общих требований безопасности на судне, после чего отдельно про ТБ на швартовных работах и перешел к парусным делам. Всё с примерами из своей многочисленной практики. Когда рассказывал, как бывшему завпроду Игорю Карпенко затянуло ногу швартовым концом в клюз и сломало ее на глазах у многочисленной публики (потому как тот оказался не на своем месте и влез в шлаг швартова) — кадеты задумались.
Но только дошел до главного – как беречь руки при работе на стопорах — последовала с моста команда,  брасопить реи и т.д. Это папа гуру никак не уймется. Ничего не поделаешь.

Во второй половине дня устроили состязания по перетягиванию каната. Команды: от экипажа, тренизов и курсантов с каждой мачты. Первыми тянули тренизы и курсанты с фок-мачты. Когда тренизы ослабели и стали явно поддаваться, мы с механиком, пользуясь сутолокой, подхватили их конец каната и сильно потянули. Достаточно было добавить наших небольших усилий, чтобы и уставшие кадеты тоже поддались и попадали. После этого мы помогли таким же образом, еще какой-то мачте. Но далее, нас заметили и выставили контролеров. Экипажу уже помочь лишними руками не удалось и наши дохлятики проиграли. Я не участвовал, потому как знаю, насколько это, с виду простое дело, является травмоопасным. Костя пытался со своим весом свыше ста кг помочь, но кроме очередных проблем для своей ноги, ничего не добился. Но, обстановка была веселая. Определенная разрядка после гоночной беготни.

26.07.12.  Вчера прибыли в Испанию – в бухту, порт и город Кадис.  До обеда, пока я обучал тренизов морским узлам, где-то барражировали под машиной.  Думали, что до завтра, так и будем. Но вдруг, приняли лоцмана и сразу же я сменил рулевого. В отведенном для стоянки месте всего 4 парусника: перед нами итальянский барк «Америго Веспуччи», за ним бриг «Фредерик Шопен» (занявший, кстати, первое место по гандикапу и в целом, хорошо пришедший по факту), на правой стороне две современные 4-х мачтовые шхуны: «Санта-Мария-Мануэла» и еще какая-то новая.

Долго не было властей, потому как наше прибытие ожидалось 26-го, а мы пришвартовались на день раньше вместо болтания в море (где бы, записать!). Вначале я подумал, что это – как в яхтенную бытность – сколько раз мы приходили на яхтах на день – два раньше и никогда власти не приходили до заказанного дня. И ждали на рейде на якоре. Но позднее дошло, что здесь святое время – фиеста. И с 2-х до 5-ти дня закрыты все учреждения. Так что, испанские власти  прибыли сразу после ее окончания и выход в город был открыт.

 

Первым делом,  мы с механиком сразу поехали искать пляж. И конечно, поехали не туда. По каким-то узким, длинным, но прямым улочкам, уворачиваясь от встречных машин, едущих во всю ширину этих улиц. (Естественно, мы оказались на дорогах с односторонним движением в нашу сторону). Но, рано или поздно, добрались до цели.

Пока искали, где приткнуться на большом песчаном пляже, нас кто-то позвал. Это капитан, который позже нас вышел вместе с Костей, но на пляже они оказались раньше, несмотря на наши велосипеды. В общем-то, они здесь когда-то были и что-то помнили. Вода в океане 25-26 градусов. Глубина довольно плавно начинается от берега в отличие от Балтики. Волны накатистые. Но это не Копакабана, где волны с Атлантики на том пляже представляют серьезную угрозу.

Ближе к вечеру подул холодноватый ветер и мы засобирались. Поехали как бы обратно, но тоже не в ту сторону. Пришлось долго ехать по главной дороге среди медленно ползущих машин, пока не вывернули к своей территории.

А здесь – нескончаемый поток людей, идущих к проходной и там в сторону «Мира». Стали в эту очередь и кое-как прошли через проходную. Подъехали к своему трапу. Но народ, оказывается, сосредоточился перед сценой, установленной прямо перед «Миром» и к тому же, перед моим иллюминатором. Выйдя несколько позднее на палубу – поразился – людское море занимало все видимое под прожекторами пространство. Трудно сказать, сколько было всего, но тысяч пятьдесят – это точно. А на сцене выступали какие-то местные знаменитости. По той реакции публики, что возникала при объявлении того или иного артиста, было понятно, что все их здесь хорошо знают. С мостика нам было видно всё: и самих выступающих и большой экран. Но, что видели зрители, находящиеся примерно в километре от этого действа – непонятно. Но, тем не менее, всё и там было заполонено. Позднее видел два экрана, там установленные.

27.07. 12.  С утра – на пляже, но всего лишь на один час. У механика дела, да и у меня тоже. Привезли снова спинакер с «Акелы». Порыв метра полтора в одном месте. Они отказались от прошивания наклеенной ленты на тот длинный, состыкованный мною ранее порыв и оказались неправы. Материал пополз. Корректировал заявку на снабжение, боролся с кадетами, чтобы держали наружные двери закрытыми. Какая ни есть кондиция, но всё-таки не дает разогреться кораблю внутри. Но эти детки ничего не хотят понимать – то люмики нараспашку, то двери.  В этом плане должны быть жесткие требования со стороны каждого из экипажа. Но «Мир» всегда отличался своей колхозностью.

На трапе второй день нет обвеса с надписью, что это «Мир». Подобная штуковина на трапе положена любому уважающему себя кораблю или судну. Только не здесь. Ходит по палубе главный боцман Костя, ходит вахтенный помощник, некто Сережа – им до этого дела нет. Вышел старпом – я его спросил по поводу обвеса. Тут же, раздалась команда и т.д.  Несмотря на то, что «Мир» стоит в самой дальней точке причала, очередь к нам из местного населения нескончаемая. Трап как обычно, один. Т.е. народ запускают и выпускают по мере накопления. Перемещение судна по высоте из-за прилива – отлива здесь есть, но, вполне позволяет применять и сходню, и парадный трап. Команда всё-таки поступила – ставить второй трап. Плотника, главнокомандующего этим делом, не было, а боцман, долженствующий быть на вахте и  возглавлять установку, уже неделю или больше в астрале. Его замещает Костя. Процесс нескончаемо долгий. Матрос, к тому же еще и с сигаретой во рту, на глазах безмолвствующих испанцев, никак не справляется с трапными веревками.

Стармех не выдержал – разнёс всех, в пух и прах. Потому я и называю «Мир» колхозом. Начиная со швартовок и отходов. Даже тифоном гуднуть три раза не удосуживаются в знак прощания. Не говоря уж, о всяких там, прощаниях славянки и т.п. В этом плане только капитан «Надежды» Владимир Николаевич Василенко может быть примером. Всегда, в обычных ли рейсах, в кругосветном плавании – подходим к любому порту – из динамиков и русские народные песни, и флаг большой и красивый. Только, на нас и смотрят. А южный народ, как правило, темпераментный – только услышат  какой-то такт, тут же начинают притоптывать и прихлопывать. А уж отход с «Прощанием славянки» — действует, на кого хочешь. Никогда не забуду, когда уходили из Вентспилса, как текли слёзы, под этот марш, у женщин, нас провожающих на причале. Совсем ведь недавно, по историческим меркам, алкоголик страну пропил в Беловежской Пуще.

29.07.12.  С Днём Военно-Морского Флота, Николай Александрович! Несколько ранее, Антонов Виктор Николаевич отмечал в капитанском салоне свой юбилей. Меня тоже пригласил – не пойти — было бы неловко. Надел кремовую рубашку с погонами и черные форменные брюки. Чтобы его приглашенные, с этой стоянки, видели, что были и мы рысаками, когда-то.  Из гостей,  кроме своих – капитана «Мира» Андрея Валентиновича, и моего старшего механика, знал только  капитана «Акелы» и капитана «Дара» – Артура. Остальных не очень знаю. Но все друг друга знают – это капитаны судов и яхт – постоянно общаются на брифингах. Время для этого торжества было выбрано не совсем, на мой взгляд, удачно.

Одновременно, началось экипажное патти,  и у многих было приглашение на барк «Европу» – тоже на вечеринку. И у нас с механиком, кстати,  тоже. Тем не менее, чинно, так посидели. Виктор Николаевич  сел с краешку,  и как мы с механиком не пытались его вызволить в середину компании – не удалось. Всяко разных угощений и пития было много (помогали утром в закупках этого дела в супермаркете), но народ занятой – в основном имитация. Рано или поздно, раскланялись. И мы с механиком успели зайти на экипажное патти (любопытно, ведь – а как здесь?), благо близко. И успели на «Европу», где тоже, отпробовали всяких голландских вкусностей. Но были там недолго.

Еще ранее, механику друзья с «Акелы» дали два билета на поездку на экскурсионном автобусе. Я не очень-то, жалую подобные экскурсии. Первые 10-15 минут еще что-то соображаешь по-английски. Потом воркование гида плавно так перетекает, в усыпляющую музыку и уже ничего не соображаешь, что он там верещит. Как-то в Ливерпуле ехали на таком автобусе, и я взялся переводить для супруги капитана (на то время Галкина Ю.А.) Татьяны Семеновны и еще какой-то нашей дамы, о чем говорит экскурсовод. Такого, им навешал на уши! (По принципу – Остапа несло…). Но на этом двухэтажном автобусе есть русский перевод через наушники и поэтому – поехали. Устроились на втором этаже на лучших местах. Практически пусто. И, по крайней мере, было что-то понятно, мимо чего проезжаем. Оказывается, за одним поворотом открывается гигантский пляж – Копакабана плачет! Ухоженный, до нельзя. В длину – конца его не видно.

Из этой трансляции узнали, что Колумб выходил на свое открытие Вест-Индии, именно из Кадиса, в 1493-м году.

Примечание (моё): — А спустя лет семь – некто, коммивояжер Америго Веспуччи, побывав с деловыми, уже, визитами у берегов Южной Америки, причем трижды(!), написал несколько листиков о своих этих походах с весьма произвольным описанием берегов. Эти листочки попали через еще, сколько-то лет, к любопытным читателям. Названия открытому материку, еще не было. По привычке обзывали его Вест-Индией. А эти любознательные, имеющие какое-то слабое отношение к географии, назвали материк Америкой – по имени автора брошюрки из 8-ми листочков. Сам Америго и понятия не имел, что его именем назвали уже гигантский материк и не узнал этого до конца своих дней. А название, кочуя из одного источника в другой – прижилось. Вот так и появилась Америка.

В общем,  экскурсия оказалась интересной. После мы пешком сходили на другой конец набережной, где увидели прозрачную воду прямо у берега. Камни, примыкающие к пляжному песку. И на следующий день (вот как раз до вечерних отмечаний) поехали туда на байках. Решили до макания в воду подъехать к крепости, расположенной на островке в море, к которой вела дорога типа эстакады. Примерно около 2-х км. Ворота в крепость оказались заперты на замок и мы остановились у большой арки под этой дорогой. Оказалось, что под ней — путь выхода рыбачьих лодок в океан. Был сильный отлив и всё кругом обмелело. Только возле этой арки образовалось небольшая лагуна, в которую, то и дело, из океана залетает вода.

Посмотрев, как какой-то местный житель с маской ныряет в этом водоемчике, мы тут же с механиком последовали его примеру. Вода теплейшая. Глубина по центру мне по грудь. Такая ванна, диаметром метров 20. Прозрачно-чистая. Виден в нижней части арки небольшой канал, для прохода лодок. Длина его по ширине арки, где-то около 5-ти метров. Конечно, выплыл по нему в океан. Там, хотя и накат с морской стороны, но всё равно видимость отличная. В общем нанырялись и накупались просто от души. Расположились прямо на косе, рядом с этой лагункой. Глядя на нас, потянулся народ, который совершал путь к закрытым воротам крепости.

На обратном пути заехали в один из случайных магазинов, где я купил раскладное кресло, с которыми здесь ходят на пляж 90 % народа. Очень удобное – почти невесомое, компактное и его можно преобразовывать и в лежанку и сидеть, как хочешь. Механик на следующий день, т.е. вчера, сразу поехал со мной в тот же магазин и купил себе такое же. Оба их установили на моем багажнике без особого труда и снова поехали к своему этому месту. А тут – прилив. И не видно, ни нашего озера, ни камней, ни тем более, нашей косы. Расположились на камнях сбоку дороги. Поставили кресла, уселись – лучшего трудно придумать! Снова ныряли и плавали над тем местом, где, днем ранее, лежали на полотенцах. Мальчишки прыгали с арки в воду. Высота между прочим – около 7-ми метров. Интересно, что продолжали они прыгать, когда вода пошла на отлив и стало мелко, как вчера. Не боятся ничего.

Я  с отливом выплыл на другую сторону через арку. Красивое дно с крутыми скалами и камнями, вперемешку с песком. И друг увидел на песке знакомые очертания. Трепанги! Да какие большие! Около 30-40 см в длину. Наши тихоокеанские таких размеров достичь не успевают. Конечно, несколько штук я достал и по быстрому приготовил для варки. Что вечером и сделали. Навеяло прошедшей молодостью на бухте Вальтон, что под Андреевкой в Большом Камне в Приморье.  Здесь никто не знает, что это такое, к счастью этих огурцов. А уж на «Мире» и подавно, никогда их не видели. Даже известный водолаз доктор. Поэтому, они и выросли до такого размера.

Вечером снова пошли в гости на «Акелу», теперь уже на день рождения ее капитана. Как уместились на палубе этого цетуса человек тридцать – до сих пор удивляюсь. Я немного побыл и по-английски ушел. Уже начала сказываться усталость от этих мероприятий. Тем более, что на сегодня отход с дейлитрипом, к тому же.

Часть 16.   Сравнение с Копакабана. Отход на Ильяву. Снова о тупом боцманенке. Некие итоги за половину рейса. Про английский и перевод времени. Срезали бомбрамселя. Сложный заход в Ильяву. Полоса препятствий с автобана. Волны с океана. Матч и пенальти. Авейро (райцентр).

30.07.12.  Откатали дейлитрип.  С утра было увольнение до 11-ти часов.  Конечно, мы поехали к своему месту возле крепости. Там, только начинался прилив. Уже не брали с собой местных замечательных раскладушек. Искупались. Посмотрели на местных браконьеров. Они с высоты арки, которая, собственно является неким мостом, закидывают сеть на круглом ободе на морскую сторону, откуда под эту арку идет прилив. Сеть прикреплена крепкой бечевкой через блок к мощной палке. С приливом в нашу лагунку входят, время от времени, стаи рыб (по-видимому – кефаль). Меня, когда я нырял с маской, такая стая облепила и пролетела в сторону рыбацкого фарватера. Поднимай сеть и улов готов.

Здесь также весьма распространена ловля рыбы удочками во время прилива. С набережной торчат длинные удилища. Видимо, рыба во время прилива идет к осушаемому берегу, на котором, наверняка есть, какие-нибудь козявки. Распрощавшись с лагуной и бросив в нее по мелкой копейке, поехали на тот самый длинный пляж, что проезжали на экскурсионном автобусе. Вчера с моря во время катания можно было рассмотреть, насколько он громадный. Тянется в длину к основанию этого острова-полуострова, на котором расположен город, наверное километров на пятнадцать. Я и повторюсь, что знаменитая Копакабана вместе,  с, не менее известными там пляжами,  по имени Леблон и Ботафого, в Рио, просто плачут от зависти. Кстати, на них и купаться просто опасно, о чем предупреждают всех туристов.

Постоянные высокие прибойные волны образуют выносное течение, с которым справиться практически невозможно. В нашей лагунке под аркой в канале для прохода лодок, даже несильное движение воды при отливе – приливе такое, что проплыть против,  удается с определенным напряжением сил. Что уж, говорить об открытой океанской мощи. Проверено на себе, в том числе и на Копакабане. Искупались и на этом пляже, оборудованном всем пляжным хозяйством по всей его необъятной длине – зонтиками, массой седушек, раздевалками, туалетами, душевыми для тела и кранами для обмыва ног от песка, деревянными дорожками по песку к морю, бесконечными кафешками.

Всё – бесплатно, кроме кафе, конечно. Непрерывно за пляжным песком ухаживают. Его — и просеивают, и разглаживают, и даже, поливают. Вот так, работает индустрия развитого туризма. Нашей шпане, которая захватила редкие доступы к воде во Владивостоке, подобное и не снилось. Не знаю, как там, в Сочи и прочем Крыму, но думаю, что хапужники там, еще круче. И надеюсь, никогда меня туда не занесет.

Откатали местный народ и в 20 часов снялись на Ильяву (та же Испания, где мы уже когда-то были, чуть севернее Португалии). Переход не гоночный. На борту, какой-то Вавилон. Тренизы и  кадеты по обмену экипажами с разных парусников. Где свои, где чужие – не разобрать. С кадетами – постоянная борьба за закрытые иллюминаторы и двери с палубы. Работает кондиционер, который, более-менее, обеспечивает холодом кормовые помещения. У нас, на твиндечной палубе удается, только-только, поддерживать холодовой баланс между плохо и очень плохо. Если и его не соблюдать, то сваримся в собственном соку. У меня в каюте два вентилятора немного спасают дело, когда дуют прямо на тебя. А так – всё, не очень комфортно. В парусной еще хуже.  За бортом около 25-ти. Внутри духота. Здесь нет, как на «Надежде» подвода в парусную от кондиционера.  Разговор был – сделать некую времянку из плотницкой (там это дело есть). Но пока реализации не видно.

31.07.12.   В обед выполз на ют со своим креслом-раскладушкой. Пекло — еще то. Минут двадцать пожарился и быстренько ретировался в каюту. А после работы, уже со стармехом вылезли с тем же снаряжением. И просидели, и пролежали, пока не сбежал, кто-то последний. Шли под парусами, кроме верхнего яруса — в никуда. Точнее в Атлантику, ближе к югу. Время до прихода еще есть. Когда наши седушки на крене поползли к ограждению и ветер, как-то похолодал, то и мы закончили своё загорание и отправились обливаться под палубный душ. В обед там было не протолкнуться, а вечером – только испытанный контингент. Плюс матрос Катя – курсантка уже почти пятого курса.  Которой прищемило пальцы, но, к счастью, всё обошлось и даже ногти остались целы.

Катя и обе канадки — на третьей вахте с обязанностями, как я понимаю, штурманских учеников. Катя на мосту всю вахту, канадки делят пополам. Т.е. два часа на палубе, два – на мосту. Николь меня спросила, почему меня нет на этой вахте. Ответил, что только на регате. Видно было, что огорчилась. Конечно, на каждой вахте в свободные моменты, я чему-то, всех обучал и их с Дженифер научил плести всякие вещи. Наверное,  уже подзабыли. А тут еще посмотрел, как брасопится мой протеже – только плеваться и осталось. Видят эту неумелость и они. Уже давно я перестал лезть к нему с советами, потому как бесполезно. Не воспринимает и не запоминает. И как боцман ничего не умеет. Объяснение от него только одно – что он этик (не знаю, что он под этим подразумевает – лично я – только, наверное, не ту ориентацию, sorry).

И из-за этого, якобы, ему надо понять сущность процесса, вникнуть в него и тогда, может быть…  В общем, влип я со своей доверчивосью, что к парусному делу и другие могут относиться, как и я.  Тут еще лопнул у них на крюйс-бом-брам-рее гитов. Огон мантыля, крепящегося к шкотовому углу, от древности перетерся. Ну не можешь переплести гашу,  молчи – за умного сойдешь. Помогут. Но этот крендель, не стесняясь, да еще, при капитане и Антонове заявляет – не могу, не знаю. Конечно, переплёл я этот ржавый и очень жесткий трос.  Мантыль  укоротился, но еще прослужит до замены, пока новый трос не поставят. Но, на утренней вахте, его так и не завели на место. Потому как, всё утро, брасопились на полный бейдевинд . На мосту, через чью-то рацию, снова услыхал – а полный бейдевинд – это сколько? А в это время, еще и брасы марсареев грота, попали под нижний рей бизани, потому как брасопка, начала которой я не застал, в корне началась неверно.

Пришлось вмешаться и самому с крыла мостика выхлестнуть эти брасы на волю. В общем, мужик себя дискредитировал полностью как боцман, а то, что он павлин и балабол – уже отметили все. Кем-то, заколдована бедная бизань – то Павлик на ней был, почти такой же. Но, по крайней мере, многое умел. Конечно, я знал, что не силен этот человек в такелажных премудростях и прочих боцманских делах. И предупреждал об этом. Но и Костя, тогда сказал – главное, чтобы человек был хороший, а всему научим. Но, не получается. Апломба выше одного места, а на выходе -  ноль.

Провел днем очередное обучение тренизов всяким узлам и плетенкам. Эти, и то схватывают. Чтоб,  еще раз в жизни, я связался со всякими буддистами, йогами, экстрасенсами и прочими, на них похожими – никогда!  Сейчас этот крендель, по-моему, опять голодает – в столовой не видно. Ну, какой из него боец после этого! Вот я нарвался! Жаль, не удержал меня покойный Владимир Алексеевич, когда еще можно было отступить. В.А. начал было, что-то говорить на нашей с ним последней встрече, но в силу своей деликатности, не довел до конца. Очень жаль.

01.08.12.  Пролетели три месяца рейса. Жизнь на «Мире» меняется соответственно. Кадеты, набираясь опыта, борзеют. И уже не напоминают тех птенчиков с разинутыми ртами,  которыми были первые дни. По отдельности, каждый из них, в общем-то, замечательный молодой человек со своими интересами, увлечениями и т.п. Но, сбиваясь в кучу, становятся стаей, за которой нужен глаз, да глаз. Присутствие на корабле юных дам – и своих, и чужих – эту стаю и сдерживает, и вдохновляет. Дикие тарзаньи вопли на главной палубе (где расположены кубрики) с примесью национального фольклора – обычное дело. На своих командиров они особо не реагируют.

Но, гонка для «Мира» закончилась. И в скором будущем, предстоит обычная коммерческая работа со стоянками, на которых уже не будет спортивных состязаний. Так, кадеты уже быстро уяснили, что есть наряды или нет, на спортивные состязания их всё равно отпустят. Теперь эта форточка прикрыта. Так что, хоть какой-то, сдерживающий фактор, появился. Боцман бизани вчера добил Виктора Николаевича, даже несколько растерявшегося. Гуру сделал замечание ему по поводу необходимости клетневки размочаленных концов. На что, тот ответил безапелляционным тоном – нечем клетневать. Вот — предоставьте мне материал — это ваша обязанность по контракту.  Антонов от изумления только губами пошамкал. Я сразу ушел с моста, не желая быть третьей стороной. При всех возможных сомнениях в новом боцмане, всё-таки, не допускал, что он, ко всему прочему, окажется просто неумным.

02.08.12.   Ходим галсами – то в сторону Португалии, то в океан. Повороты оверштаг по авралам. В это время на палубе – точный Вавилон. Все кубрики забиты иностранным народом и все тренизы выходят на авралы, несмотря на время. Интересно слышать с моста, на который я прибегаю по авралу, эту разноголосицу. Пожалуй, только наши канадки чувствуют себя в этом общении свободно. Весь мир (не наш, а который большой) говорит на английском. Наши кадеты тоже неплохо изъясняются – всё-таки, уровень подачи английского в бурсе очень высок. Ко  мне в парусную постоянно приходят тренизы с просьбой обучить их узлам. И все, разных национальностей, почти свободно, общаются на английском. Интересное наблюдение: изо дня в день, что-то отвечая, что-то выслушивая на английском, вдруг, заметил, что не вдумываясь, понимаю и слова и фразы. И не только от тренизов,  но даже, когда изредка смотрю голливудские фильмы – улавливаю смысл до переводчика. Что значит – общение в языковой среде. А нам всю жизнь вдалбливали всякие -  презент индефинит пэссив войс — и т.п.   Вместо натаскивания на нормальный разговор без этой грамматической ахинеи.

Между тем, понемногу, тренизы меня достали. Появляются в парусной спонтанно и приходится отрываться от какой-то запланированной работы, показывать и объяснять. Уходя, просят взять кончики для практики. Конечно, киваю головой.  Веревка, между прочим, дефицитная. Трехпрядная,  практически для этих целей не годится, приходится отрезать по метровому куску от хорошего шнура. Уже предъявил претензии к нашей, обеспечивающей их, даме – Наталье Владимировне, чтобы она подавала в заявку, отдельно для этой цели, снабжение тонким линём.

В обед с механиком пытаемся загорать на своих раскладушках. С полчаса удается. Несмотря на удаление к северу, солнце печет изрядно. Но и времени на обеденный перерыв всего час.  В течение дня поливаемся из нашего забортного душа. Народу, пока вода теплая – достаточно. Боцмана визжат, что надстройки ржавеют, но против гуру остерегаются выступать. По утрам кручу резину и обливаюсь ведром. Но – странное дело – позавчера перевели время на час назад и уже второй раз никак не выползти со своей шконки. Хотя, казалось бы, часом больше  дается на сон. Разврат, конечно. На вахту, хоть с зубовным скрежетом, но всегда встаешь.  А тут – никакой — ни силы, ни воли. Скорее всего,  кислорода не хватает, потому как вентиляция слабовата. И голова, как глаза откроешь, с  чугунным подзваниванием.  А в тропиках, где вода за бортом 33 градуса, вообще, «Миру» делать нечего. На следующий год планируется Средиземное море, Тулон и, вроде бы Барселона. Хотя и не тропики, но с нашей вентиляцией, как бы голова не съехала.

03.08.12.  Вроде бы, собирались прибыть в Ильяву (Португалия) вчера. Но папа-гуру, как обычно направил судно через океан, куда-то в Канаду.  Иногда повороты оверштаг по авралу. Последние два поворота – силами двух вахт. Я на всё это смотрю как-то индифферентно – хватает своих дел. Только закончилось участие «Мира» в гонках, как гуру, тут же велел срезать бом-брам-стакселя. Замахнулся и на бом-брамселя, но вдруг, отменил. Мне это не нравится, потому, как еще два месяца рейса. Парусное судно тем и смотрится, что несет паруса, хотя бы и в укатанном виде.  Гуру уже начал речь о снятии вместе с парусами стальных мантылей шкотов прямых. Дескать, за зиму мы их поменяем и т.д. Я ему сразу на это заметил, что останемся в таком случае не готовыми к очередному рейсу. Как это?! – встрепенулся папа. – А вот так – в первую очередь — нет троса нужного диаметра. – Но, ведь, заказывали?  — Ну, да. Только, его если и поставят, то, как водится, после тендера. А это будет – если будет – где-то уже в рейсе. Да, хотя бы и перед рейсом – кто будет плести, заводить мантыли на место и заплетать коренные концы для блоков. Протягивать даже один трос с цепью под реем – неслабая работа в летних условиях. А тут зима или весна, что для питерской погоды одинаково. И народ весь в отпусках, отгулах, на учебе и т.п. Да и заплетать огоны – только в себе уверен. Но, раз эта мыслишка завладела антоновской головой, значит так и будет.

На судне ничего особенного не происходит. В бане содрали с пола в предбаннике коврик – остался кафель страшного вида. Скользкий,  к тому же. Мы со стармехом начали делать на него рыбины. И почти преуспели в готовности этого дела. Но, наконец-то, освободившийся от вечных хлопот плотник, взял всё в свои руки и довел до конца. Был, правда, скользкий момент, когда он предложил еще одну доску распилить, подогнать по размеру, ошкурить, покрыть водостойкой пропиткой и т.д. Зная, как качественно он будет это делать (в хорошем смысле) и сколько займет времени – я выступил, против — категорически. Думаю, что правильно сделал, иначе бы этого настила в бане мы ждали бы до конца рейса. Плотник Шурик, мой приятель и хороший человек. Но такой тщательный и выверенный в своих действиях, что лучше ему не мешать -  пусть работает один.

06.08.12.  Пролетела, как миг, стоянка в Ильяву.  Название этого португальского порта пишется и читается, кому как в голову взбредет. И Ильхаво, и Ильяву. На разных картах – по разному. Мы здесь были в каком-то году. Запомнилось это место песчаными разработками на весьма пустынном побережье, длинным мостом, ведущим на другой берег, какой-то, осыхающей в отлив, реки и гигантским пляжем на той стороне.

Заход в порт был весьма не простой. Еще задолго до подхода начало валять с боку на бок так, что полетело в каюте всё, что могло. Думал, что океанская зыбь, но, наверное, это столкновение каких-то течений. Потому, как только взял управление рулем, сразу почувствовал, что, несмотря на полный ход под машиной, нос уводит, то влево – никак не одержать, то вправо.  На входном створе между длинным молом и страшноватым мысом слева, на котором взвивались вверх фонтаны разбивающихся волн, судно начало так прижимать к этому мысу, что встрепенулся даже наш невозмутимый капитан Андрей Валентинович. – Влево не ходи!

А у меня уже давно руль переложен едва ли не полностью на правый борт, но нос, никак не желает отвернуть.  Здесь же, по левому борту, из воды торчит, весьма неприятного вида, камень. И борт наш неумолимо приближается к нему.  Посмотрел на задатчик шага винта – самый полный! По коже прополз этакий холодок. Всё, исполнено по максимуму. И когда до камня уже оставалось около 5-7-ми метров от борта, нос пошел вправо, и я тут же, переложил руль на одержание. Сложность управления была еще в том, что лоцман давал только компасный курс. А выдерживать направление на безостановочной качке, когда картушка компаса бегает туда–сюда – не так просто  — надо улавливать некое среднее положение.

Но, проскочили входной створ, сразу выпрямились, хотя какой-то тягун давил так, что пришлось, для его одержания,  переложить руль на полборта. Как позднее стало понятно, в отлив здесь встречаются несколько течений – реки, отливное и накат от океана. И весьма сложный фарватер для входа в порт с огибанием многочисленных отмелей, да еще при воздействии всех этих факторов.  Лоцман, тоже оказался какой-то живчик: без конца размахивал кому-то руками, давал гудки тифоном и отдавал команды с каким-то характерным акцентом, что сразу не понять.

Но, вскоре пришли к стенке порта, пришвартовались в одиночестве. Вслед за нами вошел польский «Дар» и пришвартовался под прямым углом к нашему бушприту.

После швартовки стояли несколько часов, ожидали властей, у которых, видимо, было святое время – фиеста с 2-х до 5-ти. За это время пришвартовались колумбийцы с гигантским флагом, все в красивой форме, стоящие на реях. Еще и с пушечным салютом. И весь пришедший народ, вовсю гулял по берегу, кроме россиян, как нас всех обозвал известный алкоголик. Нам нельзя, потому как,  нет шенгенских виз. Впрочем, их имели все иностранцы, которых мы везли, но и они ждали властей вместе с нами, потому как, конечно, их никто не оповестил, что им можно.

Когда сход был разрешен, мы с механиком, тут же поехали на велосипедах в местный город. Как ни странно, дорогу я вспомнил,  и мы проехали по всяким улицам. Посетили по пути небольшой супермаркет, как оказалось, наиболее близкий к стоянке. Поехали дальше в сторону длинного моста и, каким-то образом, нас занесло на автобан (знак, что велосипедам въезд запрещен, конечно, проигнорировали) и опомнились лишь когда поняли, что велодорожкой здесь и не пахнет, а скорость менее 50 км/час запрещена. Пришлось с велосипедами перелезать через нехилое ограждение этого хай-вэя, а за ним еще и через заборчик с колючей проволокой.

Вид, конечно, на нас со стороны шоссе был еще тот. И механик,  при форсировании с великом на плечах,  очередного проволочного редута, не стеснялся в выражениях. Чтобы охладить, разгоряченное этой полосой препятствий, тело – присели на какую-то полуразбитую бетонную трубу и в антисанитарных условиях, совсем по Райкину: » ты зачем селедку у него на плече разложил!?» — угостились прихваченным в «Меркадо» пивом. «Меркадо» – это по португальски – маркет. И всё стало не так уж и плохо.

На обратном пути проехали мимо бассейна, в который нас, когда-то, занесло с Натальей. В тот раз, я в нём проплыл уже с тысячи полторы, а ее всё нет. Оказывается, ее не хотели пускать в открытом купальнике, который она впервые  в жизни надела, да невпопад.  Португалия – страна строгих нравов и дам – топлес, как в Испании, мы здесь на пляжах не увидели. И даже в спортивном бассейне, в безобидном купальнике из двух частей – не моги. Но её, всё же пустили.

На следующий день мы вооружились своими раскладушками. Привязали их к моему багажнику и поехали искать подходящий пляж. Переехали через большой мост. Очень длинный и высокий. Велодорожка отгорожена сеткой от проезжей части. Мост ведет к части города, которая называется Барра. Здесь вдоль берега идет непрерывная пляжная зона. Начинается она от высокого красивого маяка на входе, который мы видели при борьбе с теми течениями, но особо тогда рассматривать было некогда.

Успел заметить, что пляж выглядит очень привлекательно. Вот мы на него и поехали. Вначале рассмотрели место у самого маяка. Отсюда виден мыс, который мы днем ранее огибали и даже, тот самый страшный камень. По другую сторону пляжа ведет длиннейший мол ко входному маяку. Поехали по этому молу и в деталях рассмотрели место нашего прохождения. Реально были видны буруны в точках соприкосновения течений. (Сразу вспомнился наш жутковатый ночной отход на «Пульсаре» с Тайваня, где в силу обстоятельств, мне пришлось в одиночку, почти всю ночь, под парусами цетуса, ломиться через нечто подобное). Вернулись к большому маяку и устроились на своих раскладушках на площадке рядом с пляжем. Очень удобно. Вода оказалась весьма прохладной по сравнению с Кадисом. Местный народ предпочитает просто лежать на песочке в тени. Для создания тени  и защиты от ветра выстроены из зонтиков, навесов и всяких ограждений целые поселения. Всё это разноцветное и смотрится весело.

Съели привезенную дыню, искупались,  и,  когда наступило время фиесты – пляж значительно опустел. Нам тоже надоело,  и мы поехали в противоположную сторону – за мост, где я приметил указатель на Коста Нову. Это тоже курортный городишко, также вдоль которого идет обширная пляжная зона. Но в отличие от пляжа, где мы только что были, прикрытого от океана молами – здесь – открытый океан. По всей длине накатывают большие волны. Большие не столько по высоте, сколько по длине. Накат на берег очень красив. Сделал, наверное, сотню снимков. Как и на Копакабане, здесь никто не купается, потому,  как и холодно и волна может хилому пловцу реально не дать вернуться. Тем не менее, долгое время мы наблюдали, как какой-то человек в гидрокостюме, на доске для серфинга, за линией прибоя всё пытался найти подходящую волну. Но, одна из них выбила у него доску из рук и кое-как он ее поймал. Попытался оседлать волну, подходящую к берегу. Ни о каком стоянии на ней, и речи не было – только бы удержаться на доске лёжа. Но и это кончилось плачевно. Доску из-под него вышибло, самого перевернуло несколько раз и выбросило на берег. Когда он поднялся на ноги – явно был не в себе – четкая потеря ориентировки. Так что,  с океанскими волнами шутки в сторону. Как оказалось, рядом пункт проката гидрокостюмов и этих досок. Ну, а желающие хлебнуть адреналина всегда имеются.

Вечером состоялось экипажное патти. Думаю, что это лучшее из всех, что были. Шведский стол, по-моему, неисчерпаемый, со всякими вкусностями. Пиво, хоть и на два талончика, но у меха их оказалось достаточно. Жаль, что съесть больше, чем влезает, в таких случаях, невозможно. Молодцы португальцы!

В последний день с утра было облачно и даже прохладно. На утренней планерке на мосту (такой у нас прижился обычай – к 8-ми утра, там собираться для уточнения всяких планов) — капитан меня озадачил предстоящим судейством футбольного матча, всё с теми же соперниками – с польского «Дара Молодежи». Святое дело. Боковым арбитром назначил, естественно, старшего механика. Приехали к полуфутбольной площадке, изгнали местную молодежь.  Я свистнул в свой авральный свисток и матч начался. Наших бандерлогов надо знать. Пока начало – все вежливые. Но страсти накаляются. Первая кровь на побитых ногах и т.д.  Наш Орлов А.В. (капитан «Мира»)  также лихо и умело участвовал в этом поединке, обводил, бил по мячу, в общем, смотрелся неплохо. Всякие столкновения я тут же пресекал, несмотря на вопли – да, мяч, ведь, у нас…!  Некоторые верещали, что,  чью-то руку не увидел и т.п. Но я был суров и сказал, что за малейшую критику в мой адрес – будет красная карточка. Ну, они мои рычания на авралах помнят – действует. Счет 4:1 в нашу пользу. И на последней минуте назначил пенальти в наши ворота. Повод был – там споткнулся на мяче их нападающий и упал. Что тут началось! Но, не на того напали. Поляки забили и я свистнул трижды – конец игры. Костя сказал, что не знает как по игре, а с политической точки – пенальти был, очень даже кстати.

И после обеда мы с механиком поехали куда глаза глядят. Я, не всерьез, посоветовал ехать в Авейро (город, который, как бы, райцентр), не очень веря в эту затею. Когда-то, мы ездили туда на автобусе и я помнил, что велодорожки, там вроде, не наблюдалось. Но – поехали, примерно в том направлении. Минут через 10 попался указатель – поехали по нему. После еще один и т.д. И буквально скоро въехали на окраину города.

Здесь, также по указателям поехали к центру и вскоре увидели канал с итальянскими гондолами. Эта часть города косит под Венецию. Прошлись пешком. Всё знакомое по прошлому заходу.  И особо делать нечего.

Обратно поехали другой дорогой и как выяснили, что мы буквально метров 200-300 не доехали до центра по более короткой дороге. Вернулись еще быстрее.  Для разминки очень даже неплохо.  Посетили наш супер-меркадо. Кое-чего взяли, устроились на какой-то бетонной трубе и неплохо провели время, пока не подошла, вдруг, некая компания с нашего судна. С некоторыми из этого народа, я не общаюсь, ни в каких делах. И мы тут же уехали.  И уже, никуда нас не понесло. Да и не очень-то, разгуляешься. Территория, на которой стоят парусники, открывается в полдесятого утра, и закрывается в 11 вечера. Не успел – гуляй, где и как хочешь. Защищают от неприятностей.

Часть 17.   Отход из Ильяву.  Поедание старпома. Такелажные дела. Профи. Поделом! Тупой, но упертый. Ла Корунья.  Капитанский прием на мексиканском барке. Мисс Вселенные. Городской пляж. Фуникулер-шар. Парк с лабиринтом — чисто по Джером  Джерому. Потрясение от подводного мира.

Сегодня успел до отхода найти интернет и выйти на связь почти со всеми, с кем хотел. Таня из Новосибирска, Люся в Харькове (мои сестрички), мой братец Юра в Саратове, Шурик, Маша, и конечно, с Любашкой часа полтора, о том-о сём, а в основном о Маше, которой, опять заегозило – в Америку. Кто-то, куда-то, там едет обучаться и эта овечка – туда же. Для меня если и есть страна, более не нравящаяся, то эта — после арабских фанатиков – на втором месте. Марина в отпуске и только телефон урчит, но не отвечает.

Однокашник Костя Сидоров отозвался на звонок — вспомнили друзей. Успел прочитать некоторые письма и посмотреть фотографию Маши на новом мосту во Владивостоке. Отправить ответы не удалось – очень хиленький вай-фай, да и комп надо бы посильнее.

Снялись, вышли всё тем же, изломанным фарватером, но в полную воду. Того жутковатого камня не было видно и судно слушалось руля, куда как лучше, чем на приходе. И лоцман попался, на мой взгляд, гораздо опытнее или лучше прошлого. Показывал мне направление рукой на приметные ориентиры с указанием курса. Всё понятно, куда править и как держать. Да и собственно, опыт, как известно… Поставили все паруса и пошли куда-то на запад – то ли, контр-галс, то ли, по курсу так надо. На корабле новый Вавилон: здесь и колумбийцы и поляки, и испанцы и португальцы, и тренизы со всей Европы. Наши сторожилки Дженифер и Николь – как рыбы в воде. Еще бы – английский в совершенстве!

08.08.12.  Идём галсами в сторону той самой Ла- Коруньи.  Это, где-то рядом с Сантадером на севере Испании. В нем мы были, а в этой деревушке я еще не был. Вода в океане, несмотря на удаленность от берегов – просто теплая. Боцмана мачт, которые отвечают за состояние своих надстроек, весьма негативно относятся к нашему забортному душу. То и дело перевешивают наш шланг с отверстиями на соседние пожарные ящики. А иногда, и прячут в левой боцманской. Я в своей жизни насмотрелся и натерпелся всяких притеснений по поводу всяких своих спортивных занятий. Поэтому,  особо не церемонюсь в подобных случаях. Тем более, когда рядом, всегда участвующий в наших обливаниях, Антонов В.Н. Иной раз, вечером мне уже и не хочется подниматься на палубу, но помню, что В.Н. будет ждать – быстро собираюсь. Пока вода теплая, народ всякий к нам присоединяется, в т.ч. и некоторые дамы. Думаю, что в Северном море, кроме нас двоих, и в обед — старшего механика – никого не будет. Мой лучший здесь приятель – Борис Леонидович (стармех) в этом случае подстраховывается – заранее включает баню и перед обливанием греется там. Иногда и я к нему успеваю присоединиться. Но чаще всего, спохватываюсь, когда уже рано и времени остается, чтобы только к условленному времени, выскочить на палубу.

В плане снастей Виктор Николаевич верен себе. Гонка для нас закончилась. Он руководит редкими авральными поворотами через оверштаг.

Когда командует капитан, В.Н. не вмешивается, следит за работой на палубе и его возмущения, по тому или иному поводу, капитан репетует по громкой связи. Но, только на это дело становится старпом Славик, как тут же В.Н. превращается в некоего вампира. И  слаще старпомовской кровушки ничего для него нет. Я уж пытаюсь, хоть как-то, Славу подвыручить – напоминаю про гитов крюйс-стень-стакселя, перенос косых и т.п. по мелочам. Могу и полностью ему поворот подсказать, но знаю, что, чтобы не сделал самостоятельно старпом, все равно В.Н. ему закатит оплеуху. Вот уже грот пора брасопить – а Славик медлит, потому как знает – отдай команду, В.Н. скажет – рано. Но и промедление для Славы, смерти подобно. И вот уже, раздается рык Виктора Николаевича – а, почему грот еще не в движении! Бедный Слава кричит в гарнитуру – пошли правые фоковые! А там, конечно, непонятная запинка, грот стоит, а торжествующий Виктор Николаевич публично распекает старпома, что тот тянет с поворотом. Публика на мостике – это капитан, и мы с радистом. Мое место по авралам на руле, но меня опережает радист Сережа (ближе к мосту живет). И, поэтому,  я или контрбизанью занимаюсь вместе с преподами, командиром роты, учебным помощником и навигатором Бурлаковым Вячеславом Васильевичем (кстати, ровесником и другом Антонова). С ним  мы, неизменно в дружеских отношения.  Или, с крыла мостика наблюдаю за этим зажёвыванием  старшего помощника. Шекспир молчит и плачет! После этой порки Слава протягивает руки к небу и взывает – где мой танкер! Его неосуществимая  мечта – уйти на танкера, лишь бы подальше от В.Н. и всего этого ужаса, который называется старпомовской работой.

Поскольку, ближе всего к капитанскому выходу на мостик, бизань-мачта, наш гуру выходит на квартердек (палуба бизани) и задумчиво смотрит на горденя, шкоты, гитовы и другие десятки концов, идущих от мачты или на нее.  И,  в который раз начинает переставлять блоки, коренные концы и т.п. Вот и в этот раз, я с утреннего здорования не успел сбежать в парусную, как В.Н. предложил перенести в очередной раз блоки шкотов марселей. Я, в роли, всё того же, предводителя опричников, тут же вызываю бойцов с ножами, свайками и процесс пошел. Боцмана в это время стараются не попадаться на глаза. Чтобы не давать им расслабляться – громко, чтобы слышали, говорю Антонову: «Что-то, мы на грот- мачте, давно ничего не смотрели». Боцман грот-мачты Родик,  в этот момент приседает и машет руками: «Не-е-ет!!»  Хорошо, что увлеченный новой идеей В.Н., пропускает это предложение. Ну, а здесь, на бизани, раз уж перенесли точки крепления, то,  надо бы укоротить слишком длинный мантыль шкота верхнего марселя, блок которого садится на палубный. После некоторых сомнений В.Н. соглашается, но, верен себе. Предлагает шкотовую цепь отстегнуть от угла паруса и вытянуть максимально вниз, чтобы можно было огон переплести на палубе. А я предлагал сделать это на марсовой площадке.

В результате пришлось самому идти на нок верхнего марса-рея, отстегивать цепь, привязывать шкотовый угол паруса к рею, чтобы потом не ловить. После идти на нижний рей и там пытаться перестегнуть гитов на цепи, чтобы она как можно дальше прошла через навесной блок. Но толку из этого не вышло, цепь всё равно не прошла меж двумя направляющими роликами под реем. Но, так или иначе, коренной конец троса мантыля оказался весьма близко к палубе. Отрезали болгаркой по заранее отмеренной точке, и я начал заплетать огон с коушем. Поначалу пришлось это делать, держа трос на весу. Но, по окончании замка, пришлось для пробивок забираться на крышу ходовой рубки и там, к ужасу вахтенного помощника, периодически околачивать заплетенную часть для выравнивания прядей. По окончании – снова на нок верхнего марса-рея – пристегивать цепь к шкотовому углу. Чем объяснять, как это сделать, куда как проще, подняться самому. В общем, получилось хорошо. Теперь,  дело за таким же мантылем на правой руке рея.

09.08.12.   Утром облачно с просветами. Луна своей половиной освещает как хороший фонарь. Помогают ей Венера и Юпитер. Каждое утро я кручу свой резиновый бинт и обливаюсь водой из-за борта с помощью своего ведра. Вода — градусов 22-24. Причем, почти не отличается от той, что льется на нас из шланга, хотя забор ее осуществляется с глубины почти 5 метров. Утром укоротил трос мантыля правого шкота верхнего марселя. Шкотовый угол закрепили дополнительным кончиком, мантыль выбрал на марсовую площадку, влез на нее и без проблем заплел огон. Хотел, чтобы рядом был курсант, который придерживал бы трос и его пряди. Но, тот ушел за страховкой и объявился, когда я уже был внизу. То ли, ленивый до нельзя, то ли трус. Всякого народу хватает.

Между делом, отремонтировал свою раскладушку с помощью народного умельца – старшего моториста Саши. Этот моторист заменил на время отпуска нашего Румянцева, который, в общем-то, неплохой спец, но уж слишком любит загибать пальцы, какой он незаменимый. На самом деле, своему сменщику он сильно уступает.  Моторист  Саша оказался совершенным специалистом по сварке, токарным работам и любым другим. Мгновенно, по просьбе главного боцмана поправил стойки и леера ограждения, выточил всякие нужные вещи, сварил курсантам переносной тренажер для подтягивания и укрепления пресса и множество всяких полезных дел.

Всегда неунывающий и безотказный – человек, с которым, просто приятно общаться. Несмотря на то, что его дергают по поводу и без повода, еще ни разу не было, чтобы он, кому-то отказал в помощи или сделал умный вид, что это трудно. Мне, еще раньше, выправил восьмерку на велоколесе, отрегулировал тормоза, переключение скоростей, подтянул какие-то подшипники. К тому же, ко всему, оказался неплохим спортсменом. То с Родиком – боцманом бизани – лупцуют друг друга боксерскими перчатками, то отжимается вместе с курсантами на палубе – кто больше и т.п.   Вот и сейчас, пока я думал, что же делать со сломанными стойками, Саша посмотрел и тут же принял решение – как надо делать. Через минут двадцать седушка-раскладушка была как новая, с усиленными стойками. Есть теперь над чем задуматься стармеху – у него пока еще всё цело. Но, так или иначе, к Ла-Корунье, мы, к продолжению пляжного сезона, готовы. Жаль, что Саша у нас только на один рейс. Да и какой хороший специалист, за местную зарплату, будет здесь работать? (Кроме фанатиков и пенсионеров). А уж, Шурик будет востребован везде. Единственная категория народа, перед которой я снимаю шляпу – это профессионалы. В любом вопросе. Хотелось бы мне, быть  вхожим в эту компанию.

10.08.12.   С утра тучки. Темень, хоть глаза выколи. Кадеты, в силу своей кадетской национальности (слова Костика), оставили на палубе тот самый Сашин тренажер, висящий на перекладине двух пилерсов. Учебный помощник, которому не спится (от трудов, что-ли, праведных?), вышел на свою прогулку по палубе. Я его только и вижу, гуляющем по палубе весь день. А теперь, его и с утра завело. Ну и конечно, в темноте (а, когда выходишь со свету – перемещение только на ощупь, пока глаза не адаптируются) — мордой наехал на эти рогульки. Столько визгу и пахабщины, я от самых отпетых рыбаков не слыхал.

Не врёт, однако. Точно, работал кем-то, на море. Но, сомневаюсь, что капитаном, как он себя представляет. Потому как,  в его воплях и намека не было на литературный русский язык. Мой старпом с атомохода, покойный Володя Казанцев со своим хитом: «…хочите вы или не хочите, а с людями, вам все равно придется работать…» — просто орфографист Ожегов, по сравнению с испускаемыми руладами. Вахтенный боцман Игорь (уже пару недель, в стадии ремиссии), тоже, не любящий спортсменов, чуть было не выкинул тренажер за борт. Но моё присутствие эту железяку спасло, и ее переместили на крышу надстройки.

Туман лёг настолько сильный, что к нашей планерке на мосту, уже не было видно бушприта. Где-то на траверзе мыса Финистере.(Угол Испании выходящий на Атлантику). Начали подавать туманные сигналы, завели машину и силами третьей вахты убирать паруса, кроме нескольких косых. И здесь мой Лёня выпендрился – на какое-то замечание Орлова, что-то начал верещать в рацию, что им там тесно на баке, одни иноземцы и в таком духе. Капитан мне: «Объясни ему, что за подобную болтологию перевести его в матросы – раз плюнуть». Уж, если наш, спокойный Андрей Валентинович, отреагировал на эту мутотень по рации! – я нашёл боцмана и передал ему – не болтать лишнего по связи. И про матроса тоже. Но, как в бетон.

Лёня ходит постоянно, с какой-то записной книжкой, мелко исписанной и что-то, бубнит про себя, заглядывая в нее. По наивности, когда-то, я подумал, что он заучивает такелаж и прочее боцманско-морское. Но это, его цитатник с выписками из каких-то книг по психологии с буддистским уклоном, с которым он не расстается.  Этакие мантры,  которыми руководствуется по жизни. И посему,  отвечает, что мнение, там капитана, главного боцмана и вообще, кого угодно, его совершенно не колышет.  Приехали! У меня большие сомнения, что с ним продолжат контракт. Я бы – не стал. Человек, он и раньше был непростой, но за 8 лет, что я с ним не общался, по-моему, крышей сдвинулся однозначно.

Днём наводил порядок в парусной и продумывал размещение срезанных парусов так, чтобы можно было каждый просмотреть на столе-плазе. Т.е. надо будет их складывать без традиционного укатывания. А после ремонта еще и переместить на другое место, чтобы не мешали доставать следующие. Парусная и так забита под завязку тентами, флагами, одеялами кастелянши и веревками в бухтах, хотя их и не так много. Придется старую машину демонтировать, чтобы на столе стало больше места. С новой машиной провозился полдня. Пытался настроить иглу так, чтобы она выходила выше лапки, и за нее не цеплялся материал при протаскивании. Но ничего особенного не получилось. Для этого надо раздавать соединительную муфту на валиках-удлинителях. Но, опасаюсь стронуть заводскую настройку. Хорошо бы, в Гамбурге, с фирмы изготовителя — настройщика для консультации. Есть несколько вопросов по регулировкам, но инструкций нет.

После чая вместе со стармехом и всё тем же, мотористом Сашей осмотрели крепление мотора к «мерседесу». Сильнее привалить его к транцу не удается. Но можно удалить самодельную прокладку между транцем и плоскостью на двигателе, которой он крепится. Мотор сядет на 15 мм ближе к транцу. Возможно, из-за этого вода от гребного винта и заливает кокпит. Решили на стоянке, по-возможности, спустить «мерседес» (это большой катер с надувными бортами), опробовать на ходу и после этого поменять крепление. И снова опробовать.

12.08.12.   Сегодня 60 лет моему лучшему приятелю Зеленскому Борису Леонидовичу.  Это тот, про которого, я то и дело, упоминаю в этих заметках – старший механик, механик, чиф-инженер и т.д. Почему-то, мне удобнее его так называть, вспоминая всякие наши события и дела. По имени-отчеству, как-то слишком официально и не звучит дружески. Я к нему обращаюсь в наших многочисленных походах и велосипедных марш-бросках просто: «Леонидыч!» На корабле все его уважительно именуют дедом, как и заведено во флоте. Но, конечно, не при обращении.

У нас с механиком много общего. Практически одинаковые суждения по тем,  или иным поводам, по отношению к воспитанию курсантов.  Леонидыч,  очень внимательный человек, очень отзывчивый и добрый. Это не напускное, а от души. И это чувствуют сразу все, кто с ним общается. Меня всегда в восторг приводят его разговоры по телефону со своей супругой. Света его распекает, а он только и говорит ей всякие нежные слова. Ну как тут, ей, на него обижаться! Молодей чиф-инженер! Утром я принес капитану вымпел нового образца, на котором сам написал всякие добрые слова с юбилеем.

Ну, а вчера, с механиком, предводительствуемые третьим помощником Лёнькой, ходили на капитанский прием на «Куатемок» – мексиканский барк, хорошо нам знакомый. Вначале мы  со стармехом собирались на экипажное патти. Я надел для этого шорты, которые когда-то, подарили мне испанцы и их футболку – мероприятие не парадное, по местной погоде в самый раз. Но, вообще-то, надо знать мексиканцев. Для каждого(!), входящего по трапу на палубу, почетный караул из человек десяти гвардейцев, одетых в безукоризненные белые мундиры, салютовал саблями. После того, как сквозь этот строй пройдешь, стоят на палубе трое офицеров, каждый из них представляется  и протягивает руку для приветствия. Рядом с ними несколько дам в вечерних платьях.

Тут, я, вдруг, понял, что Лёнька, чего-то нам не договорил. Сам-то он, был в форме – черный низ, белый верх, погоны с золотом. (Позже, он нам сказал, что не стал нас информировать, что это будет капитанский приём – побоялся, что мы со стармехом откажемся из-за предстоящего, слишком парадного мероприятия и не пойдем с ним. А у него приглашение на трех человек).  Механик был одет чуть лучше меня. По крайней мере, он был в джинсах.

Не дожидаясь персонального здорования теми чинами со мной, я быстренько ретировался в сторону квартердека, где был накрыт шведский стол и пристроился в тени от заходящего солнца у борта вывешенной лакированной шлюпки. Тут же подошел стюард с вопросом – чего изволите? Изволил я бокал пива. Вскоре, после церемониальной встречи,  подошли мои коллеги. Пьем пиво, смотрим по сторонам. Народ вокруг при полном параде. Дамы в вечерних туалетах с голыми плечами. При них мужчины, также почти все в белой форме с погонами и т.п. Плюс местные офицеры, стюарды и прочие – также в белоснежном одеянии. (Ну, как в больнице!). Раскрашивают этот парад, конечно, женщины, своими цветастыми нарядами. Речь капитана, аплодисменты и т.п. Механик, как только открылся шведский стол, тут же принес оттуда тарелку со всяко разным содержимым.

Тут же подошла местная дама с красивой бутылкой текилы. На поясе у нее такой патронташ, в который вместо патронов вставлены стаканчики. Поделилась с нами этим делом и наполнила их. Поверх стаканчика стюард тут же положил дольку лимона с солью. Мы чокнулись за процветание Мексики, хватанули этого напитка,  и я тут же, стянул из тарелки стармеха привлекательный кусочек, чего-то,  завернутого в зеленый листик. Лучше бы я этого не делал. Во рту полыхнуло просто вулканическим огнем. Чтобы не задохнуться и погасить это дело, тут же, бросил в рот этот лимон, что держал в руке. Гольная соль с ядовито-кислющим лимонным вкусом. Открыл рот и еле отдышался. Всё надо уметь делать, в том числе и пить текилу. Правильно пьется она так: лизнуть на лимоне его подсоленную часть, выпить и после этого лизнуть обратную сторону. Ну и употребляют это дело, конечно не стаканами, а так, символически. Ну, мы-то простые. И к тому же, русские. В конечном итоге, женщину с патронташем сменил стюрад с бутылкой, встал возле нас и далеко уже не отходил.

Но это было уже после того, как я сходил на «Мир» и переоделся в офицерскую форму. Перед этим случайно посмотрел на свои ноги в шортах (правая нога выше щиколотки обгорела и начала облезать) и увидел, что носок на левой, ко всему прочему, надет еще и наизнанку. Вот те раз! И перенадеть-то его негде, дамы с декольте  толкаются. Кое-как нашел с помощью стюарда, какое-то помещение, где и восстановил носочное статус-кво. Но, побыв еще несколько минут на палубе, решительно вышел, пробился через толпищи народу на «Мир» и переоделся в свою военную форму.

Мой приятель Саша (народный умелец), увидев меня в ней впервые, открыл рот, только и сказал с изумлением – Ут-то, да!! Но мне некогда было объяснять, что, зачем. Только меня увидели на входном трапе «Куатемока», как караул выстроился, взмахнули саблями, человек пять взяли под козырек, в том числе и те трое, что стояли поодаль. Тут уж, деваться некуда, поздоровался с каждым, был представлен, рядом стоящим дамам. Оказалось, что одна из них супруга, а две – из экипажа. И с такой помпой, был всеми этими лицами, препровожден к нашему месту возле шлюпки. К погонам на плечах, у всех этих южноамериканских ребят, отношение совершенно почтительное. Мгновенно был окружен стюардами со всякими напитками, закусками и т.д. Но, скромно взял какой-то компот в фужере, поблагодарил сопровождение и от меня отстали.

Мой  Леонидыч  в это время, вовсю приударил за красотками в лентах через плечо – какие-то мисс, чего-то. Те излучали заученные улыбки и чиф-инженер принял их за чистую монету и на свой счет. Но, тут рядом зашевелились плечистые мужики в строгих черных костюмах (охрана),  и все мы, от этих мисс Вселенных, отошли от греха подальше. В общем,  прием был на уровне, если не считать, что закусывать их блюдами совершенно невозможно. Еще одно неудобство – никаких столиков или чего-то, на что можно поставить тарелку. Народ так и ходил,  с тарелкой в одной руке и рюмкой в другой. При таком способе общепита, пользоваться, к примеру, вилкой невозможно.  Поэтому никто особо и не пытался там, что-то есть. Какой-то мусор, типа салфеток, тоже выбросить невозможно, пока к тебе не пробьется стюард.

Мы-то, конечно, нашли выход – использовали шлюпочный ватервейс в виде стола. Но другие, конечно, такого позволить себе не могли. Ближе, к концу этого приёма внесли просто гигантский торт в виде парусника – точной копии «Куатемока». Когда его поставили на приготовленное место, на нем еще и иллюминация зажглась. Нет слов – это впечатлило! Рано или поздно, стюарды начали его резать на порции, начав, как бы с моря, на котором основывался корпус, из чего-то вкусного. И убедившись, что уже ничего нового мы не увидим (12-й час ночи), мы ретировались. Снова, при убытии, караул с саблями, отдание чести и т.п.  Зашли на экипажное патти, но там уже и конь не валялся – всё сметено. Но, нам уже было и не надо. По пути к судну,  Леонидыч еще раз сфотографировался с очередными миссками, попавшимися по пути. Слов нет,  в шестьдесят — жизнь только начинается!

Предшествовало вышеизложенному,  несколько, замечательных по содержанию, дней.  10-го числа утром приняли лоцмана и я сразу стал к рулю. Заход в местную бухту мимо красивого современного города (а говорили, что это деревня). Никаких заметных течений – судно слушается руля идеально.

Ошвартовались к причалу в порту, уже приготовленному к парусному фестивалю. Позади нас «Дар», за ним местные баркентинки, с другой стороны причала все яхты. Мексиканцы на своем барке «Куатемок» (известный морепашец – пересекались, когда-то в Нагасаки) у причала под углом к нашему.

Где-то, после обеда разрешен сход на берег. Конечно, мы с чиф-инженером  сразу же взяли наши велобайки и поехали обследовать город. Из порта через одни ворота выезд, через другие вход и, больше, никак не моги.  Нам примерно указали, где находится пляж и мы к нему направились через город,  примерно придерживаясь направления. Это оказалось не так просто. Улицы, которая, прямо бы вела через строения, к морю – нет. Одна упирается в другую и пересекается еще одной и т.д. Так, исполняя этот зигзаг, понемногу и выехали на набережную. То и дело, попадали на дороги с односторонним движением, то встречным, то попутным. Приходилось выёрзывать на тротуары меж припаркованных машин.

Выехали прямо к крайней правой части великолепного красивейшего пляжа. Широкой дугой под набережной, длиной около 4-х км смотрелся он просто завораживающе. Народу на нем уже было достаточно, но простора еще больше. Купающихся мало, что для нас так и осталось загадкой до конца нашего пребывания. Наверное, для местного народу эта 20-ти градусная вода кажется Ледовитым океаном.

С нашего места, где мы оказались, я заметил длинную стелу вдали на фоне каких-то гор. Поехали по набережной вдоль пляжа к левой стороне, рассматривая всё по пути, запоминая и стремясь, к тому самому непонятному монументу. В левой части, где, как бы закончился официальный пляж, были совершенно замечательные дикие места с такими лагунками среди камней и совершенно чистой водой. На камнях и песке между ними загорал всякий местный народ. Дело было как раз в сиесту, безоблачное небо и пекло под стать этому времени. Нам так понравилась прилегающая к пляжу лагунка, что мы решили на обратном пути сюда вернуться.

По обводам берега и неплохой гладкой велодорожке, наконец-то подъехали к этой стеле, которая торчала из небольшого бассейна. Но,  что она собой олицетворяла, мы так и не поняли.

 

 

Выше в гору я углядел непонятный стеклянный шар над горой, от которого вниз шли рельсы. Про рельсы понятно, что это фуникулер. А что за шар – любопытно, потому как в нем виднелись люди.

Поехали туда, хотя и в гору. По пути попался симпатичный осьминог.

Шар, вдруг, начал по рельсам спускаться вниз. Оказывается, это и есть вагончик фуникулера. Полностью стеклянный, диаметром метров пять.

Когда он подошел к посадочной площадке, пошла вверх стеклянная полусфера и открыла его вход-выход. Служащий при входе показал нам на наши пристегнутые к стоянке велосипеды и сказал, что мы можем взять их с собой в эту сферу. Мы еще не догадывались, что этот шар и есть вагончик фуникулера – думали, что это какой-то обзорный атракцион – поднимемся и на нём же, вниз. Но, вовремя сообразили, вошли вовнутрь со своими байками и взяли билеты по 3 евро. Шар медленно поплыл вверх. Надо отметить, что никакой кондиции внутри нет и нагревается он весьма солидно. На верху полусфера открылась и мы оказались на обзорной площадке. Так, что если бы мы не взяли с собой велики, пришлось бы за 3 евро еще раз спускаться вниз.

Отсняв сверху всякие виды океана и часть города, поехали, в рядом находящийся парк.  Парк на таком взгорке, ухоженный. И к нему ведет хорошая дорога серпантином. В парке, на береговой высотке стоят морские дальнобойные орудия. Примерно метрового диаметра стволы длиной метров по 12-15. Чувствуется мощь. Снаряды к ним, здесь же стоящие, весят тонну.

На самом входе увидели интересный лабиринт из живой изгороди. С дороги чуть сверху видно, что у него есть всякие тупики и ответвления. Высота живой изгороди около 3-х метров. Т.е., находясь внутри, реально ничего не разглядишь, куда идти. Мы, конечно, всерьёз это не восприняли и въехали в лабиринт прямо на велосипедах. Благо, никого не было. И далее всё получилось в точности, как у Джером Джерома в его книге про троих в лодке.

Вначале нам было смешно, особенно, когда надо было развернуться из неожиданного тупика. Потом мы случайно разъехались по разным дорожкам и пролетали мимо друг друга, разделенные этим кустарником. А чтобы было не продраться через эту изгородь, внутри неё еще и сетчатый забор такой же высоты. Что-то мы аукали, спрашивали – кто, где есть и т.п. Но, когда вдоволь накрутились по дорожкам, никуда наружу не ведущим, вдруг, стало как-то не по себе. С великом, не так-то просто развернуться в очередном тупике. Чьи-то голоса доносились со свободы, но уверенности, что они нам помогут – не было никакой. Тем более, вспомнилось, что у Джерома и сторож заблудился, ринувшийся спасать посетителей. Наконец-то, я случайно въехал в нужный поворот и после очередного полукруга увидел выход. А механик еще долго крутил педалями в соседнем ответвлении, пока не появился у выхода с другой стороны.

Вроде бы и смешно, но как-то, всё серьёзно. То, что мы внутри перемещались на велосипедах, говорит о размере этой ловушки. Интересно, а что же с народом, который ходит там пешком? Можно нагуляться до отпада ног.

На пушки мы смотрели, уже слегка ошалевшие от этого блуждания. Уже умаявшиеся, поехали по какой-то дороге, ведущей вниз. Оставалось только притормаживать. Наперегонки с машинами, останавливающимися у светофоров. На нас красный свет не действовал, потому как поперечные улицы были практически пустыми. И, к своему удивлению, вынырнули, теперь уж из лабиринта улиц, прямо у лагунки, в которой хотели искупаться. По-быстрому расположились прямо под набережной, на каком-то удобном камне. Достал маску с трубкой. Давно уже это снаряжение ждало своего часа.(Если не считать ныряния к гребному винту). И то, что открылось перед глазами – было просто потрясением. Это, конечно не тропическое море, а суровый Атлантический океан.

Вначале, просто невозможно красивое, чистое прозрачное нечто, с синим отливом. Позже я догадался, что это через воду отсвечивает небо. Множество камней и скал, в изобилии заросших морской капустой. Её ветви с растопыренными листьями покрывали всё видимое метров на 15-20 пространство. Ощущение невесомости над этим делом полное. Вода не холодная и вылез  я из неё, не сразу. Подводный мир очень интересен. Обрывы скал образуют какие-то каньоны вперемешку с песчаными полянами. Множество рыбы – особенно кефали. Ходят стаями, не боясь ничего. Вот где, я посожалел о своем ружье для подводной охоты. Но, если бы оно у меня было, стармех долго бы меня ожидал. Когда-то, в азарте этого дела, в своем Японском море я в гидрокостюме проводил часов по 5-6 в апреле, несмотря на весеннюю температуру воды. Уже было и не допереть сетку с рыбой, уже и колбасило, хоть и в гидрокостюме, уже и руки потеряли от холода чувствительность, но все время отворачивал от берега на еще одну удачу. И еще, и еще, хотя всё время говорил себе – ну, всё, в последний раз! Очень азартное дело. Так что, механику повезло.

Часть 18.   Парус для «Спаниэля». Подарок от Зигмунда. Ночной ремонт. Снова в лагуне. По Ла-Корунье. На старинном маяке. Прощай Атлантика. Старпомовский бунт. Бискайский шторм. О людях — талантливых. Береги себя при шторме.

По-возвращении, меня ожидала нежданная работа. Еще только привязались, как меня вызвал по связи в капитанский салон Виктор Николаевич. У него там сидит незнакомый человек. Как оказалось, капитан латвийского «Спаниэля» — яхты, которой я уже чинил и в этом рейсе, какой-то парус. Снова те же проблемы, что-то порвали.  На словах – чуть-чуть. Ну, что же, несите. Принесли здоровенный грот, не менее громоздкую геную и стаксель №1, размером больше наших косых.

Я мельком посмотрел – думаю – за вечер управлюсь. И сказал, что раньше, чем через день готов не будет. Но, когда зашел в парусную и развернул стаксель, то увидел, что «чуть-чуть» — это порыв поперек от задней шкаторины метров на пять. И вдоль задней шкаторины оторвана подшива с телом паруса и всё это в лохмотьях. Делать нечего. Если отложить ремонт на завтра – уйдет целый день и никаких тебе пляжей и подводного мира. Сел и начал, как обычно составлять мозаику. Поперечный порыв удалось состыковать относительно легко, а со шкаториной пришлось повозиться. Надо было восстановить ее так, чтобы выдержать геометрию паруса.

Только начал, как вахтенный помощник привел, какого-то пожилого человека. Где-то я его видел, но памяти на лица у меня никакой нет. Он мне передал привет от Зигмунда Хореня и подарки от него – две фирменные кружки с парусниками и новую,  в упаковке,  флешку. Когда-то в Гдыне, в силу обстоятельств,  я Зигмунду Хореню отдал свою,  с необходимыми для его работы фотографиями парусников его конструкции. И вот, Зигмунд Чеславович, воспользовался оказией, чтобы мне это компенсировать.

Откровенно, я уж и забыл про ту флешку. Но, вот, тебе, надо же! Этот дедушка оказался кинорепортером, который специализировался на съемках парусников. Богдан Сенкевич. И пришел в Ла-Корунью на польской баркентине «Искре». «Искра», «Погория», «Шопен», «Калиакра» – это всё – детища Зигмунда. Сам Зигмунд Хорень сейчас в Индонезии, которая должна с ним подписать контракт на строительство большого парусного судна. Мне Зигмунд по скайпу еще весной говорил, что у него там должно получиться. И вот он снова в Индонезии, где решается этот вопрос. Сенкевич говорит, что если будет это подписано, то тут же, Китай заказывает у Зигмунда серию современных парусных судов. Очень хотелось бы, чтобы этому замечательному конструктору и очень хорошему человеку повезло в этом. Так или иначе, проговорили больше часу. А работа стоит. Наконец, распрощался с Богданом Сенкевичем и взялся за ремонт.

Где-то,  в час ночи заглянул стармех, ужаснулся объему работ и пообещал сделать, что-то страшное с капитаном этой латвийской яхты. Принес небольшой ужин, который мы и употребили прямо за швейной машиной. Еще пару часов ушло на замену латкармана на гроте. Латкарман только с виду кажется простой нашивкой. На самом деле это хитрое сооружение, внутри которого помещается подпружиненная лата, придающая жесткость задней шкаторине. Лата должна удобно входить, натягивать амортизатор и держаться, чтобы не вылететь. Длина этого латкармана почти два метра, хотя он верхний и самый короткий из всех. Пришлось удалять полностью их старый разодранный, всё компоновать, соизмерять и правильно пришить по технологии. Хорошо, хоть сразу заметил свою небольшую ошибку, когда начал пришивать готовый в сборе. А то бы, пришлось переделывать, едва ли не заново. На генуе уже восстановить порыв вдоль шкаторины, несмотря на его длину, было делом техники.

В четыре утра упал на свой диванчик – в шесть поднялся. Душ, растёрся жестким полотенцем и стал готовить алаверды Зигмунду. Ну как это,  я могу безответно оставить его жест! Сшил свой фирменный вымпел с плетеным матиком на нем, заплетенной подвеской через люверсы и окантованный красивой золотой веревочкой (желтого цвета, естественно). На нем написал всякие добрые слова с пожеланиями успеха и здоровья. Прикрепил к нижней части значок с изображением «Мира» – получилось хорошо (я так думаю). Взял у наших торговцев мировскими сувенирами сумку и футболку с изображением «Мира», положил туда же фильм про «Мир», который дал когда-то,  мне немец Ульрих Глянц. И утром дождался Богдана Сенкевича, который пришел к Антонову и передал ему всё это для Зигмунда. Сенкевич нас (капитана, Антонова и меня) заснял на фоне стилизованного паруса, который подарил Антонову Тадеуш Войтович, фирма которого, всегда шьет паруса для «Мира».  Пообещался передать по интернету.

Наконец-то, день освободился. Пришли ребята с яхты со своим капитаном и забрали паруса. Их капитан – Гунарс, руководитель кафедры в рижской морской Академии распросил, что, да как, я сделал.   Всё показал, объяснил какие-то нюансы, замененные участки, выброшенную рванину  и т.п. Он взял у меня телефон. Пообещал, что в Риге, куда мы должны зайти в сентябре, обязательно встретит и устроит хорошую экскурсию по городу.  Подарил фирменную спаниэлевскую футболку, заявив, что я, практически, член их экипажа. И знаменитый рижский бальзам, с которым я не знаю, что делать, потому как пить его невозможно, а добавлять в кофе во время рейса, наверное, не стоит. (Вообще-то, у меня большие сомнения, что в Риге мы, кому-то нужны. Думаю, что эти обещающие речи, родились после выступления старшего механика, утром, проезжающего по своим делам мимо «Спаниэля» и приведшего, почти в силу, свои угрозы, высказанные ночью. Он им и сказал, что паруса, над которыми всю ночь трудились – готовы).

После завершения этой эпопеи, наконец-то, мы освободились для моря. Погода с небольшим количеством облачности, что и к лучшему.  Поехали снова к той лагунке, что нам понравилась. Проезжали мимо английской яхты «Джон Лаинг», шкипер  которой,  мне прислал прошлой осенью письмо (примерно, по Чехову – на деревню дедушке. Т.е адрес был: СПб, академия Макарова, парусному мастеру. На английском с ужасным почерком. Но надо же, в бурсе его получили  и начальник отдела практики и флота передал его мне в Питере на Морвокзале, когда закончили работу власти. Письмо было со словами благодарности за ремонт их здоровенного грота, располосованного поперек и разорванной задней шкаториной. После ремонта, под ним, они благополучно вернулись в свой Саутгемптон).

Я ему написал ответ на обратный, малоразборчивый адрес. Но при отправке с почты неправильно указал индекс – уже дома понял, что не добавил одной буквы. Получил он мой ответ или нет – так и осталось неизвестным. Пока механик караулил мой велосипед, спустился на их причал и попросил позвать Джима (кое-как вспомнил, как того зовут). Он оказался на борту, его разбудили (что-то, они крепко отмечали вечером), вышел, сразу узнал меня. Обнялись, поговорили недолго. Мое письмо, которое тоже поблуждало, ему принесли прямо в офис. Так что, с этим всё в порядке. Уговорились вечером встретиться на экипажном патти.

Поехали на свой пляжик, там прилив. Место, где были вчера – затоплено. Расположились на песчаном кусочке и очень удобно. Рядом камень со своеобразным сиденьем. Сразу макнулись. И не спеша, минут двадцать я плавал со своей маской, рассматривая всё подряд, паря над провалами, рифами и прочим. Заплыл в соседнюю лагунку, из которой извилистый проливчик – только тело проходит – вёл к нашей. Длина его метров тридцать. Отвесные стены скал слева и справа. Перед нашим заливчиком он расширяется, причем стены уходят вниз с отрицательным углом. Т.е образуется нечто типа подводной пещеры. Глубина метра четыре и я непреминул,  тут же нырнуть под этот навес. Видимость шикарная. В который раз пожалел,  что нет подводного ружья. Крупная кефаль и еще какие-то,  непуганые рыбины,  жуют у скалы, что-то. Слов нет – подводный мир всегда был мне интересен, даже если и живности особой нет и видимость не очень. А здесь – просто завораживающе. Небесная подсветка со своей синевой усиливает эффект. Время провели просто от души. Обсыхали, ели арбуз (мех позаботился) и совсем я не думал о том, что спал всего пару часов. Конечно, отведали сухого вина, которое в местном супермаркете почти бесплатное.

Но во второй половине дня нам уже, как бы, и надоело. Поехали на левый конец большого пляжа. Велодорожка вдоль него замечательная – широкая, мягкая и народ не мешается. Продолжается она почти до старинного маяка, но до него мы в этот раз не доехали. Увидели какое-то большое здание с указателем перед ним, что это какой-то музей. Раз мы здесь, то надо зайти. Во все музеи вход для нас бесплатный по резинке на руке, на которой написано, что мы – Tall Ships Races 2012. Оказался это, какой-то хитрый музей изучения тела. Непонятные тренажеры, с помощью которых можно определить всякие свои параметры и возможности. Всё на испанском, многое не понять. Но, что-то у нас получилось с помощью местных. Смотрели, что они делают и сами повторяли. Но толком, мало что поняли. В довершение ко всему я уронил фотоаппарат (электронная никоновская мыльница, но качество было неплохое) и у него перестал выдвигаться объектив. И двинулись домой, потому как, день уже клонился к закату. А впереди было то самое патти, на которое я собрался по-походному. Но, тут, уже на выходе меня перехватил третий помощник Лёнчик и далее – читай с самого начала про капитанский прием на «Куатемоке».   Вечером в каюте попытался вернуть фотоаппарат к жизни. Поначалу – неуспешно. Тогда я его умышленно уронил на пол – всё равно выбрасывать. А после этого постучал им по столу – также, всё равно годится, чтобы гвозди забивать. И он заработал.

Утром последнего дня стоянки, когда механику исполнилось 60 лет, я достал заранее заготовленный для него вымпел, написал всякие хорошие слова и отнес капитану, чтобы тот поздравил стармеха лично. (Орлов, может и не забыл бы, а вот Виктор Николаевич – точно, об этом не знал).  После вчерашнего приема на «Куатемоке» и отстрела патронташей с  текилой, вставать было нелегко, и собираться, куда-то еще пойти – тоже. Но, тем не менее, часов в 11 мы со стармехом поехали на пляж, на его центральную часть, чтобы окунуться, отмокнуть и успеть вернуться на обед, потому как третий день, мы хотя, что-то и ели, но, как-то, невпопад. А уж шведский куатемоковский стол, пусть они едят его сами. С маской я обследовал пляж прямо в центральной зоне и нашел, что по своей подводной красоте он ничуть не уступает нашей той лагунке. Те же скалы, те же рифы, поросшие капустой, множество разных рыб – одно удовольствие. И вода, может, чуть холоднее, чем там. Замечательно! И как жаль, что нет подводного ружья. Если доведется еще попасть в подобные места, обязательно, хоть на пару дней, обзаведусь.

Успели на обед, в перерыв посмотрел всякие финалы по местному цифровому тв на Олимпийских Играх. А то, ведь, наша спутниковая антенна берет только канал-планету и вести-24. И то, далеко не всегда. Так что, редко мы, что-то узнавали из новостей. А тут, благодаря тому, что у меня антенна возле люмикового стекла с усилителем и телевизор настраивается на цифровое вещание – удалось урывками увидеть некоторые соревнования в прямом эфире. Наш радист Сережа, с которым я дружу, и мы вместе на руле во время авралов – всё-таки, никак этими настройками не займется. Не то, что бывший наш Мишка. Этому или некогда, или до фонаря. Мало того, что их антенна малочувствительная, она еще и постоянно в тени мачт. Только носом на север и если спутник где-то на юге не сильно улетел – тогда, что-то показывает.

После обеда поехали к новому маяку, современной формы – две квадратные колонны поддерживают перемычку, в которой, видимо диспетчерский пункт. К нему и от него идет широкий красивый мол. Наша стоянка, собственно, недалеко от этого места. Но мы поехали в объезд по периметру бухты. Но по пути встретили Наталью (она 2-й помощник) и вчерашнего нашего провожатого на «Куатемок» – 3-го помощника Лёнчика.

Они совершали пешую обзорную экскурсию. Идут к старому маяку. Некоторое время мы шли вместе, но наша скорость с ними не сравнится, и мы с мехом уехали вперед. Проехали мимо замечательного пляжа, на котором к тому же был спортивный бассейн с красивой синей водой.

 

Поднялись на небольшой холм, на котором стояли т.н. дольмены. Это столбы из гранита, высотой по 5-6 метров, вкопанные в землю и установленные по какой-то хитрой схеме. Внутри каждого прямоугольное выточенное отверстие. Для чего и зачем – непонятно. Нечто подобное мы видели в Шотландии на Оркнейских островах. Там они занимали площадь с несколько футбольных полей и по виду были явно старше этих.

Пока рассматривали, Наталья с Лёнькой нас догнали. От этих столпов поехали к древнему маяку. К нему ведет широкая мощеная дорога с плавным подъемом. Еле въехали. Маяк высотой метров 40-50, прямоугольной формы. Из того же материала, что и те самые дольмены. Нас пропустили внутрь по нашим наручным резинкам (у всех на руке они болтаются – у меня же, еле налезла. Эту дурь нам выдали вместо традиционных регатных значков – Европа ударилась в экономию).

Оказывается маяк из двух частей. Основание – сделано римлянами еще в начале 13-го века. Был и римский маяк. А в 16-м веке построили на этом основании вот этот, действующий по сей день. Действительно, обзор начинается с осмотра основания, сделанного из глыб, похожих на мрамор. Всякие пояснения на испанском языке с картинками. Одна старинная гравюра (копия, конечно) изображает этот действующий маяк и датирована 1562 годом. Начали подниматься по каменной лестнице наверх. При подходе к верхнему уровню ступени перешли в винтовую лестницу и возникла проблема при расхождении со спускающимися сверху. Приходилось вжиматься в стенку, пока те, по узким от центра ступеням, как бы не грохнуться, процарапывались мимо. Наконец, поднялись на обзорную площадку. Вид, на весь почти город – великолепный, со всеми его пляжами, красивыми зданиями (кстати, ни одно не повторяется). С одной стороны сильный ветер – стоять у бордюра жутковато. Слишком низкий. Что-то организаторы тут не досмотрели. В общем, отсняли все виды и спустились.

Где-то на полподъеме,  опять встретили Наталью с Лёнчиком. Поехали от маяка к красивой пляжной бухточке, вдающейся крутыми склонами глубоко в берег. Дорожка, которую мы высмотрели с маяка, в нескольких местах оказалась с крутыми спусками. Я на тормозах, отрегулированных народным умельцем Сашей, съехал без проблем. А стармех, чуть было не грохнулся – заблокированное колесо поползло в сторону обрыва. Но на пляже в этой бухте от купания отказались – сильный ветер дул прямо по ее центру в нашу сторону. Поехали дальше к своему центральному пляжу. И тут же наткнулись на городской аквариум, про который достаточно были наслышаны.

Опять прошли бесплатно (вход 10 евро). В принципе, конечно, это не океанариум, в который мы ходили в Лиссабоне. Но для небольшого города очень даже приличное заведение. Много больших стекол, за которыми всякая живность. Не поймешь, кто кого рассматривает. По крайней мере кальмары, точно, только подойдешь, тут же подплывают со своей стороны и своими большими глазами на тебя смотрят.

На открытой части – большие водоемы, сообщающиеся с морем, в которых тюлени, морские котики и т.п. Много всяких мостков, плотов и прочего, которые показывают, что здесь устраиваются всякие представления с этими зверями. И уже от этого заведения приехали к пляжу. Снова встретили всё тех же. Идти с ними в какой-то парк отказались и макнулись. Почему народ не купается – непонятно. Вода вполне терпимая. Напоследок, с маской проплыл по уже известным закоулкам среди скал и камней. Прощай Атлантика! Завтра утром уходим в северные моря.

По возвращении, капитан с Виктором Николаевичем пригласили в салон стармеха, там его поздравили. Были и приятели с «Акелы»,  и «Маркус»  из Таллинна (тоже наш друг – капитан яхты). Я чуть припоздал, был вызван и тоже принял участие в разговоре. Очень скромно посидели – завтра утром выход – всем не до гуляний.

14.08.12.   В девять часов приняли лоцмана и вышли на парад парусов вместе со всеми. Погода испортилась – то дождь. То крупная зыбь. Шли мимо наших мест. Засмотрелся на маяк и не заметил,  как океанской зыбью сбило с курса – хорошо, что капитан всё замечает. Главное – моментально развернуло градусов на пятнадцать, пока я рот разинул. Прошли установленную точку парадного поворота и легли на свой  курс на Бискайский залив. Почти все остальные остались ждать времени старта последней гонки на Дублин и оттуда в Ливерпуль. Мы же идем в Гамбург на дейлитрипы (катания). Причем, возникают сомнения в их целесообразности – платить надо самим за буксиры, лоцманов (по Эльбе их, аж, трое – морской, речной и портовый), стоянку, воду и т.п.  Главным в планировании Гамбурга было открытие т.н. «Русского мира» у нас на борту, ради которого, тут переделали два помещения. Но, открытие отменилось и «Мир» остался ни с чем. Это вполне в духе бурсы. Хотя в этот раз и от них ничего не зависело. Инициатива шла от всяких московских сусликов, примазавшихся к этому делу, а теперь, что-то у них не получилось. В Дублин поздно заявляться, только надежда на нашего Ульриха Глянца, что он в Гамбурге всё организует с катаниями.

Перед нашим выходом из Ла-Коруньи борт покинул учебный помощник (это то,  странное тело, только и гуляющее по палубе), толку от которого не было никакого. Списали, не иначе как,  за профнепригодностью. Каким образом и от кого это исходило – не знаю. Но решение правильное. Причем, не стали везти его до Гамбурга, откуда билет дешевле, а отправили через Мадрид. Всё равно,  старпом Слава занимался всеми курсантами по старой привычке (был до этого учебным помощником, хотя и тоже не блистал, но, по крайней мере, сам ими занимался, контролировал, поручал проводить с ними занятия, помимо учебного плана и т.п.).  Кстати, в день отхода, утром, как обычно, гуру наехал на Славика, что какие-то паруса не рассезневаны. И тут нашего безропотного старпома прорвало. Такую выдал, при всех, отповедь Виктору Николаевичу – у нас от неожиданности челюсти отпали. И закончил Слава гневной тирадой: «А если, еще раз вмешаетесь в мои старпомовсие дела, отправлю тем же рейсом, вместе со списанным учебным помощником!» (Браво, Славик! Сколько можно давать помыкать собою). В плане этих проводов непонятно, почему не спишут, до сих, пор одного бесклассного матроса,  мелкого алкаша, занимающего эту женскую должность и открыто валяющего, откровенного дурака.   В принципе, понятно, почему матроса не списывают – у учебного помощника зарплата на много  выше – не разменивается бурса по мелочам.

15.08.12.   Идём Бискайским заливом, где-то в его середине. Был прогноз на ухудшение погоды и ночью он оправдался. Даже на моем диванчике, расположенном поперек качки – то в шкаф ногами, то головой до шейного скрипа – в борт. Наконец, вылез и имел неосторожность поправить на полке над головой книги, на качке, занявшие положение равновесия. Только дотронулся, как вся эта пирамида рухнула туда, где я только, что лежал. Однако! Бискай всегда отличается бурным нравом. Хотя нам везет и в свирепую перепалку  (я на «Мире» в 8-й раз его пересекаю) — не попадали. Не хотел бы я сейчас,  быть на яхте в гонке. Смотрю в люмик на пенные полосы и думаю, что — было ведь! Да какое множество раз!  И качает нас не ветром, а зыбью с океана. Ветер, кстати, попутный, почти фардак. Но это и есть самое неустойчивое по качке положение судна. Виктор Николаевич с капитаном не ошиблись, ожидая ветер по прогнозу с зюйд-зюйд-веста. Идем узлов под пятнадцать. Ветер явно за двадцать. В каюте у меня, более-менее, пока почти порядок. Но иногда, так заваливает на какой-нибудь борт, что прилетает, что-то, совсем неожиданное, типа спасжилета, лежавшего в совершенно глухом уголке. Телевизор и мой суперкомпьютер вроде бы надежно привязаны, хотя на качке, никаких гарантий не бывает. А вот, что творится в парусной, можно только гадать. Лишь бы, в люк  насосной выгородки,  паруса не улетели – слишком в ней грязновато.

Вчера по тв передали, что ушел из жизни Сергей Петрович Капица («Очевидное – невероятное»). Я, когда курсантам  вначале рейса проводил вводную лекцию, то ссылался на книгу А.Н. Крылова «Мои воспоминания», который доводился дедушкой юному Серёже. И проверял на внуке, как читается то, что он написал.  Внуку было пять лет. Эту книгу, содержащую сотни имен и интереснейших фактов, А.Н. написал за 25 дней, не пользуясь никакими записями, и, читается она на одном вдохе. Если внук слушал со вниманием, то А.Н. был уверен, что и остальным читателям она будет доступна.) Я кадетам приводил из нее пример об учениях на 64-пушечном фрегате «Фёдор», вернувшегося из дальнего плавания. На нем меняли грота-рей вместе с парусом. На всё про всё, ушло времени 17 минут, а на замену паруса, при этом, всего три минуты. Весило это всё в сборе более 6-ти тонн. Руководил этим делом старший офицер (старпом по-прошлому) Можайский, в будущем, создатель первого русского самолета. Т.е. талантливый человек способен во всём. И советовал курсантам брать пример и упомянул самого профессора Капицу – сына известного Нобелевского лауреата, на котором отрабатывалась эта книга. Так что, возможно, кто-то из них видел новости по тв в их столовой и вспомнил эту мою лекцию в связи с этим печальным событием.

Проверил в парусной обстановку. Ничего страшного. Настольный вентилятор и зарядное устройство для дрели улетели к другому борту и устроились в мусорном ящике, благо содержимое его я заранее вытряхнул перед отходом. Несколько косых сползли со штатных мест. Ну, по мелочи, кое-что,  поулетало – позже найдется. Заодно, выдал штормовые стеньстакселя на бизань и грот, потому как, стоящие на них, порвали. Понятно чем. На фардаке (ветер в спину) косые не работают, а хлопают со страшной силой. Их бы, просто убрать, но Славик известный трус, да и, чтобы он не сделал, гуру, всё равно его обвинит. Рваные спустили вниз в шахту парусной – один на стол-плаз, другой подвесили прямо в шахте, чтобы просыхал. На палубе штормовые леера, море беснуется, но ветер попутный. Марселя, грот, фок и несколько косых на бушприте. Ход под 13 узлов.

16.08.12.    К 15-ти часам вчерашнего дня влетели в Английский канал. Т.е. за сутки с небольшим пересекли Бискай.   Парусный набор всё тот же – марселя, грот, фок, три косых на бушприте и штормовые стакселя. Ход под 14 узлов! Вот такой был ветер, почти попутная волна, на которой «Мир» глиссировал, как молодой конь на скачках. Ну и валяло с боку на бок, изрядно. Посуды побилось в столовых много, опрокинулось всяких блюд и прочего, тоже немало. День слегка впроголодь – удержаться бы, за столом с тарелкой в руке. Перед обедом мы со стармехом подогрелись в бане и облились из нашего душа на палубе. Виктор Николаевич не прибыл, позже сказал, что не захотел на качке. Правильно, конечно. Мало ли, что. А перед чаем и механик не явился, и я обливался в одиночестве. Вода еще не холодная. К этому времени слегка привелись и обрасопились почти на галфвинд правого галса. Качка стала не такой размашистой, но на зыби, время от времени, корабль укладывало левым ватервейсом в воду. Облился, стал на наветренный борт – солнце светит, хоть и не греет, почему-то. Вижу – идёт огромная волна справа лагом к нам. Страшного ничего нет, судно отыграет ее, хоть и приложится подветренным бортом. Точно, приподняло, положило и вижу, что кадетские страховки, которые они расбрасывают, как попало – поехали по палубе к ватервейсу. И тут автоматически сделал глупейший поступок. Вместо – плюнуть им вслед – пусть катятся за борт, ринулся их подбирать. А сейчас же, за этой волной подошла другая, еще больше. И так повалило, что мои попытки удержаться рукой за какой-то выступ на надстройке, получились смешными. Заскользил по палубе на босых ногах и в одних плавках — вслед за этими страховками, с набираемым ускорением. И так приложился к штормовому лееру полубоком – полуспиной – мало не показалось. Леер удержал меня, конечно. Подобрал эти злосчастные страховки и вместо того, чтобы выбросить их за борт, повесил на доску с крючками, которая есть для этой цели.

Часть 19.  О брочинге и мппсс. Об обучении курсантов. Канадец Дейв. С юбилеем дядя Женя! О канадских курсантах. О маме. Кто и как колет гаши.  Изобразил собой якорь Тротмана. Русские песни для канадцев. Тросовые делишки. Проводы по-русски.

Как было объявлено в предобеденной информации о рейсе – за сутки прошли 230 миль. Своего рода рекорд  для хода под парусами. Правда, мой личный не превзойден. В 98-м году на цетусе, возвращаясь с Филиппин, мы за сутки прошли 270 миль. Под штормовым стакселем и на третьей полке зарифленного грота глиссировали на гигантских попутных волнах в Корейском проливе. Румпель, чтобы не швырнуло в брочинг  (неуправляемый поворот с угрозой оверкиля), держали вдвоем. Навсегда запомнилось нависание с кормы гигантской и по длине и по высоте волны, с переднего склона которой наш «Пульсар» скользил, как доска для сёрфинга. Со стороны Японии показался супертанкер, пеленг на который никак не менялся долгое время. Мы не могли, даже чуть, себе позволить изменить курс для расхождения – могло закончиться мощным брочингом, из которого выйти – большой вопрос. В лучшем случае, если не перевернуться и мачта осталась бы целой, лодка сама бы, развернулась носом к волне, но как после этого вернуться на курс? На танкере поняли, что мы не уйдем с их дороги и отвернули. В сказки правил по расхождению в море, касательно яхты, мы давно не верим – ни разу, ни один грузовик, даже на миллиметр не подвинулся – уши с ними, на яхте, надо держать по-волчьему.  Нашему «Миру», в силу его размеров, может и уступят, но и тут Наталья рассказывала, сколько случаев, когда проходили по носу в нескольких кабельтовых. Да я и сам это видел во время гоночных вахт на мосту. Так что, правила правилами, но грузовики трактуют их в свою пользу, по принципу – успею! К концу дня уже были в проливе Па-де-Кале.

Отремонтировал крюйс стеньстаксель. Выложил на стол грот стеньстаксель. Порывы у них совершенно одинаковые – разлетелись по швам от бесконечного хлопанья по штагу на мощном фордевинде. Старпом озадачил циклом лекций для курсантов по корабельным устройствам. Избавились от двух учебных придурков (в т.ч. и прошлогоднего) и, наконец-то, спохватились, что кадеты, кроме астрономии (замечательный преподаватель Малков Алексей Алексеевич), ничего больше не учат. И как они не знали, для чего якорная цепь, так и не знают. Нет проблем, научим. Заодно, кураторша наших иностранцев, попросила сделать для них памятные вымпела. А я их уже и без нее сделал заранее, зная, что на «Мире» никакой сентиментальности не бывает. Для двух канадок, двух канадцев и одной симпатичной англичанки – тренизки, которая с нами уже долго путешествует. (За три тысячи евро! – вот это любительница!). А то, ведь, у нас просто – рейс закончится для них в Гамбурге – и будьте здоровы!

18.08.12.   Находимся, где-то в центре Северного моря. Кондиционер отключили и это почувствовалось. Худо-бедно из вентиляции, всё-таки,  шел охлажденный воздух. С ног не сбивал, конечно, только пальцы холодил, но реально компенсировал нагрев от моих компьютеров, тв и холодильника. Сейчас – такое тепловатое болотце в каюте. Хорошо, хоть, что погода на улице не жаркая. Отремонтировал гротстеньстаксель – проблем никаких не было. Помогал канадец  Дейв, которому это было интересно. Он участвовал в кругосветном рейсе на барке «Пикстон Кастл»…  Это систер-шип Европы (т.е. небольшой барк, по сравнению с которым наш «Мир» просто огромен. И построены оба в начале прошлого века). Мыс Горн они не огибали, но прошли мысом Доброй Надежды. Дейв уже достаточно взрослый по сравнению с нашими кадетами и очень умелый. Мне он показывал у меня в каюте свои фото и фильм, и когда, случайно (я как-то не думал об этом) на компе показал ему, как мы огибали мыс Горн – Дейв просто обалдел. Для тех, кто понимает, конечно, это внушает определенное почтение. Я его утешил – сказал, что мыс Игольный (на подходе к Кейптауну) гораздо опаснее. На это Дейв замотал головой – обогнуть Горн – мечта каждого, кто ходит на парусниках. Сегодня буду учить его плести огон на стальном тросе против свивки.

19.08.12.   Сегодня юбилей у моего давнего хорошего приятеля Муравьева Евгения Викторовича. Дядя Женя (это мы – его друзья, кто, чуть помоложе – так зовём) из категории тех людей, с кем всегда общаться приятно. За почти 30-летнюю дружбу много мы повидали всякого. Вместе прошли и многие тысячи миль под парусами, и в гонках,  и в дальних походах.

Одна из его золотых черт – умение не обижаться на мои подтрунивания. Это настолько важно, временами, в суровых яхтенных буднях,  когда накапливается усталость, способная выплеснуться, во что угодно. Все его любят за отзывчивость и бесконечную доброту. Дай Бог, Женя, тебе доброго здоровья и замечательной твоей семье (супруге Наташе, детям и внукам) всего самого лучшего, что можно пожелать по этому поводу. Попробую с началом нашего рабочего дня дозвониться по спутниковому телефону (корабельному, естественно).

Научил вчера канадца Дейва заплетать огон на стальном тросе против свивки. Первый – с моей помощью, а следующие, уже сам, без подсказок. Как мог, попытался ему объяснить, что такой огон обязателен для грузовых шкентелей. А ливерпульский, который он умеет (это по свивке троса)- для всяких расхожих дел – на леерах, тросах вспомогательного назначения и т.п. Вроде бы,  понял. А с канадками обменялись фотографиями, которые они наснимали в рейсе. Я им сбросил на флешку всяко разное из наших рейсов. В т.ч. слайд с празднованием Алых парусов в Питере  (были в восторге!) и еще несколько слайдов из Норвегии и с разных регат. Нашу с Машей фотографию на новый год и еще одну, на которой Маша, что-то читает лёжа, а Клёпа устроилась у нее на пятой точке. Николь, эта фотография очень понравилась. Вымпелы получились симпатичные. Конечно, кроме них, наши администраторы больше ничего не придумали. Хорошо, хоть, что дали несколько значков с «Миром», которые удачно крепятся к нижней части. И на том спасибо. Хотя могли бы, что-нибудь и посолиднее в подарок обозначить. Но «Мир», с его колхозным менталитетом (никому ничего не нужно!) – непобедим. А между прочим – эти канадцы – первый прецедент из далёкой страны (по линии Стенолайна – не в счет – то, катания). Бурса за них, наверняка, неслабые квоты получила и могла бы дать на этот счет, какие-то указивки для закрепления подобной практики. Говорят, что конкурс, чтобы попасть на «Мир» был 20 человек. Отобрали только вот этих четверых и очень,  впопад. Всем понравилось их отношение к делу, вахтам и т.п. По сравнению с оттопыренными  губастиками из Стенолайна (кроме этого года, постоянно возили, каких-то навороченных, по международной линии) — небо и земля. Вроде бы, я всех их обучил вязать самые нужные узлы и плести пять видов всяких матиков и  оплёток. По приходу в Гамбург они уезжают сразу в первый день. Приходим 23-го.

20.08.12.  Сегодня три года как не стало мамы. Человек, которому я обязан всем. Сейчас, всматриваясь, уже  с высоты прожитых лет, в своё прошлое, отдаю отчет, сколько было для меня доброты и любви. Часто, мною это не замечалось,  и не было от меня ответного посыла. Теперь остается только вздыхать тяжко при воспоминании, и с запоздалым раскаянием корить себя. Эх, вот бы, в машину времени! Светлая память тебе, моя дорогая!

Вчера вытащил все свои книжки по морскому делу и готовился к лекции по якорному устройству, швартовным и некоторым другим. Можно, конечно, тупо пробубнить, что-то техническое в этом плане. Но, вспоминаю, как мама свои уроки немецкого, а потом и английского языка превращала в целые спектакли, на которые ходили посмотреть и учителя математики (Перинов Николай Васильевич) и физики, и даже директор Субочев Яков Иванович. Казалось бы, уж, что можно придумать из этих глаголов и склонений. Но ведь придумывала! Вся комната у нас вечно была завалена картинками, с какими-то детишками, показывающими, как надо отличать какие-то грамматические правила. Вот и во мне осталось – избегать занудства. Нашел, почему адмиралтейский якорь, так называется, и какие проблемы были при этом решены. И еще много разного. Не думаю, что кроме меня сейчас, об этих нюансах, кто-либо знает.

Вчера канадец  Дейв (совсем молодой парень – 23 года, очень увлеченный всякой парусной работой) показал нам с Натальей, как он плетет ливерпульский огон на стальном тросе. Чистая классика! С прогоном свайкой по спуску троса и всеми пробивками каждой прядью без извлечения свайки. И осаживанием этой же свайкой, не вынимая ее из троса, пробитой пряди. К тому же, он растительный сердечник троса заправляет на место к коренному. (Это, конечно, лишнее, но говорит, о культуре обучения этому делу).  Наш яхтенный аксакал Юра Пивоваров, в давешние времена, единственный, кто умел заплетать новый трос на вантах, которые мы меняли почти каждый год – делал точно так же. У нас же принято и «Надежде», и на «Мире», пробивки делать через одну под  две, в отличие от классического ливерпульского огона, на котором пробивается каждая ходовая под свою коренную. Погода хорошая и ветра почти нет. Лежим в дрейфе, где-то в середине Северного моря. Народ обивает надстройки, подкрашивает и т.п. Выглядят надстройки после этого, как картины неудачных абстракционистов – где густо, а где пусто. Красить всё – краски не хватит. Да и краска, какая-то жидкая. Вот и бросается в глаза эта наляпанность. Цинковое покрытие металла на надстройках, давно кадетами всяких лет, изуродовано обивочными кирочками. Грунт на железе еще держится, но закрыть эти пятна почти невозможно. Надо пескоструем всю краску сбивать, всё грунтовать и красить в несколько слоев. Тогда вид будет. Но для этого надо нас продать Абрамовичу.

Пытался несколько раз из радиорубки позвонить Муравьеву. Гудки идут и на сотовый,  и на домашний, а трубу никто не берет. Непонятно. Буду ждать до Гамбурга.

21.08.12.  Дрейф, погода хорошая. Массовая покраска с мытьем бортов. Но подтеки ржавчины проявляются то тут, то там. Процесс непобедимый. Провел первое занятие с вахтой грота. Когда заметил, что несмотря на все старания, глаза у детишек закрываются (в общем-то, достается им – будь здоров!),  изобразил из себя, как якорь Тротмана с качающимися рогами, упал на грунт не той лапой и никак не может за него зацепиться. Кто, более-менее, внимательно слушал – рассмеялись и разбудили остальных. Что и надо было. А я им рассказывал истории про создание адмиралтейского якоря,  бесштоковых, и повышенной держащей силы. И о том, сколько в этом было проблем.  Смотрю, увлеклись и слушают со вниманием. Полтора часа без перерыва — как миг.

С Натальей, наконец-то, закончили оформлять подарочные вымпела. Получились действительно красивыми. Полуметрового размера, с окантовкой из золотистого 8-мм шнура, который в узкой части завязан трилистником. Здесь же, в узкой части приколот значек с «Миром» и выше него печать с силуэтом. А в широкой – пришит плетеный матик из белого капрона, на который можно цеплять значки и всё такое. И через два люверса по углам заплетена подвеска вымпела. И на каждом написано имя и всякие добрые слова на память о рейсе. Наталья, сразу – хочу, такой же!

22.08.12.  Отдал готовые вымпелы в капитанский салон – дальше, не моя забота. Зная, что не очень-то, «Мир» щедр на подарки, купил у нашего сувенирного магазина фирменные футболки и подарил канадкам. Утром вышел на палубу, смотрю – вместе со всей вахтой они возятся с ватервейсом, готовят к покраске.  Забрал их у боцмана – раз на мосту уже не стоят – их практика закончилась и нечего эксплуатировать. Показал им на большом экране всякие слайды из рейсов прошлых лет. И из их английского щебетания уловил, что они просят им переписать эти слайды, потому что, им нравится музыка, сопровождающая эти фотографии. Конечно, сбросил им на их ноутбуки и слайды, и десять гигабайт музыки всяко разной. Особенно им понравились песни из 60-70-х лет, которые у меня в парусной. Говорю – да ведь, непонятно же вам, о чем они. Отвечают – это неважно – мелодии очень красивые! Вот так! Бессмертные подмосковные вечера со старым клёном!  Не то, что, нынешняя – «Ксюша – юбочка из плюша». Дал им послушать Высоцкого и Утёсова, и романсы Малинина, и Бичевскую,  и Пахоменко — только глаза нараспашку: «О-о-о!».  Конечно, где бы в Канаде, они это слыхали. Реально – явилось откровением. Так что, если брать по-крупному – толку, что мы возим «Русский мир», который никто не видит, и не слышит. Вот это, моё случайное действо, оказалось эффективнее всей этой пропагандисткой шелухи.

Спросили меня – знаю ли я, Селин Дион? Да, кто же ее не знает – отвечаю. – Это же ваша канадочка с Оскаром за песню из Титаника. Девушки мои, так и сели. (Знай наших!). Зашел плотник и тоже подарил им замысловатые поделки из полированного дерева – восторг не передать. Действительно, эти дамы покорили всех. Впрочем, как и два парня – Дейв и Эндрю. Эти были во второй вахте (у Натальи) и я с ними общался мало. Отзывы об их работе, вахтах на мосту – самые лучшие. Да! Кого попало в их морской школе, сюда не отобрали. Не исключено, что там подготовка выше любой нашей бурсовской, на голову. В плане отношения к вахте, работе и т.п. И в основе – железная дисциплина. (Вспомнить только корейский морской университет в Пусане!). После обеда провел занятия по корабельным устройствам с третьей вахтой. Почти два часа. Слушали с интересом.

23.08.12.   Наконец-то, закончилась болтанка в Северном море. Почти трое суток лежали в дрейфе и конечно,  валяло с боку на бок. За это время красились, чистились и т.п. Забортным душем пользоваться почти не удалось – боцмана стонут, плачут и ругаются. Каждый трясется за свою надстройку. (Три наши надстройки поделены согласно мачтам). Ничего не поделаешь – сам, также поступал бы. Но, своим ведром поливался более-менее, по обстановке. Еще раз обострил свои отношения с Л.Н.  В носовой надстройке по правому борту размещается т.н. правая боцманская. В ней несколько стеллажей, на которых хранятся скобы, коуши,  раксы и т.п. Там же висит мой учебный стенд – как плести огоны на стальном тросе — против и по свивке – по элементно.

Я его сделал пять лет назад, когда убедился, что у местного народа весьма относительное понятие о такой такелажной операции. (Вообще-то, впустую. Костя с Игорем, конечно,  умеют.  Хотя,  к их плетению отношусь с некоторым недоверием  и по сей день переживаю за топенант грузовой стрелы, огон которого, заплетал Игорь. Положено по правилам,  такие грузовые огоны делать против свивки и не менее 5-ти пробивок. А что там Игорь наплёл, я не видел, но топенант, правда,  уже года четыре держится. Возможно потому, что стрелу используем очень редко). Лёнька – бывший боцман грота,  ныне 3-й помощник – умеет плести, но чуть по-своему. Замок на тросе он делает как по свивке, а пробивки – против, что допускается как комбинированный способ. Поэтому боцмана, конечно, и не смотрят на этот стенд. А матросы меняются постоянно и приходят всё более бестолковые и ленивые, в основном из кадетов-заочников. Для них это плетение – китайская грамота. Стенд, на котором, кроме огонов,  показано как плести маты, конечно, за это время покрылся налетом от точильного станка, что напротив, пылью и т.п. Но я уже на такое,  внимания не обращаю.

А вот сейчас, заглянув в боцманскую, увидел, что отломано новое защитное стекло на точиле. Позвал Л.Н. и напомнил, что он, при заступлении на вахту, должен посмотреть эти злачные места и если есть замечания, требовать устранения у сменщика. Ну, а на это получил ответ, что точило не в его заведовании, он за него не расписывался, и его это не касается. Попытался вразумить, что дело не в точильном станке, а в отношении кадетов. Им сломать, что угодно – не проблема, а боцмана не реагируют. Нельзя без внимания оставлять такие мелочи. (Ничего себе, мелочь! А без глаз остаться! И тем более, что защитный козырек делал я, когда-то). Но у этого поклонника буддизма – отсутствующий взгляд и абсолютная уверенность в своей правоте. Сказал ему, что больше нам общаться по поводу вахты не имеет смысла. Показал точило стармеху. Тот нашел еще ряд замечаний по его содержанию, и электромеханик обесточил это дело. И правильно, совершенно. Когда, что-то случится, поздно заламывать руки.

Ближе к вечеру провел еще одно занятие с третьей вахтой по устройствам. Рассказывал всё то же, что и предыдущим вахтам, но уже у самого в голове выстроилось более четкое изложение. Несмотря на качку (а занятия были в аудитории, расположенной в носу судна, где качает наиболее ощутимо) продолжалось это дело почти два часа. Слушали с интересом, особенно про эволюцию якорей и только один боец укачался. Уже народ оморячился, что я им и предсказывал, когда-то, на самом первом занятии. А то, в первый легкий штормец, висели гроздьями на огражденнии борта. Для канадца Дейва заготовил трос на 10 мм для его практики в плетении против свивки. Наталья узнала об этом и загорелась – тоже хочу плести! Ну, вперед. Я на занятия, а они с канадцем в парусную. Через два часа, уже где-то перед ужином зашел туда – Наталья пыхтит, плетёт ливерпульский огон по способу Дейва.  А Дейв заплёл один огон против свивки и аккуратно всё зарисовал и записал каждое действие в свою тетрадку. Позже подарил Дейву гардаман и набор парусных игл, который, когда-то, получил от Дерябина Саши – парусного мастера с «Паллады» в обмен на длинные иголки, которых, в то время у меня был избыток. Дейв показывал мне самодельную кису, которую сшил вручную сам. Очень умело и изобретательно. Так что ему это пригодится. Канадец был очень доволен.

Сегодня к вечеру швартуемся в Гамбурге. А утром в пять утра канадская группа уезжает в аэропорт. Они рассказывали, что дома будут всего около недели, после чего их практика продолжится на грузовиках почти ло следующего лета. Счастливые люди! Может и «Миру» повезет и, вдруг, он в ноябре пойдет на зиму в Грецию. Но, не верю я в такой праздник. Слишком много препятствий, начиная со скрытого нежелания всяких личностей. Это – не то, что капитан Василенко В.Н. – сам, страстно желающий пойти в кругосветный рейс, проталкивающий это дело всюду, где была возможность и заинтересовавший, даже, Президента России, когда мы того с семьей катали по заливу Петра Великого. А был бы равнодушен, так и пускала бы корни «Надежда» на 4-м причале морского порта.

25.08.12.  Вчера в пять утра проводили канадцев на такси в аэропорт. Несмотря на раннее утро, кадеты, которых пушками не разбудишь, вышли на палубу почти всем составом. Наша кураторша пыталась уезжающих напоить чаем перед отъездом, но, куда там! У девушек сплошное море слёз – не до чая. И на палубе – то же самое. Вот ведь, как привыкли и сдружились за два месяца. До последней минуты – каждый, что-то им говорил, дарил и т.п. И меня они, то и дело обнимали, даже футболка промокла от их слёз и, что-то говорили на своём скорострельном английском. Проводили их дружной толпишкой до такси. Водитель смотрит на всё происходящее с раскрытым ртом – не понимает, что происходит. Те, сели позади него, плачут, машут руками. Курсанты обступили машину и устроили такой шквал аплодисментов, что бедные девушки просто уткнулись в свои ручёнки – захлестнули эмоции. Недоумевающий водила – скорее по газам и полетели. Вот так.

У нас и раньше была тьма – человек по 40, всяко разных национальностей курсантов (по линии и Баскалиса и Стенолайна – организаций, направляющих по договору своих кадетов на практику. Бурса с этого, наверное, немало имеет). Но, никогда не было, вот такой привязанности. В чем тут собака зарыта – не очень понятно. Наверное, в первую очередь в самих канадцах. Все они разного возраста. Эндрю – самый старший – заканчивает обучение. Дейв – 23 года, но выглядит очень по-взрослому, особенно на фоне наших кадетов. Дженифер – 28 лет, но дать их ей невозможно – подтянутая, спортивная, со вниманием реагирующая на всё и очень скромная. По сравнению с ней Николь (23 года) — заводной живчик, всегда улыбающаяся, когда к ней обращаются.

У всех – никакого позёрства, очень открытые, всегда доброжелательные, не отказывающиеся, ни от какой работы.  Даже в последний день (уже идем по Эльбе), обе дамы вышли на утреннюю вахту – одна что-то докрашивает на леерах, другая скоблит пятна краски с палубы.  Попытался их прогнать, чтобы собирались – ни в какую. Решительно прекратил это дело, забрал у боцмана, велел идти в парусную. Там у меня один курсант с этой вахты учился плести огоны на стальном тросе. А девушек, я по очереди усадил за машину и, каждой, дал прошить на ней куски дакрона. Машина «Адлер-366» очень мощная с длинным вылетом (почти метр). Педаль двусторонняя (когда-то, я этой педалью только босиком пользовался, чтобы лучше чувствовать). Воздушный реверс от компрессора. Компьютерный дисплей перед глазами, на котором шов, положение иглы, скорость стежков и т.п. То-то, у моих дам было счастья! Дженифер спросила – а можно, я возьму этот прошитый собственноручно кусочек? Да, о чем разговор! Конечно, я их с вахты забрал – избавить от этой возни на палубе. Иногда,  и раньше поступал также, когда видел, что работа во время вахты на палубе монотонная, с обивкой и т.п. Дженифер,  всегда:  – О! Спасибо! (Понимала, что это специально). В парусной обучал и узлам, и плетению.  По Эльбе до Гамбурга идти часов восемь, так они все во второй половине дня, еще по очереди, стояли на руле с лоцманом, пока я уже не сменил последнего перед швартовкой.

Уже после швартовки, вечером, вдруг , весь интернационал постучался ко мне в каюту. Пришли с вымпелами, которые я делал. Уж они, меня и обнимали, и благодарили и всячески восхищались. Отцепил, какие-то регатные значки со стенки, приколол им на плетенки, что поверх вымпела. Сказал, что сюда можно цеплять по этому примеру. Пытались вернуть их мне, но тут я замахал руками. (Позже рассказывали, что когда капитан вызвал их в свой салон и там было вручение вымпелов – восторгу не было предела!). И сейчас (ну надо же!) вдруг пришли с разными подарками – вот этого я не ожидал. Дейв – форменную футболку от их морского института, девушки – значки с канадской символикой (ну, очень угодили!), и от всех – какое-то, красивое подарочное виски. Вот этого, я, конечно, не ожидал и, если бы предвидел, застращал бы их,  наотрез. Они, всё-таки, курсанты и не такие уж богатеи. Правда, с ними была и симпатичная англичаночка Брайни, которая было тренизом, почти два месяца, примкнула к их вахте, и для нее я делал,  всё то же. Возможно, её вклад был наибольший. Так или иначе, деваться некуда, отказываться – вроде как, театрально – пришлось взять, с некоторым порицанием. Пусть хранится на память в этой красивой коробке.

За англичанкой в 9 утра приехали родители на машине. Поедут в Данию, а оттуда на пароме в свою Англию. Конечно, ее проводы были не такие бурные, хотя и к ней привыкли, и тоже считали за свою.

Ну, а мы с Натальей, пока стармех до обеда решал свои дела, сходили по главной улице и я себе купил несколько вещей – хороший свитер толстой вязки под морское исполнение в фирменном магазине и  смартфон последней третьей модели, по поводу которой идет бесконечный суд с Айфоном – кто у кого, что передрал. Вряд ли, я им буду пользоваться как телефоном, но то, что он заменит мой беспамятный и задравший меня ноутбучек – несомненно. Понравилось то, что шрифт крупный и яркий и всё на экране (большем по размеру, чем у Айфона) — видно без очков. В общем, игрушка, конечно, но иногда надо. Позже, пока механик искал ботиночки для внучки, купил себе для зимы ботинки Лендровер – и для владивостокской суровой зимы и для питерской слякоти. А то, старые, когда-то купленные в Голландии за 8(!) евро, могут наступающую зиму не пережить. Так что, некоторый удар по семейному бюджету.

Часть 20.   О нечаянном открытии в гамбургской бане. Телефонные мучения. Кадетские вольности. Новые страховки.  -… Только этого мало… Ананасом по спине. Швартовка под  дождем.

26.08.12.   Дейлитрип отменился, потому как, конкуренты сбили поток желающих и набралось только 30 человек. Такое количество не окупит затрат на буксиры, лоцманов и.т.д. Поэтому, вдруг, суббота оказалась выходным днем. И мы со стармехом покатили в город – в большой магазин строительных товаров. Купил небольшой висячий замок для сплетенного противоугонного троса. Подумал и купил фирменный толстый трос в оболочке для той же цели. (Вспомнил, как на Таити, пока я рассматривал подводный мир, местная шпана угнала Лёнькин велосипед. Единственно, что утешает, так то, что этот байк был уже сильно убит. А замок на нем был китайский и они его легко выдернули). По Европе полно всяких жутковатых районов, где проживают жители их бывших колоний, в т.ч. цыгане, турки, арабы и т.п. Хватает и своих бомжей, и всяких хиппи. Поэтому, оставляя велосипеды относительно надолго, надо их заковывать по всем колесам. Впрочем, здесь достаточно часто вижу велосипеды, стоящие в стойках возле магазинов без всяких замков. Понравились два симпатичных кактуса – здесь же. Выбрать было нелегко – один другого изощреннее. Все с цветами – так, до сих пор, не пойму – то ли действительно расцвели, то ли приклеены. Пусть живут возле иллюминатора.

После обеда поехали всё в ту же сауну, в которую ходили пешком в первый заход. Свои велосипеды приковали к стоянке, наверное пятью разными замками. Когда-то, сюда мы ходили бесплатно – «Мир» здесь в почете. Но, видимо, времена прошли, народ, знающий «Мир» сменился. Вход 15 евро. По времени никаких ограничений, как было в Питере. И конечно, по комфорту и сервису, разве что, знаменитая корейская баня в Пусане может сравниться. (Когда-то, я ей посвятил целый отчет).  Здесь ежечасно проводятся т.н. сеансы по десять минут в разных парилках. Все чинно сидят на полках на полотенцах с ногами. Банщик приносит бадью, с разными, каждый раз, настоями. Поливает камни. Пар. Полотенцем он его разгоняет и на каждого резкими взмахами гонит. Поначалу – желание выскочить и мысль, да что же, это время, так медленно идет  (часы перед глазами). Поливание камней три раза. И каждый раз пар всё круче. Некоторые выскакивают.

Но, с каждым сеансом весь этот процесс воспринимается всё легче. После него мы сразу падаем в небольшой бассейн с холодной водой (почти ледяной). И идем на воздух, где нечто типа большой ванны – со льдом. И в него. У немцев глаза на лоб лезут, когда видят – по сколько времени мы в этой проруби сидим. Здесь же стоит ведёрко со льдом  — я им еще и растирался. В парилках положено находиться только нагишом и сидеть на своем полотенце с  ногами. Сауна общая, но никто, конечно, ни к кому не пристает, и глазами не пялится. Мужики, безусловно, обормоты – вышагивают по коридору, в чем мать родила, хотя можно обмотаться полотенцем.  Да и дамы иной раз дефилируют также, но реже. Да и контингент, далеко не юного возраста и балетного сложения.

Помещения для отдыха – огромные, с массой удобных кушеток на любой вкус. Начиная от мягких диванов и качалок – ноги выше головы. На втором этаже большой солярий под открытым небом. Так же, там народ спит, читает или в наушниках. Мы, конечно, не пропускали ни одного сеанса. С 4-х часов дня сеансы – каждые полчаса. Первый – в турецкой влажной бане. Каждому выдается блюдце с солью. Там положено ею натираться. Туман густой – ничего не видно. И помещение небольшое. Вот тут, вольно-невольно, все бок о бок, и только ближе к окончанию действа, видишь – кто же, рядом. Довольно много семейных пар.

И на нашу удачу, какой-то немец, подсказывая нам что-то, заговорил с нами по-русски. Чуть позже,  в комнате отдыха,  он нас спросил, а почему мы не ходим в бассейн? – наверное, плавки не взяли?  Отвечаем: – цена и так, будь здоров, а за бассейн платить – это уже слишком. Он удивился и сказал, что всё включено в стоимость сауны: и бассейн, и тренажеры, и всякие там загорания под лампами и т.д. Это им, кто только в бассейне, сюда нельзя, а нам можно, куда хочешь. Вот это да! Век живи, что называется!

Мы немедленно рванули в этот замечательный 50-ти метровый бассейн. В нем,  всё по уму – отдельная дорожка для спортсменов, отдельная для просто болтающихся, для прыгунов – выгорожено и т.д.  Я-то, хорошо его знаю, потому как, когда-то, после парилок, сразу сюда шел и плыл по тысяче-полторы до следующего пара. Пока не набирал свои пять тысяч. Но сейчас, туда-обратно, затем в бассейн на улице с джакузи и обратно в свою сауну на очередной сеанс. А не встреться этот немец, так бы, и не знали этого нюанса. (Как весной, в первом заходе в Гамбург – провели полдня в сауне,  и всё время,  я с завистью, смотрел на этот бассейн). В общем, десять раз мы ходили париться и только собрались уходить, как вижу, банщица несет в очередную парную на подносе пластиковые стаканы, с чем-то вкусным и трубочками. Замахал механику,  и мы успели. Какой-то, сок со льдом. Трубку берешь губами – горячая до обжигания. А внутри лёд. Контраст, конечно, приятный. До обтирания мёдом,  мы не дождались – уже упарились. На следующий год (будем живы!) во время традиционного захода в Гамбург, уж тут, мы своё возьмем!

27.08.12.  Воскресенье – то и дело,  дождь. Промучился с новым телефоном (наконец-то, свой переклеенный скотчем и с разбитым стеклом решил заменить.  Для меня – это соперник айфона – последний корейский писк в этом деле). Никак не регистрировалась новая сим-карта. Пытался помочь, какой-то немец-трениз, но толку не было. Пока стармех не привел ко мне Кристину – помощницу нашего Ульриха Глянца, свободно говорящую по-русски. Она тут же, куда-то позвонила и сказала, что симку надо вставить, а телефон выключить и ждать полчаса. Она активируется. А если включен, то не получится. Всё,  именно так и произошло. Пока мы, о том-о сем, трепались, включил – работает!

Теперь,  осталось дорваться до хорошего вай-фая и добавить скайп. И разобраться, как запустить русскую клавиатуру. В магазине получалось, а сейчас – нет. Но, кроме этого, русифицирован полностью. И еще, в нем, наверное, языков сто. Пока возился с осваиванием, нечаянно переключил на финский (хорошо, хоть не на турецкий или китайский).  Еле вернул обратно, на русский.  Кристина откуда-то прислала смс – попытался ответить. Русского нет, на латинском какая-то абракадабра получается. Тогда просто догадался перезвонить и поблагодарить словами. Со временем освоится.   Поехали в парк, что недалеко от Альтоны (район Гамбурга). Попали под проливной дождь, кое-как механик сфотографировал, какой-то замысловатый памятник.

Вечером погода наладилась и мы поехали на цветомузыкальный фонтан. Зрелище внушительное. Сегодня уходим в Эмден.

28.08.12.  Долгое занудливое плавание по Эльбе на выход. С утра позвонил Муравьеву – поздравил со вступлением в восьмой десяток. Действительно, время летит. Всего, каких-то, лет 25 назад, на его регатнике, неслись штормовой ночью в гонке по заливу Петра Великого. Только познакомились. Как вспомнить, что всем (Юра Пивоваров, Женя Муравьев, незабвенный наш Михалыч-Пряха) было чуть за сорок – и, вот, получите!  И не притормозишь, ведь, этот параметр – разве, только, жить как овощу. Позвонил Любашке и Маше, рассказал про новый телефон. Но главного не сказал, что текст смс не переключается на русский, хотя в магазине при мне, но на другом телефоне это получилось без проблем. Нажимал кнопки, всяко разные, но толку мало. Придется, где будет возможность, обращаться в какую-нибудь контору. И для прочих настроек нужен интернет. До этого Эмдена ходу полдня, но до него мы будем четверо суток выглаживать Северное море.

Что-то, даже меня, это бессмысленное дело расхолаживает. Накатывает иногда, какой-то депресняк. Да еще как представлю, что впереди полгода тупого отстоя. Про какой-то рейс в ноябре в Грецию был комариный писк. Думаю, это из той же оперы, что и заход в Гамбург для открытия этого самого «Русского мира», который оказался лишь галочкой в чьей-то затее. Отметили выполнено и с глаз долой. Чтобы пойти реально в ноябре в Средиземное море, нам надо не в Питер на отстой, а, хотя бы в этот мрачный Светлый – сразу на поддерживающий ремонт. Так, чтобы к швартовке уже всё было расписано. Но об этом даже заиканий нет – значит – очередная утка. Хуже всего из этого, что не знаешь,  как спланировать – надо ведь время распределить и на восток, и на курскую квартиру, и на свой медцентр для ликвидаторов. Брать, где-то, три месяца на всё — про всё.

29.08.12.  На корабле периодически народ заболевает,  чем-то простудным с температурой. То кадеты, то матросы (матроска Катя – 39, 5), теперь на плотника, что-то напало. И Виктор Николаевич захворал – из каюты не появляется. Мне сдается, что тут дело не в микробах, а в скучной для него обстановке. Гонки нет, азарта тоже. Вот и подействовало. Обстановка на судне – классика, повторяющаяся из года в год. Повеяло окончанием рейса. Кадеты подняли головы. Вывели из строя свой гальюн, несмотря на постоянные напоминания, ничего туда не бросать. Мой чиф-инженер только рычит зубами на бестолковых командиров.

Действительно – что сложного, организовать контроль вахтой по низам, если слов не понимают. Но командирам то ли лень, то ли боятся этих ушастиков. На вахтах, валяются в тамбурах или на палубе, и практически у всех, наушники в ушах. Хотя остался месяц с небольшим, и у них,  толстенный журнал по практике, который они должны заполнить подписями, об изученном за это время. Я тоже подписываю им там ряд вопросов. Но, никто, пока и близко не подходил. Видя полную безнаказанность, страх потеряли совсем. На вахте грота второй раз отобрал игральные карты и выбросил за борт. Расположились прямо в тамбуре надстройки, как римские патриции. Боцманенок этого не видит, хотя и дверь на палубу открыта. Но, всё – с головы. Взаимное отсутствие требовательности.  Старпом Славик, понятное дело, человек с перегруженной головой, но, всякие-то,  организационные дела по наведению порядка, ведь в состоянии решить? Ничего тут заумного не надо. Тем более, что он и за учебного помощника. С кадетами можно расправляться, как с цыплятами-табака. Только не надо сидеть в каюте.

В Гамбурге, наконец-то, привезли 150 новых страховок с сертификатами и двумя усами-канатами, с прикрепленными к ним карабинами. Поясной карабин хороший с замком. А вот, которыми, цепляться за леер – просто плод, чьего-то дикого воображения. Здоровенные, по килограмму, как минимум весу, и со сложной кинематикой. Единственно, что нержавеющие. И хотя они и большие, но тонкие из гнутого профиля. Не думаю, что они продержаться долго. Так или иначе, поступила команда выдать взамен старых. Но, перед выдачей их надо промаркировать, иначе наши бандерлоги никакой ответственности за них нести не будут. Я начал вышивать на машине номера на нерабочей части пояса. Дело кропотливое и затяжное. Костя пошел к старпому за выколотками с цифрами, но тот, зачем-то, поместил их, в какой-то сейф с электронным замком. Код потеряли  и никто его теперь открыть не может. Это по-мировски.

30.08.12.   Весь день в вышивании цифр на двух машинах. Вначале на старой, но долго она не выдержала – нить стала запутываться. Перешел на новую – сделал 55 номеров. Надо еще почти сотню. Наверное, проще было бы отмаркировать краской или несмываемым маркером. Костя ставит цифры на карабинах (механики спасли). Грохот на всю парусную. Кто заказывал такие страховки – тайна сия, велика есть. Сама обвязка неплохая, с  удобными ножными обхватами. Но страховочные усы-канаты очень длинные с ужасными громоздкими тяжелыми карабинами. Такой страховкой удобно, наверное, пользоваться электромонтажникам-высотникам. Карабин можно зацепить за трубу, часть опоры и т.п. Но для работы на мачтах это нечто дикое.

Заявку составляли мы со старпомом. Изучили десятки вариантов, которые могли найти. Показали Тадеушу Войтовичу (директор фирмы по пошиву парусов – мы с ним знакомы почти 10 лет) образец и, что, нам хотелось бы. Тадеуш собирался помимо парусов изготавливать страховки. Всё, вроде бы договорено, но заказ получил,  кто-то посторонний. Не думаю, что дороже, чем было бы,  у Войтовича (одни карабины,  чего стоят!). Вот и гадай, какой крендель в бурсе потянул это одеяло. Ведь кто-то, кивнул головой на их изготовление. Почему согласились на такие карабины? Теперь эти страшные зацепушки на 20 лет. Еще и старые не списаны – придется их хранить в мешках за стенкой, отгораживающей верстак от борта в парусной – другого места нет.

Пришел расстроенный плотник – опять кадеты выломали замок в двери в своей столовой и дела никому нет. Вывели из строя все новые унитазы, что он установил перед выходом – и, тоже, все руками разводят. И как всегда – никто ничего не видел. Неуправляемое стадо. Никто из власть имущих, не проверит, как нижняя вахта приняла свою от предыдущей. А это, надо делать ежедневно. Принял сломанную дверь – отвечай! Гальюн в безобразном состоянии – убирай! И все проблемы. Но, ни командир роты, ни старший учебный помощник (Славик оседлал две должности, и эту в т.ч.) ничего подобного не делают. Кадеты на вахте валяются с наушниками – обычное дело. Играются на парусной вахте с ноутбуком, что-то – вроде как, в порядке правил. Мы с Костей рычим время от времени, но, явно, что-то не доделываем. Вахтенного боцманенка не заменишь, но удушить его за недогляд,  вообще-то, в наших силах.  Старпом стоит ночную вахту с 4-м помощником Серёжей. Конечно, устает. Должность 4-го, вдруг, восстановили, хотя год назад она была сокращена, в результате чего, мы потеряли хорошего парня Андрея Волобуева.  Славе на этой вахте, с новым помощником, нет времени отвлекаться.  И, конечно, он, да еще вечно под прессом Виктора Николаевича, в тяжелой ситуации.

31.08.12. Вот и лето прошло, словно и не бывало… — шлягер нестареющей  певицы. На стихи, кстати,   очень хорошего поэта, друга Анны Ахматовой — Арсения Тарковского (но, более известен его сын, режиссер Андрей Тарковский),  который  смысл в них вложил, совершенно далёкий от шлягера. Но, вот уж точно сказано, что — только этого мало. Это про меня. Вчера, еще к тому же, Наталья передала привет от Андрея, который на Седове пришел в Бразилию. А наша, ржавеющая баржа, с неуправляемой ордой, сейчас по Германии изобразит катания и в отстой.

Что «Надежда»,  вечно стояла (счастливое исключение весь 2002 год и кругосветный рейс, следом), что «Мир» с его короткими дрыганиями по болотам Европы. А как еще назвать Северное море, где только и ходим — в одну сторону сутки – поворот – и в другую, столько же. Выжидаем,  чего-то. Хорош в этом плане Тихий океан, но и та баржа, «Надежда», уже, наверное, корни пустила. А как еще, называть эти фрегаты (сейчас я точно знаю, что это лучшие создания Зигмунда Хореня), эксплуатация которых сведена к случаю. Безусловно – кругосветка на «Надежде» – дело случая (только благодаря настойчивости капитана Василенко В.Н. и, в общем-то, покойного ректора МГУ  Невельского  — Седых В.И.),  а «Мир», так ни разу за свою 25-ти летнюю жизнь – даже, экватор не пересёк. На бесчисленных регатах и фестивалях – на кого не посмотри – почти все были и в кругосветных рейсах, мыс Горн огибали и т.п. А сами-то – фитюлишные парусные черпаки. Один «Мир» – красавец,  но южнее Канар, так и не был. Пару раз в Америке и то, в северном полушарии. В общем, берет меня черная зависть и к «Седову» с «Крузенштерном», и к «Палладе». Времени-то, уже у меня, не так много, на активную жизнь в парусах.

Сейчас оправдывается прогноз Натальи, что с утра попадем в сильную болтанку. Так и есть. Валяет с боку на бок, только так. Вроде всё закреплено в каюте, но озираюсь – что на голову полетит. И что-то, звякает на каждом поклоне, типа чайной ложечки в стакане. Как собака Шарик, обнюхал ушами все свои углы – не нашел. Так и продолжает звякать. Вроде мелочь, но достаёт. Вчера, кстати, ночью проснулся от того, что что-то резко процарапало по спине. Включил свет, осмотрелся – всё на месте. Приснилось, что ли? Но, нет – реально спину процарапало.  Еще раз осмотрелся. Ничего такого. Даже, как-то не по себе стало. Привидение, что ли? Через некоторое время понял, что крен изменился на другой борт – значит, что-то, откуда-то прилетело. И только утром, когда включил большой свет, увидел под коечной занавеской ананас, который раньше стоял своим кустом вверх, возле люмика. Дозревал.

Он при повороте и слетел, чиркнув меня по спине. Хорошо, что не кактусы! Ананас был в наборе, который я купил на фишмаркете,  за 10 евро в наборе,  вместе с симпатичной корзиной. Там еще были персики, абрикосы, груши с яблоками, бананы и даже помидоры с мизинец. Фишмаркет в Гамбурге довольно уникальное место. Только по воскресеньям с 6-ти  до 10-ти утра. Множество фруктов и овощей, и всяких тряпок. Цены очень умеренные. Ближе к концу, как правило, цены скидывают, не глядя. Так, механик договорился на ящик персиков за 8 евро и ящик абрикосов – за пять. Продавец, видимо, чтобы не терять время на расчеты с нами и избавиться от остатков товара, отдал всё за пять. Костя с поваром пошли к самому закрытию и купили много чего, тоже за такую цену. Народу очень много и торговля бойкая. Многие покупают цветы в горшках и букеты на своеобразном аукционе – кто больше даст, начиная с копеечной цены. На ананас я пригласил после работы Наталью со стармехом, достал остальное из корзинки, ранее хранящейся в овощной холодной провизионке. И мы устроили такой, сами себе, фруктовый вечер.

С Костей весь день занимались новыми обвязками. Костя выбивал цифры на карабинах, а я вышивал их на поясах на машине. Примерно половину сделали. Без этого нельзя – кадеты разбросают и спроса никакого. А тут будет ясно, чей и кто у кого, позаимствовал. Карабины, конечно, приводят в недоумение своим весом, формой и тем, что выйдут они из строя гораздо быстрее, чем нынешние. Уж на что, старые карабины неуклюжие и неудобные, но против этих новых – они балетного исполнения. Видимо, где-то валялись на складах из-за отсутствия спроса и их реализовали по никакой цене. По другому – не объяснить. И ведь, кто-то из бурсы кивнул головой на всё это. Старпом вчера задергался, когда мы ему показали уязвимые места на карабинах, что не надо бы, было их принимать. Но, поезд ушел и вряд ли с ним, кто согласился. Бурса уплатила.  Тупизна,  с душком идиотизма.

01.09.12.   Прибыли в Эмден (Германия). Несколько часов шли по фарватеру реки мимо устрашающих отмелей и иногда, впритык с изобатами ниже нашей осадки. Проливной дождь. И я весь в белом (как в известном анекдоте) — на руле. Конечно, мне под крышей рубки было хорошо. И старпому на ВРШ. И Серёже (4-му помощнику, непонятно, зачем, здесь присутствующему. Вроде бы, ведет журнал, дублирует команды на крыло мостика. Но, когда, действительно, из-за болтовни динамиков, не слышно команд лоцмана – он молчит, а записи в журнал ему диктует старпом. Вот уж,  странное дело).

Началась швартовка, к какому-то дикому причалу. Причальные тумбы вынесены на железных быках далеко в сторону от этого причальчика. Привязывались очень долго. Вымокли все до нитки, кто был на палубе, и капитан с лоцманом,  в том числе. Один я сухой со старпомом и той фигурой. Но, капитан дал мне команду спускать дежурную шлюпку и завозить дополнительный швартов на кормовую пушку, торчащую из воды. Именины сердца! Хоть какое-то развлечение, в занудливом бытии. Мгновенно переоделся и с двумя мокрыми кадетами завёз швартов. Жаль, что всё это недалеко и прошло быстро.

Спустя время, получено добро на сход. До города от порта около семи километров. Конечно, мы с механиком поехали на велосипедах. Весь городок двухэтажный с массой лавок и всё тех же магазинов. Ратуша из трёх этажей со шпилем и примыкающая к ней площадь под стоянку машин. Но народу много – пятница, все отовариваются. Потому как в Европе выходные – это святое. И если в субботу,  еще работают, какие-то шопы, то в воскресенье, закрыто всё. И это, кстати, одна из причин, почему не удалось разобраться с настройками нового смартфона. Зашел в несколько телефонных магазинчиков с вопросом, как перевести клавиатуру в новом телефоне на русские буквы. Но ничего не получилось. Как это сделал в Гамбурге продавец – непонятно. Надо было, конечно, сразу заставить его проделать это на новом телефоне. Так — всё русифицировано, кроме клавиатуры. На ней — немецкий. И не появляется специальный символ для выбора текста. Не могу понять, почему так. Вроде бы, все одной модели. Так что, я время от времени, влипаю со своими приобретениями. Надо позвонить Маше, чтобы она разобралась. На обратном пути, то и дело, попадались кадеты с экипажным народом, бредущие в сторону города. Бедолаги! В такую даль! И нечего там делать.

Часть 21.    Эмден, Лотар.  Отход на дейлитрип.  Швартовные опасные приключения. На даче у Лотара. На Варнемюнде. Разнос кадетов. Авральные дела с заботой В.Н.  Телефон в порядке. Депресняк. Нелегкая швартовка. Безгрибье.

03.09.12. Откатали дейлитрип в Эмдене.  Пассажиров было всего 110 человек. По нашим меркам это половина от обычного. Пока немецкий народ обживался на палубе – смотрю с мостика –  кто-то,  меня рассматривает с палубы и размахивает руками. Вроде бы знакомое лицо, где-то я его видел. Вдруг это лицо поднимается на крыло мостика и со всеми обнимается, начиная с капитана. И, наконец, добирается до меня. И тут я его узнал – да это же, Лотар Ханнебом, который привез нам швейную машину с компрессором. Он приезжал на «Мир» и в Гамбург, привозил по моему заказу длинные иглы для машины. Но мы со стармехом, как обычно, на месте не сидели и где-то, в этот момент мотались. Лотар очень приветливый и такой весь добросердечный. Общаться с ним легко, в том числе, хотя бы и потому, что уровень английского у нас, примерно одинаков. Конечно, я его поблагодарил за иголки и извинился, что не застал его приезд в Гамбург.

Лотар, при этом, тут же выловил из карманов какие-то предметы. Ими оказались еще иглы в упаковках и великолепный боцманский шведский нож – финка в жестких ножнах с хорошей пружинной пристёжкой. И тут же прицепил мне его на пояс к комбинезону. Нож острый, специальной лазерной заточки. Удобно вынимается и надежно держится в ножнах. Я редко ношу такие штуки на поясе. Обычно у меня в кармане лежит складной боцманский ножичек,  на всякий случай. Но такой классный нож — просто восторг! Конечно, я так и ходил с ним весь день. Помимо этого,  Лотар привез корзину яблок и один большой огурец с желтым венчиком. Лотар сказал, что это чисто с природы, никакой химии. Огурец я положил стармеху в каюту на холодильник, пока тот, где-то,  шарился. Механик не понял, откуда взялся огурец и венчик разрушил. Лотар посокрушался, что нет этого желтого цветочка – показателя, что тот с грядки.

От разговоров меня отвлекла команда спускать шлюпку и завозить на металлические быки кадетов, чтобы отдавали швартовы. Взял троих человек и высадил на эти сооружения. Они высотой около 8-ми метров и на их верхушке кнехт для швартова. Отдали продольные и прижимы на баке. Дали ход, судно начало отжиматься от причала на кормовых шпрингах и продольных. Я,  в это время,  барражировал между быками, посматривая на обстановку. Вода в реке – просто страшная по внешнему виду. Во время отлива видна полоса жутковатого ила. Взбаламучена винтами, коричневая. Течение сильное приливное. И вдруг заглох мотор. Рывок за стартшкот – завёлся. Но признак нехороший. И точно, через некоторое время – еще раз. Пришлось подкачать бензин – понял, что он не поступает. Полностью отвернул вентиляционную пробку на баке, запустил – работает. В это время,  дали слабину швартовым. Кадеты их сбросили, и я их забрал с этих сооружений — одного за другим. Догнали свой дом с правого борта, зацепились за подъемный шкентель и высадились на палубу. Далее дело боцмана Кости.

Побежал в каюту, переоделся для мостика и прибыл на рулежку. После смены ко мне в каюту постучался Лотар. Попросил показать своему приятелю новую машину и парусную. Конечно, повел их, открыл и все продемонстрировал.  Лотар показал на плетеный мат на стенде и спросил – нельзя ли для него сделать такой же, когда-нибудь попозже, на следующий раз.  Да нет проблем. Показал им свой нож, которым резал под водой намотанный конец. И сам этот кончик (хранится на память). Удивило их, конечно, что дело было в апреле и вода была восемь градусов. Показал и «рыбий глаз», сделанный из иллюминаторного стекла, через который мы с механиком смотрели на гребной винт. Конечно, пока мы шли по этой реке, ставили паруса по авралу и делали всё обычное на катании – я успел сплести и матик из полипропиленового конца,  и обнести его кончиком другого цвета – вид сразу на порядок выше. И изготовил фирменный вымпел с плетенкой. Наталья Владимировна (наша кураторша тренизов), показывавшая кому-то парусную, по моей просьбе изобразила текст на немецком языке, который я скопировал  на этот вымпел. Только успел закончить эти дела, как поступила команда — швартовым командам по местам.

Швартовщиков на берегу нет. Нас волокут два буксира по носу и по корме. Всё так же – шлюпку за борт для завоза швартовов.  Тут я просчитался – тянут нас кормой вперед, а шлюпка развернута носом как обычно. И когда мы шлепнулись на воду, то, вроде бы, при незаметной скорости, нас так поволокло кормой, что вода хлынула через транец. Мгновенно я отдал кормовой фалинь, но стало еще хуже – развернуло и потащило боком на шкентеле от лебедки. К счастью, надувной борт достаточно большой – вода не перехлестывала, хотя внешне всё это было жутковато. Кадеты по моей команде навалились на гак, появилась слабина, и мы его отдали. Я надеялся, что мы развернемся на носовом фалине.  Но, пока сам отдавал кормовой, кто-то из кадетов отдал и носовой, то ли сам, то ли по Костиной команде сверху. В результате мы выпрямились, борт судна поехал мимо нас. А двигатель еще не запущен, что всегда делается, когда лодка еще держится за грузовой шкентель.  Стал дергать за стартшкот мотора, а он никак не пускается. И начала надвигаться очередная напасть – понесло прямо на буксир, оттягивающий нос.  Должен,  сам себя похвалить – в одну секунду подкачал бензин, рукоятку газа на полные обороты и чуть выдвинул подсос на обогащение. И двигатель завелся с полрывка. Тут же, переключил на передний ход и мы отпрыгнули от буксира, буквально в пяти метрах от него. Конечно, если бы мотор не завелся, ничего страшного, не произошло бы. Просто оттолкнулись бы от буксира. Но все равно неприятно.  Быстро обогнал всю процессию, зашел с причального борта и высадил кадетов на швартовные быки.  Весь борт облеплен любопытными пассажирами и вот тут началось…

Завихрения воды от течения, от буксирных винтов и самого судна. В лодке вода по щиколотку от нашего спуска. Успели мне подать выброски для швартовов, и только я их передал курсантам, как двигатель заглох. На этой толчее грязной коричневой воды, я бы не сказал, что это было приятно. Но – те же,  манипуляции – завёлся. Чтобы подать вторые швартовы (дополнительные), мне надо вернуть на борт выброски. Вот тут я пожалел, что нет еще одного кадета. Подошел ближе к борту, метнул лёгкость, но в этот момент лодку качнуло и выброска полетела мимо. Только выбрал ее из воды – опять заглох мотор. Лодку потащило под кормовой подзор. Страшного ничего нет, но если заработают гребным винтом – мало не покажется от напора воды. Хорошо, что сам винт находится достаточно глубоко. Оттолкнулся от борта, подкачал бензин, рванул стартер – завёлся. Только отошел от подзора – появился бурун от работы винта. Вовремя!

Собрал выброску шлагами и сразу успешно ею попал между бортовых лееров. К ней привязали дополнительный швартов – подъехал к быку, передал кадету. На берегу было несколько курсантов, отпущенных в город с целью, чтобы они приняли швартовы  при нашем возвращении.  Но толку оказалось мало. Такой же причальный бык был хоть и рядом, но отстоял  метра на два от берегового понтона. Пришлось одного курсанта подвезти на этот бык. (Впоследствии, уже поднявшись со шлюпкой на борт, вдруг, вспомнил, что забыл (!) кадета снять с этой конструкции. Но, оказалось, что он, прямо с быка, сам перебрался на судно).  Рано или поздно, подтянулись на всех швартовых, прижались к быкам. За это время мотор на лодке,  еще глохнул раз пять, хотя,  и пробка на топливном баке,  была полностью отвернута. Что-то, с подачей бензина — не то. Но курсанта с последнего быка забрал, и мы вернулись на судно.

Пока подняли шлюпку, да вылили из нее воду, пассажиры вышли. Меня и стармеха ожидал Лотар, чтобы поехать к нему домой.  Пригласил нас еще днем в ходе экскурсии по парусной. Сказал, что хотел бы, познакомить нас с его супругой и показать свой дом. Поэтому, я и занимался некоторое время на дейлитрипе, плетением коврика и изготовлением вымпела. С нами поехала Наталья Владимировна – кураторша тренизов и переводчица.

Дом Лотара оказался примерно в 30-ти км от стоянки. Это какой-то пригород  Эмдена. (А я-то думал, что он из Гамбурга!).  Дом на дачном участке, где-то в 20 соток. Одноэтажный с мансардой. Конечно, со всеми удобствами, водой, отоплением, широкими окнами, верандой, на которой растут из кадушек помидоры и огурцы. Вся веранда забрана герметичным пологом от комаров. В саду яблони, груши, сливы и кусты, всяко разного. Много цветов. И очень много свободного пространства, на котором,  можно отдыхать. Рядом другой дом. Это кухня и мастерская. Мастерская просто выдающаяся. Укомплектована всеми видами станков и массой инструментов на все случаи. Лотар похвалился, что он сам делает некоторую мебель для дома. Действительно столы на кухне и на веранде сделаны его руками из полированного дерева. Разделочная доска, также, им сделана из ствола груши, распиленного вдоль – весьма оригинально. На веранде супруга Лотара,  Гертруда (очень гостеприимная приятная женщина) приготовила чай. В небольших фарфоровых чашечках. Наливают чай в них до половины. Они пьют его с молоком. Я имел неосторожность, когда она при встрече спросила, что мы предпочитаем – чай или кофе, спросить кофе. Конечно, в уме у меня было представление, что кофе – растворимый – другого, я как-то, и не числю. Т.е. минимум приготовления. Так или иначе, мне отдельно был предложен и кофе, явно сваренный. Не стоило, конечно, озадачивать этим хозяйку. Прошлись по саду, где Лотар показал все свои зеленые насаждения.

Здесь, мой стармех просто светился – дачник с большой буквы. Подрезал с удовольствием, собственноручно, лишние побеги на помидорах. Весь участок обнесен живой изгородью из туи – не проникает ни одного звука. По одну сторону дома – фермерское большое поле под пшеницу.  За ним лес.  Лотару очень нравится тишина, здесь царящая. Действительно, шум от автомашин, где-то на автобане, еле угадывается. Компанию Лотару и его супруге составляет жизнерадостная маленькая собачка. Перед участком большой гараж на две машины. В нем, помимо машин помещаются:  и минитрактор с косилками, и небольшая надувная лодка с жестким днищем. Машин две – Ауди последней модели и микрофургончик, на котором, когда-то,  Лотар привез в Зеебрюгге (Бельгия) нам на судно швейную машину. За чаем передали свои подарки.  Лотар был очень доволен ковриком, потому как, не ожидал столь быстрого воплощения после своего вопроса. Жаль, немного я размер не рассчитал – давно не плёл из крупного кончика – получился слишком сбитым. Но переделывать,  просто не было времени. На вымпеле мы все расписались. По его просьбе, я оставил на нем свой электронный адрес.

В доме Лотар показал нам свой кабинет, более напоминающий музей. Многочисленные фотографии с дарственными надписями, в т.ч.,  и от бывшего капитана барка «Седов»  Мишанёва  и других.  Обратно,  Лотар отвез нас на Ауди по великолепным дорогам. Ауди он приобрел у предприятия после годовой там эксплуатации. Она обошлась ему на 12 тысяч евро дешевле. (Стоимость новой была 34 тыс.). Внутри нее, конечно, идеальный сервис. На причале попросил его подождать, и принес ему большой фотоплакат, на котором виден в Турку на реке весь парусный флот, в т.ч. и «Мир» – это было в 2009-м году. Пригодится для его домашнего музея.

04.09.12.    Снялись на Варнемюнде.  Всё с теми же разъездами на шлюпке.  Вроде бы,  3-й механик справился с мотором – не глох. В обед позвонил Кристине – не сумеет ли она помочь с новым телефоном. Надо с ним сходить в магазин (это в центре Гамбурга) и спросить там, почему выставочный образец переключился на русский, а этот нет. И что можно сделать. Кристина согласилась,  и я передал телефон со всеми документами Ульриху и письмом для нее. В нем добавил, что если будут проблемы, чтобы оставила всё,  как есть. Самому, конечно, будет урок, что надо сразу разбираться с такими вещами, не откладывая в долгий ящик.

Когда вышли, наконец-то из реки, вышел на палубу обливаться своим ведром. Оплетку на нем увидела какая-то пожилая дама из тренизов и,  как могла, попросила, чтобы я сделал ей такую же оплетку. Да, без проблем! Сделал в паузе между вышиванием цифр на новых страховках. Пришлось на скорую руку изготовить иглицу под размер этой сетки и, по сравнению с моей собственной, получилось много лучше. Себе-то,  делал по-быстрому, лишь бы, держала ведро.

На судне, конечно, творится с кадетами полный кавардак. Неуправляемая банда. Вот что значит – отсутствие управления и командиром роты,  и преподами – они же руководители практики. Помимо пьянства на стоянках, уже дважды подряд, только здесь, взломали двери в свою столовую. И никто – ничего. Они почувствовали свою безнаказанность, а также, что до конца рейса осталось с месяц. И как с цепи сорвались. Я бы, навел порядок одной левой. Ничего тут заумного не надо. Только личное присутствие в горячих точках. Но ничем этим не занимаются, кому положено. Какой-то апофеоз,  зашоренных глаз! Пыльным мешком, пришибленный Славик, упавший на две старпомовские должности (должность учебного – тоже старший учебный помощник), вообще потерял всякое соображение, что делать. Не надо делать ничего заумного.

На стоянках — не сидеть сиднем в своей каюте перед компьютером. И время от времени, прогуливаться по порядку в кубриках, с выводами.  А командира роты и преподов на всю стоянку, на вечернее время и буквально на ночь, посадить у трапа и в курсантском вестибюле. Своей власти не хватает – займи у капитана. А то кадеты бесятся и на палубе, и внизу ночью, и, кроме плотника, принимающего воду, на них ни от кого,  управы нет. Интересно, говорят ли им, что надо закрывать вопросы в отчетах по практике. Я тоже подписывал много чего, в этих журналах. Но, сейчас, когда коснется – многим не повезет. Говорят, что они найдут выход. Их проблемы – пусть ищут. Поведение кадетов классическое – именно в этот период у них едет крыша, несмотря ни на какие увещевания. Но, если всё пущено на самотек, то можно ожидать чего угодно.

05.09.12.  Прошли проливами (Скагеррак и Каттагат). Вечером по авралу подворачивали. Аврал для уборки парусов. Ветер под 20 м/сек. Ход в крутой бейдевинд только под марселями около 9-ти узлов. Волна лагом и, время от времени, укладывало до ватервейса. По авралу мы с радистом Серёжей стояли на руле. Держать при такой раскачке заданный курс, было не очень легко и мне пришлось радиста менять, чтобы утихомирить показания компаса. Долго и нудно убирали и укатывали паруса. Кое-как,  этот аврал подошел к концу. На мосту тон задает, конечно, Виктор Николаевич. Капитан только повторяет его реплики по громкой связи.  Никакой самостоятельности проявить невозможно.  Надо отметить, что В.Н. активно вмешивается в процесс управления,  только с парусами. Тут уж, ничего не поделаешь – не может человек  без парусной деятельности. На швартовках, например, его на мосту не видно.

К сожалению, некоторые вводные от В.Н. во время аврала, вообще-то мешают. Как, например, команда – укатывать паруса по-штормовому и начинать это дело от бейфута к нокам  (т.е. от середины рея) В то время, когда мы все, талдычим кадетам – только от ноков!

Или, другое – выводить реи в линию ветра, когда можно бы подождать. Паруса на горденях захлестывает на реи со стороны движения по пертам. Угадать, чтобы этого не было, почти невозможно – слишком много факторов – ветер гуляет, кадеты рванули брасы чересчур сильно и т.п. А им, по громкой связи: Отбрасапливайте! Потеря времени, сил (курсантам предстоит подъем на реи в неслабых условиях).

А укатывание от бейфутов приводит к тому, что ближе к нокам набирается пупырь из излишков паруса. Кадеты в ступоре, не знают, как его погасить, прижать к рею и т.д. Суета, путаница и бестолковщина. Командиры мачт и боцмана начинают верещать снизу, что делать по этим указаниям, кадеты на реях не понимают, что же, они не так делают, да и толком не слышат, из-за свиста ветра. В конечном счете,  парус толком не прихвачен и ветром выдувает пузыри по рею. В общем, бой в Крыму — всё в дыму! Виктор Николаевич на коне — Чапаев, да и только! Старпом Славик в это время прячется на баке (и правильно делает),  как бы,  курируя командира фок мачты – 4-го помощника.

Днем порвали по центру верхний марсель на гроте. На штаге распустилась марка, которая  защищала парус от контакта с железом. И непонятно откуда, взявшаяся такелажная скоба, располосовала почти новый парус. Я это дело, конечно, зашью, но, в парусной. Боцман грота – что они сами, на месте,  это сделают (кому охота срезать парус, да затаскивать новый).  Но В.Н.  уже утвердил,  что надо срезать.

06.09.12  Утром получил смс от Кристины (благо, Датское королевство по островам то справа, то слева – связь отличная).  Что-то надо от Гугла для телефона. В нем ошибка в программном обеспечении клавиатуры. Сразу перезванивать не стал, может слишком рано по времени. Но, когда позвонил от механика, уже вопрос был закрыт. Муж Кристины сумел, как-то, через интернет перестроить программу и всё получилось. Спасибо ему! Не уверен, что я справился бы с этим делом. Кстати, от Кости узнал, что Кристина с мужем живут не в самом Гамбурге, а км,  в 30-ти от него. И Ульрих, также, только в противоположном направлении. А я по простоте душевной, ей пишу, чтобы сходила в магазин, где я покупал этот телефон. Т.е., ей пришлось бы ехать к Ульриху (за 6о км!) за этим телефоном. Вот же, песня из той же оперы! (Как не живи, а …).  Извини меня Кристина за такую вот навязчивость – надо было бы узнать, насколько, это не так просто.

Весь день ушел на завершение маркировки страховок. Стали подсоединять страховочные усы-канаты к поясам-обвязкам, запутались, где какие – основательно. Привязал веревку вдоль парусной и на нее навешали страховки по порядку, из тех, что сумели найти. После стало проще  найти место для маркированных карабинов и обвязок к ним.

Под самый конец выяснилось, что я один номер на обвязке изобразил дважды, а Костя, также, дважды отштамповал одним номером два карабина. Всё совпало по количеству. Для их хранения сшил из брезента 15 узких кис (мешков) из расчета по 10 штук страховок с карабинами – в одну. Иначе не поднять, да и хранить удобнее – более компактно. Боцман грота,  всё-таки послал кадетов,  зашивать свой марсель на месте. Правильно. Пока не удалим скобу со штага, нельзя парус ни ставить, ни менять. Идем хорошим ходом под  двумя марселями на фоке и по нижним на гроте и бизани. Похоже, что ветер постоянно отходил к норду. Обливались с В.Н. из нашего палубного душа весь день – вода хоть и 16 градусов, но впечатления, очень холодной, не производит. Стармех к нам подключается в обед, предварительно нагревшись в бане минут десять. Когда я это дело просёк, то тоже стал присоединяться к нему. Только Виктор Николаевич – святой в этом деле – удивляется, глядя на нас потных, где же это, мы успели облиться. Мы его не разубеждаем.

На фоне приближающегося финиша рейса (осталось с месяц, если расписание не изменится) становится,  как-то тоскливо. Конечно, там и отпуск впереди с занудливым перелётом во Владивосток. Но, как-то, всё это не вдохновляет. Другое дело, если бы семейство было здесь. Но, возраст уже таков, что от него можно ожидать, что угодно. Совершенно неожиданно для себя. Примеров, к сожалению из жизни моих приятелей, более, чем достаточно. Хотя сейчас, как мне кажется, я в лучшей спортивной форме. В том числе и по здоровью. (Как бы не сглазить!).  Но всё равно, если организовать переезд – вдруг, возникнут проблемы. Что тогда? Любашка держится за Владивосток не только из-за Маши (хотя это, я думаю, основное), но и потому, что на фоне некоторых проблем со здоровьем, есть к кому обратиться и за консультацией и за помощью. (Конечно, это я о наших замечательных друзьях – Васе и продолжателе его дел – Жене, которые уже столько раз нас реально выручали, особенно меня. Дай Бог, им доброго здоровья!).

А приключись здесь, что-либо — куда бежать? А ведь часто так и бывает со сменой обстановки. Рассчитываешь на одно, а нокаут получаешь от другого. Это я к тому, что пока медкомиссия без проблем, но кто его знает, как будет дальше. Уже на обычный докторский вопрос – сколько полных лет – отвечаешь как-то неуютно и с  нотками извинения. Вот так и переедешь, не успев окопаться и нарвешься,  на какого-нибудь блюстителя от медицины. А Андрюша Волобуев сейчас на «Седове» идет в Уругвай (в который, почему-то, «Надежде» не дали зайти). А там и мыс Горн и Тихий океан, всё с теми же Таити и прочими Соломоновыми островами. А тут впереди – отстойное болото. Да еще с кренделями, которых я терпеть не могу. (Типа этого бесклассного матроса в соседней каюте. Тело с инстинктами насекомого). И вообще, годовое однообразие (отстой, отпуск, рейс, и т.д. по кругу) как-то, начинают надоедать. Просветов, типа мощного рейса  не видно. Про зимнюю Грецию, чего-то, замолкли.

07.09.12 .  Швартовка в Варнемюнде далась нелегко. Течение и сильный отжимной ветер не давали двум мощным буксирам поджать нас к причалу. Мешал прямо по носу пришвартованный небольшой прогулочный теплоходик. Швартов, поданный с бака, отдался от выброски (позднее Наталья призналась, что она вязала выброску калмыцким узлом и сделала запирающую петлю очень маленькой и видимо, та от рывков вылетела). Пришлось отходить и при этом,  похоже, навалились на фарватерный зеленый буй (мне из рубки не очень было видно, но следы чьей-то белой краски на нем,  по-моему, есть. Впрочем, судя по старым царапинам, этому бую периодически достается). Обратно к причалу пошли задним ходом, но теперь,  никак не могли с бака добросить подряд две выброски. Пока боцман фока сам не подал выброску. Вот такие у нас матросы.  Слава на задатчике ВРШ только усами дергает. В общем, кое-как поджали. При всём при этом, потек шпиль на баке от перегрузки. (Впоследствии оказалось, что на раздаточной колонке гидравлики  стоят резиновые(!) уплотнительные кольца – работа славного рабочего класса г. Светлый, а должны быть красномедные отожженные). Мой стармех в машине сидел как на иголках – проблемы с подачей топлива – как бы не заглохнуть.

Погода мрачноватая, ветер. Но солнце светит. Ближе к вечеру поехали в знакомый лес за грибами. Чиф-инженер взял ведро для этой цели, в целесообразности чего, я сильно засомневался. Почва в лесу вся пересушена и усеяна сухой листвой. Никакими, даже поганками, и не пахнет. Предложил ему купить в маркете банку с грибами, зажарить их и пустить слух, что это мы насобирали. Но и в маркете,  никаких не было. Обошлись стандартным набором для стояночного ужина. Утром в полседьмого поехал на пляж. Ветер, волны и мелкое Балтийское несоленое море. Покачался на волнах на глубине меньше метра. Вода не холодная.    Пожилая дама-тренизка перед уходом с борта, увидела свою сетку – обвязку для ведра, развосторгалась и т.п. Я наотрез отказался, от какой-либо оплаты, хотя она и пыталась настойчиво. Так позже, она передала пакет, с какими-то конфетами через Бурлакова В.В. с запиской – отдать мне, только после ее ухода с судна. Вначале не понял, чего же тут такого. Но, под запиской увидел купюру, что она пыталась мне вручить. Ничего не поделаешь, вернуть не удастся. Переживающая, такая дама, что озадачила меня этой работой. Имя ее Эдда – живет в Румынии.

Часть 22.    Владивостокская ностальгия. Расхождение с принцессами. Память…   На балтийской природе. Про парусный протектор. Совсем по Высоцкому: — я не люблю…    Кранцевая защита. Уходят друзья — светлой памяти Гены Нестерова…    Крен на дейлитрипе. Травемюнде. Велодороги. Отход с экстримом.

08.09.12.   Проехались с механиком после обеда до окраин  Ростока.  Можно было и до центра – оставалось недалеко – но, незачем. Зашли в крупный маркет хозтоваров, где стармех набрал всякой зелени для дачи. Велодорожка,  совершенно замечательная. По пути попадались яблони с плодами, но уже начинающие дичать. Погода, всё с тем же, ветром и моросью. Тем не менее, перед обедом вместе с Антоновым В.Н. съездили на пляж. Довольно долго резвились на волнах – ощущения холода – никакого. Вечером – повторили. Никто, кроме нас, конечно не купается. Только утром,  один-два любителя утреннего макания на весь гигантский пляж. Наступает мертвый сезон.

Посмотрел по тв на Владивосток.  Пока саммит, то и дело, показывают новые мосты и вид на новый университет на острове Русском. Как раз, на траверзе этой новостройки на берегу бухты Новик, когда-то,  у нас с Любашкой был земельный надел, который,  мы также, благополучно бросили. Местные  Гавроши моментально опустошали любые всходы, как только в город уходил паром. Много в моей службе было связано с этим островом. Там находилась подчиненная часть с личным составом срочной службы. И сколько протоптано километров по берегу до нее  и обратно, через кишащий клещами лес, известно только мне. Не уверен, что сейчас клещей поубавилось, несмотря на присутствие высоких гостей. Конечно, уже не узнать весь этот берег. Но всё, что дальше – осталось, как и было.

Саммит, конечно, хорошо. Но, что-то,  он напоминает  хрущевский слоган, что нынешнее (это в 60-м,  где-то, году) поколение будет жить при коммунизме. Так и жили с тех пор в ожидании, пока капитализм не победил. Правда, дикий. По поводу его приручения подвижек,  как-то не видно. Олигархи, те, конечно, своё возьмут. А вот билеты на самолет, вряд ли подешевеют. Каждый перелет, туда-обратно,  я подсчитываю в ноутбуках. Перелетел в одну сторону – ноутбук в форточку. В другую – еще один. И т.д. Уж сколько их, упало в Землю, ту (почти по Цветаевой М.И.).

09.09.12.    Утром макнулся в море. Волн нет, вода в меру холодная. Сложности в избавлении от песка. Так и приходится смиряться с песком, который из тебя реально сыпется (по возрасту еще рано,  вообще-то). Никаких обмывочных краников (как и раздевалок, почему-то) нигде не предусмотрено. Только вылез из моря – появился стармех. Отважно  вбежал в воду и остался доволен.

Дейлитрип состоялся. Покатали под марселями желающих – всего, что-то около сотни человек. Швартовка по-возвращении,  была не менее сложной, чем на первом подходе. Ветер был не такой сильный, как в прошлый раз. Но на руле, на подходе к точке разворота, зевать не приходится. Мало того, что обозначенный буями фарватер на створе входных маяков весьма узкий, но он еще и с извивом. Курс надо держать точно по градусам, чтобы не наехать на сами буи. К этому добавились два парома, идущие на выход,  друг за другом. Надо прижаться к правой стороне фарватера (к зеленым буям при входе в канал), чтобы уступить место этим гигантам, да еще и подвернуть на градус влево в момент их прохода рядом. В общем-то, состояние вздернутости – не слабое. До буя два метра, до борта парома слева чуть больше. Что называется, впритирку. А впереди сразу по корме гигантов,  два паромчика местной переправы поперек нашего курса. А ход наш под 8 узлов для лучшей управляемости. Но,  всё цветочки по сравнению с  предстоящим разворотом для швартовки нас,  носом на выход. На углу причала ошвартованы два круизных лайнера типа принцесс (здесь они называются «Аиды»), кормой друг к другу, под углом, который образует причальная линия. Размеров они ужасающих – 12-ти палубные. (Похожи на известную «Коста Конкордию»,  что села на мель у берегов Италии).  Нас взял лагом мощный буксир и начали разворот на свободном месте, зайдя за эти два гиганта.

И вот уж, точно определили ширину этой реки своей длиной. Когда стали поперек реки – от кормы до берега было 30 метров. А от  нока бушприта до борта первого по ходу лайнера -25 метров. Вот и ширина этой речки, если прибавить наши 108 метров. Руль право на борту, обороты вперед, плюс буксир и, еле-еле, отвернули от первой Аиды. А тут вот, она, и вторая. И бушприт целит ей прямо в застекленный зимний сад. Полный назад! К счастью, корма прошла узкое место и расстояние там стало увеличиваться. Отъехали от «Аиды» и бушприт прошел, ну, очень рядом с ее красивыми каютами. Народу со всех палуб смотрело на это дело много. В том числе и с крыла мостика – все в белой форме – высоко над нами. Когда бушприт прошел опасную точку – все вздохнули, начиная с лоцмана. Хотя дальше было и не проще – заход к причалу мимо красивого носа (на нем нарисованы гигантские дамские губы) почти вплотную. И ветер, от которого прикрывала «Аида», начал давить на наш нос – и корма наша пыталась поцеловаться с этими губками. Но, прибавили ходу, руль лево двадцать и адюльтера не состоялось.

10.09.12.   Два года, как отец ушел из жизни. Вот уж кто не хотел ничего даже слышать об этом. Когда я завел разговор, чтобы два места были на погосте рядом, он мне заявил – Вот еще! Буду я себе живому готовить! А я-то, тупой, не сообразил,  в тайне от него, пойти к администраторам и заплатить за место рядом с мамой – такая возможность, еще была. А теперь и бегаю по диагонали этого упокоения от одного,  к другой. Папа был прогматик во всем и знал, что в любой момент его может прихватить косая. Входную дверь не закрывал на замок. Поэтому и Светка вошла без проблем в квартиру, когда спохватились, что не отвечает по телефону. Был он еще жив. Но в сознание, так и не пришел.

Врачи на скорой, привыкшие ко всему, не захотели везти его под капельницу в больницу. Поите, говорят, его с ложечки. 93 года – кому нужны такие люди в нашей убогой стране. Вот и всё. И меня не было, чтобы поступить с ними так, как это сделал он, когда в пятилетнем возрасте я стал задыхаться от чего-то, и какой-то чиновник отказался выдать мне путевку в престижную лечебницу для детей. Папа молча достал маузер (у него по службе в то бандитское время, помимо этого, был еще и тэтэшник — ТТ) и обкакавшийся чиновник, тут же, выдал всё, что положено. И не заикнулся ни с какой жалобой после, потому как, папины стальные глаза, сказали ему всё. И спас мне, начинающуюся жизнь.

Как ни странно, я в мельчайших деталях помню этот, то ли санаторий, то ли, лечебницу в Подмосковье, где мы спали в спальных мешках на воздухе, пили перед обедом отвратительный рыбий жир и т.п. А еще,  я там был предводителем небольшой банды,  таких же малолеток. Впрочем, весь наш криминал сводился к путешествиям по зимнему лесу в пределах ограды и форсированию здесь же, текущего ручья с периодическим проваливанием в него,  через корку тонкого льда.

Авторитет там, я заработал, лизнув на 20-ти градусном морозе пожарный рельс. Уж, каким образом, я от него отлепился, оставив на нем часть губ и языка – не помню. Но, разукрашенный зеленкой, ходил изрядно долго. Вот таким, был мой родитель, никогда не боящийся, никого и ничего. (Кроме смены власти – насмотрелся…). Не всегда мы с ним жили дружно, но много черточек, нас объединяющих, всегда примиряли друг с другом. А последний год, уже после мамы, на который он ее пережил, мы были дружны, как никогда.  Убила его эта дикая жара 2010-го года. Если бы я был рядом, наверное, сумел бы помочь (опыт турбинного отсека при неисправной холодмашине). Но…

Днем ранее, с утра, предводительствуемые Виктором Николаевичем, поехали на велосипедах на другую сторону реки Варнав, на которой стоит Варнемюнде (Варнав – переводится как устье или губа. Поэтому и на круизере нарисованы губы на носу, как бы подчеркивая принадлежность к порту приписки). Никаких мостов до самого Ростока здесь нет, поэтому перевозка осуществляется двумя паромами через эти 200 метров от берега до берега. В одну сторону 1.30 евро. Да еще за велосипеды с нас взяли по рублю. Итого, туда-обратно, почти 13 евро. (Совсем, как с огурцами, по Ипполит Матвеичу : «однако!- дайте, два!».

По ту сторону дорога ведет вдоль дюн и постепенно сворачивает к болоту возле моря. Кочковатая,  с изобилием песка, в котором вязнут колеса. Через пару часов мы выбрались к пляжной зоне. Передохнули и искупались. При этом выглядели,  как инопланетяне. Потому как, сплошь и рядом – одни нудисты. Вода на порядок чище, чем на нашем пляже, что начинается от Варнемюндского маяка. Доехали до городка Грааль-Мориц. Стандартный, как и все курортные местного пошиба. Одни двухэтажные гстиницы. Его преимущество в том, что расположен рядом с той широчайшей пляжно-нудистской зоной.

Выбрались на хорошую широкую велодорогу, ведущую к Ростоку. Отмахали семь км – развилка. Прямо до Ростока 16 км, вправо до Варнемюнде,  как бы рядом, но на самом деле до Высоких Дюн (так место называется за пару км до парома) семь км. Убедить мне моих спутников – махнуть в Росток, а там домой – не удалось. Да я, особо и не настаивал – надо учитывать В.Н.  Виктор Николаевич оклемался после нашего весеннего броска по местному побережью. Ни разу, за всё лето,  он к велосипеду не притронулся – видимо, звоночек был серьезный. А тут, сразу видно, соскучился – ногами вертит,  как молодой. Несколько раз пришлось ему сурово высказать. Погода хорошая, велодорога просто замечательная. Прилетели в свои дюны.  В.Н. решительно потребовал купания.

Расположились на местном пляже,  возле прохода через лесок по дюне к морю. Здесь, в радиусе метров десяти, нудистов почти нет. Поэтому мы, в плавках, никого не пугали. А далее, по берегу — влево-вправо – сплошные Адам и Ева. Вода очень прозрачная для Балтийского моря, грунт – песок , и в маске смотреть тут не на что.  В.Н., очень довольный, улегся загорать, а мы поехали в замеченный по пути супермаркет.

Отлично провели время на зеленой конференции. Освободили от сторожевых обязанностей нашего гуру – он уже начал удивляться, куда же,  это мы запропастились. Отдали дань парому (вот он – капитализм в действии! Монополия! Не хочешь платить – поезжай за 30 км через Росток) — могли бы велосипеды и так пропустить. Доставили В.Н. к борту, а сами, еще некоторое время довершали начатое на местной природе. В общем, день удался.

11.09.12.  В три часа дня снялись и пошли греть море до 13-го числа – дата прихода в Травемюнде. Вахта фока срезала два бом-брамселя – свой и грота. Укатали новым способом – от боковых шкаторин к середине и пополам. Так,  мне будет удобнее работать с парусом на столе-плазе. Все паруса надо будет просмотреть по швам и однозначно,  усиливать в местах контакта с топенантами.  И нашивать на эти места протекторы. Протекторы придумал Лёнька, который был здесь парусным мастером где-то в 90-х годах. (Сейчас он 3-й помощник – не поленился закончить колледж). Протектор представляет собой ленту из тонкого дакрона поверх шва, который трется о топенант и пришивается швами,  чуть сбоку основного. В результате,  нитки основного тройного шва прикрыты этой лентой, а ее швы по уровню получаются ниже и, не так подвержены истиранию при контакте. Конечно, на каждый прямой парус нашить эти ленточки на след от топенантов – требуется терпение. Но оно того стоит.

12.09.12.    Вчера делал на новый белоснежный надувной кранец защиту из старого дакрона. Кранцы прокалывают постоянно. Костя их заклеивает вместе с вездесущим доктором. Не все так просто оказалось. Конечно, можно было обернуть его, какой-нибудь тряпкой, но это не наш метод. Получилась конструкция весьма непростой формы, потому как конусы кранца обернуть этим цилиндром оказалось не так просто.

Вообще-то, занимался этой работой, чтобы отвлечься от всяких мыслей. Рейс идет к финишу и всё мне не нравится. Например: то, что дважды старпом – просто,  не в себе. То, что капитан,  никогда не здоровается, в отличие от  Антонова, к примеру. То, что есть два подшкипера (Костя с боцманом грота на совмещении), вся обязанность которых – по утрам выдавать моющие средства. А разруха с инструментом их не касается. Дело,  как бы,  не мое, но я был, когда-то подшкипером и помню, что дел хватало всяких. Также, как и разбросанные старые страховки,  тут и там – учета никакого нет. То, что катером-мерседесом,  так и не занялись – захлестывает воду в кокпит на ходу.

Должны заходить в Бинц на рейд — значит за Ульрихом опять ехать только на дежурной шлюпке. То, что пора менять топенант стрелы – ему пять лет и на мои предложения самому заплести огоны на новом тросе по всем правилам ТБ – ноль внимания. Стрела,  опять-таки,  нужна для спуска катера. Но для этого надо из такелажки  достать кусок нового троса любой вахтой. Трос лежит довольно удобно сверху и проблем никаких. Но, мачтовые боцманята делают вид, что заняты своими надстройками, а Костя в этом плане в постоянном ступоре (долдонит, что трос только сверху ржавый, а внутри еще ого-го!).  На вахтах народ, вообще перестал бояться чего-либо – днем лежат в тамбурах, все с наушниками от плейеров или телефонов. На камбузе, мимо которого прохожу из парусной,  по сто раз на дню – кадеты ошиваются,  как у себя в кубрике. Если это наряд, то должны быть в спецодежде. Ну,  нельзя под конец рейса давать такую расслабуху.  Да и всё перечислять – никаких пальцев не хватит. В общем, всё чисто по Шекспиру –   не ладно, в Датском королевстве. На утренние переглядки на мост, прекращаю ходить. Это не обязаловка, а толку для меня – нет.

13.09.12.  Срезали последний  бом-брамсель. Закончил чехол для кранца. Пришлось под конусы вырезать треугольники, чтобы можно было затянуть чехол с двух сторон. Усилил места острых углов накладкой по окружности. Отдал кадетам – получилось очень по размеру, хотя никаких примерок не делал. Костя сразу – сделай на остальные! Ага! Разогнался. Не всё так просто. Слишком много уходит ниток, ленты и самого материала (7 метров старого чехла, которые когда-то применялись для укрывания парусов на реях). Можно, конечно пошить из брезента, но тот,  что у нас есть – гнилой (Петра Первого на снабженцев нет!) и я уже с ним намучился, пока шил чехлы на дежурные шлюпки. Запасной дакрон, конечно, на это дело не пущу. Да и кранцы уже убитые. Сделал же два мягких кранца специально для защиты борта от причальной резины – так и валяются на шлюпочной палубе. Ничего заумного нет, чтобы их применять вместе с надувными, только поверх тех. Но это надо мозги включить. На «Мире» с этим большая напряженка.

Сегодня приходим в Травемюнде.  Все эти дни провалялись в дрейфе, где-то рядом. Балтика. Мышиные расстояния. Настроения нет. Рейс заканчивается. Для Кристины сделал двуцветный коврик из нового полипропиленового кончика и традиционный вымпел с плетенкой на нем из белого капронового шнура. Мне сдается, что это будет лучшей благодарностью за помощь с телефоном. Что-то покупать – не удивишь, да и вроде как, навязчиво получится. И хорошо, что есть рижский бальзам – для ее супруга, который разобрался с теми проблемами. А в Риге найдем еще. Заход вроде состоится.

14.09.12.   Год на потери моих друзей – ужасен.  Получил смс от Володи Передеро – нашего помощника по К-115, что 7-го сентября умер Гена Нестеров (Нестеров Геннадий Степанович – старпом К-115). Вместе мы служили на К-42 – он был помощником командира. После нее – где-то раньше-позже, один за другим перешли на К-115. Первые, к кому я пришел прямо с парома в  бухте Крашенинникова на Камчатке – это Гена и его жена Лидочка. Я уже упоминал в своем военном повествовании об этой встрече, начавшейся в два часа ночи – раньше,  не было возможности в мой первый день на этой, новой для меня подводной лодке. Оба мы, каждый по своей должности, что-то делали во имя победы в холодной войне. Командир Елаков доставал нас своими придирками одинакого. Звания капитанов 3-го ранга он нам задерживал просто так, от своего настроения и получили мы их, в один день,  позже всех наших однокашников на подобных должностях. Отмечали на базе отдыха военного судоремонтного завода со всем своим экипажем.

Объединяли нас и общие наши друзья по экипажу,  и 45-й дивизии атомных подводных лодок: Лёвка Родштейн – минер, Володя Передеро – помощник на 115-й, Миша Еремеев – командир электротехнического дивизиона, Александр Афанасьевич Елисеев – командир БЧ-5  120-го (резервного) экипажа, Малышев Александр – командир дивизиона живучести нашей лодки, Платонов Николай Леонидович – врач на 115-й, Юра Колмаков – наш штурман, Вова Игнатов – наш начальник радиотехнической службы. Да всех, уже, и не упомнишь.

В круг его друзей входили и такие замечательные подводники, как:  Комарицин Анатолий Александрович – впоследствии адмирал, начальник гидрографии ВМФ, Рязанцев Валерий Дмитриевич – зам. главкома ВМФ по боевой подготовке, Валера Дружинин – командир гвардейской атомной подводной лодки, Витя Михайлов – старпом стратегической АПЛ, Валера Лукьянцев – командир пла К-42, Казанцев Володя (нет в живых) — сменивший его на старпомовской должности и будущий командир стратега, Водоватов – командир ПЛА, а также командир Ленинградской ВМБ вице-адмирал Корнилов А.И. – тоже, Генкин однокашник.  То, что Гена занимал должность, несовместимую с понятием человечности, никак не отражалось на наших отношениях во внеслужебное время. Да и по службе, всегда мы умели находить общее решение любых вопросов. Насмотрелся я, на всяких старших помощников – могу сравнить.

Умел Гена быть и жестким и добрым одновременно. (Одно время, когда мы с Камчатки зашли на 4-ю флотилию в Приморье – там, очень любил командующий, вице-адмирал Храмцов, устраивать смотрины экипажей с хождением с песнями. На нашей Камчатке с этим делом было попроще и здесь, петь мы, как-то не хотели. Гена развернул весь экипаж, что-то завывающий унылым горловым пением, и погнал нас строевым шагом, по какой-то глухой дороге. Заявил, что пока звона в голосе не будет, так и будем месить эту лунную пыль. Ничего, распелись и удивили Храмцова с его свитой). Мы очень любили и уважали друг друга. И Гена с Лидочкой были у нас во Владивостоке, когда их сын выпускался из ТОВВМУ им. Макарова. Я их катал на яхте – остался замечательный небольшой фильм об этом.  И был у них, пролетом через Новосибирск. Обменивались мы и письмами, и звонками. И с появлением компьютеров, время от времени, встречались в скайпе.

И надо же! Где-то,  месяц назад, в очень редкую возможность в этом рейсе выйти в скайп, вдруг, получилось!  И никого не увидел, кроме Нестерова. Щелкнул вызовом и Гена, отозвался. Оказывается,  он один был дома. Лида, куда-то выезжала. Мы долго разговаривали, видя друг друга, о всяко разном. Гена,  всегда был замечательным рассказчиком. Начиная о чем-то, он весьма подробно останавливался, на каких-то деталях и слушать его можно было бесконечно. Кто бы мог подумать, что это последний разговор…  Вот так. Может, я пока и не стал окончательным злобным монстром, что меня окружали такие друзья. И Геннадий Степанович – безусловно, один из них, немногих. Как мне, не хочется их терять!  Гена хотел подкорректировать мои подводницкие воспоминания с некоторыми своими уточнениями. И просил меня разрешить. Конечно, я согласился и ждал его поправок. Теперь, увы…

15.09.12.   Созвонился с Лёвкой, который, как оказалось, тоже в Германии с семьей. Отдыхают в Баден-Бадене. Он уже знал о нашем общем друге и отправил мне на электронную почту сообщение. Но интернет для нас,  пока на уровне почтовой тройки. Пока до него доберешься. До Лидочки,  так и не дозвонился. Никто трубу не берет. А сегодня, как я посчитал – девять дней.

Откатали компанию в 230 человек. Погода ветряная, но обошлось без дождя. Только на обратной швартовке слегка заморосил. Давление падало весь день. А на отшвартовке лопнул носовой шпринг, когда буксир нас при прижимном ветре тянул от причала. Капитан Орлов беспокоился, как бы, не навалиться кормой на причал и не давал команды на отдачу шпринга на баке,  до последнего. Но, руль был лево на борт, дали ход и корма благополучно отошла, не задев причала. Ну, а с носом, справился мощный буксир. Далее, постановка  парусов нижнего яруса и т.п. на полном курсе. Все марселя. Как раз, во время обеда пассажиров, В.Н. затеял поворот к обратному курсу. А у них, шведский стол. Множество подносов, со всяко разным, на длинном столе. Всё это заскользило и поехало. Послали вахтенных кадетов придерживать. Но и сами катающиеся, не растерялись, и тоже, как могли, вцепились в эти подносы.

Тем не менее, на мост вбежал их организатор, что-то затараторил. Понятным стало, что они долго так не продержатся. Я отдал руль Антонову и с кадетом побежал в парусную. Там у меня, как у Плюшкина,  хранились обрезки досок, непонятно самому, зачем. И вот пригодились. Мы их подложили под ножки столов. Те,  приняли горизонтальное положение и у пассажиров освободились руки с вилками и ложками. Голодных обмороков удалось избежать. (А то! Такие вкусности и руки заняты: – в левой тарелка,  уже с чем-то, а правой не освободиться от подноса – иначе всё будет на тебе. Так, что, опять – мой незаметный благородный поступок!). Ну, а Виктор Николаевич вырулил против ветра и начал убирать паруса.  Опять пассажирам мало не показалось. С нашими кадетами и отдельно взятыми боцманами,  не соскучишься. Им обязательно надо бежать с веревками, как будто они в гонке.

Вечером, наконец-то, встретились с Кристиной. Телефон работает со своими супервозможностями. Вместе со стармехом проводили ее к машине,  с некоторыми моими презентами (плетеный коврик и вымпел). До завтрашнего катания она поехала в Гамбург (100 км). А мы,  поехали на свой пляж. Там оказался сильнейший отлив. Где раньше было с головой, теперь, кое-как,  доставало до колен. В Травемюнде я такое дело видел впервые. Вроде бы, здесь не было таких перепадов. Стармех с чертыханиями отряхивал ноги от песка на набережной. Я же, от моря по песку прошел в двух полиэтиленовых пакетах, как на лыжах и удачно от песка отделался. Подошел к механику и рядом с ним открыл вентиль на колонке, которую тот проигнорировал. Пошла вода. Только руками развести. А ноги уже вместе с песком в кроссовках. Такие вот мелкие открытия на местном пляже. Кстати очень ухоженном, неимоверных размеров и красивейшей над ним набережной.  От Кристины пришло сообщение, что благополучно доехала.

Утром поехали на пляж – В.Н., чиф-инженер и я. Погода идеальная – ветра нет, безоблачное небо, солнце. Прилив и уровень воды обычный. Вода соленая, 14 гр. Макнулись дважды. Желание искупаться еще раз,  я свалил на механика,  и Виктор Николаевич  его похвалил.  Стармеху ничего не оставалось, как последовать за нами. Вернулись – прошел быстрый мелкий дождь и снова – солнце. Дозвонился до супруги Гены – Лидочки. Конечно, неожиданен для всех этот уход Гены. То ли тромб, то ли сердце. Любил баню, пошел туда, подумали, что заночевал – он нередко так делал. А утром оказалось, что до бани только и дошел. 65 лет. Вот так, для всех нас, продолжается холодная война. У подводников,  она была настоящей. И всё, что с нами случается – это звонки оттуда.

16.09.12.   Откатали еще группу. Почти весь день на руле с небольшим перерывом. Вечером распрощались с Кристиной – поехала домой. Искупались на своем пляже. Вода уже заметно холоднее – кисти рук начинает прихватывать. А так – ничего. Погода – непонятная – то солнце, то дождь. Планы на день пока неясные. Потерял где-то авоську – всегда выручала своей незаметностью в карманах. Досадно. Нет проблем купить новую (здесь же, покупал, когда-то), но черного цвета, их, почему-то уже давно нет, а все в каких-то цветочках. Этого мне, только не хватало.

17.09.12.  Вчера под предводительством Виктора Николаевича поехали на велосипедах по известной нам дороге до города Неештадта. Собственно, это мы со стармехом доехали до этого городка и, когда уперлись в пляжной зоне, в отсутствие дорожки (надо объезжать) — отказались от дальнейшего участия и оставили В.Н. с его спутницей – дамой примерно его возраста.  Дорога идет по обрыву над заливом, который постоянно обрушивается от своей крутизны. Вся она ограждена столбами, которые время от времени сами падают в эту пропасть. Верный себе, В.Н., позабыв про свою даму, лихо вертит педалями и летит,  как молодой. Дама шествует, неспеша. В корзиночке перед рулем у нее лежит фотоаппарат, и она периодически останавливается для фотосъемок. Мы с механиком пытались призвать Виктора Николаевича быть джентльменом, но как-то бесполезно. Сопровождать эту пожилую девушку тоже не входило в наши планы – не мы ее приглашали. И наконец-то, в тупике, где закончилась велодорожка и В.Н. терпеливо нас поджидал, чтобы ехать дальше, мы категорически отказались. Они с дамой покатили, а мы макнулись на местном пляже и вернулись,  как раз к обеду. Погода на редкость в этот день удалась и остаток дня мы провели на своем пляже. Хотя некоторое время, поглазели на распродажи всякого товара и мех, даже купил себе зимнюю куртку.

18.09.12.  Швартовщиков на берегу не было, поэтому по отработанной схеме оставили двух кадетов и меня на дежурной шлюпке. Не сообразил взять с собой фотоаппарат – заснять отход от причала без буксира. Отдали носовые швартовы и «Мир» начал отворачивать носом на выход, придерживаясь кормовым продольным и наваливаясь подзором кормы сразу на три надувных кранца. Как только, нос достаточно развернулся, отдали последний швартов с кормы. Кадеты спустились ко мне в шлюпку, развернулся, и в секунды, мы догнали «Мир». И вот тут, вышла некоторая неразбериха.

Обычно, гак лебедки висит близко к борту.  Одновременно заводятся фалини, и за гак цепляются шлюпочные стропы. Зацепились, но до фалиней – не дотянуться. Стрела оказалась выведенной за борт полностью,  т.е. гак оказался далеко от борта. Крикнул Косте, чтобы он подвел ее ближе к борту. Специально, мною, низко оставленный гак, позволял возможность маневра, т.е. приблизиться к борту и взять в руки фалини – снасти, которыми удерживаются нос и корма шлюпки при подъеме. Но Костя, вместо этого, включил лебедку на подъем. И мы оказались между небом и водой, и далеко от борта. И конечно, нас тут же развернуло носом в борт.  Хорошо, что курсант на носу не вывалился из шлюпки и успел  зацепить наш носовой кончик за оба, скрепленных между собой фалиня.  Почему Костя, так и не прижал нас к борту, что за ступор у него приключился – не понимаю. Видимо, чем-то отвлекли. Но, обошлось.

Наконец-то, мои вопли подействовали и за носовой фалинь нас развернули, И Костя подвернул стрелу к борту. Сразу появилась опора сбоку.  Начали подъем – грузовой шкентель,  вдруг, остановился. Заело на лебедке концевой выключатель. Я велел курсантам взяться за леерные стойки  (до них полметра) и перешагнуть на борт. Протянул наверх отпорник через стармеха, который стоял у борта,  чтобы Костя поддернул концевик.  Кое-как, тот дотянулся до этого устройства и можно подниматься. Вместо верхней палубы Костя поднял меня на шлюпочную площадку. Из лучших побуждений.  Но перешагивать из качающейся шлюпки в месте, где нет никаких опор для рук – не совсем приятное ощущение. Лебедка доводит ее только до уровня борта. Хорошо, что всё обошлось без приключений. Оставил шлюпку и пошел на рулежку,  на мост, где старпом Славик  был за рулевого. Таким вот образом, покинули красивый город Травемюнде.

Часть 23.   Последняя.  Аврал и думы. К пирсу в Бинце.  Глянц на заборе. Вопль души.  В Вентспилс. Подкосило на полдня. Да, уж.  В очереди, что ли?  Парусные перестановки. В Вентспилсе.  Парк якорей с железной дорогой. Грибной город Вентспилс.  Рига.  Музей авто-мото-старины.  Сигулда — латышская Швейцария. Алаверды . Добросердечная встреча с капитанами «Спаниэля».  Поколение, выбравшее пепси.  Шквал. Ремонт парусов.

19.09.12.  Аврал в лучших традициях капитана Василенко. Т.е., только, кое-как заснул – заревел ревун за стенкой. Убирать паруса и на якорь становиться. Пока выбрался на мостик – там уже радист Сережа радостно рулит. Приткнулся к ограждению, жду развития.  Справа огни берега и угадывается большой пирс, с которого,  я всегда в Бинце, забираю Глянца на шлюпке и отвожу обратно. Значит, сейчас будем становиться на якорь.  Аврал, конечно, объявили еще задолго до подхода к якорной стоянке. Правильно, конечно – пока толпа соберется. Виктор Николаевич не дал капитану ни полслова сказать –  только сам. Ну, никак не наиграется «парусишками» (его название). Понять можно – любимое занятие,  всё-таки. И железобетонности Орлова отдаю должное. Такому терпению можно позавидовать. Привелись, обрасопились, ход упал, отдали якорь. На всё,  про всё – два часа. Катание на следующий день. Погода ветреная. Настроение,  под стать. И мысли крутятся – какие-то, абы что.

20.09.12.   Ветер гонит пенные полосы. Короткая и резкая волна.  Посмотрел на это дело и сделал тент на дежурную шлюпку. Так, чтобы можно им было укрыть перевозимый народ и не захлестывало внутрь от неизбежных поливов. Хорошо, что нашелся большой плакат из какого-то мягкого пластика. Пришил по контуру шлюпки к нему ленту с люверсами и всё это дело прикрепил к бокам надувных бортов. В принципе получилось. Первым делом отвез на берег какого-то молодого немца, которому надоело наше плавание. До пирса две мили, так что, скакать по волнам пришлось неслабо. Рассчитывал, что берег прикроет от волны, но ничего подобного.

Волна идет вдоль него и накатывается на гигантский пирс, стоящий на множестве стальных столбов метровой толщины. Я не в первый раз отвожу, кого-либо, в этом месте и знаю единственное место, где есть площадка, на которую можно подняться с лодки. Она, как раз, с подветра. Высадил немца. Привязался на короткий носовой бакштов. Но, накатывающие из-под пирса волны, так начали дергать лодку, что начал опасаться, как бы крепление на носу не оторвалось. А тут и местный пассажирский катер начал заходить на швартовку. Пришлось быстро отстегнуться от пирса и начать ходить кругами в ожидании нашего организатора Глянца. Была мысль вернуться на «Мир». В одиночку долетел бы за несколько минут. Но по связи передали, что надо ждать.

Полиция, пока катер грузился пассажирами с другой стороны пирса, поглядывала на меня с некоторым любопытством – чего это, какой-то крендель нарезает круги на красивой лодке. Катер ушел, входную решетку на пирсе закрыли на замок и в этот момент появился Ульрих Глянц.  Как всегда,  нагружен саквояжами, пакетами и т.п.  Он не стал тратить время на ожидание, когда решетку откроют, а просто перелез через этот забор. Зрелище еще то! Перегородка эта под  два метра. Но – всё благополучно. Ему подали вещи, а я за это время снова привязался к пирсу. Загрузились – и по газам! Вначале я шел аккуратно, не спеша. Потом увлекся, но нашел путь вдоль набегающих волн. И на полном ходу, переходя вдоль с волны на волну, подлетел к борту. Подняли нас лебедкой без замечаний. Вот такое развлечение. Вместе с тем,  »мерседес» (большой катер с жестким днищем) простаивает и видимо, времена, когда мы его активно использовали в этих местах, канули в прошлое. Что-то не убедить наших командиров. Жаль, конечно.

21.09.12.    С утра дейлитрип (катание). Как ни странно, Ульриху удалось набрать 140 человек. Это потому, как факторы осени вносят сильные коррективы – погода, работа и т.п. Но погода удалась на этот день. Пересадили пассажиров с местного катера к себе. Снялись с якоря под парусами, поставили всё кроме брамселей. Так и откатали народ с неплохим ходом,  к их полному удовольствию. Мое участие свелось к рулежке на съемке с якоря и оказанию помощи нашему буфету в переносе столов и прочего,  на подветренный борт после поворота. Так что, иногда на катаниях, то не вылезаю с моста, то делать нечего. Что-то,  по мелочам делал в парусной, но появилась после утреннего обливания проблема – как-то резко повернулся, уже в душевой и стянуло мышцу слева на спине,  чем-то,  типа судороги.  Надо же, за весь рейс – ни разу, а тут вот, под занавес. Растереть не получается, так и продолжает болеть. Утром надо будет отвозить Ульриха на берег – как бы, не было проблем. Вида я, конечно, не покажу, но некоторые движения всё еще отдаются с невольной гримасой. Опыт есть – теперь это дело недели на две. Как раз до финиша.

Но, палубные обливания под предводительством Виктора Николаевича, не прерываются. Во время катаний их, конечно,  нет, а во всё другое, нами же, установленное время, он мне предварительно позванивает, и мы встречаемся на палубе. Вода холодная, но до, ледяной,  ей еще далеко. Стармех появляется только в обед, на этом мероприятии (предварительно погревшись в сауне минут десять),  и кроме меня, компанию В.Н. составить некому.  Пожалуй, Виктор Николаевич, из всей управленческой когорты – единственный, с кем можно пошутить и он отзовется. Слава шуток не понимает – иногда я ему, что-то брякну – он всерьёз. Капитан – человек в футляре – я с ним, вообще, редко общаюсь.

Его помощников, тоже никак не числю, кроме Натальи. Ребята, варящиеся в своем соку. Вот и наводит на разные размышления, слоган, забытого всеми,  г-на Чернышевского – Что делать?  Баланс у меня на этой барже – на тонкой ниточке. Нарушить – достаточно чихнуть в мою сторону. Под этим чихом, многое можно понимать.

22.09.12.  Снялись в обед с якоря и направились в Вентспилс. Всё это рядом, но будем около пяти суток туда перемещаться. На борту уже истерика – для тамошней таможни указать всё – топливо, краску, воду, продукты и т.д. Заполнить декларации. Всё понятно – прибалтийский синдром.  Независимые, незалежные и т.д. А тут, вдруг, осколок прошлого.  Отвез перед отходом Ульриха и застрявшую последнюю немку-тренизку на берег. Не стал привязываться к трапу в торце пирса – всё равно, решетка закрыта, через которую Ульрих перелезал. А повез их прямо к пляжному берегу. Метров за 50 выключил мотор и опрокинул двигатель, чтобы не цеплял гребным винтом за песок. Сел за весла и, не замочив даже подошв, выпрыгнул на берег. Подтянул шлюпку и эвакуировал вещи, а после народ. Немка попалась шебутная,  всё чего-то порывалась достать из шлюпки – как оказалось, забыла российский флаг, что ей подарил механик. Наконец-то, распрощались. Обратно на веслах дошел до глубокого места, включил мотор на полный газ и через минуту одолел две мили расстояния. Хоть одно развлечение в унылом Балтийском море. И, наверное, последнее в этом рейсе.  На спине слева так что-то и болит – с резкими движениями приходится быть осторожным. Непредсказуемые по своему появлению вот эти потягушки – уж, сколько подобного, было. Теперь только ждать, когда отпустит.

23.09.12.  Наверное, надо было из-за своего левого бока на спине переждать день с обливаниями на палубе. Но этому внутреннему голосу я не внял и все дни, начиная с полшестого, составлял компанию В.Н. в обливаниях на палубе. Впрочем, рано утром, кроме меня, никого нет и обливаюсь из своего ведерка. Но, где-то, что-то, в здоровье, вдруг, расстыковалось. Для начала ночью проснулся в два часа и всё – больше не удалось. Утром чувствую, какой-то озноб – несильный, но так, что-то есть. Пошел к стармеху, тот включил баню и через час я в нее залез. За  20 минут сидения при температуре за сто градусов, не вспотел ни одной каплей пота. (Как говорится – покойники не потеют!). Вроде шутка, но что-то в ней есть. Пришел чиф-инженер и начал меня обхаживать веником. Такое впечатление, как Максима Горького в детстве – розгами. Кожа сухая и никакой пар не помогает. Механик старался и так, и этак, но что-то, не то. Бросили это дело, в предбаннике сел на лавку и почувствовал, как повело. Отлежался минут пять – всё прошло. Вышел мех из парилки и натер мне на спине участок финалгоном. И весь день пролежал в каюте. Чувствую – слегка колбасит и вроде как температура. Но, мерить нечем – у доктора градусника нет. (Кто-то раньше обращался – не нашли). На обед не ходил, выпил кофе и снова, как в бане, подкатила тошнота. Но не поддался и через пару минут всё прошло. Проглотил таблетку кофицил-плюс (понятия не имею, от чего – Любашка говорит, что от головы) и где-то, через час почувствовал, что отпустило. Вечером Костя натер мне спину кетоналом и слегка помял ее, по-всякому. К утру проснулся вспотевшим и понял, что всё прошло. Вот такая оказия. От чего это всё – без понятия. Простыть после обливания – маловероятно. Ни разу, даже гусиной кожи не было. В общем, какое-то стечение, чего-то. Болтаемся в Балтийском море – то в дрейфе, то куда-то ползем под нижними марселями.

24.09.12.    Волею, каких-то клерков из м/н отдела нам запланирован заход в Вентспилс и Ригу. Ничего особенного в этом нет. Но, зачем, на расстояние в день пути, назначать 8(!) суток – в голове не укладывается. Погоды нет, т.е.  краситься нельзя. Под парусами ходить попросту негде – чуть в сторону берегов -  оживленное судоходство. Вот и болтаемся в дрейфе в стороне от морских дорог, который день. Могли бы, наверное, нас прислонить, где-нибудь в Германии со стороны Балтийского моря для открытого трапа. Какие-то копейки, «Мир» бы получил. Но, ведь и затею с «Русским миром» (да еще в год России в Германии) можно было бы на этом фоне провести. А так во всех портах свелось к вывешиванию  обвеса с надписью на русском языке «Русский мир» (как будто они это понимают!). И на палубе ставят пару стоек с лубочными картинками. Причем картинки с двух сторон – разумеется, вторая сторона, чисто, как Луна – никто её не видит, потому как, прижата к надстройке. Обыкновенный похренизм наших чинуш – везде и во всем – лишь бы галочку поставить. Я этому,  еще поразился в день празднования 300-летия Питера, на который мы пришли на Надежде в 3-м году. Обыкновенная скучная демонстрация, только без портретов и красных знамен. И жалкие попытки изобразить карнавальное шествие. Такое впечатление, что организаторы никогда не видели ничего подобного, хотя бы в новостях. И уж конечно, понатыкано милиции на каждом метре – веселитесь ребята! – с резиновыми дубинками. Не изменилось ничего.  Так и сейчас — бабки на это дело «освоили» и море на замок. Впрочем – это мысли вслух – мне вся эта бодяга, вообще до фонаря. Просто, если уж беретесь за нечто подобное – делайте это с умом.

Продолжаю бороться со своим левым боком. Совершенно понятно, что потянута мышца и постепенно проходит. Сейчас я припоминаю, что обычно, перед утренним обливанием я кручу резину упражнениями, годами отработанными. До легкого пота и хорошего разогрева. А в тот день помешала одна помеха. И видимо, пока ведро подтягиваешь из-за борта на веревке, какой-то мышчонке не хватило элластичности. Потому как, крутануло ее ни с  того, ни с сего, уже без всякой нагрузки. Ну что же, подобное, бывало иногда и ранее.  Вчера зашел старпом Слава уточниться по размерам мачт. Я нашел всё, что надо и заодно показал ему годовой план по обслуживанию такелажа. Всё расписано, когда, что надо менять, как испытывать, все размеры и т.д. и т.п.  Говорю ему – думать не надо – провел сверху вниз пальцем по строчкам от текущего месяца и недели. И на пересечении с отмеченным действием остановился. Боцман делает или не делает – докладывает рапортом. Поменяли любую снасть –  отметили время замены,  и сколько отработала старая. А то, ведь, поменяли за  рейс столько  мантылей,  и немерено горденей,  и всё умерло – никто не знает, сколько же выдержали те. БЕСПОЛЕЗНО!  Славик смотрит безумным взором и видно, что не понимает, что же я от него хочу. (А, хочу я учета, контроля и, главное, исполнения!). Присутствующий, здесь же при разговоре, Костя: «Ну, ты сделай нам распечатку, мы ее повесим на нашей палубе». — Я им вежливо улыбнулся и отправил в дали дальние.  Метание бисером.  Вечером пошли в баню и прошлись веником по моей спине – вроде бы отпустило.

25.09.12.   В парусной. Разместил срезанный грот-брамсель. Показал, куда укладывать другие. У стармеха нашелся градусник с электронной начинкой. Измерил температуру – без замечаний. Облился под палубным душем и в обед, и перед чаем в три часа. В обед с механиком – по отработанной схеме – минут десять в парилке и оттуда на палубу. И с палубы, туда же – минут на пять. Все остальные обливания – без этой экзотики. А два утренних уже пропустил. На всякий случай. В боку, так и продолжает, что-то. Гоню мысли – не приведи, что-либо, с легкими. Но на глубоких вдохах ничего не ощущается. А при шевелениях спиной – влево-вправо, вверх – вниз – чувствуется некий болевой спазм. К почкам явно не относится, потому как от них на пару ладоней выше. Впрочем, из меня знахарь,  еще тот и попробуй определи, что же там такое. Но, по сравнению с самым первым (четыре дня назад) рывком на спине слева – сейчас, просто, иногда заметная боль при движениях. А тогда, еле доковылял до столовой этаким крючком. Так что, прогресс не остановить. Хорошо бы знать, в чью он сторону.

После обеда температура нормальная. А перед ужином (и обливанием) бац! – и получите 37,5. Этого нам  только не хватало. Обливаться, на всякий случай, не пошел. Выпил чаю и стармеховский колдрекс. Написано на пакете, что – от всего. Даже от родильной горячки.(Трое в лодке).  Измерил часа через два – на одну десятку ниже. Утром никакой нет. Но, наверное, надо подойти сегодня к доктору – пусть послушает. Заодно посмотрим, какой он в деле. Если такой же, как в кранцевой команде, то не повезло, а если, как рыболов с удочкой (любимое его время провождение) — то еще, куда ни шло. Что-то,  в этом году, слишком уж навалилось печальных новостей. Не подходит ли,  очередь?

26.09.12.    Где-то в обед, вдруг, заметил, что боль сильно поутихла – почти исчезла. Конечно, при повороте, что-то там продолжает отдавать, но можно и не обращать внимания. Доктор послушал  тут и там и сказал, что легкие как у младенца. Ну и слава Богу! Баня тоже свое сделала. Особо я не усердствовал. Но так или иначе, и температуры нет, и бок не чувствуется, как ранее. Погода успокоилась. Море притихло и показалось солнце. Доделал несколько начатых дел в парусной. Осталось в ней разместить  марселя и грот с фоком. Это всё после Риги. Потому как, из Вентспилса мы повезем человек 50 каких-то энтузиастов.  Без парусов, как бы, это не совсем это правильно. И надо демонтировать старую швейную машину. Она стоит вдоль борта и мешает разворачивать паруса. Я думал на ней с помощью своей приспособы шить всякие чехлы и второстепенное нечто. Но, к хорошему привыкаешь быстро. И вот уже на новой машине я нашил тьму чехлов, для всяко разного, в т.ч. и из брезента. А за старую, так и не взялся. К ней надо залезать в окопчик, который образуется после сдвигания крышки стола (При этом, крышка перекрывает выход к трапу и образует общий стол-плаз с другим бортом). И уже из этого окопа не дотянуться, если забыл, до ножниц там, или еще, чего-то. Но самое главное, что, шить она стала всё хуже – много пропусков и нижний шов периодически петляет. Своё 20-ти летнее соло она отыграла. Вечером еще раз навестили баню в той же компании, включая и В.Н.  Но я погрелся пару раз  и сбежал. Завтра заход в Вентспилс.

27.09.12.  Демонтировал старую машину с ее стола. И поставил рядом с новой вдоль нее на отдельные брусья-опоры, вплотную к борту. Всё оказалось не так просто, начиная с крепления опорных брусьев и кончая тем, что машина еле вместилась между бортом и новой. Кадеты, несмотря на мои причитания, едва не свернули тахометр на новой, пока переносили и устанавливали. Наконец, всё утряслось и теперь,  этот памятник освобожденному труду,  будет в виде вечной стоянки. Зато освободилось место для перемещения паруса к борту.  Зелёная мечта в парусной – выбросить бы весь хлам, который у меня здесь,  как у Плюшкина хранится. Перечислять – не хватит памяти в компьютере. Но, иногда, что-то, вдруг, да пригодится. Хотя такие праздники, в общем-то, редки. Если, всё-таки, на следующий сезон судьба распорядится – точно, будет неслабая революция. Сегодня в 10 – лоцман, в обед швартовка.

28.09.12.   Короткая дорога а Вентспилский порт. Пришвартовались.  Здесь ли,  мы стояли в 3-м году – не помню. Но, всё так чистенько, на причальной стенке. Она сразу выводит в город. Собственно порт расположен на другой стороне реки.

Как ни странно, власти разрешили выход очень быстро. Тут же, объявился В.Н. и под его знаменами поехали на пляж. Велодорожки просто отличные. Виктор Николаевич сообщил, что их общая длина по городу 32 км и надо бы,  проехать их все.  Эк, его заносит!

Пляж, обычный балтийский, вдоль дюн. До горизонта весь из себя ухоженный. И даже есть раздевалки тут и там, в отличие от всех прочих европейских, на которых мы были. Море мелкое, как нигде. В одном месте вроде глубоко (по грудь) , но далее,  снова всё выше и выше, и опять по колено. Вода уже холодная, но не ледяная.

Проехались по большому красивому парку. Парк — просто ухоженная часть леса.  На перекрестьях дорожек выставлены старые и не очень, якоря. Сразу от входа 23-х тонный якорь Холла. Я такого размера еще не видел.

И далее по всяким перекресткам – якоря в композициях по два – по три с цепями. Большинство – якоря Холла и адмиралтейские. Впечатляет вес – до 10-ти тонн.

Но есть и несколько якорей Денфорта и Хейнса (это из тех, что повышенной держащей силы) и тоже, впечатляют размерами и весом.

Помимо этого – тьма тренажеров тут и там, аквапарк с шикарными трубами и горками (но не работает – сезон закончен).

И конечно – детская железная дорога. Паровоз в три метра длиной, вагоны и т.д. Паровоз настоящий. С него валит пар, капает вода из продувания и свистит кукушкой. Дорога проложена по всему парку и весьма длинная. Ширина колеи с рельсами около 40 см. Семафоры, стрелки (ручные) — всё по уму. Когда-то, она была гордостью Сов. Союза. Теперь ею гордится только Латвия.  Проехались мимо современного жилого квартала. Ничего особенного. Но он рядом с лесом. Тут и там, много композиций с коровами самого разного вида. Насчитал не менее десятка.

29-30.09.12.  Верный своим порядкам колхозный сампан по имени «Мир» вышел из реки Вента, покинув славный город Вентспилс. Никаких гудков тифоном на прощанье своим соотечественникам, не говоря уж о знаменитом Прощании Славянки. Ну как тут, не вспомнить капитана «Надежды» Владимира Николаевича Василенко во всех наших с ним рейсах. Вот это, был праздник,  для всех русских и в этом Вентспилсе, и в Риге. Действительно, есть что вспомнить. А на это сиротливое отползание – только рукой махнуть.

Конечно, выход без подстраховки буксиром достаточно не прост. Надо по реке прижаться к левому берегу и подвернуть на маячный створ.  Ветер и течение из-за левого мола начинают сносить с курса, а бушприт выписывать на волне восьмерки. Одновременно,  аврал по постановке парусов. На руле не поймешь, кого слушать. Команды дает Орлов, но гуру постоянно вмешивается. Это, конечно, не дело, но В.Н. весь в парусной атаке. Однако, Орлов умеет держать себя. На борту большая группа народу до Риги. Какая-то,  запланированная акция. Вечером Антонов позвонил мне – обливаться под нашим душем. Но я, наотрез отказался – еще будут думать, что это шоу для катальщиков. В.Н. сказал, что тоже не пойдет.

Днем ранее позвонил утром с пляжа Любашке — поздравил с днем рождения. На море накатывают волны, кое-как по колено забрались,  макнулись,  и,  вперемешку с песком, выбросило на берег.

Вежливо отбились от предложения В.Н. по  велопрогулке,  и со стармехом поехали в лесок на дюнах, за грибами. Очень быстро набрали большой ящик маслят – замучились чистить. Местный народ тоже ходит в небольшом количестве. Всё это рядом с ухоженным  парком и вдоль детской железной дороги. Посмотрели строительство горнолыжной горки со всеми на ней набабахами и проехались по замечательным велодорожкам. Очень ухоженный город и его окрестности.

01.10.12. Пришвартовались в Риге.

То, что мне когда-то, говорил капитан латвийской яхты Гунарс Шнеймертс (профессор латвийской Морской Академии, 75 лет) после неслабого ремонта их трех парусов, я напрочь, отмёл и забыл. Но, оказывается, здесь помнят и всё в силе.  Позвонил В.Н., попросил зайти к нему. Там, какой-то латыш сказал, что они на двух машинах хотят нас провезти по всяко разным окрестностям и нет ли возражений. Да конечно, нет! Но я сразу спросил — а, старшего механика возьмем? – Да, без вопросов!  — Тогда поехали! И действительно, две хорошие машины стоят прямо у трапа (хотя весь причал огражден сеткой и без машины-то не попадешь). Не знаю, кто там распоряжался, но мы с В.Н. сели в мерседес Гунарса  и с нами, тот самый организатор со сложным именем, которое я так и не запомнил. А капитан со стармехом в другую машину, которой управляла  дочь Гунарса.  И еще один, с лихо закрученными усами – кто такой, я так и не понял.

И поехали в Сигулду. Это в 50-ти км от Риги. Её называют Латвийская Швейцария.

Но по пути остановились возле музея авто-мото-техники — Рижского моторного музея. Музей этот, где-то на окраине города и новое здание его, построено не так уж давно. Но сами экспонаты собирались еще со времени работы завода Руссо-Балт, на котором ещё при царе изготавливались первые автомобили.  И один из экспонатов – первый пожарный автомобиль 1913 года. На каждом из трех этажей выставлены десятки разнообразных авто.

Обширная Кремлевская коллекция, гвоздем которой является Ролс-ройс, подаренный Брежневу, на котором,  тот врезался в колесо грузовика. Левая часть смята вдребезги, а лицо воскового Л.И. здесь же, за рулем, выражает недоумение. Так и стоит в таком виде. Здесь же,  бронированный ЗИС-115, на котором возили Сталина. Толщина стекол 10 см. Здесь же Линкольн, подаренный Горькому. И много других. Техника времен войны – Опель-адмирал маршала Василевского,  Опель-капитан Берии и т.д. Гоночные автомобили и мотоциклы. Главным является гоночный автомобиль Порше, изготовленный в 38 году для горных трасс со скоростью в 320 км/час. Стоимость его, по словам гида, превышает всю коллекцию музея.

Здесь же и военная техника –полуторки на дровах, знаменитый студебеккер, трофейные мотоциклы цундап и другие. Целая серия мотороллеров. И представлен  Луаз первого выпуска. Чем-то, напоминает мой Луаз, верой и правдой отслуживший нам с Любашкой, который я подарил свояку Виталика Лактюнкина в тайгу. До сих пор, вспоминаю. В общем, музей весьма интересный. Особенность – лицевой фасад здания выполнен в виде гигантской решетки радиатора Ролс-Ройса. Строилось оно еще в советское время и как это, совковые бонзы, не уловили этого намека.

Далее приехали в Сигулду. Современный небольшой город. Но его окраина из плоской латвийской равнины переходит в возвышенности. Здесь и строились всякие замки и крепостные сооружения. Природа просто великолепная, да к тому же с осенними раскрасками.  Несколько восстановленных старинных башен, с которых открывается вид с высоты 100 метров на речку Гауйя, которая считается красивейшей рекой Латвии. Вообще-то, из-за деревьев видны только несколько ее излучин, глубоко внизу в таком как бы каньоне. Национальная традиция – на выходные приезжать в Сигулду, особенно осенью, целыми семьями. Причем не на авто, а на поезде из Риги и гулять по местным красотам. Действительно, несмотря на дождь, идущий время от времени, народу очень много на всяких тропинках. Поэтому организаторы, считаясь с этим, и нас сюда привезли.

После всех этих красот поехали в местный ресторан. Видимо, насчет стола уже была договоренность – места хватило на всех. Весь народ, так или иначе, был связан со «Спаниэлем» – бывшие его капитаны. Ну, а «Мир», всегда был для них нормальным кораблем, на котором, всегда выручат. Вспомнить только, как мы его тащили на буксире в 10-м, что ли, году через Бискайский залив. Да и парусов я им починил немало.

Пока ждали заказ, я достал три фирменных вымпела и предложил Орлову подарить их с автографом, на каждую из трех машин. (Хорошо, что взял три штуки,  заранее изготовленных. Делал на всякий случай). В принципе, удачно получилось. Дочке Гунарса, главному организатору и парню из Сигулды, который нас водил по местным развалинам. Капитан Орлов придумал короткую надпись и все мы под ней расписались. Пришлось только стармеху на двух вымпелах ее дублировать. К ним были приколоты значки с «Миром», которые нам выдала по нашей просьбе с механиком Н.В. Так что, получилось, очень впопад. (Вообще-то, не грех бы, было подумать о таких вещах, нашим главковерхам. Но, они в высоких материях обитают. Это не Василенко В.Н., который умел ответить на подобные жесты. Ну, да ладно. Всё – звенья одной цепи).

Народу, когда мы уезжали от «Мира» – выстроилось на причале в несколько сотен человек – попасть на судно. Пока ехали, организатор сказал, что уже более полутора тысяч стоят в очереди. Трап один. Вот и попробуй. Но, о том, чтобы снять трап с  другого борта, как это мы делали всегда на «Надежде» – и речи нет. Дескать,  не оборудована площадка на лоцманском входе. Как будто нельзя его намертво закрепить к ватервейсу. И спускался бы народ, без всяких проблем. Но, нет. И в этом весь «Мир».

02-04.10.12.    На следующий день после Сигулды со стармехом поехали в Юрмалу на велосипедах. До нее от Риги 23 км. Карту мы найти не удосужились и пришлось пользоваться, встроенной в новый телефон. Оказалось – очень удачно. И хотя первую часть пути мы проехали не по той дороге, но в нужном направлении.  Это, как в Лиссабоне, где мы, сдуру, ехали по автотрассе, хотя рядом по побережью была великолепная вело дорожка.  Так и здесь. Особенно было жутковато ехать по какому-то,  бесконечному мосту, по узкому тротуару. В конце-концов, на середине моста спустились вниз по лестничному пролету. Там по карте и по наитию,  ехали примерно в нужном направлении, пока какой-то мужик, нам дельно не подсказал, где велодорожка.

 

И далее,  уже без проблем доехали до указателя, что мы в Юрмале. Но до центра ее, еще пять км. Навигатор показал, что все правильно и надо вдоль реки ехать дальше. Но только после моста, о чем мы не сообразили.

И поехали по этой стороне реки лесной тропинкой мимо каких-то диких сараев, изображающих то ли дачи, то ли коттеджи – явно, временно установленных, из всякого строительного хлама. Понадеялся я на карту в телефоне, что она нас выведет еще к какому-нибудь к мосту через реку.  Но, вместо этого въехали в болото и поспешили вернуться. И в результате, чуть было,  не уехали в сторону Вентспилса.  Механик  быстрее меня понял это, взбунтовался, поехали,  вроде, в правильном направлении. Однако, потерялись друг от друга, по разные стороны автотрассы, кое-как нашлись и, в конце концов,  мимо Дзинтари попали в Майори. Проехали по их центральной торговой улице.

Мертвый  сезон наступает – народу мало. Выехали на пляж – от горизонта до горизонта.  Пляж в отличие от Вентспилского – совершенно неухоженный. Кое-где скамейки на песке и никаких тебе больше пляжных дел. Может быть летом,  здесь по-другому.

От попыток искупаться отказались – видно сразу, что надо заходить в море  на пару километров, чтобы вода дошла хотя бы до колен. Проехались по пляжному песку прямо по урезу воды. Песок плотный, как в Сен-Мало.  Вид на возвышенность берега удивляет. Какой-то пятизвездочный отель доисторической постройки. Рядом полностью разрушенные здания (только стены целы), не иначе, как бывшие советские пансионаты. Кругом – вывески, что тут и там, частные владения. В общем, от пляжа впечатление убогости и,  что здесь находят – непонятно.

На торговой улице купил Маше два кошелька по ее просьбе, но с тиснением на них, что это Латвия. Маша хотела, что-то там от Гуччи, но это уж пусть сама – этого добра, где угодно, тоннами. Заодно, продавщица объяснила нам, где находится летний театр, в котором проходят выступления в Юрмале, которые показывают по ТВ.  Поехали туда – совсем рядом.

Это  в Дзинтари, напротив правой части этого пляжа. Конечно всё закрыто, обнесено забором, видна только крыша и часть сцены. Но всё место ухожено и даже сейчас видно, что это — эксклюзив, за которым тщательно следят.

Удивило, здесь же, большое количество вилл на продажу и явно запущенных. Почти все вывески и всякие рекламы на русском, и разговор слышен,  чисто наш. Пляж напротив этого летнего зала — пуст.

Обратный путь пролетел одним мигом. Дорога известна и проехали по велодорожкам почти до стоянки.

Только вернулись, как позвонил капитан — мне быть к 8-ми вечера, готовым к посещению яхтклуба, по приглашению «Спаниэля». Предполагая, что мы пойдем на яхту, я оделся почти в то же, в чем и путешествовал в Юрмалу. Т.е. спортивные брючки и футболка с какой-то эмблемой гонок 2008-го года. Встретились на трапе с  почти всеми, знакомыми лицами. Капитан этой яхты Гунарс (который профессор в их Морской академии), знакомый парень Синард, с которым мы часто пересекались, в том числе и на гонках на оптимистах (веселый парень, почти всегда слегка поддатый, но сегодня, видимо, не позволила официальность приема). Мы с ним дружески поздоровались. Здесь же была дама, которая в 9-м году была капитаном этой яхты. Тогда я им починил в Испании,  всё ту же, геную, располосованную вдрызг. Она меня тоже признала. Еще троих я не знал, хотя все они представились и назвали свои сложные имена. Этой компанией мы прошли ко входу в яхтклуб, но направились не на яхту, а в ресторан при этом клубе. Видимо, был заказан столик, за которым мы все и разместились.

Нам с капитаном преподнесли подарки в пакетах – Рижский бальзам и фирменная кепка с футболкой с названием их яхты. У нас, как водится на «Мире» – ничего с собой не было. Хотя уж, чего сложного – взять фотографий «Мира» и с автографом каждому вручить. Но, мировские нравы для меня непостижимы и по сей день. Поговорили о том, о сём. Оказывается, где-то, на переходе из Дублина, «Спаниэль» лёг мачтой на воду. Выпрямился без потерь, только вышел из строя ветрочет на клотике. Это был период каких-то штормов, о которых мы знали из новостей. К какому классу относится эта яхта, я так и не узнал. Длиннее цетуса метра на три (т.е. почти 17 м) с носовым свесом конструкции Фарра (прямой, но только до ватерлинии). Надстройка отсутствует, палуба слегка выпуклая со встроенными иллюминаторами.  Мачта под 30 метров. Экипаж у них достаточно большой – где-то 12-16 человек.

У меня сложилось конкретное впечатление, что все, кто нас здесь привечал, отнеслись к этому очень сердечно, без всякой, какой-то обязаловки. Они действительно были рады гостям и тому, что могут нас принять в своем городе. Доброжелательность  проявлялась во всем. Даже все разговоры велись между ними только на русском языке и здесь, и в Сигулде, чтобы мы понимали, о чем идет речь. Когда мы снялись, «Спаниэль» провожал нас под всеми своими регатными флагами почти до выхода из реки Даугавы.

05.10.12.  В день отхода из Риги проехались с механиком по набережной и вдоль берега реки. Берег чисто в советском прошлом – неухожен, мусор, бомжи (или рыбаки с удочками на них похожие) и т.д. Через Даугаву насчитали шесть или семь больших мостов – вантовых, арочных, железнодорожных и для автотранспорта. Столько даже через Неву нет.

Проехались по старому городу и красивому прилегающему парку. Здесь ухоженность во всем. Сфотографировались возле памятника Пушкину, подаренному Риге московской мэрией в 2008 году. Наверное, это один из самых удачных, ему посвященных. Без всякой помпезности и монументальности, Пушкин, как бы стоит на уличной брусчатке и кого-то увидел, слегка развернувшись вправо. Небольшого роста. В левой руке держит цилиндр с тростью, в правой снятые перчатки. Жилетка и бантом завязан шарфик. Рижане и гости вкладывают в обе руки живые цветы. Очень трогательно. Вся композиция практически на парковой дорожке на фоне красивого озерца.   Пушкин с нами! – и ничего не скажешь! Я только за это отношение  к нашему (Пушкин – наше всё!) — готов любить латышей, несмотря, ни на какие инсинуации политиков. Побывали внутри большого красивого православного кафедрального собора.

В отличие от Домского,  в нашем, плату за вход не берут. В тот мы не попали, т.к. местных денег у нас нет, менять нет смысла, а в маркетах мы расплачивались карточкой. Карточки здесь принимают всюду, даже в небольших лавчонках. В отличие, особенно, от Норвегии,  где на входной двери, как бы — принимаем, а в кассе говорят, что нет.

В 17 часов отдали швартовы, капитан трижды гуднул тифоном (наконец-то!),  и,  в сопровождении наших друзей на «Спаниэле», направились на выход. Сразу поставили все паруса к удовольствию провожающих.  Идти до моря несколько часов и почти всё это время,  яхта держалась рядом. Когда я сменился на руле, с крыла мостика помахал им рукой. В ответ – всякие приветствия и те же размахивания – узнали. Никогда не знаешь, как дальше сложится, но если встретимся на регате в очередной раз, конечно, я их в беде с парусами не оставлю.

Срезали фок, грот и верхние марселя,  пока сухо и погода благоволила. Срезанием грота по просьбе старпома пришлось руководить мне. Убедился, что Лёня (боцман бизани), несмотря на свою психологическую подготовку, изрядно распустил эту банду.  Четверо,  самых ленивых (или хитрых) не пошли на рей,  для срезания паруса. Назначил каждого из них,  наблюдать за работающими наверху, чтобы снизу вовремя потравить гитовы и т.п. Через пять минут вся эта группка исчезла. Отловил с помощью боцмана. – Почему бросили свои посты? В ответ мычание, что мы, мол, веники и виноваты. И делайте с нами, что хотите. Этакая пещерная хитрость — всё равно, нам ничего не будет. Там, где чувства товарищества не появилось за пять месяцев рейса — бесполезно воспитывать. Поколение, выбравшее Пепси.

Кое-как, укатали с этой же бандой, ранее срезанный фок и смайнали его в шахту парусной. На гроте никак не могли отдать такелажную скобу с оковки левого шкотового угла. Сломали две свайки и одну утопили. Всё по причине, что не смазали резьбу при привязывании паруса и зажали палец от всей дури. Хотя, я и предупреждал боцманенка грота на тот момент. Надо не забыть высказать Наталье (она — командир грот-мачты) по этому поводу. Пришлось отдавать гитов, шкотом выбрать этот угол, брасопить рей и, кое-как подтянуть шкотовый угол с неподдающейся скобой,  к ограждению шлюпочной палубы. И уже там, более-менее в устойчивом положении, удалось палец вывернуть. А то,  уже готовили болгарку, чтобы его срезать. Грот уже не укатывали, а сложили в несколько раз гармошкой и, кое-как, запихнули на косые паруса сверху. Так будет легче его достать для осмотра.  Фок утром развернули на столе-плазе и к концу дня два самых сложных порыва отремонтировал. Порывы классические – на крутом бейдевинде рей прижимает парус к штагу. И по команде мостика, чья-то вахта начинает его подбирать после брасопки. Хотя надо это делать заранее. Вахта фока знает, а другие тянут с лошадиной силой и рвут, даже двойной слой дакрона, на беготочном банте.  За эти вещи надо спрашивать с боцманов.  Но – некому. Мои полномочия – чисто,  совещательно-сослагательные.  Хотя Антонов В.Н. и говорит мне, что как старшему боцману – требовать выполнения всяких нюансов безоговорочно.  Я ему отвечаю – так и включите эту безоговорочность в обязанности боцманят. – Зачем? – Вы же старший боцман! Вот так и воюем. Конечно, пусть попробует, хоть кто-то, не выполнить мое указание по сохранности парусов – мало не покажется. Но, тем не менее, нужен определенный официоз в обязанностях.  Но, в общем-то, на «Мире» – это, те самые рыдания.  Всё,  как-то, мимо.

06.10.12.  Идем под тремя косыми и одним нижним формарселем.  Остальное срезано.  Один парус – мидель кливер,  уничтожен полностью и восстановлению не подлежит. Взорвался на мелкие ленточки. Если нечто подобное было когда-то,  в Северном море с первым кливером, то там,  парус пошел на ленты, хотя бы в одной части – ближе к фаловому углу и задней шкаторине. Удалось восстановить. Здесь же,  всё вдрызг,  вдоль и поперек. Был новый и ставился всего лишь на второй сезон.  Причина – нерешительность  старпома – старшего на вахте с 4-х утра. Усиление ветра со шквалом, о котором знали и предупреждали. Шквал был классический. Перед ним глухое затишье – практически штиль. (Смотри на барометр и на локатор – виден же,  вихрь!). Вахта за это время успела выбрать втугую  форстеньстаксель, благодаря чему, тот остался цел. Взялись за кливер, но уже не успели. Налетел шквал с ветром под 30 м/с,  и начало мотылять и миделькливер,  и первый кливер. До этого они были растравлены на полный курс. Кливер успели убрать – порыв только по шву с метр длиной. Мидель попытались выбрать шкотом, но вахтенных силенок не хватило. Парус  хлопнул несколько раз и взорвался навсегда. Заранее,  убрать паруса,  старпом не посмел без ведома капитана. Ну, что ты за старпом, если не можешь самостоятельно принимать решения.  Наталья, не раздумывала бы, ни секунды.

Вахте бизани, вновь пришлось срезать,  не свой марсель. Хотя я договорился с Антоновым, чтобы занимался этим грот. По принципу – кто вешал, тот и снимает. Без разницы, что это ночью. Темно и для бизани, и для тех. Палубного освещения хватает. Но,  В.Н. не довел этого до капитана, а тот, дал команду вахте бизани, срезать нижний грот марсель. Ситуация повторилась один к одному, как и при срезании грота. Не могли отдать скобу на правом ноке около двух часов. Волей-неволей,  пришлось обеспечивать всё мероприятие.

За два дня закончил ремонт фока. Было непросто ворочать 208 кв. метров на своем столе. И особенно,  зашивать порывы, которые ближе к середине паруса. Но, новая машина с большим вылетом, освобожденное место там, где стояла старая, плюс опыт (сам себя не похвалишь…) — сделали свое дело.  Сложнее,  оказалось,  временно его затолкать меж другими парусами, пока палуба не подсохнет. Но, силами человек десяти с вахты фока,  удалось и это.  Осталось место для последнего марселя и трех косых. Всё впритык, но с учетом, что можно их достать для осмотра и ремонта.

07.10.12.  Последний день рейса-2012. Завтра приходим. Вчера сделал первый кливер и грот. Грот не имеет таких повреждений, как фок. Но, шкаторина около шкотовых углов, на расстоянии в полтора метра от каждого, протерта до лик-троса, так, что тот вываливается. Это — от касания парусом вант на крутом бейдевинде. Медведок нет в этих местах. На медведки надо хороший кусок нового швартова. Но таких нет, как нет и желания у боцманят сделать их,  из старых.  Костя далек от таких мелочей.

Сложил вдвое широкую полосу тяжелого дакрона, обернул подшиву вместе с лик-тросом в этом месте и прошил на машине. С учетом боута (усиление угла) толщина совершенно неслабая. Но машина взяла без напряжения. И даже,  с максимальной иглой №26. Обычно для подобной прошивки надо иглу как можно тоньше. Самые тонкие у меня – это № 23, но с учетом длины игл (70 мм) малейшее отклонение их материалом, ведет к удару в челнок. Эта, тонкая, буквально взорвалась. От неожиданности подпрыгиваешь. Но 26-й номер,  с хороший гвоздь толщиной,  держит уверенно. Хотя и им, достается время от времени.  Так что, два тяжелых паруса готовы. Мой модернизированный плаз показал себя лучшим образом. Удалось,  все 214 кв.метров грота, затолкать боковой шкаториной к борту, после чего, постепено перемещать парус к другому борту, просматривая все полотнища. Остальные прямые, после грота и фока – детский лепет.

Вообще-то, день был нервный. Потому как палуба подсохла и можно было укатывать готовые паруса. Выпало на на вахту грота. Но, ушлый боцманенок, быстро расставил свой народ на покраску, тирование тросов и т.д. – дескать, некому. А у меня каждый метр пространства в парусной,  на учете. Потому как, должен быть доступ к срезанным парусам и место для их перемещения после ремонта. Такая игра в пятнашки. А тут, Родион растопырил пальцы. Ничего, придется прищемить. Заступил Игорь – боцман фока. Срезал свой последний марсель и укатал фок, и кливер. Хорошо, что погода удержалась без дождя. Плохо во всей этой бодяге, что настроение из-за всякой ерунды идет к тому, что бросить бы всё, и мысли крутятся вокруг этого.  А может и в самом деле? Даже Фёдор Фёдорович Ушаков, уж, на что был моряк из моряков, а остаток свой, провел в деревне. Вот лезет же, всякая чертовщина в голову – скажи на милость!

08.10.12.  Идем к морвокзалу СПб. Прохождение властей и ожидание швартовки на набережной л-та Шмидта. Вчерашним днем,  простояли на якоре в  виду Кронштадта,  напротив маяка Толбухина. Погода была ясная и хорошо были видны городские постройки и купол Морского собора.  Срезали последние косые. Повреждений на них нет, поэтому сразу укатали, и — на штатные места. Укатали отремонтированный грот. А на плаз, я выложил нижний грот-марсель  и приступил к усилению швов в местах контакта их с топенантами. И на эти же места – полуметровый протектор из тонкого дакрона, который теперь будет защищать швы. Это дело придумал Лёнчик (который, ныне третий помощник), в бытность свою парусным мастером в 92-м году на гонке из Бостона в Плимут (Колумбус – 92). Вначале, я к этому отнесся скептически, но чуть позднее оценил – действительно эффективно. Дело в том, что тонкую полосу дакрона надо нашивать не на сами швы, а сбоку них. Тогда получается некая выпуклая часть над швом, которая и берет на себя трение о топенанты. При этом нитки, которыми она подшита, тоже остаются как бы,  ниже уровня шва и не перетираются. До вечера успел прошить почти все швы. Нижний марсель является штормовым и изготовлен, как и грот с фоком, из тяжелого дакрона. Ворочать его не просто, даже,  в такой мощной машине. Сломал две иглы. Еще предстоит сильно восстановить протертость по нижней шкаторине прямо под стоплатом (это мощная дублировка, защищающая парус от мачты при обстенивании). Обо что-то, там бьётся так, что кожа расползлась и ликтрос вылез. Надо на мачте будет, что-то сделать, типа медведки или шпигованного мата. Вот и всё.

Эпилог

Сколько бы я не ходил в море, будь то на яхте, на Надежде, теперь на Мире – окончание рейса,  на меня, всегда наводит тоску и уныние.  Я так надеялся, что осенью «Мир» пойдет в Грецию, но теперь,  даже разговоров на эту тему не ведется. Да и уже срезаны все паруса, убраны снасти, блоки и т.п. Глядя на опустевшие кофель-нагельные планки и сиротливые мачты, испытываешь ощущение противности, которое, наверное,   было у бояр Петра Великого, когда он им бороды резал. Вот, блин!   Надо было бы, к Кузьмичу, в свое время…

Вот и подошел к концу дневник крайнего рейса на «Мире».  Конечно, перед тем, как  сбросить его на сайт,  я его причесал и пригладил. Этакая лубочная картинка, с отдельными вкраплениями…

Здравствуй страна!

                                     * * *

P.S.      СПб, Набережная л-та Шмидта,  дети (не в смысле, дети этого лейтенанта по О. Бендеру, а курсанты), медь оркестра, знамена, обычные нудные речи и т.п.   Наконец: – Слово предоставляется… капитану УПС «Мир» Орлову А.В. Народ, измученный обилием велеречивых излияний,  вздохнул и покорно затих. А наш, немногословный мастер,  только и выдохнул: — Прошу на борт!

Вот уж, действительно: краткость – сестра таланта!

Далее

В начало

 

Автор: Абрамов Николай Александрович | слов 83258